После школы, через 50 лет

Намедни встречался с одноклассниками из московской школы № 96. Был восхищён: наградили медалью размером с блюдце (смотрите на фото).
В ресторане за ужином отметили пятьдесят лет со времени окончания школы.

Школы больше нет. Да и собрались из нашего выпускного десятого «Д» (вот ведь сколько классов было в одной школе – А, Б, В, Г и Д!) – не все. Один одноклассник умер, был тюремным врачом; другого убили, был депутатом. Двое не пришли: один после инсульта, у другого болезнь Паркинсона. Ещё один живёт в Израиле, а самая красивая моя одноклассница – в Соединённых Штатах. Те, кто пришёл, малость изменились. Довольно стройный парень за полвека превратился в самого тяжёлого среди нас, кто-то переменил цвет волос на ослепительно белый, а некоторые сменили Москву на другое место жительства в пределах России. Пол пока не сменил никто, и похоже, гендерные предпочтения остались прежними. Лично я так и остался самым высоким; с ростом человека Время ещё не научилось справляться.

За ужином звонили по телефону классной руководительнице, что преподавала у нас историю. Она в ресторан приехать не смогла, совсем уже старенькая – ей под 90, видит плохо. Впрочем, по телефону говорила бодрым голосом; у меня спросила: когда подарю ей свою очередную книжку. Сказала, что ей теперь стало удобней с книгами обращаться – племянница вслух читает. Я ответил, что книгу обязательно передам, и всё правильно: ведь ещё Цицерон говорил, что при ослаблении зрения в старости не остаётся ничего другого, как только слушать чтение рабов.
Такие дела.

…Эскалоп за ужином в московском ресторане оказался жёстким. Что ж, жизнь такова, какова она есть; и больше никакова. К тому же говорят, что всё в этом мире происходит по воле невидимых духов Loa, которых бесконечно много – как песчинок на берегу океана. Ведь всемогущий Bondye собственноручно не вмешивается в трансакции с людьми.
Будем сами стремиться на сторону добра.