Первая учительница

9 июля 2019 года.



Последнее лето перед школой. Большой зеленый двор,  клумбы  с цветами, качели, карусель, песочница. Лавочки у подъездов,  а бабушки чаще собирались у нашего . 
В тот день во дворе появилась молодая красивая женщина. Как сейчас помню пшеничные локоны , бирюзовое пальто, привлекательную  белоснежную улыбку. Это  учительница ходила по близлежащим дворам, записывала детей в школу, которую  недавно открыли.
Она сказала, что записывает детей в первый класс. Дело было в начале лета  и школа готовилась к новому учебному году. Конечно же, записали всех,  кто подходил по возрасту. Это было событием и хотелось попасть именно в ее класс.
День накануне первого сентября тоже хорошо помню потому, что  30 августа у меня день рождения, мы гуляли во дворе дольше, чем обычно,  крутились на карусели, прощались с  детством.
Первое сентября, букеты гладиолусов, золотые шары, школьная форма со складками на подоле и рукавах, чтобы можно было распускать  , на вырост. К слову сказать, я ее проносила все четыре  года, пока она не перестала прикрывать все, что должно. Заплаты на локтях.  Нарукавники.  Пришивные воротнички, манжеты. Ее носили весь год, в будни с черным фартуком, в праздники с белым.  Есть хоть что вспомнить.
Чернильницы - непроливашки в отдельном мешочке, ручки с острыми  перьями. Однажды толстый Крохалев,   со всей дури несколько раз  , зажав перо в кулаке,   вонзил его в  мою руку, за  то, что я не обращала на него внимание. Его только пожурили,  а меня отвели на прививку от столбняка.
Галина Михайловна, моя  первая учительница, та  , что приходила записывать в школу, всегда была красива   и улыбчива за пределами класса, а за закрытыми дверями….
Жаловаться   дома было не принято, да и не поймут.
- Учиться пришли в школу, слушайте учителя. Вас у нее сорок человек, как иначе справиться ?  – Ну и шлепнет где, не сломает.-

Помню  на первом ряду, через проход сидела напротив меня маленькая девочка, она была какая -то особенно хрупкая,  через  белую кожу на лбу просвечивали синие вены, рыжие кудрявые  локоны, нос с горбинкой. Время воинствующего , неприкрытого преследования  лиц еврейской национальности.
Она была тише воды, ниже травы, но ей всегда доставалось. Пластиковая указка разлетелась  на куски, когда ее сосед  по парте чем-то Катю отвлек.  Галина Михайловна, со всего маху приложилась по ее парте. Указка вдребезги, и  я не помню, что было с  руками  Кати, но вскоре родители перевели ее в другую школу.
Пропустить или опоздать на урок , было себе дороже. Тот, кто опоздал, целый день  мог простоять у дверей, без перемен . Особый наказ был по поводу  поведения вне класса. Только что на горох не ставили. Все воспитание проходило за закрытыми дверями, потому мы были самым лучшим классом в параллели. По успеваемости, по поведению . До тех пор, пока не закончилась начальная школа.

Страх пропустить занятия в школе был так велик,  что  несмотря на недомогания, в школу я ходила и перенесла грипп на ногах.  Осложнение   отразилось на глазах, тетрадки  летали по классу за неровные буквы и однажды, любимая учительница , чтобы выбить из меня лень и дурь, намотав мою длинную косу на руку, начала моим лбом долбить классную доску.
Зрение мое после гриппа село,  и я  потом два года носила очки.
Унижение  среди нас культивировали сами учителя,  а природа людская несовершенна, всегда  в ответ надо сделать что-то гаденькое.
Если ребенок был из простой рабочей семьи или  неблагополучной, то наши издевательства друг над другом, не принимались во внимание. За двойки и колы мы сами наказывали одноклассников ,мелом пачкали одежду, в раздевалке обрывали вешалки на пальто, и все топтали его по очереди. Несмотря на то, что я была круглой отличницей, хвалили только Наташу , потому что ее мама была завмагазином, а моя, простым маляром.
Это был протест, который закончился ,как только мы вышли из стен начальной школы.
И вот пришла я после болезни в школу и  не помню по какой причине, но физкультурной формы у меня не было .
Синяя лавсановая майка и зеленые рейтузы с начесом, чулки на подтяжках - стали моим позором перед всем классом. Осмелиться противиться даже в голову не пришло, причем никому. Мы стояли каждый у своей парты и делали зарядку .  Весь класс в черных пыжиках и майках, а я в нижнем  белье. Понятно, все хихикали, глядя на мой вид, но каждый мог стать на мое место в следующий раз.
И нет давно никаких чувств, вспоминая это, но когда мы встретились лет восемь назад с одноклассницей, первое, что она вспомнила, так это мои  панталоны с начесом.
Нам прививали ответственность, беспрекословное послушание. Вряд ли тот, кто приходил домой с мокрыми штанами, потому, что их не пускали в туалет,а такое часто бывало,  вспомнит  свою первую учительницу добрым словом.
Я встретилась с ней   через много лет   в трамвае и что-то  меня дернуло подойти . Видимо  все -таки привитое уважение к старшим, тем более, учителям. 
После перенесенного инсульта, с перекошенным лицом, она пыталась чему - то меня учить на весь трамвай. Хорошо,  что урок ее продолжался всего три остановки.

Лежала где-то на дне души память из детства .
 Подняла я ее, выпустила на свет.
А  легче  не стало.