И Волчок тоже плачет...

Друзья, хотите знать, как развлекались взрослые дядьки в простой Советской деревне? Тогда прочтите то, что я излагаю в этом маленьком рассказе. А деревню я назвал Советской, чтобы акцентировать ссылку на времена происходящих событий. И так…
     Апрель месяц, на обычной сельской улице тепло и зелено. Дожди прошли неделей раньше, а сегодня в день православного разговения никаких претензий к погоде. Пасху в этом году праздновали в середине её обычного периода, даже ближе к третьей четверти срока ежегодных празднований, но установившееся тепло уже позволило зацвести отдельным кустам сирени. Дух этого раннего цветения разносился по всей весенней округе, поднимая и без того весёлое праздничное настроение народонаселения. В Советское время сам праздник Великой Пасхи как бы не праздновали, как бы его и не замечали, но праздник реально существовал и его реально ждали почти все православные по рождению жители СССР. Во дворах каждой семьи стоял терпкий и пряный дух куличного теста. Разного рода пироги, бублики, булочки горами стояли на столах рядовых сельских тружеников и, конечно же, изюминка каждой Пасхи, красивые пасхальные куличи. Кулич в пасху, это отдельный разговор и отдельная картина маслом. А сегодня, отведав пресловутого кулича, крашенных яиц тех, что определёнными тайными путями возили в ближайшую церковь, подвергнув их обряду Освящения, дружная компания соседей вышла на улицу перед двором, в котором и накрывали указанный праздничный стол. Естественно куличи и крашенные яйца были не единственным угощением сегодняшнего празднества, мужики попутно как следует приложились к горькому зелью, под названием «ЭКСТРА». Такое название имела первосортная Советская водка. Она была дороже обычной, но из за особого её качества купить её запросто не получалось. Такое «добро» заказывали заранее и покупали исключительно по блату, через знакомства в торговой среде. У этого товарного образца Советского качества появилось весьма изысканное расшифрованное название – Эх Как Стало Трудно Русскому Алкоголику. Таким был юмор простого рабочего люда. Как только эта водка с золочёной этикеткой - «ЭКСТРА» появилась на прилавках СельПо и её цена оказалась значительно подросшей, по сравнению с обычной «Московской», так сразу эта расшифровка и появилась на устах шутников. Таким изысканным образом народ как бы отомстил руководству торговой сети за неоправданное подорожание простого народного продукта. Но продолжим повествование о главном событии этого необычного дня.
      В каждой компании, в которой собрались трое и более мужчин, существует устоявшаяся поговорка, почти что аксиома: «Сколько водки не бери, а второй раз бежать придётся». Вот Мужики и вышли ко двору, чтобы озадачится - чем ещё слегка «оздоровиться», пока их жёны ослабили над ними неусыпный контроль. Меж собой начали решать, у кого сколько по карманам завалялось, и главное кто побежит в СельПо за «сладеньким». Чтобы те самые жёны не заподозрили мужей в сговоре и не прекратили их шпионские игры в самом начале, они сместились с линии прямой видимости и отошли чуть в сторону соседского двора, в котором проживали старенькие дед с бабкой и их малолетняя внучка которая и присматривала за стариками, и была у них на полном содержании. Всё между соседями было в норме, никаких соседских споров или трений не было, то есть ситуация мирная и ничего не предвещающая. Если бы не одно НО!
      Мужики на этот раз, скрываясь от бдительных жён, подошли очень близко к калитке, ведущей в этот самый соседский двор, а подобной наглости не смог стерпеть соседский пёс по кличке Волчок. Он вообще никогда никого не пропускал по улице, чтобы не облаять его последними собачьими словами, а тут целых четверо - подошли и нагло тусуются в пределах его непосредственной видимости. Наглость граничащая с безрассудством. Волчок по собачьему рождению был особым псом. Экстерьер его напоминал стать английского Дога. Плоский и высокий с высоко посаженной головой, а вот сама голова на это туловище была приклеена от субъекта из смеси овчарки и дворняги. То есть некая сборная конструкция, но совсем даже не урод. Уши этого дворового сторожа торчали вверх, словно насаженные на стальную проволоку. Масть пса была мышиной-серой без каких бы то ни было прикрас и скорее всего эта почти что волчья окраска его короткой шерсти послужил причиной присвоения ему красноречивой клички. Раз серый, значит волк, а чтобы не так страшно было соседям, то уменьшили его грозное имя до маленького - Волчок. Оно и прижилось. Так вот, рвался этот самый Волчок вон из шкуры при виде каждого случайного прохожего, благо их по обычаю бывало не с гаком. Иначе его пасть никогда не закрывалась бы. Его лай в общем-то доставал соседей, но поскольку иногда он всё-таки замолкал, со временем к этому попривыкли и смирились. А удерживала этого «зверя» от расправы над прохожими тоненькая хлипкая цепь. Как он до сих пор не стёр её в порошок, одному Богу было известно. Так вот имея ввиду всё эти обстоятельства никто не решался специально злить Волчка. Вдруг, болезный, сдуру порвёт цепочку, бежать от длинноногого пёсика будет затруднительно. В этой ситуации стоят мужики у соседской калитки, спорят, кого послать в турне за водкой, а пёс как всегда надрывается, выдавая лаем непосвящённым жёнам дислокацию заговорщиков. Тут Николай не выдержал:
- «Да заткнёшься ты в конце-то концов!»
Шумнул он глядя на пса, а тот, вроде бы ещё злее стал. В свою очередь тот, обратив внимание на окрик, так со злости навалился на цепочку, что та натянулась, как тетива грозного лука, готового выпустить стрелу на расстояние небывалой дальности. Серёга предостерёг собратьев по сговору:
- «Мужики, давайте отойдём подальше, если сорвётся с цепи проблем не оберёмся».
Николай услыхав такое и в свой адрес тоже, законно возмутился. Он считал что на свете нет такого пса, который смог бы его испугать и в свою очередь парировал предложение друга:
- Ты про этого щенка? Это он-то проблем мне наделает? Щас-с-с пойду и шкуру с него спущу. Достал! Падаль вонючая.
- Ха, ха, ха.
Засмеялись друзья показушному геройству собутыльника.
- Смотри, как бы он с твоей задницы шкуру не спустил.
- Чего? Он с меня спустит? Ну, мужики, не ожидал от вас такого оскорбления. Раз на то пошло – то я сейчас же, на ваших глазах его в конуру загоню, а если он оттуда сегодня выползет, то я вас всех до утра поить буду, пока под стол не грохнитесь. Добро?
Проговорил самоуверенный Николай. Друзья, если честно, даже растерялись от столь серьёзного заявления. Спорить с таким настроем подвыпившего человека, означало бы провоцировать его на безрассудный поступок, а ведь проблем никто не хотел. Ну выпить в праздник лишнего, это куда бы ещё ни шло, а подставлять живого человека под серьёзное травмирование – такого в планах ни у кого не было. Но Николай всё не унимался.
- Ну, гляньте, как он нас облаивает. Вон, морда наглая, матом так и кроет. Слышишь, Серёга, это он сейчас тебя послал. Что? Спрашиваешь куда послал? Ну, не за водкой же. Он тебя именно туда посла, куда Макар телят не гонял.
Мужики опять расхохотались, подумав, что инцидент наконец-то завершён и боевой настрой их сотоварища окончательно спал. Но не тут-то было.
- Не, мужики, вы ка хотите, а я этому уроду спускать не собираюсь. Я его сейчас уму разуму учить буду.
- Да брось ты, Коль, не до него. Пусть себе лает, будет с него.
- Нет! Я сказал, я сделал.
Не унимался забияка.
- Миша, тащи ка мне сюда свой старый полушубок, я видел у тебя в чулане пылится. Рваньё небось не пожалеешь для серьёзной потехи?
- Да ты чего задумал? Полоумный.
- Это он полоумный. Не знает с кем связался… Тащи, говорю, а то без полушубка не получится, не тот случай.
Михаил не стал спорить с соседом и принёс тот самый старенький рваный полушубок, который хранил в сарайчике для будущей подстилки в собачью конуру, в период зимних холодов. Николай взял это рваньё, спокойно вывернул его на изнаночную сторону мехом наружу и напялил его на себя неким странным образом, а именно - воротом вниз, а полами кверху. Одёжка вышла довольно смешная и шутка не заставила себя ждать:
- Это что за фасон такой? Даже в Париже так никто не носит.
- Ты что собрался Волчка таким нарядом очаровать или заколдовать?
- Гляди он ведь может не понять твоих шуток. Порвёт тебе и шубу и то, что под ней прячешь.
Мужики слегка расслабились и вновь рассмеялись прозвучавшей шутке. Им всё ещё казалось, что их товарищ попросту забавляется, что вот-вот признается в этом и они вновь вернуться к своей первоначальной затее. Но эти ожидания не оправдались. Николай, накинув полы одёжки себе на голову, повернулся к псу спиной и твёрдым шагом, но задом на перёд двинулся в сторону разъярённого лая взбесившегося барбоса. Было странно, что до сих пор на пороге дома не появились хозяева Волчка, они бы уж точно не допустили этого соседского своеволия, но они не появились. Причины этого никто не знал, да и не озадачивались они этой мелочью, а события, тем временем, разворачивались стремительно.
     Войдя во двор, Николай опустился на корточки и продолжил своё движение по направлению к собачьей конуре таким вот странным способом. Двигался он довольно медленно, без остановок низко присев и при этом полностью укрывшись полами одежды. Спина его в этой позе была к собаке ближе остальных частей тела, но ведь и спина для здоровья человека имеет весьма важное значение. Мужики, стоявшие за калиткой и наблюдавшие за происходящим, тут же протрезвели. Холодок прошёл по их спинам. Они замерли в молчании, челюсти их ртов непроизвольно отвисли. Николай продвинулся секунд за сорок метров на пять и приблизился к кобелю на полпути, с которого он начал своё роковое продвижение. Волчок неистовствовал. Теперь не только цепь натянулась тетивой, но и кол, к которому цепь была привязана зашатался в такт рывкам взбесившегося животного. На вид, так всё было абсолютно ясно, от человека и его мехового кожуха сейчас не останется и ни пуха ни пера. Содрогаясь всем телом, наблюдая сие безрассудство, Михаил с трудом проговорил:
- Мужики я побежал за вилами, сейчас он его порвёт, как Тузик грелку.
Только Миха проговорил свою траурную речь и развернулся, было, бежать в свой двор за вилами, для предполагаемой борьбы с бешеным псом, отгоняя его от раненного Николая, как лай вдруг резко сменил тон и Михаил тут же остановился. Глядя во двор, он и все присутствующие заметили резкую перемену в поведении собаки. Пёс всё ещё громко лаял, но его лай уже не был столь остервенелым, как мгновения назад. Он сбавил напор на цепь и та явно провисла, а о раскачивании кола крепящего эту цепь уже не было и речи. Николай нисколько не притормозил и продолжал своё безостановочное движение. Со стороны это выглядело так, как в старинных патриотических фильмах двигались в сторону революционных войск грубо заклёпанные импортные танки. Их движение было медленным, но неотвратимым. Под эдаким психологическим давлением многие солдаты не выдерживали и покидали свои окопы. Так вот не выдержал своего «танка» и Волчок. Он вдруг совсем перестал лаять, на мгновение замер и даже слегка попятился назад к своей конуре, которая была метрах в пяти позади его. Николай тем временем поравнялся с критической линией, которую вытоптали лапы рвущегося кобеля. Это тот самый Рубикон, что трезвому человеку пересекать не рекомендовалось. Это та самая «красная черта», что может отделять здорового человека от покусанног дворовым псом подвыпившего инвалида. Мужики замерли у калитки и стояли не шелохнувшись. Николай всё наползал на опешившего дворового сторожа. Волчок лаять уже не порывался. Он прижался боком к своей конуре, голову повернул в сторону надвигающейся овечьей шкуры и не понимал, что же делать дальше? Ему бы рвануть сейчас со двора, пока это безобразие не кончится, но куда же ты с цепи убежишь? Это ведь то же самое, как бежать с подводной лодки, когда она глубоко под водой. Так вот спасением Волчка была только конура и он тут же проворно в неё юркнул. Высунув оттуда голову, он со страхом в глазах продолжил наблюдение за ползущим в его сторону кошмаром. В том, что это его кошмар, он уже явно не сомневался. В любом случае, именно это было написано на его перепуганной морде лица. Теперь он не попытался даже оскалиться. Капитуляция страшного пса была полной. Николай подполз на метр к входу в собачье логово, перепуганная собака исчезла в его глубине и больше не показывалась. Мужики ахнули и наконец слегка ожили. На их лицах появились смущённые улыбки они все разом переглянулись. Победа Николая была полной одновременно и над товарищами с их насмешками, и недоверием, а так же над псом, который отнёсся к нему без должного почтения и страха. Теперь пёс получил сполна по заслугам. Он из грозного уличного Волчка, мгновение превратился в смешную жалкую Моську. С этого момента страха и уважения он ни у кого не вызывал. Мужики слегка расслабились и заохали.
- Вот это номер.
- Ай да Волчок, ай да жалкий кролик.
- Даже не кролик, а мышка серая, хвост поджал и в будку…
Мужики слегка расходились, они шутили и даже отвлеклись от происходящего. Им после жуткого напряжения показалось, что цель эксперимента достигнута и Николай уже движется в их сторону. Они уже приготовились пожать его мужественную руку и обмыть эту красивую победу. Но произошло не то, на что они рассчитывали. Николай не остановил своё продвижение и цель его аферы была в другом. Чтобы не только загнать пса в конуру, но и проучить его как следует, чтобы не разевал свою пасть не на тех на кого её разевать нельзя. В последний момент он подполз непосредственно к самой конуре и своей спиной, окутанной старой рваной шубейкой, наглухо заткнул вход в неё словно занавесом. В этот самый момент, на всю вселенную, раздался ужасный собачий вой. Визг был такой силищи, что звероподобная собака Баскервилей скромно отдыхала бы в сторонке. Мужики как по команде хором вздрогнули. Неведомая сила развернула их в сторону раздавшегося ужасающего звука и их взору предстала следующая картина. Николай, под дикие завывания перепуганного кобеля, сидел у конуры, скинув с головы полушубок и во весь рот скалился в разудалой улыбке. Ему видите ли было весело. С мужиков от испуга семь потов сошло, а его видишь ли смех разбирает. Мишка от напряжения не сдержался выругался в слух:
- Вот сука, как перепугал. Я уже думал конец света настал, а он, видите ли, сидит и лыбится.
Николай из-за ужасающего собачьего воя, переполошившего пол улицы, не услышал этой оценки в свой адрес и, медленно приподнявшись, двинулся к сотоварищам, на ходу скидывая с себя странное одеяние. Компания встретила его дружескими объятиями и всеобщим одобряющим смехом. Волчок, почуя волю и свет в проёме конуры, смиренно замолк, но своего убежища так и не покинул. Вышел он из будки до конца этого дня, как предрекал Николай или нет, история умалчивает, но его лая, после подобной прописанной пилюли, ещё долго не слышали. А мужики пошли праздновать дальше. За водкой им бежать не пришлось, литр самогона выставил Серёга, в знак восхищения собакоукротителем, Николаем. После случившегося жёны им помешать уже не смогли.