В Красной Знаменке

                В  КРАСНОЙ  ЗНАМЕНКЕ

   Автобус  на  Стародуб   полный,  свободных мест нет.  Мужчина,  средних лет,  невысокого роста,  с добрыми  серыми глазами,  обратился  к  Марии Андреевне:
  - Извините,  я внимательно слушал  Ваш  рассказ  о  войне.  Мне надо в  Сураж,   но мы с  женой чуть  опоздали,  автобус  ушёл, теперь ждать  придётся  сутки,  решили  добираться   до   Красной  Знаменки  с  пересадками. 
  - Милый человек,  Вам  сегодня  не  доехать,  туда  бывают попутные машины,  но уже  вечереет. Отсюда до вашей деревни будет километров  тридцать.  Может,  вам повезёт,  будут  какие-то машины.
   -  Подслушал  я  Ваш  рассказ о войне. Мне  ведь  тогда  было  шесть лет.  Всё  помню.  В Красную Знаменку  немцы пришли  также  в феврале  месяце.  Значит,  они появились у нас после  вас,  после Клинцов. Заняли  Гомель  и,  направляясь  в  Клинцы,  завернули в Запольские Халевичи.  После  Вас  они  были  злыми,  совсем  озверели.  Думали,  что  гладко,  без труда  дошагают  до  Москвы.  Наши  люди,  партизаны   им,  фашистам,  объявили  настоящую  войну.  Немцы засели в  Нивном,  где партизаны  их  встретили  огнём.  Немцев оказалось  больше,  и  вооружены они были лучше.  Но  дети, женщины, чем могли,  помогали партизанам.  Немцы спрятались  в церкви, откуда  вели огонь, с автоматов стреляли  в  наших.  Ждали  они подкрепления.  Боевая техника фрицев двигалась  по  большой  дороге.   Мы-то  живём в  стороне.  Был настоящий бой.  Партизаны переплыли  реку Ипуть.  Уложили тогда  фашистов  партизаны,  взвод  один остался.  Уцелевшие немцы убежали в лес,  но  партизаны  успели их обоз  заминировать,   взорвали  их полевую  кухню. Фашисты знали центральную  дорогу   - шлях,  спешили  на  Сураж,  на узловую  станцию. После  этого фашисты  совсем озверели.  К ним присоединились другие – получили  подкрепление.  Деревню нашу из тридцати  домов  сожгли дотла,  но скажу: никого  не убили.  Хотя мы,  как только  узнали   об  их приближении, попрятались:  кто в лес ушёл,  кто  за огородом  вырыл  окоп,  землянку,   которую  прикрыли  соломой.   В нашу деревню  немцы пришли днём.  Наш дом находится в середине деревни.  Видим из окна,  что  трое  заходят  к нам в  избу.  Мы с сестрёнкой Ольгой успели залезть  на печку  и задёрнуть  занавеску.  Мама тоже  была дома,  Мы с мамой  не успели  уйти в  землянку. 
 -  Сейчас, сейчас  вот дрова  догорят,  закрою  печь  и  уйдём, - твердила  мама. 
  Немцы появились  на  пороге  дома,  их трое,  с  автоматами,  прошли  вперёд   и стали кричать: 
  -  Яйка,  хлеб,  хлеб! 
  -  Яиц  нет,  вот берите хлеба,  -  мама  протянула  немцам  две  булки  хлеба,  сама  дрожит  от страха.  Немцы  направились  к  выходу,  но один из них  заметил нас,  детей,  на печке.  Ольга прижалась ко мне,  мама подбежала  к печке.  Молоденький  немец раздвинул  занавеску,  слегка улыбнулся,  протянул  нам  конфетку,  похожую  на карандашик,  и вышел  вслед  за остальными.  Те  двое  стояли  во дворе,  ждали  третьего.   О чём-то поговорили,  посмеялись.  Мама перекрестилась несколько раз.  Буквально через минут пять  слышим крики людей:
  - Горим! Горим!  Дома горят!  Люди, выходите из домов!  Нас хотят сжечь!
  Мало,  кто остался в деревне.  Кто-то  успел уйти в лес,  в землянку на огороде.   Мы выбежали на улицу.  Один немец  направил  пистолет на крышу. У них какие-то  трассирующие, зажигательные  пули.  Сразу  загорелась  крыша. 
  -  Бегите, дети,  бегите к лесу! Я приду  к  вам, -  говорит нам мама. 
   Долго  ждали  мы маму,  до вечера.  Она спасла, вынесла из горящего дома  тётю Настю, её ребёнка.  Все дома с соломенными крышами  сгорели.  Остались два дома  с черепицей. 
   Наверно, это были  гестаповцы.  Они даже своих убивали,  добивали  своих раненых.  Не дай,  Бог,  чтобы  такое повторилось! 
  - Вот  наша  деревня,  Володя,   бери сумки! -  радуясь,  что наконец-то они дома,  Дина  чуть прослезилась,  взглянула  на мужа,  обняла  его и тихонько сказала:
 -  Хорошие  люди  живут на  Брянщине,  добрые,  гостеприимные!               
               
                Июль,   20015 год