Детство

                Детство
Ч.I
Оля  сидела  перед телевизором, неспешно  потягивала любимый кофе и думала о том, как хорошо быть неработающей гражданкой. Сознание того, что она -  уже пенсионерка и заработала право сидеть дома, конечно, немного сбивало её радостный настрой, но «ничего, будем реалистами и будем смело смотреть правде в глаза», - примерно так рассуждала наша героиня. Она вспомнила, как не любила понедельники  раньше, как трудно приходилось заставлять себя идти на работу, как вообще тяжело достался ей трудовой стаж. И сейчас она с нескрываемой радостью смотрела на мужа, которому предстоял  трудный рабочий день. Муж откровенно ей завидовал, но… Он – мужчина, кормилец, добытчик, ему до пенсии ещё далеко, так что пусть работает.
И так, Ольга  смотрела  телевизионные новости, наслаждалась временным бездельем и планировала, чем займётся после завтрака.  И тут её внимание привлёк  сюжет о том, на что копят деньги современные дети? Ответы были самые разные: кто-то копил на игрушку, кто-то на карманные деньги покупал корм бездомным животным, кто-то откладывал свои копеечки на путешествия и т.д. Ольга с улыбкой вспомнила своё детство. Ей родители никогда не давали денег на карманные расходы, если и давали, то очень редко – на пирожок в школьной столовой. А подарки  родителям  девочке  купить было не на что. Конечно, в школе на уроках труда они  готовили  какие-то поделки  папам и мамам, но  Оле  хотелось  преподнести  родителям  в подарок нечто более красивое и  стОящее. Как-то раз, разговаривая с подружкой о предстоящих праздниках, у девочек возникла идея: надо собрать стеклянные бутылки, хорошенько их отмыть  и отнести в пункт приёма. Цена одной бутылки составляла тогда 12 копеек. Таким образом, был найден выход из сложившейся безденежной ситуации. Кто бы только знал, с каким воодушевлением девочки принялись исполнять задуманное! Они облазили в местном парке все кусты в поисках брошенной тары, клянчили у взрослых мужиков, попивающих пиво в забегаловке, бутылочку и, получив её, бережно прятали в сумочку, чтобы ненароком  не разбить эту драгоценность. Сейчас, вспоминая себя в том возрасте, Ольга  улыбалась с лёгкой грустинкой в глазах, она видела себя, ту, далёкую, неугомонную  девчонку с горящим взором, которая поставила себе цель и упрямо шла к ней. Уж очень-очень хотелось купить маме красивую вазочку на 8 Марта! Как долго шёл  процесс накопительства, Оля не помнила, помнила только, что насобирать тару было делом нелёгким, далеко не каждый был готов расстаться с потенциальной выгодой в виде бутылочки. К тому же бутылки  попадались грязные, в каком-то жиру и отмыть их дочиста тоже было нелегко. Делать это надо было тайно, чтобы родители не узнали, ведь для них готовился сюрприз! И какова была обида, когда однажды, узнав о «походах»  дочери  в пивнушку и лазание по кустам, мама  закатила  скандал! Это был удар ниже пояса! Оля не могла рассказать маме, во имя чего она это делает, а мама, в свою очередь, не понимала мотивов подобных поступков и укоризненно  восклицала, что дочь её позорит! В конце концов, было выставлено железное требование к дочери – все  поиски бутылок  и сдачи тары прекратить! Девочки к тому времени успели накопить немного денег, подарки родителям уже были куплены и припрятаны в  надёжном  месте. Но после таких несправедливых слов и обвинений красивая вазочка  больше не радовала  Олю.
Ч.II
                Жаворонки
В общем и  целом  Олино детство было счастливым и безоблачным, как, наверное, у большинства  советских детей. Родители её любили, в буквальном смысле сдували с неё пылинки, никогда и ни за что не наказывали,  исполняли любой  Олин каприз, поэтому  девочка  росла  несколько  взбалмошной и эгоистичной. Поскольку до поры до времени она была единственным ребёнком в семье, то сполна  купалась в родительской любви. Оля очень любила праздники, ведь тогда она получала  подарки, и на столе появлялось что-то вкусненькое. Маленькая  девочка  не разбиралась в календаре, не понимала пока ещё смены времён года и не знала, когда ожидать следующего праздника. Поскольку время в детстве тянется очень и очень медленно, Оле казалось, что от одного праздника до следующего проходит целая жизнь. Она очень полюбила варенье из паслёна, такой ничем непримечательной  ягоды, которую родители считали на своём огороде сорняком и постоянно избавлялись от него. А впервые она попробовала это варенье в гостях у соседки бабы Вари, куда была приглашена с родителями на день рождения хозяйки. Что за необыкновенный вкус! Даже взрослые не сразу догадались, из какой ягоды сварено варенье. Ничего вкуснее за всю свою маленькую жизнь Оля не пробовала! И этот вкус она запомнила навсегда. Позже  долго приставала к маме: «Когда мы пойдём к бабе Варе есть паслёновое варенье?» В Олиной голове никак не укладывалось понимание того факта, что день рождения бывает только раз в году и до следующего ещё надо очень  постараться дожить. Ну, по поводу «дожить» на мамины слова  Оля всегда громко и бурно возмущалась: « А куда же мы денемся? Как это можно – НЕ дожить? Конечно, доживём!» Сейчас эти рассуждения взрослой женщине кажутся смешными, а тогда они были вполне серьёзны. Через какое-то энное количество времени (Оля не знала, когда?)  наступал следующий праздник. Она и название-то праздника не знала.
Оля жила с родителями отдельно от своих бабушек. Дедушек у неё, к сожалению, не было. Мамин папа погиб на войне незадолго до победы, подорвавшись на вражеской мине. А про папиного папу она вообще ничего не знала. К бабушкам у Оли  было разное отношение. Папину маму, бабу Настю, она не боялась, частенько приходила к ней в гости вместе с папой и всегда получала в гостинец что-то вкусное. А вот мамину маму, бабу Марфу, Оля  побаивалась. Та была  женщиной  грузной, очень старой по Олиным меркам, не очень гостеприимной и  Оля не любила ходить к ней в гости. Но однажды  наступал день, когда мама говорила: «Сегодня мы идём к бабе Марфе  есть жаворонков». Кто такие  жаворонки, Оля не знала и тем более не понимала, зачем их надо есть? Только много лет спустя она узнала, что жаворонков пекут из муки  в день весеннего равноденствия, была раньше такая традиция в их семье – печёными  жаворонками  встречать весну. И были они необычайно  вкусными! Внуков у бабы Марфы было много и надо было всех угостить забавными птичками. Оля помнила, какие нешуточные баталии разгорались между детьми из-за печенья: « А у тебя жаворонок больше и красивее!» - « Баба, я тоже такой хочу! Почему у меня – одноглазый?»  -  «Я хочу с поджаренной корочкой!» - только и слышны  были  детские голоса. Бедная бабушка! Как она всё это  терпела? «Вот сейчас бы узнать рецепт и самой напечь  таких  птичек», - подумала  Оля  в очередной  день  весеннего равноденствия. Конечно, такого восторга и непосредственной радости от этого праздника ей уже испытать не придётся.
Позже, будучи школьницей  и обучаясь в музыкальной  школе, Оля ещё раз  столкнулась с жаворонком, теперь уже это было произведение М. Глинки, оно так и называлось «Жаворонок». Учительница объяснила, как правильно надо слушать   музыку, и  Оля действительно  услышала  пение жаворонка  в поднебесье, такое тоненькое и пронзительное, пробирающееся в самую глубину души. Пьеса исполнялась ансамблем в четыре руки. Оле нравилось играть её с учительницей. Она обожала Татьяну Андреевну и всю жизнь помнила и благодарила  её за науку.
Сейчас, сидя в библиотеке на музыкально-поэтическом вечере и слушая проникновенную  песню о бабушке, которая ушла из дома  умирать, оставив детей и внуков, обещая вернуться к ним весенним дождиком, ясным солнышком, весёлой радугой, Оля со слезами на глазах  вспомнила эпизод  про жаворонков. Так приятно было хотя бы  ненадолго оказаться  в детстве!  Как жаль, что ничего не повторяется в этой жизни! Теперь уже Оля сама стала бабушкой и ей срочно нужно  научиться  печь жаворонков, чтобы баловать ими  своих любимых внуков.
Ч.III
                Вишенка
Совсем недавно  Оля  услышала   песню О.Митяева, в которой  уловила  слово «ранетки». По всей видимости, ранетки – это маленькие  яблочки. Почему -то сразу вспомнилось детство. В её родительском  доме  не  было  большого  сада, у мамы в приоритете  всегда был огород, надо было вырастить как можно больше картошки, чтобы потом поменять её на зерно для выкармливания хрюшек и цыплят. А Оля хотела, чтобы у них было много плодовых деревьев и ягодных кустарников. Но ввиду нехватки полезной  земельной  площади в огороде  никогда не водилось ни малины, ни клубники, да и плодовых деревьев было всего несколько. Зато половину огорода занимало большое дерево, которое мама называла «китайка».  Что это за фрукт, Оля и сейчас не понимает? Может быть, это и были ранетки? Неужели есть люди, которым нравится горьковато-вяжущий вкус китаек? А может быть, это была ошибка селекционеров? Уж больно непонятный вкус у этих плодов.  В Олиной семье их никто не ел. Мама пыталась закатывать их в виде компота на зиму, но и компот в семье не прижился. А дерево было большим и на редкость урожайным.  Поскольку  плоды  никто с дерева  не обрывал, им приходилось  просто падать на  землю. Оля помнила, как  густо была усеяна земля под кроной дерева  этими плодиками. Как только  мама  произносила: «Оля, иди собери китайки», - всё  Олино нутро начинало  бурно и громко возмущаться, дескать, никому не нужно это дерево, оно только мешает и вообще эти китайки никто не ест и она, Оля, собирать их не будет. Куда приятнее было качаться на качелях целыми днями  и петь песни. Надо сказать, что родители обожали дочку и совсем не приучали её к труду. Мама наивно полагала: «Вырастет, сама поймёт, что надо трудиться. Успеет ещё наработаться». Вырасти-то  Оля  выросла, но как трудно пришлось во взрослой жизни «ломать» себя, невероятными усилиями сознания заставлять  себя что-то делать, ведь привычки к труду с детства у неё не было. Много лет продолжалась  Олина  война с этим ненавистным деревом. В конце концов  матери надоело слушать нытьё дочери, да она и сама понимала, что дерево бесполезно занимает большую площадь, и к Олиной радости  отец  спилил надоевшую китайку. На её место была посажена вишенка. А вот вишню  Оля очень любила. Она не помнила, как назывался  тот сорт, но вкус ягод запомнила на всю жизнь. Куст был невысоким, а ягоды – крупными, сочными, сладко-кислыми, тёмно-вишнёвой окраски. Собирать вишню было делом приятным. Оля с удовольствием рвала сочные ягоды, из которых бОльшая  часть попадала  к  девочке в рот, а не в бидончик. Мама иногда в шутку вешала на  Олины ушки  две ягодки, будто скреплённые между собой вилочкой  и, смеясь, называла  дочку: «Вишенка ты моя ненаглядная!» Глазки  у  Оли были тёмно-карие и действительно напоминали  две  спелые  вишни. Уже став взрослой девушкой  Оля часто  вспоминала мамину  шутку про вишенку и сожалела, что теперь никто и никогда не назовёт её так. С возрастом глаза  потеряли  блеск  и жгуче - коричневую  окраску, выцвели и побледнели, теперь не осталось в них  ничего, даже отдалённо  напоминающее  ягоды  вишни. Остались только светлые воспоминания  детства, маминой любви и ласки и пристрастие  к чуду природы под названием «вишенка».
Ч.IV
                Из  раннего  детства
Однажды на работе во время обеденного перерыва одна из коллег начала рассказывать забавные истории из своего детства. Оля слушала с интересом и вдруг поймала себя на мысли, что она ничего не помнит из своего детства, так, обрывочные  смутные  воспоминания. А теперь, когда она вышла на пенсию, и у неё появилось свободное время, почему-то начали всплывать в памяти некоторые эпизоды, причём из самого раннего детства, когда, казалось бы, человек ещё не осознаёт себя. Трудно оформить их лаконично, целостно, настолько они обрывочны, но  Оле  захотелось запечатлеть их на бумаге и  как бы  ещё раз оказаться в детстве.
Вспоминается  поездка в областной центр. Крёстный  у  Оли работал водителем, возил «высокое»  начальство. Иногда мама просила  дядю Ваню  взять их с собой в город, конечно, если в машине было место и если начальство было не против. Оля очень любила эти поездки.  Надо заметить, что девочка росла любознательной, общительной, непосредственной, как, впрочем, и все дети. Оля очень любила петь и, обладая хорошей памятью, знала не по возрасту много песен не только детского репертуара. С некоторых пор у неё появилась привычка, как только она садилась в транспорт, ей тут же хотелось запеть песню. Мама знала об этой привычке и, когда они ехали в город, подбадривая несколько смущённую присутствием постороннего человека, Олю, просила дочку попеть немного. А Оле только этого и  надо  было! Вот уж она старалась!  Причём слух у девочки был хороший,  интонировала она правильно, так что, может быть, её пение даже и нравилось окружающим. Во всяком случае, веселило их уж точно.
В одну из поездок  мама почему-то осталась в городе. Сейчас Оля не может вспомнить причину. Скорее всего, её положили на лечение в больницу. Чтобы Оля не грустила,  ей тогда купили  мандолину. Почему именно мандолину, она сейчас определённо сказать не может, наверное, сама попросила тогда. Возвращаться домой надо было на поезде. И вот они с папой кружат по вокзалу, переходя из одного зала в другой. Каким-то образом отец заблудился в помещении вокзала. Представляется смешная картина: девочка  лет  5-6  с мандолиной, крепко держа  за руку отца, разиков десять проходит  по одному и тому же кругу. Отец начинает нервно материться, в растерянности оглядывается по сторонам, ища  выход к поездам, а девочка, утомлённая кружением, уже хнычет от усталости и вдруг она подсказывает отцу: «Папка, вон в ту сторону надо идти!» Как она это определила, непонятно, но подсказка оказалась верной. Отец, воспрянув духом, похвалил дочурку: « Какая ты у меня наблюдательная, молодец!» Сейчас смутно вспоминается, что направление  движения  было определено по картинкам на потолке, уж больно красивые  там  были  изображения,  и  Оля запомнила  их. Но на этом приключения отца с дочерью не закончились. Поезд  отправлялся поздно ночью, проехать надо было 3,5 часа. То ли проводница что-то перепутала, то ли  отец боялся проехать свою остановку, но их высадили на другой станции. Когда разобрались, поезд уже ушёл. Следующего ждать надо было долго. Но ничего не оставалось делать, пришлось как-то  коротать  время. Оля могла и поспать немного, а вот отец позволить себе этого не мог, чтобы не пропустить проходящий поезд. Когда они добрались до своей станции, было раннее утро. Солнце только-только расправляло свои сонные лучи, направляя  их на землю.  Было холодно  и  невесело от  осознания того факта, что три километра  до своего села им придётся идти пешком, так как  автобуса к этому поезду не было. Но это сейчас, наверное, Оля огорчилась бы. А тогда маленькой  девочке  всё  было нипочём. Она  вприпрыжку бежала к дому, успевая при этом напевать себе что-то под нос.
Пока  мамы не было дома, папа позволял себе иногда «расслабиться», мог после  работы  с  приятелями  пропустить рюмочку-другую. Оля знала  папин маршрут,  по которому  он ходил на работу и домой. Когда  он  задерживался  после работы,  Оля шла  встречать  отца. Надо заметить, что папа, будучи выпивши, любил попеть, причём знал он по две-три строчки из каждой песни. Вот они –то и звучали в его «шикарном» исполнении. Наверное, любовь к  пению передалась  Оле от отца. Так вот, когда девочка встречала  пьяненького  родителя, брала его за руку и, пошатываясь из стороны в сторону, они двигались по направлению  к  дому, отец командовал: «Дочка, запевай!» И дочка старалась вовсю!  Смешное  зрелище  представало  перед  глазами односельчан:  маленькая девочка тянет отца за руку, притом  тоненьким голосочком  поёт  взрослые  песни, а отец  пьяным голосом  вторит ей невпопад. Зато им  обоим было радостно и весело!
Ч.V
              Про  тётю  Нюсю, мамин  борщ  и  другое…
Не так давно Оля с мужем приобрели частный дом, о котором  мечтали долгие  годы. Олю не совсем устраивал район, но это – уже другая история. При осмотре  дома  женщина  увидела  большой  сад,   и  в нём  много деревьев черешни. Но последней « каплей», сработавшей «За» покупку  этого  дома  были качели. О, сколько с ними связано из детских воспоминаний! Оля, поколебавшись немного, согласилась. И вот теперь, качаясь в  свободные  вечерние  часы  на качелях, она  могла  предаваться  воспоминаниям. Во время качания  Оля любила мурлыкать  себе под  нос песни, которые помнила  с  детства и юности. Ни одной современной песни  она не знала. Но это неважно. Однажды, качаясь, она решила проверить свою память, мол, у скольких песен она помнит мелодию? Промурлыкав  одну, она запевала следующую. Цель была – набрать 100 мелодий. Пропев  очередную, Оля  радостно восклицала: «О, я и эту песню вспомнила!»
И так, постепенно, память  перебросила  её в детство, в дом к тёте Нюсе. Была у мамы  старшая  сестра с таким странным (для маленькой  Оли) именем. Будучи взрослой,  Ольга с удивлением узнала, что Нюрка – это Анна. Все родные называли  Анну  Михайловну -  Нюсей. Так вот, когда мама либо уезжала куда-то, либо лежала  в  больнице, Олю отводили к тёте Нюсе. Не сказать, что девочке нравилось там бывать, но её ведь никто об этом не спрашивал. У тёти Нюси был сын  Пашка, он  постоянно  дёргал  Олю за косички, мирного общения надолго у Оли с братом не получалось. Тётя Нюся любила шить. Она обшивала всех родственников. Не сказать, что она была «крутой» портнихой, но домашний халат или  детское  платьишко, рубашечку  смастерить  могла.  Сидя за швейной машинкой,  тётя Нюся напевала  тихонечко  песни, одну за другой.  А Оля, бывало, в это время сидела на горшке и слушала. В детстве кто из нас задумывается о необходимости  опорожнения  кишечника  и  регулярности  стула? Вот и  Оля не задумывалась. И только бдительная тётя  Нюся следила, чтобы  Оля  сходила  в туалет «по большому». Из-за этого  Оля не любила  тётю, она  заставляла  девочку подолгу сидеть на горшке. Вот и запомнилось: Оля сидит и слушает песни в исполнении тёти. А та  так смешно вскрикивает, когда вспомнит очередную песню: «Надо же! Я  и эту вспомнила. Надо записать». Бросает  шитьё и начинает записывать…
Олина  мама очень вкусно готовила. Что ни приготовит, всё будет вкусным. Жаль, Оля не переняла у неё  это искусство. Мама всегда готовила борщ  с квашеной капустой. Оля   привыкла  к  такому борщу и другие уже не признавала. После школы она поступила в училище  в областном центре, жить пришлось у другой  тёти – тёти Любы. Тётя Люба была женщиной доброй, Оля её любила, но готовить тётя Люба, по Олиным меркам, не умела. Часто девушка жаловалась маме: « У тёть Любы всё невкусное, хоть борщ, хоть котлеты. Я не могу у неё ничего есть». А тётя Люба в свою очередь жаловалась сестре на племянницу, мол, плохо кушает. Вот такой замкнутый круг получался. Оля во времена студенчества обходилась заварным пирожным и чашечкой кофе в обед. Вкуснее маминого борща не было, пожалуй, ничего  в целом свете. Однажды Оля решила приготовить  такой же борщ  у тёти. На удивление, он удался. Муж тёти долго расхваливал Олину стряпню, неизвестно только – искренне он это делал или «для красного словца»?
Выйдя замуж и живя какое-то время в семье мужа,  Оля очень долго не воспринимала  свекровин  борщ  из свежей капусты. Вот что значит привычка! Как  там  у Пушкина А.С.? «Привычка с детства нам дана, замена счастию  она». Как-то, учась в институте, решила  Оля сварить мамин борщ  из очень кислой  капусты, ну, любила она борщ с кислинкой – что тут поделаешь? Сварила. И получился он настолько  кислым, что в рот нельзя  взять. Оля сама с трудом его  ела. На её счастье заглянул  в  гости  одноклассник  мужа. Оля любила Лёшкины  посещения, он был неприхотлив в еде и вечно голоден. Кормить его всегда было одним удовольствием. Лёша с такой жадностью  ел  кислющий  борщ  и так его нахваливал, что Оля почувствовала  себя знатной поварихой. Мелочь, как говорится, а приятно! Ведь запомнилось же почему-то! И сейчас Оля старается готовить борщ, как мама. Мама всегда  оставляла несколько  картошин  целиком, бросала  их  в кастрюлю, а потом доставала  и  разминала толкушкой. На  вопрос  Оли: «Зачем  это делать?» мама отвечала: «Чтобы  гуща  была  картошаннее». Именно это слово всегда звучало, не «чтобы вкус был насыщеннее», а «картошаннее». Ольге долгое  время  было лень поступать  так: потом  дополнительно  надо мыть лишнюю  посуду, толкушку – зачем? И резаная кар-тошка хороша! А недавно она  поймала себя на мысли, что с возрастом стала больше походить на маму, старается делать всё так, как делала она.
Мама всегда варила борщ  всклянь, т.е. кастрюля должна быть наполнена вровень с краями. Если  неполная, то это – уже не мамин борщ. Оля всегда удивлялась: «Мама, кастрюля переполнена, куда ты будешь бросать зелень?» Но, как ни странно, место для зелени  находилось  почему-то. И сейчас Ольга тоже готовит «всклянь», как мама.  И ещё мама добавляла в кастрюлю с борщом  зонтики  укропа. Именно семена укропа  придавали борщу  аромат и пикантность. Была и резаная зелень в виде лука, укропа, петрушки. Вот порезать зелень доверялось Оле. Она любила по маминой просьбе сбегать в огород, нарвать свежей зеленушки и потом мелко покрошить её для борща. Причём укроп  рос у мамы в огороде  везде, а не только в отведённом ему месте. И у Оли сейчас он растёт там, где ему вздумается. Всю жизнь она мечтала о том, чтобы  зелёная пряность росла, как сорная трава - повсюду, как у мамы.
В детстве Олю очень баловали родители и не приучали к сельскохозяйственному труду. Когда девочка подросла, её, конечно, насильно заставляли работать в огороде. Но полоть грядки, окучивать картошку, собирать её во время  копания – всё это было не по душе нашей героине.  Как не хотелось ей в жару работать  на  огороде!  Страшно признаться, но в такие минуты она иногда  даже завидовала  умершим. Глупое дитя!  Она рассуждала примерно так: «Лежишь себе и лежишь, делать ничего не надо, никакой картошки, никакой прополки и вообще никаких забот!» Только повзрослев, Ольга  поняла  нелепость своих детских рассуждений. Да лучше копать картошку и рыхлить грядки с помидорами, лучше жить, чем быть мёртвым! Из всей огородной  работы она любила только полив. Вот уж благодать! Очень нравилось ходить босиком по земле, как бы нечаянно лить на себя воду, устраивать из струи  воды «дождик» и любоваться каплями, переливающимися на солнце   всеми  цветами  радуги.  Говорят, что привычка – вторая натура. Так оно и есть. Сейчас, понимая необходимость ухода за посаженными растениями, Оля и пушит землю, и пропалывает грядки, и обрезает усы на клубнике, и окучивает картошку, но по-прежнему больше всего ей нравится поливать огород. Опустишь шланг в грядку и смотришь, как  водичка струится по нему живительным ручейком, а, когда наберётся  побольше  воды  и  в грядке образуется небольшая лужица, то становится  интересно наблюдать за солнечными  бликами, отражающимися в этой лужице. Прав был Ф.Энгельс, говоря: «Свобода есть познанная необходимость». Сейчас Ольга чувствует себя вполне свободной. Приятно сознавать, что ты можешь  вырастить  что-то своими руками и потом угостить  урожаем  детей, родственников и знакомых.