Л. Шарп. Учение о благодати у Августина и Кальвина

УЧЕНИЕ О БЛАГОДАТИ У АВГУСТИНА И КАЛЬВИНА
Лэрри Шарп (1949)
http://biblicalstudies.org.uk/pdf/eq/1980-2_084.pdf

Тем из нас, кто убежден, что "Наставление" Кальвина  было лучшим систематическим выражением протестантского богословия эпохи Реформации, следует внимательно прочитать антипелагианские труды Августина. Августин был главным источником для Кальвина кроме Библии. "Наставление" и другие основные труды Кальвина буквально испещрены цитатами из этого Отца Церкви. Кальвин даже утверждал, что Августин сформировал многие его идеи, а некоторые реформатские толкователи свидетельствовали, что именно благодаря ему они примкнули к кальвинизму. Сродство между этими двумя людьми - не просто легенда. И тот и другой энергично утверждали, что спасение полностью является даром Божьей благодати. Оба стремились быть верными паулинистами. Тем не менее, эти общие черты привели к необоснованным допущениям, касающимся т.н. августинианско-кальвинистской традиции. Мой тезис состоит в том, что Кальвин во многом идет за Августином в некоторых важных областях, но между ними есть и различия, которые сейчас не общепризнанны. В некоторых случаях оказывается , что Кальвин значительно улучшает его учителя; в других он, вероятно, должен был ограничиться его вторичным толкованием. В любом случае давно пора сравнить учение о благодати в антипелагианских сочинениях Августина и в "Наставлении" Кальвина.

1. Первородный грех

В первые годы своей богословской карьеры Августин был больше под влиянием христианского платонизма, чем Библии. Но с 406 г. он становится убежденным паулинистом и начинает осознавать свою борьбу с началом греха и смерти в Адаме. К моменту написания своих антипелагианских трудов, которые являются предметом данного исследования, он явно подтвердил свою версию классической доктрины о первородном грехе. Пелагий рассматривал грех Адама как просто дурной пример , которому мы не должны следовать. Но для Августина смерть Адама во грехе означала смерть во грехе всех нас. В непослушании Адама и Евы все люди впали в состояние греха и вины. Этот изначальный грех был совершен человеком абсолютно добровольно и, таким образом, весь человеческий род отпал от первоначального состояния праведности и безгрешности. Этот первородный грех передается последующим поколениям не просто путем подражания, но через сексуальное продолжения рода человеческого, так что каждый рождается уже виновным и с растленной природой, которая склонна ко греху. Сущность греха как Адама, так и нашего - это похоть, которая может быть определена как эгоистичные желания и отсутствие бескорыстной любви к Богу и стремления подчинить Ему свою жизнь. Поскольку Августин делает первородный грех лишенностью добра или отсутствием качеств первоначальной праведности, мы можем сказать , что здесь еще есть след его более раннего неоплатонизма. Следствие греха Адама в том , что человек сейчас находится в состоянии болезни, немощи или лишения здоровья и силы. Будь у человека возможность быть самодостаточным для выполнения закона и совершенствования в праведности, он мог бы быть спасен и помимо смерти и воскресения Христа. Но поскольку в связи с первородным грехом люди помрачены умом и ослаблены морально, они нуждаются в свете и исцелении. Грех Адама - это тяжелейшая рана, которая должна быть излечена. И таким образом спасение есть Божие исцеление по благодати болезни греха; Бог берет элемент оставшегося здоровья и делает это лучше, и Он берет то , что слабо, и делает его сильнее (1).
Кальвин в основном следует Августину в утверждениях, составляющих сердце учения о первородном грехе: что смерть Адама в грех означает смерть во грехе всех нас и что это состояние передается всем людям уже с момента рождения. Но у  Кальвина суть этого греха это не просто любовь к себе , как у Августина, но гордость, бунт и прямое неповиновение. Первородный грех - не просто лишение изначальной праведности, а скорее вопиющая извращенность, которая всегда активно производит дела плоти. Следствие греха Адама - не только раны и болезни, как у Августина, но полная развращенность. Чтобы описать грех, по Кальвину недостаточно иметь в виду отсутствие здоровья, света и праведности; это "недостаточно выражает его силу и энергию" (2). Грех Адама правильнее называть погибелью человека, чем болезнью.

2. Благодать и Святой Дух

Благодать по определению есть милость Божья. Сегодня это понятие чаще всего используется применительно к исцеляющей силе Бога, тесно связанной со Святым Духом и Божьей любовью. Иначе говоря, это нечто внедренное в нас для того, чтобы поставить на  новый путь спасения , основанного на Божьем прощении. Это позволяет Августину сказать: "Благодать Божия... помогает нам как лекарство через Посредника" (3). Но есть также много мест , где Августин использует этот термин применительно к Божественному качеству милосердия и любви к грешникам, в результате чего спасение есть полностью дар Божий. На самом деле у него есть так много упоминаний благодати как того, что пребывает в Боге и есть Его милосердие по отношению к недостойным грешникам, что было бы просто неприлично обвинять Августина в непонимании того, что в характере Бога есть чистая милость, которая является причиной спасения. Таким образом, Августин говорит о спасительном деле Бога: "Он сделал это по богатству благодати Его, по Его доброй воле, которую Он вложил в Своего Возлюбленного Сына" (4).
Здесь главное отличие в том , что Кальвин почти никогда не использует понятие благодати, чтобы описать Божию силу в нас и, конечно же, он никогда не воспринимал благодать как лекарство. Кальвин следовал Лютеру, усваивая благодать в первую очередь, если не исключительно  характеру Бога, Который действует через Иисуса Христа , чтобы спасти грешников. Это не целительная сила, внедренная в верующих, но великодушный и милосердный характер Бога , открывшегося во Христе. Всякий раз, когда Кальвин говорит о благодати, он сразу говорит о Христе. Он утверждает, что "Писание везде связывает благодать с заслугой Христа" (5). Когда Кальвин   говорит о работе Бога в нас, он постулирует работу Святого Духа как отличную от благодати Божией во Христе. Именно Святой Дух есть живая "связь, которая соединяет нас с Христом" и, таким образом, Он сообщает нам благодать Божию. Августин не проводит это существенное различие между благодатью Божией и работой Святого Духа.

3. Вера и заслуги

Вместо того, чтобы быть заинтересованным в определенном различии между верой и делами, Августин скорее связывает их вместе. Его толкование Павла по этому вопросу таково, что мы не спасаемся делами, исполненными своими силами для своей славы. Мы спасены деятельной верой, ибо Божья сила и благодать дает нам возможность делать добрые дела и именно таким образом мы спасены. Спасение, по Августину, полностью дар Божий, совершенно незаслуженный. Но Бог совершает спасение, даровав Своим избранным не только веру, но и возможность творить добрые дела. Избранные спасены не потому, что они в силах сами произвести веру, добрые дела и заслуги, но потому, что эти вещи даются по благодати Божией. Только те , у кого есть вера, дела и заслуги, могут быть спасены, но на самом деле эти вещи лишь следуют за даром исцеляющей благодати и также требуют стойкости в вере.
Подход Кальвина к этой теме, конечно, совсем другой. Важнейший предмет его заботы - различение между верой и делами с полным исключением человеческих заслуг в любом смысле. Только вера является "истинным средством восстановления и спасения" (6). "Только через веру мы получаем праведность свободно, по милости Божией" (7). Для Кальвина важно, что щедрые дары Божьи для нас во Христе принимаются только верой, и на этом учении "как на шарнире вращается вся религия" (8). Добрые дела, являясь жизненно важной частью христианской жизни, тем не менее, не имеют прямого отношения к оправданию и спасению в целом. В некотором смысле добрые дела праведности действительно могут представить нас оправданными пред Богом и спасенными, но на самом деле "мы нищи ими" (9). Кальвин не оставляет сомнения относительно того, что он думает об Августиновом понимании соотношения дел и заслуг в оправдании: "Мы не обязаны полностью принимать сказанное св. Августином или, по крайней мере, его манеру выражения. Ибо, хотя он совершенно правильно отнимает у человека всякую похвалу за праведность и целиком относит последнюю к Богу, он считает благодать средством освящения, посредством которого мы возрождаемся к новой жизни" (10)

4. Оправдание и освящение

Для Августина оправдание - это Божий дар фактической праведности. С помощью этого дара мы можем жить, угождая Богу, и тем самым спастись. По его толкованию на Рим.1.17 ясно, что для Августина оправдание верой есть средство обрести Христа, Который Сам есть дар, с в Нем Бог дает нам "то, что  у нас теперь есть, и будет все больше и больше - праведную жизнь" (11). Комментируя притчу о мытаре и фарисее в Лк.18, Августин указывает, что фарисей заблуждался, потому что он был не в состоянии признать, что у него не было своей праведности, и не взывал к милости Божией, как мытарь, и даже не просил о Божьих дарах, "как если бы ему не требовалось ничего для возрастания   или совершенствования его праведности" (12). Это важное учение Августина: Бог в Своей милости принимает то хорошее , что есть в нас и делает это лучше, тем самым исцеляя наши греховные недуги и вознаграждая нас вечной жизнью.  Он берет то , что у нас уже есть, и увеличивает это Своей целительной благодатью, и, таким образом, мы спасены. Освящение становится тогда для Августина по существу тем же самым, что и оправдание. То и другое совершается Богом, совершается внутри нас и что-то делается нами с Божьей помощью. Но то, что дар праведности дается через веру, и в результате этого мы спасены, не означает абсолютно совершенной праведности; ее мы ждем в будущем воскресении. Августин хочет сказать, что теоретически христианин мог бы, возможно, благодаря Божьей помощи, прожить жизнь без греха, тем не менее , "ни один человек в этой жизни никогда не жил, не живет и не будет жить в совершенной праведности" (13).
Для Кальвина оправдание - Божий дар вмененной праведности Иисуса Христа. Через этот дар праведности, засчитанный нам, у нас есть новое положение перед Богом, а именно то же самое положение, что у Самого Христа. Это вовсе не наделение праведностью, но чужая праведность, что осуществляется Христом полностью вне нас самих. Это не имеет никакого отношения к какой бы то ни было нашей праведности или способности жить праведно. Когда Кальвин комментирует притчу о мытаре и фарисее, он говорит, что фарисей заблуждался, потому что он не был "свободен от всякого мнения о себе" (14). Мы должны изгнать из себя фарисейскую надменность, которая вытекает "из глупого убеждения в нашей собственной праведности" (15). Это существенная позиция Кальвина: Божья милость дает нам то, что мы не имеем, то есть праведность Христа, и таким обюразом соединяет нас с Богом и приносит нам вечную жизнь. Она покрывает нашу полную порочность абсолютной чистотой и праведностью Христа и вменяет нам Его праведность, которой мы спасены. Освящение у Кальвина и логически и хронологически - совершенно не то же самое, что оправдание. Тех, кого Бог оправдывает, Он в то же время освящает. Освящение - это процесс роста в святости и благочестии на протяжении всей жизни. Как и у Августина, он никогда не является полным в этой жизни и будет совершенным только в воскресении. Но и  освящение, и оправдание совершаются Богом, с одной лишь разницей: оправдание дается нам, а не совершается в нас, как освящение.

5. Предопределение, избрание и осуждение

 Поскольку спасение есть дар Божий, и так как есть некоторые , что явно не получают этот дар, дело обстоит так, что Бог в Своей милости от вечности избрал или выбрал некоторых ко спасению и оставил других на справедливое осуждение. Это учение Августина о предопределении. Все люди справедливо осуждены по их собственной вине и делам воли, поэтому никто не вправе претендовать на жизнь и искупление. Бог из людей, справедливо проклятых, избирает некоторых, чтобы дать им благодать и жизнь, и Он сделал это еще до сотворения мира. Это никакой не произвол со стороны Бога; это скорее вопрос о природе и пределах Его милости и благодати. Почему Бог хочет одарить спасением одних, а не других - остается тайной Его праведности. Кто мы такие, чтобы призывать Бога к ответу? Он свободен и имеет право делать то, что Ему угодно. С другой стороны, Августин не учил двойному предопределению в том смысле,  что Бог таким же образом, каким Он избрал некоторых, осуждает других (Августин безусловно НЕ супралапсарий, однозначно инфралапсарий, что и выывает ряд вопросов, но он и НЕ сторонник "кальвинизма по 4 пунктам!" - Пер.). Предопределение для него -  положительное учение о Божьей благодати, в силу которой Он выбрал некоторых для вечной жизни и, следовательно, нет никаких оснований винить Его в том, что Он почему-то отверг других. И избранные, и неизбранные справедливо осуждены как грешники. То, что Бог избирает первых к жизни, есть акт милости, а если Он оставляет вторых, чтобы они были наказаны за свои грехи - это дело справедливости.  Августин отмечает , что в целом процесс искупления - это то, в чем Бог берет инициативу на Себя. Он послал Сына Своего, чтобы Ему умереть и воскреснуть для нас; Он послал проповедников возвестить нам Евангелие, Он послал Святого Духа, чтобы обличить нас во грехе и дать возможность и желание верить. И тем не менее все эти вещи были в разуме Бога от вечности. Предопределение для Августина охватывает практически всю сферу благодати и искупления. "Он сделал это по Своей доброй воле, которую Он вложил в Своего Возлюбленного Сына" (16).
По тем же самым причинам, и в основном так же, как и Августин, Кальвин утверждает учение о предопределении, которое он рассматривает как библейское. Кальвин считал, что он просто развивает идеи Августина, но на самом деле он добавляет свое учение об отвержении - столь важное для Кальвина, что к моменту последнего издания "Наставления" само его определение предопределения становится следующим: Бог не только в Своей милости "избирает некоторых к вечной жизни", но "осуждает других к вечной смерти" (17). Кальвин не столь тщательно , как Августин, обосновывает справедливость Бога в связи с избранием. Он прослеживает избрание к изначальной Божией цели для создания человечества, таким образом , чтобы оно "изначально касалось каждого человека" (18). Вместо того, чтобы утверждать, что все люди находятся изначально в равном состоянии, будучи справедливо осуждены за свои грехи, и Бог милостиво решает спасти некоторых, Кальвин идет дальше и утверждает, что "Бог не создаёт всех людей в одинаковом состоянии, но предназначает одних к вечной жизни, а других к вечному проклятию. В зависимости от цели, для которой создан человек, мы говорим, предназначен ли он к смерти или к жизни" (19).

6. Свободная воля

Августин на самом деле пытается отвести полное и достаточное место для воли в схеме искупления. Ни на одном этапе процесса искупления свобода человека не отвергается (неверно! а как же тогда "невозможность не грешить"? - Пер.).. Августин обеспокоен тем, чтобы показать, что человек несет полную ответственность за свой выбор. Если кто -то отвергает благодать, он делает это свободно и добровольно, а не по принуждению. Если кто хочет получить Божью милость, это также должно быть сделано свободно и добровольно. Никто не вынужден грешить , и никто не вынужден верить. В связи с этим он утверждает, что свободная воля не гибнет в связи с первородным грехом. То, что погибло - это не свобода человека, а его "праведность и бессмертие" (20). Свободная воля, однако, всегда находится под суверенной благодатью и силой Божией, так что осуществление свободной воли никогда не бывает отделено от благодати. Подобно тому , как праведная жизнь и вера являются дарами благодати, так и свободная воля является даром Божьей благодати. Она не отвергается как таковая, а просто считается незаслуженным даром благодати и силы Божией. Вполне очевидно , что мы соблюдаем заповеди, если мы хотим этого, но, чтобы быть подготовленными Господом, мы должны просить у Него такой силы воли, какой будет достаточно, чтобы произвести в нас "хотение действия". "Именно мы делаем то, что мы хотим, но Тот, Кто производит в нас волю, делает так, чтобы мы хотели добра. Это делаем мы, когда делаем, но Тот, Кто производит в нас действие, сообщает также действенные полномочия нашей воле" (21).
Хотя Кальвин признает акцент Августина на власть Бога, позволяющий воле реагировать на благодать, тем не менее, говорит он, сам термин "свободная воля" должен быть исключен, и он советует избегать его (22). Кальвин считает , что любая доктрина свободной воли всегда ставит под угрозу честь Бога, и потому он энергично отрицает место свободы в замысле искупления. Если Августин обеспокоен ответственностью человека за свой выбор, Кальвин стремится показать, что человеческая  природа настолько развращена, что требуется полное обновление нашего ума и воли. После падения человек сохранил волю, но она перестала быть свободной; она порабощена греху и остается таковой, пока Бог Своей благодатью не избавит ее, как это совершается при обращении избранных. Кальвин не колеблясь описывает это преобразование как "необходимость" и говорит, что его совершает только Бог (23).

7. Стойкость и уверенность

Августин считал, что избранным дается дар стойкости наряду с другими дарами, составляющими часть процесса спасения. Этот дар дает возможность пребывать в вере, добрых делах и святости до конца жизни, чтобы в итоге спастись. Но этот дар устойчивости дается только тем, кто ищет его. Ни один из избранных не будет пренебрегать им, и поэтому все избранные будут стойки и в итоге спасутся. Августин говорит об этом: "Никто из святых не будет пренебрегать упорством в святости до конца" (24). Итак, избранные будут спасены даром благодати Божией, но они не спасаются помимо молитв, труда и послушания. Тем не менее, это не означает, что верующий не может отпасть в серьезный грех или неверие и оказаться потерянным. Ясно, что "если кто-то отпадет, прежде чем он умрет, то никак нельзя сказать, что он был стойким" (25). Августин говорит, что Богу всегда точно известно, кто избран, в то время как для нас никогда не может быть известно с уверенностью, кто входит в число избранных и кто, следовательно , будет упорствовать в святости до конца и в итоге спасется. Если человек умирает , будучи верен до конца, тогда и только тогда, мы можем утверждать, что он, по всей вероятности, избран. Августин сформулировал это четко: "Мне кажется, что все настоящие верующие должны сохранить стойкость до конца. Но Богу лучше судить, почему Он позволил некоторым из тех, кто не устоит, смешаться с определенным числом святых Своих, так чтобы те, кому безопасность от искушения в этой жизни не желательна, не чувствовали себя беспечно. Ибо апостол говорит, стремясь отрезвить многих от опьянения: "Тот, кто стоит, берегись, чтобы не упасть" (26).
На самом деле у Августина есть учение о личной уверенности в спасении, хотя и довольно слабое. Отстаивая в своей проповеди положительную и обнадеживающую сторону предопределения, он полагает, что до тех пор, пока верующий живет в верном послушании Богу, он может предполагать себя в  числе избранных и среди тех , кто будет упорствовать до конца. Этот род уверенности смешивался с трепетом, но он, по крайней мере, мог избавить верующих от отчаяния и безнадежности.  В связи с этим Августин выступает за проповедь об избрании таким образом: "Но те, кто послушны, предопределены к Царству и славе, и если они будут упорны, то должны будут устоять до конца" (27). Для Августина это значило, что вместо того чтобы отчаиваться и сомневаться, находятся ли они в числе избранных, верующие должны принять к сведению, что если они еще не отступили, то они не в худшем положении и должны надеяться и молиться о лучшем исходе (28).   Он даже говорит , что верующие должны ежедневно молиться об избавлении от искушений, и "при этом должны верить, что вы не чужды избранного народа Божия" (29). Так что, хотя мы не можем иметь абсолютной уверенности, мы все же можем иметь молитвенную надежду и доверие и радоваться в Боге с трепетом, если мы каждый день просим Его: не введи нас во искушение.
 Как и Августин, Кальвин считает, что избранные получают дар стойкости, когда они находятся под пастырской опекой Христа таким образом, что "их вера никогда не может пасть" и их благочестие становится устойчивым (30). Для Кальвина важно прежде всего то, что Христос будет заботиться об избранных, чтобы они не отступили. Он также настаивает на том, что эта стойкость никогда не отделена от молитвы и дел послушания. "Те, кто по истинной вере праведны, доказывают свою праведность послушанием и добрыми делами" (31). В подлинной, но, безусловно , более слабой манере , чем Августин, Кальвин также признает , что некоторые ныне верующие могут отпасть и часто отпадают. Он говорит: "Мы знаем, что к призванию и вере должно быть добавлено упорство, и этого может и не произойти" (32). Однако не все, кто был призван и вроде бы верит, проявляют упорство, и те, в ком его нет, просто не в числе избранных. В этой связи  Кальвин признает несколько библейских стихов , которые предупреждают верующих от отпадения и "предостерегают от легкомысленной уверенности" (33). Кальвин даже считает , что некоторые среди неизбранных могут получить то же призвание, что и настоящие веруюшие,, и даже "некое внутреннее просвещение Духа дает проповедуемому Слову пребывать в их сердцах". Тем не менее они верят лишь временно, и отпадая вновь, возвращаются в бунт и "еще большую слепоту" (34). Есть еще одна категория - исповедующие христиане, которые из-за отсутствия истинной веры в конечном счете отпадут. 
Эта смесь истинных избранных верующих и некоторых лицемеров и временно верующих в видимой церкви достаточна , чтобы исключить любой антиномизм. Кальвин никогда не считал, что спасенный однажды спасен навсегда при любых условиях. Но он не согласен с Августином в вопросе о том, можем ли мы быть уверены , что мы входим в число избранных. Кальвин считал, что верующий не только может иметь личную уверенность в избрании, но он неправильно понимает учение об избрании, если не имеет этой уверенности. "Предопределение, правильно понятое, никак не колеблет веру, но служит ее лучшим утверждением" (35). Кальвин говорит , что лицемеры и временные верующие не имеют и не могут иметь "сердечного доверия" и "истинной веры", которая есть только в избранных, ибо они вполне приняли слово Евангелия. Таким образом , у Кальвина есть сочетание , как у Августина (хотя акцент делается в обратном порядке) личной уверенности как результата глубоко укорененной и плодоносной веры и в то же время признания того, что апостол Павел требует спасаться "со страхом и трепетом", зная о лицемерах. "Я не отрицаю, что у них были знаки, уподобляющие их избранным. Но я не признаю за ними надёжного основания их избранности, которое верующие, как я уже говорил, должны черпать из Евангелия. Поэтому пусть эти примеры нас не тревожат - нам следует твёрдо держаться обетовании Господа Иисуса, где Он провозглашает, что Отец дал Ему всех, кого Он принял в истинной вере; и что никто их них не погибнет, ибо Иисус - их страж и покровитель (Ин 3.16; 6.39)" (36)

8. Наблюдения

Совершенно очевидно, что будет ошибкой пытаться читать учение Кальвина о полной греховности только в перспективе Августина, как делали некоторые. Кальвин не шел, как Августин, по следам греческой философии, и, таким образом , он лучше схватил библейское учение о полной гибели человека после грехопадения и о греховности греха. Учение Августина о первородном грехе, в целом приемлемое, но умеренное, является непоследовательным именно потому, что не заходит достаточно далеко. Удаляя любое подобие реальной праведности из природы человека, Кальвин пошел достаточно далеко, и его учению о первородном грехе, по моему мнению, следует отдать предпочтение. Понимание Августином благодати как исцеляющей силы также неадекватно, но это не говорит о том, что Августину не удалось полностью подтвердить, благодать также являет любящий характер Бога. Несомненно, это был тот  акцент на благодати, который привлек реформаторов с самого начала. Они должны были быть в восторге, обнаружив этого чемпиона благодати в древней Церкви! Не по какой другой причине, но в силу этого замечательного торжества благодати в богословии Августина, Реформацию справедливо можно назвать августинистским Возрождением. Однако, к счастью, Кальвин, следуя Лютеру, положился на Августина всерьез, и со времен Реформации консенсус библеистики поддерживает эту интерпретацию благодати как прощающего характера Бога, а не Его исцеляющей силы в нас. Очень жаль, что Августин не понял апостола Павла в вопросах веры, дел и заслуг, и я думаю, что ко всему, что он здесь сделал, мы должны отнестись критически. Спасение не может быть по благодати через веру и одновременно по человеческим заслугам посредством дел; оно должно быть или тем, или другим, как ясно видели Кальвин и Лютер.Но худшая ошибка Августина была даже не в учении о заслугах, а в недооценке самого оправдания. Можно спросить, почему так мало древних Отцов поняли учение Павла о вмененной праведности. Или, опять же - я говорю, конечно же, о евангельских протестантах - как может кто-либо представить, что святой и совершенный Бог примет нашу греховную и несовершенную жизнь как приемлемую для вечного общения с Ним?
Существует также широко распространенное предположение, что Кальвин и Августин одинаково учили о предопределении. Как мы видели это просто не так. На мой взгляд, Августин в этом вопросе глубже Кальвина (?! данное утверждение остается на совести англиканина. - Пер.). Кальвин не преувеличивает, на мой взгляд, учение об избрании, пока он не начинает утверждать больше, чем Писание, и больше , чем необходимо в любом случае. Много прекрасных кальвинистских ученых, которые любят и ценят Кальвина и его богословие, теперь признают эту слабость от своего имени. Я хотел бы предложить учение Августина об избрании как лучшую альтернативу. На мой взгляд, оно гораздо более сбалансировано, и полностью удовлетворяет требованию суверенности Бога в Его справедливости и Его милости в оправдание избранных. Давайте не будем забывать, что Павел обычно говорит о предопределении в контексте утешения и надежды для верующих и в пределах общего понимания славных Божьих целей для мира. Всякий раз, когда концепция зайдет слишком далеко, она станет чем-то другим. С моей точки зрения, мы можем исключить такое понятие, как полная свобода  человеческой воли после падения человека в Адаме. Ни Кальвин , ни Августин не согласились бы со мной здесь. Но есть другая сторона этой медали: библейские авторы не указывают, что в процессе призвания и возрождения грешников Бог действует против нашей воли, чтобы совершить эти вещи. В каком - то смысле большая часть Библии адресована нам, чтобы нас призвать, упрекнуть и пробудить. Эти отрывки просто не имеют смысла, если мы отрицаем любое место для волеизъявления человека, который, в случае с избранными, хотя и подготовлен Святым Духом, тем не менее, еще должен дать Богу ответ и согласие, которые не могут стать реальностью без его желания. Помимо вопроса о терминах (хотя я отчасти согласен с возражением Кальвина против свободной воли), я все еще нахожу Августина очень полезным,  и считаю, что его понимание человеческой воли вполне совместимо с умеренным кальвинизмом (в Англии т.н. "евангелический кальвинизм" не является ни евангелическим, ни кальвинизмом - это одиозный продукт Просвещения, если не сектантство! - Пер.). Как мы уже видели, Кальвин и Августин фактически не учат такой вещи, как современная популярная доктрина «вечной безопасности. Хотя и враги, и друзья приписывают эту позицию им обоим, это безусловно противоречит фактам. Оба они учили, что абсолютно необходимо, чтобы верующий должен был пребывать в вере и верности до конца жизни для того , чтобы быть окончательно спасенным, и что некоторые нынешние верующие, если не проявят стойкости, на самом деле покажут, что они не были спасены. Они оба признавали что есть много серьезных предостережений 'в Писании против отступничества, которые адресованы ко всем верующим. Я полагаю, что учение Августина о настойчивости и уверенности необходимо сегодня как корректив к более сбалансированному библейскому учению. Августинова связь  стойкости и предопределения предостерегает нас от общераспространенной ошибки с автоматически действующим обращением. Его утверждение , что '' только Бог знает, кто избран, а кто нет", вполне вяжется с библейским учением об избрании, и, во всяком случае, он правильно утверждает , что по - настоящему избранные проявляются именно в том , что они обрели по воле Божией благодать продолжать верить и подчиняться до конца своей жизни , и , таким образом, спастись.
Только слабость Августина могла почти лишить искренних и послушных верующих уверенности в своем спасении. И именно Кальвин дает нам то, в чем мы действительно нуждаемся: твердое учение о необходимости стоять в вере и  акцент на личной уверенности в сочетании с настойчивой заботой об угрозе отпадения. Несомненно, Кальвин не допускал того, что верующие могут не упорствовать в святой жизни и тем не менее быть уверенными в своем спасении, потому что они в свое время были настоящими верующими. Кальвин вполне согласен с Августином в том, что не может быть никакой уверенности у тех, кто живет в явном неповиновении Богу.


1 Augustine, On Nature and Grace, 10.21.
2 John Calvin, Institutes of the Christian Religion, 2.1.8.
3 Augustine, On Nature and Grace, 67.80.
4ugustine, Predestination of the Saints, 18.37.
5 Cajvin, Inst. 2.17.2.  6Ibid. 3.11.1. 7 Ibid. 8 Ibid. 9 Ibid., 3.11.15. 10 Ibid.
11 Augustine, Spirit and Letter, 11.IB.
12 Ibid., 13.22. 13Ibid. 35.62.
14 Caivin, Inst., 3.12.7. 15 Ibid., 3.12.7.
16 Augustine, Predestination <if the Saints, 18.37.
17 Calvin, Inst., 3.21.5. 18 Ibid. 19 Ibid.
20 Augustine, Against Two Letters,?! the Pelagians, 2.5.
21 Augustine, Grace and Free Will, 16.32.
22 Calvin, Inst., 2.2.8. 23 Ibid., 2.3.6.
24 Augustine, The Gift of Perseverance, 5.9.
25 Ibid., l.l. 26 Ibid., 9.19. 27 Ibid., 22.61.28 Ibid., 22.62.29 Ibid.
30 Ca\vin, Inst., 3.24.6. 31 Ibid., 3.17.12. 32 Ibid., 3.24.6.
33 Ibid.34 Ibid., 3.24.8.35 Ibii, 3.24.9. 36 Ibid., 3.24.7.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn