29

- В этом зале постоянная экспозиция, некоторые картины висят уже пару лет. Вот в соседнем — меняется, а в этом — нет. Эти картины специальная комиссия из нашего музея выбирала, - доходчиво объясняет Эльзе подошедшая смотрительница галереи, то и дело косясь на меня.
Оно и понятно, видок у меня, наверное, тот ещё — не красавица, в общем. Лицо заплаканное, глаза опухшие, руки трясутся.
- Эй, - толкает меня в бок Эльза, - не зависай, пожалуйста. На тебя смотреть страшно...Хочешь, пойдем в больницу? - обеспокоенно дергает меня за рукав. И, не дождавшись от меня какой-либо реакции, быстро произносит:
- Пойдем в больницу прямо сейчас, Зи-Зи.
Эльза быстро идет к выходу, на ходу выуживая из кармана пальто телефон. Я молчу.
- Тут рядом остановка, доедем как раз до места, - в никуда говорит Эльза. Ее голос доносится до меня словно через слой ваты, издалека.
Подходит автобус, мы проскальзываем на свободные места, точнее, Эльза проскальзывает, а я тащусь за ней, наступая всем на ноги, не глядя по сторонам.
- Эй, Зои, ну что ты заранее себя накручиваешь, - пытается утешить меня подруга. - Этот русунок уже давно там висит. Мало ли, как все обстоит, - Эльза осекается и замолкает на полуслове.
Удивительно, но в ее словах — мой самый большой страх. Тогда, давно, в детстве, я уже переболела потерю связи с Роем. Выплакала все слезы и даже...смирилась. А сейчас этот рисунок — иголка под ноготь, соль на рану, и чувства всколыхнулись снова. В детстве вообще все переживается острее, и незначительное кажется самым важным. Что уж говорить про разлуку с лучшим другом. Воспоминания о времени, проведенном вместе с вечно лохматым серьезным и веселым одновременно мальчишкой из соседнего дома, пролетают перед глазами. Как фильм без слов. Только яркие картинки, четкие до рези в глазах.
Выныриваю на поверхность реальности, только после громкого «Зои, черт возьми!» в исполнении Эльзы. Моргаю, пытаясь понять, где мы. Оказывается, в больнице.
- Я ищу друга, - начинаю бормотать я, но Марлоу, закатывая глаза, перебивает меня:
Фамилию назови.
- Нокс, - обращаюсь к женщине за стойкой регистрации. Она быстро кивает, печатая фамилию, после чего выдает:
- Есть один, третий этаж, отделение травматологии, 313 палата.
Когда до нужной палаты остается пара метров, я резко торможу. А если я не успела?А если...
- Эй, это отделении не онкологии, - повторяет очевидное Эльза. Ее слова застревают где-то на моей стадии «отрицание». Действительно, всего лишь травмотология. Сломанные руки, пальцы и носы - не жизни.
- Не Рой, - вырывается бысрее, чем я успеваю вспомнить о правилах приличия. На кровати слева сидит мальчик — те же каштановые волосы, большие умные глаза, торчащие в разные стороны уши. Похож на Роя до невозможного сильно, но - не он.
- Ну так и ты не врач, - хмурится в ответ мальчишка. Потом смеется. - Меня зовут Вилсон Нокс. Привет! - улыбается, отчего на щеках появляются милые ямочки, и машет рукой.
- Зои Юманз, - никак не перестану называть мамину фамилию.
Вилсон - «можешь звать меня Вил» - машет рукой на пустую соседнюю кровать.
Так откуда ты знаешь моего брата? - нетерпеливо интересуется он, даже не пытаясь скрыть любопытства.
- Мы дружили в детстсве...
Как говоришь тебя зовут? Зои! А ты случайно не та самая Зи-Зи?Рой про тебя рассказывал! Ух ты, круто! А почему ты пришла искать его в больницу? Вы давно не видились, хочешь, я ему позвоню? - тараторит Вил.
Мы болтаем с мальчиком и присоединившийся к нам Эльзой. Вил с удовольствием рассказывает о себе, учебе и брате. Ему на днях исполнилось 10 лет. В больницу он попал, испытывая подарок ко дню рождения — новые ролики. Грустно поясняет, разглядывая загипсованную ногу - горка, неудачный поворот, скорость — так бывает.
- А сегодня Рой обещал навестить меня! Вы же дождетесь его? - хитро прищуриваясь уточняет Вилсон.
- Конечно, - раньше, чем я успеваю открыть рот, отвечает Эльза.
- Тогда... Не принесете ли мне горячего шоколада, дамы?- ослепительно улыбаясь вопрошает мальчик.
Эльза заразительно смеется, запрокинув голову. Вил дуется, пока я не приношу ему ароматный стаканчик с горячим напитком.
- Вилли! - раздается знакомый голос, и в палату вваливается довольный, улыбающийся и веселый Рой. Он так вырос.
- Привет, Рой, а к тебе тут пришли! - услижливо сообщает старшему брату Вил, хотя звучит это немного странно — в больнице лежит, вообще-то, он сам.
Рой застывает, глядя на меня.
- Что, не узнал? - расстроенно подает голос Вил.
- Зи-Зи? - шепчет старший Нокс. Все правильно, как должно быть. Он помнит. Ведь это он первым стал называть меня этим ласково-дразнящим Зи-Зи.
- Теперь ты выше меня, - грустная улыбка.
- Столько всего хочется спросить у тебя, - Рой виновато косится на брата, но тот понимающе кивает:
- Развлекайтесь, я тут посижу, никуда не уйду, - не без драматизма добавляет Вил и отворачивается.
Рой закатывает глаза и предлагает пойти в кафетерий.

Кофе, конечно, оставляет желать лучшего, но в больницу люди не за этим приходят. Мы садимся за столик в углу и молчим, разглядывая друг друга и глупо улыбаясь.
- Ладно, давай я начну, - смеется Рой, - что ты делала в палате моего брата?
- Думала, там ты. Я увидела твой рисунок в галерее, и не поверила своим глазам. А Эльза, моя подруга, придумала съездить в больницу. Как ты?
- Я здоров, Зои. Столько лет лекарств и процедур, что вспоминать страшно. Все детство прошло как на иголках, прости за каламбур, в ожидании приговора врачей. Но я тут. И чертовски рад увидеть тебя!
- И я. В голове все ещё не укладывается...Так, значит, вы сюда переехали тогда?
- Да. Наш городок совсем маленьким был, а здесь и больница, и врачи есть.
Я так плакала, когда увидела пустой дом и табличку на вашем газоне. Мама Эл думала, я сойду с ума.
- Как она? - Рой тоже любил Маму Эл. Она была для него бабушкой, и я радовалась их теплым отношениям. Вспоминать, как Мама Эл ругалась на нас с Роем за вечно испачканную одежду, как по очереди обрабатывала наши разбитые коленки и локти, больно и приятно одновременно.
- Она...ушла, - сглатываю мерзкий ком, надеясь, что Рой поймет и не будет переспрашивать.
- Зои, черт, мне так жаль. Я хотел бы с ней увидеться, - Рой грустнеет. - Жаль, что мы не встретились раньше. Как ты вообще оказалась здесь?
Времени у нас не так много, Рой пришел к брату, и вряд ли расчитывал оставаться здесь надолго, поэтому я кратко и в общих чертах описываю свою ситуацию Ноксу.
- Вау! Могу я поздравить тебя с обретением семьи, хоть и при таких печальных обстоятельствах? - боясь задеть за живое, интересуется Рой.
- Да, думаю, я счастлива сейчас.
Холод отступает, а из-под снега появляется молодая зеленая трава? - усмехаясь, заканчивает за меня друг.
И как он вспомнил? Такой конец я придумала сказке, которую мы сочинили с Роем в детстве. Так вот, когда сложилось в словах понятие Холода. Грустно, потому что радостные воспоминая остались лишь в памяти, и ничто не повторится вновь. Мы выросли и изменились. По-старому ничего не будет: Рой вытянулся, многое пережил, смотрит пронзительным взглядом прямо в душу. Столько лет прошло...
- Почему ты не пытался написать или позвонить мне? -  очевидный вопрос, ответ на который я боюсь услышать.
- Я не думал, что смогу стать здоровым и вообще вижить. Представляешь, как было бы тебе тяжело? А потом я просто решил, что ты забыла меня. Не хотел беспокоить тебя. - Его слова звучат логично, но так...безнадежно глупо.
- Ты решил за меня, - подытоживаю за Роя.
- Зои!
- Господи, Рой! Ты был моим единственным другом! Как, по-твоему, я могла забыть тебя? Я вспоминала тебя каждый гребанный день. Помнишь мои дни рождения?Они всегда проходили без мамы, и мне было обидно, но у меня были вы с Мамой Эл. А когда ты исчез, мне оставалось только вспоминать! Каждый раз, когда видела падающую звезду. Когда залезала на дерево и падала, разбивая колени. Я никогда не забывала тебя.
Монолог вышел излишне эмоциональным — для меня не свойственно так откровенно говорить о своих чувствах. Но это же Рой.
- Почему ты не дал нашей дружбе хотя бы один малюсенький шанс? - отчаянно тихо шепчу, не глядя на Нокса.
- Зи-Зи, - начинает Рой, но сейчас это прозвище кажется глупым и фальшим. Изжившим себя. Как смотреть в глаза брошенной в лесу собаке, когда она нашла дорогу домой. Я качаю головой.
- Там Вил заждался, наверное. Он заверил нас, что ты отличный старший брат, - улыбаюсь, встаю из-за стола и первой иду к выходу.
Я ведь даже не знала, что у Роя есть брат.
Рой, наверное, просто боялся: немного эгоистично, но мы ведь были детьми. «Нужно научиться идти вперед. Прошлого не забыть, но жить в нем нельзя», - думаю я весь путь до палаты Вилсона Нокса. Мальчик спит на одной кровати с Эльзой. Оба тихонько сопят во сне.
- Эльза, доброе утро! - шепчу на ухо подруге и легонько тормошу ее.
- М? Который час, разве уже утро? - бормочет подруга спросонья, потом хмурится и тихо смеется:
- А мы тут сказки придумывали!
- Пойдем, нам пора. Мелкого будить не будем?
Рой стоит в проходе, хмуро наблюдая за нами.
- Пока, Рой. Приятно было увидеть тебя, - горько и отрывисто напоследок, а после мы уходим.
Эльза молчит. Я гадаю, на сколько ее хватит? Но Эльза молодец, терпит до выхода на улицу.
- У зданий есть уши, - поясняет, когда мы покидаем больницу. - а теперь рассказывай.
- Я искала его. Просила Маму Эл узнать у соседей, но семья Роя не оставила адреса и телефона. Он уехал, Эльза, и я не смогла найти его. Но я осталась там же, а он и не пытался... - снаряд грусти разрывает воздух. Несказанные слова повисают в воздухе.
Годы ожидания меркнут, краски смывает с асфальта дождь. Не мне рассказывать Эльзе, как внезапно может оборваться дружба. Как человек, знавший все затаенные уголки твоей души просто уходит. Он может быть рядом, да, но липкое безразличие, мерзкое, как сквозняк, не перепутать ни с чем. Эльза обнимает меня за плечи, и, хотя идти так не удобно, я молчу и мысленно благодарю ее.
- Но я рада, что мне не пришлось класть цветы на его могилку, - тихо выдаю, когда мы садимся в автобус.
- Какая ты, однако, оптимистка! - подтрунивает Эльза, и мы обе облегченно смеемся.
Зак, как я и думала, беспокоится. Едва я переступаю порог дома, он накидывается на меня с вопросами.
- Что-то случилось, Зои? А?Снова Эльза?
- Эй, потише. Остынь. Эльза не при чем. Все в порядке. Прости, что напугала...
- Зои, я же чувствую, что-то не так. Рассказывай.
Зак плюхается на диван, я — рядом, поджав под себя ноги и укутавшись в мягкий плед. Только что доставленная курьером пицца обжигает тянущимся сыром язык и пальцы. Я заливисто смеюсь, когда Шедар выхватывает из рук зазевавшегося брата его кусок.
Представляю, что мы сидим у костра под пологом звездного неба. Вокруг волнуется лес. Трещит, танцует пламя. Время рассказывать сказки.
- Жил-был мальчик, который каждую ночь запрокидывал голову и смотрел на звезды, темное небо и мечтал о большом счастье... - начинаю повествование, когда Зак в очередной раз спрашивает, что же все-таки так сильно расстроило меня. «У меня даже перед глазами потемнело!» - воскличает Зак, не обвиняюще, а обеспокоенно.
- Но звезды молчали, их холодный свет не мог согреть мальчика с его необыкновенным, волшебным, ярким миром внутри. И мальчик совершил ужасную глупость — повзрослел.
Запер мечты на чердаке, в пыли и мраке. Опустил голову, перестал верить в чудо и летать во снах. - Мягко улыбаясь, заканчиваю я. Не ахти, конечно, сказка: Шахеризада морщит носик.
Пока я рассказываю, Зак доедает пиццу и с жалобным стоном откидывается на подушки.
- Ох, я сейчас умру. Напомни, чтобы я не ел столько. Больше никогда...
Прямо никогда-никогда? - саркастически двигаю бровями.
Зак под нос ворчит и посылает меня, но не настаивает. Чуть помолчав, добавляет:
- Ну и дурак твой Рой Нокс. Кто он без звезд в глазах?
Ответ скомканный и несуразный, но вполне в стиле Зака. Я привыкла его странному стилю выражения своих мыслей. Я-то в любом случае пойму его. И Джей. И Вик, и папа. А остальные вечно ворчат: «Зои, переведи нам слова Зака, ничего не понятно же!», или «Ну да, конечно, вам с вашей телепатией вообще молча разговаривать можно!».

Вымотанная этим днем, опустошенная сотнями мыслей, я моментально засыпаю. Мне снимся мы с Роем на зеленом поле, простирающемся за горизонт.  Мы бежим по мягкой траве, вдвоем держа конец веревки с парившим на ней воздушным змеем. Теплый ветер уносит наш смех. Но идиллия прерывается, когда мы останавливаемся.
- Отпускай, - с грустной улыбкой на губах говорит Рой.
- Отпускаю, - отзываюсь я, понимая, что что-то не так.
Мы разгнимаем руки, и ветер уносит воздушного змея — он становится лишь маленькой яркой точкой в голубой вышине.
Рой исчезает, и я остаюсь одна. Только небо и бескрайний зеленый океан. Я бегу и бегу вперед, маленькая девочка с рыжими кудряшками, в желтых резиновых сапогах и темно-синем пальто, не чувствуя усталости, и просыпаюсь.
Рой, мой маленький Тимоти Грин, он сыграл свою роль в моей жизни — маленький зелёный листик на ладошке — и теперь должен уйти.
Ощущение правильности и легкости окрыляет меня.  «Счастливей нет другой такой — лицом в траву».
Холоду не пробиться.