Карлайль и падение Римской империи

               
     - К вам гражданин Фратерните, Ёсь Сарионыч, - опасливо шаркнул подошвой кроссовки на пороге каморки Стасовой подтянутый Мехлис, почтительно придерживая латунную дверь локотком.
     Заросший усами Сталин недовольно крякнул, отвлекаясь от занимательного зрелища, представшего ему в окулярах курчатовского мелкоскопа, доставленного фельдслужбой утром. Упакованный в чертовокожий костюм самокатчика ефрейтор козырнул и водрузил на письменный стол вождя всех народов креативно созданный под эгидой кооператива  " Озеро " прибор, на смотровой площадке которого красовалась отрубленная кисть какой - то вздорной киянки, возможно, из гражданок евреёв, как неприятно подумалось скрытому латентностью антисемитизма Сталину, но рапорт, прилагаемый к прибору, неуклонно и никаких, потому сириец и разглядывал проросшие внутрь кисти когти, по словам Мартина Ландау из народных академиков Курчатовщины, пришедшей на смену крестьянской лошадке Витухновщины, достигшие полой костяной коробки, в которой у некоторых редких представителей братской республики присутствуют зачаточные признаки недоформированного в процессе эволюции по Розенбергу и Дарвину мозга, пусть схематического, но все же. Вождь очень долго размышлял над странным нюансом : Ландау упоминал какую - то костяную коробку, но в окулярах виднелась лишь кисть, никаких коробок, а уж тем более костей, не наблюдалось. Пожав плечами, Сталин закурил трубку, неспешно разломив пару папирос  " ИРА ", бартерно выменянных на трюмное пространство транспортного ДБ - 33, опорожненное над пустошами пиктов о прошлом годе, когда еще, помнится, утоп сазан, медленно и вязко мысля о грядущих свершениях советской науки, только что привившей оспу Мичурину, а расстрел Мечникову, как пришел Мехлис. Сталин внушительно кивнул своей кудлатой головой и Мехлис чуть посторонился, пропуская в каморку некоего человека, наименованного гражданином Фратерните.
     - Ё...й в рот ! - изумился Сталин.
     За Мехлисом никого не было. Лишь Москва, как порт пяти морей, шумела фабричными трубами и бойкими троллейбусами, рогато мостившими свежевскопанную гать Волоков Ламских направлений, голосовали серенькими кепками серенькие ёжики, уже переместившиеся от щедрых сосцов пивных цистерн в подворотни темные с рожами поблекшими, где они будут делать маленьких ужасненьких детей, повстречав соответствующих тетенек в шелковых трусах, надетых на химически завитые бошки, как и завещал Гарри Олдман автору этой каверзной сказочки, узрев утешительные поползновения неунывающего сказочника к скромным на вид и ощупь титечкам Эжени Бушар. Чуть дальше Москвы простиралась до самых до окраин бескрайняя суглинистая пустошь, поросшая сиреневых оттенков вереском, где цинично и шумно ходили оленьи ватажки Навального, анахронистически деанахронетившихся накануне " Победы ", скопированной с ненашего ни х...я  " Паккарда " по чужим лекалам буржуазной автомобильности, уже подбежавшей к Триумфальным с лежащим обочь пережитком царизма - купцом Крючковым, дохавшим под медвежьей шубой с похмела, пока сестра его дура обхаживала Бальзаминова вместе с матушкой, яндексовскими индексами непотребства сливающейся перед заморским  " Йаху ", задвоившимся вчерась согласной, в чем был потусторонний смысл, угаданный адресатом, в честь чего он и вылавливает сейчас эту историю.
     - Ты чего, Мехлис ? - удивленно спросил Сталин, доставая заслуженный в боях и походах револьвер ( бельгийский ) марки  " Наган ", самовзвод, конечно.
     - Да ни х...я, - ответил Мехлис и положил на стол партбилет, заботливо вынутый через портянку из нагрудного кармана диагоналевой гимнастерки командирского индпошива ( ежели присмотреться, то у их искра пробегает на свету и мануфактура почетная ).
     - Тоже мне, Ельцин, - сварливо отозвался Сталин, пропечатывая парбилет кондукторским дыроколом и отмеряя вздрогнувшему Мехлису три колечка дыма, - держи, комиссар, - руководил вождь убывающим, бля, Мехлисом, отвешивая ему по традиции пендаль, - носи, не стаптывая. А увидишь мужика на одной ноге, - кричал вслед катящемуся по крутой кремлевской лестнице Сталин, подмигивая Стасовой ( голой ), - никуда не беги, потому будет это не Сильвер, а  " Твиттер " Бабченки, на х...й не нужный и раздельно, и слитно.
     Прошло два часа. Дверь отворилась сама и на пороге возник не Чебурашка, как надеялся Сталин, а снова Мехлис. Взошел и осенил. И вот именно тогда - то Сталин и понял, что коммунизм недостижим.