На том свете

 


Глава 1.

Антон Счастливцев, несмотря на намекающую о постоянной удаче, фамилию, в жизни оказался обычным рядовым неудачником. Сама по себе она сложилась несколько средне, а первых мест в этих бесконечных соревнования от колыбели и до могилы, он не занимал принципиально. И не потому что не хотел их занимать. А потому, что ему ничего не доставалось просто так, а если и доставалось, то лишь что-то такое, что можно сравнить лишь с объедками с «барского стола» случайно свалившимися по воле насмешницы-судьбы. И хотя куски эти были сами по себе вполне сносными, их частота и характер, имели совершенно непредсказуемое появление и выбор. Жизнь словно макака в шутку перекидывалась свежим дерьмом с тем, кто был достойным противником в этой битве, но имела свойство мазать, и часто попадала в стороннего наблюдателя. К несчастью для последнего, таким наблюдателем оказался никто иной, как Антон. Сначала это его обижало, затем, когда он подрос, подобное положение дел начало его раздражать, и уже потом он смотрел на эту несправедливую закономерность, совершенно смирившись с общим положением дел. Здесь автор должен заметить, что одни достигают просветления в монастыре, другие – в иных ситуациях. Вопрос лишь в том, какую именно истину хочет познать человек? И хочет ли он познать её вообще? Готов ли он к тому, что истина будет иметь запах свежего дерьма? Каждый из нас, рано или поздно получит свои ответы.

Неприятности сыпаться на голову Антона уже в самом раннем возрасте. В детском саду, повариха случайно обварила ему ногу. Рана была не очень серьезной, но предательски напоминала о себе в течении полутора месяца, ноющей болью и ужасно неприятной процедурой регулярной смены повязок. Игрушки ему доставались либо сломанными, либо их отбирали будущие чемпионы жизни. В первый школьный день, ему страшно захотелось в туалет, но он постеснялся спросить у учителя где находится уборная. Превозмогая силы, он стоически терпел почти весь урок, а потом когда прозвенел звонок на перемену, его в шутку сбили с ног, и он тут же позорно обмочился. В последствии, неприятная кличка продержалась с ним вплоть до окончания школы. Когда его возраст достиг известной зрелости, его как и других мальчишек, словно магнитом потянуло к женскому полу. Но девушки не обращали на Счастливцева никакого внимания, либо бессовестно пользовались им, не выпуская из железного круга «френд-зоны». После окончания школы он пробовал поступить в ближайший от дома институт, но не добрал несколько баллов, и вместо него, туда поступил его сосед - парень с явно меньшими умственными способностями, но имеющий влиятельных родителей. В общем и целом, все его неудачи имели мелкий местечковый характер, словно хроническое заболевание, которое по сути не несет в себе ничего серьезного, но здорово мешает наслаждаться жизнью, особенно когда наступает период ее серьезного обострения.

Поэтому к вести о своей скорой кончине, Счастливцев отнесся  несколько по-философски, и можно сказать довольно легко. Ему вот-вот должно было стукнуть сорок лет: «Дата весьма подходящая для подобного конца» - подумал он. Семьи нет, детей тоже. Никого не предавал, ни от кого не пытался уйти, никакого чувства вины в пыльном мешке жизненного опыта, и даже банальной ипотеки. Своего возраста он почти не чувствовал, за исключением некоторых нюансов, которые начинали беспокоить его время от времени. Организм Антона как раз находился в той золотой возрастной поре, когда окружающие его люди ошибались в определении общего жизненного стажа на несколько лет в меньшую сторону. Но такой ошибочности нередко способствовали внешние признаки мужской зрелости, а точнее их наглядное отсутствие. Большие залысины, если они имели место быть, могли спокойно появиться и у 25-летних, но явная седина значительно прибавляла несколько лет на перспективу. Фактически сам обладатель зрелой возрастной группы не чувствовал своих лет наряду с теми кто не мог определить этого ни по внешним признакам, ни в силу своего недостаточного опыта в этих вопросах. Но когда эти самые последствия возрастной зрелости начинают себя проявлять изнутри, например в виде тяжкой отдышки после кратковременной пробежке или в болях поясницы после того как поднимаешь тяжести, чувствовать свой возраст приходится на собственном опыте. В детстве Антона откровенно ужасали воспоминания стариков о том, как они были детьми. По его собственным соображениям он полагал, что любой старик, проживший такую насыщенную жизнь, просто не мог уместить в своей памяти тот слой воспоминаний, который уходил своими корнями глубоко в прошлое. Но именно приближаясь к 40-летнему порогу, он впервые осознал тот факт, что душа в отличии от тела, не имеет возраста как такового. А это означало лишь одно. Чем старше он будет становиться, тем печальнее ему будет открываться тот несправедливый контраст между дряхлеющим телом, и как будто все более моложавой душой. А душа тем временем и правда начинала молодеть все больше и больше. Видимо этой молодости способствовал жизненный опыт, который сквозь ветер времени отбрасывал в сторону все ненужные восторги, метания и поиски, оставляя лишь проверенные способы наслаждения собственным существованием на этой богом забытой планете.

Смерть в таком «молодом» возрасте, разом решала множество неловких ситуаций в будущем, словно экономя силы и ресурсы для следующей жизни, которая в свою очередь, под давлением иных обстоятельств, могла стать в разы лучше. И даже в том случае, если так называемая «счастливая жизнь», выпадала очередному везунчику сродни выигрышу в лотерею, то и тогда выходило так, что он лишь менял старый билет на новый, ничего не теряя по существу. Та жизнь, которую Счастливцев проживал в настоящий момент, абсолютно не стоила неизбежной оплаты всех счетов, которые люди как вид, вынуждены платить своим судьбам, даже не пытаясь рассмотреть какую либо альтернативу, если та в свою очередь не имела каких либо ясных очертаний. Ведь мы так привыкли знать куда идем и к чему, даже если указатели нашего будущего, не имеют ничего общего с реальностью. А их метафоричность, является отличным поводом для удобных интерпретаций в выдаче желаемого за действительное. Главное это вера в тот план, что был построен на основе все тех же воздушных замков. Собственно на этом основана работа любой гадалки, где вас красиво обманывают за небольшой прайс. Но многие предпочитают такой обман, личному и долговременному поиску собственного счастья. Без гарантий, чужих обещаний и даже надежд на положительный результат. И Антон не был в этом плане исключением.
Он жил в старой «двушке» вместе с престарелой мамой, и только перед ней чувствовал себя неловко, будто сам придумал себе эту болезнь, название которой он даже не пытался запомнить.

Мать конечно разрыдалась, и пока врач предлагал ему различные варианты сомнительного «спасения», начиная от дорогих и заканчивая бюджетными, Антон думал лишь о том как эффективнее успокоить свою маму. Но в голову лезли какие угодно мысли, кроме что были необходимы по существу. Возможно все дело в шоке, который возник в результате неожиданной вести, но он никак не мог понять, что именно больше всего расстраивало его мать: его болезнь или её не самая простая судьба, на которую он обрекает ее своим внезапным уходом? Слушать долгий и утомительный монолог врача, где сквозь толстую завесу равнодушия нельзя было разглядеть хоть капельку сочувствия,  то и дело прерываемый рыданиями матери, не хотелось. В конце-концов, ему это надоело, и на правах «смертника», он молча встал и даже не попрощавшись, спокойно вышел из кабинета. И врач и мать – оба тут же замолчали, словно по команде. Ноги несли Антона по улице в неизвестном направлении. Страха не было, только лишь чувство непонятной неловкости. Денег на собственные похороны хватало, даже с избытком. В ближайшем будущем он хотел приобрести подержанную иномарку, поэтому уже несколько лет откладывал небольшую сумму на осуществление давней мечты. Сейчас же, учитывая непредвиденные обстоятельства - мечта о покупке личного автомобиля рассыпалась как прах. Смерть подкралась к нему так близко, как подкрадывается хищник к своей жертве в документальных фильмах о дикой природе. Но пока он будет жить, ему не избежать никому не нужные расспросы друзей и знакомых, взгляды сочувствия и простого любопытства, преследующие любого, у кого нет выбора - изменить свою судьбу ни собственными силами, ни силами друзей и даже узких специалистов. Можно отключить телефон, но мать молчать не будет. Сегодня о его фатальном диагнозе будет известно всем соседям по двору, а завтра друзьям и близким знакомым. В итоге получалось так, что он еще не умер, а уже автоматически становился помехой для всех, а то и просто поводом выпить и поговорить. Издревле в нашей стране, существует обычай со смаком обсуждать чужие проблемы, находить для них теоретически верные решения, сочувствовать, осуждать и прочее, тем самым временно забыв о собственных неприятностях.

Незаметно для себя он оказался у дома Клавдии. Её циничное высказывание «Ну и слава Богу» в ответ на не самую лучшую новость, несколько приободрил его. В эту самую минуту он вдруг очень ясно осознал, что Клава и была тем самым спутником жизни, с которой можно было наладить священную связь незнакомых некоторое время назад людей, именуемую таким странным словом как «брак».
- Сколько тебе осталось? – спросила она с вялым любопытством, закуривая сигарету после формального акта любви.
- Не знаю, что-то около месяца, может трех недель…
- Значит, зайдешь еще?
- Если буду в силах – сказал Антон и виновато улыбнулся.
- А другим ты мне и не нужен! Впрочем - сказала она, громко зевнув, -  все к лучшему, я и так планировала рвать с тобой, а тут такой прекрасный повод. Ты не думай, я вовсе не издеваюсь над твоей бедой. Просто я стараюсь сразу принимать все новости такими, как они есть. Без иллюзий и прикрас.
- Рад, что оказался тебе полезен.
- Это болезнь оказалась полезной, а не ты. От тебя пользы не особо дождешься. В общем, давай-ка герой-любовник одевайся, скоро сын придет из школы.
Антон молча оделся, посидел пару минут на диване, не зная что делать дальше, и по прежнему не зная что сказать, направился к выходу.
- Подожди! – окрикнула его Клавдия. – Вот! И с этими словами она протянула ему пакет с мусором. – Выкинешь по пути!

Послушно выполнив очередной приказ Клавы, он вновь пошел, куда глаза глядят, размышляя по пути о том какую жизнь он успел прожить. В целом были и плюсы и минусы, но общий баланс всех подвигов, был весьма скуден. Получалось что его существование было мягко говоря бесполезным, как для него самого так и для остальных окружающих. Не каждый способен честно посмотреть на пройденный путь чтобы потом придти к неутешительным выводам. За все эти годы, он ни сделал ничего выдающегося, никого не спас, никого не осчастливил, но и не огорчил. Его жизненный маршрут, был похож на следование из одной станции метро в другую, вместе с множеством случайных попутчиков, имеющих похожие цели. Правда тут следует заметить что наличие многочисленных наград, не делает их обладателя более бессмертным, и не сдувает насевшую на них пыль автоматически. Заслуги вообще вещь очень субъективная, и обычно интерес к ним проявляет лишь их обладатель, да горстка приближенных. А в скупых статистических данных выдающихся биографии прошлого, они и вовсе не более чем цифровые данные. Есть они и или нет, не имеет ровным счетом никакого значения.

Мать конечно заботилась о нем как могла, но она никогда не вносила в его жизнь никаких особенных корректив, и уж конечно не готовила его к какому-то выдающемуся будущему. Ему иногда казалось, что она сама толком не знала как его воспитывать и что при этом делать, поэтому её главным наставлением в жизни был единственный девиз - «Будь как все». И он старался ему соответствовать везде и во всем, чтобы, во-первых не подвести мать, а во-вторых не подвести самого себя. 

«Быть как все» было не очень сложно, потому что на жизненном пути всегда находился такой человек, который точно знал, что делать дальше: заканчивать школу, идти в армию, потом в училище и на завод. Если все работяги после смены шли в пивную, Антон не задумываясь шел вместе с ними и везде его считали «своим». Он даже напивался словно за компанию, не думая отказываться пить по тому или иному поводу, имеющему значение для кого угодно только не для него. Именно благодаря своему качеству не задавать лишних вопросов, он в любой компании приживался как родной и нигде не провоцировал конфликтов. И лишь сейчас, неожиданно для себя самого, он минимум на один шаг опережал всех остальных по пути туда, куда приходят все без исключения, и даже те, кого считали давно заблудившимися.
И ему как и всем рабочим завода, были положены льготы, включая и ритуальные услуги. Но именно в этом вопросе, Антон решил свернуть в другую сторону. Возможно это решение было первым в разряде «собственных». Без советов и указаний, без отеческих наставлений и ненужных упреков. Впервые за много лет, для «учителей жизни» не нашлось места в сердце Антона. Не хотелось никакой шумихи и людской суеты. Он уже мысленно представлял себя лежащим в гробу, вынужденным выслушивать формальные речи сослуживцев, их не менее формальные соболезнования и прочую показную ерунду, не говоря уже о традиционных пьяных «рожах» на поминках и разговоров «за жизнь». Все эти разговоры, за малыми исключениями несут в себе тяжкую тоску по собственным судьбам, где лямки лишь на время отстегнуты, на время неожиданного перерыва. В то время как освободившийся счастливчик, ушел на заслуженный отдых и впервые смотрит на мир через очки личной свободы ничего не делать и ничего не хотеть.

Чувство неловкости по-прежнему не покидало его. Ему казалось что в подобном положении нужно как минимум горько сетовать на непростую судьбу, задаваться вопросами «Почему я?», и наконец готовится к встрече со своим создателем, если он не забудет на нее придти. Но голова была предательски пуста от похожих мыслей. Возможно в таких случаях, нужно было исполнить самые заветные желания? Но следуя общему пути, он как и большинство его ровесников, уже давно исполнил почти все, кроме покупки автомобиля и квартиры. Но на квартиру он и не рассчитывал, прекрасно понимая что такому как он, светит лишь ипотека с «конскими» процентами на финансовом горбу.


Глава 2.   

- Ну и гад же ты! – сказал в сердцах Питон, передавая Антону дымящуюся папиросу за кухонным столом и выдувая ароматный дым прямо в открытую форточку.

Питон был лучшим другом Антона, и пожалуй единственным настоящим другом за всю его жизнь. Так получилось что оба они выросли бок о бок в одном дворе, ходили в один детский сад, школу, вместе учились в училище и вместе пошли в армию. Кличка «Питон» прилипла ему благодаря аномальному размеру его мужского достоинства, не типичному для данных мест. Поэтому случись жить Питону во времена жестокой борьбы за выживание, где быстрым бегунам как правило везло больше, его давно бы съели дикие и более проворные звери. Но в эту эпоху, он был гигантским магнитом для женского пола. Хотя по правде сказать, такое излишнее внимание не принесло ему большого счастья в личной жизни. Женщины относились к Питону либо как к личному трофею (с которым можно было бы сфотографироваться на память если бы речь шла о рыбалке и грандиозном улове), либо как к редкому аттракциону, после которого обычный человек говорит сам себе: «Чтобы я еще раз пошел сюда…».

- Чего это я гад? – сипло переспросил Антон после глубокой затяжки.
- Кайф обламываешь. И ведь нашел время сказать. Только душа в рай собралась. Эээээх, кайфоломщик!
- Смерть не выбирают – равнодушно произнес Антон.
- Зато выбирают время для плохих новостей, и ты выбрал самое неподходящее.
- Мне уйти?
- Дурак. С кем же я теперь звезды считать буду? – спросил Питон.
- Какие звезды? – переспросил непонимающе Антон.
- «Ёжика в тумане» смотрел? Там медвежонок боялся что его лучший друг Ежик потерялся в ночном лесу. Между прочим в этом мультфильме заложен глубокий смысл.
- Какой смысл?
- Ты что и правда дурак? Думаешь они звезды на пару считать собирались? Они попросту торчали по вечерам, вот как мы с тобой. Медвежонок всегда знал где можно «достать», но одному дымить было не кайф. А ёжик в свою очередь малиновое варенье таскал, чтобы когда на «хавчик пробъет», попить чайку со сладким. Вот я и говорю, с кем мне теперь «Звезды считать»?
- Не знаю. С кем-нибудь из цеха. С Петровичем, например.
- С Петровичем? Да он по «синьке» тащится, и потом дело ведь не в этом? – и он демонстративно передал папиросу другу, – У каждого человека есть такой друг, с которым он может быть самим собой, ну знаешь…не притворяясь.

- И что?
- А то что таких друзей не бывает много, даже двух. Только один, да и тот скоро…
- Ну извини.
- Да ну тебя, я серьезно, а ты.
- А что я?
- Ведешь себя словно живее всех живых. Вот смотрю на тебя Антоха и не жалко совсем.
- Ну и хорошо.
- Чего же хорошего?
- Да то что ты ведешь себя как и всегда. Не причитаешь, глупостей всяких не говоришь.
- А по-моему – тут Питон улыбнулся, похлопал по плечу Антона и добавил – я только этим и занимаюсь. Должен ведь кто-то тебя утешать, или нет? А кто если не лучший друг?
- Да я тебя и не просил.
- Ну вот ты опять. Я тут понимаешь, пытаюсь как друг что-то хорошее сделать, а ты?
- А что я?
- Да сам не знаю. Такое ощущение что умираю я, а не ты.
- Не дай Бог!
- Слушай Антоха, может есть просьба там или ещё что? Типа последнего желания умирающего.
- Да я как-то и не думал об этом.
- Ну а ты подумай, а? Только вот сейчас, пока время есть. Все таки мне будет спокойней от мысли, что я хоть немного, но помог тебе. Слушай, реально подумай, по-братски.


Антон задумался. Ему не хотелось расстраивать друга, но в голову как назло ничего не лезло. Там по-прежнему наблюдалось всеобщий разброд и шатание.
- Может….
- Что может? – оживился Питон.
- Да я подумал, может совет какой дашь?
- Какой совет? Ты о чем?
- Ну типа наставление на «тот свет».
- Наставление? Наставление можно, только погодь нужно подумать. Тааааак – задумчиво протянул Питон. – На-ста-вле-ни-е. Чего бы тебе такого пожелать? Ага, вспомнил. Тут недавно в одной передаче по ящику, рассказывали о древних ритуалах над умершими. Ну знаешь, одна из тех передач о том, что тебе не очень нужно, но смотреть все равно интересно. Ничего так люди жили в свое время, и развлекались не хуже нашего. Так вот, там говорилось, что лучшей помощью на том свете являются те вещи, что положат в гроб вместе с покойником. Ну чтобы умершему было сподручней осваивать новые загробные земли. И все зависело от того, кем был этот покойник. Если это был воин, то ему полагалось личное оружие и доспехи, если военный начальник то ко всему прочему боевые награды и т.д. В общем и целом идея неплохая, и хотя никто обратно не возвращался, все эти племена были уверенны в том, что это будет самой главной помощью покойнику. Поэтому я бы советовал взять с собой на тот свет хороший косяк и зажигалку «на всякий пожарный».

- Хм, а это идея! – оживился Антон, - Только как это взять с собой? Кто же мне его положит? Мать что ли?
- Об этом «друже» не беспокойся. Сейчас «офигеешь», когда увидишь – с этими словами Питон вскочил с табуретки и помчался в гостиную. Там он что-то долго искал, наконец нашел и принес с собой серый футляр из картона на котором был изображен рисунок опасной бритвы с гравировкой Ленинградской набережной со львами. Открыв его, он поднес футляр к глазам Антона, и тот увидел перед собой огромную самокрутку, приличной длины и не менее внушительной толщины. Нечто подобное Антон видел только в классической комедии с «Чичем и Чонгом» в главных ролях. Однако любой зритель данного фильма прекрасно понимал, что такая самокрутка не более чем забавный муляж. Но зная Питона, он знал что тот шутить не будет.
- Впечатляет? – спросил Питон и не дождавшись ответа быстро заговорил – Для себя берег, думал выкурю на свой юбилей. Тут отборные шишки, башню сносит на раз, а тебе на том свете он все же нужней будет.
- А откуда ты знаешь что нужней?
- А ты откуда знаешь? Слушай Антоха, я ведь от сердца отрываю, и потом, чтобы там тебя не ждало, а косяк лишним не бывает. Так и знай!
- Да я к тому, что ты впустую потратишь на меня вот это чудо, а там может все совсем по-другому. Мало ли что по телевизору болтают.
- Ты давай не рассуждай тут. Если бы я умирал, то попросил бы именно об этом, ясно?  Еще спасибо мне скажешь.
- Да как я скажу то?
- Мысленно.
- А мысленно? Ну это я смогу.
- Об остальном не волнуйся, я положу этот футляр тебе в карман, вместе с зажигалкой, а там кто его знает, как дело поведется. С этой загробной жизнью нужно заранее быть начеку. И потом, наши предки все же для чего-то это делали, ведь так?
- Тебе лучше знать.
- А раз лучше так и болтать нечего. Только это, просьба к тебе.
- Какая?
- Постарайся не умирать в будний день, разве что максимум в пятницу. Жуть как не хочется поминки в будний день справлять. Ты меня знаешь, если я заведусь, то на работу не пойду. А с Петровичем «собачиться», хуже смерти.
- Постараюсь, но обещать не могу.

В последствии они встречались с Питоном еще не раз, но ровно до тех пор, пока болезнь Антона не стала о себе напоминать первыми неприятными симптомами. Смирившись с неизбежностью судьбы, он решил что время отпущенное ему, должно пройти так как хочет он сам. Шансы на выздоровление в больничной палате были не высоки. К тому же, лечение было дорогостоящим, судя по предварительно озвученной доктором сумме. Поэтому Антон решил провести остаток жизни если и не с пользой, то хотя бы в свое удовольствие. Благо его внешний вид пока оставался обычным, поэтому он без труда взял небольшую сумму в одной из кредитных помоек под сумасшедший процент, без сожаления оставив в качестве залога свой паспорт. Мертвым он ни к чему, а деньги очень даже пригодятся.

Глава 3.

На следующий день после удачной операции с кредитом, Антон во сне увидел своего деда Павла - рослого жилистого старика с поседевшей бородой, загорелыми руками и проникновенным взглядом. Они оба сидели в лодке и удили рыбу, также как это было когда-то в детстве. Дед щурился от солнечных лучей отражающихся от поверхности небольших волн, и курил трубку, туго забитую самосадом. Оба молчали, но мысленно вели между собой диалог, причем каждый из них говорил о чем-то своем. Впечатление от увиденного было настолько сильным, что недолго думая, Антон собрал свои вещи и укатил к дальним родственникам в деревню, оставив записку матери о том где он, и куда в случае чего ей нужно будет приехать. Помня предупреждение врача о неминуемых болях, когда болезнь достигнет своей финальной стадии, он заранее с помощью того же Питона запасся значительным количеством «стафа» и спиртного, а также приобрел все необходимые снасти для ловли рыбы. Дальние родственники поначалу не сильно обрадовались приезду нового гостя, но после того как Антон выдал им наличными круглую сумму, объяснив при этом, что его пребывание будет не долгим, сразу успокоились.

Стараясь вставать каждое утро до восхода солнца, он отправлялся в поле чтобы встретить очередной рассвет. Затем погуляв немного по покрытым утренней росой лугам, возвращался обратно, завтракал, помогал по хозяйству своим родственникам и ближе к обеду как и все остальные засыпал мирным после-обеденным сном, как заправский помещик. Жара в эти часы на улице была невыносимой, а температура на термометре достигала +40, так что единственным возможным занятием в данной ситуации был только сон. Сны были крепкие, тягучие словно мед и удивительно спокойные. В них не было ни повседневных проблем, ни болезни и ничего такого, что могло бы хоть чем-то потревожить. В послеобеденные часы деревня вымирала. Даже собаки прятались в тень и набирались сил для вечерних форумов со своими собратьями из соседних дворов. В эти часы, окружающая местность превращалась в африканскую саванну.

Зато часов в пять, когда невыносимый полуденный зной начинал потихоньку уходить на убыль, Антон паковал снасти, копал червей, наполнял литровую банку «деркой»  для подкормки рыбы, и отправлялся к лодке стоявшей у берега небольшой местной речушки.

С дикой природой этих мест в последние годы происходили удивительные метамарфозы. Чем хуже обстояли дела местного населения, тем лучше чувствовала себя природа. Колхоз развалился еще в 90-е, и кто был пошустрее, по-тихому растащил все что плохо лежало. Но никто не видел в подобном мародерстве ничего зазорного, так как тяжело было всем. Будучи школьником, Антон не раз приезжал сюда на летние каникулы, и очень любил гулять на пустыре, который располагался прямо за механизированной бригадой колхоза. Там валялась списанная сельхоз.техника, которую не смогли починить механики, в основном благодаря отсутствию необходимых запчастей. Кроме того, согласно нормативам, каждые десять лет парк техники обновлялся, и старая попросту списывалась. Это было огромное кладбище механических динозавров, по останкам которых так приятно было лазить. Он не раз удивлялся увиденным останкам, большая часть которых сияла свежей заводской краской, однако понять, почему их не могут починить, не мог. Сейчас, больше по привычке, он однажды отправился на старое место, но кроме заросшего сорными травами пустыря ничего не обнаружил. Все сдали на металлолом, причем при первой открывшейся возможности. В то время, местным жителям было невдомек, что они ограбили сами себя. Первым фермерам повезло больше чем последующим, так как им еще охотно давали льготные кредиты на собственное развитие, и их часть была потрачена на покупку бывшей колхозной техники (та что была еще на ходу) по весьма выгодным ценам. Тогда, насмотревшись заграничных фильмов в кооперативных видеосалонах, они еще верили в американскую мечту, забывая о том что у этой мечты есть конкретная географическая и экономическая привязка. Наивные карикатурные изображения бочкообразных капиталистов с забавными цилиндрами на головах, увы оказались куда более прозорливыми чем телевизионная пропаганда. И потом не нужно забывать, что основным свойством мечты является тот факт, что в большинстве случаев она ей и остается. Но в воздухе того времени, словно отравляющий сознание газ, витал дух «перестройки», и большая часть населения повторяло его заворожено как молитву. Как говорится «За что боролись, на то и напоролись!».

В середине первого десятилетия 2000-х, разорился последний мечтатель, а его место заняло непонятное ЗАО, основной деятельностью которого стала охрана, в короткие сроки старательно огороженной собственности. Поля все еще обрабатывали, но никто ничего не сеял и не убирал. Разве что раз в 2-3 года, да и то небольшими объемами. Местные мужики поговаривали о том, что это делалось лишь ради того чтобы «ЗАО» проходило необходимые формальные проверки, с доказательствами своей деятельности в виде наглядных фото. Сторож – стала самая востребованная профессия, тем более что сторожить особенно ничего не нужно. Старые трактора давно нуждались в хорошем ремонте, а одиноко стоящий комбайн, не сгнил только потому, что был время накрыт брезентовым тентом. Остальные жители деревни жили, кто чем придется. Те, что побогаче, держали коров или теплицы, ездили в город и торговали натуральными продуктами, популярность на которые стала резко возрастать в последние десять лет. Другие нанимались в соседние районы, и бывало приезжали домой только через 2-3 недели, и погостив немного снова возвращались на свои рабочие места. Старики просто доживали свой век благодаря мало-мальской пенсии. Кто-то гнал самогон, кто-то пил его. Из общего прошлого не осталось ничего чтобы так сильно объединяло некогда дружным и приветливых односельчан, за исключением традиционных похорон и свадеб.

В редкие деньки, когда палящие солнце пряталось под покровом густых как вата облаков, Антон прогуливаясь по улицам, мог видеть живых людей, да и те в основном были детьм, для которых как известно время течет иначе. Деревня потихоньку вымирала, доживая свой век в полу-заброшенном состоянии. А в это самое время, природа не просто восстанавливалась, она цвела. Особенно бурно жизнь развивалась возле водоема. Антон насчитал около 30 новых видов птиц, многих из которых он ни разу не видел в детстве. Камыш бурно рос, равномерно покрывая прибрежную территорию реки, и словно закрывая ее от людских глаз живой изгородью. Раньше камыш не только жгли, но и использовали для личных нужд, кому крышу перекрыть в сарае, кому поставить изгородь для огорода и прочее. В военные годы, он натурально спасал от холода. Когда вокруг степные равнины, все деревья на перечет. Поэтому печи топили с помощью спрессованных вязанок из камыша, обмазанных глиной вперемешку с навозом. Сейчас же, на камыш никто не обращал никакого внимания. И территория медленно но верно зарастала Бурьяном и сорняками. А по ночам был слышен вой шакалов, и даже волков. Черепахи расплодились в невиданных количествах, а майские и июньские ночи, наполнялись мощным хором всевозможных видов лягушек и жаб, что в свою очередь привлекало ужей и цапель, а также других видов пернатых, которые не прочь отведать свежей лягушатины.

Каждый день он садился в лодку, и приплывая на уже подкормленное заранее место, фиксировал её местоположение с помощью специальных «тычек», глубоко погружая их в ил, и затем привязывая к уключинам лодки. Затем неспешно разворачивал удочку, сыпал подкормку, насаживал червя на крючок и начинал играть в дикую игру смерти и жизни. Хотя Антон и не верил в Бога (таково было влияние времени когда он родился), он не переставал думать об Иисусе, который в качестве своих верных союзников, приобщил к своему делу рыбаков. Доставая свою очередную жертву из воды, которая билась и трепыхалась на крючке, он не раз воображал себя Богом, принимая судьбоносное решение о том какую рыбу отпустить на волю, а какую принести в жертву своему и не только, желудку.
Судьба благоволила ему, и клев почти ежедневно радовал его приличными уловами. Радовался не только он, но и кошки живущие во дворе у родственников, которым он вскармливал всю мелочь помимо крупной рыбы. Теперь каждый вечер они встречали его протяжным мяуканьем.

На рыбалке ему было настолько хорошо, что он не раз пожалел о том, что очень скоро против своей воли придется умереть. Его не покидало чувство тягучего покоя и липкого как сон умиротворения. И хотя каждый новый день в целом был похож на предыдущий, природа вокруг него не уставала меняться. Одно только небо переливалось многочисленными красками на закате а также в течении дня. Иногда это была бездонная синева, которая отражалась в гладкой как зеркало воде. Иногда, заполненное тяжелыми словно надувные фигуры облаками, оно нависало над ним темно-фиолетовой как фонарь под глазом, тучей. Вода словно вторила этим переменам, изменяя свою поверхность по воле ветра или его отсутствия. При сильном ветре поплавок качался над волнами как судно при шторме, либо при отсутствии, застывал в полный штиль. И каждое подобное состояние было своего рода открытием. Будто все что он видел, происходило с ним впервые, хотя в детстве он все это видел и не раз.

Тишина окружавшая его, была наполнена многочисленными природными звуками, большую часть которых он не мог идентифицировать. Кто-то поблизости ворчал, пищал, квакал, скулил, трещал и производил другие непонятные звуки. Пространство реки было наполнено жизнью под завязку, как наполняются улицы города во время пробок и праздничных столпотворений. Но в отличии от городской среды, звук не раздражал, а наоборот убаюкивал.

Когда проходили первые два часа активной рыбалки, после того как лодка вставала на нужное место, а в садке уже бился первый десяток разнокалиберной рыбы, Антон доставал из портсигара очередную папиросу, и задумчиво курил. В голову приходили разнообразные мысли. Например, он задавал себе вопрос о том как Иисус смог накормить столько народа всего двумя рыбами? И тут же в голову приходил столь же необычный ответ: «Еще неизвестно какого размера были эти рыбы. Раньше люди называли рыбой все что обитало в воде и имело похожие формы. Если сейчас мы называем Кита – млекопитающим, то для ровесников Иисуса, кит все равно оставался большой рыбой. А что если предположить, будто Иисус был инопланетянином? Обладая высокими технологиями, он вполне мог бы повлиять на китов таким образом, что пара этих гигантов сами выбросились на берег. Либо, он забрасывал снасти на приманку из двух рыб, и уже сообща со своими учениками, они вытаскивали на берег свой приличный улов. Нет ничего, что нельзя было бы объяснить. Разница лишь в том, что неизвестность и истина, в данной ситуации обладают одинаковым отсутствием практического результата…». Допустим ты знаешь нечто, о чем многие и не догадываются, придерживаясь официальной версии. Ну и что с того? Все что было уже прошло, а все что будет, имеет значение лишь в своем временном промежутке. За подобными мыслями проходили часы неторопливого досуга.

Легкое покачивание лодки, свежий воздух с оттенками речного ила, звуки птиц, стрекот стрекоз снующих тут и там, жужжание комаров, плеск волн, солнечные блики на воде, чайки неожиданно плюхающиеся в воду за очередной добычей, бесцеремонно проплывающие над водной поверхностью головы нутрий, настраивали Антона на некую форму забытья. Вся его жизнь словно автоматически оставалась за кадром, а дрожащий на поверхности реки поплавок, на время становился ни больше, не меньше – центром единой вселенной, от которого исходили миллиарды невидимых энергетических связей. Все было наполнено жизнью, и чтобы соблюсти невидимый миру баланс, нужна была капелька смерти. И Антон нес эту смерть словно Прометей – огонь, как самому себе так и пойманной не без доли азарта рыбе. В схватке за жизнь и смерть, он быстро забывал о том что его ждет, что в свою очередь позволяло наслаждаться текущим моментом.

«Живи здесь и сейчас» - данные слова периодически звучали у него в голове, и он невольно подчинялся этому указанию свыше. Когда действие папиросы уходило на второй план, он доставал запотевшую банку пива и жадно выпивал её содержимое. Наступала фаза некой сонливости и расслабленности по всем участкам тела. Поплавок переставал привлекать внимание, и его место занимала окружающая обстановка целиком.

Сама по себе идея рыбалки стара как мир. Мужчина, будучи охотником, не отдыхает на свежем воздухе в тишине от бесконечной болтовни надоедливой супруги – он охотится! И очень хорошо, что практически все в нашем обществе единогласно усвоили себе этот нехитрый урок всерьез. Никто не ожидал, что насущная потребность рыбалки в условиях современного мира так высока. Как-то возвращаясь с огромного рынка который располагался на открытом воздухе и занимал значительную область пространства, Антон прошел мимо сразу четырех высоких павильонов с внушительными внутренними площадями в каждом. И все они были посвящены именно рыбалке. Есть рыбаки, которые ищут всю жизнь идеальное место для такого времяпровождения, они даже путешествуют по другим странам. Другие предпочитают большинству мест одно, но зато такое, где никто и не догадался бы ловить. Как правило, многие из них имеют личное авто, чтобы время от времени уезжать в то заветное место и с комфортом наслаждаться всем процессом целиком. Есть и те, что предпочитают пару выходных проведенных на природе, включая ледяное пиво и задушевные разговоры за жизнь. Но одинаково на всех действует эта магическая терапия, тишины, спокойствия и невероятного азарта в схватке с природой. А главное, что у тебя есть конкретная причина для того чтобы несколько часов в жизни, ничего по сути не делать. И эта причина к счастью уважаемая большинством. Другое дело если бы ты занимался тем же самым, не имея железного аргумента. Тогда ты уже не рыбак, а попросту бездельник. Мало того, к тебе начинают лезть с вопросами, а что ты там делал, зачем тебе это нужно», и все в таком же духе. Но с рыбалкой дело обстоит несколько иначе. Ты можешь смело придти без рыбы сославшись на то, что клев был весьма плохим и прочее. Но при этом никто не смеет осудить тебя за эту вынужденную неудачу.

Однажды, Антон пришел на рыбалку как обычно, около пяти часов вечера. В этот раз он ловил с местного пирса, который был выстроен из старых досок у самого берега, местными аборигенами. Несмотря на прочность конструкции и удобное расположение, пирсом очень редко пользовались по назначению. Небо было на удивление чистым, просто мечта любого у которого есть дома телескоп, стоимость которого превышает среднюю зарплату обычного человека. Он сидел лицом к солнцу, и как раз в эту минуту ощущал на себе всю силу ультрафиолетового излучения. Клевало слабо, поэтому он недолго думая кинул немного подкормки в воду и достал холодную банку любимого пива. За пару часов попалось с десятка полтора красноперки, некоторые из них были с ладонь. Один линёк, пару окуней, и парочка небольших гибридов. Пиво отлично утолило жажду, а солнце потихоньку стало уходить на убыль. Антон достал папиросу из портсигара и глубоко затянулся, пуская дым над водою, как пелось в одной известной песне. Когда наступило время последней затяжки, он щелчком смахнул остаток пепла на ближайшую доску, и он словно ароматическая свеча пустил несколько тонких струек дыма в синеву неба. Переменив червя, он закинул удочку заново. Клев был хаотичным, по поплавку было видно, что крючок атаковала в основном мелочь, не способная проглотить крючок восьмого размера. Наконец леску что-то дернуло, по характеру движений поплавка он понял, что дернуло что-то увесистое. Он резко подсек удилище, и тяжесть в леске сообщила ему, что попался кто-то увесистый. Дальше все произошло за несколько мгновений. Крупная рыба тут же ушла на глубину, и Антон начал мастерски выуживать подводного исполина, до тех пор пока тот не показался из воды и не продемонстрировал свою длину, размером по локоть. Выуживая матерого гибрида килограмма на два, он не сразу понял что именно произошло. Карбоновая удочка с типичным японским названием, лопнула под тяжестью рыбы, и прошло не менее пары секунд прежде чем он смог среагировать. Инстинктивно рука кинулась к леске, но предательская легкость в ней сообщила, что леска оборвана вместе с крючком. Он оказался сразу в двух состояниях, проигрыша и победы. С одной стороны жизнь щедро дала ему шанс поймать крупную рыбу, с другой он итак ее поймал. Те самые несколько секунд стоили пару недель ежедневных походов на реку, которые к слову всегда приносили ему только положительные впечатления. 

Но болезнь уже неумолимо прогрессировала, и когда приступы острой боли, стали говорить о себе все чаще, он решил вернутся в город пока был еще в силах. Память зафиксировала все мельчайшие детали отдыха, и поэтому по ночам, когда мать уходила спать к себе домой, он мысленно погружался в рыбалку и продолжал оставаться там до тех пор пока сон не сливался с реальностью. Упущенная рыба стала сигналом к возвращению, как упущенная сквозь пальцы жизнь. Пока он стремился жить как все, все жили собственными стремлениями. Никто не хотел уступать ему свое место, даже если оно состояло из сплошных неудач и не вызывало хотя бы минимальной зависти со стороны. Все цеплялись за жизнь с одинаковым упорством и верили что пройдет еще немного времени, и она изменится в лучшую сторону.


Глава 4.

Антон умер днем. Все произошло тихо и спокойно, словно он умирал не единожды. Внутренние боли стали острее, и он уже начал принимать сильные болеутоляющие, которые Питон пробил ему через своих знакомых нелегальным путем. Но в тот роковой момент, он находился в полном сознании. Мало того, за множество мучительных дней Антон впервые почувствовал себя так, словно ничего и не было. Как чувствует себя каждый из нас в минуты полного здравия, но особо не замечает этого и уж тем более не радуясь своему положению, в силу того что мы забиваем свою голову иными отвлекающими нас факторами.

Наступило такое состояние, какое возникает во время затишья перед бурей. Оно продолжилось не более десяти минут, но Антону показалось что прошло не менее часа. Он задышал ровнее, спокойнее. Потом дышать стало труднее, сердце сильно кольнуло и сжало чей то невидимой рукой. Он тут же покрылся холодным потом, тело задрожало словно перед стартом больших гонок. По телу пробежали заряды тока и оно начало тихо трястись. Внутреннее напряжение стремительно нарастало, пока не достигло своего пика. А потом внутри что-то резко оборвалось, словно кто-то выдернул вилку из розетки, и дыхание остановилось. Антон был еще в сознании, когда понял что умирает, но пошевелится уже не мог. Тело больше не слушалось, а неизвестно откуда появившийся прилив теплой волны окутал его с головы до ног, и он погрузился в созерцание ярких отрывков из своей жизни, которая, как ему показалось, никакого отношения к нему не имела. Тяжесть быстро сползла с него и он полетел в окно словно птица, наслаждаясь незабываемым ощущением полета. Он летал над городом и видел помимо привычных пейзажей, другие души разных возрастов. Все они уже осознали свое положение, но внутренняя волна радости окутывала их, и они улыбались. Дети играли друг с другом в догонялки, старики плавно парили над крышами словно космонавты в невесомости. Все были рады узнать, что смерть оказалась не такой страшной, как могло показаться раньше.

Полетав в состоянии полной эйфории несколько часов, он решил вернутся обратно и увидел заплаканные глаза матери. Ему тут же стало совестно, что он, находясь во власти новых ощущений, пропустил момент прощания. Его тело должно быть уже успели увезти в морг, и теперь мать сидела в окружении подруг и соседей. Кто-то уже вовсю хлопотал по дому, готовясь к прощанию и к поминкам словно это была вполне себе обычная процедура, кто-то наводил порядок, а сосед с нижнего этажа, явно положил глаз на его рыболовные снасти.
Через пару часов ему попросту надоело находиться вместе со всеми в комнате, и он вновь полетел по городу, желая увидеть те места, которые стали ему дороги на протяжении всей жизни. Когда места были пройдены, летать уже надоело. Во-первых он не мог заснуть, этого больше не требовалось, а во-вторых тебя уже не замечают в упор и просто глазеть на места своей молодости уже не интересно. Он не ощущал практически ничего из того чем могло одарить его тело, когда оно было в прижизненном состоянии. Оставались только визуальные, слуховые и информативные впечатления. Хотя далеко не каждая информация возбуждала в нем чувство интереса. Было решительно наплевать но то, как его звали при последней жизни, сколько лет ему было когда он умер, какой номер его паспорта, пароль от почты, и цифровой код блокировки смартфона.

Забывались и другие вещи в силу их ненужности условий новой формы бытия. Стало как-то удивительно спокойно и абсолютно все равно, что происходит вокруг и что еще произойдет не раз. В нем словно выключили внутреннюю кнопку, отвечающую за мирскую суету, которую он нажимал неоднократно полагая что так нужно. По всей видимости, он проходил своеобразный процесс адаптации к своему новому положению. Когда равнодушие достигло пика, стало ясно без слов что это последний день на этой земле, и в принципе будет весьма неплохо увидеть близких ему людей, даже если далеко не все из них были приятны при жизни.


Питон приехал на похороны и тут же как следует хорошенько напился, но не забыл исполнить свою просьбу, положив аккуратно в гроб футляр с самокруткой. Он же настоял на том чтобы Антона хоронили не в строгой одежде, а в легкой футболке и шортах, словно он только что вернулся с затянувшегося отпуска.
Потом когда тело закопали, парящий над накрытыми столами Антон наблюдал за поминками, с улыбкой слушал разговоры о себе и уже мысленно готовил себя к встрече с тем светом.
На похоронах было много тех, кого он попросту не знал, но зато они каким-то неведомым образом знали его, и позволяли себе рассказы связанные непосредственно с его жизнью. Рассказы эти были бессмысленными, как и любые разговоры о покойнике. Никто толком не знал ничего существенного о том, что он любил, чем увлекался и чем жил. Единственный кто мог рассказать чуть больше – был его друг, но тот старательно выполнял роль скорбящего друга, заливавшего свое горе большим количеством спиртного.
Ровно в полночь, перед Антоном появился лифт, на котором неоновой вывеской мигало яркое слово: «Войдите». Дверь автоматически распахнулась, он вошел внутрь и тут же ощутил приятную тяжесть в теле и во всех членах. Телесные чувства от которых он успел отвыкнуть вновь вернулись к нему. На стенке лифта были обозначены две стрелки, с надписями АД и РАЙ. Нижняя стрелка загорелась, и лифт начал быстро опускаться.

Глава 5.

Несмотря на кажущуюся по ощущениям скорость, лифт опускался довольно долго, словно в фантастическом фильме, где тайные правительственные организации без труда находят время и деньги чтобы рыть непременно очень глубокие шахты. Хотя как правило, это совсем не останавливает главных героев в попытке добраться до секретных мест. Со временем температура в кабинке заметно повысилась, очевидно лифт уже приближался к преисподние. Наконец произошла полная остановка и Антон выйдя из кабинки, увидел перед собой небольшой берег у огненной реки, заполненной бурлящей лавой. Рядом с берегом стояла большая старая лодка, в которую за один раз могло уместиться не менее трех десятков пассажиров. В лодке находился огромного роста человек одетый в старые лохмотья с длинным капюшоном, из-за которого не было видно лица. Жестом он пригласил Антона войти на борт и внести плату за проезд. Инстинктивно запустив руку в карман шорт, он обнаружил футляр с прощальным подарком Питона. Не долго думая он протянул его в качестве оплаты. Высокий человек в капюшоне принял футляр, раскрыл его, и тут Антон услышал тихий возглас удивления. Не говоря ни слова, перевозчик спрятал оплату в полы одежды и привычным движением оттолкнул веслом лодку от берега. Не говоря ни слова, они молча поплыли в неизвестную даль, окаймленную полыхающей кромкой. Путь оказался не близким, и добираться вплавь было бы не так удобно и легко, если это вообще было возможно. Причалив к берегу, перевозчик указал пальцем на ворота, и помахал на прощание рукой.

Подойдя к массивным воротам, Антон обнаружил кнопку вызова. Нажав ее он тут же услышал знакомую сирену, какие издают сигнализации на потревоженных «кошачьим братом», автомобилях. Но ворота никто не открыл. Тогда он позвонил еще, и еще. Минут через десять он услышал ворчливый голос: «Ну кто там еще?».
- Я – ответил Антон.
- Как оригинально – ответили из-за ворот. Сколько вас там?
- Один.
- Как один?
- Вот так.
- Хе-хе – ответил смеющийся голос из-за ворот, - Должно быть большой грешник раз один. Ты вот что, постой тут подожди, вдруг еще кто нагрянет? А потом, когда вас станет чуть побольше, звоните не стесняйтесь. У меня обед! Законный, между прочим!
- А долго ждать то?
- А ты что на пытки торопишься? Расслабься, тут заточение длится куда дольше любых ожиданий. Сказано жди, значит жди. Раз ты уже тут, то спешить тебе точно некуда, смекаешь?

- И то правда – подумал про себя Антон, - спешить действительно некуда. Можно и подождать. Он пошарил в карманах, и обнаружил там зажигалку, в качестве дополнения к подарку Питона.
- Вот уж подарок так подарок для Ада – подумал он - Тут огня, сколько хочешь, хорошо что настояли на варианте Питона, иначе давно бы запарился. Я тут словно на курорт приехал, а каково тем, кто в костюме пришел? Однако оставлю зажигалку себе, вдруг еще пригодится.

Тем временем он услышал вдалеке шум и приглушенные стоны. Кто-то пытался плыть среди раскаленной лавы, но с каждым взмахом руки, она сгорала как спичка, обнажая белые кости, и вновь нарастая новым мясом. Сложно было сказать, был ли это человек или что-то похожее на него. Но это существо на удивление не собиралось сдаваться и продолжало грести вперед. Прекрасный сюжет для песни какой-нибудь тяжелой металл-группы. Антон с улыбкой подумал что должно быть те кто пишет подобные тексты, сам того не подозревая, черпает вдохновение из стертых новой жизнь воспоминаний о посещении данных мест.

Между тем спустя полчаса, существо с большими усилиями доплыло, уцепилось за край берега и стало выползать наружу, не переставая гореть. Антон было хотел подать руку для помощи, но передумал. Вместо ног, адский пловец вытащил на свет обугленные кости и устало повалившись на край берега, начал биться в болезненной агонии, так как кости вновь стали обрастать мышцами и кожей. Оказалось, это был мужчина средних лет, на котором по прошествии некоторого времени, не было не единой царапины. Отдышавшись он встал и подойдя к Антону протянул руку – Сергей!
- Антон.
- Ведь что удумали черти? – сказал он, громко возмущаясь.
- Вы о чем?
- А ты разве не видел, как я вплавь добирался? Только представь себе сколько я плыл, и все время то сгорал, то возрождался из пепла. Многочасовая агония и нескончаемая боль. Жертвы инквизиции по сравнению со мной просто дети, везунчики!
- А почему вы не остались на том берегу?
- А потому что паромщик знаками объяснил, что его зовут «Хуан». Да шучу я! Сам не знаю почему. Сначала ждал, неделю, другую, пару раз умер от обезвоживания и вновь возродился. Подумал, все равно как умирать, тем более что ты не умираешь по сути, вот и сиганул. Боль адская, но на то он и ад, чтобы испытывать нечто подобное. В общем отплыл я далеко, а все мочи нет это терпеть. Не могу привыкнуть и все тут, а чувствую и до берега уже далеко. Знаешь, сколько я плыл?
- Сколько?

- Почти 9 дней. И кто знал, что паромщику платить надо? Хотя дураку понятно что если есть такая услуга, то заплатить за нее милое дело, но чем? А у меня кроме красивого костюма да бесполезных иконок ничего нет.
- Так у вас и костюма уже нет.
- Костюм будет, поверь. Этот день закончится, и вновь все будет как раньше.
- Как это?
- А вот так. Все что было с тобой во время погребения, остается с тобой. Верь я в эти сказки раньше, не мучался бы столько времени. И ведь читал мифы древней Греции в детстве, а всерьез все равно не воспринимал. А ты как я вижу подготовился заранее к поездке сюда?
- Вы о моем пляжном виде? Это меня друг надоумил.
- Скажи ему спасибо, другу своему.
- Да как я скажу?
- Этого я не знаю, но если случится оказия, скажи обязательно, и от меня тоже. А ты чего тут прохлаждаешься? Почему не заходишь внутрь?
- Я пытался дозвониться, но мне сказали что нужно подождать пока не соберутся остальные.
- Ну похоже ты дождался. Давай звони, пусть не ленятся.
- Сергей, а вы не боитесь что подобные слова могут дорого вам стоить?
- Хе-хе, да мне после этой огненной реки ничего не страшно. Кстати, а друг твой, случайно ничего больше не положил?
- Вот – с этими словами он достал зажигалку из кармана.
- Ух ты! И курево имеется?
- Паромщику отдал.
- Ээээх – протянул Сергей. Но я бы на твоем месте сделал тоже самое. Хотя… Ладно давай звони.

Антон нажал на кнопку вызова.
На этот раз голос из-за ворот не заставил себя долго ждать.
- Ну что, все собрались?
- Все – ответил Антон, а Сергей нетерпеливо добавил – Эй открывайте скорее, чего тянуть?
- Это кто там такой смелый? – спросил удивленно голос.
- Тебе не все ли равно?
- Хммм… – ответил голос и затих.


Огромные ворота медленно подались вперед и заскрипели так жутко, что Антон немного поежился. По всей видимости, они служили верой и правдой не одну сотню тысяч лет, и прослужат еще столько же.
Наконец из-за открытой половины сначала появилась мохнатая лапа, потом морда, и вскоре к ним вышел невысокий, ростом около полуметра, чертенок.
- Двое значит – сказал он громко хрюкнув в пятачок и нагло смерив взглядом гостей – Чего уж там, заходите гости дорогие! Давно вас ждем!

Ад представлял собой грубую пародию на гигантскую тюрьму, где каждый заключенный отбывал свое наказание в отдельной одиночной камере. Для общего учета находящихся здесь грешников, местные служащие пользовались обычной бумажной картотекой, что в свою очередь порождало чудовищную бюрократию со всеми вытекающими отсюда последствиями. Прежде чем попасть в свои камеры, Антон и Сергей, были вынуждены просидеть в общей очереди новоприбывших грешников пару недель, что в некотором роде  уже являлось частью их наказания. Время в этом месте шло несколько иначе чем на земле, но учитывая привычку заключенных к 24 часовому дню, формально было принято сразу два различных формата. Один был местным, и распространялся исключительно на обслуживающий персонал, другой был применим только к самим заключенным, включая возможность отслеживать свой срок по земному календарю, который висел в каждой камере. Дневное время сводилось к искусственному освещению камер, бесконечных коридоров, и служебных помещений тюрьмы. Сами служащие никуда не торопились, и исполняли свои обязанности согласно прописанных многовековых регламентов. Любая служебная записка о решении пустякового вопроса, могла проболтаться по кабинетам до нескольких недель, но для данного заведения это было нормой. И надо отдать должное такому подходу, так как независимо от того, сколько земных суток уходило на бюрократические скитания, решение любого вопроса доводилось до логического завершения. Для получения повышения по службе, служащим, помимо старательного исполнения своих обязанностей и заслуг, требовался определенный отрезок времени, который иногда измерялся отбытием нескольких сроков одного и того же заключенного, возвращающегося с земли вновь и вновь, после очередной своей жизни.

Основными знаками отличия при карьерном росте на службе, были - увеличенная длинна рогов, хвоста, клыков и прочих особенностей строения тел местного персонала. В исключительных случаях, повышением награждали тех, кто вносил новую идею, эффективность которой имела видимый серьезный эффект. Что же касательно новых обязанностей, обусловленных новой должностью, то обычно к списку текущих добавлялась всего одна. По сложности исполнения, эта обязанность не сильно отличалась от всех остальных, но благодаря ежедневной практике, навык по ее применению шлифовался снова и снова, вплоть до совершенства. Похожий принцип применяется в Японских корпорациях, где от сотрудника требуется исполнительность и верность традициям компании, а уже годы верной службы обеспечат гарантию неминуемого повышения по службе. Все это позволяло любому из служащих без труда определить ранг друг-друга, и круг причитающихся обязанностей конкретного лица. Для заключенных, возможность сбежать из самой камеры была вполне себе осуществимой, но бесполезной. Так как за пределами ада была только огненная река и лифт, работающий в одну сторону. В качестве единого наказания за побег, заключенному попросту добавляли новый срок. Правда ко всему этому, провинившемуся приходилось проходить процедуру перезаполнения дела в картотеке, с соответствующим обходом необходимых кабинетов и служб, сопровождаемых традиционными длинными очередями. А это как показывала практика, было хуже самих пыток.

Основной особенностью Ада в его общем строении было то, что он делился на несколько отдельных зон, в зависимости от исповедуемой грешниками религии. Отдельная зона имелась специально для атеистов. Она была исключительно экспериментальной, и судя по ходившим между заключенными слухам, туда лучше не попадать вовсе. В середине Ада располагалась так называемая зона отдыха, где могли отдохнуть не только служащие, но и отдельные заключенные, в качестве определенных заслуг достойных подобной награды. Каждое прибытие новых заключенных сопровождалось заполнением нового дела, либо продолжением старого, с оглашением соответствующего тяжести грехов, приговора и назначенного данным наказанием срока заключения. Спустя длительное время, Антон пришел к выводу, что смысла в данных наказаниях не было в принципе, точнее смысл был один – исполнение своих обязанностей, и каждый служащий или гость, выполнял их без особого сопротивления.

Помимо обязанностей и соответствующих приговору наказаний, у заключенных имелись некоторые права. Таких оказалось не так много, но некоторые из них были весьма полезными. Наиболее наглядным примером такого права, являлось так называемое право собственности. Все с чем ты приходил на этот свет, по праву оставалось с тобой. И согласно права, ты мог рапоряжаться своим имуществом как захочешь, вплоть до того чтобы сломать или подарить, расплатиться или дать взятку. На следующий день, все что было с тобой возвращалось вновь, словно ничего не случилось. Во время монотонного ожидания в очереди, Антон и Сергей стали друзьями. А когда Сергей узнал что именно, его новоиспеченный друг с собой носит в кармане, то сразу вызвался пройти утомительную процедуру согласования на размещение в камере, рядом по соседству с Антоном. К счастью курить можно было где угодно, так как справедливо полагалось, что пожары в таком заведении не страшны. И надо было отдать должное мастерству местных строителей. Они не баловали свое вышестоящее начальство отдельными архитектурными изысками, используя грубые, но одновременно весьма надежные материалы. Тюремным коридорам были не страшны не только пожары но и что мало-вероятно – наводнения. Решетки были настолько крепкими и прочными, что сама мысль что-то сделать с ними исчезала при первом взгляде на них. Смотритель рассказывал, что их изготавливают в промышленной зоне, силой особого вида троллей. Стены тюрем попросту вытесывались из цельных кусков горных пород. Говорят что в свое время, эти специалисты стажировались на земле, оставив после себя остатки удивительно прочных стен с полигональной кладкой, и до сих пор удивляющей исследователей чистотой обработки. Не говоря уже о весе отдельных блоков, которые тролли могли перемещать не только при помощи недюжинной силы но и особого вида магии. Но земные исследователи не могли знать об этом, поэтому нашли единственное как им казалось логическое объяснение – теорию палеоконтакта.

Офисные бесы, давно привыкли к длительным беседам своих подопечных во время томительного ожидания в нескончаемых очередях, и совершенно не препятствовали им. Дело в том что помимо «ожидательных» пыток начального уровня, тем кто успевал подружится, предстояла пытка одиночеством. Так как шансы еще раз увидеть своего друга были ничтожно малы. Предполагая, что им потом придется расстаться, Сергей всеми правдами и неправдами узнал что именно нужно сделать, для того чтобы переносить предстоящее наказание по соседству. К счастью, главным плюсом в бюрократии Ада был тот факт, что соблюдая необходимую процедуру подачи документов, ты мог решить свой вопрос в собственную пользу. Разница лишь в том что тех, кто таким образом решал свои вопросы, были единицы. Мало кто мог подумать о том, что в такой изначально чужой для тебя системе тоже можно решать насущные для себя вопросы. Но как говорится, кто ищет тот всегда найдет, и бюрократия ада была не исключением. Здесь бесполезно было давать взятки, но зато гораздо более эффективной могла быть любая служебная записка, ходатайство или прошение. И хотя общее количество возможных решений в этой сфере было весьма ограниченным, стоило воспользоваться возможностью, как пользовались правом собственности. Разница была лишь в том, что о праве собственности рассказывали сами сотрудники ада, а об иных возможностях нужно было наводить справки самому. Считалось что если ты не спрашиваешь о чем-то, то оно тебе и не нужно по сути. А если все будут подавать заявки, бумаги в Аду попросту не хватит.


Глава 6.

Свою самую первую боль во время пытки, Антон запомнил куда ясней чем первый секс, первую любовь и все что он делал в своей последней жизни в первый раз. Случилось это следующим образом.
После заселения в камеру, он провел в ней около полугода практически в абсолютной тишине. Смотрящие за порядком, изредка проходили мимо него, останавливались, но каждый раз когда он пытался задать тот или иной вопрос, одаривали его презрительным молчанием. Возникало ощущение, что о нем попросту забыли, что на самом деле было не совсем верно. Судя по раздающимся в коридорах крикам и стонам, в тюрьме кипела своя жизнь. Что же до молчания, то длительное ожидание, объяснялось простой формальностью. Приказ о наказании, уже вступившем в свою силу на соответствующем бланке, долго мотался в виде служебной записки по разным кабинетам, собирая многочисленные подписи. К счастью, скоро в пустующую камеру по соседству поселился Сергей, рассказов которого, хватило примерно на месяц жаркого обсуждения. Его личное дело, как и дело Антона, довольно долго бродило по кабинетам соблюдая все необходимые формальности. Он стойко прошел все круги бюрократического ада, и в итоге добился своей цели. День за днем толстая самокрутка от Питона, то и дело перемещалась из одной камеры в другую, благо близкое расположение соседних камер не мешало процессу «активного общения». Благодаря скитаниям Сергея и его неусидчивому характеру, Антон узнал много полезного об Аде, словно отсидел в нем не менее двухсот лет подряд. И хотя эта информация имела более развлекательный, нежели практический характер, он был рад и этим крупицам. Когда отбываешь срок в подобной «одиночке», свежие новости становятся равноценны золотым слиткам, если бы в данном месте от них был бы какой то толк.

У каждого заключенного имелся личный надсмотрщик, и Антон с Сергеем не были исключением. Смотрящим их блока, оказался  родом с востока, и прибыл в эту часть тюрьмы по обмену, для повышения квалификации. Когда необходимый приказ прибыл по назначению, смотрящий не заставил себя долго ждать.
Настал час «Х», и на пороге камеры Антона, словно из ниоткуда возник огромный свиноподобный демон синего цвета, с большим волосатым пузом, длинными ушами и клыками. Одет он был словно из сказки – широкие шелковые шаровары синего цвета, остроносые туфли, черная жилетка из кожи, на руках браслеты с арабскими узорами а на голове надета маленькая красная шапочка с кисточкой. 

- Здравствуй дАрАгой – сказал смотрящий, - менЭ зовут Хабиб. Я твой отЭц родной на вЭс срок. СЭгодня бумага на тЭбЕ пришОЛЬ, дождался родной. Ну пошли-пошли, время нЭ ждет.
Повинуясь приказу, Антон вышел из камеры и поплелся за своим Смотрящим. Хабиб подчеркнуто вежливо попросил своего подопечного идти рядом, и по возможности не делать никаких глупостей. Сказав это он устало сообщил, что это его последняя пытка за  день, и он хочет побыстрее покончить со всем этим. Дорога оказалось довольно длинной и лишь спустя час, они дошли до места ежедневной пытки.

По дороге Антону от скуки приспичило поговорить с Хабибом, и судя по его миролюбивому настроению, он получил новую информацию о мире в котором он был вынужден жить дальше, а заодно и о самом Хабибе.

Оказывается, его смотрящий прибыл в эту зону всеобщей тюрьмы по обмену опытом.
- ПанЫмаешь дорого! Наши пытки на родине, имеют больше назидательный, чем приговорный характер. Отрубишь пару рук за воровство, и воров становится намного мЭнше. ЗабьёщЬ камнями нЭверную - мужья довольны! Но наше руководство, решило поднять показатели боли на новый уровень, поэтому и прислало меня в эту зону ада. Христиане в этом плане имеют куда более изощренный опыт, чем мы. Вот смАтрЫ сам. Приходишь ты в камеру пИток и вращаешь колЭсо судьбы. В казино это называется «колЭсо удачи» - хорощИй щЮтка! А каждое дЭление в этом колЭсе - одна из пыток. У нас такое колЭсо сАвсЭм маленький. Здесь огромный. Эсть куда развЭрнуться.

- А в этом колесе отмечены только пытки, или бывают призы?
- КанЭчно дарагой! Одын эст. Виходной называется!
- У вас есть выходные?
- У всЭх есть вИходные. Сам подумай, если у тЭбЭ вИходного нЭ будет, нЭ будет его и у меня. А этот – внЭплановый - на удачу!
- И чем ты занимаешься в выходные?
- Как чем? ГрЭшу конечно, чего тут еще делать?
- И как?
- Да, то так то так.
- А тебе сколько лет?
- ГдЭ-то около тысячи с хвостиком. Молодой еще, хоть и выслужился рано.
- Как это выслужился?
- Да так. Мы всЭ тут служим. ВсЭ! ПанимаЭшь? У мэня Эсть главный, а у него свой главный, и так далее. Слава – Аллаху – нашему прямому работодателю! Если бы не он, не было бы и нашей службы. А так, работы всем хватает, даже с избытком.
- И чем вам платят?
- Привилегиями.
- А в отпуск ходите?
- Отпуск заслужить надо, он как приз-выходной на колесе пыток. Выпадает очень рЭдко.
- А если все же дают, чем занимаешься?
- Живу дАрАгой, наслаждаюсь жизнью обычного человЭка. ВсЭляюсь в него и пару недель кайфую от души. Скажу по секрету, больше всего прусь от строгих праведников, есть за мной такой грех.
- Как это вселяешься?
- Про одержимость бЭсами слышал? Благодаря им, я могу удовлетворить не одну страсть а  сразу несколько. Ну а тот кто повИше рангом, тот сам решает когда ему на зЭмлю отправиться. Пошалит, погуляет и вновь на службу, чтобы твое место не захватил кто-то другой. Вот кстати мы и пришли, заходи! Гостэм будищь!

Камера ничем не отличалась от обычной, кроме установленного на стене колеса пыток. Антон подошел к нему и прослушав краткую инструкцию пользования, крутанул его слегка. Выпала довольно легкая пытка - четвертование на колесе. Тут же в стене открылась дверь, и за ней оказался полный пыточный набор, включая само колесо, топор и большую кувалду. Хабиб любезным жестом пригласил войти, и зайдя сам с улыбкой закрыл за собой дверь.

- Не волнуйся дорогой, все сдЭлаю в лучшем виде. Я понимаю твой первый раз, все должно бИть на высоте. Я когда выслуживался, то довольно хороЩо поднатаскался в этом деле.
- А разве у вашего брата бывают более мелкие должности?
- А как же! Начинаешь с мелких поручений, потом бланки перебираешь, картотека и прочая лабуда. А потом уже пытать и все остальное. Ох, сколько я пытал вашего брата-грЭшника в свое время, лучше нЭ вспоминать. Многие подавали прошения в канцелярию о переводе в другие блоки. Так что ложись не раздумывая, быстрее начнем, быстрее закончим.

- Слушай уважаемый, есть вопрос.
- КанЭчно дарагой, говорЫ!
- Кричать можно? Я имею в виду, кричать во время пытки. Это ведь не запрещено?
- Нужно дорогой! Чем крЫк сильнЭЭ, тем лЭгче, да и начальство сразу отмечает показатели. Да ты не бойся, потом даже кричать надоЭст. Все в этой жизни приедается, и даже боль. И придет такое время, когда я буду просЫт тебя кричать специально, ради показателей. А взамен могу «нищтяк» с воли передать.
- Что за «ништяк»?
- Ну они разные. Ведь с разными вас хоронят. Иногда в гроб сладости кладут или цветы свежие, иногда что-то другое. Кому-то кайф цветы понюхать, другим «пепси» попить и прочее.
- То есть ты хочешь сказать, что фактически я могу попросить о чем угодно?
- Если оно есть и другим не досталось, то да. Я отнЫмать не имею права. Все что состояло при заключенном изначально, остается с ним же.

- То есть ты хочешь сказать, что я могу прямо сейчас запросто «дунуть» перед пыткой?
- Что такое «дунуть»?
- Я про «касяк».
- КАСАК? Какой такой касАк?
- Ты что уважаемый, не курил никогда?
- Кальян курЫл, сигареты курЫл, трубку курЫл, но кайфа нЭ поймал.
- Не то ты курил дружище. Вот! – и Антон достал из кармана фирменный Питоновский косяк вместе с зажигалкой. 
- Нэ хочу, сам курЫ!
- Эээээ нееет. Так дело не пойдет Хабиб. Ты сам говорил, что ты теперь мне как отец. А я хочу чтобы моему отцу было приятно и легко мучить своего сына. А чтобы тебе было приятно, нужно чтобы и тебе самому стало приятно. И потом, ты кажется собирался отдохнуть после работы? Вот отличный повод совместить приятное с полезным. Поэтому сейчас мы пыхнем, а минут через пять можешь начинать. Сейчас я пущу тебе «паровоза», только не пугайся это стоящая вещь. Пора лишать тебя «косяковой девственности».

Спустя некоторое время Хабиб устало сказал – Знаешь, сегодня я не буду тебя мучить. Ты мне сделал хорошо, а не могу сделать плохо в ответ.
- Мне кажется или у тебя пропадает акцент? – удивленно спросил Антон.
- Пропадает. Слишком долго здесь служу.
- А как это вообще? Я имею в виду пытки. Это больно?  Хотя что я спрашиваю, зачем тогда они здесь нужны?
- Э, дорогой! Тебе на самом дЭле сказочно павЭзло. То что мИ делаем, это классика. Детские игры в пЭсочнице. Вот тюрьма напротив, применяет совершенно другой вид пыток – «психико-физиологические».
- Ничего себе, как ты это выговорил?
- ЭкзамЭн сдавалЬ, ну и канЭчно надо было подмазать, и как не подмазать? Но сам пойми, кое-что в голове все-таки осталось.
- Так и что там за пытки такие? Больнее чем здесь?
- Насчет боли нЭ очень. А вот насчет психики? Только прЭдставь, входишь ты в душевую, а там пятеро здоровенных бесов-греховодников. Это те что на подселении к извращенцам специализируются. А они свое дело знают, поэтому некоторые заключенные умирали прямо там. И так каждый день, представляешь?
 - Ёханый бабай!
- Ёханый бабай - мой двоюродный брат, и он такое нЭ практикуЭт.

- А знаешь что? Я тут подумал, зачем прятаться от судьбы?
- Ты о чем дАрАгой?
- О том что не сегодня так завтра опять идти на пытку. Чего тогда откладывать в долгий ящик. Начни пытать прямо сегодня!
- Зачем? – удивился Хабиб.
- Да чтобы привыкнуть поскорей. От судьбы все равно не убежишь, а от себя и подавно!
- Вах! Вот маладЭц – похвалил его Хабиб, настоящий джигит. Давай ложись! Хоть я и устал, а такие решения уважаю!
 
Когда Антон лег на спину, Хабиб аккуратно и даже несколько по отечески, привязал его руки и ноги кожаными ремешками к колесу и тут же приступил к своему занятию. Взяв в руки огромную кувалду, он поочередно раздробил суставы рук и ног, и в последствии завершил всю процедуру отрубанием головы. На завтра, Антон проснулся на нарах как ни в чем не бывало, целый и невредимый. Уже через месяц разнообразных пыток он привык к боли, и практически не обращал на нее никакого внимания. Но по просьбе Хабиба, он старался кричать как можно громче и протяжней, чтобы тем самым не понижать необходимые в службе показатели. Очень быстро они стали друзьями, вплоть до того, что он иногда делал Антону послабления, прося лишь о том, чтобы его подопечный вопил как можно громче.  Проверяющих за ходом и качеством применяемых пыток практически почти не попадалось, так как обслуживающего персонала катастрофически не хватало. Хабиб говорил, что грешников в последнее время прибывает все больше и больше, поэтому некоторым приходится работать в две, а то и в три смены. Но однажды, их все-таки застали за имитацией боли. Демон более высокого ранга, прогуливался по коридорам  тюрьмы прислушиваясь к крикам мучеников, и возле пыточной где пытали Антона, его внимание было привлечено неестественно громкими стенаниями. Желая отметить старания смотрящего, он зашел в камеру и увидел что вместо пытки, палач и жертва, сидели вместе и курили «касяк». Любопытство пересилило возмущение, и Антон накурил демона также впервые, как это сделал с Хабибом. Тот в свою очередь стал заходить к ним чаще, и в качестве благодарности пару раз выписал Антону пропуск на посещение развлекательной зоны.

Глава 7.

В зону отдыха они отправились вместе с Хабибом (тот вызывался быть сопровождающим), и вдоволь натешившись местными суккубами, попросту напились в усмерть. Но самое приятное в этом веселом занятии было то, что на утро не было никакого похмелья вообще. Все развлечения, по сути сводились к тому банальному набору удовольствий, который можно было встретить в любом притоне самого неблагополучного квартала. Разве что все это было открыто, доступно и беспредельно. Местные бесы, демоны и прочая нечисть, отрывались там, от всей своей черной души по полной. Уже у входа можно было видеть множество волосатых туловищ, валяющихся в безжизненном состоянии. Благодаря своему сокровищу, Антон очень быстро завоевал репутацию местной знаменитости, и оброс значительным количеством связей. Нередко, его стали приглашать на закрытые корпаративы для своих, а также на подпольные азартные игры, где помимо самой игры, их развлекали наиболее талантливые арестанты, в обмен на разного рода поблажки от начальства и «нищтяки».

Но несмотря на повышенное внимание со стороны руководства, большую часть времени Счастливцев продолжал проводить вместе с Хабибом и Сергеем. Они болтали обо всем подряд, курили, снова болтали и в целом наслаждались совместным времяпровождением не хуже чем на земле, а может даже и лучше. Несмотря на дружеские чувства, Хабиб старательно исполнял свои обязанности, вводил Антона в курс дела, делился особенностями ремесла и прочего.

В одной из подобных бесед, Антон задал Хабибу необычный вопрос:
- Скажи Хабиб, а ты не хотел бы стать человеком?
- Никогда не думал об этом дорогой! Да и зачем мне?
- Ну как зачем? Сам подумай, на земле ты можешь стать кем угодно и делать что угодно.
- Я и здЭсь могу делать что угодно. Ну почти все! И несмотря на свою должность, здЭсь я свободен больше чем там. Вот ты сам, стал кем хочешь?
- Нет.
- Тогда почему ты утверждаешь, что со мной будет как-то иначе?
- Потому что некоторые становятся.
- Ээээ, дорогой! Я знал много грешников, те что при жизни становились очень влиятельными людьми. И успел понять главное – у всего в этом мире есть своя цена! Если бы Аллах не устроил этот мир так мудро, я бы не сидел с тобой и не курил эту замечательную штуку – «кАсАк»! Даже на земле ты рискуешь заболеть чем-то серьезным, а тут ты не болеешь и не страдаешь.
- А я?
- Ты другое дело. Твои страдания обусловлены твоими же поступками.
- Но я ничего такого в жизни не совершал.
- Вах! Знал бы ты сколько раз я слышал эти слова? Если ты говоришь что ничего не совершал а сам сидишь здесь, значит Аллах ошибся. А если Аллах ошибся, значит мир неправильно устроен. А если он неправильно устроен, значит скоро всему придет конец, и твое и мое существование изначально бессмысленно. Однако мы сидим здесь, и все что вокруг нас и за его пределами существует. Следовательно ты дорогой - не прав!

- Логично.
- Это еще не все! ДопустЫм что кто-то ошибся, и прислал твой ордер по ошибке. Виновных накажут, тебя переведут наверх, но никто не сможет компенсировать твои страдания за все это время, верно?
- Верно.
- Значит, Аллах ошибся, правильно?
- Правильно.
- Нэ правильно!
- Это почему еще?
- Да потому что у тебя в руках сейчас что?
- Что?
- То что в этом месте большая редкость. Настолько большая, что даже я за 1000 лет ни разу не попробовал этой замечательной штуки. Иначе к тебе не ходили бы мои сослуживцы по несколько раз за неделю. Разве Аллах не мудр, вручив твоему другу мысль о том что именно, нужно было положить в твой гроб?
- Верно! Я и не подумал об этом. 
- Вот об этом и речь.

- Знаешь что странно Хабиб?
- Что дорогой?
- Аллаха ты любишь больше чем вашего главного.
- А как я могу его не любить?
- Но вы же «зло», а он вроде как представитель «добра»?
- Вах, какой ты еще глупый! Добро и зло это человеческие понятия. Для нас служащих здЭсь, Аллах это все! Буквально все! И ты и я, и вот эта стена! Все что включает сущность вещей есть часть аллаха, а значит нет ничего делимого. Точнее я могу разделить тебя на части, но каждая из частей все равно останется частью общего целого, которое между прочим в общей своей массе неизменно. Он подарил нам эту работу, и я счастлив, и наш главный счастлив и все мы счастливы. Вы люди, считаете Аллаха своей собственностью, поэтому и обращаетесь к ним с просьбой – «помоги дорогой»! Но ведь он помог уже изначально, всем сразу. Поэтому единственным обращением к нему, может быть только благодарность. Я например, не прошу у него новой должности, так как у меня все есть для того чтобы ее заработать. У меня есть ад и работа в нем, а у ада и работы есть я сам. А больше ничего не нужно. Вот подумай сам. Представь, если бы жизнь была плодом случайных обстоятельств? Ты умираешь и что дальше? Ничего. А так ты продолжаешь жить, и дольно неплохо. Я тут пересматривал твое дело на днях и прости за прямоту, здесь ты живешь гораздо лучше, чем там. И дело не только в моем хорошем отношении к тебе лично. Кстати мое отношение это тоже подарок аллаха. И не нужно ничего делить, достаточно лишь чувствовать себя частью целого вот и все. Моя любовь к нему так и выражается.


- Забавно Хабиб, что твоя любовь как я погляжу, будет посильнее некоторых верующих, утверждающих, что они готовы отдать свою жизнь за Аллаха.
- Не стоит думать за Аллаха что ему нужно а что ему не нужно. Если бы он хотел твою жизнь, он забрал бы ее не спрашивая! Но он не забирает и это лучшее проявление его любви к нам. А я в свою очередь проявляю ее к вам. Если бы не проявлял, то не делал свою работу быстрой и максимально продуктивной. Вот ты – заключенный с которым приятно иногда поболтать. Бывает я подхожу к твоей камере, и мое настроение автоматически повышается. А ведь есть и такие, что плюнут тебе в рожу и расхохочутся как психи. А ты видишь и понимаешь, что они и есть психи. И тут уже ничего не поделаешь. Некоторые и вовсе могут заточкой ткнуть. Только все это бесполезно, так как у нас с вами разная природа духа. Но они все равно это делают и продолжают делать не ради убийства, а ради развлечения. И ты терпишь… Не думай что наша работа это сахар, но я не жалуюсь.

Заметь, я у тебя такой один, а вас грешников, у меня много. Только представь, перестарался я с кем-либо из своих подопечных, и на завтра разнылась рука. А с больной рукой я только дольше продлю муки заключенного. Вот и получается что умом ты профи, а делаешь так как позволяет тебе твоя рука. В общем у нас помимо высоких целей, тоже есть бытовые проблемы.
- Что за высокие цели?
- Ну это ты можешь спросить только у нашего шефа, он точно в курсе. Я лишь знаю что в глазах большинства, ад представляется куда более примитивным чем есть на самом деле. Тут вопрос лишь в правильной точке обзора конкретного взгляда. Я вижу эту ситуацию с одной стороны, ты с другой, а он – он видит её так как мог бы видеть любой из нас, причем одновременно из всех точек сразу! И пока он не скажет тебе куда смотреть и на что именно, увидеть ее мысленно не получится. Хотя нас учили, что некоторые из писателей, словно обладали памятью меж-жизненных сроков заключения, поэтому им удавалось описать все так словно они только что вышли на свободу. Рай скучен. Он всегда скучен в глазах тех, кто о нем думает. А все потому что рай, в той или иной степени уже был частично в разных странах, за разные промежутки времени. Скажу по-секрету что у вас людей, рай состоит из осколков, разбросанных по разным континентам, и в разных временных отрезках. Но если правильно собрать общую картину рая, то можно узнать наверняка каким он будет, или точнее может быть по сути. И вовсе непонятно, то ли он изначально был таким, то ли мы сами его собрали из осколков воспоминаний о нем. Но наверняка он будет не менее понятен, чем ад.

- А ты сам там был? Хотя что я спрашиваю?
- Нет, но мне довольно подробно рассказывали о нем.
- А ты хотел бы жить там?
- В раю?
- Ну да.
- Знаешь, это наверно как из деревни переехать в город и наоборот. Во всех ситуациях есть свои преимущества, и во всех - не менее существенные недостатки. Если большой недостаток тебе не виден, это еще не значит, что его нет. Я в этом плане совершенно деревенский житель. У меня довольно простые обязанности и развлечения. И меня вовсе не тянет туда, где этих развлечений чуть больше, но при этом постоянно не хватает чувства свободы.
Здесь мне не нужно думать над своим поведением. У всего есть конкретная инструкция. Все остальное, то что вне службы – мое личное дело. Если сматрЭл фильм «Кин-дза-дза», то нас с вами можно сравнить как «Тчатлан и Поцаков». Ад – «тчатланская планета» родной!
- Не думал Хабиб что тебе нравится этот фильм.

- Я уже обязан работодателю тем, что он создал того, кто в свою очередь смог создать такой прекрасный фильм. Это ведь хрустальная идея, облаченная в простоту и сложность вполне понятного смысла. Признаться честно я рад что в ад попадают разные люди, в том числе и талантливые. У меня есть коллекция автографов от знаменитостей, звезд кино и музыки. С такими людьми обычно всегда приятно поговорить. Они идейные.
- Ты тоже идейный.
- Нет, я просто верующий.
- Вам можно верить во всевышнего?
- Как это можно? Если ты знаешь что он есть, тут уже хоть верь, хоть не верь. Отрицать уже бесполезно. Это святой скажет тебе, что он верит, но любая доля сомнения это микротрещина в куске отвесной скалы весом в несколько тонн. Хрупкое равновесие способно нарушить простое колебание ветра. А вера того кто знает, это как минимум монолит личного сознания, отлитый из собственной веры.
- Никогда не думал что среди демонов попадаются философы.
- Философия дорогой, это подарок всевышнего! Так сказать аварийный сброс балласта, когда твоя «Желтая подводная лодка» сознания, начинает идти ко дну под грузом тяжких будней. Ты считаешь меня философом, а между тем это универсальный язык общения с любым из представителей разумных существ.

За подобными разговорами проходили месяцы и годы. За редкими исключениями камера Антона пустовала. То и дело к нему наведывались разнообразные гости, где почти каждый считал своим священным долгом принести что-либо в качестве угощения. Бывало и так, что Хабиб не мог зайти в саму камеру. Но это его ничуть не смущало, что приятно радовало самого Антона. Его всегда поражала та деликатность, с которой его друг проявлял ожидание для бесед с глазу на глаз. К внешнему виду множества проверяющих и вышестоящих лиц, Антон успел привыкнуть, и даже научился находить в таких особенностях свою красоту.



Глава 8.

Со временем, камера Антона стала одним из самых посещаемых мест в Аду. Если бы его текущее положение можно было сравнить с земными условиями, то в обычной тюрьме его могли принять за одного из самых уважаемых людей. Все произошло само собой, без активного участия самого Антона. Служащим нравился его подход к новым знакомствам. Любую встречу, он принимал как нечто естественное и необратимое. При этом он никогда не жадничал, и угощал всех без разбора. В целом, его воспринимали как очень мудрого человека, хотя по сути, Антон вряд ли мог бы соперничать в мудрости с тем же самым Хабибом. Просто он чаще молчал и слушал что говорят другие, и это качество выгодно отличало его от других заключенных.

Если в земной тюрьме, основной вес заключенному придавали бывшие ходки, правильные статьи и способность вести себя согласно обстановке, то в аду, любой заключенный а также служащий, больше уделял внимание обстоятельствам смерти. Было важно кто и как себя вел в последние дни и месяцы, достойно принимая неизбежность ситуации или наоборот. Бывало и так, что авторитетный зек, отбросив все свои принципы перед страхом смерти, автоматически терял свое уважение в аду и не имел никаких шансов на более или менее нормальную жизнь в данных застенках.

Слова Хабиба о том что Аллах всемилостив и мудр, позволив Питону сделать ему такой полезный подарок на похоронах, привели его к выводу о том, что иногда, чтобы получить что-то важное и полезное для себя, необходимо перестать грести против течения. При жизни он видел немало «гребцов за счастьем», чья мускулатура выгодно отличалась от других благодаря ежедневным тренировкам. Они первыми находили полезный мусор на реке жизни, и даже небольшие островки для отдыха. Но время неумолимо уравнивало всех, и аутсайдеров, и лидеров. Старость не щадила не тех ни других, хохоча в лицо любому амбициозному чемпиону своей беззубой морщинистой улыбкой.

Антон не щадил своих легких, для новых знакомых, которых становилось все больше и больше. И хотя он никогда ничего не просил для собственных нужд, ему продолжали приносить различные подарки. Каждый служащий старался угодить ему чем мог. Хабиб не раз предупреждал Антона о том, что среди руководства тюрьмы ходят неприятные слухи, будто он оказывает на служащих неправильное влияние. Среди демонов и бесов различных рангов появились зависимые, а также философы иного порядка, подвергающие сомнению свое положение в данном сообществе. То и дело возникали идеи по выращиванию травы в местных условиях, но все они были мягко говоря утопическими. В аду не было растительности, так как местные условия не способствовали её росту. Вместо растительности, окружающую территорию украшали деревья, выложенные из камней. Вообще, в аду придерживались аскетического минимализма во всем. Считалось что любые излишества кроме зоны развлечений и отдыха, отвлекают внимание служащих от выполнения собственных обязанностей. Сам того не подозревая, Счастливцев породил смуту среди служащих. Впервые за много тысяч лет, демоны организовали собственный профсоюз, первые тезисы которого требовали сокращения рабочего дня, новых привилегий за вредность и так далее. Кроме того, профсоюз требовал изменить условия работы с особо-буйными заключенными, которые имели с собой разного рода оружие, доставшееся им в качестве посмертных почестей. Если ранее, имелась строгая квота на обслуживание: «Один смотрящий на одного грешника», то теперь требовали как минимум двух, способных без труда обезвредить любого.

Подобные перемены не могли остаться незамеченными, и однажды, вместо Хабиба, в камеру зашли сразу трое. По внешнему облику Антон без труда определил высокий ранг посетителей, и по привычке приготовился к встрече новых гостей. По спец.заказу, в стене его камеры с помощью некоторых талантливых грешников, Антону сделали мини-бар, в котором он всегда держал местное пойло для посетителей. Сам он почти не пил, слишком тяжелым был градус, да и вкус не радовал изысками. Зато посетители по привычке напивались до пьяна. Но в текущей ситуации, гости повели себя несколько иначе.

Держа в своих лапах черный как сажа лист, демон высокого ранга объявил, что такому-то грешнику, оказана великая честь, быть принятым «Его чернейшеством» лично! В качестве справки он сообщил, что последняя честь подобного рода была оказана около двух с половиной тысяч лет назад. В сопровождении двух охранников, его торжественно повели  в знакомую ранее зону развлечений, рядом с которой находился высокий выступ скалы, на который никто не обращал никакого внимания. Нажав на секретную кнопку, демон вызвал лифт, и когда двери распахнулись, он пригласил Антона зайти, заметив что в покои «Его чернейшества» могут подниматься только приглашенные.

Сам подъем оказался недолгим, не то что спуск в сам ад. Двери лифта распахнулись,  и Антон к своему удивлению увидел перед собой, просторный кабинет, декорированный в типичном деловом стиле, с традиционным столом для переговоров, широким диваном, креслами для гостей и небольшим журнальным столиком.
За массивным столом, сидело нечто, более всего напоминающее живую тень, без каких либо четких очертаний. Тень все время колыхалась, имела некоторый объем, расплывчатые формы, и два горящих красным светом глаза. Увидев Антона, тень встала, и бесшумно переместилась в его сторону.

- Приветствую вас Антон! – сказала тень мягким и добродушным голосом, - давно желаю с вами познакомится! Прошу меня извинить, но руки подать не могу. Специально для вас я принял этот облик, так как в противном случае любая душа попросту распадается на мельчайшие энергии, и станет частью единого целого. А я не могу этого допустить против вашей воли. По секрету могу сказать что именно я являюсь тем Буддистам, которые желают растворится в сущем. Ко мне можете обращаться «Ваше чернейшество». Знание моего истинного имени, может дать вам определенную власть, а власть как известно в любом ее проявлении портит не только людские души, но и служащих данного заведения. Предлагаю присесть на диванчик и поговорить.

- Здравствуйте «Ваше чернейшество», для меня это большая честь – сказал Антон слегка поклонившись.
- Знаю-знаю, это честь для любого. Могу представить твое удивление, да и я честно говоря удивлен не меньше твоего. Редко до меня доходят слухи о таком, уж извините за прямоту, не самом выдающемся заключенном как вы! Но ваше влияние, увы, заставляет принимать меры. А в нашем ретроградном обществе, это само по себе большая редкость. Но я рад нашему знакомству, искренне рад! Но что же вы молчите?
- Со всем уважением к вам, но не ожидал увидеть вас в такой деловой обстановке.
- Вы о письменном столе и прочем?
- Да.
«Его чернейшество» громогласно рассмеялся, найдя слова Антона забавными.
- А что же Вы думали увидеть?
- Вы меня простите, к своему стыду я не силен в древней мифологии, но я ожидал увидеть как минимум что-то вроде огромного трона из черепов, реки крови, огонь вырывающийся из подлокотников, трупы грешников и все в таком духе.
- Антон, вас бы к нам дизайнером-оформителем, хе-хе. Эх жаль «Урулус» не слышит этих слов. Но я ему обязательно передам. Впрочем, раньше что-то подобное было, и трон был и реки крови.
- А что произошло?
- А произошло то, что уже происходило не раз. Ваш этот технически прогресс. Новое время диктует условия нового восприятия, и обычное кресло высокого начальника, сейчас выглядит куда страшнее всех этих древне-вековых ужасов. Учтите Антон, что редкий смертный удостаивается моего внимания. Но я вынужден был вызвать Вас и вот по какому делу. По аду прокатились слухи что у вас в камере…
- Можете не продолжать – сказал Антон и полез за очередным косяком.

- Берегитесь смертный. Никто не смеет обрывать моих слов, и вам сильно повезло что рядом никого нет.
- Простите «Ваше чернейшество», это больше не повторится.
- Я вполне могу понять вашу дружбу с Хабибом, он старательный служака и добился своего места верой и правдой. Когда вы покинете его, он как и прежде будет исполнять свои обязанности, ибо его вера в нашего общего работодателя велика. Но к сожалению не все такие стойкие как он.
- Что вы хотите сказать?
- А то что Вы Антон, оказываете слишком неблаготворное влияние на других. Вместо того чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, они начинают думать о том, о чем думать не стоит, особенно в таком месте. Лично я понимаю, что прямого влияния вы не оказываете. Проповедник из вас никудышный, да и с ними у нас разговор короткий. Но проблема возникает в другом. Вы в курсе что у нас не хватает рабочих лап?
- Хабиб мне говорил.
- Вот видите, даже он видит это! Но перейдем к сути нашей встречи. В общем, Вы в некотором роде, оказались везунчиком. Амнистировать я Вас, при всем желании и власти не смогу, будь вы мне хоть родным братом. Но, я решил изучить Ваше дело лично, видимо это признак надвигающейся старости. Я стал несколько мягок ко всем. И что вы думаете? Нет в вашей жизни ничего такого, чтобы тянуло хотя бы на минимальный срок в данном заведении.

- Тогда почему я нахожусь здесь а не?
- По ошибке. Увы, вынужден признать, что и у нас случаются подобные неразберихи. Но в раю это случается гораздо чаще, а им как известно все простительно. Ваше дело Счастливцев, случайно выронили, спутав листки приговора и обвинений, и в итоге вы оказались у нас. Но не волнуйтесь, виновник уже наказан.
- Боюсь спросить каким образом.
- О, это то, перед чем испытывают неподдельный страх все местные служащие. Его превратили в человека и отправили на землю, где по прошествии определенного срока он станет верным сотрудником ресторана МикДональдс, и будет строить там карьеру. Вобщем что и говорить, не повезло парню, станет работать у клоунов со всеми вытекающими последствиями карьерного роста. Так что в общем и целом Вы становитесь свободным, и хотя обычно процедура пересмотра дела длится до полугода, для вас по моему личному распоряжению сделали исключение. Извините конечно, но такие как Вы в Аду – увы не нужны. А в Рай пожалуйста! Пусть они сами с Вами мучаются.

- Могу я попрощаться с Хабибом и Сергеем?
- Конечно, я выделю вам на это дело ровно сутки, хватит?
- Вполне.
- Ну а теперь доставайте то что принесли с собой. Давненько я не пробовал эту штуку.
- А вам можно?
- Ты бы еще спросил, можно ли мне грешить? Конечно можно и даже нужно. Я бы тебя своей угостил, но это запас на белый день. Вот уйду на пенсию, тогда да. Надеюсь ты не против перейти на неформальное общение? Когда официальные дела улажены, настало время для законного отдыха.
- Конечно не против, наоборот только за. Мне самому неловко, когда Вы, проявляете ко мне такую вежливость.
- Не вы а ты – поправил его собеседник.
- Да. Конечно «Ты». Это я по привычке, и….от большого уважения. А насчет поделится, я бы мог и сам, если бы не в рай.
- За щедрость спасибо, если нужно будет обращусь. У меня там свои связи имеются если что. А пока, можешь задать мне любой вопрос.
- Да у меня только один.
- Вот как? Я весь во внимании.
- Зачем все это?
- Ты про ад?
- Ну да.
- Неужели ты не понимаешь его предназначения? Мне казалось что тут все предельно ясно для любого?
- Понимаю. Но я не понимаю самой сути ада. И хотя этот вопрос не то чтобы сильно меня волновал, скорее это просто обычное любопытство. Все эти пытки. Какой толк в том что забудется уже при новой жизни?

- Знаешь, в отличии от вашего мира, этот прост и понятен. Если с тебя сдирают шкуру заживо, то ты прекрасно понимаешь что именно происходит с тобой, и испытываешь то, что должен испытывать любой на твоем месте. В вашем мире все происходит немного иначе. С вас эту шкуру сдирают ежедневно, иногда по маленькому лоскутку, иногда по большому. Но обиднее всего, что каждый может это сделать когда захочет, тогда как у нас, это делают только те кто должен это делать и согласно выбора самих заключенных.
- Выбора? – переспросил усмехнувшись Антон.
- Понимаю твою иронию. Однако лучше такой выбор, чем его полное отсутствие. Внешне вы не замечаете своих ран, но страдаете от них регулярно, понятия не имея как их нужно лечить и где именно. Вы напоминаете животных, которые принимают свои раны как часть жизни, продолжая ходить по пастбищам как ни в чем не бывало с отвисшими кусками кожи. А так уже как повезет, либо будет заражение либо нет.

Наш мир в этом плане проще, и видимо благодаря этому держится дольше без радикальных перемен. Если мы видим проблему, то можем решать её много тысяч лет по земным меркам, до тех пор пока не решим  окончательно. И не важно кто именно найдет решение, наш сотрудник или очередной грешник. У вас же, все наоборот. Вы скачите с одной проблемы на другую, а в итоге создаете их еще больше. Мы в этом плане более старомодны.
- Но разве ваш мир не скучен?
- Уверяю тебя, это не так. Нам некогда скучать уже потому что еще много проблем не нашли верных решений. И большой плюс этого мира в том, что мы не только знаем об их существовании, но и готовы их решать.
- Но таким образом вы не оставляете себе выбора в своем деле.
- А разве у тебя есть выбор, когда нужно родиться или умереть? Ты сразу принимаешь это как должное, или не сразу, но тем не менее все равно принимаешь, так как выбора все равно нет. Мы не исключение, только это должное имеет более широкий диапазон. Например, мне рано или поздно придется уйти на покой, но как раз именно благодаря нашей старомодности и однообразности, у меня есть достаточно времени, чтобы подобрать себе достойного приемника, который знает обо всех укладах жизни в этом мире не понаслышке. Его даже не нужно обучать, вопрос лишь в том, чтобы одна сотая процента его решений, приходилась на ту долю мудрости, которая необходима. Но даже в такой ситуации никто не заметит особой разницы. Идеальный образец хоть какой-то стабильности, если учесть что все в этом мире подчиняется закону всеобщего хаоса.


- И все таки, ваши, то есть твои слова, не объясняют самой сути ада. А я ведь спрашивал именно о ней.
- Разве Хабиб не рассказывал тебе о всеобщем балансе?
- Ну что-то такое говорил, но я не помню основного смысла.
- Я объясню. Все эти пытки и наказания всего лишь отвлекающая стратегия. Душу грешника нужно попросту удержать как можно дольше в одном месте, чтобы потом, когда она вернется на землю, её мировоззрение резко изменилось  благодаря таким же радикальным переменам, которые провоцируются общим прогрессом цивилизации. Душа не потеряет желания вырваться на волю, если не будет испытывать необходимое сопротивление. Вот у вас на земле, подобным сопротивлением служит лень и глупость. Именно благодаря им, вы готовы к бесконечным формам и стадиям развития. Поэтому в нашем случае, если бы не пытки, вы все давно сошли бы с ума. Человеческая тяга к злу рождается из-за недостатка соответствующего опыта. А опыт этот вам необходим, ибо изначально имеет наследственный характер. Иначе говоря, тот кто был на настоящей войне, будет подсознательно тянутся к миру, благополучию, спокойствию и наоборот. Большинство грехов происходит именно из-за любопытства пережить нечто новое, хотя большая часть нового опыта это хорошо забытое старое. А так как зло по своей сути, совершить куда легче чем добро, большинство выбирает именно это направление. Все мы служим единому балансу, и чем выше уровень прогресса, тем меньше любопытствующих в этом направлении. Так как именно благодаря ему, вы можете большую часть своего любопытства удовлетворить малой кровью.

- Это как?
- А вот так. Ты играл в компьютерные игры?
- Конечно.
- Так вот в них, благодаря высоким технологиям, вы – люди, можете без труда утолить большую часть своих инстинктов, в том числе и главные - инстинкт убийства, размножения и выживания. А главное все происходит без последствий. Ты просто выплескиваешь свою темную энергию в игру и все. Раньше, я имею в виду времена воинствующих племен, чтобы в полной мере удовлетворить жажду крови, ты мог запросто пойти на войну, еще раньше устроить эту войну самому и т.д. Тоже самое касалось и других не менее тяжких поступков, которые в настоящее время, имеют множество весомых доводов не совершать ничего подобного.

Проще говоря, главным приговором в нашей тюрьме является время. А пытки имеют исключительно отвлекающий и стимулирующий к воле характер. Любая даже самая падшая душа, умерит свои черные желания под давлением внешних обстоятельств более развитого времени. Наша задача – удержать её ровно столько, сколько этого требует время.
А еще через много лет, у вас появятся такие виртуальные игры, где ощущения будут неотличимы от настоящих. И если твое любопытство имело хоть какие-то границы, то в виртуальном пространстве ты сможешь делать все что хочешь, буквально. Дело лишь за фантазией самого пользователя, хотя на заре первых разработчиков все упиралось исключительно в фантазию самих создателей игр. Но именно благодаря подобным возможностям, потребность удовлетворять свои прихоти в реальной жизни, останется в прошлом. Общество станет намного здоровее, и у нас наконец-то появятся свободные места. А служащие без всякого профсоюза получат заслуженный отдых.  Поверь мне, я их прекрасно понимаю. Они сильно устают от вашего брата-грешника. И хотя вам много лет твердят одни и те же истины, вы не перестаете попадать сюда снова и снова. В вашей культуре, меня стараются представить этаким супер-злодеем, жаждущим новых поступлений, а это вовсе не так. Мы все устаем не меньше вашего.

- Прямо как сейчас?
- Да, как сейчас.
- Понимаю. Но вот что странно, вы, восхищаетесь плодами человеческого прогресса, а сами их практически не используете у себя, почему?
- Это как раз очень просто.
- Как я уже говорил, фишка нашего места в традиционной стабильности, а высокие технологии требуют гораздо большего обслуживания, чем низкие. И где я по твоему возьму лишних специалистов для ремонта вышедших из строя узлов? Своих я этому не обучаю, слишком затратно, да и у них своих дел хватает по горло. Прикажешь открыть несколько институтов по обучению инженеров? Смешно! А с грешниками и вовсе засада. Сегодня ваша цивилизация существует, и она на пике своего развития. А завтра, кому-то из вас в голову придет ее разрушить под идиотским предлогом, и что мы будем со всем этим делать? А главное, потом опять переведут стрелки на меня, будто это я попутал главного зачинщика. Обидно честное слово.

- Поверь, я перевидел немало людских цивилизаций, и некоторые из них были куда выше и развитее, чем ваша в настоящий момент. А так, сила нашего заведения как раз в том и заключается, что каждый знает что он делает, для чего, и как. Если сломается замок, то его починят без чужой помощи, и это касается всего остального.
- А если случится так, что грешников вообще не будет в скором времени?
- Твой вопрос звучит как хороший анекдот. Надо будет рассказать его своим подчиненным. Кстати насчет анекдота, хочешь расскажу?
- Валяйте «ваше чернейшество»!

- Значит слушай. Умирает старый еврей и за ошибки молодости попадает в ад. Там ему выделяют персональную сковороду для жарки и начинают пытать. Он долго смотрит на сковороду и потом спрашивает дежурного беса: «Скажите уважаемый, это сковорода из меди?».
- Так точно – отвечает бес, - этой сковороде уже две тысячи лет и она все как новая.
- Скажите – не унимается Еврей, - ручка этой сковороды тоже медная?
- А как же.
- Ай вэй! – удивляется Еврей и тут же спрашивает снова – Вы когда-нибудь пользовались ей чтобы передвигать сковороду с места на место?
- Зачем? – отвечает бес, она стоит здесь с того момента как ее поставили.
- Тогда в чем же дело? Давайте скрутим её и сдадим на металлолом, а деньги пропьем на двоих.
Бес подумал, поломался немного, но согласился. Ручку скрутили, сдали в пункт приема, сидят возле сковороды и пьют водку. Руководство увидело это безобразие и перевело еврея на кипящий котел вариться в смоле.
Сидит он в котле, смотрит на ручки и спрашивает: «Уважаемый, ручки у этого котла бронзовые?».
- Конечно – отвечает другой бес.
- А вы хоть раз перетаскивали этот котел на другое место?
- Зачем? За три тысячи лет, он ни разу не давал течи.
- Ай вэй! – удивился еврей и тут же предложил – Давайте отвинтим эти ручки, сдадим в металлолом, а деньги пропьем. Все равно никто не заметит. Ситуация повторилась, опять бес и еврей сидят около котла и пьют водку, а сама пытка прекращена по естественным причинам.
Еврея опять перевели но ситуация повторялась снова и снова, пока бесам не надоело, и они не выперли его в рай.
И вот после серьёзного разговора с Богом, еврей выходит с ним в обнимку, они оба смеются и хлопают друг-друга по плечу как заправские друзья.
А Бог ему и говорит: «Ну хорошо, насчет ЗАО «РАЙ» я понимаю, насчет бухгалтерии тоже, но одного понять не могу! Почему только 30%?

Антон засмеялся и вместе с ним засмеялась тень, сильно вибрируя и подрагивая. 
- И все таки, - сказал Антон отдышавшись, - Если предположить что такое будет на самом деле, и грешники исчезнут совсем? Что вы будете делать?
- Лично я уйду на пенсию, и буду выращивать сорняки на даче.
- А как насчет остальных?
- Думаю, что и в раю тогда будет острая нехватка рабочих мест. Сам понимаешь, если в одном месте что-то убывает, то в другом непременно должно восполниться. Пристроим как-нибудь! И потом, не забывай что это далеко не единственная планета только в пределах «Млечного пути». Будем осваивать новые навыки пыток. Лучше ответь мне вот на какой вопрос. Как думаешь, что есть грех на самом деле?

- Грех это поступок, который влечет за собой наказание.
- Верно, но в первую очередь грех это свобода выбора грешить. А наш работодатель, сущность исключительно мудрая. Ведь только мудрый и сильный правитель даст подчиненному свободу выбора поступать так, как он считает нужным. Вот я, могу уйти со своего поста когда угодно. Но мне оказали огромную честь, и здесь я чувствую себя на месте. И любой грешник чувствует себя на месте, кроме…
- Меня?
- Исключения подтверждают правила. Я тоже оказал тебе великую честь, сейчас вызову кого-нибудь из грешников, из тех кто раньше занимался фотографией. Пусть сделает фотку на память. Потом повесишь у себя на стене. Будет что вспомнить.

- Как странно.
- Что именно?
- Никогда не думал что вы, точнее пардон – ты! Такой интересный собеседник.
- Поживи с мое, и ты таким станешь. Это ты еще с Шефом не говорил. Он поумнее всех нас будет.
- Да разве он стает говорить со мной.
- Эх люди! Неблагодарные вы существа, раз до сих пор не научились оценивать Шефа с правильной точки зрения. Если я с тобой говорю, то он и подавно захочет. Пойми одну вещь. Мы с ним, все равно что двоюродные братья. А любому брату, приятно видеть если его родная кровь, тоже старается расти по-своему.

Вскоре пришел фотограф со старым «Поларойдом», и сделав фотографию, тут же вручил её Антону. Они еще посидели некоторое время вдвоем и распрощались. Антон вышел из лифта с приказом об освобождении и служебной запиской о дополнительном времени для прощания со старыми друзьями. Слухи о его освобождении тут же обежали все окрестности, и вскоре в камеру нельзя было протиснутся. Но Хабиб и Сергей были рядом, и это радовало. Он рассказал как общался с «Его чернейшеством», и посоветовал наиболее активным членам профсоюза, отнестись с пониманием к главе Ада.
- Кто и виноват в том что вы пашете как черти, так это мы – люди! Но слова вашего главы, вселили во мне уверенность в том, что все исправимо. И хотя я наверняка забуду все что говорил здесь, есть шанс что все само собой уладится.
Когда час «Х» настал, Антон крепко пожал всем лапы и руки и под сопровождением охраны, торжественно вышел за пределы ворот.

Эпилог.

Провожая взглядом удаляющиеся ворота ада от набирающей скорость лодки паромщика, Антон Счастливцев немного загрустил. Несмотря на всю непривлекательность местной жизни, ему удалось встретить много новых друзей и знакомых. Таких, которые могли говорить ему правду с самого начала. Ничто не сковывало их откровенности. За это время его взгляд успел кардинальным образом поменяться в более прозорливую форму. Мы – люди, очень часто переоцениваем свои возможности, а заодно и страхи – думал он. Поэтому зачастую к месту под названием Ад имеем весьма предосудительное значение. Они не научились перевоспитывать людей, но они научились лечить их с помощью времени. Первые психиатрические больницы, были домами по уходу за неадекватными родственниками, услуги которых были не дешевы. И вся история психиатрии сводилась лишь к поиску более продуктивного успокоительного. Душевные болезни так и не научились лечить, хотя фармакология успокоительных давно изобрела множество эффективных средств. Здесь же главным успокоительным служило время, оно же было и основным лекарством, которое действительно помогало.

Паромщик усердно греб по волнам лавы. Спустя некоторое время, приблизившись к берегу, он с помощью жестов поблагодарил Антона и по началу отказывался от предложенного, как и в первый раз косяка. Но потом они уже сидели у Лодки и молча наслаждались видом раскаленных волн, пуская струи сизого дыма в каменистые небеса. Тем временем лифт терпеливо ожидал своего единственного пассажира.

Поднявшись в рай, Антон не успел дойти до триумфальной арки, как к нему подбежал некий мутный тип, и быстрым движением поправив нимб над головой, торопливо заговорил:
- Привет дружище, я Артур. Тут слухи с нижнего этажа нашептали, что у тебя были веселые похороны? Ты не представляешь себе, как я ждал этого момента. Не поверишь, как заколебали эти цыгане. Никогда не подумал бы что среди них есть праведники. А эта дурацкая привычка хоронить вместе со всем добром, ну и конечно по паре килограмм им накинули родственники для хорошей жизни. Словно знали подлецы. Теперь они местные нарко-диллеры, вот и приходится выкручиваться. А ты сразу видно, пацан свой. Короче, я тебе все тут покажу, уж ты не сомневайся. Ежели что нужно передать вниз, говори не стесняйся, все возможно. Кстати у тебя VIP-пропуск в гарем с Гуриями есть?
- Нет.
- Вот! – он протянул ему золотую карточку в руку и добавил – теперь уже есть. Ну что ты застыл как не родной? Доставай!

мистер Вихлюн