Прятки

                Посвящается моей замечательной подруге с юности, Мухиной Ирине Васильевне

     В этот год я встречаю очередную весну в большом городе, где усердно учусь избранной  профессии. После маленького поселка мне трудно привыкать к этой шумящей днем и ночью, суетной громаде, закованной в рамки асфальта. С детства люблю  ходить по пружинящей траве и бегать босиком; наслаждаться теплым дождем, принимая на себя его ласковые струйки и провожать солнышко, уходящее за деревья, а не за высотные здания и дымные трубы.
     Но что делать? Как временно смириться?  Подруга посоветовала  находить и делать открытия. Маленькие открытия большого города, родные сердцу.
     Сегодня на улице холодно – черёмуха цветёт. Черёмуховые холода  - явление ежегодное, обязательное. Привычно иду за хлебом после занятий. Дождь прошёл. Лужи на асфальте темно-зелёные, как пролитые чернила и пахнут тополем. Они настояны на клейких чешуйках его почек.  В сердце торкает: «Похоже на родное, домашнее». Я растягиваю шаги. С наслаждением вдыхаю черёмуховый, душистый запах как потягивают горячий пахучий чай – медленно разливается по телу истома и такая чудесная радость просыпается, необъяснимое предчувствие чуда.
     Запах черёмухи то исчезает, то появляется. Это уже интересно! Стараюсь идти так, чтобы постоянно вдыхать  его крепкий настой, ускоряю ход – где же черёмуха? И – вот она: такая  неприметная,  худенькая,  но вся в белом. Иду дальше. Запах становится ещё сильнее, а деревца не видно. Кручу головой и иду, словно в душистом облачке. Переулок, ещё переулок. Где же она спряталась? Высокая  черёмуха хитро выглядывает из-за угла,  показав белокурую пышную голову.  Такие прятки увлекают. Я нахожу красавиц и шепчу каждой: «Чур, тебя!» .  Они кивают отяжелевшими от узорчатой кипени ветвями. «Красота-то какая!» - замирает сердце при встрече.
     Во дворике играют ребятишки. «Вижу тебя, выходи!» - кричит черноглазый пацанчик и стремглав мчится к скамейке: «Чур, тебя!». Черёмухи покачиваются и подтверждают,  шевеля зелеными ладошками: «Чур, чур». 
Срослось – я легко вздыхаю.

Май 1982 года.