Бермудский треугольник

       - Свободным от вахты, собраться в старшинской  кают-компании на лекцию,-металлически пробубнил по отсекам «Каштан» и отключился.
       - Ну, что, сходим? - говорит мне  сожитель по изолятору  Гена Воробьев, с которым, мы вяло  играем в шиш-беш , поочередно бросая камни.
       Гена - старший лейтенант, начальник медслужбы, пессимист по жизни и с редкими рыжими усами, как у таракана.
       - Давай, - говорю, после чего мы встаем, выходим  и шаркаем дырчатыми тапками по линолеуму  в соседний  ракетный  отсек, где на  средней палубе эта самая кают-компания.
       Отдраиваем  переборочный люк, кряхтя в него пролазим.
       Заканчивается второй месяц автономки,  экипаж устал, и замполит регулярно поднимает всем настроение.
       Он тоже рыжий, как Саня, но в отличие от  дока   оптимист и точно знает,   новому поколению, жить при коммунизме.
       Вообще-то,  почти каждые  сутки, при разводе  боевых смен,   бодрости духа  добавляет помощник командира, излагая, перед  шеренгой на средней палубе центрального поста, циркуляры Главного морского штаба.
       Там сообщается,   где и на каком флоте, по расхлябанности и головотяпству личного состава,  получила пробоину, загорелась, а то и потонула  лодка, со всем отсюда,вытекающим.
       Затем обводит  взглядом взбодренную  смену, вопрошая,  - всем  все ясно?
       - Я-а-сно, - вразнобой тянет строй.
       - Не слышу! (прикладывает ладонь к уху).
       - Ясно, товарищ, капитан 3 ранга! - рявкают сорок глоток.
       - То-то же, - оборачивается к вахтенному офицеру, стоящему  рядом с отсутствующим лицом, - приступайте к   разводу.
       Но это слабый метод. Большинство (особо офицеры) обвыклись жить в прочном корпусе, оттянули не меньше автономок, чем помощник, и им это, как говорят «до фени».  Разве кроме молодых матросов   с лейтенантами.
       В подплаве, воробей не птица - лейтенант не человек, а молодых надолго перепугали в учебках.   
       Ну, так вот, у замполита была своя метода. Не зря, он  был на корабле главный идеолог   и знаток морских душ.
       Когда пересекали экватор, кап два организовал праздник Нептуна. С царем морских глубин, пиратами  а еще двумя   русалками, в женских  париках и    лифчиках.
       Черти, по приказу Нептуна, поили из  плафона морской водой  впервые пересекавших экватор, морской царь  вымогал у командира взятку, а русалки, хихикая,  строили всем глазки.
       Команде было весело и душевно, отличникам боевой и политической подготовки разрешалось трогать их за сиськи.
       Получив заряд энергии, две недели после этого  все служили как бобики.
       Потом замполит, точно уловив момент упадка сил, провел очередное мероприятие.
       Из центрального поста, по боевой трансляции прокрутил кассету с голосами жен, любимых и детишек, записанных перед походом,  (у  большинства   такие были).
       Отдельные даже прослезились.
       А командир турбинной группы старший лейтенант Дорохов, наголо бритый детина, вскочив из-за пульта,  ударил себя кулаком в  грудь. - Все, как только придем,  сразу женюсь!   
       - На ком, Леня? - иронично спросил командир дивизиона, имевший жену, любовницу и трехлетнего-вундеркинда.
       - А какую поймаю, на той и женюсь,- снова рухнул в    кресло    Дорохов.
       Ну да ладно, это лирическое отступление.
       Задраив за собой люк, идем узким проходом меж ракетных шахт, опутанных  кабелями и трубопроводами, спускаемся в квадратный люк,  по звонкому трапу.
       В  кают - компании, с   жужжащими на подволоке лампами и  сквозняком из  вентиляции,  на раскладных банках  уже сидят свободные от вахты.
       Матросы и старшины в  репсовых косюмах, с  номерами на груди (вылитые заключенные), офицеры с мичманами - в кремовых рубашках, проштампованных   числом  походов.
       Оттиски выполнены суриком в виде «розы ветров» с подводной лодкой, названием океана  и года.   
       У одних два, других больше, а   механик  изукрашен от груди до пупа. Про таких говорят «вся корма в ракушках».   
       Мы с доком усаживаемся позади, среди матросов.
       - Ну что? Все собрались? - водит  носом по сторонам, стоящий впереди, политруководитель.
       За его спиной,    во всю переборку, отшпонирована картина «Девятый вал», (немой укор  всем раздолбаям),  а поверх,  цветная карта Мирового океана. 
       - Давай, Васильич, начинай, чего кота за яйца тянуть? - гудит   механик.
       - Значит так, товарищи, - обводит взглядом аудиторию замполит.  Сейчас наш штурман, капитан-лейтенант Раудсепп, прочтет лекцию.     Прошу внимания.
       В первом ряду, с банки встает   альбинос  с эспаньолкой в  глаженной рубашке и указкой в руках, становится рядом. 
       Это  самый интеллигентный  человек в команде. Всегда корректный, подтянутый и  редко выражается. Не то, что  первый после Бога.
       Однажды, на военном совете флотилии, командующий  поднял его и  сказал,- говорят, ты Владимир Алексеевич, на швартовках   всегда ругаешься матом в мегафон. Да так, что чайки на лету падают. Это как понимать? 
       - Пиз..., товарищ адмира! - гаркнул, вытянувшись, капраз. И  это правда. На флоте матом не ругаются, там на нем общаются
       Заместитель сел на освободившееся место, благосклонно кивнув головой,  и штурман начал лекцию о Бермудском треугольнике.
       Что  мы находимся именно  там, знал  далеко не каждый, а только тот, кому полагалось. Матросы же вообще были в неведении. Они    существа  в основном, инертные, склонные ко  всяческим шалостям и лени, за что   отцы-командиры дают им романтические эпитеты.
       Например, у нас, на 31-й  дивизии, матроса зовут шлангом. А в соседней,19-й бамбуком. Что сути не меняет.
       Сидит, к примеру, в центральном посту на базе, дежурный по кораблю, рядом, как обычно, чего-нибудь настраивают,   монтируют или проверяют гражданские спецы с «Рубина» (есть такая организация в Питере)
       К  нему  подгребает  интендант и просит, - дайте на   погрузку   пять  шлангов.
       -  Офицер морщит лоб, - пять не дам. Бери три. Потом вернешь поштучно.
       -  Да,- думает гражданский спец. - Правду   говорят, что в подплаве все сдвинутые.
       Лекцию штурман начал, обратившись к матросам,   знают ли они, что это за треугольник?
       -  Не иначе какое- то место,-  сказал один  из  химиков.
       - А почему Бермудский?
       - Там, наверное, вермут изобрели  - высказал предположение    торпедист.
       - Га-га-га!  - заржали остальные.
       - Отставить балаган! -  рыкнул, обернувшись, замполит. И штурману, - продолжайте, Густав Хугович.
       - Бермудский треуголь-льник  - есть водная акватория   в один миллион квадратных километ-тров,   вершинами  которого являются   одноименные острова, Пуэрто-Рико  и южный мыс Флориды (растягивая слова, как многие эстонцы, ткнул лектор в них указкой).
       Глубина  ок-кеана здесь достигает восьми   километ-тров, рельеф дна   подобный  материковому,  и  треугольник  считается дьявольским мес-стом.
       - Это ж надо? - прошелестело по рядам, зевки прекратились.
       Начиная с  середины девятнадцатого век-ка регистр Ллойда*  фиксировал в его водах порядка сотни исчезновений круп-пных морских и воздушных судов. Здесь же с завидным пос-стоянством находили  суда без экипажей   (продолжил штурман).
       Пер-рвым  стал французский  барк «Розали», обнаруженный в 1840-м году, идущим под всеми парусами, но  в отсутствии ком-манды. За ним, спустя три десят - тилетия, в аналогичном состоянии нашлась  аммериканская бригантина «Мария Целеста», а  в начале двадцатого век-ка  из небытия возник  сухогруз «Циклоп». Дрейфовавший без-з  экипажа.
       -  Нехорошее какое место, - протянул кто-то из мичманов.
       - Зат-тем, в 1945-м, в небе над  Бермудами (похлопал лектор указкой по ладони)  бесследно исчезло звено  бомбардировщиков-торпедоносцев ВМС США, а вслед за ним, в 65-м,  военно - транспортный самолет С-119. Т-трагическую эпопею  продолжил   в  73-м,    затонувший  в Саргассовом море   норвежский сухогруз «Анита».   
       - Это ж надо?   (многие переглянулись, а  кок подавился шоколадкой).
       - Б-более того, по западным источникам, - продолжил докладчик, - в последние годы, пилоты  гражданских авиалин-ний, пролетавшие над  «треугольником», не раз фиксировали вылетавшие из-под воды, серебристые диски, а исследователи морских глуб-бин  отмечали сейсмическую активность  дна.
       У молодых отвисли челюсти.
       То, что в пучинах много непонятного, они знали. Акустики рассказывали о похожих на лягушачьи, «кваках» за бортом, если в душевой вырубался свет, можно было наблюдать как фосфорицируют  их тела  от океанской воды, а при глубоководных погружениях, в запаянных банках, шуршали и прыгали сухари, но чтоб такое?
        Старшие   наоборот, сделали героические лица. Именно таким, должен быть   подводник.
        -  Ну, так вот-т, - растянул  в улыбке губы  капитан-лейтенант. - Мы с вами несем боевую службу, как раз в эт-том самом треугольнике. Вопросы?
        Несколько минут стояла гробовая тишина, а потом один из молодых проблеял,
        - Разрешите?
        - Т-та.
        -  А  мы, того, можем исчезнуть?    
        -  Вполне, - встал обернувшись   замполит, а штурман с чувством исполненного долга,  сел на место.
        -  Если будете абы как нести вахту, пререкаться со старшими и  не проявлять  бдительности.
        - Другие вопросы имеются? Нету.Все свободны.
        Через пару минут кают-компания опустела.
        Остаток автономки и возвращение в базу, прошли тогда у нас без аварий.
        Вот, что значит, умелое политическое руководство.
        А еще знание психологии.