Охота на...

                Предисловие
    Россия для грустных и натуралов. Россия для грустных натуралов. 
    «ПРИГЛАШАЕМ ОХОТНИКОВ НА ГЕЕВ!
    Мы знаем, что чуть больше 70% населения России негативно относится к ЛГБТ, а около 15% испытает ненависть и агрессию к ним. Так вот, мы уже работаем и приглашаем на охоту на геев в 12 регионах России: это Ставропольский край, Чеченская Республика, Республика Дагестан, Самарская область, Свердловская область, республика Башкортостан, республика Татарстан, республика Удмуртия, Челябинская область, Пермский край, Саратовская и Оренбургская область. Если вы спортивны, владеете бойцовской техникой, сильны духом, агрессивны к ЛГБТ, умеете быстро мыслить и принимать решения, готовы за солидные вознаграждения выполнять наши гомофобные задания (выявлять ЛГБТ персоналий, выполнять насильственные действия против них, избивать представителей ЛГБТ, исполнять акты ЛГБТ-киднепинга (доставку парней до Чечни), участвовать в подставах, устраивать потасовки в гей-клубах, срывать акции ЛГБТ и т.д.). Можно практически все, кроме убийств. За это мы вас солидно наградим до 300000 рублей, а так же обеспечим максимальную юридическую защиту для вас».
     19 января 2019 года в интернете появилось это объявление, призывающее «Поохотиться» на представителей ЛГБТ. Да, именно «Поохотиться». Прямо как на каких-то животных. Почему 70% процентов страны негативно относится к ЛГБТ, а 15 так вообще агрессивно настроены по отношению к ним? Непонятно...
     Многие могут сказать, что это вызвано из-за того, что они пропагандируют подобный образ жизни. Но разве они это делают? На моей памяти я  не могу припомнить случаи, когда геи выбегали толпами на улицы с табличками «Быть геем классно!» или «Попробуй и ты стать геем, это не так сложно!», попутно насилуя всех мужчин в округе. Если вы убеждены, что вы натурал на 100%, то славно, геем вы никогда не станете. Нельзя проснуться одним прекрасным утром и осознать, что вы гей, когда на это не было никаких предпосылок. Это все равно, что человек проснется и решит стать наркоманом или алкоголиком просто по щелчку пальца. Лично я не могу стать геем, так как пенисы и мужские задницы меня не возбуждают, но я не в праве осуждать тех, кому это нравится. Если один из моих друзей окажется геем, я не скажу ему, чтобы тот больше не подходил ко мне. Представители ЛГБТ такие же люди, как и мы, за одним «но». Значит ли это, что они лучше или хуже нас? Конечно, нет. Все это уже будет зависеть от моральных ориентиров человека.
    У нас убивают и избивают людей только за то, что им не было суждено родиться натуралом. Хорошо идем, Гитлер тоже делил людей, возвышая арийскую расу.
                Охота на…
      Жертва уже под прицелом, и ей ничего не остается, кроме как испытать гнев кровожадных охотников. Наш главарь, больше известный по прозвищу «Ультор» подходит к худому парню в очках и спрашивает:
       - Привет, это же с тобой я договаривался встретиться?
       - Эм… да, но я думал, мы будем наеди…
      Ультор перебил бедолагу, ударив его головой. Кровь моментально начала вытекать из ноздрей и тот, прижав рукой нос, упал, но вы думаете, это остановило охотников? Конечно же, нет, это лишь сильнее подогрело интерес к дальнейшему избиению. Все остальные подбежали к страдальцу, создав круг, и начали пинать его ногами, среди них был и я. Был слышен хруст, что ж, ребра мы ему уже сломали, теперь ему будет больно дышать, а из-за внутреннего кровотечения парень будет постоянно кашлять кровью.
      - За что? – простонала жертва.
      - О, ты еще можешь говорить, - сказал Ультор, сняв с него очки. –Тогда ответь на вопрос. Ноев ковчег, в нем каждой твари по паре и что же произойдет, если один вид животного откажется спариваться с самкой, только потому-что ему нравятся самцы?
      Жертва решила промолчать.
      - Ну же, не молчи, ты же, вроде, умный, раз очки носишь. Что произойдет? Ответь мне.
      -  Вид… исчезнет…
      - Так точно, мать твою, вид исчезнет с лица земли. И знаешь, сама мысль того, что ты пихаешь свой член кому-то в зад, или кто-то пихает его тебе, не важно. Сама мысль уже вызывает у меня приступ рвоты. Мне хочется заблевать все в округе, когда я думаю об этом, понимаешь?
      Мы зовем себя «Охотниками на геев». Наша задача – выявлять представителей ЛГБТ сообществ и расправляться с ними. Мы не убиваем их, нет, лишь напоминаем, кто они.
      - Ты должен помнить, кто ты, - сказал Ультор. – ты ошибка природы, не больше.
      Охотники знакомятся с жертвами в гей барах, через социальные сети, приглашают их на свидание и уже тогда… карают, получая за это еще и деньги. Нравится ли мне это делать? Отвечу честно – и да и нет.
      - И нам всем кажется, что ты должен запомнить этот момент навечно. А поможет нам в этом мистер бабочка, - проговорил Ультор, достав из кармана нож-бабочку. – Ты должен знать и помнить, кто ты.
Два парня держат невезучего, чтобы тот не дергался, а мне пришлось прикрыть его рот рукой, дабы не было слышно криков о помощи. Ультор закатил ему рукав и начал вырезать крестик на предплечье. Даже с учетом того, что я прикрыл парню рот, он был чертовски громок.
      - Ты должен помнить, что ты ошибка природы! Ты не должен существовать! Вы все не должны существовать, и этот крестик будет тебе напоминанием об этом.
      Жертва дергает ногами от боли, но как только мы ее отпустили, у бедолаги даже не нашлось сил закричать вновь.
      - Так кто ты?
      Парень молчит.
      - Не слышу! – закричал Ультор, ударив его по колену.
      Жертва с кровью во рту говорит, что она ошибка природы, а позже начинает плакать.
       - Еще раз! Ответь кто ты!
       Мы выбивали зубы активам, ломали пальцы пассивам.
       - Я… я ошибка природы… ошибка…. природы…
       Парнишка переворачивает голову, слезы смешиваются с кровью.
       - Так точно. Ты, - сказал мне Ультор, - проверь его карманы.
       Мне хочется переломать все конечности Ультору, и сказать искреннее «Прости» пострадавшему, но вместо этого, я подхожу и забираю бумажник у жертвы. Тем временем, Ультор снимает с себя очки, которые он забрал у парня, кладет их на асфальт и давит ногой.
       - Заявишь об этом, и я тебя нахуй зарежу, понял?
       - Ддд… да.
       Обычно геи не идут в полицию, так как им страшно, что их еще раз унизят, не поймут и вообще не станут рассматривать ситуацию, случившуюся с ними. Подобная безнаказанность позволяет таким отбросам, как Ультор, карать людей нетрадиционной ориентации и дальше.
Мы уходим в ближайший бар, дабы отметить очередное успешное окончание охоты, оставив беднягу без очков, денег, со сломанным носом, ребрами и психикой.
Мы в баре. Разделив деньги поровну, каждый решает, что заказать. Чтобы не вызывать подозрений, я заказываю виски, также, как и всегда.
        - Я вам говорю, парни, мы заклеймим каждого пидора в этом городе. Никто не сможет спастись, - говорит Ультор.
        Сегодня вышла не самая удачная охота, обычно мы получаем намного больше денег.
        - Кстати, я проставляюсь, - добавил он.
        Ну, хоть что-то радует.
        - Знаете, будь я Богом, я бы истребил к хренам этих пидарасов. Если мы родились мужчинами, то нам нужны женщины. А если ты родился и увидел, что у тебя стоит на мужиков, то мне кажется, лучше убиться, нежели жить так дальше. Нет ничего лучше нормальной традиционной ориентации.
Ультор вечно твердил об этом, напоминая Гитлера с его высказываниями о превосходстве арийской расы над другими. Не хватало еще, чтобы через несколько лет случился геноцид геев.
         - Мне даже кажется, что парень, если его таковым можно назвать, не может реализоваться в жизни, если он голубой. Женщина – признак успешности, а о какой успешности может идти речь, если нет женщины.
         Не могут стать успешными? Серьезно, Ультор? Скажи это Сиру Элтону Джону и Фредди Меркьюри, ну ладно, Меркьюри ты это вряд ли скажешь…
            - Если мы не хотим, чтобы наша страна превратилась в Европу, где существуют центры помощи изнасилованных геями, то нужно работать быстро и оперативно.  Эти так называемые меньшинства сами себя же и дискредитируют. Нужно как можно быстрее избавиться от этого бардака. Вспомните все эти гей парады, когда пидоры выбегали голымина улицы, с флагом сраного ЛГБТ, пугали людей, только чтобы показать, что они геи. А почему же они не пошли дальше? Могли бы сразу на улице незнакомых мужиков трахать, чтобы показать то, какие они смелые и бесстрашные пидорасы.
              Все дело в том, что есть геи, которые просто живут. Они не кричат о своей ориентации налево и направо. Сразу даже не поймешь, что они таковыми являются. Они не кому мешают, но их все равно призирают. К таковым отношусь  я. А после охотников на геев, страшно даже признавать себя голубым. Но я уверен, что пройдет время и заклейменные крестиком геи объединятся, назвавшись «Охотниками на гомофобов».
             - Вот ты что думаешь? – спрашивает меня Ультор.
             - Мне кажется, эти грязные, ублюдочные пидоры лишь ошибка, - говорю я с отвращением к своим словам.
            Кривить душой я не собираюсь, поэтому скажу честно, занимаюсь я только, чтобы получить деньги и некое чувство наслаждения. Да, избивать геев, будучи таким же, мне не доставляет удовольствия, но вот представлять в них кого-то другого…
             - Мне нравится, как ты мыслишь, и я хочу, чтобы так мыслил каждый из вас. Выпьем за это.
            Уже через полчаса Ультор был в хлам, и пришлось уходить. Повезло еще, что обошлось без всяких инцидентов. Уже был случай, как надравшись, Ультор подходил к незнакомцу и начинал избивать его, считая геем. Это уже превращалось не в охоту, а в типичный гоп-стоп. Причем парень мог быть и натуралом, Ультору было плевать. Носишь часы на правой руке? – Пидор. Подкатываешь узкие джинсы? – Пидор. Слушаешь «Pharaoh»? – Пидор. Казалось, что за ненавистью к ЛГБТ он скрывал свой садизм и тягу к насилию. Так, однажды, увидев парня с футболкой «PinkFloyd», Ультор взбесился и сломал ему ногу, да так, что кость выскочила наружу. И когда с  нее начали падать капли крови, на лице Ультора проявилась улыбка, показывающая, что ему это понравилось. Да, с таким свяжется только в край отчаявшийся…
                ***
       - Не останавливайся! – кричит девушка, которую я дрючу.
       Это мой первый секс, нравится ли мне он?- Отнюдь. Еще раньше я замечал странное влечение к парням, но я решил, что это пройдет, как только я найду девушку. Видимо, я сильно ошибался.
      - Тебе не плохо? – спросила она.
      Я не стал отвечать, лишь поспешил в туалет, чтобы освободить желудок.
      - Видимо, да… Что с тобой?
      Руки сильно трясутся.
      - Ало! Я, вроде, к тебе обращаюсь, что с тобой?
      - Если б я сам знал… - произнес я.
      - Я могу, как-нибудь помочь?
      - Очень сомневаюсь.
      - А что же такого стряслось с тобой? – спросила она. – Класс, опять молчишь.
      Ее голос резко стал противным, почти невыносимым. Чем-то он даже напоминал писк комара.
      - Да ответь ты уже! Тебе сложно, что ли!?
      - Пошла на ***…
      - Что?
      - Что слышала. Пошла на ***, мы расстаемся.
      - Чего? Но…
      Я встал и подошел к ней.
      - Никаких «Но». Просто уходи отсюда.
      Она ударяет меня по щеке.
      - Почему? Что такого резко случилось?
      - Только посмей меня еще раз ударить.
      - Что, нельзя больше ударить? – переспросила она, дав пощечину снова. Я же не стал этого терпеть и ответил ей ударом в живот. В тот момент я высвободил свое внутреннее животное.Это ужаснуло меня.
      - Я же тебе сказал, чтобы ты этого не делала! Проваливай нахуй отсюда, тупорылая ****а!
У нее накатились слезы.
      - Ты псих…
      Я не знал, что со мной. Неужто, я гей? Если да, то это просто ужасно. В тот момент я почувствовал себя никем.
      В следующее время я не заводил никаких отношений. Только потом мне хватило сил принять себя и рассказать об этом отцу.
     Он всегда выглядел серьезно, но именно в  момент моего признания лицо его стало еще более грозным, чем обычно. Он  начинает бить меня. После удара в бровь моя кровь начинает сочиться, заливая всю комнату.
      Отец был с ног до головы в моей крови, крича, что я богопротивное существо, ничтожество.
      - Тише, тише. Все хорошо, - говорит мне Артур. – Это всего лишь кошмар.
       Я просыпаюсь и вижу своего парня по имени Артур.
       - Я на минуту.
       Ухожу, чтобы умыться и вижу в зеркале свое отражение. На моей брови так и остался шрам.
  - Ты поздно вчера пришел. Опять охотился?
       - Да…
       - Когда ты уже перестанешь это делать? Ты, как еврей, который загоняет таких же, как он, в газовые камеры. Это ужасно. К тому же, ты не животное, чтобы вытворять подобное, уж я то знаю.
- Да, но мне нужны деньги. Нам нужны деньги. Клянусь, это была последняя охота. Совсем скоро мы свалим с этого паршивого города, найдем нормальные работы и заживем новой жизнью.
       - Обещаешь? – спросил он.
       - Обещаю.
       - Честно-пречестно? Последняя охота?
       - Да, - подойдя и взяв его за руку, произнес я.
       - Славно, пойду завтрак делать, - сказал Артур. – Кстати, тебе опять этот кошмар приснился?
       - Да, опять тот же самый. Мой мудак-папаша рассекает мне бровь, а дальше кровь и мочилово.
       Всегда хотелось сбежать от этого города и куда подальше. Слишком много плохих воспоминаний. Родители выгнали меня из дома, когда я признался в своей ориентации. Кто же знал, что все  так выйдет… Единственное, что меня держит здесь – это Артур. Только он помог мне разобраться во всем.
     На следующий день мне позвонил Ультор, пока я отдыхал дома.
     - Здорово, мы тут поймали голубка и уже готовы наказать, не хочешь присоединиться?
      Вспоминая данное мной обещание, я ответил:
      - Не, не сегодня. Я занят.
      - Ну ладно.
      Уже позже, когда я подошел к квартире, мне поведали печальную новость. Его жестоко избили. Я знал, кто это сделал, и когда я пришел наведать Артура в больнице, мои мысли подтвердились, так как на предплечье Артура красовался вырезанный ножом крестик.
Ярость и гнев, эти две эмоции заполонили меня полностью. Ультор и его дружки тронули не того человека, моего человека… Пришло время им испытать гнев такого же кровожадного охотника, как и они.
Артур был стержнем для меня, опорой. До него я, будто был другой человек. Стоило только кому-то завести речь о моей ориентации или оскорбить меня, так я сразу же вспоминал случай с отцом и не мог держать себя в руках.
       - Мой сын грязный пидор, урод, недоносок общества! – каждый раз я вспоминал эти слова, и мой кулак прилетал по чьей-то морде в порыве ярости.
Артур изменил меня, благодаря ему больше не было необдуманных приступов ярости и вспышек гнева, но теперь, когда он в больнице, меня ничего не держит. Цепей больше нет, настало время последней охоты, но уже не на геев.
       Я списался с Ультором и пригласил к себе. К тому времени он был последний не покалеченный из списка охотников.
       - Чего тебе налить? – спрашиваю я по его прибытию.
       - А что есть?
       - Есть отвратительный виски, будешь?
       - Давай.
       Я наливаю виски и кидаю на дно стакана таблетку.
       - Слушай, - говорю я. – Забыл спросить. А какую же жертву вы на этот раз поймали?
      - Скажу так, много пидоров я поведал, но этот был самый женоподобный.
     - Ясно… а не помнишь его имени?
     - Что? По-твоему я должен помнить имя какого-нибудь пидора?
     - Это имя ты запомнишь.
     - Что? – переспросил Ультор.
     - Что? Хех, как тебе, кстати,  виски?
     - Очень даже, меня что-то разносит после одного стакана…
     - И славно, - говорю я, хлопнув Ультора по плечу и пройдя в свою комнату. – Я на секунду. Расскажи пока, когда ты впервые подрался.
     - Ну, это было в школе. Один парень сильно побил меня, и я решил позже отомстить этому ****юку.
Вернувшись с веревкой, я говорю:
    - О, понятно. Кстати, ты знал, что бурые медведи самцы могут проявлять заботу к другим самцам, возможно, даже спариваться?
    - Что ты этим хочешь сказать?- говорит Ультор.
    - Что это удивительно. Даже в мире животных существует такое слово, как «Гомосексуальность». Причем, самец, кроме того, что ему нравятся другие самцы, ничем не отличается от других. Он также может ходить, бегать, охотится, выживать, драться.
    - Хм, занятно… слушай, чего-то мне нехорошо…
    - Так и должно быть.
    - А зачем тебе веревка?
    - Чтобы связать тебя, - говорю я и вырубаю Ультора тостером, тот падает, кровь начинает стекать по его лбу, пачкая мой пол, а мне же вспоминается, как в свои 17 я вырубил прохожего, который орал, что я пидорас. Чувства точно такие же, как и тогда.
     Спустя некоторое время он открывает глаза.
     - Какого хера? Что ты со мной сделал? Отпусти меня, блЯть!
     - Оу, нет, у нас впереди еще долгий разговор, Ультор.  Знаешь, кто тебя вырубил? Ты был вырублен геем. Мной, человеком, который каждую охоту скрывал свою ориентацию, который был вечно с вами. Понимаю, наверное, обидно сознавать , что я гей, но… мир полон разочарований.
    - Ах ты…
    - Да! Именно так! Скажу честно, я заждался этого момента. Каждую охоту мне хотелось облить тебя бензином и поджечь, а потом смотреть, как твоя кожа медленно слезает, а ты сам бегаешь и орешь от шока.
    - Это все из-за того пидора? Вы что, с ним…
    Я бью Ультора в коленную чашечку, и тот начинает кричать от боли.
    - Ну да, очевиднее некуда. Кстати, его имя Артур, запомни это.
    - Я не буду запоминать имя пидора! – кричит Ультор.
    - Нет, ты запомнишь его, урод! – прокричал я и рассек ему бровь. Как же давно я хотел это сделать.
    - Ты просто недоносок общества, не больше. И я хочу услышать то, что ты признаешься в избиении и Артура и в том, что ты сраный отброс, никто в этой жизни.
    - Да хер тебе… - говорит Ультор.
    - Что ж…
    Я бью по чашечке снова, потом ударяю в нос и наслаждаюсь фонтаном крови.
    - Не слышу.
    - Я сказал…
    Я снова бью его в нос, такими темпами он потеряет много крови…
    - Говори! Ты избил и забрал деньги у Артура, потому что ты отброс общества, никто!
    Я ударяю ногой по его яйцам. Ультор начинает кричать еще сильнее.
    - Сука, я сказал: «Говори»! Г-О-В-О-Р-И! Давай!
    - Я избил Артура… и забрал его деньги…
    - Так, а почему ты это сделал?
    - Потому что я отброс общества… никто в этой жизни…
    - Молодчина, но этого мало. Ты должен запомнить этот момент навечно…
    Я достаю нож бабочку из кармана его куртки и начинаю вырезать крестик на его предплечье. Ультор дергается во все стороны.
    - Ну вот и все, не хватает только авторского подчерка, согласен?
    Я беру соль и высыпаю ее на порез. Снова крик боли, но мне плевать. Никакой пощады, я на охоте.
    - Это будет тебе напоминанием, что ты жалкая мразь, которая скрывает за ненавистью к геям свой садизм. Для тебя важно было не проучить геев, а насладится жестокостью своих действий.
    - Да ты сам не лучше…   
    - Что?
    - Что слышал… я видел то, что тебе нравится меня пытать, бить, ты ловишь кайф от этого. Я видел это по твоим ублюдским глазам… тебе лишь нужен был повод сорваться с цепи… так чем же ты лучше меня? Ты абсолютно такой же… Я бы даже так сказал, ты хуже…
Я знал, что от Ультора, по сути дела, я отличаюсь только тем, что люблю мужчин. Но я не хотел этого признавать и не хочу признавать сейчас.
    - Ну конечно… - я развязываю Ультора и говорю, чтобы он вышел из квартиры, не одевшись. Ультор ели идет, он уже не в состоянии дать мне отпор.
    - Ты выйдешь голым на улицу, и все увидят твою жалкую натуру, понял?
     У Ультора не было другого выхода, он вышел и начал трястись, идя по улице. Все глумятся и смеются над ним, а я горд собой и своей победой.
     Охотник успешно завершил охоту. Жертва была подстрелена, тем самым удовлетворив эго охотника. Ему ничего не остается, чем прийти домой и отпраздновать это.
      Но перед праздником, надо порадовать Артура. Я прихожу в больницу.
      - У меня хорошие новости, - произношу я.
      - Да? И какие же?
      - Я отомстил за тебя. Избил всех тех, кто сделал тебе больно. Ух, а что я сделал с их главарем, это надо было видеть.
      - Ты отомстил? – спросил Артур.
      - Ну, да.
      Признаки радости на лице Артура я разглядеть не смог.
      - Я ошибался…
      - Что?
      - Я разочарован. Ты все же такой же, как и они.
      - Но я делал это ради нас.
      - Я об этом не просил. Ты опустился до их уровня. Если собака станет лаять на тебя, ты встанешь на четвереньки и начнешь лаять в ответ?
      - Но…
      - Никаких «Но». Просто уходи.
      - Прости, правда…
      Артур лишь промолчал.
      Я ухожу с осознанием того, что я никто, просто ничтожество.