Эх, славься! Или о высоком советском патриотизме!

Текст на украинском языке - по ссылке:

http://www.proza.ru/2019/11/10/1389               


(Армейская быль)


Что отвратительней всего служивому в его армейской службе?  Особенно, если ты еще, как оказалось, латентный пацифист, о чем не спрашивают в райвоенкомате, когда выдают приписное свидетельство или военный билет.  Детскую армейскую романтику вышибают из головы парней еще в первые недели карантина перед присягой, и настраивается новоиспеченный солдатик обреченно тянуть эту лямку советской «всеобщей воинской повинности», - куда же от нее денешься.  А что помогает в этом?  Конечно, юмор.  И становится для такого солдатика отвратительней всего, в его понимании, уже первая утренняя команда: «Подъем!!!» Далее по ранжиру следует еще одна дрянь, что наверняка придумана, дабы ложкой дегтя испортить «бочку меда» - ежевечернюю, такую желанную команду: «Отбой!» Это и есть как раз та паскудная команда: «Строиться на вечернюю прогулку!»

Сама эта «вечерняя прогулка» представляет собой тупое получасовое марширование по плацу под бодрые, в основном патриотично-советские, песни.  Когда я отбывал ту «повинность» в 1978-1980 годах, в моде была более-менее нейтральная «Не плачь, девчонка»:

 «... Немного прошагал - пока не генерал,
 Но может быть я стану старшиной ...»

Наш 105-й пограничный полк формировался исключительно из украинцев и преимущественно из сельской местности центральных областей Украинской ССР, поэтому мы на нашем «хуторе» - отдельном берлинском гарнизоне «Руммельсбург», где стояла полковая автотранспортная рота, любили еще и «Їхав, їхав козак містом». Это происходило, в основном, когда дежурным по гарнизону был добродушный прапорщик Резниченко, который тот «великий и могучий язык» государственный использовал разве что для уставных команд и то с подчеркнуто полтавским акцентом.  Под такую песню даже и эта идиотская «прогулка вечерняя» действительно казалась нам полезным моционом перед сном.

А был еще в нашей автороте и некий прапорщик Степурко.  Назову его так, потому что возможно мужик (или уже и дед, дай Бог ему здоровьечка) еще обидется, прочитав этот мой «опус».  Пусть уж извиняет, - ничего личного, как говорится. Так вот.  Прапорщик Степурко был из служак идейных. Уж точно не пацифист латентный, как некоторые, - срочную службу свою тянул добросовестно, за что и получил право на пару пустых погон на плечи с двумя звездочками вдоль, и почти солдатскую фуражку. Но, надо отметить, - с кокардой таки офицерской.  Сапоги «кускам» - как презрительно величался прапорщик в советской армии, полагалось иметь тоже офицерские, и прапорщик Степурко, безбожно сминал их в модную, в его понимании, «гармошку» - почти до щиколоток.  «КрасавЕц», что тут говорить.

И вот однажды, заступая дежурным по гарнизону, Степурко напряг до раздражения всех ротных замкомвзводОв: собрал их и раздал текст песни, которую надо было непременно разучить подразделениям к «вечерней прогулке».  Прапорщик даже сам пафосно промычал мотив - этот «шедевр», конечно же, был патриотичным.  Да где там!  Квасно-патриотическим, от чего оскоминой сводило челюсти:

 «Новый день начинается с песни,
 Говорящей о наших делах!
 О стране, что нет в мире чудесней!
 О великих и славных делах! ...»

Так и тянет, взять те «дела славные» в кавычки. Но я здесь не об этом. Прапорщику Степурко, очевидно, наиболее нравился припев.  Он наверняка представлял, что как влупят советскими сапогами под «Эх, славься!» по немецкому бетону вдохновленные пламенной песней до экзальтации солдатики, так эти «гедеэровцы» из окрестных дач больше никогда не заикнуться о своем прошлом «хайль»!  Запомнят на зубок, гады, «слава КПСС!»

«...Эх, славься, родная,
Могучая держава -
Сильнейшая в мире
Солдатская слава! ... »

Вот так!  А то: «Дойче, дойче - юбер аллес!» А хер вам, немчура! И косил Степурко возбужденный взгляд на потертый портупеей погон, примеряя третью звездочку, - замполит непременно оценит инициативу. Но в той советской армии, с ее дурацкими порядками, юмор - как антисептик хлорка в надворной солдатской уборной.  В каждом подразделении был свой приколист-шутник, что непременно поглумится над святым, да так виртуозно, что и сам Папа Римский заржет, дав тем самым индульгенцию на святотатство.

Ефрейтор Пидчморга (прямые параллели однополчанам моим и здесь проводить не стоит, хотя еще и не такие фамилии там у нас попадались; вспомните: «рядовой Дупа», например!) в курилке между прочим заметил, как удачно прапорщик Степурко подобрал «шлягер» для «вечерней прогулки»: «Новый  ДЕНЬ начинается с песни ...» И это перед «отбоем».  Ха-ха!  И пошло-поехало: глумились и хохотали вволю, - поэтому, наверное, на зубок и вызубрили припев.  Запев же взяли на себя несколько «прогибАл», которые тоже непременный характерный атрибут каждого «советского коллектива».

Строго по распорядку дежурный по роте проорал: «Строится на вечернюю прогулку!» Прапорщик Степурко молодцевато принял рапорт дежурного и, приятно удивившись радостному настроению вверенной ему на целые сутки роты, скомандовал возвышенно:

- Рота, слушай мою команду!  Напра-У!  С места с песней!  ШагО - марш!!!

На этот раз громыхнули сапогами солдатики не так, как обычно, когда все злющие и зевают перед «отбоем».  Звонко влупили!  Даже «прогибАлы» грянули свой запев, как на параде каком!  И сам Степурко невольно тоже начал чеканить шаг своими «гармошками»,  что едва прикрывали кальсоны под его мешковатыми полугалифе.  И местные «гедеэровцы» наверняка притихли на своих дачках, ошеломленные громовитым через забор с колючей проволокой по периметру:

 «Эх, славься, родная,
 Могучая держава! ...»

Плохо понимая «великий и могучий язык», они, как и захмелевший от патриотической возвышенности прапорщик Степурко, наверняка не усекли ужасной «крамолы» в очередном повторе припева, где фальцетом коварно разорвал тот патриотический оргазм голос ефрейтора Пидчморги:

«... Эх, ВСРАВСЯ, родная,
 Могучая держава!
 Сильнейшая в мире
 Солдатская слава! ...»

Маршировали мы в тот вечер дольше, чем обычно.  И песню эту злосчастную горланили несколько раз подряд, давясь смехом и нажимая на букву «р» в смАчном украинском заменителе русского слова «славься». А угорелый и оглохший прапорщик Степурко был на седьмом небе от счастья за такое патриотическое поколение!  Гордость за мощную страну распирала грудь, а там уже, втихаря, и за себя - «хитрожопого», что не вернулся в глухое свое село после службы, - «зацепился» за настоящую жизнь.

Долго не укладывалась в тот вечер наша автотранспортная рота.  И еще несколько дней глумились и рвали хохотом животы, вспоминая, как один-единственный раз эта паскудная команда «Строится на вечернюю прогулку!» в итоге наградила всех местных служивых таким крепким сном.  Один-единственный раз, ибо почему-то больше тот патриотический «шлягер» прапорщик Степурко «не заказывал».  Обходились в дальнейшем банальной «Не плачь, девчонка». Попробовали было «Їхав, їхав козак містом», но Степурко так рявкнул «Атставить!!!», что даже четкий московский акцент у хохла прорезался.

Искренне желаю: живи еще себе на здоровье, дорогой наш, наверное уже, все же, «старший прапорщик запаса», Степурко!  Живи, если ... живой.  Мощно ты нас тогда повеселил!  И помни с теплом и юмором наш «украиномовный» 105-й пограничный, в 70-х годах прошлого века - «берлинский», полк, который теперь уже называется «отряд» и охраняет такую важную нам сейчас - восточную границу нашей родной Украины.

  Салерно.  2019

http://proza.ru/2020/03/22/1310


Мой роман «ДОРОГА В ОДИН КОНЕЦ» доступен на ресурсах электронных книг: ЛитРес, Андронум и др.