Weekend-2097

В 2097-м мы пошли на ретро-показ Терминатора-2. В недавно открывшемся реконструированном электротеатре в стиле Ампир это особенно здорово смотрелось. С высоченных потолков на нас свисали гигантские люстры, создавая ощущение праздника. Мы утопали в роскошных сиденьях с бархатной обивкой и потягивали изощренный десерт. Весь дешевый хай-тек и неон переместились на окраины, специально для будничных показов.

Линда Хамильтон очень напомнила мне Лизу Дрейфус — открытие последних лет. Сейчас мода на такие прически — у нас полгорода так ходит. Лиза задала тренд, как, наверное, столетие назад задавали его какие-нибудь инкарнации Монро или Одри Хепберн. Мне об этом что-то рассказывал дед, к сожалению, он года два как умер. Занятный был старикан — у их поколения пунктик на том, чтобы выглядеть молодо и вести себя как вечный студент в погоне за новыми ощущениями.

Я не могу сдержать улыбки, когда пытаюсь представить всю эту онлайн-порнуху, бывшую неотъемлемой частью их времени, всех этих проституток в соцсетях, это так старомодно... Моя подруга изучает на парах по социологии то время на предмет особенностей массового сознания в эпоху ранней интернетизации. Я аккуратно беру тебя за руку, и чувствую приятное щекотание и покалывание по всему телу. Ты увлечена происходящим на экране, и все же отвечаешь мне, немножко дрогнув мизинчиком и сжав мою руку, довольно сильно для твоей изящной ладошки.

Я, признаться, тоже в восторге от происходящего на экране — сейчас таких спецэффектов не делают. Насколько мне известно из киноведческих справочников, всего вышло около 10-ти терминаторов, последние пять или четыре из них снял Кэмерон, режиссер первого века кинематографа. Я восхищен ими всеми — Гриффитом, Чаплином, Эйзенштейном, Куросавой, автором оригинального Олдбоя (как его там?) и другими, но Кэмерон — это отдельный разговор. Чистое искусство и абсолютно ложный прогноз, он хорошо выразил тревоги своего времени, но оказался не очень прозорлив.

Войны сейчас ведутся совсем по-другому. А машины — дружелюбные существа, гораздо умнее и безопаснее людей.

Это выше моих сил — не могу больше терпеть и невзначай поправляю твой локон... по рукам пробегают искры.

В нашем секторе (раньше это были государства, архаичное слово), он условно обозначен как «Белая зона» уже 4 года президентом женская модель самой совершенной программы по управлению государством. Еще 30 лет назад, когда меня еще не было здесь, Саша Гурьянов (однофамилец музыканта очень популярной в прошлом веке группы) на пальцах доказал безопасность такого способа управления.

Единственное, что меня тревожит — это то, что женскую модель программы сменит мужская, а они не очень стабильны в работе. Но такова процедура. Еще лет 50 назад, во времена Нового матриархата, для людей звучало в диковинку, что робот может иметь пол.

Я могу об этом много разговаривать, поскольку это моя работа. Но все происходит только в рамках НИИ, по поводу внедрения в практику моих инноваций никто со мной не советуется — у них там отдельная экспертная группа. И все же нет того безобразия, о котором я читал в учебниках по истории старого нового времени, образца первой четверти XXI века, у нас нету.

Управлять государством — не так уж и сложно. Парламентаристское шарлатанство прошлых веков благодаря Гурьянову выведено на чистую воду.

Другое дело, что снимать кино с помощью машин — чистой воды утопия. Максимум, кого можно в отдельных случаях заменить — Оператор, тому пример очень старый фильм второго века существования кинематографа «Самый главный босс» Ларса фон Триера. Но вообще кино без человеческой руки — ну никак. Работа оператора в терминаторе выше всяких похвал. Я вспоминаю своего деда, как он отстаивал камеру в фильмах этих забавных Дарденнов, ну, право, было весело.

Мне сейчас погрустнело, ведь лечить смерть люди так и не научились. Дед был архаичен, но все же лучше отца, спятившего и бросившего нас ради своей утопии. Кстати, он косил под Эдварда Ферлонга, когда ему лет 12 было. Меня это все равно не смягчит.

<…>

Я начинаю понимать, что не будет нас, этого зала в стиле ампир… Это всё я могу представить, но совершенно невозможно себе представить, что я не буду держать твою ручку в своей руке и аккуратно поправлять твой локон.

Даже думать об этом не желаю.

На финальном кадре, где герой актера старой австрийско-голливудской школы, сына офицера СС, погружается в кипящее железо, я не выдерживаю.

Я надеюсь, ты не видишь моих слез, потому что скоро они высохнут, и я поведу тебя в шикарный ресторан, где хрусталь, бархат, серебро и портреты актеров старой школы, а также все эту крутые проекторы.

Потому что, слава богу, все забегаловки перенесли на окраины, для будничных трапез.
***
Впервые опубликован в журнале "Русская жизнь"