Драгоценная жемчужина

В дни голодной молодости книги я глотал, как устриц, дюжинами, жадно высасывал от створки до створки и принимался за следующую.

Много попадалось мертвых, с душком. Некоторые приходилось долго пережевывать, какие-то с трудом выковыривать. Но это только обостряло предвкушение нежного сочного лакомства под твердым ракушечным переплетом. И уксусная моя физиономия, недоверчивая лимонная мина перед открытием очередной книги порой вознаграждалась фейерверком вкуса от трепетного живого слова, впитавшего ароматы моря, леса, земли, ветра, дождя, ночи, да мало ли еще чего.
 
Однако спустя мгновения голод накатывал снова, становясь лишь острее и нетерпеливее. И я опять хватал с полки нечитанные книги, вскрывал их специальным ножом и жадно заглатывал. Только конец танталовым мукам не наступал. Я оброс ракушками, как Летучий Голландец, и превращался в призрак библиотеки.
Но однажды, раскрыв новую книгу и поднеся ее ко рту, я заметил в ней жемчужину. Невообразимо прекрасную. Драгоценную. Очаровавшую меня простой и чистой белой перламутровой красотой.

В жемчужном зеркале я увидел-ощутил море и ветер, музыку, восход солнца в степи.
Землянику в сосновом лесу.
Улыбку сына.
Езду верхом в лунную ночь.
Яблоко с дерева в росе.
Себя в детстве, потягивающегося утром на кровати – и вся жизнь впереди.
Парящего орла, обнимающего небо.
Расцветший луг, гудящий пчелами.
Руки мамы.
Тишину после урагана.
Первую любовь.
Плавающих в лагуне бабочек.
Коралловых рыбок, пьющих цветочный нектар.
Снежинку на ресницах любимой.
Глаза льва на воле.
Парус, просыпающийся от штиля.
Колодезную воду из ведра в июльский зной.

Словом, все, что только можно увидеть и ощутить. А главное, голод утих накормленным скулящим котенком и, нежно урча, заснул у меня на животе.

Книги с той поры я просто читаю, не глотая. А с жемчужиной не расстаюсь: ношу ее на груди, близко к сердцу.