Ю. Олеша

   Почему замолчал автор «Зависти»?  Да, власть душила, жизнь не баловала. Но разве его одного?  Именно благодаря этому: противостоянию яркой личности и рутины - и рождались на свет  молнии электрических разрядов, полные и гнева, и любви, и скорби. Кого ласкала, тот не написал «Мастера и Маргариту». Да и кто гнал и душил? Далеко не всегда власть, а нередко друзья и недруги по цеху. Это было и будет всегда. «Правду сказать не мог, а неправду говорить не хотел», - говорят друзья умолкнувшего писателя. Но правду можно говорить и для себя. Как «рукописи не горят», так и так и произнесённое слово не исчезает бесследно. М. Булгаков писал своего «Мастера» до самой смерти практически без надежды на публикацию. Б. Пастернак корпел над своим «Живаго»  30 лет в тишине и скрытности, не имея надежд на издание, но получая удовольствие от процесса создания текста. А. Ахматова, почти отлучённая от литературы, писала в эти годы «Реквием» и многое другое в стол.  Можно назвать ещё многих «звёзд» поэзии и прозы, скрытых за тучами реакции и запретов. Таких примеров больше, чем исключений. Страдания, как кто-то сказал, - это сокровище художника, костёр, от огня которого зажигаются чувства и ум.
   Не правильнее ли будет сказать, что писатель набирает в рот воды, когда ему нечего или почти нечего сказать. Закрываются говорящие створы души. Такое случается. Горючее кончилось, дыхание стало коротким. Он не молчит, пишет, по "строчке в день". Но большой ветер творчества оставляет его. Он умирает раньше своей  физической смерти. А если песня рвётся из  души, он продолжает ткать золотую вязь слов, потому что не может иначе, даже если рукописи остаются в столе. Ю. Олеша не мог написать вторую «Зависть», потому и "молчал". Но золотые зёрна всё-таки сыпались с кончика его пера. И даже когда он дробил "породу" "Зубилом" в "Гудке", он писал, но не тем пером, что в лучшую пору жизни. А уж в  газете литературный подёнщик чего только не напишет  на потребу дня! О какой высокой правде тут может идти речь?
 "Зависть " - роман о самом себе. Разъедающая кислота взяла верх - и цветы перестали цвести.
      
   Всё это сказано не в осуждение, а со скорбью и жалостью в сердце.