Дети Эдельвейс. Рёв 2

Источник: https://xn--80aacco7a1al3a7bs7e.xn--p1ai/Edelveis/rev2.html



РУССКИЕ ПОСТЕПЕННО ИЗБАВЛЯЛИСЬ от советского синдрома и всё чаще переставали видеть в головорезах своих братьев во светлом прошлом-будущем. Однако всё ещё случались истории, когда «в бою сталкивались бывшие сослуживцы и прекращали бой», когда многие русские офицеры, особенно во время переговоров, всё-таки «не до конца чувствовали», что разговаривают с представителями армии противника,  настоящего противника, злого и беспощадного.
А чеченцы всё ещё пытались играть на медленно остывающей дружбе народов.
(Щекочихин Ю.П. Забытая Чечня: Страницы из военных блокнотов…с. 121.)

Они весьма хитроумно навязывали русским парням какую-то странную игру в почти-дружбу. Мол, вроде бы и не дружбаны мы уже теперь, но поскольку живём-воюем всё-таки вместе, то и давайте как-нибудь делать это по-соседски, то есть, по-хорошему и договариваться обо всём.


НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ ИХ ЦЕЛЬЮ ОСТАВАЛОСЬ – проанестизировать, обезболить противника и навязать ему состояние войны, как рядовой бытовухи, а не дикой, бессмысленной бойни. Так оно многим и казалось, не только со стороны. «На самом деле» русские и кавказцы, оказывается, «просто живут, то есть стреляют, прячутся от пуль, дразнят друг друга через линию противостояния и даже веселятся, потому что во всём этом есть элемент игры», какой-то невсамделишности.
Убили - ну и подумаешь, бывает!.. Эка, невидаль!

«Если по-настоящему, какие мы враги – мы свои люди… мы, люди одного мира, убиваем друг друга, И МЫ НЕ ЗНАЕМ, ЧТО С НАМИ ПРОИСХОДИТ». «Они и теперь сидят, дружелюбно беседуя: ты мне – харч и проезд «без этих дурацких засад», а я тебе – десять «калашниковых» и пять ящиков патронов… Убивать никто никого как бы и не хочет. Тут какая-то запредельная игра: мы берём боевиков в полукольцо, на выходе их ловим, а потом вымениваем… на что? На право проезда колонны в такое-то место. Колонна везёт туда… оружие. Это оружие потом Гуров отдаст Алибеку за харч…»

«Старики говорят: поход на Европу пора делать – пора опять идти туда. Старики говорят: это не так далеко. Пойдём с русскими: куда русские, туда и мы. И чего мы друг в дружку стреляем? Время от времени в Европу ходить надо. Старики говорят: сразу у нас мир станет. И жизнь как жизнь станет». 
(Аннинский Л.А. Русские плюс… - М.: Эксмо, 2003, сс.422-424, 426.)


ВОТ В КАЧЕСТВЕ ПАРЛАМЕНТЁРА у генерала Геннадия Трошева - по-товарищески, сам командующий юго-восточным сектором обороны Чечни и представитель нового имама (потом амира) Кавказа, в прошлом обыкновенного комсомольца, а ныне самого ужасного злодея, разыскиваемого Интерполом, фактического вождя нового кавказского государства Шамиля Ш Басаева (Абу-Идриса).
Пришёл горский военачальник Руслан Гелаев сам, по-соседски, то есть, как бы всё-таки неофициально, в дружеском инкогнито.

Но это всё равно получалось, как, скажем, если бы сам фельдмаршал Эрих фон Манштейн, военный представитель великого вождя Германии Адольфа Гитлера, на Курской дуге сходил однажды вечерком через линию фронта к Жукову с Ватутиным чаю попить. Отдохнуть, с утра ведь битва намечается, новый прорыв на Москву, танки, артиллерия, авиация, то да сё…


Сначала юго-восточный чеченский главком попросил лекарств, затем, чтобы не стреляли по селу, потом “сам указал свои позиции и даже место командного пункта”. Стреляй вот сюда, пожалуйста, дарагой. Не промахнись! И по-приятельски предупредил, что и теперь стоять друзья-чеченцы будут до самого до последнего, отступать-то некуда.
Так что, если по-честному, “приходите, будем биться...” 
(Герасименко С. “Я от Шамиля Басаева”. - Комсомольская правда, № 240, 23 декабря 1999 г.,  с.8.)


ТАКАЯ, «ОСТАТОЧНАЯ», ВСЁ НЕ ОСТЫВАЮЩАЯ ДРУЖБА оказывалась далеко не только советского происхождения. Точно также в своё время великий имам Чечни и Дагестана, «генералиссимус черкесской и грузинской армий» Шамиль I просил, например, русское командование прислать врача к своему заболевшему сыну.

Русские послали полкового врача Пиотровского. Хотя было поздно и Джамалуддин умер, но в принципе подобные «добрососедские» отношения, зачастую конечно в форме торга, уже в XIX веке были повседневной нормой. 
(Доного Х.М. Победит тот, кто владеет Кавказом. Миниатюры Кавказской войны 1817-1864 гг… сс.122-123,314.)


Генерал Куликов также вспоминает об имевших место «чисто человеческих отношениях» с чеченцами.
«Уж нередки были взаимные шутки, приватные беседы и неформальные договорённости». 
(Куликов А.С. Тяжёлые звёзды… с. 314.) При этом на «честь, свободу и целостность» своей Родины не напирали даже чеченские лидеры. Всё очень по-приятельски, но исключительно частным образом.


А.С.Куликов подчёркивал, что довольно многое тот же Масхадов делал прежде всего для себя, для своей карьеры, а не только для Ичкерии, как и Басаев, как и Яндарбиев. Никто из них не считал себя менее достойным власти, чем другие.
Вожди нового газавата всегда оправдывались тем, что, мол,это их такая национальная черта.

«Каждый чеченец видит себя первым лицом!..», «чеченский характер не приемлет вторых ролей и всегда находится в поиске ситуации, которая бы вытолкнула его наверх», «у каждого -  своя лазейка, у каждого -  собственные интересы». 
(Куликов А.С. Тяжёлые звёзды… сс.194, 195, 285.)


То же говорил и чеченский писатель Султан Яшуркаев: «Чеченцы терпеть не могут начальников своей крови». 
(Михайлов А.Г. Чеченское колесо: Генерал ФСБ свидетельствует… с. 183.)
Такая честность также долгое время подкупала русских –  ну как же не помочь бывшему товарищу, если он лично для себя просит?!


ГЕНЕРАЛ ТРОШЕВ ТОЖЕ ИМЕЛ ДЕЛА и с самим начальником штаба «незаконных вооружённых формирований» Асланом Масхадовым – притом, с тем же результатом, что и с Гелаевым. Все же были свои. То есть, как будто бы по-прежнему оставались ими... А вот начальство, московское, в сущности, поперёк горла вставало и тем и другим.

Генерал честно об этом пишет в своей книжке с совершенно обескураживающим названием «Моя война» (даже не задумался этот военный «интеллектуал» о прямом совпадении двух этих слов с наименованием основополагающего труда германского нацизма от некоего Адольфа Гитлера).

«Главное в том, что мой противник – Масхадов – вёл себя со мной честнее, чем свой министр обороны». Министр тот, оказывается, также совершенно спокойно подставлял своего генерала, но уже в заложники, причём, даже не сообщая ему об этом, ни во что не ставя даже жизнь самого командующего войсками. И честь подставил под удар, и  жизнь. За просто так. Конечно, тут любой противник милей покажется!
(Трошев Г.Н. Моя война. Чеченский дневник окопного генерала. – М.: Вагриус, 2002 с.22.)
(В передовом издательстве «Вагриус» наверняка-таки подумали – зачем это попадание в одноимённую книгу Гитлера – но оставили, с интеллигентским кукишем, мол, кто знает, тот поймёт, фашизм у нас, фашизм окопался, а с генерала, ну что взять, генерал он и есть генерал, такого и спалить не грех, хотя и честен, конечно, не в пример многим.)

Если даже своих генералов Кремль подводил под удар, то чего же тогда говорить о его отношении к чести, достоинству и к жизням простых солдат, боевиков да мирного населения?! Вот уж кто действительно – МУСОР ДЛЯ ВЛАСТИ.


Разумеется, во всём этом который раз проявлялся классический стиль российского государства: всегда и безусловно опираться не на мужество русского человека и его любовь к Родине, а только на его иррациональный страх, мистический трепет перед российской властью, которая всюду и в любой момент была в состоянии продать и предать его самого, послать на смерть, а то и сама предать смерти только за то, что сама же и поставила его в безвыходное положение. И потому всегда и всюду внушать ему этот трепет и ужас.
(Соколов Б.В. Берия: судьба всесильного наркома. - М.: Вече, 2003, с.138.)


СТОЛЬ СТРАННОЙ ВОЙНЕ-ДРУЖБЕ всё-таки подошёл совершенно определённый конец.
Журналисты, «аккредитованные» при бандитской сделке на высоком уровне в Хасав-Юрте, потирая руки, всё спешили поставить точку: так капитулировала Россия или ещё нет? Надо ж лишний раз ткнуть её мордой!
Да так, чтоб опять на весь мир осрамилась!..

Генерал с внешностью уголовника важно и уклончиво отвечал колоритным таким басом: здесь нет побеждённых.
Тогда о чём речь? Да всего-навсего о выводе всех русских войск отовсюду. Сдаче всех позиций. Об оставлении всего “русскоязычного” населения на волю и милость аллаха, в его полное распоряжение. О возмещении материального ущерба, то бишь, контрибуции, которую слон теперь сполна заплатит моське. О милостивой отмене парада Победы над русскими в основанном и построенном русскими городе Грозном.

В общем, какая капитуляция - так теперь дружба называется! Просто федералам не следовало на этот раз так фамильярничать и хлопать Кавказ по хребту, времена те прошли...

В общем, полупустыня же, Зазеркалье. Час «Х». Выжженная земля. Всё может быть.
Банальный посвист виртуального исторического ветра в пыльных ушах разгромленных победителей. Сюрреалистический отблеск дневного светила в отполированных знойным сирокко зрачках действующих лиц и исполнителей.
Тянулось что-то вроде минуты молчания по России...


Остальные участники постановки, из пьющих, поднимали армейские фляжки и флаконы вместо кавказских рогов. Итак?!.. За мир, за дружбу, да за в их новейшей трактовке?! Аллах акбар! А также - хайль Лебедь! Да здравствует белый генерал! Почти что, понимаешь ли, Скобелев. Только немножко наоборот (тот «белый генерал» присоединял, а этот, хоть и белый, но всё сдал).


ЛОМАНЫЕ ТЕНИ В НИКУДА. Аннушка уже разлила масло. Историческая авторучка уже в кармане у генеральской курицы племянника, местного приблудного чиновника – ею вскоре и подписали все бумаги капитуляции великой России перед маленькой Чечнёй.

Упомянутый  деятель потом авторучкой той очень сильно гордился и долго всем показывал, пока народ не опомнился от угара вселенского позорища -  и потому ещё можно было, не стыдно. Ведь тогда в кадр, в эпоху, лезли все кому не лень. И совали хотя бы свои личные «самописьки» в какие-нибудь щели этой самой треснувшей истории.

Как же ж не наследить, не нагадить, когда так гадится?! По этому поводу тогда «деликатно» юморили: каждый должен оставить свой след в этой жизни, пусть даже и настолько тормозной!

Вероятно Александр Иванович всё же хотел «отмазаться» от предыдущей, сгоряча совершённой договорённости с Асланом, прикинувшись этаким армейским шлангом... ну дома забыл авторучку, в Москве. Извини, друг. В следующий раз как-нибудь подпишем. Но тут этот очередной озабоченный карьерист от местной «демшизы» внезапно появился под рукой.
Словно ополоумевший, лезет и лезет со своими услугами. И всё-таки засунул свою авторучку в историю! Да хоть её!


Зыркнул было генерал Лебедь на услужливого приблуду сердито, да делать уже нечего. Аслан с абреками глаз не спускает.
Что ж ты, мол, кунак, -  вон и авторучка уже есть?! Пиши, чего там! Подписывай!

Так туземная «самописька» оказалась в самом ненужном месте, в самый ненужный для России час. Именно ставропольские кагаи, достаточно вспомнить меченого Михаила Сергеевича, всегда в такой час и лезли Родине со своими «самописьками» за подкладку. Это у них регионально-территориальное такое. В генах сидит. Быть ненужным местом в ненужное время.

(Потом этот деятель, ни дня не прослуживший в армии, ещё выдавал себя за ветерана чеченских компаний, возглавлял какие-то мелкие патриотические движения, щеголял в военной форме без знаков различия. Его даже «батькой-атаманом» услужливо кликали, хотя он, потомственный горожанин, разумеется, никаким казаком также не был.)


ЭТОТ ЭПИЗОД ОЧЕНЬ НАПОМИНАЕТ историю с револьвером главного убийцы царской семьи, долгое время лежавший в музее на самом почётном месте. А до этого, сразу после гражданской войны, Яков Юровский, лично расстрелявший из него царя Николая II и цесаревича Алексея,  ездил с легендарным револьвером по пионерским лагерям страны. Оказывал шефскую помощь. Показывал оружие, омытое кровью царственных великомучеников, советским красногалстучным деткам.
Рассказывал о своём эпохальном «подвиге» в подвале Ипатьевского дома.

Юные пионеры Советского Союза отчаянно завидовали храброму дедушке Иакову, гладили револьвер своими быстро твердеющими пальчиками. И каждый -  каждый мечтал, что вот, когда он вырастет, то обязательно также завалит из подобной штуки какого-нибудь русского императора и мальчика-царевича. А заодно и царицу с девочками-царевнами.
Может, наградят чем-нибудь.


ОБЩИЕ КАДРЫ на память также сильно впечатляют. Дружные аплодисменты стоящих в обнимку пацифистских газетных писателей и драматургов, застенчивых и хлипких от непомерного возбуждения правозащитников и могучих воинов аллаха в зелёных повязках, соединёнными усилиями наконец добивших мерзких русских империалистов и отыгравших просто замечательный телевизионный сюжет для Си-Эн-Эн.

А в это самое время двести миллионов рублей из бюджета России перечислялись в Чечню только по двум статьям: «на экологию и рыболовство». 
(Щекочихин Ю.П. Забытая Чечня: Страницы из военных блокнотов… с. 158.)

На другие статьи помощи кавказским братьям, режущим русских налево и направо, именно в этот самый момент шли из России и вовсе немаленькие суммы. А двести миллионов братишкам кинули только на рыбалку, в то время когда те пускали по речкам русские трупы. Рыбок кормить.
При том, что действительно рыбачить там просто где. За исключением буйного Терека и затхлых прудов.


ХАСАВ-ЮРТ ВООБЩЕ ВЫДАВАЛ поразительные, и вправду сюрреалистические вещи. Спокойно, как саму собой разумеющуюся, принимая безразмерную русскую помощь, «тогдашний лидер Ичкерии» Зелимхан Яндарбиев заявил, что главной целью руководства Чеченской республики Ичкерия, «несмотря на достигнутые соглашения», является достижение «полного суверенитета» и создание условий «для доминирования на Северном Кавказе».

Фактически Чечня становилась «чёрной дырой», в которой уже могли исчезать без следа и «отмываться» без ограничения любые финансовые активы, полученные где угодно в результате мошенничества, рэкета, наркоторговли и массированного вбрасывания на внутренний российский рынок фальшивых денежных знаков.
Новые замыслы сепаратистов уже включали создание единого исламского государства «от Ростова до Чёрного моря»».


С помощью Кремля у волков Ичкерии безудержно росли аппетиты, «мятежная республика превращалась в плацдарм для международного терроризма». (Куликов А.С. Тяжёлые звёзды… сс.469, 470.)

Известно, что всё аппетитное - это всегда зажаренное под сметанкой отвратительное, давно пропавшее!
Бред какой-то.  А поди ж ты - теперь наяву! Да ещё в каком «яву»!


ТЕМ ВРЕМЕНЕМ ВО ДВОРЕ КОМЕНДАТУРЫ ХАСАВ-ЮРТА русский и чеченский конвои, скинув камуфляж, мирно и самозабвенно гоняли по жаре в футбол. Для полноты абсурда происходящего. В “дыр-дыр” играли русские и чеченцы.
Без вратарей. Ежели подкуют или свалят кого - так вполне по-товарищески руку друг другу подавали. Как обычно на всесоюзном или всероссийском первенстве. Тут вроде бы историю опять перевернули, в сильно интересное положение поставили, а народ как всегда в детство впал. Или так из него и не выходил.
Но непорядок же?! Враги – и вдруг мячик вместе катают!


ТУТ выпорхнули  на крыльцо новые исторические фюреры и всех немедленно порасставили по своим, теперь уже окончательным местам. Лебедь рявкнул на своих, Яндарбиев с Масхадовым –  на своих. Так картина исторического конца интернациональной России не должна выглядеть. Р-разайдись!
Мячик забили подальше в кусты.

Футболистам, может быть, и стало немножко стыдно, а кое-кто может быть даже покраснел. Но все до единого покидали быстрые взгляды на оружие, безалаберно составленное в сторонке, -  а ну-к, ребятки, кто первый добежит, тому и шоколадка. На этот раз добежали все, поскольку всё-таки был, «как бы», но уже именно мир, а не война, и с этим товарищеским матчем всё равно надо было когда-то заканчивать.

К тому же наступал вечер и солнце горячим крокодилом заходило на посадку.
Оно втягивало стынущие лучи и готовилось дать по планете завершающий залп. Чтоб помнили и чтоб не забывали.


ПОСЛЕДНИЙ ЛУЧ УХОДЯЩЕГО СОЛНЦА, если верить Леониду Соболеву, лучшему советскому флотскому писателю
(не считая Конецкого, разумеется) – всегда зелёный. Цвета знамени священной войны. У Соболева и роман большой так называется: «Зелёный луч». Как только отлетел такой луч от скончавшего свой день светила, так значит и всё -
конец всему прошлому.


Вот так в Хасав-Юрте сверкнул Зелёный Луч и первого в мире государства рабочих и крестьян, мирового оплота всех трудящихся масс. Уже более чем реалистично!
Сразу и очень быстро стемнело. Дружба народов окончательно накрылась медным тазом. И поскуливая, разбежалась по отдельным хатам и саклям. И всё уже стало совсем-совсем не так. Даже сверчки в кустах стучали как пулемёты, хотя призывали самок. (Есть прекрасная метафора Евгения Замятина про такую эпоху: «Был тихий, революционный вечер.
Только стучал пулемёт, призывая самку»).


УЖЕ В ТЕМНОТЕ ДАВЕШНИЕ ФУТБОЛИСТЫ по инерции снова слегка потусовались вместе и даже невзначай выпили. Мелкое начальство -  между собой, конвои и комендатура -  сами промеж себя. Как будто и не жгли ещё вчера друг друга из огнемётов (а может и вправду всё это стряслось в дурном сне?!). И словно не станут жечь послезавтра. Эка невидаль!

Уж это-то всенепременно и всеобязательно сделают! Сразу, как только им опять приснится, что они проснулись!..
Но тогда на какой-то момент всё-таки что-то забылось и кому-то где-то даже сделалось хорошо. Хотя повсюду уже и выли шакалы, своими немузыкальными причитаниями напоминая о новой реальности. Они-то всегда здесь, оказывается, водились. Атрибут, мягко выражаясь. Кто бы мог подумать?! Даже природные шакалы в России объявились!
Никогда не было. А тут вот снова.


ВСЁ-ТАКИ именно тогда всё и позакончилось. К утру не осталось даже случайного кайфа, растаявшего под шакалиный припев, ночное эхо злобных миротворцев. Похмеляться, конечно, предстояло всем до единого. Но уже поврозь. Потому что далеко не всё, что как будто хорошо закончилось, нужно было вообще начинать.

Товарищеский матч в «дыр-дыр» закончился безоговорочно.
Страна изменилась –  резко, раз и навсегда.