Замуж

                ЗАМУЖ.

Лера Селезкая не то чтобы некрасивая, не хозяйка или распутная, ей просто не повезло. Она очень доверчивая, может и не хочет, а природа зовёт, обязывает спешить гнездо свить. Её долго никто любовью не провожал, вечерами одна у калитки долго шуршала, объясняла маме, что за ней жених стеснительный ухаживает. Желанием доверилась высокому гитаристу, он обманул надежды, у него ветер в длинной причёске, ему до тридцати лет далеко; а ей уже двадцать два. Потом дутые автомобили домой стали завозить, ждала, пока гул пропадёт, маме уточняла, у какой подруги задержалась. Глупой была, теперь поумнела, нечего ждать. Пожаловалась отцу, что никто замуж не берёт, привела в деревянный дом Вассо показывать.
- Ну что, – говорит Василий Харлампиевич доверенному зятю, - садись Вася, поговорим.
Васо обиделся: - Я не Вася, я Вассо!..
Больше не пришёл, а время убегает, ползком его не догонишь.  Куда большая беда догнала Леру, - отца не стало. Отвезли в больницу, заведующий лечением, - здоровяк, положил кабаны-руки на стол, столешница трещит: - Деньги, большие деньги нужны, сердце к чёрту негодное, менять надо. Деньги, деньги ищите.
- Мы из коммунизма пришли, там медицина бесплатной была…
- Бесплатно?! Это к Тодурову в Киев идите, я позволить себе истощение не могу, - у меня в животе декоммунизация установлена.
Кабаны-кулаки пусто сползли, ненужная столешница выпрямилась. Пока к Тодурову добирались, Василия Харлампиевича не стало. Для Леры мир почернел, сплошная тьма установилась. Ходит и не знает, зачем одна с матерью живёт, на небо поглядывает. Медленно рассеиваются облака, назначение жизни падает с небес, везде печаль и везде красота, своё счастье всегда ближе. А где его искать, когда одни сычи кругом, закрылись в жестяных гнёздах, и не видят сквозь гром удовольствия, судьбу свою. Любовь не обязательна для приданного, она случайное присутствие возникших переживаний. Может счастье где-то и спрятано, а как его присвоить.   
Двадцать пять лет, - это начало бедствия. Великие певицы, спортсменки, поэтессы, актрисы, революционерки, - только тем и горды, что у них получилось семейное наследие. А Лера всего санитарка, и тоже свою семью хочет. Дала родная тётка адрес: человек самостоятельный, обеспеченный, живёт один в большой квартире с телефоном, не прочь жениться, но слишком устарел его порыв, закрыл волнения на замок, некому молодость напомнить.
Уныние не Лерин выбор, одна без тётки идёт знакомиться с женихом, японскую традицию услышала, решила с первого дня пельмени налепить, муку и сметану взяла с собой. Мир настолько интересен, что порой не знаешь какими красками его рисовать.  Подъезд широкий, ступени мраморные, двери массивные, - запах сталинизма возвышается, - вползла на второй этаж; звонок блестит, видно, что редко в дверь звонят. Смелая, а замерла от волнения, вдруг красавец-артист обозначится в проёме, какие к чёрту пельмени?..  Хорошая мечта, самое обворожительное назначение, сразу охота помаду с губ слизнуть, глаза блестят, будто летние облака в небе. Леера вспомнила, как в неё когда-то влюбился одноклассник, - парень неуклюжий, умалял у неё желание вместе в кино сходить. Маму упрашивал помочь любви, мама его сторону долго мостила. …Не пошла замуж за хлюпика. 
В двери осы забренчали, замок заиграл, будто клавиши пианино – по стали напряжённой ударяют. Показался в высоком проёме, человек высокий, чёрная приглаженная причёска блестит, морщины тоже до блеска выбриты, голова у него какая-то тяжёлая, длинный надутый халат падает до самых пят, на босых ногах сандалии тряпичные.
- Аа, прифшла, - ну зафходи раз прифшла.
Говорит, везде букву «Ф» вставляет.
- Я уф кино только был, - картина фатальная. Можешь тоже ф это кино пфоити, сразу свою культуру всем людям пфокажешь.
Пингвин из зоопарка!.. - Лера осторожно переставляет скованные ноги, не помнит, обижалась ли в последние годы на себя, ей показалось, что вошла в комнату, до конца истлевшую холодом жизни, высокий потолок вот-вот упадёт. Она уронила…, хрустнул пельменный кулёк, яйца, и сметана ужатая стеклом, ломко брызнули, белые и жёлтые капли упали на тёмный паркет.
- У меня фсегда чисто, я сам убфираю пыль, - сказал пингвин.
Лера стала отступать к двери, в ногах слабость, лицо испугано, передумала убирать, вышла на мраморную площадку, улица показалась песней клокочущей журчание реки, время падало громким водопадом. Шум весны давил в виски; словно близкий паровозный гудок - прошлый век извещал. Она не помнит, как доплыла до единственного бревенчатого сруба окружённого соснами и берёзами - дома на окраине города, где затерялась тоска её отца по родине детства. Упала на диван, мысли рядятся одна за другой, а думать вовсе не хочется, долго обнимала шёпот листвы.
 Плакала, пока не забылась.
… Кажется, уснула.