Моя Москва. Москва-Игарка

Привет всем!
Я Пашка, Пашка Мариничев.  Кто меня не знает потихонечку познакомимся.
Я толстый и веселый, веса не стесняюсь, а наоборот,  даже горжусь. Вот Володя пел, что треугольник это неизвестный пуп земли. Ну, как у него там с анатомией сложилось, я точно не знаю, а у меня так два пупка на пузе. Серега, подтверди, але Климов, ты тут?
Дело было в далеком 1984-м, хотя каком далеком, все как вчера…
Я работал в бухгалтерии Экспортлеса, рядом трудился мой друган Генка. Легкой обязанностью держателей бумажной индустрии было выезжать в поля реки Енисея, оформлять сделки продажи родной древесины за бугор.
Я уже там был, а тут Генка прилип: Пашечка, давай съездим.
Ладно, собрались. Я даже упаковку баночного пива раздобыл, и пару бутылок корейского соевого соуса. Человеку 21 века не понять роскошества этих деликатесов тех лет.
У нас был спецрейс с малюсенького аэродрома, я с этим пивом корячусь, остальное в багаж сдал. Подтянулась вся группа, и Боже Мой! Кого я вижу!  Сашка Крапивский, я с ним знаком с 70-х, опять же через Серегу, да и учились вместе в институте, он на международном, а я на финансовом. Генка поник сразу, потому что было видно, кто есть мой друг. Пашечка, Пашечка, а как же я?
Пару слов про Сашку. Он тогда работал в Ингосстрахе, и у них тоже обязон был в Игарку, вот ведь довелось встретиться. Сашка с моим Серегой сколотили в 70-е настоящую бенду, не то что мы с ним на даче на коленках музыканили. Они пригласили Лешку Дорогобужского и Серегу Бельченко, и с легкой руки общего другана Геноссы все это стало называться Млечный Путь, который гремел тогда в семидесятые. Я даже был на одном их концерте в четвертом корпусе МИФИ, где они играли вместе со Сломанным Воздухом Кости Кинчева, он тогда в Тушине жил.
Ну, Сашку все знают, не человек , а легенда, он с Солнышком  по Пешкин Стрит босиком ходил. Мне Клим рассказывал, что они на уроке истории сидя за партой изобретали для Сашки клеша, в которых уму предстояло идти на сходку с Нельсоном, вторым после Солнышка хиппи Москвы.
Сначала летели до Красноярска, надо сказать город ухоженный. Все б хорошо, но тут пересадили на кукурузник. Вам может это и смешно,  но 130 кг веса втиснуть в это сиденье со спинкой соседней у рта, это скорее стул.
Но все только начиналось. Высадили на горе, а под ней сама Угрюм-река,Подкаменная Тунгуска. Вид там конечно потрясный, река почти черного цвета, и точно, как хвост вьется. На горке ничего не было, один разломанный дощатый  туалет типа сортир.  Мы дружно использовали его с девочками и пора было дальше. Я думал нам подадут полюбившийся кукурузник, ан нет! Подали колымагу на 8 мест, я не знаю, как она там называлась, но летела оооочень медленно.
Я то ли заснул, то ли сознание утерял, но как то долетели
Знакомая Игарка, говорят Егорка раньше называлась. Заселилась, как обычно, даже в ту же комнату общаги. Четыре койки. Мы с Геной, Саня и чуть позже подтянулся Архангелогородец, которого быстро укоротили до имени Помор.
Имена давал по большей части я, без скромности, хотя Сашка тоже юмор еще тот.
Июнь 1984, заполярный круг, если взять лопату и копнуть, то ниже полметра лед. Но река уже вскрылась, а на улице плюс 30, к середине июня  стало и выше, Енисей стал тягучий, это словами не описать, как описать липкую воду?
Ну, а ночь перестала быть. Только солнце. Ходит туды–сюды, на 10 градусов. Ложишься под солнце и под него же и просыпаешься, привыкаешь потом.
Хотя в то утро проснулись не из-за солнца, башка болела. Тут очень кстати оказалась упаковка пивка, я раскидал всем по баночке, но Генка веско добавил:
- Пашечка, у нас консервированная воблочка была
Открыли банки и закушали. Что есть лучше для русского человека!
Ну, тут началось, Саня спой! Я конечно, не такой, музукант, как он, но пою лучше. Поэтому спел я.
Вообще-то и на работу пора, выдвинулись.
До конторы было минут 20 идти. Сразу левее за корпусом начиналась дорого жизни, такой дощатый мостик, болтающийся над черной чавкаюшей трясиной, длинный.
Я потом дорасскажу про него.
Дальше на пригорке столовка, а через 10 минут и контора.
Контору возглавляла великая личность, Борис Борисович, Масловский, Борбор. Мы-то приезжали на летнюю или зимнюю навигацию, а он там жил постоянно. Колоритнейшая бородатая личность, совершенно очевидно – браконьер, хотя такую метку на нем не держали. На второй буквально день притащил две огромные туши стерлядки, и была офигенная уха с водкой.
Вообще тогда в магазинах там было все, в Москве пустота, а тут любое. Небольшая северная наценка, правда.
Рыбы там, конечно, было завалом. Даже называли – Вон пошел Игарский паспорт, под мышкой копченая щука два метра, их было во всех магах, как грязи.
Рыбы даже в магазинах были вкусные: пелядь, стерлядка, сиг.
Тут Борбор говорит – Завтра шашлыки, едем на реку
Ну, все ЗА, потому Сашка поплелся в кулинарию и купил гуляш, то что было.
На советском джипе ГАЗ подвезли к реке, пейзаж еще тот, черные камни.
Девок послали за деревяшками для костра, пока мы присели размяться, все б хорошо, но пауты. Это такие крылатые б…ди с ладонь, и кусают суки.
Короче, нанизали мы это азу, я даже и не помню ели ли, точно помню что все выпили и уехали.
Я не преминул съязвить:
-  Борисыч, ты в зачетку то отметь, что культ поход был.
 - Пошел ты.
Не все там так мягко было, городок сложный.
Даже название там такое было, Северный городок. Там жили бичи, Слово странное, мы им крестим зеков, а оно от пляжного Beach , где их бомжи загорают.
Стук в дверь. Входит совсем не трезвый моряк: -  Где могу упасть?
Дали койкуПомора, который был на вахте. Мы продолжили вист, три часа и он встал.
- Мужики, водка в сумке.
Мы ж культурные люди, без спроса не брали, хотя и проверили. Без водки какое знакомство, быстро и познакомились.
Ну, вобщем, он у нас и поселился, хотя и моторист.
Рядом с общагой тогда еще был ресторан Русь, весь деревянный. Был, потому что сгорел потом.
К нас ведь круглое лето сплошной день, солнышко, и мы любили смотреть где-то в полночь, под самое солнце, как народ вываливает из ресторации. Это еще то зрелище. У матросов послей рейса бабла навалом и гуляли от души.
Однажды вечером, погуляли совсем хорошо, я сам с бубном пел, дурак толстый. На улице собрались, вся наша компаха, морячек и еще какой-то фик с фиксой. Не понравился он мне сразу. Говорит – Пошли продолжим, у меня в Севернорм, пара водок есть.
Мы ученые, мы домой. А моряк поддался. Через два дня приходит в рваных трениках, все сняли, всю его фирму.  Говорит, что били не сильно.
Потом было смешно, кто-то из-за чего-то что-то не так сказал на дороге жизни. Там месиво стояло, такое, что милиция отошла.  Дорогу сломали, все утонуло в черном чавканье, о Генкеной морде можно было забыть.
А 12 сентября пошел снег…