Лампа или Когда не о чем писать графоману

Надо о чем-то писать, хотя бы о чем-то, на что упадет взгляд.
Лампа. Какая была раньше лампа? Это сейчас она маленькая ничтожная коротышка, к тому же еще и очень неустойчивая. Коротышка из-за плоского и не очень большого тела, которое не может удержать голову и шею. Ведь шея  у нее гнушаяся и длинная, как у лебедя. И может быть довольно изящной. Шея завершается примитивной, но умной головкой, в которой светиться мозг. Светится весьма экономно. Она умненькая, хоть и  маленькая, но знает, как экономить мои средства. А еще лампа имеет очень важный орган - хвост. Длинный и тонкий. И именно через него она питается  и набирает силу и может освящать пространство, разгоняю тьму.
Раньше были лампы, так лампы. С тех самых пор как Ильич зажег электрическую лампочку, лампы пришли в каждый дом и освещали нашу жизнь, приглядывая за  ней с тонкой и строгой ножки. Они с нами делали уроки, потом ночами готовились к экзамену в институте, горели на столе, когда в углу тихо посапывали дети, наконец, на старости помогали нам разбирать буквы  повестей и романов. Раньше мы уважали настольные лампы. Про такую лампу писали книги. Помню, в детстве изучали электричество, читая о фантастическом путешествии по лампе детей превратившихся в лилипутов. Одним словом лампу замечали и привечали.  Зеленая лампа стала камки-то непонятным символом, напоминала о библиотеках и глубоких знаниях.  Зеленая лампа, правда, еще тогда не электрическая, а керосиновая изменила жизнь одного человека. Нищего сделала богатым и образованным, а богача свергала с его пьедестала и лишила всего. Пусть тогда еще, керосиновая, но если бы Грин жил попозже, могла бы быть и электрической. Но самое главное достоинство лампы - она делала дом домом, придавая  ему вечерами особый уют. Не всегда и не везде сейчас уже найдешь электрическую лампу на столе. Да и частенько не увидишь стоящего у стены книжного шкафа. Говорят, что теперь книги и не нужны. И лампу и книги заменил компьютер мудрый, рациональный, но расчетливый и холодный. Я уверен, что и  книги,  и лампы, и, наверное, еще много других вещей, сегодня утративших для нас значение, ушли из нашей жизни не навсегда. И   если мир еще будет стоять, они снова  вернутся пусть в другом  и, может быть, неожиданном виде. Вот о чем подумалось, когда вечером не о чем не думалось  и  ни о  чем серьезном не хотелось  думать.