Еще один год подаренной жизни - II. 10

                Еще один год подаренной жизни - II. 10

     Я готова была провести в этом зале, рассматривая каждую завитушку на посуде, до конца экскурсии, но наушник в ушах пророкотал голосом Татьяны, что мы направляемся в покои Августа Сильного, в его королевскую спальную, которая прославлена на весь мир огромной кроватью под балдахином и настенными коврами из перьев миллионов убитых птиц. Убитых птиц? Миллионов?!
     - Да, - рокотала Татьяна, - павлины, утки, фазаны, сойки, и даже курицы, все шло в ощип и ни одного пера не пропало даром!
     Ничего себе, подумала я, мот. Да мот не то, что ни одного пера, ни одной курицы сосчитать не может! А может, он никакой и не волокита тогда? - и рысцой догнала группу. А я бежала через какую-то галерею, внутренние стены которой были из стекла, и вниз и вверх простиралась протестантская домашняя церковь супруги короля, в которую он никогда не входил, но мог наблюдать за службой в этой галерее, это с придыханием, чувствуется, что быстро идет, говорила Татьяна. Я влетела в спальную на всех парах, меня даже не остановили желтые канаты. Только стекло, которое стояло за канатом. И даже через стекло, о-оо!
     О-оо-о! Не перья миллионов убитых птиц, ковры, балдахин и кровать, которая не показалась мне такой уж огромной (моя не меньше), а чистый, благородный аскетизм хозяина спальной потряс меня. Зеркало в золотой оправе, освещенное золотым подсвечником, помещенным на стене рядом, и два фарфоровых кувшина для умывания на мраморной подставке под зеркалом. Два огромных окна напротив, с балюстрадой и видом на озерную гладь,  и между ними такой же золотой подсвечник на стене. И все. И все! Настоящий минимализм, как я люблю. Так и должна выглядеть спальная комната мужчины, у которого разрушился брак.

     - Дорогие мои, нам еще предстоит перебежка в "Фазаний домик", этакую дачу на даче, куда члены королевской семьи сбегали, когда им надоедали гости, - заворковал наушник голосом Татьяны, - это буквально еще пятьсот метров вглубь острова, и там же мы сможем посетить фазанью ферму, которая со времен Августа содержится в образцовом порядке!
     Ничего себе, подумала я, волокита! Да если бы у нас правитель, правивший триста лет назад, удостоился того, что его фазанья ферма существует до сих пор, что ее проволокли через две мировых войны и бессчетное количество переворотов, без того, чтоб с фазанов слетело лишнее перышко, тогда, да. Волокита.
     До "Фазаньего домика" я доплелась последней, и уселась на ступеньках черного входа, благо, там была какая-никакая тень. Группа двинулась к фазаньей ферме, а я осталась сидеть. Все равно в наушник мне долетало каждое бодрое слово Татьяны:
     - Видите, они все попрятались в домики от жары... Я была здесь три дня назад - та же картина. Поэтому в вольер для животных, на которых велась королевская охота, мы уже не пойдем, а быстренько добежим до настоящего маяка на пристани, где играли в потешные морские баталии все известные европейские короли и даже императоры! - уже шептала Татьяна, и это ее дыхание, и возгласы отдельных членов группы, и вопросы, и ответы, все слилось для меня в одно сплошное марево маяка. Я его видела со своих ступеней, и ровная, как стрела, широкая аллея, плавилась в этом мареве. Они дошли на обратном пути ровно до ее середины, потом с криками ринулись в боковые аллеи, где была хоть какая-то тень. Причем первая, с криком "А-ах!",  ринулась Татьяна. Мне пришлось подняться и бежать им наперерез.
     До ресторанчика, где подавали настоящее Мейсенское вино (восемь евро бокал, пятнадцать евро бутылка на вынос),  я добежала последняя. Однако, каким-то чудом, оставалось одно место за столом Натальи Медведевой (мы с ней вот уже два года, как друзья на ФБ, а вживую встретились впервые), ее подружки Елены Готовцевой, ( познакомились впервые вот на подобной экскурсии два года назад, и теперь во всех поездках неразлучно вместе), Лиллианой (можно просто Лиля) и женщины, смутно похожей на мою маму, еще в самую счастливую пору ее старости, которой я не знала, как и угодить.
     - Вот, - вдруг сказала Наташа, когда мы уже пригубили, кто чем мог (мы с Лиллианой Мейсенским белым), - это, кстати, Ирина Беспалова, известный пражский писатель, неустанно освещающий нашу повседневную жизнь вдали от родины!
     - Наташа, - вздрогнула я, - не конфузь меня. Оставь.
     - Ах, какая скромная в реале! - засмеялась Наташа, - даже не подумаешь, на что ты способна в литературе!
      - Да я не просто скромная, - забухтела я, - я застенчивая!
      - Ах-ах-ха! - засмеялась Елена, - какое слово-то хорошее - застенчивая!
      Так мы познакомились.
       Так мы понравились друг другу.