Бывшая жаба

На второй год после свадьбы у принца прорезались рога. Перед тем пару месяцев голова чесалась, во лбу тупо ныло, потом заболело. И однажды утром – вот.
Сначала наметились маленькие, аккуратные пенёчки, как у юного бодливого козлика. Потом вырвались наружу, затейливо изогнулись, скрутились винтом и недовольно царапнули потолок.

– Дражайшая супруга, какой, простите, адамовой снасти, это было?! Назовите имя вашего соблазнителя, сударыня! Это вопрос чести!

– Совсем сдурел. Закусывать надо! – принцесса тяжело нагнулась за погремушкой, выпрямилась, охнула, вмяла в ноющую поясницу кулак. – Лучше бы за детьми смотрел, совсем одичали, что твои гусята.

– Га-га-га! Шшшшш! – Донеслось из детской.
– Тега-тега-тега, ох ты ж божечки мои! Няня, нянюшка, кис-кис-кис, да что ж это творится?!

Выскочила, высоко подхватив тяжёлый зелёный подол. Принц скорчил рожу вслед, тестом стёк по засаленной обивке, плеснул, опрокинул, рыгнул, повторил, почесал обновку.

– Вроде и правда – ну когда ей? Вон, только успевает поворачиваться. И позарился бы кто. Хотя... Бабы, эти всегда успеют. Вот ведь жаба!

– Бывшая жаба, попрошу. – жена (как-то подкралась же!) тронула туфлей батарею пустых бутылок под гнутоногим исцарапанным столиком. Одна, пыльно-зелёная, с копытцем на ветхой жёлтой этикетке, упала, покатилась с обвиняющим тошнотным звоном. – У нас ведь в королевстве как положено? Как начнёшь целоваться с тем, что тебе предназначено или дороже всего на свете – обретёшь истинное лицо. Поэтому я уж два года, как бывшая жаба. А ты с бутылкой и горничными целуешься, сволочь. Настоящий козёл.

– Мееее, – ответил принц, – Мееееее.