БВОК книга 6 Что построишь - в том живёшь

Сергей Михайлов.
Роман «Билет в один конец» (БВОК).
Вторая часть.
Книга №6. «Что построишь, - в том живёшь».
Главы: №18. Гастарбайтеры. №19. ХАП.
















18. ГАСТАРБАЙТЕРЫ.               
       Утром, 19 января 2002года, автобус с вахтой прибыл к месту назначения. На электрическом табло, которое уже установили на строящейся гостинице, показывало 6часов 30минут и минус три градуса. Москва была на много севернее Донбасса, а мороз был здесь меньше в шесть раз, по сравнению с тем, откуда пришёл автобус.  Но была большая влажность, потому и холодно казалось тоже очень сильно. Строительный городок расположен был в лесу, километрах в трёх от Калужского шоссе, недалеко от поселения Сосенки. На территории городка, окружённого металлическим, сваренным из тонких профильных труб, забором, располагались, построенные из сэндвича, разного
                441
назначения помещения: огромный ангар-склад, столовая, душевая-прачечная, туалеты с умывальной, администрация, и сама гостиница, построенная из кирпича, капитальное пятиэтажное здание с балконами и высоким чердаком. Приехавших, провели в большой холл гостиницы, построили, как в армии и распределили по бригадам. Паспорта приехавших, передали мастерам, к которым были распределены рабочие, для оформления и последующего хранения. Это нововведение сделали, чтоб ни у кого, не возникло желание убежать искать себе другой, лучшей работы. Затем определили по комнатам, на втором этаже, где каждый получил своё койко-место. В помещениях было тепло, так как здание давно отапливалось, и в проёмах стояли метало-пластиковые, из ПВХ, окна, которых Семён, до сегодняшнего дня, вживую, редко видел. Разместившись и сходив на завтрак, за который, как оказалось не надо платить, так как за трёхразовое питание со всех высчитают при расчёте в конце вахты, Семён обратился к своему мастеру с просьбой. Так как их рабочий день начнётся с завтрашнего утра, он попросился отпустить его в Москву к родственникам, а утром будет на месте вовремя, к половине восьмого на наряд. Для убедительности приложил к просьбе, небольшой кусок домашнего солёного сала. Мастером у Семёна был Владимир Александрович Плужников из Лутугино, что под Луганском. Спокойный, не высокого роста, лет пятидесяти, мужчина, не первый год уже приезжающий в эту организацию работать. Поговорив немного с Семёном о причинах его появления здесь и, узнав, что тот из бывших руководителей, Плужников разрешил эту отлучку.
      -- Вот тебе паспорт, но желательно не попадаться милиции. У тебя нет регистрации. Но если уж остановят, скажи, что только сегодня приехал автобусом в гости к родственникам. Назовёшь их адрес. Тебя должны отпустить. На гастарбайтера, ты вроде, не похож и на бомжа тоже. Тебе куда ехать в Москве?               
       -- В Долгопрудный.
       -- Ничего себе, Москва! Это на севере, за МКАД-ом.
       -- И как туда добираться?
       -- Это часа два, два с половиной отсюда, в один конец. Пешком до Калужской трассы. Дальше автобусом до метро Тёплый Стан. Дальше, на метро, до конечной станции Речной вокзал.   Ещё, с пересадкой на кольцевой линии, на зелёную ветку. А там, на автобусе до Долгопрудного. Мы, на Речном вокзале тоже, когда-то строили. Иногда, если автобуса не было, приходилось добираться отсюда туда самим, на метро. Там я видел на автостоянке, при станции метро, парковались автобусы на Долгопрудный. Номер, конечно, я не помню, там узнаешь. А деньги у тебя есть?
       -- А сколько стоит метро, одна поездка? – озадаченно спросил Семён.
       -- Пять рублей, пока не вышел из метро.
       -- Ну, столько найду.
       -- Только смотри, на кольцевой линии метро, переходи по подземным переходам. Выйдешь из метро, опять будешь платить.
       -- А автобус тут, до Тёплого Стана, сколько стоит?
                442
       -- Семь рублей.
       -- Тогда всё в порядке.               
       -- Кстати. Завтра воскресенье. Если хочешь, можешь остаться у родственников до вечера. В воскресенье у нас можно брать выходной.  Правда, ты только приехал. Ну да ладно. Спасибо за сало. Я уже полгода как домой не ездил. Мы с женой оба здесь работаем. Новый год решили в этом году встречать здесь, в Москве. Так что за украинским салом соскучились. Ну ладно, езжай. Тебе добираться далеко. Не опаздывай в понедельник.   
       На выходе из строительного городка Семёну повезло. Его подобрала попутка и довезла до автобусной остановки на трассе. Потом, он повторил маршрут, описанный Плужниковым, в точности по его рассказу. Сев в полупустой вагон метро на станции Тёплый Стан, Семён с детским интересом наблюдал за происходящим вокруг. Кольцевая станция Октябрьская была девятой по счёту, и можно было расслабиться. Первый раз ездил на метро Семён в 1979 году, когда после свадьбы они с женой Полиной поехали на неделю в свадебное путешествие к её родственникам. Посмотреть Москву и потратить подаренные на свадьбе деньги, чтоб стильно и добротно одеться. В Люблино живут её троюродные братья со своими семьями уже давно. Вот тогда, передвигаясь по Москве, они часто катались на метро. Посещали ЦУМ, ГУМ, кинотеатры: «Художественный», «Пушкинский», мавзолей В.И. Ленина на Красной площади, ездили на автобусе на обзорную экскурсию.  За неделю много не увидишь, да ещё при необходимости посещения торговых центров. В Большой и Малый театры, билеты, тогда было, не достать, а на музеи не было времени. Совершенно сбившись с ног, усталые, они ели-ели добрались до поезда в обратный путь, на Ростов-на-Дону.  В плацкартном вагоне, ещё с запечатанными окнами после зимы, в мае месяце, ехать было жарко. Семён с Полиной ночью, больше стояли в тамбуре, где был свежий прохладный ветерок. Лишь под утро им удалось пару часов поспать. Утром в вагоне возобновилась жара. Из Ростова до Таганрога, в переполненном автобусе попутными стоячими пассажирами, до городков, расположенных по маршруту следования автобуса, им удалось немного подремать. В Таганроге, погрузившись с двумя чемоданами и тремя огромными портфелями в автобус до Фадеевки, который как всегда был забит основательно пассажирами, Полина и Семён расслабились. Следующая остановка, где им выходить, конечная. По проходу автобуса стояли множество сумок и портфелей пассажиров. Чемоданы Семён приспособил между сиденьями и на них они с Полиной поставили свои ноги. Портфели же стояли в проходе. Доехав до первой промежуточной остановки в селе Назаровка, много пассажиров там вышло. Семён сквозь дрёму, наблюдал за тем, как выгружались группы людей на отдых. Было воскресенье и много студентов из Таганрога, предпочитало отдых на реке Миус, а не на мелком Азовском море в городе. Разгрузившись, автобус двинулся дальше. В следующем селе Еленовке, Семён, после выхода пассажиров, пересчитал свои портфели и не обнаружил одного из них. У Полины была паника. Что в нём было, она точно не помнила, но то, что в нём
                443
были дорогие вещи, это точно. Семён остановил уже поехавший автобус и отправился пешком в обратный путь, в Назаровку. Дойдя до остановки, около которой был магазин, он вошёл туда и стал расспрашивать, не обратила ли внимание продавщица на молодых людей, которые возможно заходили к ней в магазин, выйдя из автобуса. Не было ли у них коричневого портфеля. Та, вполне уверенно сказала, что к ней зашли не многие вставшие с проходящего на Фадеевку автобуса. Два мужчины, взявшие водку и две пары студентов. Они тоже брали спиртное и хлеб. У них был с собой портфель. Узнав, куда обычно идут отдыхать приезжие, Семён отправился на поиски этой группы.  За селом, пройдя по дороге с полкилометра, видны были кусты вдоль реки. Туда и указала продавщица Семёну. Дойдя до первых камышей, Семён увидел рыбака. Поинтересовавшись у него про группу с портфелем, выяснилось, что они недавно прошли, по просьбе рыбака, дальше по реке, чтоб ему не мешать ловить рыбу. Узнав, зачем Семён их ищет, рыбак посоветовал не доводить дело до скандала и, если они не захотят отдать портфель, прийти и позвать его. Вдвоём мы их точно одолеем. Поблагодарив рыбака, Семён направился вдоль берега к компании.  Пройдя метров сто, он увидел в ложбинке у реки уютно разместившуюся, на расстеленных одеялах, группу из двух молодых пар, загорающих в купальных костюмах вокруг накрытого на клеёнке стола. Одна девушка была обута в новые зимние сапоги, а другая в босоножках. Рядом стояли мужские туфли. Семён сразу узнал всю свою обувь из его портфеля. На клеёнке, между спиртным и едой, были открыты металлическая баночка с конфетами монпансье и стеклянная банка с консервированными кусочками ананаса, тоже из портфеля, который стоял открытым рядом. Семён шёл к ним в напряжении и готов к любому повороту разговора или действий. Его возмущению не было предела. Да и парни были не особо крупного телосложения. Если что, он и сам не даст себя в обиду. Но чем ближе он приближался к группе, тем яснее было, что драки не будет. Завидев Семёна, парни вскочили на ноги и стали зазывно махать руками, приглашая к себе Семёна. Девушки стали снимать обувь.
      --Мы уже не думали тебя найти, - улыбаясь, говорил худощавый парень тот, что повыше, - До конечной остановки автобуса три села. В каком селе мог выйти хозяин портфеля и кто он есть, он или она? Судя по содержимому, мог быть любой вариант.
       -- А зачем вы его вообще брали? – скорее по инерции, чем для устрашения, строго спросил Семён. – Вы что не видели, что он не ваш?
      -- Автобус стоит не долго. Мы садились в него, прибежав прямо перед отправлением, и не обратили внимания, у кого какие вещи. – Стал объяснять парнишка, тот, что пониже и поплотней. – Когда автобус в этом селе остановился, выходило из него туча народу. Мы выбрасывали вещи из него с прохода, боясь, что ни будь оставить в автобусе своё. Очевидно, девчонки, не зная у кого какие вещи с собой, подали и твой портфель. А мы приняли его, думая, что это портфель девчонок. А когда разобрали, каждый свои вещи, этот портфель остался стоять на земле.
                444
       -- Ну, не оставлять же его там одного, на остановке. Пришлось забрать с собой, - продолжил рассказ худощавый парень.
       -- Могли бы оставить в магазине, у продавщицы, - меняя тон, сказал Семён. – Тогда вас не пришлось бы искать.
       -- А вы уверенны, что продавщица бы вернула вам портфель, с таким содержимым? – спросила девушка, сняв второй сапог и рассмеявшись, - где брали такие, может, продадите? Только деньги отдам в Таганроге.
       -- Да нет, красавица. Это мы с женой покупали в Москве, во время свадебного путешествия.  Так что извините, самим это всё нужно.
      Девушки вскочили тоже на ноги, и все вчетвером стали поздравлять Семёна со свадьбой и предлагать выпить за молодых и извинить их за такой случившийся конфуз.  Окружив его, они шумно продолжали поздравлять и просить его с ними выпить. В этот момент с пригорка стал бегом спускаться рыбак, размахивая небольшой лопаткой для копания червей.
        -- Эй, вы, босота! А ну, ворюги, отойдите от него! Вот я вас сейчас!
        Он бежал вниз, в ложбину, размахивая лопаткой. Студенты отпрыгнули от Семёна, а он, в свою очередь пошёл навстречу рыбаку с просьбой прекратить атаку. Когда разобрались, что на самом деле произошло, то долго смеялись и, выпив за дружбу, Семён и рыбак разошлись по своим делам, оставив студентов отдыхать дальше на берегу. Семён, в качестве благодарности оставил конфеты и ананасы студентам. Сколько же было радости, когда через три с половиной часа, после того как они расстались, Семён вернулся с вещами и ещё двумя банками не распечатанных конфет и ананасов к Полине, в родительский дом в Фадеевке.
       «Куда всё подевалось, - тяжело вздохнув, думал Семён, - Как будто не с нами это было. Солнечные дни с ясными приветливыми взглядами друг на друга и с огромными планами на будущее».
       Через двадцать минут, с небольшим, Семён на кольцевой перешёл на Добрынинскую и отправился дальше до Павелецкой. Перейдя на зелёную ветку, он продолжил свою поездку на встречу с Надеждой. Как он её найдёт, он ещё смутно представлял. Но то, что он её сегодня увидит, он ни минуты не сомневался. Ещё полчаса и он должен оказаться на Речном вокзале. А там есть диспетчерская.
      «А дальше дело техники, найду, - размышлял он, планируя свои дальнейшие действия. – Главное, что я двигаюсь к цели. А как будет, посмотрим. Может она меня вообще не захочет видеть. А может, за это время, у неё здесь появился кто-то другой. Более подходящий, для достойной дальнейшей жизни. Из местных, с приличной работой, зарплатой и с квартирой. Ладно. Нечего прежде времени суетиться. Может всё будет как раз наоборот. Развязка близка».
      Семён смотрел в чёрное окно, мчащегося поезда метро между подземными станциями, пытаясь разглядеть, что либо, и отвлечься от тревожных мыслей. Несколько станций метро выходили на поверхность, и Семён разглядел среди разных павильонов цветочные павильоны. Он решил непременно купить Наде
                445
цветы. Последние годы он их покупал женщинам только на восьмое марта или день рождения жены или Нади. Не потому что он жадный или не культурный, а просто банально на это не было денег. Сегодня, он понимал, что надо пожертвовать даже теми крохами, которыми он располагал. Приехав на станцию метро Речной вокзал, Семён обнаружил, что здесь был настоящий автобусный вокзал, как обычно в районном центре, с большим числом посадочных перронов в разные подмосковные городки и посёлки, расположенные на севере столицы, за МКАД-ом (московской кольцевой автомобильной дорогой). МКАД являлась, своего рода, границей города Москвы. Побродив вдоль перронов он, наконец, обнаружил небольшой павильон, к которому подходили водители автобусов. Это была диспетчерская автостанции. Здесь ему дали номер телефона диспетчерской в Долгопрудненском автопарке. Семён позвонил туда с телефона автомата в холе станции метро. Представившись братом, который едет проездом в Мурманск и хочет передать Надежде Барицкой гостинцы с родины, он узнал, что сегодня она работает на маршруте №368 от Долглпрудного до станции метро Речной вокзал, на автобусе «Мерседес» №681. А также, ориентировочное время пребывания на Речной вокзал ближайших её поездок. Взглянув на электронные часы, висевшие над входом в станцию метро, Семён определил, что Надин автобус пребывает через тридцать минут. От этой новости, у него приятно затрепетало сердце. Теперь, надо было купить хороший букет цветов. Но обойдя несколько павильонов, торговавших цветами, он понял, что хороший букет, здесь стоит две, три суммы имеющейся, полной у него наличности денег. Либо, за эту сумму, можно было купить несколько веточек мелкой декоративной гвоздики, которые не сразу то и поймёшь, что они живые. Делать было нечего, надо было оставить часть денег, чтоб можно было ещё поехать на метро, а может и несколько раз ещё, туда-сюда. Да и мало ли, ещё для чего. Может, придётся и с милицией договариваться. Спокойно всё обдумав, он принял решение, что пусть цветок будет один, но красивый и не из дешёвых.  Выбор пал на голландскую розу «Гран-при» бордового цвета, длиной больше полуметра, с большим количеством зелёных крупных листьев на стебле. Бутон цветка был диаметром около 7см. и высотой, около10см., который издавал дурманящий запах свежей розы. Девушка умело завернула цветок в прозрачную обёртку с неброским рисунком и объявила Семёну сумму в 150рублей. Вооружившись цветком и выдержав паузу в тёплом холле станции метро, чтоб не морозить раньше времени свой подарок, Семён отправился на перрон, куда должен был прибывать автобус с Надеждой. Он прибыл с опозданием в четыре минуты. Разгрузив пассажиров, автобус сразу стал на погрузку. Пассажиров, поскольку это было около двух часов дня, а не час пик, было в аккурат, чтоб заняли все сидячие места в автобусе. Семён, не привлекая к себе внимания, прошёл незамеченным Надей и сел на задних сиденьях, прямо в конце прохода. У него было время, до того, как она подойдёт к нему, понаблюдать за ней. Все движения у Нади были вполне профессиональные.  Очевидно, что она уже, за
                446
 два месяца, отработала их на практике в роли кондуктора. Особо не обращая внимания на лица, она внимательно работала с деньгами, проездными, льготными карточками и билетами. Обилечивая пассажиров, Надя постепенно
 
               
               
приближалась к Семёну, который сидел, надвинув шапку на глаза и спрятав розу за спинку сиденья. Только когда она подошла к нему на расстоянии метра,
                447
Семён встал и, протянув розу вперёд, подошёл к ней.
      -- Здравствуй Наденька. Прошу продать мне билет на оставшуюся жизнь.
      -- Семён… - растерявшись, сделав шаг назад, сказала тихо Надя.
      Она была в полном смятении. Семён видит её, не подготовленной к встрече с ним. В такой одежде с билетной сумкой наперевес и за такой работой. Хотя вид у неё был, для кондуктора, вполне приличный. Надя была, по-прежнему, стройной, со вкусом одета и подкрашена. Густые волосы собраны назад, с чёлкой, спадающей на лоб. В серо-белом свитере крупной вязки с большим подвёрнутым воротником под горло. В чёрной утеплённой безрукавке из плащевой ткани. В брюках и ботиночках на танкетке. Поверх безрукавки висела билетная не большая сумка на ремне. Без следов частого застолья на лице, после работы, и запаха табака. Единственное, что совпадало со многими обычными кондукторами, это присутствие усталости от недосыпания на лице и, от этого, не торопливость в движениях.
       -- Ты откуда взялся? – Вернувшись на прежнее место, тихо спросила она.
       -- Вот, приехал. Ты цветок возьмёшь?
       -- Да, конечно, сейчас. Подержи, пожалуйста, я остальных обилечу.
       Быстро окончив свою работу, она, уже придя в себя, улыбнувшись Семёну, взяла цветок и, скомандовав: - «Жди здесь, я к тебе сама подойду», - пошла вперёд по проходу автобуса. Семён, услышав одобрительные диалоги шёпотом, особенно между пассажирками, прошёл назад к своему месту и сел. Он видел, как она, придя к лобовому стеклу автобуса, определила розу в вазу, прикрепленную на торпеде с искусственными жёлтыми астрами. Посмотревшись в зеркало, поправила причёску, подкрасила губы, о чём-то переговорив с водителем и улыбнувшись ему, продолжила работу. Всю дорогу до Долгопрудного, Семён наблюдал за Надей, а она работала. Остановок, на маршруте было много. Только два раза Надя обратила на него внимание и пообещала поговорить по приезду на конечную остановку. В Долгопрудном, перед следующим рейсом в Москву, у них было для общения пятнадцать минут. Водитель, сразу по прибытию, познакомившись с Семёном, отправился в диспетчерскую, оставив их с Надей в автобусе вдвоём. Он закрыл двери за собой, чтоб им не мешали. Обнявшись, Семён и Надя нежно и продолжительно поцеловались, после чего ушли на задние сиденья и там присели. Семён взял Надины руки в свои и ласково сжал их.
        -- Рассказывай Сеня, ты чего приехал? Что у тебя дома? Что с «Ольвией»?
       --Наденька, столько вопросов, за пятнадцать минут не расскажешь. Давай после работы. Я с тобой пока покатаюсь. А вечером обо всём поговорим. Я приехал работать на стройку. У меня в воскресенье, завтра, выходной. На работу мне в понедельник утром. Правда, далеко, на Тёплом Стане. Я могу у тебя заночевать. У тебя завтра выходной?
       -- Завтра выходного у меня нет. В половине пятого я опять должна быть на работе. И сегодня, последний рейс из Москвы, в половине первого ночи. Пока приедем, пока кассу сдам, пока домой дежурный автобус привезёт, будет около двух часов ночи. А выходные у нас всего два раза в месяц. Так что Сеня,
                448
ничего не получится. Давай поговорим сейчас. Ты что, ушёл от жены?
       -- Как же можно так жить, а тем более работать? – Удивился Семён. – Вы что, по три часа в сутки спите и всего два выходных в месяц?
      -- Нет, просто эта неделя у меня такая. Такой график. А они бывают разными. В этом графике есть большой перерыв и несколько маленьких. В общей сложности, в сумме, ещё пару часов удаётся покемарить. В другом графике будет другое расписание. Можно будет часа на три больше поспать дома. А выходной дают по просьбе, раз в две недели, чтобы могли привести себя в порядок и постираться. Местные на эту работу не идут. Все приезжие: с Украины, с Молдавии, или из российской глубинки, с периферии. Так что с нами особо не церемонятся. Я же тебе по телефону, кажется, рассказывала. Ты лучше рассказывай о себе. Я тебе задала вопрос, ты что молчишь?
       -- Нечего говорить. Ушёл, не ушёл. Уехал. Возвращаться не хочу. Хочу быть с тобой. Там меня ничего не держит, кроме родителей и дочери. Жена, сначала выгоняла, чтоб ушёл. Потом согласилась, что мне надо уехать. Её интересует больше, чтоб я заработал денег и помог Анне стать на ноги. Продолжить учёбу, сыграть свадьбу. Остальное всё неважно. Если вернусь, жить может и пустит, на правах вечно виноватого гуляки. Ну а не вернусь, думаю, для неё большого горя не будет. Жить есть где, работа и хорошая зарплата, тоже есть. Мужа, если нужен будет, найдёт. Но ведь и у тебя тоже там остались дочь с внучкой и отец. И возвращаться туда, ты я уверен, ближайшее время не собираешься. Давай попробуем вместе жить и помогать близким. Если конечно у тебя нет других планов.
       -- А что с предприятием? – задумавшись на мгновенье, спросила Надя.
       -- Что тебе это предприятие далось? – возмутился Семён. – Нам о себе нужно думать. «Ольвия», благополучно, как и её про-родительница, уйдёт в небытие. Со всеми рассчитался. С кем имуществом, с кем деньгами. Долгов нет не по зарплате, не по кредитам. Официально конечно не закрыл. На это деньги нужны. Её, по закону, если она не будет дальше работать, через три года государство закроет. Штампы и печать, от греха подальше, я уничтожил. Ты лучше скажи, какие у тебя планы на нашу дальнейшую совместную жизнь, если я остаюсь в Москве? Ты жить, согласна со мной?
      -- Глупый ты Сеня. Какая может быть у нас с тобой совместная жизнь здесь. Я сейчас живу у старушки, которой под восемьдесят. Просто её дочери удобно, пока она устраивает собственную жизнь, чтоб кто-то присматривал за мамой. Двоих нас туда жить не пустят, та и я там, ненадолго. Мне надо подзаработать, чтобы помочь семье моей дочери. Сам знаешь, как там сейчас живут. А она без работы и муж её тоже, простаивает в автопарке без работы. Мой бывший муж, живёт своей жизнью. Самой, хоть немного надо одеться. А зарплата у меня сейчас четыре тысячи. В общем, не до нас мне сейчас, Сеня. У тебя тоже зарплата будет не большая. Надо собрать дочери на свадьбу. Надо искать работу, может вообще, в другом конце Москвы найдёшь. Там надо будет рядом и жильё искать. Какая же это совместная жизнь. Ты там, я тут.  А сколько тебе обещают платить на стройке?
                449
       -- Пока не знаю. Буду работать. Постараюсь проявить себя. Думаю, через месяц, я работу подберу себе более достойную и с зарплатой. Сейчас пока предложить нечего мне тебе, кроме себя. Надя, мы же мечтали когда-то…
       -- Сеня, перестань. Ты не разведён. Поиграли в любовь, и хватит.  Будем встречаться, если хочешь. Только когда и где, не знаю. Поверь, я очень рада тебя видеть. Но у нас с тобой, у каждого, столько проблем. Я не думала, что так будет трудно, - Надя смахнула слёзы с глаз.  – Я каждый день, иду ночью с работы, одна, по пустырю, около мусорных баков и плачу. Экономлю каждый рубль, чтоб что-то собрать и передать детям. Дома ничего не готовлю, кроме манной каши для бабушки. Сама на пирожках и кефире живу, - продолжала плакать Надя. - Но надо терпеть, если приехала. Тут, хоть официально устроена. Стаж идёт.
       -- Наденька, не плачь. Это, временные трудности, я тебя заверяю. Когда найду работу, снимем квартиру или комнату, всё постепенно наладится. Вот увидишь. Мы с тобой из тех, что не пропадём. Здесь есть, где себя предложить, с нашим опытом. Это у нас, там, всё стоит не работает, разворовано и ты никому не нужен. Здесь, я найду денежную работу и тебе нормальную, тоже.
       В этот момент сильно постучали в дверь автобуса, и послышался окрик водителя. Дверь распахнулась, и он запрыгнул за руль и включил свет в салоне около места водителя.
       -- Пора, братишка, пора! На поезд, не опаздываешь?
      Семён и Надя вскочили с сиденья, быстро поцеловались в полумраке и пошли к передней двери по салону.
        -- Вить, ты чего, какой поезд? – недоумевая, приводя на ходу себя в порядок, спросила Надя. – Сеня здесь работает на стройке.
      -- Да? А диспетчер сейчас там рассказывал, что тебя разыскивал брат, проездом на Мурманск, - рассмеявшись, сказал водитель, тронув уже автобус с места, выруливая на посадочную остановку.
       -- Это я так представился там, на Речном вокзале, чтоб мне дали телефон
 вашей диспетчерской, - пояснил Семён, – а вообще-то я…
       -- Да понял я, кто ты. Не переживай. Она у нас красивая, но неприступная.  Да я ведь и женатый, - продолжал весело Витя, - а если кто начнёт другой клинья подбивать, я сразу отошью и тебе сообщу, если телефон оставишь.
       -- Спасибо Виктор. А я уже хотел к тебе её приревновать, - поддержал весёлый разговор Семён, -  вон какой бравый кавалер, видный. Водитель нового автобуса «мерседес», в дублёнке…               
      -- Да какой видный? Я на голову ниже Нади. Чтоб поцеловать её, по-братски, как ты.  Мне на стульчик надо становиться.
      -- Хватит вам ерунду молоть, открывай двери. Уже и люди стучат, -  сказала Надя. – Сеня, ты, сядь на моё место, тут впереди. Мне всё равно надо работать.               
      Съездив ещё два круга, на Речной вокзал и обратно, Семён и Надя договорились встретиться через две недели, в субботу вечером на Речном вокзале. Она его заберёт в Долгопрудный.  На воскресенье, Надя попросит, чтоб ей разрешили взять выходной, и договорится с хозяйкой квартиры, чтобы
                450
Семён переночевал на квартире у бабульки, где она квартирует. В 19-40 Семён сел в поезд метро и отправился в обратный путь на стройку.  Он ехал и вспоминал общение с Надей. Её взгляд и слёзы. Каждую её фразу.
       «Да, достаётся ей, - стал размышлять Семён. - После работы руководителем разного уровня и размеренной жизни. После всеобщего уважения, поездок на персональной чёрной «Волге» и заседаний в президиумах. Участие в организации избирательной компании президента Украины, и благотворительных акциях, с всевозможными банкетами, - такой спуск. Бесправный кондуктор, с работой по 18-20 часов и койко-местом около старушки. У меня хоть время прошло много, после моего директорства. Уже и рынок был, и метание без работы на случайных заработках. И сейчас, всё-таки общага с трёхразовым питанием, и работа по 8-10 часов, я полагаю не больше. Да, надо быстрей определяться самому и её вытаскивать из этого болота. Тогда можно на что-то надеяться. А пока ей действительно не до меня. Вот задача на ближайший месяц. Закрепиться попробовать здесь, а нет? Не сидеть на месте и искать что-то другое. Может, опять в родное машиностроение подамся, а может снова в торговлю, только менеджером какой ни будь крупной фирмы. Что-что, а переговоры я смогу провести не хуже любого   местного  директора.  Главное не вешать нос и возродить свою былую хватку. Как говорил когда-то Вартанян, зам. генерального директора по коммерции головного завода в Луганске, моему директору Захарченко?  «Повезло тебэ с Мэлиховым, Васыль Никонович. Мнэ бы такого помощника.  Сымэну даш фонды получить, на сто рублэй. А он получит, на тыщу!  Да ищо с, тармазком!». Вот и буду вспоминать. Ничего... «Бог не выдаст, свинья не съест», есть ещё и такая поговорка».               
          Так Семён ехал и настраивал себя на будущую работу. Ему хотелось быстрее разобраться со своим плотницким периодом жизни и заняться серьёзным делом. Воспоминание о словах Вартаняна Вардана Арсеновича, которого Семён очень уважал, напомнили ему тот случай, когда Захарченко не захотел ехать в Министерство электронной промышленности в Москву, отстаивать фонды на металл для производства коньков для фигурного катания в будущем 1988 году. Цех по производству коньков находился в составе завода «Техмаш», которым руководил Захарченко и Вартанян настоял, чтоб с ним в Москву отстаивать фонды ехал кто-то из представителей «Техмаша». Зам по коммерции завода «Техмаш», был пожилой человек, собиравшийся уходить на пенсию, и уже не годился для такой поездки. Таким образом, Семён, будучи тогда уже начальником планово-производственного отдела, попал в эту командировку. Семёну удалось отстоять фонды, те, что были в прошлом году  и получить дополнительные, на прямые поставки с Челябинского металлургического комбината, на увеличение производства товаров. При условии, что качественная углеродистая сталь тогда была в дефиците, это было сродни подвигу. Уже, отправляясь домой, за полтора часа до поезда, вся группа от Луганского объединения, принимавшая участие в отстаивании фондов, собралась на улице, около министерства.   Всего было шесть человек,
                451               
представителей четырёх предприятий, во главе с Вартаняном. Не успев пообедать, надо было быстро что-то купить в магазине и бегом в метро, чтоб успеть на Павелецкий вокзал к поезду. На против министерства, через дорогу, был гастроном, куда все дружно отправились за покупками. Войдя внутрь, они попали в длинное помещение, вдоль которого был сплошной прилавок с витринами-холодильниками и большим количеством покупателей. Набрав копчёной колбасы, консервов, хлеба и напитков, все были готовы покинуть магазин. Но взгляд Вартаняна попал на прилавок в торце зала, где было импровизированное кафе. За спиной барменов, бойко работающих, стояло две установки, для жарки кур-гриль. Крутившиеся за стеклом стройные ряды крупных румяных кур, манили к себе покупателя. Подойдя туда, Вартанян с завистью заметил, мол, вот чего купить бы с собой.  За горячего бройлера, ни каких денег не пожалел бы. Но очередь туда стояла в полмагазина. Семён заметил, как к одному из барменов подошёл без очереди мужчина и попросил позвать заведующего кафе. Семён, заинтересовавшись, с видом ротозея подошёл ближе и стал слушать.
       -- Василий Амиранович, -  тихо   обратился   мужчина   к   вышедшему из боковой комнаты колоритному не высокому грузину. – Я от Леонида Ираклиевича, из министерства. У нас там сегодня важные гости, надо хорошо угостить. Леонид Ираклиевич просил парочку грилей, срочно.               
      -- Падажды, - сказал грузин.
      Он подошёл к одному из барменов и на ухо что-то ему прошептал. Возвращаясь назад, проходя, не останавливаясь мимо мужика, буркнул.
      -- Сычас жди. Лёне прывэт.  Дэнэг нэ надо.
      Уже приготовивший деньги мужик, сунул их обратно в карман и принял огромный свёрток от бармена. Он пронёс свёрток, который издавал дивный запах, мимо группы луганчан. Вартанян шмыгнул носом и, посмотрев на очередь, махнул рукой и пошёл на выход. Следом за ним отправились остальные. Семён догнал их и попросил, чтоб его подождали на углу десять минут. Мол, очень надо.
       -- Нашёл время, - расстроенный Вартанян сказал Семёну. – Давай быстро.
       Семён, к-удивлению всех, побежал не в министерство, а в магазин. Выждав пять минут, он протиснулся сквозь очередь на то место, где десять минут назад стоял мужчина из министерства.
       -- Приятель! - обратился Семён к тому же бармену. – Позови ещё раз Василия Амирановича.
      -- Васо! – крикнул он в дверной проём, - опят тэбя зовут.
      -- Кто меня опят зовёт? – возмущённый заведующий вышел к прилавку.
      -- Васо Амиранович, я, опять от Леонида Ираклиевича. – во весь рот, улыбаясь, сказал Семён. – Вы не поверите, там столько народу, что, когда Петров принёс две курицы, Леонид Ираклиевич, его чуть не побил. Его не спасло даже то, что вы не взяли денег. Обругал и теперь послал меня. Надо ещё две курицы.
       -- Он что, Лёня? Думает, что у меня тут птычник!
                452
       -- Васо Амиранович, я заплачу, за все четыре, - стал просить Семён.
       -- За все четыре, говоришь? Гурам! – позвал бармена заведующий. Заверни ему две курыцы. И возьми дэнги с него. За две. – Заведующий, перед тем как вернуться в свой кабинет, посмотрел на Семёна и, подмигнув ему, буркнул, - молодэць!
       Идя с пакетом на выход, Семён понял, что Васо Амиранович его раскусил, но за смекалку, решил довести эту сцену до благополучного конца. Он знал, наверное, что Леонид Ираклиевич, не стал бы платить за четыре курицы, если две получил уже бесплатно. Сколько было восторгов у Вартаняна, когда он увидел пакет с курами в руках Семёна. На поезд бежали бегом, но в купе устроили настоящий пир. Вот за этот тормозок и вспомнил тогда Вартанян.
       «Приблизительно так, и надо сейчас действовать для достижения поставленной цели, - думал, лёжа на кровати, засыпая, вечером в гостинице Семён, в свою первую московскую ночь. – Завтра же поеду в Москву. Наберу всяких газет с предложениями работы и проведаю за одно родственников, на Профсоюзной, пока есть выходной. А Наденька, сейчас, ещё работает…».               
      Через неделю, Семён, обученный бригадиром плотников, с которым он работал в паре, уже вполне прилично овладел мастерством врезать замки и петли в филёнчатые двери с последующей установкой их в проёмы. Мало того, что он эту работу выполнял качественно, он стал это делать быстро. Вместо шести, семи дверей, по норме у плотников устанавливать за смену, Семён с бригадиром устанавливали девять, десять штук, под ключ. Кроме этого, довелось ему устанавливать перегородки на чердаке и готовить деревянную щитовую опалубку, для заливки фундамента под электроподстанцию. Всё это он освоил за последующие полтора месяца работы. Когда, через две недели они встретились с Надеждой и Семён переночевал на её квартире в Долгопрудном, они договорились, что принимать окончательное решение, по совместной жизни, преждевременно. Надя настаивала на том, что Семён, пока не разведён, не имеет права вообще, требовать от неё ответа. Она, перед отъездом в Москву, успела развестись со своим мужем, через суд. Он ей добровольный развод не давал. Не известно, как ещё будет у Сени. Да и сам Семён, может пожив здесь, решит вернуться домой. В общем, до весны, они решили только встречаться, по возможности. Но главное, Семён должен сам определиться с дальнейшей работой и семейным положением. Надя планировала в марте поездку к дочери в Андреевск. По этой причине она много работала, без выходных, и собирала деньги на поездку. Семён, продолжая работать на гостинице, при каждом удобном случае, ездил по организациям Москвы на собеседования. Эти организации, он находил из газетных объявлений, поэтому, часто попадал на всевозможные пирамиды распределения разных товаров. От парфюмерии до медицинских препаратов и пищевых добавок. Кроме того, многие организации, требовали временную регистрацию. В конце февраля, гостиница, где работал Семён, была полностью готова к сдаче. Всех работников рассчитали и готовили к отправке по месту, откуда они приехали.    Семён, после того, как с него высчитали все
                453
расходы за питание, проживание и ещё какие-то коммунальные затраты, а также, тысячу аванса, которую он брал один раз, получил на руки за полтора месяца работы, семь тысяч рублей. Три тысячи, он передал Полине в Андреевск, с Люсей Кондратюк, подругой Надежды, которая ехала домой проведать своих родных. С остальными четырьмя тысячами, Семён отправился к Наде в Долгопрудный. Познакомившись там с Лидой, у которой квартировала Надя, Семён стал просить её разрешить пожить ему вместе с Надей, месяц, другой, пока он найдёт работу и подходящую для них квартиру. Главное слово, которое решило и дало возможность остаться Семёну жить с Надей, исходило от Анны Ивановны, мамы Лиды. Она услышала, как Семён долго уговаривал её дочь на кухне и, не выходя из спальной, лёжа на кровати, скомандовала.               
         -- Пусть живёт!
        Анна Ивановна, была женщиной властной, и её слово было закон в семье. Кроме того, она была женщиной очень волевой. Живя на инсулине и плохо передвигаясь с палочкой, она заставляла себя, ежедневно, опускаться из квартиры на пятом этаже, пятиэтажного дома, по лестнице вниз, во двор. Совершив прогулку вдоль дома, туда и обратно, посидев немного на лавочке, она самостоятельно, опять поднималась пешком наверх. Так, благодаря слову Анны Ивановны, Семён получил право на временное проживание. Только теперь, надо было оплачивать все коммунальные услуги, чего раньше с Нади хозяйка не требовала. Надя продолжала работать кондуктором и приходила домой поздно ночью. Семён, занимался домашним хозяйством. Убирал в квартире. Ходил по магазинам, ездил электричкой в Хлебниково на оптовый рынок, где цены на продукты были вполовину меньше чем в магазинах. Семён, стал готовить, не только кашу бабушке, но и первые, вторые блюда и всегда старался удивить Надю, каким ни будь дешёвым деликатесом. То баклажаны нафарширует рисом с овощами и куриным фаршем. То овощную солянку на куриных кубиках приготовит. Скоро он научился жарить на сковороде пирожки с картошкой из покупного теста. Он уже точно знал, что из двухкилограммового пакета магазинного готового теста, получалось двадцать два пирожка. Наряду с этим, Семён усиленно искал работу. Наконец, в начале марта, перед самой поездкой Нади в Андреевск, Семён, после поездки на собеседование, получил работу менеджера в московской фирме ООО «Инвестпромтовар». Она находилась недалеко от станции метро «Улица 1905-го года», в Столярном переулке. Добираться из Долгопрудного до работы было не очень удобно. Автобусом до станции метро Речной вокзал, дальше на метро, до кольцевой с пересадкой и поездкой до Краснопресненской. По переходу на Баррикадную, откуда далее, по фиолетовой нитке метро до Улицы 1905-го года. Выйдя из метро, десять минут до места работы. Но это, по московским меркам, утром и вечером тратить по полтора, два часа на то, чтоб добраться на работу и обратно, считалось нормальным. А если учесть, что Семёна, часто Надя брала в свой автобус и везла до станции Речной вокзал бесплатно, на работу и обратно, то заплатив, по пять рублей на метро, утром и
                454
вечером, транспортные затраты, составляли мизер. Десять рублей в день. Это был, несомненно, большой плюс, и своеобразная прибавка к будущей зарплате. Появление Семёна первый день на работе, запомнилось как Семёну, так и сотрудникам фирмы. Получив приглашение на работу, 6-го марта, до первого дня его выхода, 11- марта, в понедельник, было ещё несколько дней. Надя, отработав четыре месяца, выпросила отпуск с 7-го по 17-е, чтоб скупиться и съездить домой на Донбасс. 7-го марта, они поехали в Москву на китайский рынок «Красная река», чтоб купить новую одежду для солидного выхода Семёна на работу и подарки на Донбасс для Нади. На китайском рынке, можно было купить, пусть не очень качественную, но по внешнему виду, не плохую, и дешёвую одежду. Тех денег, что осталось после работы на стройке Семёна, должно было ему хватить. За 2500рублей, они приобрели Семёну пиджак, две рубашки, брюки, галстук и ботинки. Надя тоже купила всё, что планировала на подарки домой. Выехать туда она планировала в воскресенье 10-го числа. А этим вечером, они поехали в Лобню к её друзьям Царёвым Стасу и Светлане, у которых Надя жила несколько дней, когда только приехала в Москву. У Стаса был день рождения 8-го марта. Всей компанией они отправились в лес, несмотря на то, что в лесу было ещё полно снега и там, отпраздновали день рождения Стаса и женский праздник. Это был первый Сенин пикник на природе и первый шашлык, из куриных бёдрышек, на московской земле. А вечером, уже по возвращению из леса, во время продолжения застолья, Надя похвасталась, что Семён, наконец, нашёл работу и вчера они его стильно приодели, только вот постричь не успели. Светлана предложила свои услуги парикмахера, так как у неё есть дома электрическая машинка, и она давно это практикует. Она стрижёт дома и Стаса, и маленького шестилетнего сына Вадима. Семён согласился и они, со Светланой, отправились в соседнюю комнату, для стрижки, чтоб никто не видел их, и потом оценили работу парикмахера. Но, через две минуты, послышался дикий крик Светланы за дверью. Стас, Надежда и Вадим, испугавшись, поспешили к ним. Им открылась такая картина. Света, прикрыв рот рукой, с обезумевшими глазами смотрела на голову Семёна. Он, нагнув голову вниз, щупал рукой затылок, на котором была чисто выстриженная дорожка, которая тянулась от шеи по затылку, через всю голову, почти до лба.
      -- Вот это, пробор, блеск! – Выпалил Стас и рассмеялся.
      -- Сеня, я не хотела, - тихо причитала Светлана. – Сеня, прости. Надя, ты веришь? Насадка с машинки, наверное, выпала в коробке, та которой я обычно стригу. Я не посмотрела и сразу, вжик. Что же теперь делать, Сеня?
      -- Назад приклеить, – продолжал веселиться захмелевший Стас, - у меня есть клей в машине, не отдерёшь. Сейчас принесу.
      -- Стас, заткнись! – крикнула Светлана. – Сеня, что? Что ты молчишь?
      -- Да, что тут Свет скажешь? – немного помолчав, сказал Семён. – Чего остановилась? Продолжай дальше, только уши оставь.
Все рассмеялись, а Вадим добавил.
       -- Мама, мама! И носик тоже оставь.
                455
       Все снова засмеялись. После того, как Светлана тщательно остригла Семёна наголо, он долго разглядывал себя в зеркало в ванной комнате. У него за спиной, вся компания ждала его вердикта по поводу стрижки.
       -- Да, права была Фаина Георгиевна Раневская, - вертя головой, не торопливо, сказал Семён, - «красота, - страшная сила!».
       -- Ты тут не причём? - сказала Надя. – Пока я съезжу на Донбасс, отрасти себе, пожалуйста, хотя-бы бороду.
       -- Зато, своего работодателя в понедельник, точно удивлю, - уже улыбнувшись, сказал Семён. – Они меня, пожалуй, не узнают.
       -- Значит, богатым будешь, Сеня, - пыталась смягчить свой конфуз Света. – Вот увидишь, это к счастью. Запомни этот день. Ты сегодня поменял свой образ. А это значит, что у тебя всё будет по-новому и всё получится на московской земле.
      -- Запомню Светочка, запомню.
      -- Да уж, я бы тоже тебе припомнил, при случае, - продолжал веселиться Стас. – Пойдём к столу Сеня, помоем твою тыковку, чтоб блестела.
      В воскресенье Семён посадил в луганский поезд Надю на Павелецком вокзале. А в понедельник, вышел первый день на работу. То, каким он появился там, действительно удивило сотрудников. Организация была не большой и размещалась в трёх комнатах. Одной большой, где сидели за компьютерами полтора десятка менеджеров и старший менеджер. Комната бухгалтерии и отдела кадров и комната директора и его зама. Поэтому, когда Семён приходил на собеседование, давно не стриженный, в свитере и рабочих ботинках на высокой подошве, его все увидели и запомнили. Теперь, когда он появился в пиджаке с галстуком, в модельных ботинках и наголо бритым, это произвело впечатление, особенно на женскую половину сотрудников.  Интересно, что хозяином организации, как впоследствии узнал Семён, был оформлен вахтёр, сидевший за столом на входе, Павел Филиппович, с соответствующей фамилией Простой.  Его все и называли, по-простому, Филиппович.  Генеральный директор организации, был, на вид флегматичный, симпатичный мужчина, лет сорока, Посторонка Дмитрий Юрьевич. Он изредка появлялся на фирме, очевидно, он и был её хозяином. Руководил, в его отсутствие, и вообще всем, его заместитель, Хомяков Вениамин Давыдович. Абсолютно сам, не похожий на хомяка. Худощавый, высокий кудрявый брюнет в очках, с быстро бегающими глазами. Непосредственным руководителем Семёна был худенький маленький светловолосый, пятидесятилетний Уваров Александр Игоревич. Человек, с виду, очень доброжелательный, готовый прийти всегда на помощь, рассказать и показать принцип работы менеджера продаж. Обучить работе с клиентами, на компьютере. Тем более, что Семён, сел за компьютер первый раз, именно в этой организации. Единственный руководитель женщина, была бухгалтер фирмы, Судакова Наталья Сергеевна, аппетитная блондинка, лет тридцати с красивыми формами. Она же была и инспектором отдела кадров. Одевалась стильно и не крикливо.    Видно было, что она умная и знала себе цену, но без
                456
надменности и лишней строгости. Первую неделю Семён постигал азы работы с компьютером и другой офисной современной аппаратурой. Весь день все сотрудники не отрывались от своих рабочих мест, без надобности. Только во время перерыва, можно было с теми, кто не убегал в город, познакомиться ближе и поговорить о специфике работы. Но особенно раскрывать свои тайны принципов работы и обсуждать руководство, никто не хотел. Начальную зарплату назначили Семёну семь тысяч рублей. По его просьбе, через неделю, ему выдали аванс, три тысячи и Семён решил, по донбассовской привычке, накрыть небольшую поляну. Купил два сухих торта, две бутылки водки, бутылку шампанского, для единственной женщины менеджера, пятидесятилетней Голубевой Веры Васильевны, работающей в фирме от самых её истоков, уже десять лет. Немного фруктов, пакет булочек и одну запаянную нарезку колбасы, для бутербродов. Уваров разрешил проставиться Семёну только в конце дня, да и то, не долго. Ровно в 18-30 офис сдавали под электронную охрану милиции. Такое собрание сотрудников в фирме, до Семёна, не практиковали. Поэтому все были удивлены и остались на застолье всего пять человек. Сославшись на то, что им было далеко добираться домой, остальные ушли. Но остались те, которых Семён и хотел, чтоб они были. С кем он успел немного познакомиться. Старший менеджер Уваров, самый молодой, двадцати пятилетний Валера Брагин, самый пожилой, которому было давно за пятьдесят, Свечников Анатолий Геннадьевич, Голубева и пришедший в фирму, за три месяца до Семёна, его сверстник, Владимир Позняков. Кроме него, все уже работали в фирме давно, не меньше трёх лет. По началу, разговор сводился к тому, что хвалили Семёна за его инициативу, проставиться. Потом стали хвалить свою фирму, что она даёт возможность хорошо заработать. Только, когда начали вторую бутылку водки, и немного опьянев, так как торопились и пили часто, стали немного говорить о недостатках. Но в это время пришёл Филиппович, которому тут же налили, он выпил и настоятельно попросил всех покинуть здание. Уваров сразу стал помогать ему, только разогревшуюся компанию выдворять на улицу. Позняков и Брагин, забрали недопитые бутылки водки и шампанского, и начатый торт, с собой и через десять минут они всей компанией, по дороге к станции метро, забрели в один из двориков в Столярном переулке. Филиппович пошёл домой сразу, хоть он и жил здесь где-то не далеко. Остальные, окружив лавочку, продолжили застолье. Теперь, молодёжь стала высказывать недовольства своей  малой зарплатой и тем, что под их проекты, руководство не выделяет больших инвестиций, поэтому они не могут заработать больших премиальных процентов, ради которых они все приходят на работу. Другим же, кто работает больше на фирме, выделяют. Уваров убеждал, что у ребят, просто ещё мало опыта, и их проекты малоприбыльные для фирмы. Вот у Голубевой и у Свечникова, проекты всегда высоко рентабельные, потому они и зарабатывают по сорок, пятьдесят тысяч в месяц. Семён, услышав эти цифры, опешил. Вот, что его ждёт, если он научится работать так, как они.  Уваров предложил расходиться по домам и, допив всё сразу, компания направилась к
                457
станции метро. Возле станции они разделились на две группы. Уваров, Свечников и Голубева отправились к поездам, а Семён, Позняков и Брагин, пошли в небольшое кафе, ещё немного посидеть. Там они, взяв графинчик водки и по бутерброду, продолжили обучение Семёна их профессии. Вся работа менеджера заключалась в том, чтоб за счёт бартера, поднять сумму, выделенную фирмой для начальной закупки, как можно больше к последней бартерной сделке и получить в итоге деньгами на последней сделке. Условно говоря, купить вначале канцелярские товары, поменять их на заводе по производству чемоданов на портфели дипломаты, их поменять на швейные машинки, швейные машинки на чехлы для сидений автомобилей, а те, в свою очередь поменять на пару автомобилей. И, на конец, продать автомобили за безналичные деньги. Первоначальная сумма, выделенная фирмой на канцтовары, вырастает в вырученных деньгах за автомобили в несколько раз. Из этой маржи, отчисляется премиальный процент менеджеру, проводившему всю эту операцию бартера. Выпив на посошок, после графинчика водки, ещё по пятьдесят граммов, они вышли из кафе. Обходя здание метро, чтобы попасть вовнутрь, они встретили милицейский патруль. Позняков и Брагин сильно опьянели, и их патруль решил забрать, для выяснения личностей. Но пойдя на встречу, более-менее, державшемуся на ногах Семёну, ему разрешили позвонить Уварову, и тот подтвердил, в телефонную трубку милиционеру, что они являются сотрудниками организации ООО «Инвестпромтовар», а не безработными гастарбайтерами. По заверению Семёна, довести всех до кровати, их отпустили, взяв положенную мзду, за нарушение порядка на улице.  Но опустившись в метро на станцию, Позняков решил ехать к своей женщине.  Он, неожиданно для всех, побежал и запрыгнул в поезд, шедший в обратном направлении, тому, куда они все направлялись. Двери вагона мгновенно за ним закрылись. Преследовать его на следующем поезде не стали. С Брагиным Семён доехал до кольцевой, и он, отрезвев от задержания милицией, убедил Семёна, что доедет домой сам. Семён пересел на зелёную ветку и поехал на Речной вокзал. Успев на последний автобус, во втором часу ночи он был уже дома и выслушал нотацию от Анны Ивановны. Утром на работе появились все вовремя, кроме Познякова. Он появился на работе, через два дня с закрашенным синяком под глазом. Оказывается, он уснул в поезде.  На конечной станции, где его попытались высадить работники метро из вагона, стал оказывать сопротивление. Вызванный наряд милиции, забрал его в участок. Утром, его отпустили. Как оказалось, в карманах, кроме документов, у него ничего не осталось, даже зажигалки с сигаретами. В милиции сказали, что его таким и забрали, похоже, что попутчики в вагоне его обчистили. На-беду Познякова, в этот день был на работе генеральный директор Посторонка и предложил ему уволиться, на чём настаивал и старший менеджер Уваров. Он был крайне недоволен ночным звонком из милиции. При расчёте, Позняков требовал, чтоб ему заплатили за уже начатые проекты по бартеру, которые уже, ему сулили премиальные до десяти тысяч. Но ему выплатили пять тысяч, объяснив, что теперь, его проектами будут заниматься
                458
другие сотрудники, и не известно, что получится в конце. Вечером, после работы, у станции метро около кафе, Семёна ждал, по уговору Позняков. Они зашли в то же кафе, в котором были два дня назад, и Позняков предложил отметить его уход, за его счёт.
       -- Я тебя одного позвал Сеня, потому, что хочу тебя предупредить. Ты, вроде, хороший мужик. Вот, поляну накрыл, а зря. Тут никто такого не делает. Потому что каждый сам за себя. До сих пор не пойму. Как Уваров согласился с нами выпить? Потому и остальные участвовали. Иначе мы и тогда, были бы с тобой вдвоём. Я тоже, когда три месяца назад пришёл в эту контору, хотел накрыть поляну. Не захотел никто участвовать.
       -- А ты откуда сам родом? – спросил Семён.
       -- Я сам из Новочеркасска. Но последние семнадцать лет жил под Красноярском, на Ангаре, река есть такая, слышал?
       -- Чего это тебя туда занесло, сидел что ли?
       -- Того, что и тебя сейчас сюда занесло. На заработки поехал, вступил в артель и валил лес там. Просеки делали под ЛЭП. Короче, неплохо было, пока перестройка не началась. Началась вольница. Заработки выросли. Лесом торговали, пока руководство не повязали. Вот мы и разбежались, кто куда. я в Москву подался.  А мужики многие там осели, по другим подобным фирмам. Некоторых уже посадили. У меня высшее образование. Я закончил Новочеркасский политехнический институт. 
       -- А что же семья, есть?
       -- Есть. Там осталась. Куда срываться, в белый свет? Там хоть квартира двушка, дочь школу заканчивает.
       -- А ты же говорил, к какой-то женщине поехал, два дня назад.
       -- А ты что, святой? То так, чтоб не забыть, что где находится. Дочку надо ещё подымать, после школы. И жена у меня хорошая, только далеко сейчас. Ладно, давай за них выпьем. У тебя семья есть?
       -- Да…, есть. И дочка тоже есть. Только постарше.
       -- Вот и давай за них выпьем.
      Они выпили, и Семён спросил.
       -- Как же ты теперь Володя, без работы. Ты, я смотрю, не стал и проситься, чтоб оставили. Посторонка, насколько я его успел узнать, вроде мужик не зловредный. Мог на первый раз и простить.
      -- То ты его плохо узнал. И вообще. Ты мало чего ещё понял. Потому я и хотел тебя предупредить. У этих ребят, Хомякова, Уварова, всё продумано. Есть человек семь, неприкосновенный отряд сторожил. Давно проверенных и прикормленных.  Таких как Свечников, Голубева и ещё человек пять. Этих Посторонка не даёт этим козлам схомячить.  Остальные, разменные монеты. Как только ты сделаешь хороший проект и доведёшь его до завершающей стадии, тебя, вот как меня, под любым предлогом уволят. А твой проект, завершит Хомяков или Уваров, сам. Весь положенный тебе процент от прибыли, заберут себе в карман.  Перед тем как ты пришёл, двоих классных ребят увалили, которые проработали тут по полгода, с очень перспективными
                459
проектами в завершающей стадии. Мы, вот как с тобой, сидели тут, потом выпивали, и они сказали, что должны были получить, по окончании их, почти по семьдесят тысяч. А получили расчётных по двенадцать тысяч. Они были рады и тому, что хоть так ушли. Имей в виду, через два три месяца, если у тебя не будет прибыльного проекта, тебя тоже уволят.  Я хотел схитрить.  Получать свои семь тысяч и проекты закрывать небольшие, на два бартера, с процентом моих премиальных по тринадцать, восемнадцать тысяч в месяц. Итого двадцать, двадцать пять тысяч заработков, меня пока бы устроило. Но видишь, наверное, меня раскусили. А может Уваров, который знает все проекты менеджеров, решил раскрутить мой проект на больший процент прибыли. Так что, вот так Сеня. Мотай на ус. Хотя он у тебя, как я вижу, только отрастает.
       Позняков рассмеялся и налил ещё рюмки из графинчика. Они выпили и закусив, Семён стал вслух размышлять.
       -- И всё-таки я не понимаю. Какая выгода обучать людей искусству торговать и отправлять их потом для работы в возможно конкурирующие фирмы. Тратить зарплату, время, электроэнергию на оборудование, чтоб потом выгнать.
       -- Сеня, количество посадочных мест, для менеджеров в компьютерном зале ограничено. Обновление должно происходить, хотя бы для того, чтоб найти, возможно, более профессионального менеджера, это раз. Второе. Фирме хватит и тех семь человек, что составляют костяк, чтоб безбедно существовать. Третье, хочется на готовом, срубить по лёгкому себе в карман, не выпрашивая у хозяина повышения своей зарплаты. Да он и не даст. А насчёт конкуренции, то извини. Многие проекты охватывают территорию всей России. А она у нас, родимая, огромная, на всех хватит.
       -- А ты Володь, нашёл уже, куда идти работать?
       -- А как же, - весело, слегка уже захмелев, на старые дрожжи, ответил Позняков. – Я, наверное, и сам бы в конце месяца ушёл. Только вот проект жалко. Не дали закончить. Там, не меньше двадцати тысяч, должно быть моих премиальных.
       -- И куда ты идёшь?
       -- А это, не хочу говорить пока. Такая же фирма, только торговать надо будет оборудованием для самолётов. А это, сам понимаешь. Совсем другие деньги. Это не кушетками торговать.
       Рассмеялся Позняков и разлил остатки водки из графинчика.
       -- Повторим? – спросил он Семёна, указав на пустой графин.
       -- Нет Володь. Сегодня мне надо пораньше домой. У меня бабулька старенькая там одна, у которой мы комнату снимаем. Кашу надо сварить ей на завтра. А Надя, приезжает тоже завтра вечером, надо будет встретить. Целую неделю не убирал дома. Тоже убраться надо. Так что давай, на посошок. И это. Номер телефона свой мобильный, как я понимаю, ты менять не собираешься? У меня своего мобильного нет. Я тебе иногда буду позванивать с работы. Вдруг тебе нужен будет напарник, в новой фирме. Ты не будешь против моих звонков, к тебе?
                460
       -- Нет, конечно.  Сеня, звони. Номер телефона надо будет поменять, но попозже. Я тебе потом его скажу. Ваши-то номера телефонов я знаю. Если что, сам тебе позвоню. Ладно, давай, будь здоров!
      Они допили водку и, выйдя из кофе, спустились в метро. Позняков опять сел в противоположную сторону движения поезда той, в которую ехал Семён. Очевидно, он сегодня намеривался попасть к своей женщине, к которой он не попал в прошлый раз. Семён, добравшись до зелёной ветки метро, сел в вагон поезда направляющегося на станцию Речной вокзал и стал размышлять над тем, что только услышал от Познякова.
      «Как же теперь построить свою работу на фирме? Почему Уваров разрешил мне накрыть поляну, а Познякову нет?  Может потому, что он увидел в трудовой, что я всегда работал на руководящей работе, директором, а не лесорубом на просеке ЛЭП? Во всяком случае, надо опасаться и лишнего при Уварове не говорить. А лучше, если найти покровительство от гендиректора Посторонки Дмитрия Юрьевича. Ещё, надо, побольше общаться со Свечниковым и Голубевой, чтоб узнать и понять, как закрепиться в основном костяке фирмы и не вылететь отсюда через три месяца. Да, это хорошо, что произошла эта пьяная поляна и, сегодня, получилось выпить с Позняковым. Всего этого, я мог не узнать совсем. Молодец, этот Позняков Володя. Предупредил. А как говорят: «Предупреждён, значит вооружён». Вот уж действительно: «Не в бровь, а в глаз». Богатый русский язык».
       Приехав домой около девяти вечера, Семён поставил варить молочную рисовую кашу для бабульки и принялся за мытьё полов и уборку в комнатах. Анна Ивановна, сначала, услышав запах алкоголя от Семёна, немного побурчала. Но потом, увидев, что он провозился, почти, до часу ночи с уборкой, стала его хвалить. Особенно, на второй день, когда Семён встретил Надю с поезда, и они приехали домой. Ещё накануне, вечером, пока убирал в комнатах, он приготовил суп на куриных кубиках с гавайской смесью. Теперь, после почти суточной поездки в поезде, Надя с удовольствием поела жидкой горячей пищи. Семён, с не меньшим удовольствием поглощал, в этот вечер суп в прикуску с салом под самогон, привезённые Надей с Донбасса.  Надя приехала из дома с двояким настроением. Рада была, что, наконец, повидала всех своих родных и очень расстроена, что муж после развода, стал сильно пить и редко ночевать у них дома, у дочери. Она узнала, что он живёт с какой-то женщиной и, несмотря на это спивается. Про Полину и дочь Семёна, Анну, она ничего нового не узнала. На следующий день, как обычно, она отправилась в половине пятого утра на работу. С ней вместе отправился и Семён, хоть и приехал он на свою фирму, на час раньше начала работы.
       Уже через неделю, Семён определился с первым своим проектом. Общаясь с Верой Васильевной Голубевой, которая весьма доброжелательно относилась к Семёну, он уяснил одну истину. Все старожилы, или костяк этой фирмы, имели несколько постоянных организаций, с которыми они работают уже годами. У них наработаны с ними такие связи, что им, настолько доверяют, что дают даже товар под реализацию.   А бывает, что и с отсрочкой
                461
платежа. Для старта проекта, не всегда нужно просить инвестиций у руководства предприятия. И берут они продукцию у этих предприятий по низким ценам. На вопрос Семёна, мол, почему Вера Васильевна не боится его как конкурента и рассказала ему, с какими предприятиями она работает по закупке генераторов и трансформаторов разных мощностей и реализует их за Уралом, в плоть, до Владивостока, она рассмеялась.
       -- Тебе Сеня, эти фирмы продадут свою продукцию по цене такой, которая выше в два раза, чем я продаю на Севере. У меня с ними сложились не только долговременные дружеские связи, но и финансовые тоже.
       -- Это что, так называемые откаты, про которые здесь все говорят?
       -- И не только. Так что набирайся ума, если тут хочешь работать. Ищи себе фирму с затребованным большим числом потребителей их продукции. Если надо, езжай туда и становись, чуть ли не их сотрудником. Если нужен совет, подходи, обсудим.
       -- Спасибо Вера Васильевна, я ваш должник. Обещаю, я к трансформаторам и генераторам, не прикоснусь.
       -- Опять не верно, принял решение. Если они будут тебе нужны, подходи, возьмём через меня, но тогда барыши поделим.
       -- Точно, Вера Васильевна! Какая вы умница.
       -- Умница, умница. Давай иди уже, ищи свою фирму.
      Впоследствии, Семён уже знал, что такую же организацию, с которой постоянно работал, имел и Свечников Анатолий Геннадьевич, в лице «Уралвагонзавода», по реализации универсальных малогабаритных погрузчиков ПУМ-500. И остальные, из состава старожил фирмы, сидели, фактически, реализаторами какого ни будь серьёзного предприятия, только с более раскрученным вариантом получения конечной прибыли. После первого бартера и прокрутки полученной суммы, в виде других товаров, происходил расчёт с первоисточником, а остальные деньги оседали на фирме. Казалось-бы всё просто. Но попробуй это всё организуй и проконтролируй. Даже с предварительным опытом Семёна на поставках по кооперации, которой он занимался, будучи заместителем директора завода «Техмаш», это было нечто другое. Однако, в конце концов, Семён определился с предприятием, с которым можно было попробовать наладить подобные отношения. Изучив и составив список потребителей электроламп в Москве и области, Семён вышел на Саранский завод «Лисма», который был крупнейшим производителем в России электроламп. Но начинать, надо было, работать с ними по бартеру. Иначе получишь товар по цене выше, чем в Москве на оптовых базах. Очень долго пришлось выяснять, поставкой какого товара или комплектующих изделий, можно заинтересовать завод для сотрудничества. Что можно предложить им для бартера? Дело в том, что этот завод строился в СССР, как современный комплекс с замкнутым циклом от начала и до конца на территории завода. Все технологические поставки материалов получают они из давно проверенных источников. Выяснилось, что единственное, что их может заинтересовать сейчас, это спецодежда. Причём: список наименований,
                462
размеры, цена, на которую они согласны, а также материалы и цвет, из чего она должна быть сделана, они сбросили Семёну по электронной почте. Пообещав выехать к ним для заключения бартерного договора, Семён принялся искать поставщика спецодежды в Москве и области. С утра и до позднего вечера, он гонял по швейным организациям и оптовым базам, а между поездками отыскивал в газетах и интернете потенциальных поставщиков. Уваров уже стал подозревать, не ищет ли Семён другую работу. Через пять дней, весь список необходимой спецодежды был заполнен.  Причём удалось заполнить его на трёх фирмах, одна из которых шьёт сама и взяла на себя восемьдесят процентов наименований, что составило почти девяносто процентов общего объёма заказа. Остальное он договорился в двух оптовых фирмах. По цене получилось тоже не плохо, с минусом пятнадцати процентов от требований «Лисмы». В общем, было с чем идти к руководству своей фирмы. Семён рассказал всю схему Уварову, но тот отказался идти к директору с проектом такой маленькой рентабельности, хоть Семён, показал ему, по какой цене будут реализованы электролампы в Москве, после обмена их на спецодежду. Цена была минимум в два раза больше.
       -- Не надо путать рентабельность с суммой прибыли, - настойчиво уговаривал Семён. - Это просто не очень большая сумма бартерной сделки. Но это первая сделка с «Лисмой». После того как я туда съезжу, мы будем работать с ними постоянно, Александр Валерьевич. Вы знаете, сколько электроламп жгут в Москве и области? А по России? А если стать их дилерами в будущем и работать через последующий бартер. Не продавать, а закрутить их дальше по цепочке.
       -- Нет, Семён. Я просить деньги, под этот проект, не пойду. Если хочешь, иди к нему сам. Тем более, ещё хочешь туда ехать. Что, по почте нельзя сделку оформить?  Вон все, и Голубева, и Свечников, никуда не ездят и всё получается без затрат на поездку. В общем, Посторонка, у себя.
       У Семёна, от этого предложения, музыка заиграла внутри. Это лучшее, на что он мог рассчитывать.  Попав к директору, а не к заму, он всё разложил по               
полочкам так, что рентабельность проекта составила, с учётом поездок, около тридцати процентов, хоть и, относительно, с малой суммой чистой прибыли. Около ста восьмидесяти тысяч. Даже при таком раскладе, Семён мог заработать девять тысяч премиальных, к своим семи. А если учесть, что он постарается заключить с ними долгосрочный договор на будущие поставки, то ехать ему туда просто необходимо. Директор согласился выделить триста тысяч на закупку спецодежды и дополнительно на командировочные Семёну, для поездки в Саранск.
       Домой вечером Семён ехал в полной эйфории. С нетерпением он дождался приход на стоянку отстоя автобуса №681, на котором работала Надя. Он запрыгнул в пустой автобус и, обняв, расцеловал Надю.
        -- Что случилось? – спросил водитель Виктор. – Премию получил?
        -- Нет, просто соскучился, – схитрил Семён, улыбаясь.
        -- Нет, что-то произошло, - засомневалась Надя. – Я тоже это вижу.
                463
         -- Ну, ладно, скажу, - согласился Семён. – Мой проект запускают в работу, и я уезжаю в командировку, в Саранск.
         -- Я б тоже так радовался, - рассмеялся Виктор. – Уехать от жены на недельку. Да ещё на мою родину, в Мордовию.
         -- Ну, от жены, да. А вот от Нади… Но после этой поездки, точно будет премия. Потому я и радуюсь. Так что, «зая», отпустишь?
        -- Конечно, езжай Сень. Вот и, слава Богу, может у тебя всё получится на работе. Должно же хоть кому-то из нас повести.
        -- Получится! Дай срок, всё будет в порядке, - Семён обнял Надю.
        -- Ну, хватит вам тут веселиться и обниматься, пора работать, - сказал и тронул автобус с места Виктор, выруливая на посадку.
        -- Вот скучная ты личность Витя, - сказала весело Надя, поправляя причёску, - работать и работать…
       -- Да Виктор, - поддержал Надю Семён. – Хоть бы плакат, какой весёлый, повесил в автобусе. С артистами, там какими, или с футболистами. Одни предупреждающие знаки. То нельзя, это не можно.
        -- А ты стишок нам напиши весёлый, мы повесим. Надя говорит, ты их ладно строчишь.
        -- Я говорила, не строчит, а пишет.
        -- Ну, это один фронт. Так что, слабо?
        -- Договорились. Пока буду в Саранске, напишу, - согласился Семён. – Только и ты пообещай, что повесишь плакат сборной России по футболу. Они заслужили. В этом году на Чемпионате мира будут играть, в Корее.
        -- Ну, если найду такой, обязательно.  А нет, что-то другое будет, - сказал Виктор и открыл двери в автобус для посадки пассажиров.               
            Вернувшись из Саранска, Семён зашёл к гендиректору и отчитался за поездку. Он привёз два договора. Один подписанный на бартерный обмен, а второй для рассмотрения условий дальнейшего сотрудничества. В кабинете находились кроме Семёна и Посторонки, его зам Хомяков и Уваров. Выслушав Семёна, Посторонка остался доволен поездкой. На вопрос Семёна о том, когда была оплачена спецодежда, он ответил следующее.
        -- А как можно оплачивать, когда у нас не было подписанного договора с «Лисмой». Хватит нам уже чая, да, Вениамин Давыдович?
        Гендиректор посмотрел на своего зама Хомякова и тот закивал головой, опустив глаза в пол. Семён был в полном недоумении. Перед отъездом, Семён принёс все договора, на поставку спецодежды, подписанными. Если те две оптовые фирмы, сразу отправят товар, после перечисления им денег, то основная фирма поставщик спецодежды, согласно условий договора, изготовит её через неделю, после получения денег на свой счёт. Семён заверял руководство «Лисмы», что спецодежда лежит вся на их складах. Осталось только свести её на один склад и отправить по их адресу. Так что доставка будет осуществлена в течение десяти дней.
       -- Странно. Вам ведь нужны были договора от поставщика, для того чтоб оплатить, – удивился Семён. - А куда сбыть товар? Я вам вот, договор привёз.
                464
Как и обещал. Ну, если можно, давайте сегодня оплатим, тогда мы успеем вложиться в десять дней, как я там пообещал.
       -- Сегодня никак не сможем. На счету нужной суммы нет. В понедельник должны прийти деньги за насосы. Тех денег хватит, чтоб оплатить. Так что через четыре дня оплатим.
       -- Да, но потом ещё неделя, да пока привезут туда, это будет почти две недели. Не хотелось бы начинать работу, с такой серьёзной фирмой с задержки поставок. Я-то, нас там разрекламировал как солидную московскую фирму, которой вполне можно доверять.
       -- Семён Анатольевич, - недовольным тоном сказал гендиректор. – Ничего страшного, если ваша серьёзная фирма получит свои портки и варежки, на неделю позже. У меня уже индийского чая лежит почти тонна на складе, я не знаю, куда его девать! Из них, полтонны расфасована, в пакеты с дикими слонами! Соль мёртвого моря лежит, три тонны! Так, Александр Валерьевич? Тоже, вот так же убеждали, что есть куда продать, главное быстрее забрать товар, чтоб не перехватили конкуренты. И что? Надо было бы, спецуху положить рядом, если бы ты не подписал договор?
       -- Ну ладно, - тихо согласился Семён, - подождут четыре дня. А что, чай действительно, никто не хочет брать, да ещё индийский. Чтоб деньги вернуть, может, по закупочной цене отдать?               
       -- Займись, Семён Анатольевич, -  предложил гендиректор. – Продашь по закупочной, я тебе премию десять тысяч выплачу. Вот, обещаю при всех.
      -- И я ещё три, из своих личных, заплачу, - пообещал Хомяков.
      -- А вы, сколько? – улыбнувшись, спросил Семён у Уварова.
      -- Будет с тебя, - ответил Уваров, и все рассмеялись.
      -- А где образцы чая взять? - спросил Семён.
      -- У меня в сейфе есть одна пачка, - сказал Уваров.
      -- Ну, что я с одной пачкой буду по городу бегать? Надо хотя бы пачек десять, чтоб предлагать в нескольких местах. Тогда, может, кто и клюнет.
      -- Ладно, рыбак, - поднялся из-за стола гендиректор. – Сегодня пятница, мне надо уже ехать. В понедельник буду на складе, прихвачу тебе несколько упаковок.
       -- Да зачем мне упаковки, хватит и десяток пачек.
       -- Семён Анатольевич! Хватит умничать! – вдруг неожиданно возмутился Хомяков. – Привезут, увидишь, какие там пачки. Всё, иди, работай.
       Выйдя из кабинета и дождавшись Уварова, Семён напомнил ему об упаковке чая, который лежит у него в сейфе. Уваров замялся, а потом решил отказать в его выдаче. Мол, пусть остаётся у него, на всякий случай. Мало ли? Может и он ещё его, кому ни будь, предложит. А в понедельник ему привезёт директор. Но Семён, настоял, чтоб ему отдали чай и, не скрывая сообщил, что он его заварит сейчас же, чтоб попробовать, какой он на вкус. Может он сегодня же начнёт его предлагать и не знает, что это за чай. Тогда Уваров достал его и отдал Семёну с требованием не затевать чаепитие на работе, а заварить его дома.   Семён удивился, но согласился.   Он обратил внимание на
                465
отвратительную упаковку чая. Прямоугольный грубый прозрачный мятый целлофановый пакет размером 12х7сантиметров, с размазано напечатанным, синей краской, оттиском слона. Внутри пересыпалась чайная масса среднего размера, тёмного цвета, с небольшим наличием пыли. Уваров попросил спрятать его в карман, и не афишировать сильно, что он теперь будет заниматься этим чаем. Семён всё исполнил в точности, но удивился этому второй раз. Вечером в пятницу, все сотрудники фирмы поспешили домой. Семён тоже, как обычно, дождавшись на Речном вокзале автобус с Надей, зашёл в него на стоянке отстоя. Они уже давно стояли на положенном, пятнадцатиминутном перерыве и резались на задних сиденьях в карты. Это они практиковали часто.
       -- Привет картёжники! Ну, кто выигрывает сегодня? - спросил Семён.
       -- Да я так подозреваю, - ответил Виктор, - что вы, наверное, с Надеждой, по ночам не спите, а играете в дурака.
      -- Давай играй, сейчас ещё одного получишь, - сказала весело Надя, зайдя               
с последних парных карт.
       -- Да Витя, это наше любимое занятие, - ответил Семён. – Ну вот, поздравляю! Какой раз?
      -- Первый.
      -- Конечно, первый, шестнадцатый уже сегодня! А я всего пять раз была.
      -- Вот-вот, я же и говорю, по ночам играете, вместо того, чтоб житейским делом заняться.
      -- А мы всё успеваем, не переживай. А ты нет. Пообещал мне плакат повесить в автобусе к моему приезду, и где он?
       -- Есть! – вскрикнул Виктор.
        Он вскочил на ноги и побежал к месту водителя. Через мгновенье Виктор уже шёл обратно и разворачивал плакат на ходу. На нём была фотография футбольной сборной России.
        -- Просто ещё не успел повесить. Только сегодня ребята принесли. Дефицит, однако. Завтра перед выездом на линию повешу. А ты, сделал что обещал? Где стих?
        -- Пожалуйста, - ответил Семён, раскрывая папку, принесённую с работы, и доставая лист с отпнчатанным стихотворением. – Только вечером вот набрал на работе. Ещё тёплый. Слушайте.               
                ЭКИПАЖУ 681-го АВТОБУСА.
            Есть маршрут на Долгопрудный, триста шестьдесят восьмой.
            И водитель, и кондуктор, пассажирам как родной.
            Если зайцем, размечтался, ты проехать гражданин,
            Обходи кругом автобус, шестьсот восемьдесят один.

            Там работает конкретно, очень дружный коллектив.
            И проехать без билетно, можно, - только заплатив.
            Ну, а если, скажем, выпил, и в беспамятстве бузишь,
            Лёгких два прикосновенья, вне автобуса стоишь.

                466
            Можно только наслаждаться, МЭРС, красиво так плывёт.
            Им работать, что играться, лишь бы больше шёл народ.
            Чтобы быть в прекрасной форме, и не дрогнула рука,
            Перерыв, весь, тренируясь, режут, только в дурака!

            И от нас, от пассажиров, пожелания летят:
            Вам не видеть контролёров, и других плохих ребят.
            И, побольше, в каждом рейсе, пассажиров вам без льгот.
            Пусть добавится на кейсе, без проблем, и без хлопот!

         -- Ну как, сойдёт?
         -- Надо же, и дурака приплёл.  Хорошо хоть не рассказал, кто из нас чаще выигрывает. А вообще Надя права, ладно строчишь. Давай сюда. Я завтра и его повешу под стекло. Пусть народ читает, что без билета можно ехать, только заплатив.               
       Они рассмеялись и направились все вперёд по салону автобуса. Пора было подъезжать на посадку пассажиров.
        Субботу и воскресенье Надя работала, а Семён опять занимался по хозяйству. Убирал в квартире, съездил на Хлебниково за продуктами и готовил первое и второе блюдо на предстоящую рабочую неделю. Выходной у Нади ожидался только через неделю. Семёна тоже ждали горячие дни на работе. Он был уверен, что за пять шесть дней наверняка пристроит чай, а к тому времени и спецодежду надо будет отправлять в Саранск.  Семён уже подсчитал, что в апреле, если всё получится, как он наметил, у него будет зарплата с премиальными, под тридцать тысяч. Пока он занимался домашними делами, в выходные дни, он уже определился, с чего начнёт свою работу по реализации чая. Первое, что навело его на мысль, это фильм «Место встречи изменить нельзя», который шёл по одному из каналов в эти дни по телевизору. Там Владимир Высоцкий сказал про железнодорожные буфеты. «Это же Клондайк, Эльдорадо. Представляешь Шарапов, сколько можно товара пропустить через вагоны-рестораны». Семён сразу вспомнил, сколько чая выпивают пассажиры в каждом поезде. Первый адрес, куда наметил он пойти предложить чай, это было главное управление РЖД. Второй, должна была стать организация, которая обеспечивает продуктами столовые и буфеты общеобразовательных школ, профтехучилищ и дошкольных учреждений. Первым критерием, думал Семён, почему должны были забрать чай, это его дешевизна. А значит и больших требований к качеству чая, не должно быть. Детям изысканность запахов и большая крепость чая не нужна. Когда он дома заварил чай, который ему дал Уваров, он полностью отвечал этим критериям качества. Цвет у него был точно такой, как у того что Семён пил в школе, правда вкус его был несколько похуже. В понедельник, отыскав в интернете все адреса, которые планировал посетить и ещё несколько оптовых рынков, он до вечера прождал на фирме директора. Но тот, появился на роботе и привёз образцы чая во вторник. Директор был в отвратительном настроении. Деньги
                467
за насосы не пришли. Семён решил не нагнетать обстановку с оплатой за спецодежду. В конце концов, что это могло изменить. Он решил вплотную заниматься чаем.  В Управлении РЖД, выслушав его, отправили в управление «Роспотребнадзора» по железнодорожному транспорту. После аудиенции, его
отправили, по другому адресу, в лабораторию чтобы отдать образцы чая, для проведения экспертизы. Но сразу предупредили, что в такой упаковке он не приемлем. Чай должен быть расфасован в пакетики с двойной упаковкой каждый, минимум, по 2-3грамма содержимого, и ещё в общей коробке, максимум, по сто пакетов. Только в таком виде, если будут соответствовать сопроводительные документы, подтверждающие подлинность индийского чая, и он пройдёт экспертизу в лаборатории, возможно, они заберут всю предлагаемую партию. Цена их вполне устраивала, в сравнении с уже закупаемым ими чаем, переведя его в килограммы. Семён понимал, что цена увеличится, за счёт того, что его надо переупаковать согласно требованиям. Но утром он всё-таки отвёз чай на экспертизу. Хотя бы для того, если они передумают брать, чтоб экспертиза уже была. Тогда можно предлагать чай другим потребителям, ссылаясь на её результаты. В лаборатории, в связи с загруженностью, пообещали выдать результат проверки через четыре дня, да и то, если будет оплачен счёт, который ему вручили, за экспертизу. Семён отвёз его в свою бухгалтерию и попросил быстро его оплатить. Наталья Сергеевна, услышав, что железнодорожники могут забрать весь чай, пообещала оплатить его в этот же день, в крайнем случае, завтра утром. По поводу переупаковки чая, руководство эта новость расстроила, но и эти затраты гендиректор решил взять на себя, если даже не удастся хоть немного поднять цену. Семён, через интернет, нашёл не дорогую организацию в городе Солнечногорск, которая согласилась по приемлемым ценам упаковать чай, в соответствии с требованиями железнодорожников. По просьбе директора, Семён съездил туда и сам убедился, что это действительно предприятие, которое занимается расфасовкой сыпучих продовольственных товаров. Прибыв туда, Семён увидел, что находится это предприятие в большом помещении склада бывшей овощной базы. Там действительно стояло три линии для расфасовки крупы, макаронных изделий и сахара. Кофе в стеклянные банки с этикетками известных фирм, через весы, там расфасовывали вручную женщины. Была одна, полуавтоматическая линия, расфасовки чая в пакетики, без ниток. Во второй пакетик, верхний, обещали запаковать специальными приспособлениями, вручную. Все рабочие, задействованные на производстве, были узбекской национальности. Забрав с собой договор на расфасовку и счет на предоплату, Семён отправился обратно. Чтобы подстраховаться, на следующий день он поехал в структуру «Роспотребнадзора», контролирующую организацию питания общеобразовательных учреждений. Там объяснили ему, что мелкая расфасовка им не нужна. Необходимо главное, чтоб чай соответствовал СанПин-у.  Наличие всех необходимых документов с историей перепродаж товара, сертификаты качества и сам чай, должны пройти проверку. Только их
                468
лаборатория должна дать санитарно-эпидемиологическое заключение на соответствие требованиям питания обучающихся в общеобразовательных учреждениях начального и среднего профессионального образования. Заключения остальных лабораторий, не действительны для заключения договора поставки товаров, их предприятиям. Оставив там образцы чая и, получив ещё один счёт на оплату, за лабораторные исследования, Семён отправился на свою фирму. Вечером, того же дня в пятницу, он зашёл к бухгалтеру, отдал счёт на очередные лабораторные испытания и поинтересовался за оплату фирме пошива спецодежды. Наталья Сергеевна, тактично объяснила, что она не должна давать информацию о перечислениях бухгалтерией никому, кроме первых лиц организации и старшего менеджера Уварова. Так что, если бы даже она и сделала перечисление на интересующую Семёна фирму, то всё равно, ему бы, ничего не сказала. Семён извинился, поблагодарил за ответ и вышел из бухгалтерии. Они друг друга прекрасно поняли, перечисления не было. Но была пятница, и Семён решил опять, отложить свой вопрос руководителям до понедельника, после обеда. Так как в понедельник утром, его не будет. Он сутра, поедет в лабораторию, которая должна отдать заключение на образцы, оставленные Семёном, для поставки чая РЖД. В воскресенье у Нади был выходной, впервые с того дня, когда она приехала из Донбасса. Поэтому Семён решил сделать ей сюрприз и организовать выход на пикник к каналу имени Москвы, который проходит рядом с Долгопрудным. Хоть апрель не совсем подходящий месяц для посиделок на природе, но шашлык пожарить можно. Тем более что конец апреля выдался в этом году тёплым и солнечным. Чтобы предварительно определиться с местом пикника, Семён в субботу, расспросив Анну Ивановну о направлении, в котором надо идти к каналу и где лучшие места для отдыха, отправился на разведку.  Они жили на улице Нагорной в доме№8. Анна Ивановна посоветовала перейти на идущий параллельно их улице, Гранитный переулок и по нему, через частные гаражи, спуститься к каналу, в лесополосу. Она протягивается вдоль всего канала, там и найдёшь подходящее место. Семён так и поступил. Проходя через гаражи, на него нахлынули воспоминания о своём гараже в Андреевске на Донбассе. В нескольких гаражах были открыты двери и там, вокруг машин копались их хозяева. Семён невольно переходил на медленный шаг и заглядывал в них, рассматривая внутреннюю обстановку. В одном из них, пожилой мужчина высокого роста, увидев Семёна, неожиданно, позвал его.
       -- Молодой человек! Можно вас на минутку.
       -- Да, конечно, - ответил Семён и зашёл в гараж.
       -- Вы сильно торопитесь?
       -- Да не то, чтоб тороплюсь. Но если надо что-то помочь?
       -- Я вас долго не задержу. Вы знаете, что такое замок зажигания? Кстати, как вас зовут, молодой человек?
       -- Меня зовут Семён. А замок зажигания, это то, чем поджигают газовый котёл в котельной, наверное. – Решил шуткой подыграть хозяину, Семён.
                469   
      -- Да, Сеня. Я сразу понял, что у вас никогда не было своей машины. Да и в котельной, вы никогда небыли. Но то, о чём я попрошу вас, будет сделать не сложно. У моей Маруси пропала куда-то искра, я так думаю. Чтоб в этом убедиться, надо чтоб вы мне помогли. Сядьте, пожалуйста, за руль, Сеня и поверните ключ в замке зажигания, по моей команде по часовой стрелке и удерживайте его в таком положении.  Вот этот, - показал хозяин гаража, прогнувшись внутрь салона машины «Москвича-412», так чтоб Семёну он был виден. -   По моей команде, потом, отпустите его. Всё понял?
       -- Да, понял, - ответил Семён и полез внутрь машины садиться.
       -- Так Семён, сейчас мы узнаем, почему Маруся нас не любит. Давай!
        Семён повернул ключ и услышал, как искра издаёт потрескивание, проскакивая между свечным шнуром зажигания и корпусом машины.
       -- Чего же ты голос не подаёшь, Маруська? – удивился хозяин.
       -- А бензин есть? – спросил Семён.
       -- Да я тоже так сначала засомневался и вылил в бак сейчас целую канистру бензина. Я ведь давно её не заводил. Стояла долго.
       -- Ну, в баке может и есть, а на карбюратор поступает?
        -- Сеня! Вы знаете, такой прибор как карбюратор? Зачем же вы меня разыгрывали, что не знаете, что такое замок зажигания?
       -- Вы так были уверены в собственных выводах, что я, не хотел вас разочаровывать. Что вам проще, снять трубку подачи топлива на карбюратор, или выкрутить свечу? Если она мокрая, то бензин подаётся, хотя и там есть нюансы.
       -- Посмотрим сначала топливную трубку, - решил хозяин.
       Семён опять крутнул стартером, но бензин из трубки не брызнул, а едва закапал.
       -- Вот где у Маруськи горе, - вроде как обрадовался хозяин, – бензин почти не капает.
       -- Ну, тут две причины, - сказал Семён, выходя из-за руля. – Либо бензонасос не работает, либо топливный фильтр забит.
       -- Теперь я точно вижу, что у вас Сеня, никогда не было машины.               
       -- А как вас зовут? - спросил Семён, когда они закончили смеяться.
       -- Ох, извините Семён, я не представился. Меня зовут Викентий Григорьевич Наволоцкий. А вас как по отчеству величают, спросил Викентий Григорьевич, - протянув руку для рукопожатия.
       -- Мелихов Семён Анатольевич, - ответил Семён, пожимая руку. – Но для вас, просто Сеня.
       -- Тогда и я, просто Викентий. Ну что, не смею вас больше задерживать. Спасибо, дальше я разберусь уже сам.
       -- Да нет, Григорьевич, давай уже оживим твою Маруську вместе, и я пойду. Тем более, я сильно не тороплюсь. Просто шёл на берег канала, подобрать место, куда завтра с женой выйти шашлык пожарить. Мы недавно сюда приехали жить, и я ещё на канале не был.
       -- Вот оно что! Эх, жалко, мне завтра днём обязательно надо ехать. Я уже
                470
пообещал другу. А то бы я вам составил компанию и место хорошее показал. Если вы, были бы, не против этого. Ну да ладно, сейчас заведём Маруську, и сходим. Я покажу, тут не далеко. За одно и познакомимся поближе. Много нельзя, завтра ехать. А пару рюмочек, можно. У меня есть и бутылочка, и сало.
      Заменив топливный фильтр, они сразу завели Маруську. Проверив всё остальное: работу тормозов и лампы-стопы, поворотные фонари, фары и, собрав весь инструмент в багажник, они покинули гараж. Прихватив тормозок, отправились пешком на берег канала. Там, за неторопливой беседой Григорьевич рассказал, что живёт он один.  Сам родом из Казахстана, из большой не богатой семьи. Здесь служил срочную службу в армии и так и остался жить. Возвращаться туда не было смысла. Помогал семье отсюда. Ему сейчас шестьдесят четыре года, он на пенсии, но продолжает работать сварщиком в частном автопарке большегрузных машин. Раньше занимался ремонтом кузовов легковушек после аварий, прямо в гараже хозяев битых машин. Но сейчас отказывается от такой работы. При его, почти двухметровом росте и возрасте, уже трудно подлезть в некоторые места без стапеля. А жалко, хорошие были деньги. Он был два раза женат. Вторая жена, которую он очень любил, умерла четыре года назад. Совместных детей у них не было, и он воспитывал её дочку и сына, с которыми у него сейчас прекрасные отношения. Но они создали уже собственные семьи и он, с удовольствием, ходит к ним в гости. Жить с ними, о чём просят его и дочь, и сын, не хочет. Привык к самостоятельности и тишине. Родной сын, от первой жены, с ним не общается. Не может простить ему, что он от них ушёл. А ушёл потому, причины были, о чём ему не хочется и вспоминать. Семён тоже, рассказал Наволоцкому о своей жизни.  Странно, но они как-то сразу сошлись во многих житейских вопросах, и суждениях. Оба имели проблемы с первыми жёнами.  И хотя Семён ещё не расписан со второй женой, но это, как он считал, вопрос времени. У обоих, большая любовь ко вторым жёнам, а у тех есть свои дети и внуки. Семён тоже жил в Казахстане. Оба любили футбол. Правда Григорьевич всю жизнь болел за алма-атинский «Кайрат» и московский «Спартак», а Семён за луганскую «Зарю» и ленинградский «Зенит». Оба любили возиться в гараже с машинами. Оба любили выпить и непременно под хорошую закуску. Оба играли в нарды и шахматы.  Оба умели готовить. В общем, они подружились, как потом покажет время, на долгие годы, хоть разница была в возрасте у них 17лет. В воскресенье Семён и Надежда, быстро справившись с домашними делами и накормив Анну Ивановну окрошкой, которой она не пробовала до того, на минеральной воде с майонезом, обилием зелени и с варёной колбасой, да ещё, под рюмочку водки, что она редко позволяла себе, только, когда у неё было хорошее настроение, затем, уложив её отдыхать, сами отправились на природу. Семён с вечера замариновал шашлык и сюрприз удался, когда он достал кастрюльку с полочки из-за окна на кухне, и открыл крышку. Запах маринада разнёсся по комнате.  Надя согласилась в единственный выходной, после обеда выйти на канал, а не заниматься остаток дня, ещё какими ни будь хозяйственными делами.    С первой получки на фирме «Инвестпромтовары»,
                471
Семён купил компактный переносной приёмник с магнитофоном «Айва» и фотоаппарат «мыльницу», чтоб зафиксировать начало новой жизни. Всё это они тоже взяли с собой. Обзвонив земляков, чтобы пригласить их на пикник, от всех получили отказ. Никто не изъявил желания выйти с ними на канал. Царёвы из Лобни, хоть и ехать им не больше часа на электричке в Долгопрудный, сославшись на позднюю информацию о природе и колоссальную усталость, отказались. А Люся Кондратюк, уже была приглашена, своим намечающимся кавалером, на прогулку по Москве и в ресторан. Викентий Григорьевич Наволоцкий, в этот день был у детей в гостях, на дне рождении внука. Но Надя и Семён не расстроились, что пойдут вдвоём на канал и провели великолепно эти полдня на природе. На канале было много отдыхающих горожан, и помогли им запечатлеть свой первый выход на канал имени Москвы на фотоплёнку. Надя, в конце дня, была очень счастлива и благодарна Семёну, за то, что он позволил ей почувствовать и пережить давно забытую радость жизни и отвлечься от мысли, что она кондуктор. Утром они ехали в автобусе отдохнувшими и весёлыми. Виктор, водитель автобуса, удивлялся.
       -- Вот, теперь вижу, что вы по ночам, не только в карты играете. Оба вон, аж, светитесь. Признавайтесь, что случилось?
       -- Сеня меня вчера шашлыком угощал на канале, - похвасталась Надя.
       -- Ну, я-то думал, что вы в лотерею выиграли миллион. А вы, шашлык.
       -- Для нас сейчас и шашлык, как выигрыш в лотерею, - сказал Семён. – Ну, как реакция пассажиров на стихи? Я так был занят на прошлой неделе и не спросил у вас.
       -- Несколько дней тут хохот стоял. Сейчас уже привыкли, - ответил Виктор. – Висят как инструкция.
       Вечером, того же дня, Семён возвращался домой с работы в кардинально противоположном настроении. Когда он приехал в лабораторию и получил заключение экспертизы, ему пришлось жутко краснеть перед двумя мужиками-лаборантами, которые сочувственно вышли его проводить до входных дверей, под предлогом перекура. Им было обоим давно за пятьдесят. И видно было, что они испытывали искреннее сочувствие.
       -- Понимаешь Семён, без обиды, - говорил один. - Такого чая, который принёс ты, мы вообще никогда не видели, за всю свою долголетнюю работу в лаборатории.
       -- Вас крупно кто-то надул, - добавил второй. – Мы даже его заварили и попробовали на вкус, с риском для жизни. Ты сам-то его пробовал?
       -- Да, один раз. Не очень, конечно. Но не настолько как вы говорите.
       -- Семён, – опять продолжил первый. - Он у вас в разных пачках разный. Но даже в лучшей из них: индийского чая не больше 5%, краснодарского 10%, и грузинского 10-12%, всё!
       -- Остальное, - перебивая первого, говорил второй лаборант, - непонятный наполнитель из мусора и каких-то трав. Можно конечно повозиться и определить каких. Если заплатите. Чая там 25%, не больше.
                472
       -- Что там есть узнать можно, но оно вам надо? – спросил опять первый.
       -- А что же теперь с ним можно сделать? – в недоумении спросил Семён.
       -- Не знаю, что вы будете делать, - предложил второй. – Но я бы его первым делом застраховал на возвратную сумму.
       -- И сжёг, - добавил первый. – Только пожар может вернуть вам какие-то деньги. Понятно же, что это не вы намешали, а потом принесли нам на экспертизу. Потому вас и жалко.
       -- Вот не слушаете, - стал поучать второй. – Мы всем говорим. Прежде чем покупать такую большую партию товара, потратьтесь. Принесите нам и проверьте. Не берите кота в мешке. Так вам жалко копейки, а влетаете на миллионы.
        -- Ладно, мы пошли, - сказал первый. – К нам с этим чаем, больше не суйтесь. А-то можно на неприятности ещё нарваться.
        Семён приехал на фирму и не знал, что делать. Первым делом он пошёл в бухгалтерию и поинтересовался, не заплатила ли главбух за расфасовку чая. Наталья Сергеевна сказала, что команды на оплату не было. Да и денег сейчас нет свободных.  Другие проекты в очереди стоят. С обеда появился на работе Уваров и сразу позвал к себе Семёна. Тот, захватив с собой заключение экспертизы, отправился к нему. Не говоря ни слова, Семён отдал его Уварову и сел напротив, за его столом. Уваров два раза перечитал заключение, положил его на стол и, откинувшись в кресле, задумался.
         -- Договориться с ними не пытался? – задал он вопрос, абсолютно неожиданный для Семёна.
        -- С кем? – удивился Семён.
        -- С лабораторией, - глядя в потолок, сказал Уваров.
        -- Людям пред-пенсионного возраста, которые держатся за своё рабочее место, как за соломинку? Им года потри, осталось до пенсии. Зачем им это надо? Они что, сами себе враги?
        -- Всё-то ты знаешь. Может наоборот. Всё равно на пенсию идти. – Уваров встал с кресла и, взяв заключение, отправился к гендиректору, буркнув на ходу, - подожди здесь.
       Семён остался сидеть около стола Уварова в полном недоумении. Странно, но ему показалось, что Уваров не сильно-то и удивлён, таким результатом экспертизы.  Проходя мимо Семёна, остановился Свечников.
      -- Ну, как там дела с чаем, продал? – улыбаясь, спросил он.
      -- Анатолий Геннадьевич, вы смеётесь? Не так быстро. Он тут, сколько уже лежит? А вы хотите, чтоб я за неделю управился.
      -- Мой тебе совет, откажись от реализации чая. Его тут всем впаривали, чтоб занимались продажей. Из-за него многие рассчитались с фирмы.
      -- Поздно, батенька, Анатолий Геннадьевич. Где ты раньше был?
      В этот момент Семёна позвала бухгалтер, чтоб он зашёл к гендиректору. Поздоровавшись и предложив Семёну присесть, гендиректор сразу, без объяснений, перешёл к делу.
      -- Семён Анатольевич, про результаты экспертизы забудьте. Заключения и
                473
все предварительные ваши договора по чаю, останутся у меня. И прекращайте всякие общения с «Райпотребсоюзом». Не в школы, не на железную дорогу, мы продавать чай не будем. Надо продавать его на периферию, оптовым продовольственным базам по бартеру, с ксерокопиями старых сертификатов, с подтверждающими их подлинности мокрыми печатями. С сегодняшнего дня займитесь этим. Все остальные дела, побоку.
      -- А как же «Лисма»? - удивился Семён.
      -- И «Лисма», пока подождёт. Я свяжусь с ними сам и договорюсь о переносе сроков договора. Нам необходимо срочно избавиться от чая. У вас есть хватка. У вас получится. Надо избавиться от чая. Сделаете это, и я вас хорошо премирую. На много больше, чем пообещал вам первый раз. Договорились?
        -- А я вам могу и сейчас подсказать способ, как можно избавиться от чая и возместить затраты. Кстати, мне это подсказали опытные люди и не из нашей фирмы. Так что утечка информации исключена.
       -- Интересно, Семён Анатольевич, интересно. И что же это за способ? – спросил гендиректор, пристально уставив взгляд на Семёна.
      -- Но мы с вами тут тоже не одни, - сказал Семён.
      Уваров и Судакова, переглянувшись, и после того как директор, сделав паузу, моргнул обоими глазами, как при тике, встали и вышли из кабинета.
       -- Ну, говори, что ты предлагаешь. Сжечь его?
       -- Предварительно застраховав на закупочную цену и выждав полгода. Правда надо ещё чем-то пожертвовать и сжечь вместе с, чаем, чтоб не так явно читалось затеянное, ещё какой ни будь товар.
       -- Да вы преступник, мой дорогой Семён Анатольевич. И толкаете на преступление меня.
       -- Преступлением будет то, Дмитрий Юрьевич, что вы хотите продать этот, так называемый чай, кому-то другому. А его, начнут продавать потребителям, простым людям. Таким же, как наши родители и наши родственники. И ещё неизвестно, какое преступление больше. То или это.
       -- Видно вы, Семён Анатольевич, случайный человек в торговле. Если такие нюансы вас сильно беспокоят.
       -- Несколько лет назад я бросил торговлю, именно по этой причине. Не захотел торговать обоссанным мышами сахаром, перемешивая его с хорошим и тухлой колбасой, помазанной постным маслом, извините за подробности.
        -- Зачем же вы пришли к нам работать. У нас ведь тоже торговля, только по бартеру.
       -- Ваша организация называется ООО «Инвестпромтовары». Я шёл сюда заключать договора и совершать бартерные сделки с промышленными, а не с продовольственными, товарами.  Поэтому, Дмитрий Юрьевич, прошу вас, забрать у меня чайный проект. Давайте, пока реализация проекта с фирмой «Лисма» задерживается, я займусь организацией нового проекта.
        -- Какого там проекта? У вас что, есть уже какие-то предложения?
        -- Есть. Но говорить, что это готовый проект, конечно рано. Я, когда был
                474
в Саранске, побывал не только на «Лисме». Мне удалось переговорить и взять предложения на двух фирмах. «Сарансккабель», производителе проводов и кабелей, даже волоконно-оптических. И на заводе ОАО «Саранский приборостроительный завод». Они производят теплосчётчики, водяные счётчики, электросчётчики, и разную медицинскую технику. Слуховые аппараты, тонометры. В общем, есть что предложить и над чем поработать.
        -- Да бросьте вы. Тоже мне продукция, из Мордовии. Цены выше импортных, а качество ещё то…
       -- Ну, качество, никак не хуже китайского. А цены на бартере можно двигать. Вы это знаете лучше меня.
      -- Ладно, Семён Анатольевич. Иди, продвигай Мордовию на рынок. А про то, о чём мы говорили здесь, забудь. А чай, пусть пока полежит. Дольше лежал. Позови Уварова.
        Выйдя от Посторонки, Семён пошёл искать Уварова, которого не было на месте. Он отыскал его на улице, перед входом, стоявшим с Хомяковым близко шушукаясь.
         -- Александр Игоревич, вас Дмитрий Юрьевич вызывает к себе.
         -- А, Мелихов, ты уже вышел от Дмитрия Юрьевича? – Спросил Хомяков. – Послушай, я тебе дам совет, куда ещё можно съездить с чаем.  В Воронежской области…
          -- Вениамин Давыдович, извините, я уже, по распоряжению Дмитрия Юрьевича, чаем не занимаюсь.
         Оба руководителя переглянулись и молча отправились к гендиректору. Почти месяц Семён ждал, когда возобновится проект с «Лисмой». Но его постоянно откладывали то на неделю, то на две. За работу с чаем Семён получил зарплату с небольшой премией. Общая сумма, составила 10 тысяч рублей. Прошёл ещё месяц. За это время Семён успел реализовать один долгосрочный проект с рохлями для перевозки грузов и наружными подъёмниками, для строящихся домов многоэтажек. Всё это приобрела крупная московская строительная компания для своих новостроек, по бартеру на однокомнатную квартиру,  по цене начального,  нулевого цикла строительства, в  Подмосковье. Поскольку прибыль, и не плохая, будет получена фирмой от этого проекта через год, после продажи квартиры, Семёну выплатили премию, в мае месяце, в размере ставки. Общий заработок составил 14 тысяч рублей. На первый взгляд Семёну грех жаловаться. Рост зарплаты был ежемесячный. Но в июне, не удалось осуществить начатый проект с измерительными приборами из Саранска. Объём приборов в денежном выражении, был не велик, чтобы можно было снова взять квартиру по бартеру. А на подъёмники и рохли, пока не нашлось строительных организаций, которых бы они заинтересовали. Кабельную продукцию, предлагаемую Семёном строительным организациям, можно было присовокупить к бартеру, но на это необходимо было ещё время. Завод «Сарансккабель», пообещал включить заявку на исполнение заказа только в следующем месяце, и-то после предоплаты, за месяц. Поэтому заработная плата Семёна за июнь, опять будет
                475
7-мь тысяч рублей.  Гендиректор, с подачи Уварова и Хомякова, остался недовольным работой Семёна, поскольку все его проекты требуют больших вложений, а отдача будет через год, а может и больше.  Пусть даже крупная, но не скоро. А деньги должны крутиться, а не быть замороженными. О «Лисме», никто уже не хотел слушать, до осени. Дескать, летом лампочки почти никто не покупает, потому что световой день длинный и погодные условия не провоцируют частые перегорания наружного освещения. Но Семён понимал, что это просто отговорки.  А может ещё хуже, о чём он пока только догадывался.
      22-го июня, в субботу, Семёна и Надю, по телефону, пригласил выйти на канал Наволоцкий, пожарить шашлык. Это был день начала Великой Отечественной войны. Он предложил помянуть всех солдат и своих родственников погибших на войне, не дома за столом, а в полевых условиях. Но Надя оба календарных выходных дня работала. Семён, чтоб развеяться и составить компанию другу, который уже замочил мясо, согласился выйти вдвоём на канал. Они, расстелив походное одеяло и накрыв на клеёнке сверху импровизированный стол, расположились в уютном месте среди деревьев и кустов на берегу канала. На раскладном переносном мангале медленно разгорались угли. Викентий Григорьевич наполнил первые рюмки и предложил Семёну.
        --Пока угли в мангале набирают силу, я предлагаю выпить первый тост, -стоя. Давай выпьем, Сеня, за тех, кто не вернулся с той войны. Неважно, где они погибли, на поле боя или в тылу. А много людей, полегло, сражаясь или просто, безвинно, на оккупированных немцами территориях. Вот представь Сеня, что сегодня 22-е июня не 2002-го года, а 1941 года. И уже, вот с 4-х утра и до, сколько сейчас? - спросил Григорьевич, посмотрев на часы, - 12-ть часов? Вот, 8-мь часов идёт война. Как ты думаешь? Мы все, как бы отреагировали на это событие?
       -- Я думаю, так же. Как в 41-м. Это пока нет общего горя, каждый сам за себя. А если, не приведи Господь, война! Кроме отдельных поддонков, которых, наверное, больше сейчас стало, чем в те годы, весь народ опять объединился бы.
       -- И я так думаю. Не зря Сталин, на банкете после войны, в 1945 году, просил прощения у всего советского народа за правительство, которое допустило такое большое отступление наших войск и потери солдат и мирного населения. И благодарил русский народ, за то, что они простили и поверили правительству, в том, что оно способно организовать и победить немцев. Русские сплотились сами и подали пример остальным народам.
       -- Я, что-то не слышал, когда это он благодарил, - удивился Семён.
       -- Вот видишь, как мало мы знаем, а пытаемся осуждать или судить.  Он это сделал на праздничном банкете 24 мая 1945 года в Кремле, во время провозглашения заключительного тоста. Он же грузин. И тосты хорошо умел говорить длинные и со смыслом.
       -- Ну, прямо как ты сейчас.  Григорьевич, ты не забыл, за что мы пьём. За
                476
 Сталина пить, если честно, у меня желания нет.
       -- А я тебе и не предлагаю пить за него. Мы сейчас помянем всех, кто погиб в той войне за Родину. Царствие им небесное. Давай Сеня, немного помолчим, а потом выпьем.
      Они оба постояли, опустив головы и разом выпили. Григорьевич присел на одеяло, а Семён пошёл к мангалу.
        -- Ну, вот, и угли готовы, сказал Семён, перебирая их и раскладывая палочкой равномерно по мангалу.
       -- Так Сеня. Я замачивал мясо, а тебе жарить шашлык.
       -- Успокойся Григорьевич, я тебе и не доверю его жарить.  Что-то другое, ладно. Но это, я обычно не доверяю никому, если выезжаю на шашлык.
       -- Вот и хорошо. Я тоже, возражать против этого, не буду, - сказал, рассмеявшись, Григорьевич, наполняя опять рюмки водкой. – Иди, за успех твоего не безнадёжного дела, которое ты сейчас начинаешь, выпьем, и приступай. А заодно, рассказывай, чего ты сегодня такой хмурый, будто у тебя игрушки забрали в песочнице? На работе что?
      Они выпили, закусив, намазывая на хлеб, приготовленный Надей ещё с вечера мясной салат «оливье» и Семён принялся нанизывать мясо на шампуры.  Свой рассказ, о причинах дурного настроения, Семён рассказал в общих чертах, посетовав, что заблокировали его саранский проект и опять он вляпался с продуктами питания, с чаем. Сколько раз, давал себе зарок не торговать продуктами питания и опять нажил себе неприятности, в виде недоброжелателей. А как можно дальше работать на той фирме, где недоброжелателями является всё руководство? Тут надо либо проект сделать с сумасшедшей прибылью, без вложения предварительных затрат. Либо этот злосчастный чай продать весь, да ещё с наваром. И то и другое выполнить практически невозможно.
        -- Ну, вот видишь? Ты всё по полочкам и разложил, - спокойно сказал Григорьевич. – Осталось сделать вывод и осуществить действие.
        -- А что делать потом? – испугавшись собственного вывода, спросил Семён. – Опять сесть на шею Наде? Кто нашим дочкам поможет и старикам?
        -- Вы сначала сами обоснуйтесь здесь. Потом помогать будете. А насчёт твоей фирмы, я так скажу. Ни черта, у тебя там, не получится. Так и будешь проекты свои создавать. А наживаться будут другие. Ты говорил как-то. Тебе и отец сказал, что торговля не для тебя. Надо идти в производство.
         -- Хорошо бы. Но кто меня, гастарбайтера, туда возьмёт без гражданства и прописки. Я планировал сначала получить гражданство, потом конечно, надо идти в производство.
         -- Иди на стройку. Там всех берут и без прописки. И зарплаты там не меньше, чем у твоих жуликов.
        -- Может ты и прав, но надо сначала найти эту строительную фирму, а потом увольняться.
       -- Уволишься, быстрее найдёшь. У тебя выхода не будет другого, как быстрее найти работу. И времени больше будет на поиски. А за деньги, ты не
                477
переживай, если будет не хватать, я помогу. Я тут на машину собрал, хочу Маруську поменять. Месяцем позже, месяцем раньше, не беда. Да вам пока много и не надо, а на жизнь найдём. Так что думай казак.
       В понедельник Семён подал заявление на увольнение. К его решению руководство отнеслось, неожиданно для Семёна, доброжелательно и в тот же день произвело с ним полный расчёт. Он получил на руки оформленную трудовую книжку, и, не понятно из каких соображений, 11-ть тысяч рублей. Посторонка, уехал с фирмы, не повидавшись с Семёном. А Уваров и Хомяков, попрощались с ним очень тепло и с сожалением. Семёну хотелось отметить, по своему обычаю, уход, с сотрудниками, с которыми он отмечал приход в эту организацию. Валера Брагин и Владимир Позняков уволились. С Уваровым, ему не хотелось, да он наверно и не пошёл бы. Оставались только Голубева и Свечников. Но Голубева Вера Васильевна, отказалась, обосновав семейными обстоятельствами и необходимостью рано быть дома. В конце дня, похоже, искренне, пожелав Семёну удачи, она отправилась на станцию метро. Только Свечников согласился с ним посидеть недолго, всё в том же кафе. Семён взял графинчик 0,5литра водки и по порции горячих сосисок с рисовым гарниром и свежим огуречным салатом. Семён хотел, чтоб на фирме остался человек, с которым он мог-бы иногда поговорить по телефону и узнать, о проекте с «Лисмой». Они сначала поговорили о личной жизни. Семён объяснил, почему он уходит. Что хочет устроиться работать в Долгопрудном, чтоб не ездить далеко на работу. И уже есть предложения.  Свечников, рассказал, что совсем не ладит со своей невесткой, а жить, пока, приходится у сына. Что дочка с зятем, скоро переберётся из общежития в новую трёхкомнатную квартиру, за которую они сейчас платят, и он им помогает. Она обещает его забрать жить к себе. Заказав ещё триста граммов водки и пару бутербродов, они стали обсуждать положение дел на фирме. Свечников признался, что он такой замкнутый и мало с кем общается из сотрудников, из-за того, что боится потерять работу. А с Семёном он потому такой откровенный, что его очень уважает и тот уже не работает в их фирме. Свечников знает и почти уверен, что проект Семёна по «Лисме», после того как он рассчитался, начнёт работать. Так бывало часто с другими сотрудниками. Как только они уходили, Уваров или Хомяков сразу давали ход перспективным проектам. Договорившись о том, что, если Семён позвонит, через месяц или позже Свечникову, тот не будет скрывать и скажет, работают с «Лисмой» или нет. Допив водку и спустившись в метро, пожелав друг другу удачи, они расстались.
        Надя встретила Семёна дома, так как их автобус обломался, и они снялись с маршрута рано. То, что Семён сегодня будет рассчитываться с работы, они обсудили ещё, накануне, вечером. Видя, что Семён последнее время жил весь на нервах, она одобрила его решение и поддерживала его в этом. Они понимали, чем это грозит их бюджету. Тем более, что Лида, хозяйка квартиры, предупредила их о том, что за июль месяц им надо найти новое жильё. Хоть она и переехала сейчас жить к своему новому мужу, но у неё переезжает жить
                478
сюда родная сестра из Тамбова. Анна Ивановна, конечно, была рада, что к ней возвращается жить одинокая дочь, однако, сожалела, что Семён и Надя уйдут на другую квартиру. Она уже к ним привыкла, а с Семёном они даже подружились и нашли общий язык, как ни странно, на почве футбола. С 31 мая по 30 июня шёл чемпионат мира по футболу в Южной Корее и Японии.  Семён, уходя на работу, просил Анну Ивановну смотреть интересующие его игры по телевизору и потом вечером, после работы, она ему рассказывала какой счёт игры, и как было дело. Кого удалили, кто забил гол. 14 июня сборная России проиграла сборной Бельгии 2:3 и не вышла из подгруппы. Анна Ивановна разделяла траур вместе с Семёном. А 18 июня, когда Южная Корея обыграла, в дополнительное время, Италию в 1/8 финала 2:1, Анна Ивановна, как болельщик со стажем, высказывала уже своё мнение о том, как будут развиваться события дальше и кто станет чемпионом. Семён конечно и сам мог всё узнать из газет и новостей по телевизору. Но он заметил, что Анна Ивановна с чувством понимания, что она кому-то ещё может хоть в чём-то помочь, добросовестно и досконально, давала отчёты, о матчах, которые она смотрела, а чаще просто слушала. Семён её всегда очень благодарил и называл самым нужным человеком в их квартире. После её доклада, он специально заполнял висевшую на стене таблицу турнира и комментировал это событие вслух. Когда Семён остался без работы, они вместе с Анной Ивановной болели за Бразилию, которая стала, в конце концов, в пятый раз, чемпионом мира. Так, со вторника 25 июня, Семён приступил опять к поискам работы. Снова он покупал кучи газет с объявлениями и долгими часами выбирал и обзванивал организации и предприятия. Надо сказать, что он уже научился отличать всевозможные фирмы пирамиды и жуликов, выкачивающих от соискателей работы деньги, за устройство на работу и зря, на встречи и переговоры не ездил.  В серьёзные строительные организации попасть было тоже трудно, так как не было строительного образования. Невольно пришлось вспомнить о своём друге Рафиге Серкизове, к которому Семён собирался поехать, когда окончательно нормально трудоустроится и снимет с Надей отдельную квартиру. Но этого не происходило, а Рафига хотелось видеть по двум причинам. Вопервых они были друзьями, которые на виделись почти 25 лет, и вовторых, чем чёрт не шутит, может он предложит ему какую ни будь работу. Семён нашёл телефон, который ему дал Рифкат Хазиев, их друг и одноклассник по школе. Дозвонившись и назначив встречу в Ивантеевке на станции электрички, Семён поехал к нему. Рафиг, такой же смешливый и свой в доску встретил его с восторгом. Он всё ток же носил усы, как перед расставанием в Таганроге, где они вместе поступали в техникум. Он тогда не поступил и отправился сразу в армию. Зато потом, после армии, он с блеском поступил в Новочеркасский политехнический институт и закончил его. Проработов главным механиком в крупной автобазе, пока она не расспалась на мелкие хозяйства, шестнадцать лет, рассчитался и стал заниматься предпринимательством. Рафиг встретил Семёна на сияющей чёрной «Волге» ГАЗ-24. Хоть она была, конечно, уже не новой, но внутри отделана вся очень
                479
богато. Коврами и под красное дерево, с хорошим магнитофоном и разными светскими прибамбасами. Всю дорогу до квартиры Рафига звучала музыка группы «Битлз». Стол у него уже был накрыт, да и Семён приехал не пустой, так что они на вспоминались до вечера хорошо. Вспомнили и выпили за здоровье всех четверых друзей, отсутствующих за столом. Потом за родителей, братьев и сестёр. Потом за всех просто друзей и одноклассников. Потом за учителей, причём за многих по отдельности. Вспомнили как здорово они придумывали и ставили сценки, какими они были конферансье и их уже приглашали вести концерты в городской Дом Культуры. После выпускного им обоим выдали от Городского отдела культуры направления для поступления в Ивано-Франковское театральное училище. Из-за того, что отец Семёна запретил ему туда поступать, за последние проделки и не приход домой, после выпускного целые сутки. «Ты свою роль в жизни уже сыграл! Хватит! Поедешь поступать в техническое учебное заведение», - сказал он. Рафиг, из солидарности тоже поехал поступать в Таганрог. Так они не стали артистами. Вечером, перед расставанием, Семён спросил о работе. Рафиг объяснил, что он, уходя из автобазы умудрился купить там две грузовые машины. Сейчас он со старшим сыном на них работают в Москве.  Вывозят грунт с котлованов новостроек и строительный мусор. Редко, если повезёт, берут под разборку старое здание. Там, если позволяет время, аккуратно разобрать, можно продать двери, окна, лес и ещё чего ни будь.  Так что предложить Семёну нечего. Но он пусть не беспокоится. Здесь Москва. А зная Семёна, его хватку и инициативность, он обязательно устроится. На том и расстались.  30-го июня проходил финал чемпионата мира по футболу. Наволоцкий, пригласил Семёна к себе домой, чтобы посмотреть по телевизору финал вдвоём. Надежда была на роботе и Семён, извинившись перед Анной Ивановной за своё отсутствие дома во время трансляции матча, купив по дороге пиво и вяленую рыбу, отправился к Григорьевичу. В финале играли сборные Бразилии и Германии. Оба, из патриотических чувств, навеянных застольем, почти, недельной давности, болели за бразильцев. Игра была напряжённой и осторожной. Пиво таяло, а голов всё не было. Только на 67-й минуте Роналдо, забил гол, который Семён предложил отпраздновать, выпив по рюмочке водки. Григорьевич поддержал предложение. На 79-й минуте Роналдо, предоставил им возможность повторить празднование, забив второй гол в ворота Германии. Они выпили опять водки. Григорьевич предостерёг, что если Роналдо так продолжит, то они завтра утром после водки с пивом, будут выглядеть не лучше, чем немцы сегодня вечером. Семён предложил пиво больше не пить. Переходить с малых градусов на больший, врачи говорят можно. Так и решили. Пиво убрали в холодильник и праздновали победу бразильцев только водкой. Затем Григорьевич предложил попробовать плов, который он сегодня приготовил, перед самым приходом Семёна и они отправились на кухню. Там, Григорьевич налил полный хрустальный графинчик водки, наложил из жаровни на большое блюдо плов, и, накрыв стол колбасной и мясной нарезкой, соленьями и им самим заквашенной капустой из банки, предложил поужинать.
                480
Отпраздновав победу бразильцев и плотно подкрепившись, они постепенно перевели футбольные обсуждения, на дела насущные. Григорьевич поинтересовался, как обстоят дела у Семёна с трудоустройством. 
      -- Боюсь, что завис надолго. Хоть в дворники иди. Перелопатил кучу газет и у друзей был. Звонил всюду. По Москве и области, ничего подходящего.
      -- Дворником успеешь. Будешь искать, так найдёшь. И не ищи в Москве. На одну дорогу потратишь половину зарплаты. У нас вон тоже строят в городе. По этим стройкам, ходил?
       -- Ходил. У тех, куда ходил, руководство тоже находится не в Долгопрудном. Взял телефоны, буду завтра звонить. Есть и местная фирма. Сегодня выходной, завтра позвоню. А вообще, я уже хотел звонить своему школьному товарищу. Правда, он мне давал телефон ещё три года назад. Но такие организации, я думаю, редко меняют свои номера телефонов.
      -- А где он работает?
      Семён встал из-за стола и пошёл в прихожую к вешалке, где он повесил летнюю безрукавку из тонкой материи с множеством карманов, какие были дешёвыми и модными в это время. Из одного из-них, он достал портмоне и вернулся к столу. Немного пошарив внутри, он достал визитку и протянул Григорьевичу.
        -- «Заместитель руководителя комиссии по набору личного состава в отряд космонавтов БВОК. Подполковник Ильин Олег Валентинович», - прочитал вслух Григорьевич. – Ничего себе, у тебя школьные товарищи.
       -- Это мой одноклассник. Мы с ним виделись последний раз в 1999году. Тогда я только-только, бросил свою четырёхлетнюю работу на рынке, после того когда меня выставили из директоров завода, и рыскал по Андреевску на своей «семёрке», как волк в поисках работы. Олег был у нас проездом, находясь в отпуске. Мы посидели в кафе, и он сунул мне эту визитку. Дескать, если будет совсем хреново, вплоть до расставания с семьёй, звони.
       -- А что это за отряд БВОК?
       -- А это отряд, который должен отправиться в полёт, на одну из планет безвозвратно. БВОК – это «Билет В Один Конец». Отряд людей, которые хотят посвятить свою жизнь освоению космоса, и покинут планету Земля навсегда. Вот, что это за отряд. Конечно, ты скажешь, что в такой отряд набирают молодых и прошедших подготовку в авиаотрядах. Желательно, прошедших школу космонавтики. Я, даже с парашютом ни разу не прыгал. Кто меня туда возьмёт?
       -- Конечно, Сеня. В лес идти на неделю или в горы, и то надо навыки иметь. Не всех берут с собой. Потому как не все могут вернуться назад.
       -- Правильно! Вот в этом собака и зарыта. Возвращаться назад не будут. Конечно, надо чтоб в отряде были здоровые, подготовленные, грамотные, с современными специальностями люди. Но главное, чтоб они готовы были пожертвовать собой и добровольно отказались возвращаться на Землю.
       -- А ты, готов на это? – глядя в упор, спросил Григорьевич.
       -- Тогда, когда мы встречались с Олегом, я был, почти готов. Сейчас, нет,
                481
не знаю. Родители, дочь… И Надя! Всё стало как-то сложней и более ответственно. Но ведь там, у них есть отряд, который проходит испытания здесь, на Земле. В условиях, приближённых к инопланетной жизни. Лететь никуда не надо. Погружают тебя в эти условия лет на пять, десять, до пенсии, и наблюдают за тобой. Как за подопытным кроликом. А ты там, выполняешь все работы, которые будет выполнять настоящий отряд на другой планете. Семья, как и в том случае, если бы я улетел на другую планету, получает, какую  ни  будь пенсию, или пособие. Только, может меньше размером.  А потом возвращаешься, и живёшь на государственную пенсию.
      -- А сколько тебе сейчас?
      -- Во вторник, 2-го июля, будет 45лет. Кстати, как только определимся с Надиным выходным, уже сейчас тебя, приглашаю, отметим.
      -- Спасибо за приглашение. Обязательно приду. А-то улетишь, на какую ни будь Кассиопею, или на Марс, и больше не увидимся, - усмехнулся Григорьевич. - Только я тебе вот что скажу, Сеня. Свой билет в один конец, каждый человек получает при рождении. Сразу на выходе в свет. Причём у каждого он свой, как в поезде. Все вроде едут в одном направлении. И станция конечная одна. Но едут в разных вагонах. Кто-то едет в общем вагоне, кто-то, в плацкартном. Кто-то, в купейном, кто-то, в спальном. А есть такие, что всю жизнь ездят в правительственном или в вагоне-ресторане.  Причём во всех вагонах тоже едут не все пассажирами. Есть и те, кто в них работают. Так вот. Нечего тебе Сеня, по вагонам шастать. У тебя есть свой билет. Вот и постарайся найти и занять своё место. Надо найти тебе такую работу, чтоб ты её знал и умел хорошо делать. Тогда ты будешь спокоен душой и получишь хороший результат в любом своём начинании. И выполнишь всё, что наметил. А если ты будешь сам летать в космосе, вместо того, чтоб делать эти корабли, то и корабли будут у тебя так себе, и летать будешь не долго, и вряд ли куда долетишь. В том аквариуме, что будет эмитировать далёкую планету, лапти склеишь, раньше времени от тоски и замкнутого пространства. Это, пожалуй, хуже, чем в тюрьме.
       -- Да… - не весело протянул Семён, пряча назад визитку в портмоне, - ехал я сюда Григорьевич, и был уверен, что не пропаду. И сейчас уверен. Моё призвание, как я себя знаю, это изучение, и освоение нового производства. Подбор и комплектование оборудованием и запуск производственных процессов. Конструирование всевозможных конструкций. Но как-то по жизни, я никак не могу вернуться на эту дорогу. Всё время, в, разного рода, торговлю попадаю. То металлолом, то продукты, то промышленные товары. Заниматься тем, что мне нравится и я умею не получается, требуется вложение денег. А у меня их нет.  Надо найти таких людей, у кого есть деньги, и им необходимо освоить какое-либо производство. Вот, кто может по достоинству меня оценить. Вот, где я смогу хорошо зарабатывать и воплотить все свои планы в жизнь. Но как же много предстоит сделать за ближайшие десять лет. Рассчитаться, пусть с небольшими, но долгами в Андреевске. Я там брал валюту взаймы на торговлю и ещё пятьсот долларов остался должен. Да сотню
                482
сыну названного брата моего, из Красного Луча. Он помогал мне восстанавливать столярку на предприятии в Андреевске. У меня, на прежней работе, товарищ появился, Вовка Позняков. Он сейчас торгует оборудованием для самолётов. Опять торговля. Если ничего не найду, придётся его просить помочь. Это опять Москва. А что делать? Либо, как ты говоришь? Кассиопея, либо дворником? Там говорят тоже, гастарбайтеров обеспечивают жильём. Если не получается пока найти работу, чтоб заработать года за три на квартиру.               
       -- Ну, ты замахнулся, Сеня. За три года, квартира? Мы тут всю жизнь, зарабатывали на неё. А ты, за три года, да ещё свадьбу дочке сыграть. Дай Бог, дай Бог.
      -- Ладно, Григорьевич, будем стремиться, а там, как Бог даст. Ну что, на посошок, и я пошёл?
      -- Как пошёл? А партийку в шахматы?
      -- Нет, Григорьевич, в другой раз. Пойду я, ещё по газетам пошарю. Может на удачу, ещё что-то найду по работе.
      -- А в шеш-беш? Сеня, это не долго.
      -- Ну, давай. Как не уважить хозяина. Таким вкусным пловом накормил. Надо обязательно, тебе Григорьевич, парочку марсов поставить.
      -- Вот марсианин, местного разлива. Смотри сам не отхвати.
      В понедельник утром 1июля, Семёну повезло. Позвонив по первому объявлению в свежей местной долгопрудненской газете, которую он купил утром, когда ходил за хлебом, его пригласили на собеседование в ООО «НСМУ-ИНВЕСТ». Ново-дачное строительное монтажное управление. Оно находилось, на другом конце города, по Лихачёвскому проезду, на небольшой территории какого-то обанкротившегося предприятия, распродавшего свою территорию.  Подъехав туда, как было условлено по телефону, к 11-00 часам на маршрутном городском автобусе №1, Семён обнаружил, что там вход, как на режимное предприятие. Оно было окружено по периметру высоким забором, с колючей проволокой. Рядом с раздвижными воротами был вход в КПП, где охрана пропускала гостей строго по заказанным заранее пропускам. На Семёна пропуск уже лежал у охранника, но его всё равно задержали, пока не пришёл за ним сопровождающий. Это была симпатичная «пышка» брюнетка, небольшого роста, лет сорока. Они вышли во двор и буквально напротив проходной, на расстоянии шести метров, был парадный вход в трёхэтажное здание, разместившееся поперёк двора. Казалось, что оно занимает всю территорию. Но, как потом выяснилось, за этим зданием находился огромный производственный корпус, за которым ещё была пристроена столярка. Остальная территория, представляла собой, дорогу, идущую от въездных ворот, вдоль этих   трёх зданий и прилегающих к ней небольших складов строительных материалов и оборудования, под открытым небом. Кое-где стояли вагончики-бытовки. Вся строительная   техника и транспорт   НСМУ   парковались на арендованной, площадке соседнего предприятия. Территория перед зданием, была идеально убрана и кое-где, в
                483
импровизированных клумбах из покрашенных старых скатов, росли красивые цветы. Сопровождающая брюнетка, провела Семёна сквозь стеклянные входные двери в небольшой холл, в котором находились входа в столовую и в длинный коридор с многочисленными кабинетами инженерных служб.  По лестнице они поднялись на третий этаж и, пройдя по длинному коридору, вошли в кабинет с табличкой на двери: «Генеральный директор ООО «НСМУ-ИНВЕСТ» Плошкин Арсений Евгеньевич». В кабинете стоял Т-образный стол, во главе которого сидел светловолосый, коротко стриженный, худощавый, очевидно, небольшого роста мужчина, лет пятидесяти. С голубыми глазами, на которые были одеты лёгкие очки в золочёной оправе. С одной стороны продольного стола сидела молодая женщина, лет тридцати пяти, со светло-русой короткой причёской, тоже, худого телосложения, но роста, по виду, выше среднего.  По всем стенам кабинета висели большие цветные фотографии современных жилых домов и офисных зданий. Поблагодарив Нину Леонидовну, за то, что она привела Семёна, светло-русая женщина, с начальственной интонацией, отпустила её. Плошкин встретил Семёна широкой улыбкой и предложил ему сесть со второй стороны стола, напротив сидевшей за столом женщины.               
      -- Здравствуйте. Ну, что, сразу нашли нас? - спросил он.
      -- Добрый день. Надо быть совсем недалёким человеком, чтоб зная адрес, в Долгопрудном не найти организацию, - ответил Семён.
      -- Документы ваши можно посмотреть? – спросила женщина.
      Семён достал трудовую книжку, два диплома, паспорт и отдал ей. Женщина, передав дипломы и паспорт Плошкину, сама быстро пролистала и прочла последние записи в трудовой книжке. Затем передала трудовую книжку тоже ему. Плошкин, добросовестно всё просмотрел и, с неизменной улыбкой стал восторгаться.
       -- Семён Анатольевич! Да мы с вами одного поля ягоды. Вы работали много на заводе, и я, из заводских. Двадцать три года отработал на заводе. Всю молодость.  От простого рабочего до начальника механического цеха!
       -- Значит, у нас с вами, должны быть похожими взгляды на производственные вопросы и порядок ведения дел. Изучение поставленного вопроса, анализ, разработка проекта начала производства, подготовка производства и начало самого производства. Вроде ничего не забыл. Так?
       -- Абсолютно верно.  Только, не хватает главного. Наличие средств на всё то, что вы перечислили, - рассмеялся Плошкин, переведя взгляд с Семёна на женщину. – Правильно, Зоя Андреевна?
       -- Правильно Арсений Евгеньевич. Грош цена всему перечисленному, если нет денег.
      -- Это правильно, - согласился Семён. – Только деньги в моей схеме рассматриваются одним из условий в пункте анализ, наряду с существующими техническими возможностями вашего предприятия, имеющимися площадями, инженерными сетями и так далее. Хватит денег, начинаешь разработку проекта по рассматриваемому вопросу. А нет денег, либо ищешь где их взять,
                484
либо закрываешь тему. Так что этот главный пункт я тоже учёл.
      -- Вот как, - удивился Плошкин. – Тогда всё правильно. Это хорошо, что вы так владеете вопросом организации производства. Будем иметь в виду. Но сегодня, у нас открыта вакансия менеджера в отдел продаж квартир в наших новостройках. Вот, Зоя Андреевна Есина, является начальником этого отдела. Если мы договоримся с вами, будете пока работать под её началом.
      -- Вы на компьютере работать, я надеюсь, умеете? – с лёгкой иронией спросила Есина.
      -- Не могу похвастаться, что я виртуоз. Но, как вы успели узнать из моей трудовой книжки, последняя должность у меня была менеджер продаж промышленных товаров. Так что с работой на компьютере я знаком. Были у нас бартерные сделки обмена строительного оборудования на квартиры в новостройках. А значит и эта тема, мне немного знакома.
       -- Это совсем не то, что вам знакомо, - с ноткой раздражения в голосе, сказала Есина. – Работа с частным клиентом на живых деньгах, это вам не обмен шила на мыло.
       -- Ну, ничего, - Плошкин обратился с успокоительной интонацией к Есиной. – Месяц на испытательном сроке поработает, посмотрим. Семён Анатольевич много работал на руководящей работе, умеет разговаривать с людьми. Вы, Зоя Андреевна поможете, если что. Я думаю, у него получится. Присутствие солидности в вашем отделе не помешает. Ну, а не получится, можно будет направить его к производственникам. Да, сколько вы хотите получать у нас?
      -- Знаете, Арсений Евгеньевич, я бы хотел не получать, а зарабатывать у вас, -  тысяч пятьдесят. Но…
      Семёна перебил громкий вздох Есиной и последовавший за ним смех её и Плошкина. Семён приподнял руку, как-бы вновь попросив слово.
       -- Вы меня не дослушали. Это моё желание. Вы же у меня, спросили? А сколько вы мне предложите, это скажете вы.
       -- А сколько вы получали на последней работе? – спросил Плошкин.
       -- В зависимости от результатов продаж. От десяти до двадцати тысяч, - слукавил Семён. - Предпоследняя зарплата, за полный отработанный месяц, была семнадцать тысяч рублей. Последняя, за неполный месяц, одиннадцать тысяч. Так что, предлагайте вы.
      -- В Москве, совсем другие расценки, - буркнула, себе под нос, Есина.
      -- Да, Семён Анатольевич. Москва есть Москва, – продолжил Плошкин. -  У нас принято первый месяц, на испытательном сроке, платить четыре тысячи. Эти правила устанавливаем не мы, а совет акционеров предприятия. Так что, если вы согласны, мы готовы попробовать сотрудничать с вами на наших условиях?
      Семён, хоть и был возмущён и удивлён предложением, не подавая виду, хотя у него на лице было всё написано, решил согласиться. Поскольку инспектор отдела кадров выходил на работу только через два дня, после отпуска, Семёну предложили выйти на работу с 4-го июля.   По дороге домой
                485
Семён анализировал мысленно всё прошедшее собеседование:               
       «Вот жлобы! Плошкин, тоже мне ягода с нашего поля. Ягоды на поле тоже разные. Есть ягоды и ядовитые. А эта камбала, хорошая штучка. С ней надо быть осторожным, если пойду туда работать. С виду камбала, а в натуре морской скат. Ничего, ещё два дня есть. Может что-то ещё подвернётся. А нет, пока придётся идти сюда. Не сидеть же на шее у Нади. Буду работать, встречаться с людьми. Так быстрей найду другую работу».
      Но прошли два дня, и Семён ничего подходящего не нашёл, хоть и побывал ещё на одном собеседовании на камнеобрабатывающем комбинате, где требовались рабочие. Обзвонил безрезультатно десяток предприятий Подмосковья. Надя, была не в восторге от новой работы Семёна, с такой зарплатой, но сидеть дома ещё хуже, тем более, что скоро придётся переезжать на съёмную квартиру. Юбилей Семёна отпраздновали в узком кругу 6-го июля на квартире. Анна Ивановна каждый год уезжала летом на дачу в Подмосковье. В этом году она отправилась туда с 1-го июля. На квартире оставались жить последний месяц, перед тем как оттуда съехать, Семён и Надя вдвоём. Надя добилась, чтоб ей в этот день дали выходной. Гостями юбилея были чета Царёвых с сыном, из Лобни, Люся Кондратюк, Лида, хозяйка квартиры и дочь Анны Ивановны, с мужем и Викентий Григорьевич Наволоцкий. Все поздравляли юбиляра с 45-тилетием и с устройством на новую работу, на которой Семён отработал уже два дня. Подвыпившие Надя и Семён пообещали всем присутствующим, что они станут скоро гражданами России. А через три года, максимум, въедут в свою квартиру, пусть пока, и однокомнатную. Теперь уже, над ними смеялись не только Наволоцкий, но и все присутствующие на дне рождении. Изрядно выпив, выкрикивала Лида.
      -- Деловые Маши, квартиру захотели, - громко смеялась она. – Вон Царёвы, уже здесь пять лет, и живут на съёмной квартире. А эти, только приехали, ещё толковой работы у обоих нет, и года здесь не живут, уже квартиру им подавай. Вот, деловые Маши!
      Только Люся кричала, перекрикивая всех, что она уверена у Надьки и Сеньки всё получится. Они такие. Заканчивала компания застолье на автобусной остановке около часа ночи. Разложив тормозок на лавке в остановке Нагорная, они выпили несколько посошков и разъехались. Утром, вспоминая, как и что они обещали всем друзьям, Надей и Семёном было принято решение, что теперь они, считай, помолвлены и назад дороги нет. Чтоб не ударить в грязь лицом, надо строить свою совместную жизнь здесь, и выполнять обещанное. Тем более что они за этим сюда и приехали. Семён понимал, что для этого необходимо, в конце концов, встретится с женой и расставить всё по своим местам. Надо разводиться. Для того, чтоб как-то предварительно подготовить Полину к этому разговору, чтобы она не превратила эту встречу в обычный скандал, Семён решил написать ей письмо. По телефону разговор может не получиться. Сколько он не порывался сделать это, не как не получалось. Найти слова, которые могли бы объяснить его решение, после двадцати трёх лет совместной жизни, было очень трудно.
                486
      Однажды вечером, пока Надя не пришла с работы, он решился всё-таки позвонить Полине. Нужно было узнать, как она настроена сейчас, после шестимесячной разлуки. Может и она уже не против того чтоб развестись.  Полина была дома и подошла к трубке телефона. Через минуту разговора, Семён понял, что ничего не изменилось. Она возмущалась, будто всё случилось только вчера. Единственное, что теперь она его не выгоняла, а требовала, чтоб он вернулся в семью. Она настаивала, что ради дочери они должны продолжать жить совместной жизнью, пусть даже без супружеских отношений. На развод пусть Семён не рассчитывает. Она ему его не даст никогда. Полина снова начала кричать и плакать в истерике. Семён пожалел, что позвонил и быстро простившись, повесил трубку телефона. Теперь ему было всё ясно, и он понимал, о чём надо писать в письме. Но отважился он написать его только через месяц, уже на новой съёмной квартире.
        «Здравствуй Полина. Те эмоции и душевную боль, которые переполняют наши души, необходимо сейчас отодвинуть на второй план. Как бы это, не было нам трудно. Годы, прожитые совместно и наша дочь, это мне дорого и режет сердце не меньше чем тебе, можешь в этом не сомневаться. Все эти воспоминания со-мною.  Но сегодняшняя жизненная ситуация, в которой мы оказались, требует развязки и не может постоянно находиться без решения. Выяснения, кто виноват в том, что с нами произошло, если тебе это нужно, давай оставим на потом. Ясно, действия, приведшие к данному результату нашей совместной жизни, мои. А что меня толкало и направляло на эти действия, это уже детали, требующие отдельных объяснений. Хотя, кому они нужны теперь? Очевидность нашего расставания, последние годы, была предрешена. Наши мысли, высказывания, поведение, отношение на людях и дома, интим. Всё это подтверждало взаимное охлаждение нормальных семейных отношений и чувств, которые переродились в общежитейское сожительство, ради совместного ведения хозяйства и жизни ради дочери. Когда я год за годом не мог себе найти заработка и продолжал деградировать, имея ежедневную возможность упиться вусмерть, или подраться с тем же результатом, или залететь в тюрьму, всех это устраивало. Похоже, что и тебя тоже. Поля, тебя я ни в чём не виню. Наверное, это я, оказался слабым, в этот период нашей жизни. Ты, и хозяйка, каких мало, и настоящая мать нашей дочери. Но жизнь продолжается. После всего, что произошло, необходимо оставаться людьми и, никого не виня, кроме нас самих, поступить так, чтоб оставшись в терпимых отношениях, без проклятий и скандалов, сохранить возможность нормального человеческого общения. Каждый из нас, в конце концов, получит то, что получит. Время всё расставит само. Думать о том, что можно вернуться в прошлое, невозможно, по нескольким причинам. Во-первых, взаимное неуважение, в-следствии всей грязи, пролитой друг на друга. Во-вторых, измена с моей стороны, как бы то ни было, была зафиксирована, оглашена, обсуждена всеми, кому не лень. И осуждена, чуть ли не всенародно. Это, не даст нам жить не в отношениях между собой нормально, да и родственники и люди будут при первом удобном случае, все,
                487
издеваться или напоминать об этом. Наконец, я сам себя перестану уважать, если после всего что случилось, вернусь и буду жить, как ни в чём не бывало. И самое главное. У меня есть теперь человек, который мне очень дорог. Конечно, я знаю, что это письмо дополнительная рана на наши души. И, как говорят, дополнительная улика против меня в моей неверности. Но я боюсь, ты не дашь мне объяснить создавшуюся ситуацию и как обычно наш разговор, из-за твоего крика и упрёков, а я не выдержу и отвечу тем же, превратится в скандал.  Поля, твоё предложение, что надо жить ради Анны, я целиком поддерживаю. Но это, можно делать не обязательно проживая вместе и мучаясь от взаимного присутствия. Я знаю, что тебе будет тяжело с огородами и дома. Но ты работаешь на постоянной работе, упорядоченная жизнь, есть крыша над головой, и нет опасений, остаться завтра   на   улице.  Будет возможность, скоро, уйти на пенсию, по шахтёрскому стажу и зарабатывать дополнительно. Нет больших долгов. У меня ничего этого нет и всё нужно решать снова. Жильё и работу, которую меняю уже здесь третий раз. Да и за Анну душа болит, родители старые и долги есть ещё.
       Поля. Я очень много думал, прежде чем сел за это письмо. Поверь, мне тоже не просто решиться на это. Моя дальнейшая жизнь, вообще, мало, чем подкреплена, и как всё получится, непредсказуемо. Но, знаю точно, что нужно, чтоб чувствовать себя нам обоим морально свободными для своих дальнейших решений. Надо развестись. Как сложится у тебя? Может и тебе это скоро понадобится. И люди меньше в глаза и в спину сквернить будут за твои поступки. Я далеко, а тебе там жить. Сразу говорю. Я не на что не претендую. Пусть всё остаётся тебе и Анне. Мечтаю, что у нас останутся, пусть не тёплые, но нормальные отношения. У нас Анна, и в дальнейшем нам необходимо общение. Ведь бывает, пусть редко, но бывает такое. Расстались, но остались людьми и общаются. Ты часто в книгах читала и в фильмах видела. До свидания. Остальное при встрече, - Семён».
       Свою поездку домой на Украину, Надя и Семён планировали на следующий год, на Пасху в апреле. До неё было больше восьми месяцев. Поодиночке они теперь ехать домой не хотели, да и средств на поездку не было. Предстояло хорошо потрудиться, чтоб было с чем ехать, да и с работы, раньше, чем через полгода, обоих не отпустят. Надя, хоть и привыкла уже, но работой своей очень была измучена. Её жизнь сводилась к двум суточным периодам. Работа и сон. Семён, первые месяцы работал в режиме с 9-00 и до 18-00часов. Он быстро вошёл в курс дела и загруженности большой не имел. В кабинете, где находились все трое сотрудников отдела продаж, включая начальника отдела, размещались два огромных шкафа, которые стояли у одной длинной стены. Возле этой же стены, у самого окна, стоял стол начальника отдела Есиной. У второй длинной стены, напротив, стояли ещё два стола. За столом ближе к окну, напротив стола Есиной, сидела Антонова Нина Леонидовна, та, что сопровождала Семёна в первый день на собеседование. За вторым столом, у самого входа в кабинет, сидел Семён. На стенах были развешены плакаты фасадов домов и с планировками квартир, в новостройках
                488
предприятия в разных городах, где организация «НСМУ» строила свои дома. У Семёна с Есиной были отношения холодные. Помогала ему освоить работу, по указанию Есиной, Антонова. Семён сидел рядом с входом в кабинет и приходившие клиенты для приобретения квартир, машинально обращались к нему. Но Есина, если она находилась в этот момент в кабинете, перенаправляла их к Антоновой, или звала к себе, по своему усмотрению. Семёну Есина поручила заниматься только рекламой продажи квартир. Заказывать баннеры и растяжки, для того чтоб их устанавливать над дорогами, и плакатами, для вывешивания на заборных ограждениях новостроек. Давать объявления во всевозможные газеты и на местное телевидение тех городов, где строились дома. Через месяц Семён всё это сделал и стал понемногу заниматься заключением инвестиционных договоров с покупателями квартир. Проект-заготовку договора, в своё время, подготовила Есина, чем очень гордилась. Она, не терпела малейшего изменения в них, или редактирования. Хотя Семён иногда просил её внести изменения, по просьбе покупателя или собственной инициативе, для пользы дела. С этим запретом Семён вполне мирился. Но, ещё через месяц, он подметил, что в шахматке, где отмечались квартиры, которые предлагались для реализации ему, даже в стартующей продаже дома, были отданы самые не пользующиеся спросом. Угловые, торцевые, первые и верхние этажи. Эти квартиры продавались всегда последними. После конфиденциального общения на эту тему с Антоновой, он узнал, что и у неё в шахматке, почти, то же самое, за исключением десятка квартир. На вопрос, почему так, она многозначительно промолчала. Семён догадывался, что Есина на распределении квартир покупателям, очевидно, что-то имела. Он уже заметил, что есть такие покупатели жилья, которые покупают квартиры на начальной стадии по одной, две и больше в каждой новостройке. И всегда, с выгодным расположением в доме. Но Семён, понимая, что он ещё мало работает, решил не конфликтовать с Есиной, а стал чаще заходить к Плошкину и просить того больше загружать его дополнительной работой с последующим увеличением ему зарплаты. За два месяца, ему подняли зарплату, всего, на полторы тысячи. Эти частые беседы с генеральным, явно не нравились Есиной. Она уходила после работы на электричку и видела, что Семён оставался в кабинете генерального, и о чём-то продолжал с ним беседовать. Отношения у них стали совсем официальными. Это заметил Плошкин и в одно из их вечерних собеседований, спросил о причинах у Семёна. Семён, как бы шутя, предположил, что она боится, что он займёт её место. Надо загрузить его такой работой, которой не занимается Есина, и это не входит в её профессиональные обязанности. А продавать квартиры, они вполне справляются пока вдвоём с Антоновой. Тогда Плошкин предложил Семёну попробовать сдать готовый дом заказчику в Мытищах. Там, на улице Селикатной, уже три месяца не как не удаётся сдать двух подъездный девятиэтажный ведомственный дом, для преподавателей «Политехникума».   Проблема с техническим этажом и вентиляцией. Заказчик, городское управление капитального строительства, уже нервничает, и не даёт
                489
разрешения, и денег, на начало строительства их фирмой следующих домов. Если у него получится, то тогда, Плошкин пообещал обсудить существенное увеличение оклада Семёну. Но только, после сдачи дома. Теперь Семён редко сидел в кабинете и почти ежедневно уезжал электричкой в Мытищи. Отношения с Есиной, после разговора её с Плошкиным, у Семёна, сразу стали нормальными, даже отчасти равноправными. Так как он теперь присутствовал вместе с ней на планёрках у Плошкина. Семён выяснил у заказчика дома на Селикатной, что они не могут подписать акт у «Политехникума», потому не подписывают акт сдачи их предприятию, как генподрядчику. Семён отправился в «Политехникум» и встретился с его руководством, генеральным директором. 5 октября в субботу, был день учителя, а 6-го, день рождения директора техникума. Семён попросил деньги у Плошкина на хороший подарок и приехал в понедельник в техникум с коньяком и дорогой, большой толстой подарочной книгой «Эрмитаж», иллюстрированной множеством цветных фотографий. Директор был в прекрасном настроении и, получив подарок, пригласил Семёна выпить по пятьдесят грамм.  Познакомившись с ним поближе и узнав, какие проблемы можно порешать техникуму не только в доме, который они построили, но и в помещениях самого техникума, он пообещал, обсудить это со своим руководством и помочь их решить.  Оказалось, в техникуме срочно, до зимы, в четырёх мастерских необходимо поменять прогнившие деревянные окна-витражи, на пластиковые. Они готовы даже оплатить эту работу по дополнительному соглашению к договору строительства дома, только если это будет не дорого и быстро. А в доме, на балконах технического этажа, надо поменять проектные деревянные двери на металлические и они сразу подпишут акт, закрыв глаза на мелкие недоделки, если «НСМУ» возьмётся ставить окна ПВХ в мастерских. Через два дня Семён привёз смету на замену окон в мастерских, куда спрятали цену за четыре железных двери. Недолго поторговавшись и снизив незначительно цену сметы, в пределах согласованной с Плошкиным, ещё через два дня, было подписано дополнительное соглашение.   А ещё, через неделю, был подписан акт сдачи дома. Дом не могли сдать три месяца, а Семён умудрился сдать за две недели. Это было оценено руководством акционерного общества и Семёну подняли оклад до двенадцати тысяч. Занимаясь изучением возможности поставки окон ПВХ для техникума, Семён понял, что для «НСМУ» это больная тема. На все свои новостройки окна ПВХ заказываются на стороне разным поставщикам, которые, часто подводят и тормозят сдачу объектов. К тому же это и дорогое удовольствие, как в закупке окон, так и в их монтаже на объектах. Семён, на одной из планёрок, спросил Плошкина, почему бы самим не настроить производство окон ПВХ и не организовать собственный монтаж их в новостройках. Это позволит и планировать реальную очерёдность установки окон на объектах, согласно, графика предприятия сдачи домов. И значительно удешевит весь процесс, закупку окон и их монтаж. Плошкин рассказал, что идея начать собственное производство окон ПВХ рассматривалась давно.   И, один товарищ, даже брался за организацию этого
                490
производства в системе ООО «НСМУ». Но всё осталось только на уровне разговоров. Хотя ему, за то, что он наладит это производство, была обещана очень хорошая премия, вплоть до импортного автомобиля. Этот товарищ морочил голову несколько месяцев и потом уволился. Сейчас занимается оконным стеклом. Открыл даже свой магазин с мастерской резки стекла. Видно на пользу пошло ему занятие по освоению производства окон. Оставшись после планёрки, Семён спросил Плошкина.
      -- Если я возьмусь за разработку проекта и освоение производства окон ПВХ у нас на предприятии, в объёме 1тыс. квадратных метров в месяц. А после раскрутки производства, организую монтаж окон нашими бригадами на всех наших объектах. Я могу рассчитывать на однокомнатную квартиру, в одной из наших новостроек?
       -- В каком смысле рассчитывать? Бесплатно! – удивился Плошкин.
       -- Да, бесплатно. Я просчитаю весь бизнес-проект и докажу, что вашему ЗАО будет выгодно это. Цех окупится за год, максимум два, если захотите часть прибыли не пускать на погашение затрат на приобретение оборудования для производства окон ПВХ, а ещё куда, на свои нужды. Ведь стоимость окон, заложенная в договора с заказчиками на новостройки, будет намного выше, чем стоимость собственного производства, да ещё и монтажа. И моя квартира окупится, ещё за год. Наши квартиры продаются без отделки, голые бетонные стены, полы и потолки, без внутренних дверей. И инженерная проводка вся, кроме отопления: водопровод и канализация, электропроводка, слабо-точка, заводятся только на порог квартиры. Если посчитать квартиру по цене нулевого цикла, как для ценного работника, то и того меньше, чем за год. Соглашайтесь, Арсений Евгеньевич.
      -- Ну, ты хохол, Семён Анатольевич, - широко улыбался Плошкин. - А, что? Может быть. Я предложу на совете ЗАО «НСМУ». Только конечно не совсем бесплатно. Часть стоимости квартиры в кредит, на несколько лет.
       -- Плохо конечно, но можно и в кредит. Но только не при такой же зарплате как сейчас у меня. Поднимите зарплату, можно и в кредит.
       -- Нет, в тебе очень много хохляцкой крови, - рассмеялся Плошкин.
       -- А кто вам сказал, что казаки были глупее хохлов, это раз. И потом, как я при такой зарплате смогу стать гражданином России. Это денег стоит. Поэтому, как только цех начнёт давать продукцию, я надеюсь, вы мне, хотя-бы, удвоите, опять, нынешний оклад.
        -- Ладно, ладно, Семён Анатольевич, - уже без улыбки сказал Плошкин и посмотрел на часы. - Ещё никто о цехе окон не знает, кроме нас двоих, а ты уже и квартиру, и оклад себе затребовал. Давай по порядку. Сначала я обсужу на совете директоров и акционеров твоё предложение. А потом обсудим и твои запросы. Может ещё никто и не захочет опять начинать возиться с этим цехом. А мы тут с тобой…
      -- Арсений Евгеньевич, у меня последняя на сегодня просьба. Давайте вы не на собрании, а лично Коровину Василию Мефодьевичу расскажите о нашем сегодняшнем разговоре.   Если его это заинтересует, то через неделю, на этом
                491
собрании акционеров, я представлю свой первичный бизнес-проект по организации цеха производства окон ПВХ. Почему первичный, потому что у меня нет привязки к помещению, в котором будет размещаться цех и окончательной суммы на оборудование.
       -- Хорошо. А сейчас пошли уже по домам. А то мы с тобой как всегда, уходим позже всех. Я могу тебя подбросить до улицы Пацаева, там я сворачиваю на Водники.
       -- Я буду вам очень благодарен, Арсений Евгеньевич.
      Семён с Надей уже неделю жили по новому адресу. Если идти прямо по проспекту Пацаева то на перекрёстке с Лихачёвским шоссе, дальше улица становится шириной по уже и название у неё меняется на Заводскую. В пятиэтажном доме №3 на втором этаже они снимали комнату у одинокой старушки, за восемь тысяч в месяц. Она занимала проходную комнату, а им отдала отдельную комнату-спальню с дверью. В спальной стоял раскладной диван, стол, два стула, шифоньер и телевизор на тумбочке. Кухней пользовались общей, но под строгим контролем хозяйки. Из посуды она выделила Наде только одну сковородку. Остальную посуду рекомендовала приобрести свою. В холодильнике была выделена одна полка для продуктов, в морозилке третья часть места, даже если она пуста. Зоя Капитоновна Забродина была женщиной строгих порядков, может потому, что она всю свою молодость и зрелые годы провела в лагерях для осужденных и перед освобождением, несколько лет работала на вольных поселениях на Московском камнеобрабатывающем комбинате, гранитном заводе, как его все называли, который находился в конце улицы Заводской. У неё был сын, но он, как и многие ребята той поры с их двора спился и умер. Осталась дочь, которая была замужем и имела двух детей. Старшего, двадцатилетнего внука Сашеньку, Зоя Капитоновна очень любила, так как он напоминал ей сына.  Но он тоже попал в дурную компанию и подсел на тяжёлые наркотики. Его сейчас лечат и наблюдают, чтоб он опять не начал потреблять их, но здоровье он уже сильно подорвал и сдавал с каждым днём, хотя ещё и приходил к ней в гости ненадолго. Основные условия, на которых была сдана комната, чтобы жильцы не водили к себе гостей, не распивали спиртные напитки и не находились на кухне, когда Зоя Капитоновна там готовит или кушает. Поэтому она готовила себе пищу в первой половине дня, пока Надя на работе, и покушать старалась вечером до её прихода. Зоя Капитоновна была не высокой женщиной под семьдесят лет, плотного крепкого телосложения, с осунувшимся лицом вследствие тяжёлых прожитых лет или запоев. А скорее всего того и другого. Но своим квартиросъёмщикам она представлялась ярым приверженцем трезвого образа жизни.  Отказалась от совместного застолья по поводу новоселья жильцов и в дальнейшем не позволяла себе совместных посиделок за столом. В квартире, по всей видимости, не было ни грамма спиртного. Семён всегда приходил с работы первым и готовил ужин. Потом уединялся в спальной и выходил оттуда поздно ночью, только когда приходила Надя. Тихо проходили они на кухню, ужинали и, также тихо потом, уходили в спальную.
                492
Хозяйка давно уже спала, сотрясая в зале всё пространство своим громким храпом. Рано утром, когда Надя уходила на работу, храп становился на половину слабее. Но Зоя Капитоновна, при случае, всегда говорила, что её будят два раза за ночь, как минимум, и она плохо высыпается, так как долго потом не может уснуть. Надю с Семёном скорее забавляло, чем расстраивало её ворчание, и они решили отложить поиск нового места жительства до следующего лета. Сейчас, осенью, и съёмное жильё дороже, да и бывают они дома редко. На работе Семён теперь контролировал установку окон в техникуме и изучал, по интернету, основных поставщиков в Москве технологического оборудования для производства окон ПВХ. В конце недели Семён не выдержал и задал вопрос Плошкину про цех ПВХ, зайдя к нему в кабинет перед обедом. Тот сказал, что он не забыл об их разговоре и поговорит с Коровиным сегодня в бане. Он раскрыл тайну, что всё руководство ЗАО каждую пятницу вместе парятся в бане, которая находится в подвале офиса. Это самое удобное место, когда он расслабится, поговорить с Коровиным об этом предложении, которое когда-то уже провалилось. Семён не был в таких отношениях с Плошкиным, чтоб можно было позвонить ему в субботу и узнать реакцию Коровина на предложение Семёна. Поэтому ждал понедельника с нетерпением. Но в понедельник утром Плошкин уехал с руководителями предприятия на площадку нового объекта. Он сам вызвал к себе Семёна уже ближе к вечеру и сообщил, что его доклад, с бизнес-проектом, будет слушаться на общем собрании акционеров и директоров предприятий в следующую пятницу в 18-00 часов, последним вопросом. Так что за три, с небольшим, дня Семёну придётся успеть подготовить свой доклад. И он должен не подвести Плошкина. В случае провала пострадает не только уже завоёванный имидж Семёна, но и его, Плошкина авторитет перед Коровиным. Помещение, которое необходимо взять под цех, это существующая столярка, в конце двора за основным производственным корпусом. Оно не крупное и состоит из трёх небольших помещений. Всего там, около 600 квадратных метров.
       -- Сколько! – не удержался Семён. – Да на таких площадях производство вареников, извиняюсь, - опомнился Семён и улыбнулся, - трудно будет разместить. А это окна. Под одну машину для резки заготовки ПВХ - 100 кв. метров надо. Сборочный стол один займёт – 15 кв. метров. Не знаю… Только если использовать примыкающие площадки и на улице. Тогда может.
       -- Не надейся, там их просто нет. С двух сторон конец нашей территории, огороженной забором. С третьей, цех Малика, у которого самого не хватает площадей. На улице, ну, может быть всё, что перед цехом. Метров десять в ширину и двадцать в длину.
       -- Ладно, понятно, - сказал расстроенный Семён.
       -- Да, и ещё. Мы в прошлом месяце остеклили 1600 кв. метров. В позапрошлом - 1300 кв. метров. В этом месяце ожидается 1800 кв. метров. Так что надо чтоб цех выдавал 2000 кв. метров. Это условие Коровина.
       -- Ну и аппетит у, - нашего Коровина, - акцентировал Семён.  –   На таких
                493
площадях, разве только в три смены, да и то не успеют.
       -- Ты, не расстраивайся. Чем сможем, поможем. Иди, готовь бизнес-проект и готовься к докладу.
       -- А что с моей квартирой, - возле самой двери спросил Семён.
       -- Если это всё, мы с тобой воплотим в жизнь, квартира будет. Не сомневайся. Только с установкой на объектах всех окон.
       -- Да это-то как раз понятно. А вот остальное…
       -- Ну, Семён Анатольевич, а ты как хотел, получить квартиру бесплатно? Придётся нам с тобой попотеть.
       -- Ну что ж? Засучиваем рукава по плечи, – уже улыбнувшись с решимостью, весело, сказал Семён. - Пошёл потеть.
       Следующие три дня Семён приходил домой и уходил на работу вместе с Надей. В первый же вечер он рассказал ей о разговоре с Плошкиным о квартире и у неё тоже загорелись глаза.
       -- Вот если бы и я работала на вашем предприятии, тогда двоим точно дали бы квартиру. Конечно, если ты сделаешь им этот цех. А ты сможешь сделать? Ты ведь никогда эти окна из пластика не делал.
       -- Они не только из пластика. Они внутри, металлические. Так что разберёмся. «Зайка», не переживай. А вот насчёт твоей работы, надо с Плошкиным поговорить. Ты мне свои документы дай, я завтра покажу ему.
          На следующий день, посмотрев документы Нади, Плошкин предложил вернуться к этому вопросу после Сениного доклада в пятницу. Можно было предположить, что трудоустройство Нади в ООО «НСМУ-ИНВЕСТ» зависело тоже от положительного решения по цеху производства окон из ПВХ. Три дня Семён работал с вдохновением, какого у него не было давно. Он с таким усердием и самоотдачей осваивал новое производство ещё в Андреевске, когда работал на заводах «Техмаш» и ЗПИ. Изучил технологический процесс производства окон по рекламным проспектам в интернете. Съездил в Москву на производство одного из предполагаемых им поставщиков турецкого оборудования. У них был свой большой цех производства окон и там они демонстрировали работу своего оборудования. Там Семён договорился, в случае приобретения их станков, обучить свою бригаду людей для своего цеха. Обмеряв все приспособления и сборочные столы, технологические тележки и кассеты для заготовок он сделал первую наброску схемы расстановки станков в своём цеху. Просмотрев ряд предложений профильных систем ПВХ в интернете, Семён остановился на профиле «WELTPLAST», который производит московский завод и решил брать его непосредственно у производителя. Договорившись по телефону, что он появится на заводе в следующий вторник, ему прислали на электронную почту все предложения поставки комплектующих, включая компьютерную программу расчетов заготовок на окна. Имея в наличии цены на оборудование и профиль, можно было садиться за расчёт бизнес-проекта. Цены на стеклопакеты и оконную фурнитуру он взял среднюю из интернета. Учитывая мощности и производительность закупленного оборудования, приняв за основу самовывоз
                494
объектами своих окон из цеха, Семён рассчитал цену одного квадратного метра окна. В позаимствованном у начальника производственного цеха, ООО «НСМУ», Малика Павла Михайловича, бланке, с заложенными там коэффициентами и формулами расчёта отпускной цены на их изделия, после произведённых подсчётов, цена получилась более-менее достоверной. Там были учтены все положенные проценты накруток на себестоимость. Дальше оставалось рассчитать время окупаемости при заданных объёмах производства. Оказалось, что всё окупится за восемь месяцев. Если оборудование выдержит, о чём Семён решил не говорить. Потом Семён уделил внимание монтажным работам, где цену заложил 70% от нынешней закупочной. Прибыль получилась ощутимой. Пробыв на работе полтора суток, без ухода домой, Семён был готов к 18-00 в пятницу, на планёрку.  Плошкин не захотел смотреть цифры, на которые вышел Семён в своих расчётах. Он сказал, что уверен в квалификации и опыте Семёна в таких делах. Семён понял, что Плошкин таким образом подстраховался. Если будет провал, он спокойно может сослаться на то, что не успел проверить проект. Семён тоже понимал, что это может быть последней его лебединой песней. Наконец, его позвал Плошкин. Со странным ощущением он вошёл в ярко освещённое помещение, пусть и с лёгким мандражём, но уверенным. Так, наверное, выходят артисты на сцену. Обстановка была как в классе. За столами, впереди, сидели акционеры и первые руководители предприятия. Дальше начальники цехов и прорабы нескольких крупных объектов. На стене перед ними висела зелёная доска, правда сделана она была из лёгкого металла, в желобке которой лежало много меловых брусков и губка. В центре, один, за первым столом среднего ряда, сидел, развалившись на стуле, очевидно, Коровин. Крепкий, светловолосый с короткой стрижкой, слегка располневший мужчина сорока пяти лет, одетый в плотную стильную ветровку, со стоячим воротником, поверх белоснежной расстегнутой рубашки. За первым столом справа, тоже один, в строгом костюме с галстуком, так же в белой рубашке сидел стройный мужчина сорока лет. Семён догадался, что это и есть финансовый директор Максимов Алексей Иванович, о котором до этого дня он только слышал, но его не видел. Слева, за первым столом сидел один Плошкин. Всех остальных, кроме Малика, сидевшего с кем-то за третьим столом правого ряда, Семён не знал. Но догадывался, что за вторыми столами сидят руководители фирмы.
       -- Ну, расскажите, что вы нам тут хотите предложить, - сказал Коровин.
       -- Только наглядно, на доске, - добавил, улыбнувшись, Максимов.
       Семён немного растерялся, так как он не собирался что-то писать на доске. Но потом быстро взял себя в руки и уверенно подошёл к ней. Нарисовав мелом конструкцию окна, Семён фактически перенёс калькуляцию на доску и вывел стоимость одного метра окна. Затем, пока не задавали вопросы, он стал быстро рисовать схему цеха, постепенно стирая калькуляцию и показывая, что надо покупать, а что изготовить в цеху у Малика и установить в помещении столярки. Здесь начались вопросы с галёрки, как будем обходиться без неё. Где теперь будут делать лестницы и разную профильную опалубку? Кто будет
                495
готовить для строек лопаты и носилки? Семён, объяснив, что это всё учтено уже руководством, быстро закончил с цехом и перешёл к монтажу окон, и потом к окупаемости. Этот раздел своего доклада он подготовил досконально. Он знал, что для акционеров он основной. Когда Семён вытер всё с доски и начал рисовать схему окупаемости, Коровин громкими словами: - «Тихо там!», прекратил не утихающий гул галёрки. Семён рисовал варианты окупаемости разные. Начал, с самого длительного и, быстро, стерев его с доски, показал средний вариант.  Закончил, привлекательным, за восемь месяцев. Он, сунул проект в карман пиджака, который был весь вымазан в мел, как у школьника, и стоял, вытирая губкой руки.
        -- Дайте, пожалуйста, проект, - попросил Максимов.  –  Я, посмотрю его.
        -- Все свободны, - громко объявил Коровин. – Остаются акционеры и главный инженер Дробницкий Григорий Васильевич.
       Все охотно покинули помещение, и с ними Семён. Там осталось пять человек. Ушедшие с собрания, быстро разошлись. Семёна один стоял в конце коридора и дожидался принятого решения акционерами. Вот когда его стало трясти, и он стал бояться, что тот материал, который он подготовил за три дня, выглядел сырым и не убедительным. Время тянулось, никто не выходил из кабинета. Только через двадцать пять минут вышел Плошкин и, осмотревшись вокруг и увидев Семёна, быстро направился к нему. По сияющему лицу Семён стал догадываться, что вопрос решён положительно.
       -- Поздравляю тебя, Семён Анатольевич! Принято решение организовывать производство окон. Я тебя освобождают от всех дел. Заниматься будешь только цехом.
       Плошкин тряс руку Семёна, искренне радуясь произошедшему событию.
       -- Мы с тобой победили. Сейчас все идут в баню. С остальными вопросами, интересующими тебя, я поговорю позже. Сам понимаешь, ещё ничего не сделано. А жена твоя, пусть в понедельник приходит ко мне на собеседование.
       Из кабинета вышел ещё один человек и быстро, мимо стоявших на площадке Семёна с Плошкиным, направился к лестнице. Это был мужчина среднего роста, стройный, немного сутулый, с аккуратными усами на загорелом лице и довольно пышной причёской чёрных с проседью, немного вьющихся волос. На вид ему было лет пятьдесят пять.
      -- Григорий Васильевич! Познакомьтесь с Семёном Анатольевичем, - попросил Плошкин и сказал Семёну, – это наш главный инженер.
      -- Дробницкий, - протянув руку для пожатия, и тут же добавил, не дожидаясь ответа Семёна, - остальное всё в понедельник. Извините мне далеко ехать, а время уже…
      Он, не закончив высказывание, быстро засеменил вниз по лестнице. Плошкин тоже предложил Семёну отправляться домой и направился обратно в кабинет, где сидели акционеры. Семён, по пути домой зашёл в магазин и купил куриных бёдрышек. Придя на квартиру, он стал готовить праздничный ужин. Надя была рада и взволнована от предстоящего, фактически, первого её
                496
собеседования после приезда в Москву. Она выхлопотала себе выходной в понедельник. Достав свой костюм, который она одевала ещё в Андреевске, сменив брюки на юбку, Надя пошла на собеседование. У Нади, в отличие от Семёна, было строительное образование, и второе юридическое, по специальности делопроизводство. Плошкин предложил Наде должность инженера производственно-технического отдела ООО «НСМУ-ИНВЕСТ», с начальным окладом двенадцать тысяч рублей.  Надежда тоже вечером для Семёна накрыла праздничный стол и попыталась всё-таки пригласить к нему хозяйку квартиры. На что получила категорический отказ и выслушала целую тираду обидных слов, по поводу их частых гуляний и выпиваний. Надя перенесла всё приготовленное в спальню на стол, по ходу получая замечания, что они своими застольями в спальной разводят тараканов. Молча проглотив и эту обиду, она ждала Семёна. А он в этот день раскрыл тайну, почему не получилось у его предшественника Савчука организовать цех производства окон.  Когда Семён утром пришёл к главному инженеру Дробницкому, там уже находились два человека. Один, уже знакомый Семёну, Малик Павел Михайлович, в том же облегающем синем костюме и рубашке лимонного цвета, без галстука. Он был высоким, худощавым мужчиной, наверное, сверстник Семёну. Тоже, как у Дробницкого, с чёрными не большими, но пышными, усами и причёской прямых, того же цвета что и усы, волос на голове. Второй был мужчина среднего роста, лет на семь старше Семёна. Он был одет в рубашку в крупную вертикальную полосу с расстёгнутым воротником, поверх которой одета безрукавка песочного цвета с множеством карманов, из которых были видны авторучки, цветные карандаши, индикатор проверки наличия фазы в электропроводке. Он был с русой коротко подстриженной причёской, которая заканчивалась такой же короткой бородкой с усами на лице. Все трое смотрели на вошедшего Семёна, как на блондинку, неожиданно вошедшую в пивной бар.
        -- Здравствуйте Семён Анатольевич, мы тут вас уже заждались, - строго сказал Дробницкий.
        -- Извиняюсь, Григорий Васильевич. Но в пятницу, из времени, от вас было назначено только, - «Всё в понедельник!». Это я уж сам решил зайти к вам, прямо сутра. Так что…
       -- Ноль – один, - тихо в нос сказал, улыбнувшись, Малик.
       -- Да, я помню. Вы присаживайтесь. Просто нас с вами ждёт, через полчаса Степанов, наш генеральный директор, с предложениями. То, что вы рассказали на планёрке, это всё хорошо и интересно, -  только невозможно. Вы где свою юрту собираетесь ставить?
        У Семёна стало звенеть в ушах слово «невозможно». Он решил взять паузу, как обычно он это делал, когда терялся что ответить. Ему надо было понять, что происходит.
        -- Когда я работал в Казахстане, там местные жители, казахи, возле своих домов ставили юрты.   Чтобы в них праздновать дни рождения, свадьбы и отпевать умерших? Здесь, пока ещё, своего дома у меня нет. А если вы имеете
                497
в виду цех, то юрту-склад конечно надо будет ставить перед цехом.               
      -- Ноль – два, - опять тихо в нос, улыбнувшись, сказал Малик.               
      -- Ты откуда такой шустрый, - рассмеялся Дробницкий.
      -- С Донбасса. С Луганской области, слышали такую?
      Все трое, как по команде рассмеялись.
      -- Слышали…, - вытирая слёзы платком, сказал Дробницкий. – Да у меня, половину вашей области по дому бегают, ходят и ползают. Зять, его родственники и мои внуки. А он говорит, слышали? Надоели уже, эти гастарбайтеры. И вот надо же, ещё один.
      -- Один – два! – объявил громко Малик.
      -- Значит, вы уже привыкли, что мы шустрые, - решил вернуться к обсуждению цеха Семён. – А почему вы считаете, что это невозможно?      
      -- Хотя бы из-за того, что нет мощностей. Вот, познакомьтесь с Крюковым Владимиром Николаевичем. Это наш энергетик.
      Семён пересел ближе к энергетику и протянул руку для знакомства. Тот, широко улыбнувшись, стал говорить.
       -- Сколько вам для цеха потребуется мощности? – спросил он.
       -- Сто киловатт хватит, - сказал с запасом Семён.
       Опять прозвучал смех в тройном исполнении.
       -- Мне, для полного счастья, цеху не хватает пятьдесят киловатт. Производственные участки, из-за этого, работают, по очереди, - сказал Малик.
        -- А всего, по базе, не хватает девяносто киловатт, - добавил Крюков.  Если столовая и столярка работают, то надо что-то ещё у Малика отключать.
       -- Это раз! - громко сказал Семён. – Ещё, почему невозможно?
      После не продолжительной молчаливой паузы и не одобрительного взгляда на Семёна Дробницкого, спросил Малик.
       -- Сжатый воздух, откуда думаешь брать? Мои компрессора два цеха не потянут. Когда все стыка-сварки работают и станки, самим не хватает. Даже если ресиверы побольше поставить, накачивать их не будут успевать.
       -- Это два! – сказал Семён, - ещё?
        -- По деликатней, пожалуйста, - сказал Дробницкий. – Тут, тебе не пацаны сидят. Ты что, хочешь помещение столярки всё забрать под цех?
       -- Извините, если обидел. Но я вроде тоже, на пацана, не похож. Мне столярку отдали акционеры. Завтра начнём демонтаж станков и вычистим всё под веник, - ответил Семён. – Сегодня бригаду вот, сколочу и начнём.
        -- Ты видал, какой шустрый! – воскликнул Малик.
        -- Этого не будет. Одно помещение, то, что большее, надо оставить под столяркой.  Остальные два, можешь брать под цех.  Без столярки, стройки не могут нормально работать, – утвердительно сказал Дробницкий. –  И цех Малика, нуждается в технологической опалубке. Поэтому в 300 квадратных метрах ты свой цех не разместишь. Плюс, эти два маленьких помещения, дальние от входа. А через цех Малика, завозить заготовки и вывозить готовую продукцию, нельзя. Там стоят станки. В общем, эту идею, с оконным цехом, надо пока отложить.   Если построим или найдём площадку под цех в другом
                498
месте, тогда другое дело. Он будет отвечать всем требованиям техники безопасности, и соответствовать пожарным нормам. Ты согласен?               
       -- Согласен, - сказал Семён.
      -- Два – два! - громко объявил Малик.
      -- Согласен с тем, что в новом здании лучше и проще, разместить цех, по производству окон ПВХ, - добавил Семён. – Но, коли нет нового здания? Будем организовывать цех в старой бывшей столярке.
       -- Как? – на полном серьёзе воскликнули все трое.
       -- А как, я распишу всё в графике организации цеха. Григорий Васильевич, мы не опаздываем к директору?
      Малик и Крюков вместе поднялись и вышли из помещения. Дробницкий, не слова не говоря, встал из-за стола и направился к выходу. Когда они зашли к Степанову, в первый кабинет от лестницы на втором этаже, Семён увидел того, молодого мужчину, который сидел за спиной Коровина на докладе в пятницу. Это был, вставший на ноги за большим широким столом, высокий стройный молодой человек, лет тридцати пяти, светловолосый с короткой стрижкой, с мальчиковым чубчиком и чисто выбритым лицом. В обтягивающем костюме и голубой рубашке с расстёгнутым воротником.
        --Андрей Николаевич, - представился он и пригласил сесть за длинный стол, шедший от его стола вдоль всего кабинета. Семён представился в ответ.
       Возле стола и вдоль всех трёх стенок стояло много стульев. Дробницкий прошёл вокруг стола и сел за длинный стол рядом со столом Степанова. Очевидно, это было его постоянным местом на планёрках и совещаниях. Семён сел напротив Дробницкого с противоположной стороны длинного стола. Степанов поинтересовался, как приняли Малик и Крюков новость, что им придётся помогать Семёну Анатольевичу в организации цеха? У Степанова Дробницкий высказал сомнение относительно правильности того, что надо будет избавиться от столярки, ради цеха производства окон.  Но, раз надо, так надо. Тем более, что Мелихов настроен очень по-боевому, и всё обещает сделать сам. А наша задача будет, ему только помогать. Степанов был кроме того, что директор ООО «НСМУ», он был и акционером ЗАО «НСМУ», пусть и с небольшим количеством акций. И идти против создания цеха окон самому, это идти против решения совета акционеров. Дробницкий это понимал. Если бы Мелихов пришёл и сам подтвердил не реальность организации этого цеха, это одно. А идти против Степанова, даже, при поддержке своих главных специалистов, он не стал. Семён пообещал завтра к концу дня принести на согласование и утверждение календарный график до конца ноября, со сроками и указанием ответственных за исполнение конкретных заданий. В декабре будет новый график, со сроками запуска производства окон в цеху. Он пообещал с каждым исполнителем и главным специалистом оговорить сроки исполнения ими своих заданий, чтоб потом не было срывов. Это понравилось Степанову, и он попросил, чтоб такой же график лежал у него на столе, и он мог на планёрках тоже контролировать ход его исполнения. Когда они вышли от директора, Дробницкий попросил для себя один экземпляр такого графика.
                499
Семён ответил, что каждая фамилия, задействованная в графике, получит его на руки под роспись, для того чтоб отслеживать свои сроки задания, и не говорить потом, что он забыл или не знал. Там будет и фамилия Дробницкого, как контролирующего исполнение в срок заданий инженерными службами. Расставшись с Дробницким, Семён поднялся по лестнице на третий этаж и пошёл к Плошкину, рассказать о том, как прошла встреча у Дробницкого и потом у Степанова. И главное, что он хотел узнать, чем закончилось собеседование его с Надей. Плошкина уже не было у себя. Секретарь сказала, что он уехал в Мытищи по делам. По дороге к своему столу в кабинете отдела реализации, Семён размышлял. 
      «Вот где лежит скелет бедного Савчука, с его планами постройки цеха. Так же, наверное, ему рассказали о невозможности его организовать, и он сдался.  Ну нет ребята, не на того нарвались. На карту, у меня, поставлено очень много. Квартира, гражданство и вся моя будущая жизнь. Да и вам от цеха будет только польза. Под его строительство, можно у акционеров выпросить всё. Вот пусть и не теряется Крюков с дополнительным трансформатором на базу, а Малик с компрессорами. А у меня в линии компрессор будет свой с фильтрами очистки воздуха. Вот только ставить его куда, чёрт его знает. В помещении он никак не вписывается. Ладно, это потом. Как же там, у Нади, всё прошло? Плошкин уехал, не дождавшись моего отчёта о походе к Дробницкому и Степанову. И поздравить меня с трудоустройством жены, не захотел. Одно из двух. Либо он знал, что Степанов не даст меня схомячить Дробницкому, и принятое решение советом акционеров всё равно будет выполняться. А Надю он, не принял на работу и не захотел сразу меня расстраивать. Либо я, сильно возомнил о своей личности, чтоб из-за меня задерживать свой отъезд по важным делам. А Надю на работу Плошкин берёт, и она поехала в автопарк рассчитываться с работы».
      Как потом окажется, правильная была вторая версия. Надя действительно сразу после разговора с Плошкиным отправилась в автопарк и к огромному изумлению руководства и подруг по работе подала заявление на увольнение. Её заставили две недели отрабатывать и напоследок сняли с «Мерседеса» и ставили на старые автобусы, которые ходили по дальним деревням. Надя, из опыта подруг знала, что так будет и предупредила Плошкина, что её без отработки не отпустят.  Он дал добро, что её место никто не займёт. И его можно было понять. За такую зарплату инженеры ПТО не работали. У Нади потом с сотрудниками, из-за этого, долго не слаживались отношения. Но потом, когда Надя освоила компьютер и стала заниматься одним из важных направлений для ООО «НСМУ-ИНВЕСТ», а в итоге всего ЗАО «НСМУ», отношения со всеми наладились. Она готовила документы, сдавала их на проверку в большинство организаций, разрешающих начало строительства новых объектов, и согласовывала начало их строительства в отделах администраций городов области и Москвы. В дальнейшем она стала согласовывать рабочую документацию.  Через полгода ей подняли зарплату до восемнадцати тысяч, и это было, всё равно, меньше тех зарплат, что получали
                500
граждане России. Надя, после того как она «отсидела один год в тюрьме», так она называла свою работу кондуктором с ноября 2001-го по ноябрь 2002 – во года, считала и так, что Бог услышал её молитвы и стал наконец помогать им с Семёном. А Семён до конца октября, испытывал не доброжелательность к себе всех специалистов ООО «НСМУ», кроме Степанова. Тот с полным удовольствием, согласно графика, ежедневно на вечерних планёрках доставал всех, включая Дробницкого и грозил лишить ежемесячной премии, если задание не будет выполнено в срок. Семён к этому, уже, не имел никакого отношения. За него работал и требовал исполнения им составленный график. Но его считали виноватым в создании дополнительных забот к, и так загруженной, производственной жизни. Даже заместитель генерального директора по снабжению Барыш Антон Осипович невзлюбил Семёна. Сначала он хотел полностью взять на своё обеспечение всеми материалами будущий цех. Но Семён объяснил, что все комплектующие на окна будут поставлять те организации, которые выбрал уже он сам, на их автотранспорте. А вот для строительства цеха: электрические кабеля, трубы для воздуха-провода и усиления отопления в цеху, регистры и светильники, краску и прочее, это нужно закупить и привезти в установленный срок, согласно графика. Это не было сделано в срок и у Барыша возникли неприятности. К тому же Семён имел не осторожность предложить ему свои услуги по доставке арматуры на все новостройки. Отыскивая металло-профиль для изготовления монтажных столов и приспособлений   в цех, много фирм напрашивалось на поставку арматуры. Реакция Барыша на это предложение была, в высшей степени, отрицательной. Он предложил заниматься каждому своим делом и не совать свой нос в чужие дела. Семён согласился. Хоть Барыш и был членом компании, купающейся в пятничных банях. Ему пришлось быстро привести все строительные материалы. Так в муках и трениях создавал Семён цех окон. А 7-го ноября Надю и Семёна удивила хозяйка съёмной комнаты. Зайдя в открытую настежь квартиру, они увидели сидящей на полу в зале Зою Капитоновну. Она была жутко пьяной. Удалось выяснить, из её несвязанной речи, что она отмечала День Великой Октябрьской революции. К ней приходила давняя подруга, с которой она сидела в лагере. Надя сразу пошла, смотреть на вещи и малые сбережения денег, которые удалось скопить. Всё было на месте. Семён с трудом уложил Зою Капитоновну на диван. Наследующий день Надя украшения и деньги забрала с собой на работу. Вечером, они с Семёном проведали своего друга Наволоцкого и оставили всё у него. Домой вернулись поздно и застали ту же картину что и вчера. Только теперь Зоя Капитоновна лежала на полу в кухне, среди разбросанной посуды. Семён оттащил хозяйку на диван, и они принялись за уборку. Утром Семён попытался говорить с Зоей Капитоновной. Было бесполезно. Она спала, либо претворилась спящей.  Закрыв двери на ключ, они ушли на работу. Её ключи повесили изнутри на ручку двери. Когда вечером они пришли домой, то были очень удивлены тем, что не застали её дома, хотя разбросанная посуда по всей кухне и пустые бутылки от водки и сухого вина была в наличии. Семён вышел
                501
на улицу глянуть Зою Капитоновну, может, она, где сидит, и обнаружил её лежащей за лавкой без спинки. Она была в одной ночной рубашке и тапочках, без нижнего белья.  Пьяная до беспамятства. Семён принялся её тащить. Квадратное телосложение Зои Капитоновны, свернувшейся в клубок, не давало возможности взять её на руки. Она выскальзывала между рук. Приходилось её перекатывать по ступенькам вверх. Ночная вся порвалась, и она была совсем голой, когда Семен стал вкатывать её в квартиру. В ванную положить её не было никакой возможности. Надя обтерла её мокрой тряпкой, смоченной в тёплой воде, и они вдвоём оттащили её к дивану, который тоже перестелили из-за того, что она там мочилась. Одев её в чистую ночную и уложив спать, пошли снова прибирать кухню. Утром опять Зоя Капитоновна прикинулась спящей и Семён, выходя за дверь, сказал, вроде, невзначай.               
       -- Вечером вызовем врачей и милицию, если она опять будет пьяной. Пусть они разыщут эту таинственную подругу, которая её спаивает.
       -- А её надо сдать на лечение, - добавила Надя.               
      Надя теперь, ждала Семёна, пока он закончит свою работу в цеху, так как боялась идти домой одна. Вечером, они нашли Зою Капитоновну сидящей на кухне за столом. Она была снова пьяной, но вполне в состоянии говорить. Она стала объяснять, что такие запои, на неделю, случаются у неё один раз в год.  Потом, она завязывает. Не пьёт даже на свой день рождения.               
      -- Это конечно ваше дело, Зоя Капитоновна, - сказал Семён. – Но так пить, вы меня извините. Запои бывают у всех. Но если бы вы сегодня лежали под лавкой, где я вас вчера нашёл, вы просто замёрзли бы насмерть. Вчера была оттепель, а сегодня мороз. Или воспаление лёгких себе схватили, что в прочем ещё может быть. Я своё воспаление в армии, ощутил на третьи сутки.
       -- Вы сегодня утром меня «облили по-чёрному» и «обвенчали». Какие менты и куда это вы меня хотите сдать. Я могу вас сегодня выгнать, и куда вы пойдёте? «Бакланы»!
       -- Вы, наверное, крутая, как это, по-вашему, «Блатная кошка», кажется. Но мы вас, как вы говорите, оскорбили и осудили, только из-за ваших, не приличных поступков. Которые, кстати, считаются такими, даже, в вашем обществе. Насколько я помню, у вас это называется «Гопник» - опустившийся пьяница. Конечно наблюдая ваши «мастюхи» - татуировки, по всему телу, видно, что вам досталось сильно по жизни. Абы кто такое не колит. Но вчера пришлось наблюдать ещё и ваши, извините, «витраж» и «махнатку», когда я вас затаскивал, из-под лавки, на второй этаж в квартиру. А это уже совсем ни к чему. При всей важности вашей персоны.
       -- Русалка на шпагате! – громко выругалась Зоя Капитоновна, - и это всё видели соседи?
       -- Нет, они только слышали. Я их загонял в квартиры, если кто выскакивал на площадку. Но все равно, что тут хорошего?
        -- А ты не глупый «фраерок» Сеня, в отличие, от твоей Надьки. Наверное, испугалась за своё «рыжьё» и «шматьё». Настоящая «жужа», она «тырить» у меня в доме ничего не будет.
                502
        --Надю оскорблять не надо. Это моя жена и она с вами возилась не меньше чем я. Зоя Капитоновна, даже я со своим опытом общения с вашим братом, не всё понимаю. «Жужа», это кто? И почему она пьёт сухое вино и спокойно уходит домой, тогда, как вы напиваетесь до последней стадии.
       -- «Жужа» - это Катька. Опытная авторитетная воровка. А ты откуда так «фени» набрался. Малолетку тянул?
       -- Нет. Три года вольнонаёмным работал на зоне, в Казахстане.
       -- А… «вольняшка»! «Берданщикам» был?
       -- Каким таким «берданщиком»? Ты лишнего себе не позволяй.
       -- «Бердана» - таскать передачу заключённым. Не обижайся.
       -- У нас это называлось «гревак»- греть зону. Как-то приятней. Ну ладно. Так сколько нам ещё терпеть ваши посиделки с «жужей», которая пьёт сухое вино, а тебя накачивает водкой.
       -- Митьки вы не опытные. Мы с Катькой пьём коктейль, «Южный медведь», - слыхал, такой. Это смесь водки и сухого вина. Потом сидим, «вспоминаем за нафталин».
        -- Та после такого пойла, и за керосин вспомнишь! – воскликнула Надя.
        -- Тихо, тихо, Надя. Не известно, что это на её языке означает.
        -- Ну, я тебе говорила, что она у тебя глупая. Это значит, вспоминаем за прошлое. Хохлушка ты понаехавшая. Гастрабайтер, одним словом.
        -- Ну, пусть вам ваша «жужа», не гастрабайтер, после того как вспомните про гуталин, и убирает всё это безобразие, - обиделась Надя. – А я теперь так. Приготовила, а кушать будем в спальной. – Сказала она и ушла из кухни.
        -- Зря вы нас тоже гастарбайтерами называете. От кого я не ожидал услышать, так это от вас. Вы вроде из СССР родом, а туда же.
        -- Да, гастарбайтеры. Ну, вы может, работаете этими, инженерами. А рабочие вон, понаехали и работают все за бесценок, а нашим детям работы нет. Вот они и спиваются. – Сказала Зоя Капитоновеа и налила пол стакана водки. – На, потяни «сапожок», ты молодец, что помог вчера мне.
        -- Нет, не хочется, - ответил Семён и ушёл следом за Надей.
       Этот вечер был у них с Надей разгрузочным, и они легли спать не ужиная. Какое же было удивление у них утром, когда обнаружили идеально убранной кухню. И Зоя Капитоновна спала чисто переодетой в свежей постели тихо похрапывая. Когда вечером они вернулись с работы, Зоя Капитоновна, чисто одетая сидела на диване и смотрела телевизор, луща семечки. Очевидно, она закончила запой досрочно. И на работе у Нади с Семёном стало постепенно налаживаться. В конце ноября приехала бригада семь человек, которая обучалась в цеху в Москве. Они добавились к тем четырём человекам, которые весь ноябрь работали в цеху по монтажу оборудования и оснастки. Строители и Крюков со своими электриками, закончили свои работы в срок. Малик опаздывал с изготовлением тележек и двух монтажных столов из четырёх. Но Семён отрапортовал на планёрке у директора Степанова, что он начинает пробную партию окон для подвальных помещений одной из новостроек вовремя, с завтрашнего дня.  Мелкие недоделки возможно устранить позже, в
                503
течении последующей недели. Все, включая и Дробницкого со Степановым, одобрительно загудели. Цех начал свою работу ритмично и уже к концу следующей недели были изготовлены окна первого этажа того же здания. Менеджером в цех, для расчёта размеров окон на компьютере пришёл, по объявлению в газете, Андрей Сошин. Сын водителя автобуса «Мерседес» Виктора Сошина, с которым Надя отъездила почти год кондуктором. Парень оказался толковым и быстро освоил своё дело. Семён, чтоб долго не искать монтажников окон, просто переманил одну бригаду опытных монтажников из фирмы, которая монтировала окна на другом их объекте. И начатый дом уже монтировали своим персоналом. Общежитие завода ДНПП они застеклили, практически за месяц и строители приступили к отделочным работам. Так цех дал свои первые 300 квадратных метров, с установкой.  22 декабря в России День энергетиков. ИТР ООО «НСМУ», всегда в закрытой избранной компании, празднует этот праздник и день рождения Крюкова Владимира Николаевича, энергетика фирмы, у которого оно 10 декабря. Собираются они всегда после работы, у любимчика Дробницкого, знаменитого бригадира бетонщиков монолитного литья узбека Мансура, которому на вид было за шестьдесят, в огромной металлической бочке, специально сваренной и оборудованной под столовую. Она была установлена на объекте, где предполагалось построить несколько многоподъездных высоток за несколько лет. В бочке были оборудованы прихожая, где можно было бы раздеться большому количеству людей. Большой просторный зал с длинным столом посредине и лавками с двух сторон и отдельно, за перегородкой, кухня. Зал был отделан крупной рейкой, гладко строганной и обожжённой.  Изнутри напоминало внутренность старого парусного корабля. На кухне хозяйничала жена Мансура, лет сорока, с восточным шармом, Наргиз. Она была искусной поварихой и на такие застолья, кроме восточных закусок, готовила пару основных национальных горячих блюд. Неожиданно на это застолье получил приглашение и Семён. Это был билет в элиту ИТР, которую отбирает сам Дробницкий. В бане собирались небожители. В бочке собиралась элита строительного верховенства. Это была не гласная структура ЗАО «НСМУ», хозяином которой был Коровин, из-за контрольного пакета акций находившихся у него. Сам он работал заместителем мэра города. Директором ЗАО был Максимов, который совмещал и финансовое руководство. Дочерними подразделениями ЗАО, руководили Плошкин и Степанов. Все директора были акционерами. Плошкин инвестировал, Максимов финансировал, а Степанов строил. Но строили, на самом деле, Дробницкий, Крюков и Малик. Хотя несколько прорабов считались тоже уважаемыми людьми.  Дробницкий был докой в монолитном железобетоне. У него за плечами строительство Нарын-ГЭС и множество других крупных строек, связанных с заливкой массивного железобетона. Он разработал лёгкую опалубку для литья не только стен, но и потолочных перекрытий, разного   профиля.  Эти идеи воплощал в металл и конструкцию Малик. Они были всегда новыми, и по использованию разных современных материалов, и по их
                504
сложности исполнения. К тому же Дробницкий всегда старался применять новые технологии в строительстве с меньшими затратами на освоение. За эти внедрения, все трое получали премии за освоение новой технологии. Кроме того, Крюков внедрил новые приёмы зимнего прогрева бетона. Дробницкий внедрил контроль прогрева компьютерным способом. Одновременно строилось до пятнадцати объектов. И всё это должно отливаться, прогреваться и обеспечиваться энергоносителями. На каждом объекте были дежурные электрики, а когда прогрев, то целые бригады. Крюков любил говорить: - «Когда я приезжаю на объект, все электрики должны лежать в бытовке и смотреть телевизор. Если они при мне бегают, суетятся, делая свою работу, значит, они не работают без меня. От таких надо избавляться». Вот к таким монстрам Семён пошёл первый раз на застолье. Он понимал, что там надо как-то себя проявить. График здесь не поможет. К тому же, после того как все расселись по лавкам, пришёл с поздравлениями и Степанов. Оказывается, он ходит и в баню, с руководством, и в бочку, с ИТР. Поздравив и вручив Крюкову мини-музыкальный центр, он сел за стол рядом со всеми. Потом поздравил с двойным праздником своего коллегу и одного из двух столпов, Дробницкий. За ним, поздравления сказал второй столп, Малик. Потом, слово предоставил Дробницкий новому участнику закрытого клуба Семёну Анатольевичу Мелихову. Семён, получив приглашение ещё днём, предупредил Надю, о своём отсутствии вечером, и сел написал стихи.
                Он, День рожденья отмечает, в эту дату,
                Поскольку энергетик, до корней волос.
                Культурный, от его не слышишь мату.
                Но, подведи только его, не хватит слёз.

                Во всём, он требует, чтоб был порядок,
                На службе, в отдыхе и за столом.
                Не любит, не подачки и не взяток.
                Когда дают, дешёвым барахлом.

                Что пожелать тебе, наш энергетик,
                Владимир Николаевич, наш дорогой?
                Чтобы зима, прошла без выкрутасов этих,
                Когда ты, сутками, не попадёшь домой.

                Чтобы любимая твоя работа,
                Дала возможность деньги, посчитать.
                Рубли, или другая там валюта,
                Какая разница, что прятать под кровать.

                Здоровья крепкого и удовлетворенья!
                От жизни, каждый день чтоб получал!
                Давайте выпьем, за его мы, День рожденья!
                А то, наверно, всех стихами, «за…бодал».
                505
     После того как Семён закончил читать стихи, и все дружно выпили, Семён вручил Крюкову поздравительную открытку с отпечатанными в ней стихами, в которую вложил 500 рублей. Дробницкий, вытирая с глаз слёзы платком, долго смеялся и не мог успокоиться.
        -- Да, было в этой бочке всякое. Но собственных стихов ещё никто не читал. Теперь у нас появился свой поэт.
       Семён понял, что он принят в элиту. За вечер он выдал ещё два своих дежурных тоста. Про грузинских собак, которые шли к высокой цели и тост Карела Гота. Этими тостами он окончательно расположил всю компанию к себе. Через год, на таком же собрании в бочке, Дробницкий говорил, что у него три столпа его производства. Крюков, Малик и Мелихов. А на корпоративной встрече Нового 2003 года в ресторане их заметили с Надей обоих. Они явились с небольшим опозданием, когда все уже сидели за столами и ждали начала вечера. Надя одета в костюм тройку, белорусского пошива, которое сидело на ней идеально. Небесно-голубого цвета с длинной юбкой и шёлковую кофточку, под пиджаком, бледно-бежевого цвета с разбросанными бледно-салатовыми узкими длинными листьями по ней. Обута, в светло-бежевые туфли на высоком каблуке. По идеально уложенной причёске густого чёрного волоса, проблёскивали золотистые крапинки лака. Семён в костюме светло-кофейного цвета, с небольшим отливом, и светло бежевым галстуком с кофейной полоской, на белой рубашке. Он был с аккуратной короткой бородкой и усами. Они, медленно, прошли через весь зал, к своим, за ранее определённым для них, местам. За одним из круглых столов, в углу у сцены. Их успели рассмотреть все присутствующие, включая руководство, которое сидело за овальным столом перед сценой. Весь вечер Надя пользовалась вниманием мужской половины и танцевала. Семён тоже танцевал с женщинами фирмы, участвовал в играх-розыгрышах и наблюдал за Надей. Многие подвыпившие мужчины, стали уделять ей чрезмерное внимание и Семёну приходилось вовремя тактично гасить его. Степанов, пригласив Семёна за свой столик, выпить за Новый год поинтересовался.
       -- Вы хорошо смотритесь, с Надеждой Николаевной. Вы женаты?
       -- Ждём гражданства, - слукавил Семён. – Чтоб ей три раза паспорт не менять. Тогда уж сразу, гражданство, фамилию и паспорт.
       -- Молодцы, всё у вас продуманно, - сказал он и, оставив Семёна за столом, отправился пригласить Надю на танец.               
      Семёну оставалось наблюдать как немного охмелевший Степанов, танцуя, стал прислоняться к Наде чуть больше принятых правил танца. Правда Надя постоянно его отстраняла от себя. А потом больше с ним не танцевала. Зато, здорово опьяневший Дробницкий Григорий Васильевич, пришёл за столик, где сидели Надя и Семён. Он предложил выпить за самую красивую женщину на Новогоднем вечере и признался в шутку ей в любви. Эта дружба продолжается у них долгие годы. Дома Семён попытался разыграть обиженного. Но это у него получилось плохо и, обиделась Надя, за что он потом просил прощение.   Он понимал, что после всего, что Надя пережила за
                506
последние полтора года, почувствовать себя женщиной, ей было приятно и необходимо. Новый, 2003 год Надя и Семён встречали у Наволоцкого Викентия Григорьевича. Дети с внуками пришли к нему днём 31 декабря, получили и вручили подарки, посидели у него час и ушли по своим компаниям. У Викентия Григорьевича собралась своя компания, которая потом собиралась у него и его днях рождения, долгие годы, и только росла. Кроме Нади и Семёна в тот Новый год компанию составили их друзья. Семья Царёвых и Люся Кондратюк. Тогда первый раз Семён представлял Деда мороза. Снегурочку представлял Станислав Царёв. Его жена, Света подготовила для них сценарий в стихах. Они настолько поймали кураж и вжились в свои роли, что весь вечер потом смешили всех сложенными на ходу стихами. Это у них получалось коряво, от того ещё смешней.  Присутствующие долго потом вспоминали встречу этого Нового 2003 года. Всем казалось, что вот теперь, всё будет хорошо. Но Надя и Семён не представляли, сколько ещё их ждёт всяких трудностей впереди. Когда они обратились в соответствующие органы на получение гражданства, им разъяснили. Чтобы стать гражданином России, необходимо прожить на официальной основе пять лет, на её территории. Получить сначала вид на жительство, а потом гражданство. Этим они занимались весь год. Необходимо было каждые три месяца пересекать границу с Украиной туда и обратно, чтобы получать официальную миграционную карточку. Сразу регистрировать своё место проживания и получить регистрационные карты места проживания, которое было не так просто найти. Хозяйка, где они жили, категорически отказывалась их у себя регистрировать. И с ней им пришлось ещё пережить два неприятных момента, прежде чем они съехали от неё. Она два раза входила в недельные запои. А Надю, просто невзлюбила и высказывала в эти дни всякую гадость в её адрес. Мало того. Если Надя была с ней одна дома, она требовала от неё, чтоб та ей покупала каждый день бутылку водки за свой счёт, иначе она её выгоняла из дому. Один раз дошло до того, что Наде пришлось пойти и купить ей бутылку водки, чтоб её успокоить. Семён, на полном серьёзе пригрозил Зое Капитоновне, что он пойдёт и купит ей десять бутылок водки и при расчёте за жильё приложит чек магазина вместо оплаты. До весны вроде всё наладилось. Когда стал таять снег, под окнами комнаты, где жила Зоя Капитоновна, образовалась куча из пустых бутылок. Оказывается, она пила между запоями и выбрасывала пустые бутылки через окно в снег. Второй запой случился у неё, когда умер внук Сашенька. Тогда Семён и Надя стали срочно искать новое жильё. Им помогла подруга Нади с автобусного парка. Она уезжала на родину с мужем и порекомендовала своим хозяевам Семёна с Надей. В начале мая они перешли жить на съёмную отдельную квартиру, за которую надо было платить 16тысячь рублей в месяц. Хотя им казалось это и много, но самостоятельная жизнь в квартире, после проживания этой зимой с Забродской, казалась им верхом блаженства. Они поселились на втором этаже двухэтажного дома в двухкомнатной квартире по адресу: улица Павлова, дом №14, в одну из двух комнат. В ту, что была поменьше, хозяева, ещё при первых
                507
квартиросъёмщиках, стащили часть мебели, вещи и закрыли её на ключ. Но одной большой комнаты, широкого коридора с большой совмещённой туалетной комнатой со стиральной машинкой и не маленькой кухней, с мебелью и холодильником, вполне хватало для нормальной жизни.  В большой комнате стоял трельяж, сервант, шифоньер и стол с креслом и двумя стульями. Спать, пока приходилось на полу, так как у предшественников была своя кровать, и они её забрали с собой. Люся Кондратюк, через неделю, подкинула им бесплатно б/у-шный шикарный раскладной диван, от хозяйки у которой она делала ремонт, и та меняла мебель, на новую. С первой же получки они купили телевизор и окончательно обустроились на новом месте. Дом, в котором они теперь жили, представлял собой маленький оазис в центре города с небольшими огороженными двориками напротив каждого подъезда. В двориках росли деревья и клумбы с цветами. Спаренные подъезды находились с двух сторон дома напротив друг друга. На противоположной стороне подъезд был для двух квартир на первом этаже. С той стороны, где поселились Семён и Надя, две квартиры на втором этаже. Соседями жили очень приветливая пара, с которыми Семён и Надя сразу подружились. Он был светловолосый, голубоглазый полковник в отставке, с не очень подходящей фамилией, для полковника, Добрый Иван Васильевич. Ольга Васильевна, была весёлой кареглазой брюнеткой и работала детским врачом. Они оба были среднего роста и слегка упитанными. Родом, из Днепропетровской области, поэтому нашли быстро общий язык с новыми соседями, хоть и очень жалели за прежними соседями из Молдавии. На своё новоселье, которое Семён и Надя собрали 9Мая, кроме той компании, что встречала новый год, присутствовали новые соседи.  Зашёл и хозяин квартиры, который выпил за компанию пару рюмок и ушёл, так как у него были какие-то проблемы дома, о которых он не захотел говорить. На гулянии, которое закончилось за полночь, пели русские и украинские песни. Все присутствующие, кроме Викентия Григорьевича, оказались певучими и знающими много песен. В конце вечера Царёвы пригласили Семёна с Надей, по просьбе Анны Ивановны, у которой они жили до Забродиной, чтобы они приехали 15-го мая на 80-тилетие на дачу. Это была суббота и они, сев на электричку, поехали на Юбилей. Семён посвятил Анне Ивановне стихи с благодарными словами, как человеку и как болельщику футбола. На Юбилее её внуки и правнуки очень тепло поздравили. Застолье было не продолжительным. Анна Ивановна вышла проводить лично долгопрудненских гостей. Лобненские, ещё оставались там. Только Надя и Семён переступили порог своей квартиры, как на мобильный телефон, который выдали Семёну на работе, позвонили. Станислав Царёв сообщил, что Анна Ивановна, умерла.
       -- Анна Ивановна, всё-таки потрясающая женщина, - сказал Семён Наде. -  Со всеми попрощавшись, ушла из жизни в день своего Юбилея.
       -- Две старушки мы знали, а какие они разные, - сказала, заплакав, Надя.
      На работе всё шло своим чередом. Наде всё больше и больше доверял её начальник, Плошкин.  Поручал ей согласовывать документы личных домов и
                508
коттеджей руководителей ЗАО. Плошкину импонировало то, что Надежда Николаевна Барицкая, умела договориться с руководителями любой организации, или подготовить ему встречу с ними на доброжелательных отношениях. У Нади появились подруги из отдела капитального строительства    городской    администрации.    Начальник   отдела   Борисова Марина Юрьевна и её заместитель Журавлёва Татьяна Фёдоровна. Поэтому документы там не лежали долго на согласовании. Кроме того, Надя, по украинской своей простоте, могла пойти скупиться и накрыть стол для нужных людей так, что он выглядел лучше, чем в ресторане.    А если она знает об этом загодя, то она               

               
 
               
приготовит некоторые блюда и печёное дома такое, что пальчики оближешь. Да ещё принесёт свою домашнюю овощную закатку.  Впрочем, это она готовила часто и в отделе ПТО ООО «НСМУ-ИНВЕСТ», при чествовании кого или на праздники, за что быстро снискала себе звание лучшей хозяйки и кулинара.  За всё это Плошкин иногда давал ей скудные денежные премии.               
       У Семёна всё ладилось вроде тоже. Так как цех набирал, постепенно, обороты и объёмы производства росли, уже к началу лета достигли тысячи квадратных метров, а монтаж надо было вести одновременно на нескольких объектах, Семёну, для производственных нужд, необходимо было иметь собственный транспорт. Степанов предложил Семёну взять у него беспроцентный кредит на машину и по 5 тысяч рублей в месяц гасить его из зарплаты. Семён подыскал себе, б/ушную, 2-ух лет «семёрку-жигули», и взял кредит 70тысяч рублей. Так как он не имел права ездить в России на машине без таможенной декларации, если бы оформил машину на себя, и чтоб не гонять ещё и машину через Украинскую границу туда-сюда. Он её оформил на Наволоцкого Викентия Григорьевича, и ездил по его доверенности. Так Наволоцкий стал обладателем двух «семёрок». Он тоже недавно поменял свою
                509
 «Маруську-Москвича» на новое «Жигули» седьмой модели. Она была белого цвета, как предыдущая машина. Её он ласково назвал «Ксюшей». Поскольку Наволоцкий, теперь в шутку, называл себя хозяином автопарка, чтобы не путать, он требовал от Семёна, чтоб тот тоже придумал имя своей «семёрке». Машина Семёна была цвета «мурена». Он, не заморачиваясь долго, дал ей такое же имя.
       -- Какая «Мурена»! – возмутился Наволоцкий. - Она же наша машина, а не импортная. «Мурка»! - вот её имя, - выпалил он и рассмеялся.
       -- Григорьевич, где ты нахватался этой пошлости? А в прочем, называй как хочешь. Для нас с Надей, она будет «Мурена».
       На 75-ти летний Юбилей отца Нади, 14-го июня, они с Семёном отправились в Андреевск рано утром 12-го июня, на своей «Мурене». Но подъехать на машине к родственникам, чтоб их удивить, им не удалось. На таможне выяснилось, что украинец, по доверенности на машине, у которой русский хозяин, из России не выпускается. Пришлось оставить «Мурену» на платной стоянке приграничного городка. Нагрузившись сумками, сами добирались в Андреевск на попутной машине, которую не так просто было найти. Поздно ночью, они с Семёном прибыли на Надину квартиру. О том, что они выехали из Долгопрудного домой в Андреевск, знала Надина дочь Виктория с внучкой Дарьей и младшая сестра Нади. Люба с мужем Матвеем. В квартире Нади работал городской телефон, и она сообщила им о прибытии во втором часу ночи. Утром, Матвей, собрав в свою старенькую «Волгу» ГАЗ-21 Викторию с её мужем Валерием и Дарьей, Любу и свою старшую дочь Катю, приехали на квартиру Нади в 8-00 часов утра. Чуть позже приехал на своей старенькой иномарке «BMW» Данила, муж Екатерины. Немного пообщавшись, они погрузили сумки и Надю в машину, и поехали на улицу Партизанскую, где жили в собственном двухэтажном доме Люба и Матвей Вишневские. На той же улице жил в своём маленьком домике Надин отец, Барицкий Николай Васильевич. После того как умерла Надина мама Софья, он долго жил один. Недавно он принял к себе старушку, Зинаиду Степановну, которую Надя ещё не видела. До Юбилея Николая Васильевича оставались сутки, и надо было начинать срочно к нему готовиться. Так родственники Нади окончательно поняли, что Семён будет будущим мужем Надежды. Но пока, чтоб не испортить праздник и те несколько дней, которые проведёт Надя с родственниками, так как Надин бывший муж Алексей наверняка придёт на Юбилей и в дом, где живёт дочь, решили, что Семён появляться не будет. Пусть Алексей думает, что Надя приехала одна. Тем более, что у Семёна, на те шесть дней, которые они планировали быть здесь, тоже много своих планов. Надо было побыть несколько дней у родителей, встретится с Полиной и съездить в Луганск к дочери Анне. Позвонив Полине, он договорился встретиться с ней в 12-оо часов дня на летней площадке небольшого кафе. Оно находилось в средине квартала на одинаковом расстоянии между квартирами её и Нади.  Полина только приехала после ночной смены и просила два, три часа, чтоб отдохнуть.   Семён согласился.   Побрившись и одевшись в лёгкую
                510
белую рубашку с коротким рукавом и летние широкие брюки тёмно-бежевого цвета, ушёл из квартиры в город.    До встречи, Семён ходил по кварталу и настраивал себя на разговор с Полиной. Проходя мимо здания, где до сих пор висели таблички «Рембыттехника» и «Ольвия», он зашёл внутрь помещения. В одной комнатке, остававшейся под мастерской, сидел и что-то чинил Борис Камаев. Он, с неподдельной радостью и удивлением встретил Семёна. Рассказал, что Ганелин с женой, пошли работать в ритуалку к другим хозяевам. Сами они это дело не потянули.  Все помещения, кроме того, в котором они сейчас находятся с Семёном, забрал продовольственный магазин. А для него это и лучше. Люди приходят за продуктами и приносят ему ремонтировать разные мелкие приборы. Утюги, светильники, тостеры, чайники. Холодильники он сейчас почти не ремонтирует.  Не за что купить компрессора, да и негде. Та мастерская, что на автостанции, почти, в таком же положении. Но у того мастера есть своя машина, он мотается по посёлкам и собирает там приборы в ремонт. И расположен он, на более бойком месте, возле автостанции. Так что, у него лучше получается. Камаев, с интересом, расспрашивал о Надежде Николаевне и передавал ей сердечный привет, с приглашением посетить его, если найдёт время. Они распрощались, и Семён пошёл к месту встречи с Полиной. В половине двенадцатого, он пришёл на летнюю площадку, занял угловой столик, чтоб не мешали им, хотя там и так никого не было в такое время дня. В десять минут первого пришла Полина. Она выглядела весёлой в новом летнем лёгком цветастом костюме, которого раньше Семён у неё не видел. В руках была тоже новая красивая сумочка. На руках, в ушах и на шее, блестели золотые украшения.  На лице был полный макияжный марафет. Как всегда, богатый чёрный волос до плеч, был чистым и аккуратно уложенным в причёску. Семён понял, на что она потратила эти три часа, перед встречей. Полина подошла к столику, немного запыхавшись, быстрой походкой. Выглядела похудевшей и помолодевшей.
       -- Здравствуй. Извини, проспала, после ночной смены - сказала она как бы невзначай, и присела за стол.
       -- Да нет, ты вовремя, - поспешил поддержать нормальное начало разговора Семён. – Ты, что ни будь, будешь? Кофе, пепси, пирожное или мороженное?
       -- Пить хочется. Ситро и мороженное, если можно.
       -- Конечно, я сейчас, - сказал Семён и отправился делать заказ.
       Семён вернулся с бутылкой открытого ситро и бокалом.
       -- Сейчас мороженное принесут, – пообещал он, наливая ситро в бокал.
       -- Спасибо, -  отпив пару глотков, сказала Полина. - Вы на долго приехали?
       -- На шесть дней. Сегодня пойду к родителям. Завтра, в субботу, и на воскресенье, хочу поехать к Анне, пока она выходная будет. А с понедельника приеду, помогу родителям в огородах. А там и возвращаться пора. На большее не отпустили.
         В этот момент бармен принёс бутылочки с пепси-колой, вазочки с мороженым, и блюдца с эклерами.
                511
        -- А где ты сейчас работаешь? – поинтересовалась Полина.
        -- Так же, в строительной компании. Только в другой. Мастером в цеху по производству пластиковых окон.               
        -- А ты что, научился их делать?
        -- Ну, я же их не делаю. Делают специалисты. А мастером я работаю так же как на заводе. С моим опытом это не сложно.
       -- Платят хорошо?
       -- Да как сказать. Россиянам платят в два раза больше. Мы для них гастарбайтеры, слышала такое слово. Я его только там услышал и почувствовал на своей шкуре, что это такое.
       -- Ну а всё-таки, сколько?
       -- Двадцатку платят. А за квартиру надо отдавать шестнадцать тысяч. Вот и живи, как хочешь.
       -- Ну, ты же не один живёшь. Надежда Николаевна тоже зарабатывает.
       -- Зарабатывает. Но у неё, так же как у меня, есть своя дочь, которая здесь не работает, нет работы. И внучка тоже, ещё учится в школе.  Надо им помогать, как и мне своей дочери. И там как-то надо жить. Да и отец старше моих родителей. Завтра 75 лет будет.
       -- Как ты хорошо всё про них знаешь и переживаешь. У её дочери муж есть, который работает на грузовой машине. Наверно получает не плохо. Отец с ними живёт, тоже помогает. Живут они в собственном двухэтажном доме. И дед давно на пенсии. А здесь ещё две сестры живут со своими семьями. Он не один. А твоя дочь не замужем и учится в институте. А мне надо, кроме того, что на её обучение и за съёмную квартиру в Луганске платить. Пусть пополам с ещё одной девочкой, с которой они живут вместе. К свадьбе надо готовиться. Ещё, за нашу с тобой трёхкомнатную квартиру платить надо. Ты же у меня не выписанный. Все коммунальные расчёты на тебя начисляют. Так что Семён, имей совесть. Плати за себя сам. Почему я должна платить ещё и за тебя?
       --Как только я получу в России вид на жительство, я перепишу квартиру и гараж на тебя и Анну. А сам, выпишусь. Платить будешь меньше. Свадьбу я оплачу полностью сам, сколько будет положено с нашей стороны, пополам со сватами. Займу, но оплачу.  И на учёбу буду присылать деньги. Завтра я ей тоже повезу пять тысяч. А тебе, скажи? Сколько ты за меня, за моё отсутствие, заплатила коммунальных услуг.  Тысячи, я думаю, хватит, если пересчитать на русские?               
       -- Как-бы не так. Тысячу восемьсот.
       -- Сегодня дам тысячу. Ещё тысячу потом передам. Следующий раз. Мне сейчас нужны деньги и для Анны, и к родителям с пустыми руками не пойдёшь.  И на обратную дорогу надо.
      Семён достал из портмоне тысячу и положил на стол.
        -- И Надежде Николаевне помочь надо, - положив тысячу в сумку, дрожащим голосом с выступившими слезами на глазах, сказала Полина.
       -- Поля, не надо плакать. Успокойся. Мы так хорошо, спокойно разговаривали. Давай так и дальше. Скажи лучше, как дела у нашей дочки?
                512
        -- Как дела спрашиваешь? Я ей дала почитать твоё письмо. Что ты мне прислал. С ней была такая истерика! Я не могла её успокоить. Рыдала навзрыд. Вот как у неё дела. - Переходя наплачь, вытирая слёзы руками, текущие струйкой по щекам, всхлипывая, говорила Полина. -  «Почему он нас бросил? Ведь ему уже 45 лет, а та женщина на 4 года старше тебя, мама?». Она у меня спрашивает, а я не знаю, что ей ответить.
        -- Я все объяснения написал тебе в письме. Причём тебе, а не ей. Зачем ты дала читать письмо ей? Это наши с тобой дела. Зачем её травмировать? Вместо того, чтоб её успокоить, ты наоборот её тревожишь. Полина. Назад дороги нет. Я же тебе в письме всё описал. Зачем ворошить опять больное. Давай наши проблемы не перегружать на нашу девочку. Давай пытаться решать все вопросы миром, без скандалов. Я завтра поеду и с Аней поговорю. Постараюсь её успокоить.
      -- А ты изменился, - неожиданно твёрдым голосом, с просохшими глазами, сказала Полина. - Борода, усы, перстень на пальце. Нормально живёшь. Вон, даже крестик на цепочке стал носить. Набожным сделался?
      -- И перстень, и крестик, это всё серебро, подаренное мне на юбилей. И заметь. Это не золото, как на тебе. Это богатство не сравнить с твоим. И кто из нас лучше живёт, это ещё надо посмотреть.
       Неожиданно для Семёна, Полина протянула руку к шее Семёна через стол, привстав со стула, и сорвала цепочку с крестиком. Семён, не ожидая такого её поступка, опешил. Полина уже поднялась, чтоб уйти. Но Семён вскочил и преградил ей путь.
       -- Полина, добром прошу. Отдай крестик. Он посвящённый. Слышишь? – прошептал в бешенстве Семён.
       -- Да на, возьми его. Перепугался.
      Полина бросила крестик с порванной цепочкой на стол и, схватив сумку со стола, молча быстро вышла из кафе. Семён испытал огромное облегчение, когда, осмотрев цепочку и крест, убедился, что всё в наличии, только цепочка в одном месте порвана. Собрав всё на место, он одел цепочку и заказал бармену сто граммов водки, чтобы успокоиться.
      «Господи! Спасибо, что всё ещё так закончилось, - расслабившись, после водки, размышлял Семён. - Если бы она не бросила цепочку на стол, чтоб я делал? Не выкручивать же ей руки, отнимая цепочку?»
      Прожив с Полиной много лет, Семён не помнил случая, чтоб хоть раз он позволил себе её ударить. Был случай, когда Полина попыталась ударить пьяного Семёна сама, по лицу. Семён, схватив обе кисти рук Полины и сжав их, не рассчитал силу натруженных своих рук, после переноски мешков с овощами. Полина пыталась вырвать свои руки из намертво зажатых кулаков Семёна и сломала два пальца на левой руке. Когда она застонала и, обмякнув, стала падать на подкосившихся ногах, а из её огромных глаз покатились градом слёзы, Семён готов был избить сам себя. Он упал перед ней на колени и стал просить прощения. Несколько месяцев, пока Полина ходила с гипсом и потом, пока восстановилась её рука, Семён проклинал себя за свой нечаянный
                513
поступок. С тех пор он боялся к ней притронуться, во время их частых ссор. Окончательно успокоившись, Семён отправился в магазин «Уголёк» скупиться продуктами.  Чтоб не перенасыщаться впечатлениями от встреч и воспоминаний, Семён постарался, в магазине, скупиться незамеченным. Ему хотелось не столкнуться с посетителями и теми продавцами, которых он давно знал. А особенно с заведующей и хозяйкой магазина, Тюренковой Татьяной. Как назло, он столкнулся с ней уже на выходе из магазина. Она выглядела, по-прежнему, с властвующим видом хозяйки, хорошо одетой с бижутерией и в золотых украшениях. Только глаза и выражение лица выдавали отсутствие безоблачного существования. Очевидно, не мало, проблем было и у неё. Но, толи она не узнала Семёна с бородой и усами, толи не подала виду, что узнала его, они разминулись, не замечая друг друга. Этому Семён был несказанно рад. Рассказывать о жизни в России их с Надей у Семёна не было ни малейшего желания. Загрузив сумки с продуктами в такси, он отправился на Железнодорожную улицу к родителям.  Подъехав к маленькому дому, где жили родители, Семён, отпустив такси, вошёл во двор в не закрытую изнутри железную калитку.  На него стал лаять маленький пёс, сидящий на цепи возле будки.
       -- Рыжик, ты что, меня не узнаёшь? – спросил Семён.
      Пёс посмотрел внимательно на Семёна и, завиляв приветливо хвостом, немного тихо поскулив, замолчал. Семён, проходя мимо открытой форточки на окне в спальной, затянутой марлей от насекомых, услышал разговор своих стариков. Очевидно они, в жаркий полдень легли отдохнуть.
      -- Толик, ты что, не слышишь, кто-то вошёл во двор? - Спросила мужа Антонина Поликарповна.
      -- Кто мог войти, если калитка закрыта и Рыжик молчит? – сквозь дрёму ответил Анатолий Степанович.
      -- Да нет, господа! У вас всё настежь! – громко крикнул Семён и пошёл к входной двери.
      -- Ты что мать. Не закрыла калитку? – спросил и, скрепя пружинами кровати стал медленно подниматься Анатолий Степанович.
      -- Толик! Это Сеня! – выкрикнула Антонина Поликарповна и, мгновенно, спрыгнув с кровати, побежала в сени.
      -- А мама меня ждала, вот и не закрыла, - громко сказал Семён, войдя в дом, обнимая повисшую на нём мать.
      -- Вот это гость! – Сказал восторженно, наконец, поднявшись на ноги, Анатолий Степанович. – Вот удивил, так удивил.
      -- Сыночек мой приехал, - с улыбкой и слезами на глазах, причитала Антонина Поликарповна. – Дорогой мой сыночек приехал. Дождалась.
      -- Ну, здравствуй сынок, - скрывая повлажневшие глаза, нарочито строгим голосом, поздоровался, пожимая руку Семёна, Анатолий Степанович.
      -- Здравствуй, батя! – не отпуская мать, обнял второй рукой Семён отца.
     Так они постояли какое-то мгновенье. У Семёна самого подступил ком к горлу, но он не подал виду.   Старики не сильно, но сдали за эти полтора года.
                514
Оба похудели, хотя и до того они были стройными. У них была разница в возрасте, один год. Младше, 71год, была Антонина Поликарповна. Несмотря на такой возраст, в доме, во дворе и в огородах был полный порядок.
       -- Ну, Тоня, иди за дочкой, и готовьте праздничный стол, - скомандовал Анатолий Степанович, - хватит нюни пускать. Будем отмечать приезд.
       Антонина Поликарповна, вытирая глаза углом платка, наскоро наброшенного на голову, отправилась к дочке. Скоро стол был накрыт во дворе под навесом из винограда, и Семья Мелиховых, в полном составе, сидела за столом. Сестра Светлана и её муж Игорь, их дети Сергей и Нина с дочкой Анжеликой, родители и Семён. Нины муж находился в Оленегорске, Мурманской области, откуда она приехала с дочкой погостить летом. Сергей ещё был не женат. Все с интересом слушали рассказ Семёна о его приключениях по трудоустройству на новом месте. Потом Семён расспрашивал Нину о новом месте жительства на севере и, о её муже. Только вечером, когда все немного подпили и напелись под аккордеон Анатолия Степановича, Семёна стали расспрашивать о личной жизни. Семён, не вдаваясь в подробности, рассказал, что он с Надей сейчас снимает квартиру, и они живут и работают вместе.
       -- С Полиной не встречался? – спросила Светлана.
       -- Встречался, - вздохнув, ответил Семён.
       Он рассказал о своей встрече с женой в кафе.
       -- За, почти, полтора года, абсолютно не изменилась. Зачем-то сорвала у меня цепочку с шеи. Потом, бросила её на стол и молча убежала.
       -- Скажи спасибо, что не запустила в тебя бокалом, - рассмеявшись, пошутил Игорь. - Вот бешенная.
       -- А мне её жалко, - сказала Светлана. – Хорошая она, только вспыльчивая.
       -- Любит она тебя, дурака, - Сказал Анатолий Степанович. – А как вернуть тебя, не знает. Потому вспыльчивая.
       -- Да она вспыльчивая была и тогда, когда он жил ещё с ней, - сказал Игорь. – Что мы её, первый день знаем.
       -- Раньше она не была такой, - тихо сказала Антонина Поликарповна, - это её жизнь такой сделала. А сначала, она была тихой и нежной.
       -- А чего же ты с ней не делила тогда, когда мы, из нашего большого дама, на посёлке Коммунарский, ушли в общежитие? – спросил Семён.
      -- Так и Света, ушла от меня в то же общежитие. А она мне родная дочка.
      -- В общежитии веселее и не надо в огороде копаться каждый вечер, - продолжал шутить Игорь.
       -- Все женщины хотят быть хозяйками на своей кухне, - сказал Анатолий Степанович. – Вот и потащили вас, умников, дочка и невестка в общежитие, а не потому, что с матерью не уживались. Тебя вон, Сеня, твоя новая Валентина Кондратьевна, затащила, аж в Москву.
        -- Какая Валентина Кондратьевна, - удивилась Светлана. – Её вроде Надеждой Николаевной зовут. Мне Поля говорила.
        -- А у него идеал был, ещё из армии с таким именем, - съязвил Анатолий
                515
 Степенович. – Вот он его до сих пор и ищет. Сначала Сеня увидел её в Полине.               
 Теперь вот в, как ты говоришь, её зовут?
       -- Батя, прекращай, – попросил Семён. - Давай лучше выпьем и споём.
       -- Толик, играй, - толкнув в плечо Анатолия Степановича, запела Антонина Поликарповна. – «Огней так много золотых, на улицах Саратова! Парней так много холостых, а я люблю, женатого…».
       -- Эх, Сеня, Сеня. Смотри сам. Как тебе жить дальше? – сказал, набрасывая ремни от аккордеона на плечи, Анатолий Степанович. -  А-мы Полину, не отталкиваем. Она к нам иногда заходит, и мы ей всегда рады. Хорошая была у тебя жена, пусть даже и крикливая.
      -- Ну и пожалуйста. Я что вас прошу её отталкивать. – Семён выпил рюмку водки и встал из-за стола. – Я сейчас, приду, - сказал он и пошёл по дорожке от стола в сад.
      За столом Анатолий Степанович, сменил песню, затянутую Антониной Поликарповной, и заиграл мелодию из кинофильма «Дело было в Пенькове». Семён, спустившись по тропинке, ярко освещённой лунным светом, в сад, сел на лавочку и запрокинув голову, стал смотреть в многозвёздное небо. За столом ладно выводила песню семья Мелиховых.
                «От людей на деревне не спрятаться,
                Нет секретов в деревне у нас.
                Не сойтись, разойтись, не со-свататься,
                В стороне от придирчивых глаз…»
     Семён слушал песню с ноющим сердцем.
      «Значит родители, да и сестра, не признают мою Надю, - думал Семён, - для них Полина родная и близкая. Они с ней общаются и мечтают вернуть меня к ней. Ну, значит надо ждать. Со временем всё станет на свои места. Стариков жалко. Старые они, чтоб менять привязанность и свою любовь к моим женщинам. Господи, прости! Вот уж действительно парадокс. Сам мечтаешь о том, чтоб твоя жена изменила и подобрала тебе замену».
       Вдруг Семён почувствовал чьи-то руки у себя на плечах.               
       -- Сеничка, пойдём к столу. Делай, как знаешь. Мы с папой, больше слова тебе не скажем. Мы примем тебя, с кем бы ты к нам не приехал. Лишь бы тебе она была люба. А за Полю, извини отца. Мы привыкли к ней. Она нам стала тоже как дочь, за эти годы.
       -- Да я не обижаюсь, мам. Конечно, вы правы. К тому же, она мать моей дочери, Анны. Всё вы делаете правильно. Пошли к нашим.
       Семён встал с лавки, поцеловал и обнял мать. Они медленно побрели назад к столу. Через несколько минут за столом запел Семён под аккордеон отца свою любимую песню из художественного фильма «Весна на заречной улице».
    «Когда весна, придёт, не знаю.
                Пройдут дожди, сойдут снега.
                Но ты мне улица родная,
                И в непогоду дорога…»
                516
      Утром Семён поехал автобусом в Луганск к Анне, предварительно позвонив Полине, и уточнив точный адрес проживания дочери. Полина пообещала, что она позвонит Анне и сообщит, каким автобусом едет к ней Семён. Она с Владом встретит его на автовокзале в Луганске. Сойдя с автобуса, Семён сразу на перроне увидел дочь со своим будущим мужем. Они очень радушно встретили его, и Семён предложил пойти, куда не-будь, погулять по городу. Целый день, до вечера они ходили по паркам и скверам города. Заходили, в кафе, кушать мороженное. Обедали в «Украинской кухне». Вечером Владислав уехал домой к родителям в городок с названием Белое. Семён с Анной, наконец, остались вдвоём. Прихватив тормозок, они отправились на квартиру к Анне. Там они проговорили, за полночь. Анна рассказала, что в следующем году они с Владом заканчивают свои ВУЗ-ы, весной и собираются пожениться. Жить есть где. У него с родителями тут квартира, правда, далеко, на квартале «Южный», стоит пустая. Поговорили о предстоящих тратах на завершение учёбы в институте. Семён отдал деньги на первое время. Семён решился заговорить с Анной о разводе с Полиной, только на следующий день, перед отъездом в Андреевск. К удивлению Семёна, Анна говорила об этом спокойно, без признаков раздражения или истерики. Они долго и медленно шли к автовокзалу, часто присаживаясь на лавочки, и обсуждали будущее. Анна, конечно, сожалела, о том, что мама с папой расстаются. Но для неё оба они как были, так и будут родными и любимыми людьми. Семён поблагодарил дочь за понимание и пригласил Анну с Владом на каникулах приехать к нему в Долгопрудный, чтоб посетить достопримечательности Москвы. Деньги, пусть не большие, но на аттракционы и музеи он выделит. А также на поезд туда и обратно. По дороге из Луганска, сидя  в  автобусе, Семён размышлял о том, что какое же счастье, что у Анны, похоже, не такой характер как у Полины. Что она, в свои молодые годы, способна анализировать и прощать. Даже удивительно, откуда у неё это. Семён в её годы был, наверное, более эмоциональный.  Приехав в Андреевск, Семён сначала поехал на квартиру к Наде. Позвонив оттуда домой к её дочери Виктории, он переговорил с Надей. Согласовав, когда она готова будет выехать в Москву, Семён отправился к родителям. Целых три дня он провёл с родителями. Отлучился только вечером, часа на четыре один день, чтоб проведать друга, Ефима Ивановича Соболева. Это была теплая встреча старых друзей. Им было что вспомнить и обсудить события за последних полтора года.  18 июня, вечером, на квартиру Нади съехалась вся её родня, чтоб проводить их с Семёном. Приехала и средняя сестра Вера с мужем Николаем с села Петровка, что в десяти километрах от Андреевска. После небольшого застолья, пожелав счастливого пути, все разъехались в двенадцать часов ночи. В пять утра Матвей на своей старой «Волге» отвёз Надю и Семёна с вещами на таможенный пункт. Через два часа они уже сидя в своей «Мурене», ехали по трассе «Дон» в Москву. Надя рассказывала Семёну, как хорошо они провели Юбилей отца. Сколько было много людей из Андреевска, Луганска и Петровки.  Как понравились всем содержательные стихи, которые написал он
                517
 для отца, и Надя их зачитала в самом начале праздника. Приходил на Юбилей и муж Алексей, поздравить отца. Вёл себя прилично. Но потом появился у дочери Вики в доме, куда приезжала Надя, и там они немного поскандалили. Он был выпивший и опять предлагал сойтись к совместной жизни. Даже обещал бросить пить и приехать в Москву на заработки, водителем автобусов или большегрузных машин, если Надя согласится с ним жить. Надя отказала. Семён рассказал Наде о встрече с дочерью и Полиной. О том, что родители не против, чтоб они с Надей навещали, во время последующих приездов их вдвоём.  Так они, обмениваясь впечатлениями, ехали, на встречу с будущими трудностями гастарбайтерской жизни.

19. ХАП.
     Приехав из отпуска, Семён и Надя, после волнительных встреч с родственниками на Донбассе, окунулись в производственную деятельность с твёрдыми намерениями поскорее получить вид на жительство в России. Надежду ждали на роботе документы на оформление новых стройплощадок. Семёна вызвал сразу к себе Плошкин и объявил, что правильно будет, если Семён переведётся из ООО «НСМУ-ИНВЕСТ» в ООО «НСМУ», начальником цеха по производству окон из ПВХ. Это позволит освободить единицу менеджера в его структуре, а они наращивают продажи квартир и им эта штатная единица необходима. О чём давно просит начальник отдела продаж, Есина. Да и Семён, давно работает в прямом контакте с руководством ООО «НСМУ» и решает их производственные задачи.  А у цеха, наконец, должен появиться его прямой руководитель, который официально будет исполнять свои обязанности, и нести ответственность за его работу. Все прошлые договорённости, насчёт квартиры, Плошкин помнит и продвигает у начальства. Только Семёну, необходимо наращивать производственные показатели выполнения объёмов остекления объектов. Так что с завтрашнего дня Семён переходит в прямое подчинение Степанова Андрея Николаевича, генерального директора ООО «НСМУ». Он со Степановым уже обо-всём поговорил и за квартиру для Семёна он знает. Работать может Степан спокойно, всё остаётся в силе. Оклад, кроме премии, будет 24 тысячи рублей, что на уровне главных специалистов предприятия. Семёну показались все аргументы вполне обоснованными и правильными. Они поблагодарили друг друга за сотрудничество и выразили готовность на продолжение обоюдных добрых отношений. Когда Семён пришёл на собеседование к Степанову, у него в кабинете находился главный инженер Дробницкий Григорий Васильевич. Они оба искренне поприветствовали его и поздравили с новым назначением. Степанов, в шутку, спросил Семёна, когда он думает проставляться за приход в их коллектив. Семён пообещал, как принято везде, с первой зарплаты в их предприятии.  Степанов, для этих целей пообещал выдать зарплату авансом, если Семён закроет образовавшуюся брешь на одной из новостроек. Необходимо быстро поменять в реконструируемой больнице окна по самому дешёвому варианту. Так как это муниципальное, а не коммерческое строение. Там деньги на окна небыли предусмотрены и приходится их выкраивать из других видов работ.     Поэтому и надо профиль
                518
ПВХ и фурнитуру поставит самую дешёвую. Семён стал возражать, что это всё-таки больница, а не какой не-будь производственный склад, где окна открываются раз в год, чтоб их мыть.               
        -- В больнице окна будут открывать каждый день, а кое-где и по нескольку раз в день, - стал он объяснять. -  Ладно, пластик, лет десять он отработает нормально, а может и больше. Только цветом будет постепенно желтеть. Да ещё могут створки с рамами отличаться по цвету. А фурнитура? Она же через три, четыре месяца посыплется. И будем мы ездить туда всё время её ремонтировать, пока не кончится гарантийный срок. В конце концов нас заставят поменять её и мы понесём затраты ещё больше, чем если теперь поставим, хотя-бы, фурнитуру хорошую. 
       -- Дробницкий! Вы о чём в своей бочке разговариваете, когда выпиваете? – возмутился Степанов. - Ты что, до сих пор не объяснил ему, что главное в строительстве?
      --Как не объяснял? Объяснял, – рассмеялся Дробницкий. - Плохо усваивает. Он пришёл из машиностроения и думает, что строит космические корабли, а не дома.
       -- Вот именно, - сказал Степанов. – Вопросы надо решать по мере их поступлений. Сейчас необходимо быстро провести реконструкцию больницы, на выделенные деньги для неё. А появятся проблемы, тогда и будем их решать. Мы сделаем эту реконструкцию, и нам дают в городе, ещё две сразу. Я повторяю вопрос, Мелихов. Что главное в строительстве?
       -- Строить быстро и по возможности качественно.
       -- Уже теплее, - рассмеялся опять Дробницкий. – По возможности.
       -- Главное в строительстве, - хапнуть! – отчеканил Степанов. – Чтобы потом, порционно, если прижмёт, было с чего брать вынужденный возврат денег, до момента, когда проблема сама утонет и всем надоест её муссировать. Так как появятся новые проблемы. А у тебя прибыли останется всё равно больше, чем, если бы ты, вложил сразу в строительство. В общем, так, Семён Анатольевич. Иди в кадры оформляйся и делай, что тебе сказано. А ты Григорий Васильевич, на ближайшем совещании в бочке, ещё раз проведи разъяснительную работу. Всё иди. Нам с Дробницким пора ехать по объектам. Вечером доложишь по больнице. Сколько надо денег и когда закроем тему?
      Тему, Семён, за счёт упрощения по максимуму конструкций окон, увеличив количество глухих створок в окнах, решил быстро и, почти, вложился в необходимую сумму. Профиль ПВХ, конечно, был самым дешёвым, но фурнитура, более, менее, качественная.
      -- Вот, можешь, когда хочешь, - сказал на планёрке Степанов.
     10 августа празднование Дня Строителя компания «НСМУ» проводила для ИТР и их семей, всех трёх предприятий, на природе. Застолье было помпезно устроено на берегу Клязьминского водохранилища, в летнем доме отдыха. У самого берега были выставлены столы буквой «П». Во главе стола сидело всё руководство компании. По одной, длинной, стороне стола сидели приглашённые гости из отдела ОКС администрации города и работники ООО
                519
 «НСМУ-ИНВЕСТ». По другую сторону, работники ООО «НСМУ». Столы ломились от закусок и напитков. Первым выступил Максимов Алексей Иванович, генеральный директор ЗАО «НСМУ» и поздравил всех с Днём Строителя, и получением всех присутствующих, пусть небольших, но внеочередных праздничных премий, выданных накануне.  Потом он предоставил слово главному акционеру и представителю администрации города, Коровину Василию Мифодьевичу. Тот, так же поздравил с Праздником. Поблагодарил за выдающиеся успехи за истекшее время, после предыдущего Дня Строителей. Выразил надежду, что на следующем праздновании, достижения будут ещё больше. А значит и праздничные премии тоже увеличатся. Тем более, он обещает, что объектов в предстоящем отрезке строительной жизни предприятий будет гораздо больше. Он попросил подтвердить его слова начальника ОКС администрации Борисову Марину Юрьевну. Затем слово предоставили Плошкину Арсению Евгеньевичу, который после поздравлений всех присутствующих, отдельно поздравил всех работников предприятия ООО «НСМУ» и его гендиректора Степанова Андрея Николаевича, за то, что это основная организация, которая как исправная лошадь тянет на себе всё строительство компании и приносит основной её доход. За динамичное развитие и освоение новых видов производств. Включая изготовление лёгкой и многопрофильной опалубки, и организацию цеха по производству окон ПВХ. В ответном поздравлении Степанов поблагодарил всё руководство компании и, её инвесторов за ту помощь, которую они оказывают в ежедневных не простых буднях строительных работ. Поблагодарил главного инженера Дробницкого Григория Васильевича, за организацию ритмичной работы строительных площадок и хорошую работу многоопытных прорабов. За квалифицированную работу инженерных служб и производственных цехов, под руководством энергетика Крюкова Владимира Николаевича, начальника производства Малика Павла Михайловича и начальника нового цеха по производству окон ПВХ, Мелихова Семёна Анатольевича. Отдельную благодарность Степанов выразил начальнику снабжения Барыш Антону Осиповичу и его отделу, за ритмичную поставку материалов на объекты. Далее он отметил, что предприятие ООО «НСМУ» продолжает расти и наращивать объёмы строительства. В этих условиях просто необходимо организовать в структуре нашего предприятия отдел по обеспечению квалифицированными   кадрами   строительных площадок.  С   ежедневным жёстким контролем производственной и бытовой дисциплины. Акционерами и руководством компании уже принято решение о создании такого отдела. Создавать и руководить этим отделом, принят на эту должность, хорошо зарекомендовавший себя в других организациях, новый сотрудник. Пользуюсь случаем, он хочет представить всем своего заместителя по режиму и кадрам, Городова Анатолия Викторовича, и предоставил ему сказать пару слов. Тут все, сидящие за столами и уже начавшие роптать от длинных поздравлений и желания быстрее начать выпивать и непосредственно праздновать, дружно замолчали.   Обратил на себя внимание
                520
молодой мужчина, до этого сидевший в самом углу главного стола с руководителями компании. Он старался быть, до этого, настолько не приметным за столом, что его с начало приняли за телохранителя Коровина. Медленно встав и, еле слышным голосом, он обратился ко всем.
       -- Я присоединяюсь к поздравлениям, которые здесь прозвучали сегодня. Человек я на фирме новый. Судя по тому, что я сегодня услышал и сейчас вижу, у нас серьёзная, крупная компания, у которой много задач. Постараюсь ей соответствовать и не подвести. С праздником!
       Всем своим видом, а особенно краткостью речи, Городов сразу всем понравился.  Ему было около тридцати пяти лет. Крепкого телосложения, высокого роста с короткой причёской русого цвета волос. Чисто выбритый, одетый в скромную белую рубашку с короткими рукавами и светло-серые лёгкие брюки. После его речи, вся компания приступила, с каким-то энтузиазмом напиваться и наедаться под умелое руководство двух ведущих праздника, специально нанятых для этого. Время от времени за столами устраивались конкурсы и викторины. Затейники изо всех сил пытались не дать быстро напиться присутствующим, под жаркими открытыми лучами солнца. На некоторое время все позабыли о присутствии руководства компании на банкете. Пока затейники не вытащили их для участия в сценке по сказке «Репка». В ней приняли участие все директора компании, секретарша, главбух и, подходивший по конституции, на главную героиню репку, уже располневший более ста килограммов, Семён. Эта постановка так захватила всех, что столы опустели и все собрались вокруг участников спектакля, который с успехом был принят на ура. После этого все опять сели за столы и подано было горячее. Во время продолжения банкета было объявлено, что сегодня, сейчас, состоится матч на местном футбольном поле дома отдыха между командой ООО «НСМУ», в состав которой будут входить только прорабы, мастера строительных площадок и, начальники цехов во главе с гендиректором Степановым. В состав второй команды могут войти все   остальные мужчины, присутствующие на банкете и желающие принять участие в матче. Во второй команде подобрался молодой состав из менеджеров отдела снабжения и из цеха окон. А, так же, из пришедших мужей женщин инженеров ПТО ООО «НСМУ-ИНВЕСТ», ООО «НСМУ» и гостей из администрации города. Вокруг поля, на не многочисленных лавочках, а также стоя между ними и за воротами каждой из команд собрались все, кто был на банкете, в качестве зрителей. Судил матч пожилой инженер ПТО ООО «НСМУ». Он занимался спортивной ходьбой и выиграл в своё время, много соревнований. Белорус, с молдавскими корнями, Цуркан Василий Владимирович, слегка располневший, пятидесяти пятилетний смуглый мужчина.  Не высокого роста с большой проплешиной на голове и пышными усами. Судя по тому, как он принялся судить, Цуркан имел смутные представления об игре в футбол. К тому же ещё и, немного, выпивший. Но требовал он, очень категорично, исполнения всех его указаний участниками матча.   От этого игра была весёлой и не предсказуемой.  Семён вышел тоже в
                521
команде прорабов тряхнуть стариной, в свои 45лет, не смотря на приличный вес. Надя, с подругами из ОКС-а городской администрации и с фотоаппаратом, устроилась на лавочке в центре поля.  Она фиксировала фрагменты матча и громко болела за Семёна. Подруги болели за мужа Борисовой Марины Юрьевны, который, играл за противоположную команду. Играли два тайма по 25 минут.   В первом тайме, команды обменялись голами.
 
 Во втором тайме первым отличился муж Борисовой, и, казалось, так игра и закончится, чего, наверное, очень хотел и судья. Но, в конце матча, в суматохе, Семён умудрился протолкнуть мяч в ворота соперника. А за минуту, до конца игры, на те же ворота, был назначен свободный из-за пределов штрафной площадки, близко к её левому углу. Около ворот собрались обе команды. В такой момент никто не хотел брать на себя ответственность, чтобы пробить этот удар. Судья предупредил, что как только мяч отобьёт защищающаяся команда, он сразу даст свисток об окончании игры, и все пойдут за стол пить за дружбу и ничейный результат. Семён взял уверенно мяч и установил, чтобы исполнить удар. Зрители, немного покричав, призывая каждый свою команду к решительным действиям, вдруг сразу все замолчали. Семёна,  все коллеги по
                522
команде, призывали бить прямой удар в створ ворот. Судья предупредил, что прямой не идёт. Семён увидел, что над всей толпой, сбившейся у ворот, торчит выше всех голова Степанова, находившегося ближе к дальнему углу. Не спеша, вы-целив, в полной тишине, Семён пробил с такой силой, что мяч пролетел над опаздывающими подпрыгнуть игроками обоих команд и угодил в правую сторону лба Степанова, смотревшего на Семёна. А от его головы влетел прямо под перекладину в ворота.  Это был тот случай, когда Семёну просто повезло так попасть.  Похоже, и Степанов не понял, как всё произошло. Зрители, одни завизжали, а другие завыли от случившегося. Счёт стал 3:2, выиграла команда Степанова, чему последний был несказанно рад. При всём том, что он является основным кузнецом этой победы. После Дня Строителя у Семёна и Степанова сложились, и без того, нормальные отношения. Он, в шутку, просил Семёна больше так своего гендиректора сильно по голове не бить. Даже для достижения общей победы. Степанов признался, что после забитого гола, у него долго гудело в голове.
      Поближе с Городовым познакомился Семён через пару дней, когда пришёл к нему сделать заявку на поиски специалистов установки окон из ПВХ, желательно гастарбайтеров. Степанов внедрял жёстко в своей организации перевод всех объектов, цехов и участков на самоокупаемость.  Все руководители подразделений теперь следили за всеми затратами, включая зарплаты рабочих. От этого напрямую зависела премия ИТР подразделений и его руководителя. Необходимо было набрать дополнительно пять бригад по два человека. Анатолий Викторович принял заявку и они, немного, поговорили на производственные темы. Семён предложил Городову прийти в пятницу в знаменитую бочку к Мансуру. Там можно быстрее вникнуть в производственные процессы предприятия. Но Городов не захотел воспользоваться предложением, сославшись на то, что его пока устраивает официальная сторона общения со всеми. Потом, в пятницу, когда в бочке после нескольких рюмок и обсуждения Дня Строителя, завели разговор о новом сотруднике, которого представили на празднике, Семён узнал, что Городов учился вместе с Коровиным в учебном заведении Оренбурга. Только Коровин на последнем курсе, а Городов пришёл на первый. К тому же они из одного небольшого городка под Оренбургом. Вот он и взял его к себе, присматривать не гласно за всем, и всеми. А потом в бане докладывать Коровину.
      -- Странно. Тогда ему тем более надо быть здесь, - удивился Семён. – Где же удобнее всего всё вынюхать. А доложить можно и не только в бане.
      -- Ему, наверное, и баню, не хочется пропускать вначале. Надо и верхушку прощупать в не формальной обстановке, – предположил Малик.
      -- А сюда его не обязательно и звать, - сказал Дробницкий.
      -- Извиняюсь, - сказал Семён, - но я, по своей наивности приглашал его сегодня прийти сюда. Чтоб влиться в коллектив. Он не воспользовался предложением.
      -- Значит, есть вопросы пока по важнее, – опять сказал Малик.
                523
      -- Поживём, увидим, - добавил Крюков. – Пока рано записывать его в «плохиши». Давайте уже продолжим дегустацию. Рябиновка на меду!  - объявил он, разливая новую настойку, изготовленную по своему рецепту.
      По истечению времени стало понятно, что основная задача Городова была не вынюхивать обстановку на предприятии для доносов Коровину. Ему нужно было проявить себя самого на основной работе, для чего он был принят сюда. Необходимо было обеспечить новые и существующие объекты, с учётом надвигающейся зимы, необходимым количеством рабочего персонала гасторбайтеров. Обеспечить их необходимым жильём, регистрацией, и доставкой из Узбекистана и разных городов России.  Эта работа поглотила его полностью. Городова, по две недели и больше не было на предприятии. Самолётами он облетел много регионов поставщиков дешёвой рабочей силы. И с этой задачей он справлялся вполне успешно. Через два месяца были найдены несколько зданий в городе подлежащих весной сносу, но в которых вполне можно было разместить на проживание зимой до трёхсот рабочих. Посилился и Городов в одном из таких общежитий до весны, пока не перевёз семью сюда с Родины. Так было удобней контролировать порядок в общежитиях. А контролировать было что. Часто приходилось самому применять физическую силу, для успокоения подгулявших работяг. Благо здоровья и дерзкой смелости у него хватало. Да и к тому времени он подобрал себе несколько парней помощников, из проживающих в тех же общежитиях. Быстро нашёл контакт со всеми силовыми и контролирующими использование гастарбайтеров на работах, организациями не только в Долгопрудном, но и в тех городах Подмосковья, где были объекты предприятия. Это помогало не только организовывать передвижение бригад на работы и обратно, но и освобождать нерадивых задержанных после работы. В общем, ему было чем заняться, кроме выпивки по пятницам в бочке. Отношение к Городову сотрудников предприятия сложилось, в конце концов, вполне, уважительным и доброжелательным.
       У Семёна тоже шла напряжённая работа. Количество объектов росло как грибы. А значит и объёмы производства окон. Цех перешёл на работу в три смены. В месяц изготавливали и устанавливали больше 1300 кв. метров. Стали появляться и частные заказы на дорогом профиле «Schuko». Что требовало дополнительной переналадки станков. Пошли, ожидаемые проблемы с оборудованием, которое не выдерживало такой нагрузки. Семён опять занялся увеличением количества станочного парка. С трудом, но удалось отгородить часть рабочих площадей в цеху Малика, под производство окон ПВХ. Близилась зима.
       В ноябре месяце, для Надежды и Семёна, неожиданно, пришло трагическое сообщение с Донбасса. После инсульта и последующей недвижимой болезни скончался бывший муж Нади, Алексей Лисицын. Дочь Виктория, очень его любила и ухаживала за ним дома до последнего. После того, когда он умер, фактически у неё на руках, она пережила сильный стресс. Надя не смогла поехать на похороны, как по производственной занятости, так
                524
и по причине нежелания встречаться на похоронах с сожительницей Алексея. Да и денег на поездку в Донбасс не успели ещё достаточно накопить. Все тяготы похорон отца легли на плечи Виктории и, её мужа, Валерия.   Надя очень переживала по этому поводу и пыталась, по телефону, успокаивать дочь. Наконец она договорилась с Викой, чтоб она, в первых числах января, будущего года, приехала погостить в Долгопрудный вместе с внучкой Дарьей, на школьные каникулы. О деньгах пусть не думает. На дорогу сюда, пусть займут деньги у сестёр Нади, а по приезду обратно домой, им их вернут. Все затраты на поездку Семён и Надя брали на себя.
      В декабре Семёну компания ООО «WELTPLAST», которая была основным поставщиком металло-профиля для производства окон ПВХ, прислала по электронной почте приглашение на субботу, 27декабря. Ему необходимо было явиться в Московский «Interclub-Hotel» к 18-00 часам, для участия в праздничном собрании компании с потребителями их продукции. Организация ООО «НСМУ», удостоена вручения Диплома, «За самый быстрый старт в 2003 году». Кроме того, им будут вручены ценные подарки. Вручать будут Диплом представители немецкой фирмы, которая является головным предприятием «WELTPLAST», находящейся в Германии. Одежда должна быть строго по этикету. Руководство ООО «НСМУ», после того как Семён показал телеграмму, командировало на торжества его одного. После опыта работы директором завода и поездок во всевозможные министерства Киева и Москвы, где ему доводилось общаться с министрами и даже с премьер министром Украины Пинзеником В. М., его было трудно, чем удивить. Но в такой атмосфере европейского общения, Семён ещё не был. В огромном зрительном зале, украшенном бело-фиолетовыми шарами, цветов компании «WELTPLAST» и огромными плакатами красочных фотографий производственных корпусов снаружи и внутри с оборудованием поточных линий экструзии и отливки профилей ПВХ, а также офисов фирмы, утопающих в зелени лесов Германии, собралось огромное количество потребителей и производителей продукции. По всему залу и на сцене были расставлены украшенные ели, символизирующие приближение Нового Года. Награждение лауреатов Дипломов проходило на сцене немецкими представителями после показа видового фильма из Германии и приглашения представителей организаций, наиболее отличившихся в этом году объёмами производства, которых зачитали после фильма, в Германию для более детального ознакомления и расширения дальнейшего сотрудничества. Организация, из которой был Семён, в этот список не попала. Но его, как представителя новой компании, которая так успешно начала сотрудничество, после награждения пятнадцатого по списку, с удовольствием пригласят в Германию на экскурсию следующий раз. Стоит только немного расширить ассортимент и объёмы этого сотрудничества.  После награждений, все проследовали в огромный холл, где были накрыты длинные, около двадцатиметровые, несколько рядов ярких шведских столов, с закусками и всевозможными напитками.  В глубине зала находилось огромное количество
                525
стильных столиков и стульчиков, куда, нагрузив подносы у шведского стола, направлялись все присутствующие. На торжестве присутствовал и заместитель президента немецкой фирмы и её, один из главных соучредителей, Карл Ганц Фон-Ридингер. Он не чурался лично, в сопровождении немецких и московских сотрудников фирмы, обходить все столики и пригубить по не многу, с гостями торжества за успешное последующее сотрудничество. Семён, когда Фон-Ридингер подошёл к столику, где он сидел, постарался, чтоб его запомнили. Он встал из-за стола, во время соприкосновения с ним бокалами и задал ему вопрос.
      -- Уважаемый господин Фон-Ридингер. Посмотрев сегодняшний видеофильм, я понял, что ваша фирма, с, которой, мы начали успешное сотрудничество, занимается более широким спектром изготовления продукции, чем мы представляли до сегодняшнего дня. Это может очень заинтересовать нас в дальнейшей нашей строительной деятельности. Как можно получить полный каталог компании «WELTPLAST», а не только тот, что мы сейчас имеем от поставщика вашего московского партнёра по сотрудничеству?
      Выслушав переводчика, хотя он и знал не плохо русский язык, он ответил Семёну уже самостоятельно.
     -- Я уезжаю в аэропорт, чтобы лететь домой завтра в 9-00 из Немецкого городка. Знаете, где это?
     -- Пока нет, но завтра буду знать, - уверенно ответил Семён.
     Все присутствующие рассмеялись.
     -- Вам сейчас объяснят мои товарищи, - сказал Фон-Ридингер, показав на человека у себя за спиной. – Постарайтесь не опоздать. Я вам отдам свой экземпляр. Это поможет расширить ваш бизнес.
      Он широко улыбнулся и, ещё раз соприкоснувшись с Семёном бокалами, отправился дальше. Все сидящие с Семёном за столом с завистью посмотрели на него. Побыв ещё несколько минут, после того как ему объяснили, как добраться до Немецкого городка, Семён покинул мероприятие. Рано утром, он отправился в Москву и отыскал нужный ему адрес. Благо он был не далеко. Но прибыв на место в 8-30часов, он не застал Фон-Ридингера. Ему сообщили сотрудники, что господин Фон-Ридингер, всё-таки, умудрился немного перебрать лишнего и изъявил желание лететь домой, в Германию, как можно раньше. Он уже на аэродроме. Однако он про Семёна не забыл и распорядился, пусть не его личный, но такой же полный каталог для него приготовить. Семёну вручили его и объяснили, что этот даже лучше.  Во-первых, он на русском языке, а у него на немецком.  Во-вторых, у него в двухтомном каталоге много такой продукции, которая никогда вам не пригодится. Там отражена вся продукция фирмы, используемая в самолётостроении и добыче природных материалов. Здесь в каталоге указана продукция по оснастке, инструментам и комплектующих материалов для строительства. Семёну дали ещё несколько проспектов готовых зданий и строений, где можно применить эту продукцию. Это то, что и нужно вам, уверяли представители фирмы. Когда
                526
Семён ехал в электричке в обратный путь, он, пролистав каталог, понял, что приехал не зря. Появившись в своей организации, Семён столкнулся у входа в офис с Плошкиным, садившегося в машину куда-то ехать. Рассказав всё в двух словах, он получил от него полное одобрение совершённых действий Семёном и попросил Диплом вручить Степанову, а проспекты принести посмотреть Плошкину в кабинет. Каталог Семён может оставить себе для изучения и дальнейших предложений использования их продукции.  Кроме всего перечисленного, Семёну была вручена на сцене стильная толстостенная тёмно-фиолетовая кружка, с написанным белой краской логотипом на немецком языке «WELTPLAST»R и нарисованными конструкциями разных трёх окон. Он её оставил дома и сохранил для себя навсегда. Доукомплектовавшись необходимым оборудованием, цех в январе2004года первый раз изготовил 1700кв. метров окон. 
      3-го января в гости к Наде и Семёну приехали на поезде Виктория с Дарьей. В организации ООО «НСМУ-ИНВЕСТ» были Новогодние каникулы до 12-го января.  Тогда как, ООО «НСМУ» приступило к работе 5-го января. Семён опять пропадал на работе. Надя же посвятила все дни дочке и внучке. Виктория приехала в огромной печали и без всякого настроения. Хотя после похорон отца прошло почти два месяца. Семён с Надей договорились, что для них надо организовать отвлекающие мероприятия. Они ездили в Москву и ходили два раза в театры, билеты, на спектакли которых Надя взяла ещё до их приезда. Посетили вещевые рынки и купили обновки для обеих девочек. Ездили в гости в Лобню к Царёвым Стасу и Светлане, с которыми выходили в лес жарить шашлыки. Так же, с шашлыками, они устроили проводы Вики и Дарьи домой на Донбасс. Семён, на «Мурене», 10-го января, отвёз гостей на Павелецкий вокзал и их посадили в поезд до Луганска. По пути с вокзала домой, Надя с облегчением выдохнула.
       -- Кажется, нам удалось немного вернуть к жизни Вику. Спасибо тебе Сеня. Мы столько потратились за эти дни!
       -- Ничего Наденька. Оно этого стоит. Вика столько пережила. Я не представляю даже. Как это, когда у тебя на руках умирают твои родители. Но, с другой стороны, она отмучилась. Разве лучше бы было, если бы Алексе, до сих пор, был жив?  И сам страшно мучился, и её мучил бы.  Перспектив же, на выздоровление, как она рассказывала, у него всё равно не было. Царствие ему небесное!
       -- Да Сеня, ещё одна страница жизни оторвана, - сказала тихо Надя и заплакала. – Царствия тебе небесного, Алексей.
       Несмотря, что Надя вышла на работу 12-го числа, она ходила под впечатлением приезда дочери вплоть до 19-го января, праздника Крещения Господнего. Это был день встречи Нади и Семёна на Московской земле. День, когда он вручил ей в автобусе одну розу и попросил билетик на оставшуюся жизнь. Этот день они теперь празднуют каждый год, несмотря на какой день в календаре он выпадает. В этом году он выпал на понедельник. Вечером, Семён явился домой опять с одной розой. Это стало теперь традицией. На этот раз, к
                527
их празднику, присоединился Наволоцкий Викентий Григорьевич и подарил им высокую хрустальную вазу. Надежда накрыла вокруг вазы с одной розой, небольшой праздничный стол. Они позвали ещё своих соседей, Добрых Ивана и Ольгу. В начале, Семён, указав на розу в хрустальной вазе, прочитал свои стихи, посвящённые этому событию.
 
                Крещенская роза.
                Воспоминанья, будоражат мозг.
                Две тысячи второй, канун Крещенья.
                Разрушен мой очаг, в осколки грёз,
                У Господа прошу прощенья и благословенья.

                Сажусь в автобус, в сумке инструмент.
                Краснодеревщик, мать твою, без стажа.
                В Москву я прибыл: не рабочий, не интеллигент.
                Без денег и без приглашенья, даже.

                Но грела мысль, что где-то там, в Москве,
                Любовь моя, - кондуктор, новоиспечённый.
                Назло судьбе, назло людской молве.
                Покинула и город, и меня, - а я, влюблённый.

                Звонок в диспетчерскую, выяснив маршрут,
                И отпросившись за кусочек сала,
                Электропоезда метро меня несут,
                Меж станций: Тёплый Стан и до Речного, до вокзала.

                Автобусы подходят и уходят.
                Смотрю, смотрю, кондуктор всё не тот.
                А мысли в голове кипят и бродят!
                А вдруг не нужен? И вообще, - поймёт?

                Уехала, сказала: «До свиданья, - летом».
                А думала, наверно, навсегда.
                Планировала, под большим секретом,
                Со мной не видеться, возможно, никогда.

                И вот, мгновенье встречи приближает!
                Автобус! Вот кондуктор мой родной.
                Народ меня и розу, как в тиски, сжимает.
                Несёт на встречу с будущей женой.

                Об этом, мы тогда ещё не знали.
                Теперь, по истечению двух лет,
                Осуществилась, часть того о чём мечтали.
                О совершённом, нами, сожаленья нет.
                528
      Вечер прошел в тёплой и не шумной обстановке. Немного все повспоминали о своей встрече с любовью и судьбой. Попели песни. Разошлись рано, так как завтра всем на работу. Утром, у Надежды, было уже совсем другое настроение. Она опять напевала песенки, готовя завтрак и собираясь ехать на работу с Сеней.
       Эта зима прошла быстро и плодотворно. Семён набрался громадного опыта в конструировании оконных конструкций, павильонов, витражей из профилей ПВХ. Ему в этом очень помогали каталог и проспекты, взятые у немцев. Многие приспособления и монтажные элементы необходимых конструкций для не стандартных заказов, он брал из каталогов. Сам копировал и подгонял под необходимые ему детали. Вычерчивал чертежи и Малик, с благословения Дробницкого, воплощал это в металл. Первый серьёзный заказ поступил к Семёну в конце марта. Необходимо было, по эскизам заказчика, закрыть сплошным витражом две примыкающих стены строящегося трёхэтажного автомагазина на МКАД-е. Да ещё, половина витража должно быть в форме выставочного параллелепипеда. По предложенным эскизам, Семён спроектировал все чертежи конструкции витража с пожеланиями оснащением его разными функциями эксплуатации, управляемыми снизу. Семён не умел работать с современными программами «Автокад» и другими. Он чертил всё по старинке, карандашами на доске с рей-шиной. Потом отдавал в конструкторский отдел, где на компьютере делали проект. Семён, опять поразился, насколько правильно он сделал, что принял за основу работы систему ПВХ «WELTPLAST». Разнообразная элементная база, позволила элегантно и надёжно сконструировать каркас огромного витража. За эту работу Семён получил двойную месячную премию, что, конечно, никак не соответствовало принятым оплатам за такой труд.  Ему приходилось часто слышать от руководства: «Ты же не россиянин. Вот станешь гражданином России, тогда и поговорим. А для гастарбайтера, ты очень прилично получаешь». Да и от новых друзей Крюкова, Малика, да и Дробницкого, исходили те же утешения, во время совещаний в бочке, когда Семён, подвыпивший, пытался высказать не справедливую оценку руководством его труда. Семёну это резало душу. Он понимал, чтобы, чего не-будь, добиться здесь, им с Надей надо быстрее становиться гражданами России. А с этим было всё очень сложно. Очереди на получение вида на жительство в Долгопрудненском отделе получения таких прав были неимоверными. К тому же, в этом отдел, оформлялись и временные регистрации всех прибывших в город и принимались документы на гражданство прибывших со всех стран мира. Все должны были попасть в одну дверь в конце длинного и узкого метрового коридора.  Семён зимними ночами сидел в машине возле полиции и контролировал запись и движение очереди по спискам, а утром шёл на работу. Часто его сменяла на посту и Надежда. Необходимо было делать кучу переводов документов в Москве, с украинского языка, на русский. Проходить кучу медицинских обследований, включая на СПИД. Срок действительности такой справки, очень ограниченный.    А стоимость обследования, была выше
                529
тысячи рублей. Из-за медленного рассмотрения и проверки документов, Надя и Семён обновляли медицинские справки уже по третьему разу. Много документов необходимо было получить из Андреевска на Донбассе, включая справок о не судимости, которые тоже выдаются не сразу. И их тоже необходимо перевести на русский язык. Все документы должны быть заверены нотариусом. На всё необходимо было тратить много денег.  Этот кошмар длился уже второй год. Но Надю и Семёна грели надежды на скорое получение квартиры от предприятия, пусть даже с постепенной выплатой за неё. Тогда хоть можно будет, как владельцам собственности, не искать, где регистрироваться на временное пребывание каждые три месяца. Главное, что они с Надей, по их мнению, были нужны этому предприятию. У Нади во всех организациях Москвы и городах, где много строило ЗАО «НСМУ», были уже налажены очень хорошие деловые и личные отношения, необходимые для решения многих задач, не отвлекая на это Плошкина. Семён, со своим цехом, продолжал активно занимать нишу оконного бизнеса в городе. С весны и до самой поздней осени, шли заказы для замены окон в частных домах и квартирах. Стали заказывать экзотические беседки во дворы, которые Семён сконструировал и освоил их производство. Были сделаны входные витражи в зданиях Московского физико-технологического института (МФТИ), и в Долгопрудненском научно-производственном предприятии (ДНПП). Много ещё объектов, кроме основного остекления новостроек жилого и производственного секторов. Очень симпатично, в старинном готическом стиле, преобразилось здание офиса ЗАО «НСМУ», когда его реконструировали и добавили ещё один этаж, поверх существующих. С остроконечными башенками и треугольными, вытянутой конфигурации, окнами на главном фасаде. Казалось, оно выросло не на один этаж, а на несколько.  Образец художественной возможности собственного цеха окон ПВХ, оформления фасадов, вдохновило руководство предприятия украсить чем-то подобным свои дачи. Дача Дробницкого, по жилому фронтону, украсилась белым сплошным витражом конструкций окон ПВХ, состоящим из двух длинных, лежащих на больших катетах, треугольников, соединённых малыми катетами, слегка наклонённых вперёд. Она стала напоминать самолёт, идущий на взлёт. Деревенский двухэтажный дом Плошкина, с высоким жилым чердаком, оделся в окна разной геометрической конфигурации: параллелограммов, треугольников, ромбов и шестигранников, со смещённой симметрией. Семёну было над чем поработать, чтоб без электронного программного обеспечения расчётов данных конструкций окон, удовлетворять фантазии руководителей. На реконструкции офиса ЗАО «НСМУ», в мае месяце, Семён впервые увидел руководителя строительной организации, часто привлекаемой на субподрядные работы.  Это был не высокий мужчина, сорока пяти лет, округлых форм телосложения. Он обладал внешностью, на первый взгляд, скорее отталкивающей, чем привлекательной. На крупном лице с короткой стрижкой густых, уже с проседью, волос и пронизывающим взглядом прищуренных карих глаз. На лице, в глазах и на не
                530
тонких губах, застыла ехидненькая улыбка человека, смотрящего снизу на всё, как бы сверху. Одет он был в дорогую рубашку и хороший костюм. В нём просматривались украинские корни, и это оказалось так, когда он заговорил во время общения с прорабом отделочников. Семён отлично знал манеры поведения чисто украинских мужчин, родом из центра этой станы.  От него шёл запах принятого спиртного с чесноком. Когда, закончив отчитывать своего прораба отделочников, он стал высказывать замечания на качество установки окон и ненужное усложнение конструкции сопряжения рам с проёмами, за счёт применения пароизоляционных лент, Семён подошёл к нему. Представившись, они пристально посмотрели друг на друга. Его фамилия оказалась весьма необычной, и о многом говорящей, как, впрочем, и имя с отчеством. Хап Алесь Панасович. Интересно, что если взять заглавные буквы имени и отчества, то они образовывали с заглавной буквой фамилии, саму фамилию, Хап. Белорусско-украинское имя и чисто украинское отчество, великолепно дополняло экзотическую фамилию.
       -- Это, самая   современная система «ILBRUK», для монтажа окон, - сказал               
Семён.  – Её сейчас применяют на всех стройках в Москве, и она уже, обязательна во многих строительных проектах. А что вам не понравилось?               
      -- Деньги не куда девать вашим руководителям, - сказал, немного изменив надменную манеру, Хап. – Уж для себя, можно было бы обойтись одной пеной. На ленты плохо прилегает штукатурка и может потом отвалиться. Да и стоит, этот ваш «ILBRUK», не мало.
      -- Пену надо тоже защищать и прятать за ПСУЛ снаружи. Это даёт красивый, элегантный вид окнам на фасаде, убирая уродливость желтизны пены, да и сама пена служит дольше. А изнутри, надо немного подождать, пока ленты приклеятся, и штукатурьте спокойно. Ничего не отвалится.
      Хап махнул рукой и, не попрощавшись, ушёл.  После этой встречи Семён видел его ещё несколько раз на планёрках у Степанова. Присутствие Хапа сводилось к тому, чтобы высказать кратко недовольство, работой инженерных или снабженческих служб, тормозящих работу его бригад монолитной заливки железобетона и кладки кирпича на объектах. Он, в основном, молчал, и с ним разговаривали тогда, когда планёрка заканчивалась, и все присутствующие покидали её. Оставались только Барыш, Дробницкий и Степанов, для решения с ним снабженческих, инженерных, а главное финансовых вопросов. Потом, на пятничной планёрке, в гараже Крюкова, куда перебрался с наступлением весны узкий круг завсегдатаев бочки, Дробницкий рассказал, что этот, с позволения сказать бизнесмен, абсолютный хап, оправдывающий свою фамилию. Гастарбайтер, с каким-то не понятным прошлым. Поработав где-то на строительстве частных домов и коттеджей, нахватался поверхностных знаний и корчит из себя крупного строительного специалиста.  Нет, организовывать жилые городки для рабочих, с полевыми столовыми он умеет. Он кормит своих рабочих, высчитывая за это деньги у них из зарплаты. Поварихи все из хохляндии или Белоруссии, готовят вкусно. И бригады укомплектованы тоже не плохо. Много белорусских и чувашских.
                531
Даже, дагестанская бригада каменщиков есть. За ним, кто-то стоит в Москве. А этот Хап, просто его наместник, смотрящий гастарбайтер, без строительного образования. Семён понял, что Дробницкий с Хапом, никогда не найдут общего языка. Дробницкий не видит в нём не личности, не специалиста, что он больше всего ценит в людях. Как потом убедился Семён, неприязнь у них была обоюдной. Как-то сильно дождливым вечером, Семён попал на объект, где вели работы бригады Хапа. Этот объект находился в трёхстах метрах от дома, где жил Семён, в квартале через дорогу. Потому, он оставил его напоследок, перед тем как поехать домой.  Семён, должен был провести инспекцию и сделать несколько контрольных промеров по качеству кирпичной кладки, четвертей и готовности проёмов к установке окон на этом объекте. Бригадир каменщиков сообщил Семёну, что его, после того, как он закончит, попросил зайти в штабной вагончик Алесь Панасович. Проверив пару десятков проёмов, на разных этажах, планируемых к остеклению ближайшее время, Семён отправился в штаб стройки. В нём сидел прораб от ООО «НСМУ», отвечающий за ведение работ на этом объекте, заполнявший строительные журналы. Работы, из-за погоды были все остановлены. Прораб сообщил, что Алесь Панасович ждёт Семёна в столовой, что в спаренном вагончике с навесом, напротив. Постучавшись и войдя вовнутрь, перед Семёном открылась уютная, по-домашнему, обстановка. Тёплый воздух и приятный аромат украинской пищи ударил в нос. В торце длинного стола в старом, но исправном крутящемся кресле, сидел, развалившись, разрумянившийся Алесь Панасович. По обеим сторонам стола сидели ещё двое и один человек. На столе было обильно накрыто пахнущими горячими блюдами. Семён, который, не успел сегодня пообедать, почувствовал лёгкий спазм в заурчавшем желудке. В столовой было чисто вымыто и тёплый жёлтый свет, отражавшийся от деревянных стен, ярко освещал стол.  На столе в тарелках парил украинский борщ с выглядывающими из него крупными кусочками мяса. На блюде, выложены в пирамиду, аккуратные маленькие пампушки, облитые чесночным соусом. Рядом стояли тарелки с нарезанным крупными кусками салом и колбасой. В глубоких двух блюдцах лежали очищенный крупный чеснок и сметана. Около Хапа, стояла начатая бутылка коньяка, а по столу расставленные пять рюмок. Из чего Семён понял, что его здесь ждали. В этот момент из-за шторки вышла круглолицая голубоглазая, слегка полненькая, не высокая женщина, лет тридцати, с ярко накрашенными губами. У неё в руках на широкой тарелке в три слоя лежали и парили плоские большие пирожки, от которых пошёл совершенно обалденный запах пирожков с картошкой.
       -- Здрастуйтэ! – сказала, улыбнувшись, пробегая мимо Семёна, женщина. – Олэсь Панасовыч, ось и пэрижкы готови. Зараз чай будэ готов.
       -- Спасибо Наташ, - как бы нехотя, тихим голосом, поблагодарил Хап Наташу. - Налей ещё одну тарелку борща, для Семёна Анатольевича. Пусть попробует, как мы кормим своих рабочих.
       -- Зараз прынэсу, сидайтэ за стил, - показав место Семёну, быстро ушла за
                532
шторку Наташа.
       -- Садись, Семён Анатольевич, поужинай с нами. Ты, наверное, сегодня не обедал? – изучающим внимательным взглядом осмотрел Семёна Хап. – Вот, давай выпьем коньячка. – Сказал Хап и пододвинул одному из парней бутылку, чтоб тот разлил коньяк по рюмкам.
      Пока разливался коньяк, и Семён усаживался за стол, на место, которое ему освободили прямо рядом с Хапом, он продолжал не принуждённый, шутливый разговор.               
        -- Как тебе наша Наталка? Умница. Сейчас попробуешь, как она готовит. Это тебе не узбечка в вашей бочке.
       Хап и трое его сотрудников громко рассмеялись. Из-за шторки опять появилась Наташа с разрумянившимися щёками. В руках она несла доверху налитую, парующую глубокую тарелку борща с большим количеством торчащих кусков мяса из неё.
       -- Я трохи пидогрила, бо вже було нэ горячэ. Та чого вы вжэ так, Олэсь Панасовыч? - Ставя перед Семёном тарелку, быстро щебетала Наташа. – То можэ и та жиночка вмиэ гарно готовыть.
     Она быстро опять пошла за ширму.
      -- Вмие, вмие, – продолжал острить Хап. – Лепёшки на ляжке отобьёт и на сковородку, - ляп! Ешьте гости дорогие.
      Его опять поддержали дружным смехом.
     -- Кроме лепёшек, у узбеков есть и другие вкусные национальные блюда, - решил защитить повариху из бочки Семён, отхлебнув пару раз из тарелки борща – Наргиз прекрасно готовит плов, бешбармак. Но и у Наташи очень вкусный борщ. Настоящий украинский. Уж я-то знаю его вкус. Я сам с Украины, только с Донбасса. Спасибо Наташа, очень вкусный борщ!
      -- Дякую вам! - ответила Наташа из-за шторы.
      Хап поднял рюмку. Чтобы предложить выпить Семёну. Стукнувшись краями. Семён, прожевав пампушку извинился.
       -- Алесь Панасович, я же за рулём?
       -- А ничего. Оставишь машину на объекте. А мы тебя подвезём домой, когда поедем. Утром заберёшь машину. Или ты далеко живёшь?
       -- Да нет, тут, через дорогу рядом.
       -- О! Сашко, загони машину внутрь объекта. Это мой водитель, Сашко. – объяснил Хап. - Ты её за забором оставил, Семён Анатольевич?
       -- Да, ответил Семён, - доставая ключи из кармана и передовая водителю.
       -- Вот и хорошо. Сашко, загони, пожалуйста, машину Семёна Анатольевича, только осторожно. А то придётся нам с тобой ему новую машину покупать.
       За столом опять все дружно поддержали смех Хапа. Теперь Семён заметил, что налито было всего четыре рюмки. Хап представил своего мастера с украинской фамилией Смалец Иван и бригадира монолитчиков, Николая Дякуна.  Оба сидели, напротив Семёна, за столом. Все дружно выпили коньяк и приступили к еде. Дякун наполнил рюмки опять.  Хап, не переставая жевать
                533
пирожок, умакнув предварительно его в сметану, опять пристально посмотрел на Семёна. Тот с удовольствием поглощал борщ.
        -- Ну что, вы в бочке у себя тоже коньяк пьёте, или только водку?               
        -- Да всякое приходится, - взяв в руки рюмку, сказал Семён. – Пьем и коньяк, правда, не киевский. Пьём и водку. А чаще всего настойку на клюкве с мёдом. Владимир Николаевич Крюков, крупный специалист по её приготовлению. Как не-будь заходи, Алесь Панасович, попробуешь.
        -- Ещё чего не хватало! – неожиданно для Семёна, возмутился Хап. - Чтоб я в узбекской бочке пил и ел. Там ещё, чего доброго, какую не-будь заразу подхватишь. Это пусть Дробницкий, там питается. Так ладно. Мужики! - Обратился он к своим работникам. - Завтра работать. Давайте допивайте и марш отдыхать.
        Те быстро, не чокаясь, выпили свой коньяк, ухватили по паре пирожков с собой и пожав руку Семёну, удалились. После того как они ушли, Хап с Семёном чокнувшись рюмками, опорожнили их. Семён, наконец, приступил к пирожкам со сметаной, которые действительно были чудо как хороши. Он нарочито стал нахваливать их, к заметному удовольствию Хапа. Тот снова налил коньяк.
        -- Понимаешь, Семён Анатольевич. Ваш Дробницкий, это хитрый алкоголик, который пьёт, спит и видит, как, побольше, выкачать денег из фирмы, себе в карман. И своих приспешников не забывает. Он постоянно что-то осваивает никому не нужное. Чтобы получить премии. А оно потом валяется. Вместо нормальной опалубки. Которая покупается один раз и на большое количество объектов, он с Маликом шлёпает свою солому, которая пригодна для одной, максимум двух заливок. Потом её выкручивает и выгибает. Её надо опять везти в цех к Малику на ремонт. Кому это выгодно? Он говорит, что мы её не закрепляем как надо, потому её гнёт. Нам надо кубы делать и деньги зарабатывать, а не крепить и перекреплять его солому. Зачем время терять на ненужную работу?  И такие же моменты с прогревом бетона зимой. Штыри заложи и грей, как везде на стройках. Сколько дорогого провода уходит на его спирали. Сколько времени на их изготовление? Километры провода остаются в бетоне. То же самое твои ленты на окнах. Сколько домов стоит на запененных окнах без твоих импортных систем с лентами, десятки лет? Да, ПСУЛ можно лепить, чтоб, как ты говоришь, облагородить внешний вид фасада. Остальное ерунда. Так нет, вам надо куда-то девать деньги. Наверное, их у вашей фирмы сильно много?
 Слава Богу, я отделку больше на ваших домах пока брать не буду. Хватит с меня и вашего офиса. Давай выпьем, и подумай, прав я или нет?
       Они выпили, и Семён ответил.
        -- Я конечно не большой специалист по опалубке. А тем более по прогреву бетона. Поэтому, обсуждать эти вопросы не буду.  А ленты, тем более вы, Алесь Панасович не собираетесь делать отделку откосов на окнах, в этом доме, что сейчас строите, мы ставить всё-таки будем.  Вы же знаете украинскую пословицу строителей? «Шоб нэ було тут пы….жу, трэба робыть
                534
по чертежу». – Переделал на ходу русскую пословицу, на украинскую, Семён. А в проекте этого дома установка окон предусмотрена с использованием лент. Когда, после отделки откосов, государственный строительный надзор обнаружит отсутствие лент под штукатуркой, думаю у нас будет на много больше затрат на переделку откосов и установку лент по всему дому. Так что, давай на посошок, и я пойду. Скажу честно. У меня, сначала, сложилось о тебе, Алесь Панасович, мнение не очень благоприятное. А теперь вижу. Ты хороший простой мужик, к тому же гостеприимный. Хороший организатор. Я обратил внимание, даже под дождём, когда шёл сюда, какой у тебя бытовой городок для рабочих. Даже урны под мусор возле каждого вагончика. И столовая у тебя знатная. Чистая и вкусная. Словом, спасибо тебе за сегодняшний вечер, я пойду потихоньку.               
       В этот момент в столовую вошёл Сашко и, передав ключи от машины Семёну, посмотрел на Хапа.
       -- Иди заводи, сейчас едем, и Семёна Анатольевича подвезём, - сказал он водителю. Когда тот ушёл, он продолжил. – Хорошо, давай заканчивать. Только договоримся. О сегодняшнем разговоре не надо, чтоб знали в вашей бочке. Я их не боюсь. Особенно этого алкоголика Дробницкого. Но мне пока с ними работать. Не нужно лишних обид. Договорились?
         Они выпили и Семён, сказал.
        -- Об этом мог и не предупреждать, Алесь Панасович. Я и сам себя чувствую, каким-то предателем бочки. А почему ты Дробницкого постоянно называешь алкоголиком? Он пьёт не больше, чем мы все, кто ходит в бочку. Может ты нас, всех, считаешь такими?
       -- Всех не считаю, тем более тебя, Семён Анатольевич. Просто я про Дробницкого много знаю из рассказов моих прорабов, которые видели. каким он приезжал, а главное, каким его увозили с объектов, и как он ругался. Да и сам наблюдал один раз. Так что не в передачу, но он алкоголик.
       -- Нет, Алесь Панасович. Может из всего, что ты сегодня сказал, ты во многом и прав. Как говорится, зарабатывают все, кто как может. Но насчёт алкоголика ты горячишься. Ты вот тоже отчитывал, будучи выпивший, своего отделочника на офисе. Я же не подумал, что ты алкоголик. Так что замнём, для ясности, и спасибо ещё раз за коньяк и угощения. При случае, сделаю ответный сабантуй, уже за мой счёт.
      Они вышли из столовой, пожали друг другу руки, и Семён пошёл на выход из стройки. На перекрёстке, где переходил дорогу Семён, перед ним проехала машина Хапа.
      Дома, объясняя Наде причину своего отказа от ужина, Семён в двух словах рассказал о встрече с руководителем субподрядчиков, таким же гастарбайтером как и они. Только он хорошо устроился. Может потому, что у него конкретная фамилия, Хап. Надя предостерегла Семёна от дальнейшего сближения с человеком, у которого такая фамилия.
     День строителя 2004-гогода, опять встречали помпезно и на том же месте, что в прошлом году.    Опять были выданы премии и звучали поздравления от
                535               
руководства. Но Семёну показалось, что руководители были не такими беззаботно веселившимися людьми. Не участвовали в новых сценках и шарадах. Не пошли смотреть футбол, как-впрочем, и Семён. В этом году он решил принять участие в блиц - турнире по шахматам, который проводили здесь на празднике. Турнир выиграл Павел Михайлович Малик. Вторым был гендиректор Степанов. Семён выбыл из турнира в 1/8 финала, проиграв старшему брату Малика, работавшего в цеху своего брата мастером и имеющий спортивный разряд по шахматам.  Время празднования, тоже было сокращено и разъехались все на пару часов раньше, чем прошлый раз. В среду, 11-го числа, по предприятию поползли слухи, что ожидаются какие-то перемены в руководстве организации. В четверг, сутра, в офис приехал Коровин и не уезжал до конца дня, проводя совещания за совещаниями с акционерами.  Семён, в пятницу утром, зашёл к Плошкину.
       -- Арсений Евгеньевич, разрешите? Здравствуйте.
       -- Здравствуй, Семён Анатольевич. Если, ненадолго, заходи.
       -- Я буквально на пару слов. Я смотрю, Василий Мифодьевич, вот уже несколько дней находится у нас на предприятии. Может пора поговорить о моей квартире с ним. Цех, вот уже второй месяц выдаст больше 1800 кв. метров продукции. Вы знаете, что это предел существующего оборудования, а главное производственных площадей. Вот переедем в тот цех, который нам пообещали отдать, дальше по Лихачевскому проезду, там дооснастимся и выйдем на 2500 кв. метров и больше. Да ещё и собственные стеклопакеты начнём делать. Линию, для цеха, я уже подыскал.
       -- Семён Анатольевич. Давай об этом поговорим в следующий раз. Сегодня Коровин опять нас собирает через полчаса. Да и вообще, он теперь будет здесь часто.
       -- А, что случилось? – почувствовав неладное, спросил Семён.
       -- Я пока, не могу тебе всего рассказать. Но скоро ты и сам всё узнаешь. Извини, дружище. Давай следующий раз.
        Семён согласился и вышел в коридор. По дороге к лестнице, ведущей на второй этаж, Семён встретился с Городовым. Тот, такой же озабоченный, шёл навстречу ему.               
       --Анатолий Викторович, здравствуй, - обратился к нему Семён. – Что случилось? Почему, вот уже третий день такая суматоха. Нам что, дают строить какой-то сверхважный объект?
      -- Здравствуй, Семён Анатольевич. Да нет, - медленно, в своей манере, ответил, приостановившись, Городов. – Скорее, наоборот. Извини, пожалуйста, Коровин ждёт Плошкина. Послал, срочно его привести к нему.
      Он отправился дальше, а Семён, ещё более озадаченным, пошёл к себе. Только вечером, на совещании в гараже у Крюкова всё стало ясно. Коровин ушёл из администрации города Долгопрудного. Рассорившись с Главой городской администрации, он не только сам, должен был уйти с работы, но, как потом дома рассказала Надя Семёну, вынуждены были рассчитаться и руководители ОКС-а.   Борисова, Журавлёва и ещё несколько специалистов, с
                536
которыми у Нади сложились очень хорошие производственные и товарищеские отношения. Дробницкий рассказал в гараже, что, после сегодняшнего дневного совещания акционеров, как ему рассказал Степанов, Генеральным директором ЗАО «НСМУ» избран Коровин Василий Мифодьевич. И он, чтоб вникнуть во всю непосредственную деятельность предприятий, на ближайшее время будет осуществлять полное руководство всеми деректорами дочерних организаций ЗАО. А Плошкин, Степанов, и Максимов, оставаясь официально директорами, будут его замами.  После таких известий, Семён осознал, что решение о получении квартиры, теперь, надо оговаривать ему самому, непосредственно с Коровиным. Плошкин, уже давно водит Семёна за нос. А теперь, и подавно будет этим заниматься. Он не будет лезть на рожон к Коровину, с просьбами, для каких-то гастарбайтеров, Семёна и Нади. Да ещё сейчас, в такое, неспокойное времени на фирме.   Посоветовавшись с Надей, они приняли совместное решение, что им пора требовать квартиру, пока там акционеры не перессорились окончательно вообще. Может так случиться, что и сам Плошкин, покинет свой пост. И кто потом подтвердит выданные обещания на квартиру? К тому же на объекте, где Семён общался с Хапом, сдавался один из двух двух-подъездных домов. В этом доме, два месяца назад, на праздничном обеденном застолье отдела ПТО работников ООО «НСМУ-ИНВЕСТ», в честь дня рождения Нади, присутствовавший Плошкин, пообещал Наде и Семёну, похлопотать о получении ими однокомнатной квартиры.  Выждав несколько дней, когда потихоньку стала стихать волна внеочередных планёрок, Семён записался у секретаря, по вновь внедрённым правилам Коровина, на приём по личному вопросу к нему. Его принял Коровин в четверг, вечером 19-го августа. Узнав повод прихода Семёна к нему, Коровин позвал к себе Плошкина. Услышав невнятные подтверждения указанных обещаний, Коровин, с явным недоумением, попытался объяснить, что их организация не государственная благотворительная компания по помощи переселенцам. Да, Семён Анатольевич зарекомендовал себя грамотным и деловым специалистом. Да, он почти выполнил своё обещание по организации производства пластиковых окон, в объёме 2000кв. метров. Но, как ему известно, этого ещё не произошло фактически.
       --Таких объёмов цех, пока, не даёт. Да и квартиру, бесплатно, не может получить никто, даже я, главный акционер компании, – стал назидательно с улыбкой объяснять Коровин. - Она стоит денег. Мы могли бы рассмотреть вопрос покупки квартиры вами, учитывая ваши заслуги, с отсрочкой полного платежа за неё. Если вы, Семён Анатольевич, оплатите половину сегодняшней стоимости её сейчас, а остальное в течение последующих одного, или двух лет. Мы можем обсудить такую возможность решения вашей проблемы.
       У Семёна в голове кипел мозг. А в душе горело пламя. Как ничтожно выглядел Плошкин, на этом приёме. Он сидел за столом, потупив взгляд на свои туфли. Не смея поднять глаз. Семён понял, что он ошибся. Он просто поставил не на ту лошадь.  Да и не лошадь это, вообще.   Он больше похож на
                537
пресмыкающееся.
       -- Василий Мифодьевич. – немного придя в себя, обратился Семён. - Год назад, когда оговаривались условия получения мною квартиры с Арсением Евгеньевичем, речь шла о цене квартиры на начальной стадии строительства, а не о сдаточной. А это совсем другая цена. Вы же знаете. Как на половину оплаты наличными, так, и на погашения остальной рассрочки, это существенно дешевле. К тому же речь вообще не шла, что я за неё буду платить деньгами. Вам когда-то было не жалко подарить за эту работу, что я выполнил, другому человеку, - иномарку. Иномарка стоит половину цены квартиры на начальной стадии.  Плюс, я освоил для вашего акционерного общества не только производство окон из ПВХ, за которое вы обещали машину, но и монтаж этих окон, не привлекая организаций со стороны. А это, можно сказать, тянет ещё, как минимум, на половину иномарки.
      -- Да, я согласен, - метнув взгляд на Плошкина Коровин, и обратился к нему. – Арсений Евгеньевич, вы пока можете быть свободным. Мы сейчас закончим. Потом зайдёте ко мне.
       Плошкин, вскочил со стула. Посмотрел ничего не выражающим беглым взглядом на присутствующих, и быстро вышел из кабинета.
      -- Семён Анатольевич, - опять одев дежурную улыбку, продолжил Коровин. –  Да, я согласен. Вами проведена большая работа. Но ведь вы её делали не бесплатно, а получали за это зарплату. Я напомню вам, что мы коммерческая строительная компания. Все сделки, должны оплачиваться по               
цене на момент покупки.  Это даёт возможность вернуть понесённые затраты предприятием на строительство объекта, за период строительства его до готовности. Оплати вы тогда, мы бы использовали эти деньги для строительства вашей квартиры.  А оплата, по прошлогодней цене сейчас, это значит, что мы, попадая под инфляцию, несём на вашей квартире дополнительные убытки. Вы же грамотный человек, как мне рекомендовал вас Плошкин. Давайте не терять время. Обдумайте наши предложения и сообщите ваше решение. Хорошо? – встав из-за стола, он протянул Семёну руку для прощания. –  До свидания, Семён Анатольевич. В приёмной, должно быть, мы задерживаем много народа. Ждём вас с предложениями.
       Выйдя из кабинета Коровина, Семён не обнаружил в коридоре ни одного человека, включая секретарши. Пройдя по коридору, он, стукнув в дверь, не дожидаясь ответа, вошёл в кабинет к Плошкину. Тот, сидел за столом, наклонив голову вниз, уперев большие пальцу рук в виски, сжав кисти в кулаки. Увидев Семёна, он, не поднимая головы, из-подо-лба, взглянул на него. Потом глубоко вздохнул и распрямился на стуле.
      -- Зря ты, сегодня, пошёл к нему и не предупредил меня, - сочувственно стал бормотать Плошкин. - Я бы его подготовил к твоему приёму. А так ты и меня подставил и себя. Теперь трудно будет опять возвращаться к этому вопросу, ближайшее время.
       -- Да я так думаю, он и не собирался решать мой вопрос. Такое ощущение, что вы с ним на эту тему и не говорили.
                538
       -- Ну, ты успокойся, как не говорил?  Говорил...  У него такая манера. Выдавать всё, как будто он это только что, первый раз услышал. Так удобно отказывать.
       -- Что он с успехом и сделал.
       -- Не надо было сегодня к нему идти. Теперь мне придётся хлопотать за тебя, по новой.  И начинать всё сначала.
       -- Всё понятно, - махнул рукой Семён. – До свидания, хлопочите… - сказал тихо он и, развернувшись, направился к выходу.
      Сделав шаг за порог кабинета, Семён развернулся и сказал, глядя в глаза, смотревшему ему в след, поникшему Плошкину.
       -- А ведь вы, Арсений Евгеньевич, обещали Надежде Николаевне лично, что мы получим квартиру в этом доме.
        Закрыв дверь за собой, Семён услышал телефонный звонок за дверью, и ответ на него Плошкина.
       -- Да, я здесь. Иду, Василий Мифодьевич.
        Этот вечер у Нади и Семёна оказался одним из самых тяжёлых. Такого крушения надежд, они не ожидали. Что теперь делать дальше. Денег таких у них с Надей нет, и взять их негде. Ипотеку не оформить, нет гражданства. У друзей, столько не возьмёшь, и как их потом отдавать. Они осознали, что снова всё отодвигается, и надолго. Делать было нечего. Они отправились спать. Семён, обняв плачущую Надю, успокаивал её и стал размышлять. К кому ещё можно на фирме попытаться обратится за помощью. Кто может убедить Коровина на выделение им квартиры на прежних условиях. То, что это не сделает Плошкин, сомнений не было. Утром Семён пришёл к Степанову и, рассказав ему все перипетии вчерашнего посещения Коровина, обратился за советом. Кто может помочь убедить Коровина? Видно было, что Степанов был сильно удивлён, таким событиям. Он задумался, и пообещал подумать, но ничего не пообещал решить. Предложил зайти Семёну к нему вечером. Вечером Степанов встретил Семёна без обнадёживающего блеска в глазах.
      -- Да…, Семён Анатольевич, - сказал он, предлагая Семёну присесть, напротив. – Задачку ты задал мне.
      -- Вы говорили с Коровиным? – спросил Семён.
      -- Да, говорил. Он вообще, не понимает, почему ты должен бесплатно получить квартиру.
      -- Да потому, Андрей Николаевич, что мне пообещал её, его, чуть ли не первый заместитель. И я условия договорённости выполнил. А он, Коровин, в лице своего уполномоченного зама Плошкина, - нет. Если я не получу здесь квартиру, мне просто надо рассчитываться из этой фирмы и искать, где со мной поступят более порядочно.
      -- А есть такая фирма? - ухмыльнулся Степанов.
      -- Я же сказал, буду искать.
      -- Ну ладно, не кипятись. Искать ищи, но уходить, пока, не торопись. У нас с тобой много планов на будущее. Пока поработай, а я ещё немного подумаю, как тебе помочь.
                539               
      Это была пятница, и Семён отправился вечером в гараж к Крюкову. Там, немного подвыпив, Семён ответил друзьям, почему он сегодня как в воду опущенный и не весёлый. Он не стал в тонкостях рассказывать всех событий. Просто сказал, что Плошкин, оказался болтуном и трусом. Коровин не отдаёт, обещанную за организацию цеха квартиру. Единственно, кто поступает, более-менее порядочно, это наш директор Степанов. Он, будучи в принципе не при делах, пытается ему помочь. Обсуждая это событие, в разговоре, Семён услышал предположение, что Семёну не дают квартиру потому, что её уже отдали, Городову. Тот на днях перевозит сюда семью и делает срочно ремонт в новой квартире этого дома. Других, пустых квартир в этом доме, который сейчас сдаётся, нет. Все проданы. Семён протрезвел мгновенно. Это было настолько правдоподобно.  Ведь они с Коровиным земляки.  Домой он пришёл сегодня в ещё худшем настроении, чем вчера. И обо всём, что было сегодня, и сегодня он слышал, опять рассказал, с нетерпением ждавшей его, Наде. Нехотя поужинав, они легли спать.               
        -- Господи, за что же ты так с нами поступаешь! – шептала, всхлипывая, Надя, лёжа на плече Семёна. – Столько ты для них сделал и всё напрасно. Откуда взялся, этот Городов?
        -- Да Городов тут, как раз, не причём. Он, как и мы, находится в поисках собственного счастья, для семьи. А вот твой начальник Плошкин и Коровин, в высшей степени не порядочные люди. Да люди так и не поступают.
       В субботу Семён не пошёл на работу, как он это делал обычно. Он отправился на сдающийся дом и нашёл ту квартиру, которую отделывал Городов. Там работала многочисленная бригада отделочников и сантехников. Все двери установлены и электрика уже была сделана. Там же находился и сам Городов, который переодевшись, тоже занимался уборочными работами. Он встретил Семёна вполне приветливо и пригласил посмотреть квартиру. Семён прошёл и, также приветливо похвалил всё сделанное. Городов сообщил, что завтра вечером приезжает жена и двое детей из Оренбурга. Надо успеть хоть как то подготовить квартиру и завести обычные железные кровати и стол, чтоб было на чём спать и на чём есть детям. Квартиру будет обмывать вот с этими мужиками, что сейчас ему помогают, на следующей неделе, на природе и приглашает Семёна тоже, принять участие. Так как Семён, больше других осознаёт радость события. Ведь они с Надеждой Николаевной такие же, переселенцы, как и они с женой. Даст Бог, тоже скоро купят свою квартиру. Семён поинтересовался, если не секрет, на каких условиях Городов купил квартиру. Тот сообщил, что вложил всё, что было и получилось третья часть нынешней стоимости квартиры. Остальное, должен выплачивать каждый месяц, и закончить расчёт в течение года. Распрощавшись и пообещав прийти на природу обмывать квартиру, Семён отправился на работу.
       «Счастливый этот Городов, - думал Семён, отъезжая на «Мурене» от новостройки.  Быстро получилось найти постоянный свой угол жилья. Но, у него были деньги. А что у меня? Да… - Надо искать, наверное, другую организацию. Эти жлобы без денег, квартиру не дадут.  Не смотря не на какие
                540
 наши с Надей заслуги. И Степанов, вряд ли поможет».
       Во вторник, 24-го августа, Семён задержался после планёрки у Степанова и поинтересовался, есть ли какие не-будь новости по поводу квартиры.
       -- Не хочется тебя расстраивать, но в этом доме ты квартиру не получишь точно, - ответил Степанов. – Та квартира, которую вам пообещал Плошкин, отдана Коровиным Городову. Других квартир, сказал Плошкин, в этом доме               
больше нет. Поэтому…
       -- И что дальше? – не дал договорить Степанову, не сумев в себе сдержать эмоции, Семён.   
       -- Что дальше, что дальше? – как бы раздумывая, стал предлагать Степанов. -  На следующий год, весной, в марте, сдаётся второй дом на этой площадке. Надо постараться найти или накопить денег и оплатить половину стоимости квартиры.
       -- По сдаточной цене? – продолжал кипятиться Семён.
       -- Конечно. Дом то уже готов.
       -- А не охренел ли ваш Коровин от жадности! – не выдержал Семён. – Где я возьму столько денег. Вы же мне даже платите, как гастарбайтеру. Что я могу накопить за полгода?
        -- Ну, ты со словами то, осторожней, Семён Анатольевич. На счёт Коровина. А зарплату немного скоро подымем. Да и премии будешь зарабатывать. Может, где займёшь? Рассчитаешься за машину, сколько ты там должен остался? Я немного новый кредит тебе подкину. Может и получится наскрести.
        -- За машину я ещё должен 20-ть тыс. рублей остался. А жить за что? И оформлять гражданство. Знаете, сколько туда денег уходит? И цех, такой как сейчас, не позволит наращивать производство. Надо перебираться быстрей в новое помещение, что на Лихачевском проезде. И там, возможно начать осваивать, кроме стеклопакетов, арочные конструкции из ПВХ и друге производства, о которых мы с вами говорили. Тогда возможно у меня и удвоится зарплата. А его реконструкцию, я слышал, заморозили временно?
        -- Да… – протянул Степанов. – Не твоё время настало. Везде облом.
        -- В каком смысле? – насторожился Семён.
        -- Этот цех, на собрании акционеров, решено передать Малику. Он туда переедет. А тебе, под стеклопакеты, добавят половину пролёта в старом цеху. Так видится перспектива развития нашего предприятия главному акционеру.
        -- Опять Коровин…- сквозь зубы процедил Семён. – Круг замкнулся. Надо уходить. Здесь мне квартиры не видать. А значит, и делать больше нечего. Так? Андрей Николаевич.
        --Ну, не знаю, не знаю. Другого пути получить квартиру, нет, пока не заплатишь, за неё, часть денег.  Или ждать новый объект и собирать деньги, чтоб заплатить цену стартовой стоимости квартиры. Только, новое строительство жилого дома, ожидается в конце следующего года. И то, не в нашем городе.
        -- Тогда, Андрей Николаевич, я вас официально уведомляю.   Я начинаю
                541               
искать себе новую работу. И как только найду, напишу заявление на увольнение.
       -- Это твоё право, - ответил Степанов. – Хотя, конечно, я бы не хотел с тобой расставаться. Ты ещё подумай, пока будешь искать новую работу.
      -- Что тут думать? Мне прыгать надо! Годы уходят, а мы с женой, всё по квартирам мечемся. Нам опять хозяева подняли стоимость за проживание. Со следующего месяца, поднимая каждый раз по тысяче, от начальной цены, шестнадцати, уже вырастит оплата до двадцати тысяч рублей. Я пойду, с вашего разрешения, Андрей Николаевич. До свидания.
      Семён уже открыл дверь, чтобы выйти из кабинета, как его резко окликнул Степанов.
      -- Да, ещё одно! Чтоб тебе знать полную картину последствий предстоящего твоего поступка, и завтра не расстраиваться ещё по одному поводу. Если надумаешь всё-таки уйти, то учти. 20-ть тысяч рублей, за машину, тебе придётся вернуть, чтоб закрыть кредит и получить трудовую книжку на руки и расчётные. Пойми правильно. Это деньги фирмы. Не возмещать же их мне, вместо тебя.
       -- Даже этого не можете уступить. Может мне машину вам передать, для хозяйственных нужд. А вы мне выплатите назад мои 50-т тысяч, или 40-к? С вычетом за износ.
      -- Нет, Семён Анатольевич. Продавай её сам. А нам вернёшь все деньги, которые ты брал на свою машину.
      -- Хорошо, Андрей Николаевич. Чувствуется хватка бывшего городского администратора. Спасибо, за предупреждение.
      Вечером, дома, Семён и Надя долго обсуждали создавшуюся ситуацию. Надя рассказала, что ушедшие вслед за Коровиным из ОКС-а городской администрации девчонки, уже устроились на новых местах работы. Только Журавлёва Татьяна Фёдоровна, получив ряд хороших предложений, не как не может определиться, куда ей идти. А Борисова Марина Юрьевна, прихватив свою подругу проектировщицу Юлю Никитину, уже работает в строительной фирме ООО «Проект+Строй-конструкция». Вчера Надя разговаривала с ней по телефону и сказала, что Семёну, возможно, придётся менять место работы. Из-за того, что им отказали в квартире. Надя сообщила, что Борисовой, уже выделил начальник той компании квартиру бесплатно, в том доме, который они только сдали. Причём они строят квартиры с простенькой отделкой, под ключ. Надя попросила, чтоб она переговорила со своим директором о Семёне.
       -- Она мне сегодня после обеда перезвонила и сообщила, что уже смогла поговорить с ним о тебе. Оказывается, у них есть тоже свой цех пластиковых окон. Она рассказала директору, как ты создал сам такой цех в «НСМУ»,  и  за  год  довёл  производство  окон  до 2000кв. метров.  Директор, согласился встретиться с тобой. Свой цех он не как не может вывести на производственные мощности. Хотя там новое оборудование. А они, топчутся на 500-х метрах в месяц. Так что Сеня, может быть, ты туда съездишь, завтра утром, по свежему разговору?
                542               
       -- Давай адрес, тянуть нечего, - согласился Семён.
       -- Он там бывает на фирме, с 10—00 часов, -  протягивая лист бумаги Семёну, на котором были написанные все координаты, объясняла Надя. - Стройки в Долгопрудном и других городах Подмосковья, а офис и цех окон находится в Хлебниково. Где-то рядом с автобазой.
       -- Найду, – оживился Семён. – Завтра поедем в «НСМУ» к восьми. Тебя высажу и зайду к Степанову, предупрежу, что я поехал на собеседование и меня до обеда не будет. Пусть тоже, не думают, что загнали нас в угол.
    Семён прочитал телефон, адрес, и фамилию директора записанный наскоро Надей. «Власов Дмитрий Константинович. Микрорайон Хлебниково, переулок 7-я просека, двухэтажный дом №23. Находится в лесу, в районе «Фабрики театральных принадлежностей».
          Утром они с Надей сделали всё как наметили с вечера. Степанов сделав вид, что его это мало волнует, а только отвлекает от дел, отпустил Семёна.  В 9часов10минут, Семён подъехал к двухэтажному дому на 7-ой просеке в Хлебниково. С виду, это был обычный жилой дом. Ухоженный и утопающий в цветах, за ажурным металлическим забором. Перед воротами была небольшая стоянка на четыре легковых машины, из которых занята была только одна. Семён, припарковав свою машину, отправился по чистой, выложенной брусчатой дорожке к дому. Воздух, наполнявший территорию двора, был удивительно прозрачен и свеж. А многоголосое пение птиц, придавало иллюзию сказочной атмосферы.
       «Вот это офис! – подумал Семён. - В таком раю работать одно удовольствие. Господи! Помоги мне здесь получить работу».
       Нажав на сигнальную кнопку и объяснив причину своего появления секретарю, его впустили внутрь здания. Он поднялся на второй этаж по шикарной, с резными пилястрами и крупными перилами, очень широкой, выкрашенной в тёмно-черешневый блестящий цвет, лестнице. На площадку второго этажа вышла ему на встречу, приветливо улыбаясь, Борисова Марина Юрьевна.  Она сообщила, что Надя звонила и предупредила её, что Семён поехал к ним. Директора пока не было, и она пригласила Семёна в свой отдел. Отдел представлял собой вытянутую комнату, обставленную со вкусом кожаной мебелью вишнёвого цвета с журнальным резным столиком, перед диваном и двумя не большими креслами, вдоль одной стены, под двумя большими за  тонированными  окнами.   Вдоль   другой   стены, стояли два компьютерных стола с крутящимися маленькими креслами-стульями и большой стол, на резных ножках, развёрнутый поперёк комнаты, с большим вращающимся креслом, за ним. На торцевой стене стояли два высоких шкафа, со стеклянными дверцами, за которыми ровными рядами были выставлены разноцветные деловые папки.  Вся комната тоже утопала в цветах и её наполняла тихая музыка релаксации.  За одним из компьютеров сидела, яркая, лет тридцати пяти блондинка.               
       -- Знакомьтесь, Семён Анатольевич. Это Никитина Юля. Мы с ней из нашей администрации сюда вдвоём пришли работать.
                543
       Семён, подойдя к Юле, пожал двумя руками протянутую ему на встречу, кокетливо, руку и поблагодарил её за счастье хоть временного обладания такою рукой. Борисова и Никитина дружно рассмеялись.
       -- За такой ваш комплимент, я не могу вам не предложить выпить с нами кофе, - вскочив со стула, сказала Юля. – Присаживайтесь в кресло.
       Пока Юля хлопотала над кофе, Семён стоял посредине комнаты, хлопнув в ладоши и разведя руки широко, восхищался увиденным.
       -- Марина Юрьевна! Я думаю, что здесь вам комфортней и спокойней работается, чем в городской администрации, когда вы были начальником ОКС-а. Если конечно зарплата та же. Это же рай!
       Марина Юрьевна рассмеялась и ответила.
       -- Вы угадали, и зарплата не меньше. И руководство культурней, и обстановка деликатней. Мы с Юлей сюда едем на работу с большим удовольствием. Не то, что было там. Особенно последнее время. А у вас, что там? Тоже, полный крах?
       -- Да я так думаю, что он там очень скоро настанет не только у меня.
       -- Ну, и не жалейте, что уходите. Наш Дмитрий Константинович, человек совсем другого склада. Вот увидите. Он умеет ценить деловых и грамотных людей. И на работу добираться удобно. На электричке две остановки.
       -- Прошу! Всё готово, - позвала к накрытому чашечками с кофе и вазочкой с печеньем, журнальному столику Юля. – Вот только коробка конфетная оказалась пустой, наверное, мы вчера все доели. Извините.
       -- Юля, я конфеты есть, не буду. Я только буду ими любоваться, – отпустил комплимент Семён обоим дамам и показал на женщин.
       -- А зря. Я бы, не отказалась. Чтобы меня съели, - игриво сказала Юля, и женщины опять дружно рассмеялись.
       За чаем, Семён попытался выяснить больше о директоре, как о человеке. Чем он увлекается, что любит кроме того, чтоб строить дома. Рыбалка, охота, спорт, баня. Марина Юрьевна удивила Семёна его увлечением. Оказывается, он, до самозабвения увлечен частным строительством речных катеров.  У него их, изготовленных своими силами и возможностями, уже три. Сейчас он, в свободное время от работы на фирме, полностью поглощён строительством какого-то нового современного большого речного корабля, способного выходить в море.               
       -- Ему нужен человек, который способен был бы контролировать это строительство по техническим вопросам.
        -- Ну, кораблестроение, это целая наука, – вздохнул Семён. - Это не сейф сварить. Хотя я окончил машиностроительный техникум, до института, по профессии «технология сварочного производства».
        -- Да вы что? Вы ему об этом скажите обязательно, - посоветовала Марина Юрьевна.
        За дверью послышались шаги, приближающиеся к кабинету, где Семён с женщинами пил кофе. Дверь открылась, и в комнату вошёл невысокий мужчина, лет пятидесяти. Он был одет с иголочки. Идеально подогнанный, но
                544
не узкий, костюм, тёмного цвета в полоску. Белая, аж, режет глаза, рубашка, со стильным, отбитым кантом тёмного цвета воротником и тёмно- красным галстуком с соответствующей полоской цвету костюма.  На ногах обуты узкие лакированные чёрные туфли. Чисто выбритое смуглое лицо с тонкими губами и чёрными глазами под густыми бровями. На голове причёска чёрных, зачёсанных аккуратно назад, но не длинных прямых волос. На каждой из рук, по одному золотому перстню, и обручальное кольцо на левой руке. На галстуке тоже была заколка в виде золотой цепочки. По виду, он напоминал южного человека из Греции или Италии.  Со слабой улыбкой он подошёл к вскочившему на ноги Семёну и поздоровался с ним за руку и кивком с остальными.  По вскакивали с мест и женщины.
        -- Это о вас говорила Марина Юрьевна? – тихо спросил он.
        -- Да, Дмитрий Константинович. Это Мелихов Семён Анатольевич, – поспешила подтвердить догадку, Марина Юрьевна.
        -- Хорошо. Идёмте и вы с нами, Марина Юрьевна, - сказал он и, развернувшись, отправился в свой кабинет.
        Пройдя через лестничную площадку в следующий дальше коридор, он завёл всех в свой кабинет. В отличие от кабинета Марины Юрьевны, он выглядел на много аскетичней.  Вытянутая комната была заставлена чёрной добротной   мебелью.  В центре её, Т-образный стол, за которым высилось большое кожаное вращающееся кресло. С двух сторон длинного стола, стояли деревянные стулья с высокими спинками.  Прямо за креслом, около смещённого к правому углу комнаты узким окном, висел портрет президента России. С левой стороны от портрета, по форме окна, висело вертикально знамя морского флота России, Андреевский флаг. На левой стене от кресла висел барометр с часами в одной компоновке. Рядом с ними и по остальным стенам, развешены крупные фотографии катеров и яхт.  В правом углу, рядом с входной дверью, на не большом столике возвышался макет большого белого трёх ярусного катамарана. Пройдя на своё место Власов, пригласил Семёна присесть слева за длинный стол, а Марину Юрьевну справа. Вызвав по телефону секретаршу, кабинет которой был напротив кабинета директора, он распорядился принести всем чай. Семёна поразила манера ведения собеседования Власовым. Собеседования, как такового и не было. Он даже не попросил документов у Семёна, чтоб их посмотреть. Была обыкновенная беседа, как будто, давно знакомых людей. Он, как бы, между прочим, расспрашивал о том, откуда родом Семён? Чего он хочет добиться, прибыв на Московскую землю, и на долго ли он сюда прибыл? Какая у него семья? Каким родом деятельности ему хотелось бы заниматься? Абсолютно не интересовался, почему Семён уходит с предыдущей работы. Но спросил, кто были непосредственными его руководителями? Потом стал объяснять, в чём ему надо помочь на его предприятии и согласен ли он, Семён, этим заняться. Попросил обратить внимание на работу цеха окон.               
        -- Там штат укомплектован полностью, от рабочих, до начальника цеха. Они являются дочерней организацией нашего предприятия.  Называются они
                545
 ООО «Партнёр». Руководит мой сын, Владимир Дмитриевич Власов. Но он парень молодой, девятнадцать лет, не женатый. Понятно, да? – тихо рассмеялся он. -  Осуществляет слабый контроль, за производством. Я тебя попрошу, побывай там и посмотри, что нужно, чтоб они удвоили производство. Я так думаю, там проблема в технологической цепочке, или режимах наладки станков. Словом, подготовка производства хромает.
       Такой вывод настолько понравился Семёну, что он, отметил себе. Таких умных производственников, ему не приходилось встречать на московской земле с момента приезда сюда. Семёна продолжало удивлять, что Власов разговаривает с ним, как будто они уже обо всём договорились, и он принят на работу.
       -- И ещё. Ты тут сейчас говорил, что имеешь ещё смежную профессию технолога по сварке, - продолжил он. – Посмотри туда.
      Он показал за спину Семёну на катамаран.
       -- Что скажешь?
       Власов встал и пошёл к макету. Следом поднялись из-за стола, и пришли к макету Семён и Борисова.
       -- Что тут скажешь, - не сразу нашёлся, что сказать Семён. – Чудо. Я так догадываюсь, что вы этот корабль сейчас начали делать.
       -- Это не корабль, а катамаран, - снисходительно улыбнулся Власов. – И не начали, а закончили всю сборку корпуса. Я хотел бы, чтоб вы, Семён Анатольевич, проехали на катамаран, и своим взглядом осмотрели качество сварочных работ. У меня там работает хороший сварщик. Я ему доверяю. Но хочется услышать ещё ваше мнение.               
      -- Дмитрий Константинович, - отозвалась, до этого молчавшая Борисова. – Разрешите, я пойду, если я вам пока не нужна. У меня там срочная работа, надо к обеду передать документы на стройку.
      -- Да, пожалуйста, Марина Юрьевна, можете идти. Я хотел, чтоб вы были в курсе, и мне не пришлось вам рассказывать потом, о том или ином исходе нашего разговора. Но теперь, я думаю, вы поняли, каким будет исход.
       Марина Юрьевна улыбнулась и отправилась к себе. Власов и Семён тоже отправились к своим местам за столом.
       -- Дмитрий Константинович, что я хочу сразу сказать, по поводу проверки сварочных швов. Визуальный осмотр может дать оценку работы сварщика весьма, относительно и не точно. Это проверяется по-другому. Даже проверка маслом горизонтальных швов, не даст точного ответа на существование микротрещин. А вертикальные швы вообще так не проверить. Есть специальные лазерные приборы. Если вы мне это поручите, я могу заняться поиском специалистов и таких приборов.
       -- Ну ладно. Об этом потом поговорим, вдруг сменил тему разговора Власов. – Вы, когда готовы приступить к работе у нас?
      -- Скрывать не буду. Я не уверен, что меня так просто отпустят. Могут заставить отрабатывать две недели. Хотя я постараюсь, рассчитаться побыстрей. Но, Дмитрий Константинович. Я бы хотел уточнить два момента.
                546
       -- Каких? - с появившейся лукавой улыбкой в глазах, спросил и сам же ответил Власов. – Вы оформитесь ко мне заместителем директора по производству, ведь вы работали на Украине и в такой должности, кроме директора завода?
       -- Да, - удивился такой осведомлённости Семён.
       -- Зарплату, пока вам поставим, 30-ть тысяч рублей. А договор на однокомнатную квартиру в Долгопрудном, в новом строящемся доме, который будет сдаваться следующим летом, в июле, подпишем, когда вы приедете оформляться к нам на работу.
       Семён, от неожиданности, изменился в лице и, как говорят, чуть не упал со стула, что не осталось, наверное, не замеченным и Власовым. У него глаза засверкали смехом и полным восхищением, от произведённого эффекта. Потихоньку придя в себя, Семён, сглотнув сухим горлом, поинтересовался.
       -- На каких условиях, вы подпишите со мной договор. – Выдавливал каждое слово сухим горлом Семён. - Что я буду должен вернуть фирме?
      Власов не выдержал и громче, чем обычно рассмеялся.
      -- Отпейте немного чая, вот налейте из чайничка, и успокойтесь.  От вас единственное что потребуется, это в договоре, на пять лет дать гарантию,  на добросовестную работу в нашей фирме и не просить в это время расчёт. В противном случае вы лишитесь этой квартиры. Мы договор заверяем нотариусом и через пять лет вы становитесь полным собственником. А пока, вы в ней живёте и оплачиваете только коммунальные и если надо, текущие и, в случае аварии по вашей вине, капитальные ремонты сами. Мы такие договора практикуем уже давно. Но, конечно, не со всеми.  На нашей фирме уже получили так квартиры восемь человек. Вот Марина Юрьевна так получила. И сварщик, о котором я вам говорил, тоже так получил и уже давно забрал её в полную собственность и не хочет никуда уходить. Главный инженер, тоже уже собственник, и не куда не уходит. Так что приходите.               
       -- Дмитрий Константинович, спасибо вам конечно огромное за доверие, - продолжал удивляться Семён, но уже окончательно придя в себя после нескольких глотков чая. - Но вы же меня совсем не знаете.
       -- Семён Анатольевич, - уже серьёзный сказал Власов. – Я вижу людей. Да и я не в чём, не рискую. У нас ведь будет договор, заверенный нотариусом. Я всегда могу квартиру вернуть, если вы не устроите нас своей работой, в течении этих пяти лет.  А если вы будете добросовестно работать, то вы мне заработаете не на одну такую квартиру.
       -- Вы удивительный человек. Извините, что я говорю вам это в глаза, – спохватился Семён. – Но это так. И я обещаю, что вы не пожалеете, что начнёте со мной сотрудничество.
       -- Ну, вот и хорошо. Тогда, до свидания. Я, конечно, мог бы позвонить, и попросить о вашем расчёте без отработки. Но ваш Коровин, это такой человек, что лучше не быть ему обязанным. Поэтому, постарайтесь уйти оттуда сами.
       Подъехав к офису ЗАО «НСМУ», Семён вызвал Надю к себе в машину по телефону «Моторола».     Телефон был выдан ему от фирмы, когда он работал
                547
ещё у Плошкина, и похожий больше на кроссовку, чем на телефон. Надя мгновенно прибежала к машине. Закрывшись внутри её, Семён в подробностях рассказал Наде, как прошла встреча с Власовым. Услышав о договоре на квартиру, Надя, без малейших колебаний, рекомендовала Семёну пойти прямо сейчас и написать заявление на расчёт. Только ни в коем случае не говорить, куда Семён уходит. Чтоб у этих ребят не было соблазна позвонить туда и нагадить ещё и там. Вечером, после планёрки, когда в кабинете Степанова оставался один Дробницкий, Семён вернулся и как бы вспомнив, спросил.
       -- Андрей Николаевич, у вас новости по моему вопросу есть?
       -- Нет. Мы же вчера всё вроде решили. Теперь я жду от вас, что вы решили. Как сегодня съездили на собеседование? Квартиру вам дали?
      -- Нет. Пока только договор на квартиру пообещали подписать, если я приду к ним работать. Так что вот. Моё заявление на расчёт. Деньги, 20-ть тысяч рублей, которые я брал на машину, чтоб ездить по производственной необходимости по вашим объектам, я принесу утром. Займу, но принесу.  Как и телефон «Моторолу».
       Дробницкий, быстро вышел из кабинета. Степанов встал из-за стола и пошёл к сейфу. Он достал из него начатую бутылку коньяка и две рюмки. Поставив их на стол, и наполнив, он, взмахом руки, позвал Семёна.
       -- Знаешь, Семён Анатольевич. Это, чуть ли не первый случай в моей жизни, когда я сильно сожалею, что от меня уходит работник, и я ничего не могу с этим сделать. Деньги я конечно от тебя, за машину, возьму. Это не мои деньги и о них все знают. Телефон оставь себе. Я тебе его не давал, а Плошкин за него и не вспомнит. А вспомнит, будет поздно. Завтра передай всё в цеху своему мастеру, по акту и я рассчитаю тебя послезавтра. Расчётные, получишь послезавтра, в пятницу. Так что, спасибо за твой добросовестный труд, под моим началом, и не держи на меня сердца. Видит Бог, я, что мог, пытался сделать. Но от меня, в твоём вопросе, мало что зависело. Я тебе, эту квартиру не обещал. А ты молодец. Я уверен, своего добьёшься. Давай выпьем за твою удачу на новом месте. Я даже не буду спрашивать тебя, куда ты уходишь.
       Семён, растроганный таким неожиданным тостом, подошёл к столу и, подняв рюмку, поблагодарил Степанова за такое отношение к себе.
       -- Мне тоже жалко уходить из коллектива ООО «НСМУ» и от вас, в частности. Я говорил мужикам, что единственный из руководства, кто поступает со мной благородно, это вы, Андрей Николаевич. Спасибо вам за сотрудничество и за понимание. Спасибо не только от меня, но и от Надежды Николаевны. Дай Бог, чтоб ваше ООО «НСМУ» процветало. Хотя, судя по всему, вас тоже ждёт сложное время, под единоначалием единоначальника. Спасибо вам за всё и дай вам Бог.
       В пятницу 27-го августа, в обед, Семён попрощался с коллективом, им созданного цеха, принеся один торт менеджерам и два в цех, для рабочих всех смен. Утром, того же дня, заняв на кануне у Наволоцкого половину денег, Семён вернул кредит за машину Степанову, а вечером получил полный расчёт,
                548
 28-мь тысяч рублей в кассе. Семён не стал заходить прощаться ни к одному из первых руководителей ЗАО «НСМУ». Просто побоялся, что не сдержится и скажет, что не будь, лишнее и уже никому не нужное. Ведь он-то уходит, а Надя остаётся пока работать у Плошкина.  Вечером, воспользовавшись тем, что это была пятница, Семён проставлялся в гараже у Крюкова, по поводу своего ухода из ООО «НСМУ». Присутствовали, кроме Семёна и Крюкова братья Малик, Дробницкий и его сват из Донбасса прораб Солдатенко Юрий Леонидович. Пришёл и, не часто, но участвующий в пятничных посиделках, Городов Анатолий Викторович. У Семёна, после того, как он побывал на обмывании его квартиры, сложились приятельские отношения с ним. На том обмывании квартиры, Семён познакомился ближе с земляками Городова, которые впоследствии, пройдя хорошую школу строительства в «НСМУ», составили костяк персонала частной строительной организации Городова. А, потом, когда Семён уже работал в ООО «Проект + Строй-конструкции», Городов с женой Инной и своими прорабами, несколько раз выезжал с Мелиховыми на канал имени Москвы, жарить шашлыки. Застолье в гараже Крюкова, по поводу ухода Семёна из ООО «Новодачного строительно-монтажного управления» с коллективом друзей, прошло тепло и пьяно. Больше 20-ти раз наливали на посошок. Уже попрощавшись, закрывали гараж и, дойдя до середины гаражной улицы, возвращались назад, открывали его, чтоб ещё раз налить на посошок. Это происходило три раза. И опять они пили на посошок несколько раз.  Только, когда начало рассветать, добравшись до остановки на Лихачевском шоссе, все разъехались по домам первым автобусом.
        В понедельник, 30 августа 2004 года, Семён поехал устраиваться на новую работу в ООО «Проект + Строй-конструкция», или «ПСк», как её называли сокращённо. Вечером, Семён принёс домой, кроме Контракта о приёме на работу его в должности заместителя генерального директора по производству, ещё и Договор на однокомнатную квартиру. Кроме этого, он принёс красочный буклет будущей квартиры с планировкой комнат. Квартира была на седьмом этаже, площадью 62,2 кв. метра, улучшенной планировки и социальной, не дорогой отделкой, с прихожей, коридором, кладовой и лоджией, кроме основных и санитарных помещений. Надя и Семён, от счастья, просто сияли. Но друзьям об этом, пока решили не говорить, кроме Наволоцкого Викентия Григорьевича. С ним они и отметили свой маленький предварительный успех. Теперь, у Семёна и Нади, была основная задача, поскорей получить вид на жительство. На работе Семён сначала вникал в производственную деятельность цеха окон из ПВХ.  Власов оказался прав. Его сын был молодым человеком, который уделял внимание девушкам и походам с ними на разные мероприятия больше времени, чем цеху. Он и окружил себя сверстниками, мастером, водителем «Газели» и менеджером, с которыми в конце работы, в 18-00 часов, исчезал из цеха. Единственный, кто задерживался в цеху и, хоть как-то отслеживал производственный процесс, это начальник цеха, пятидесятилетний Манашов Олег Сергеевич. Когда Семён появился там
                549               
первый раз, молодого Власова и его товарищей не было на работе. Работали в цеху семь человек рабочих и Манашов. Представившись и попросив разрешения у Олега Сергеевича, понаблюдать за производственным процессом изготовления окон, Семён стал ходить по цеху и делать записи в блокноте. Манашов переполошился и срочно стал названивать Власову младшему. Сменный мастер на «Газели» появился через час, а Власов младший с менеджером, через два часа. Они приехали на спортивном «Мустанге». Видно было, что все как минимум, не спали ночь. За то время, пока молодёжь добиралась на работу, Семён выяснил, что цех действительно был не загружен работой и на 30%. Заготовки на рамы и створки окон готовили во вторую смену, три человека. Сварку, сборку и остекление, готовили семь человек в первую смену. Того, что готовилось во вторую смену, хватило в этот день до трёх часов дня первой смене. Наверное, потому, что Семён затеял снять производственную фотографию рабочего дня с фиксацией режимов установки, сварки, зачистки швов кромок сварки каждого угла на створках и рамах. Выяснилось, что многие режимы времени операций растянуты по времени. На вопрос Семёна, почему так, был ответ таков, что эти режимы позволяют сохранять оборудование в исправном состоянии на длительный срок. Семён, уезжая с цеха, попросил завтра, после обеда в 15-00 часов, начальника цеха, мастера, менеджера и, если можно Власова младшего, быть в цеху. Эта просьба в их же интересах. На следующий день Семён привёз служебную записку на имя Власова старшего, с рекомендациями по увеличению объёмов производства цеха окон. Там отражалась слабая работа менеджера цеха в плане рекламы продукции и приёма заказов частных лиц и других строительных компаний, которые строят много домов и заказывают окна на стороне. Это позволяет простаивать в первую смену половине станочного парка, в частности всех станков заготовительных операций. И, остальные станки работают только в первую смену, да и то на 50%. Режимы выполняемых операций производства окон все увеличены в два раза по времени. Да и при такой работе станки загружены на 2/3 одной смены, из-за нехватки заготовок, сделанных во вторую смену, для первой. «Газель», при отсутствии частных заказов и заказов с других строек, вынуждена простаивать и вывозить окна один, два раза в день, на новостройки нашей организации. Предлагается её загрузить дополнительно подвозкой материалов на наши новостройки. Исходя из выше изложенного, рекомендуется усилить состав менеджеров вдвое, более профессионально подготовленными кадрами. Впоследствии необходимо перейти на двухсменную работу всего парка станков с переналадкой оборудования на производственные режимы максимально приближёнными к паспортным номиналам работы станков. Когда Семён приехал в цех, все кого он перечислил вчера, были на месте. Закрывшись с ними у начальника цеха, Семён попросил понять его правильно. Он не собирается претендовать ни на чьё место в цеху. Его устраивало то, которое он сейчас занимает. И приехать в цех окон с проверкой, ему пришлось исключительно по просьбе Дмитрия Константиновича.    А так как он привык
                550
делать всё добросовестно, он написал эту докладную. После того, как он её зачитал вслух, в полной тишине Семён сообщил, что давать ей ход, до середины сентября, он не будет. Мало того, если надо, он и сам готов помочь, чем сможет. Например, рабочими кадрами и дополнительным менеджером. У Семёна с прежней работы мужики просили, если надо они с удовольствием пойдут за ним на новое место работы. Они были все специалисты, умеющие перенастраивать оборудование. Так что можно будет укомплектовать ещё одну смену. Семён отдал второй экземпляр докладной Власову младшему, а первый спрятал в карман. Власов младший пообещал подумать над предложениями Семёна и поблагодарил за отсрочку подачи «служебки» отцу. Когда все вышли из кабинета в цех, то увидели, что по нему гулял Власов старший. Увидев, как все вышли из кабинета начальника цеха с озабоченными лицами, он, улыбаясь, пошёл на встречу. Поздоровавшись со всеми за руку, он обратился к Семёну.
       -- Ну, как тут дела? Можно надеяться, что они начнут приносить прибыль? А то я за аренду этого помещения, за электроэнергию и кредит за оборудование и «Газель», плачу такие деньги! Лучше бы покупал эти окна на стороне. Что скажешь, Семён Анатольевич?
       -- Что вы, Дмитрий Константинович? На какой стороне? Сколько надо давать продукции, чтобы цех стал не убыточным? 1000 квадратных метров?
      -- Хотя бы 850-900, - ответил Власов старший.
      -- В сентябре цех даст прибыль. Во всяком случае, убытков не будет, - уверенно сказал Семён. -  Правильно я говорю, Владимир Дмитриевич?
      -- Мы постараемся, - тихим голосом, сказал Владимир Власов.
      -- А вы что скажете? – обратился Власов старший к остальным.
      Те, в один голос за да кали и закивали головами.
      -- Ну, вот и хорошо, занимайтесь, -  сказал   Власов старший.  –  Семён Анатольевич, поехали, съездим на катамаран. Посмотрим, как там дела.               
       Семён самостоятельно уже ездил на катамаран. Он был уже спущен на воду и стоял у одного из множества причалов, не далеко от кораблестроительного завода на «Водниках». Катамаран был сделан из корпусов двух барж, так называемых «Колхозниц», у которых вырезали середину и соединили корму с носовой частью. А затем, соединили два усечённых корпуса друг с другом. Верхние палубы, над соединёнными корпусами, надстраивали палубы по индивидуальному проекту.  Получился внушительный катамаран, способный ходить в море. На катамаране велись монтажные работы электрооборудования и начались отделочные работы. Рядом с катамараном стоял один из трёх прогулочных катеров Власова. Осмотрев катамаран Власов, повёл Семёна на катер, который носил имя сына, «Владимир». Семён, до этого, на таких катерах никогда не был. На катере было всё сделано со вкусом. Две изолированные спальные каюты с мягкой мебелью, отделанных красным деревом и красной кожей. Кают-компания с большими обзорными окнами и мягкими креслами, барными шкафами и встроенными видеомагнитофоном и телевизором.   На карме была площадка для обзорного
                551
отдыха с большими полумягкими креслами и закреплённая небольшая моторная лодка. Всё содержалось в идеальной чистоте и без малейших признаков внешнего износа. Семён был несколько дней под впечатлением от этой экскурсии. Он понял, что ему надо соответствовать культуре своего руководителя и заниматься чем-то нужным и изящным, для предприятия или её хозяина лично. На одной из производственных планёрок Семён узнал, что у снабженцев неожиданно возникла проблема с ограждениями лестничных маршей, для одного из новых домов. Та фирма, которая постоянно обеспечивала ограждениями, из-за большого количества заказов, обещала поставить их через две, три недели. Семён тут же предложил решить эту проблему собственными силами, и в дальнейшем отказаться от услуг такого поставщика. Он попросил выделить ему небольшое помещение, или, пока нет зимы, площадку, сварщика с подсобным рабочим и сварочный аппарат, с болгаркой. Оказалось, что в Долгопрудном, на одной из городских автобаз у Власова находилось в аренде помещение размером 12Х8 метров с высотой потолков 5метров. Это была бывшая аккумуляторная, которая простаивала без дела. Сварщик Сигитов Василий Иванович, тот, который закончил свои работы на катамаране, и его помощник Виктор Викулин были свободны, вместе со своим оборудованием и инструментом. Так у Семёна появился сварочный производственный участок на автобазе в Долгопрудном. А в здании бывшего управления автобазы, свой просторный кабинет на втором этаже, где Семён мог спокойно заниматься проектированием кондукторов и изделий из металлических профилей.
       Через три дня на стройку поступили первые ограждения лестничных маршей. Закончив за неделю поставку всего количества ограждений на четырёх подъездный двенадцатиэтажный дом, Семён, просчитав полную себестоимость изготовления заказа, сравнил со стоимостью предполагаемой закупки его на стороне. Получилось 95 тысяч рублей экономии. Генеральный директор, когда ему об этом доложил главбух, с подачи Семёна, был удивлён и попросил все ограждения, включая декоративные заборчики во дворах и железные столбы-фонари, отныне изготавливать на этом участке. Если надо, можно принять туда на работу ещё пару рабочих и мастера. Семён, ободрённый такой перспективой развития своего нового участка, отправился на выставку строительного оборудования. Она проходила в Московском Международном выставочном зале «Крокус Экспо». Там он подобрал комплект импортного оборудования для холодной ковки и гибки металлоизделий, без использования электрооборудования. В конце сентября участок освоил этот вид деятельности и изготовил первый комплект витых около-подъездных ограждений. Для наглядной выставки была изготовлена и установлена во дворе офиса в Хлебниково восьмигранная, вся витая в розах, корзинках, шишках и листьях беседка с двумя входами, лавочками по периметру и столом посредине. По виду она напоминала Ялтинскую сферическую беседку с колонами. Власов, с удовольствием водил туда гостей, приезжавших в офис, пока позволяла погода, для собеседования. В октябре, на
                552
городской выставке предприятий Долгопрудного, в Доме культуры, все макеты домов и катамаран, а также фотографии и телевизоры, для демонстрации видовых фильмов продукции предприятия ООО «Проект + Строй-конструкции», были выставлены на ажурных столах, арках и стойках. Особенно понравился Власову столик для катамарана, в ажурных сплетениях которого просматривались волны, якоря и летящие чайки. На дверь из ПВХ, для дачного домика, была изготовлена ажурная металлическая дверь, запирающаяся на замок, вместо решётки. Эта установленная вертикально композиция гармонично вписывалась в экспонаты продукции предприятия. Выставочная административная комиссия включила предприятие ООО «Проект + Строй-конструкции» в список участников, которым будет доверено представлять город на областной выставке в январе 2005года в МВЦ «Крокус Экспо». Об этом мечтал Власов, чтоб там, на областной выставке, во время прохода по ней областного и Московского руководства, обратить их внимание на павильон своего предприятия. В Долгопрудном и вокруг него, в ближайшие годы, планировалось строительство нескольких новых больших жилых кварталов и мостов с развязками. Власов хотел получить право строить, на одном из этих участков, жилые дома. До выставки было ещё два месяца.
        Семён, на недельку, отпросился у Власова съездить на Донбасс. Надо было решить с женой Полиной два вопроса. Первый, это, по её просьбе переписать свою часть собственности на дочь Анну. Это гараж и ещё, Семён был ответственным квартиросъёмщиком 3-х комнатной квартиры, имея там свою часть собственности. Чтоб, не дай Бог, если случится что-то с Семёном, Надежда не могла претендовать на это, каким-то образом. И второе, это уже по просьбе Семёна, Полина была согласна дать ему развод, если Семён выполнит первое. Семён и так думал всё переписать на Анну. Теперь, когда Полина неожиданно согласилась дать развод, необходимо было срочно туда ехать. Надя тоже взяла не догулянную часть отпуска и они, на машине, отправились в Андреевск. Так же оставив на стоянке, с российской стороны свою «Мурену», их забрал с украинской таможни Матвей на своей машине, муж младшей сестры Нади. На следующий день, спустя почти два года, Семён отправился к Полине домой. Она встретила его приветливо и провела в зал. Там они обсудили все предстоящие вопросы, которые наметили сделать завтра сутра. Когда Семён собрался уходить, Полина предложила выпить чаю. Пока Семён замешкался, раздумывая соглашаться или нет, из спальной комнаты вышел мужчина. Он был немного выше Семёна и, по моложе. Выглядел лет на сорок. Стройный, светловолосый с густой кудрявой причёской и большими усами.
       -- Здравствуй. Меня зовут Геннадий, - протянув руку для знакомства, представился он.
       -- Здравствуй, - немного растерявшись от неожиданности, ответил Семён, пожимая Геннадию руку. – Ну, меня, наверное, знаешь, как зовут, - стал по привычке тянуть время он, чтоб понять, как себя дальше вести. – Пока ещё муж, Семён, до завтрашнего дня. А ты, как я понимаю, пока друг Полины.
                553
      Полина, смутившись и убедившись, что знакомство прошло мирно, быстро отправилась на кухню, хлопотать на стол.
       -- Правильно понимаешь Семён. Пошли на кухню. Там есть не только чай. Или ты не пьёшь?
       -- Почему не пью. Очень даже пью. Тем более повод есть. За знакомство.
       -- Ну, вот и хорошо, пошли.
       Когда они вошли на кухню, там уже, как по взмаху волшебной палочки, был накрыт богатый стол. Разнообразные овощные соления из закатки и компот. Котлеты и тушёная курица, кусками. Тонко порезанное сало с прослойкой и домашняя колбаса из свинины. Картошка «толчёнка», обильно политая сливочным маслом. Самогон в графине, настоянный на лимонных корках, и бутылочка коньяка домашнего приготовления. Семён понял, что Полина готовилась к его приходу.
      -- Присаживайся Семён, - пригласил Геннадий.
      -- Да я, вроде обедал, перед тем как идти сюда. Честно говоря, не рассчитывал, что меня здесь будут так кормить. Спасибо Полина.
      -- Пожалуйста, - со вздохом ответила Полина.
      Дружно сели за стол, и Геннадий наполнил рюмки. Все предпочли пить самогон. После первой рюмки Полина, немного закусив, встала из-за стола и ушла в зал. Геннадий и Семён ещё выпили по две рюмки, и Семён стал собираться уходить. Он поблагодарил за приём и богатый стол. Геннадий предложил выпить ещё на посошок. Семён, отшучиваясь, рассказал, как они с мужиками, выпили больше двадцати посошков. Поэтому лучше не начинать. Но Геннадий, немного захмелев, настаивал на своём и предложил выпить за хозяйку этого дома, несмотря на окрики Полины из зала.  Семён согласился, что такой тост пропустить нельзя. Они вернулись к столу, и Геннадий наполнил рюмки коньяком.
       -- Вот, попробуй Сеня. Какой Поля делает коньяк! Ты такой никогда не пробовал.
       -- Гена, что ты буровишь? – опять крикнула Полина из зала. - Пробовал он его много раз.
       -- Ну, ничего, пусть вспомнит, какой ты хороший коньяк делаешь. Давай Сеня. За Полину! – они выпили и он, закусывая, продолжил тихо. – Такая хозяйка, я тебе удивляюсь. Как ты мог уйти от такой женщины?
       Семён, еле сдерживая смех, вспомнив фильм «Экипаж», где, почти, те же слова говорил новый муж бывшей жены Ненарокова. Семён соглашался, что Полина, хозяйка очень хорошая. Полина не выдержала и пришла на кухню.
       -- Ну, хватит вам тут. Гена после ночной смены на шахте, видно, устал, вот его и повело. Ты Семён, не обижайся.
       -- Да что ты Полина, за что обижаться? Вы меня так хорошо приняли. И Гена, очень добрый, нормальный мужик. Геннадий! – протянув руку ему, стал прощаться Семён. – До свидания, спасибо за всё. Увидимся ещё.
       Геннадий, после того как зашла в кухню Полина, простившись с Семёном сидел на стуле молча.     Когда Семён обулся, и направился к выходу, он тоже
                554
вышел его провожать. Напомнив Полине о встрече завтра возле нотариуса, поблагодарив и простившись ещё раз, Семён ушёл. На следующий день Семён и Полина оформили все бумаги, и получили свидетельство о разводе от 23 октября. Они прожили в законном браке 24 года, 6 месяцев и 16 дней. Хотя, последние два года и жили врозь. Выйдя, на ступеньки ЗАГС-а, и спрятав полученные на руки свидетельства о разводе, Семён и Полина, посмотрели, какое-то  время,  друг  другу  в  глаза  молча. У Семёна подкатил ком к горлу, а у Полины, из глаз потекли слезы.
        -- Ну, всё, прощай, - сказала Полина.
        -- До свидания, - еле выдавил Семён. – У нас есть дочь. Нам придётся ещё общаться не раз. А сегодня мы сделали то, что должны были сделать, - попытался сгладить расставание Семён. – Ты, теперь, можешь тоже устраивать свою судьбу. Я хочу тебя попросить. Пусть Анна приедет ко мне в Москву, только одна, без жениха пока. Я, этот раз не смогу поехать к ней. Срочно надо на работу, - солгал Семён. – Дорогу её, туда и обратно, я оплачу. Вот, передай ей пять тысяч. – Полина спрятала деньги в сумочке. Немного помолчав, Семён тихо сказал, - ну, вот теперь всё, кажется всё. Прости, меня…
        -- Бог простит! – выкрикнула Полина и, заплакав, ушла.
       Она отправилась в сторону автобусной остановки. Семён пошёл в другую сторону, пешком, через весь город к родителям. Ему хотелось немного отойти от пережитого. Зайдя на переговорный пункт, он с телефона-автомата позвонил Наде, которая находилась дома у дочери. Он рассказал ей, что всё, что намечено было на сегодня, сделано, и теперь он пару дней поживёт у родителей, куда сейчас направляется пешком. Надя поблагодарила Семёна за звонок и одобрила его решение идти сегодня к родителям. Последний день, перед отъездом, она просила Семёна провести вместе с ней у её родственников, на Партизанской. Отец и все остальные, хотели проводить Надю и Семёна, и посидеть за столом с ними там. А к его родителям, Надя, принимая во внимание сегодняшнее событие, на этот раз не пойдёт. Семён тоже согласился в правильности принятия решения Надей. Дома, родители встретили Семёна как обычно тепло и радостно. Но уже, через полчаса, сидя за столом, они заметили, что Семён какой-то озабоченный и не многословный. После нескольких рюмок водки, отец прямо спросил.
      -- Ты что, сегодня? С Полиной развёлся?
      -- Переписал на Анну всё своё имущество. И оформили развод с Полиной.
      За столом повисла тишина. Только Антонина Поликарповна, мать Семёна, стала часто вздыхать, и её глаза наполнились слезами. Светлана, сестра Семёна, попыталась внести оптимизм в общение.
       -- Значит так Богу угодно. Полина женщина хорошая. Но и наш Сеня не дурак. Рас принял такое решение.
       -- Жизнь покажет, - сказал отец, и попросил, - налей-ка Сеня ещё по рюмочке. Помянем твою прошлую семейную жизнь.
       -- Налить, налью. А поминать не буду. Это не покойник, чтоб его поминать.  У нас есть дочь.  И отношения, между нами, продолжатся дальше,
                555
только без постели.  Так что я буду пить за новые отношения с Полиной. У неё, кстати, уже есть свой Гена. По моложе, и не лысый, как я. Так, что…
        Семён, чокнулся рюмками со Светланой и её сыном Сергеем, и выпил.
         -- Что, у Поли есть новый муж? – искренне удивилась Сенина мама.
         -- Да. Я был у них вчера в гостях и выпивал с ним. Вы бы слышали, как он мне удивлялся, что я ушёл от Полины, и как нахваливал её, как хозяйку и как женщину. Прямо как в фильме «Экипаж», ту истеричку Алю, нахваливал новый муж, помните?
         Светлана и её двадцатилетний сын Сергей, рассмеялись, вспомнив этот сюжет, а Антонина Поликарповна, удивилась.
         -- Вот бессовестная Полина. Мужа себе завела. Надо же…
         На этот раз рассмеялись все, кто сидел за столом.
          Через четыре дня, по дороге в Москву, Семён и Надя обсуждали нынешнюю поездку и составляли планы на будущее. Расписаться в ЗАГС-е они решили позже, когда получат гражданство России. 28-го октября, в четверг, Семён вышел на работу.  Надя, догуливала отпуск и вышла на работу в понедельник 1-го ноября. Думая о следующей выставке в «Крокус Экспо», Семён понимал, что его участок, это очень малая толика участия в общей строительной и экономической деятельности предприятия. Без этого участка их организация, ООО «Проект + Строй-конструкция», обходилась раньше. Если потребуется, обойдётся и в дальнейшем. Семён, решил освоить производство ещё какой-то продукции необходимой для стройки. Эта продукция обозначилась неожиданно, на очередной планёрке 29 октября, у гендиректора. Главный инженер жаловался, что на объектах катастрофически не хватает щитовой опалубки для монолитного литья железобетонных стен. Иногда приходится перевозить опалубку с одного дома на другой и обратно, чтоб не останавливать стройку. Много опалубочных щитов и углов лежат, которые необходимо ремонтировать. Не хватает выравнивающих правил и замков, для крепления щитов. А их тоже собралось, для ремонта, много за эти годы.               
        -- Вот если бы наш участок Мелихова взялся их ремонтировать, - предложил главный инженер, - это была бы огромная польза для всех наших новостроек. И покупать новую дорогостоящую опалубку, не пришлось бы.
       -- Визите, - неожиданно для всех согласился Семён.
       -- Вот интересно… - рассмеявшись, сказал Власов. – Как мы обходились без этого участка раньше? Семён Анатольевич, спасибо. Да, кстати. Ты знаешь, что вытворяют твои крестники в цеху окон?
       -- Нет, - от благоприятного ощущения, насторожившись, ответил Семён.
       -- Манашов, Олег Сергеевич, - обратился к начальнику оконного цеха Власов. - Сколько метров вы дали в сентябре и сколько ожидаете в октябре?
       Манашов, встав со стула, сделал многозначительную паузу.
       -- В сентябре, - 885 квадратных метров. А в октябре, на 28-е число уже 970 метров. Так что на конец месяца, если ничто не помешает, 1000 квадратных метров будет.
                556               
        -- Чего это ты, Олег Сергеевич? В конце месяца решил расслабиться? – удивился Власов. – Плохо у тебя с арифметикой. Минимум 1100 метров должны сделать.
        -- Это я так, перестраховался, - под общий смех сказал Манашов.
        -- Так, может и кондрашка хватить, Дмитрий Константинович, - сказал Семён, когда Манашов сел и прекратился смех, - не вытворяют, а - творят!               
        -- Согласен, Семён Анатольевич. Действительно, творят. Так что? - Везём всю ломанную, гнутую опалубку и оснастку к вам на участок?
       -- Конечно, - не колеблясь, сказал Семён.
       На следующий день Семён ужаснулся масштабам предстоящей работы. Ещё до обеда, перед воротами участка разгрузились три машины. Две с опалубкой и одна с контейнерами замков разных конструкций для соединения щитов, собранных за несколько лет. Когда водитель сообщил, что это только с двух строительных участков и сейчас он поедет грузиться на основной строй-городок, Семён позвонил к главному инженеру и попросил остановить завоз хлама. Уже беглым взглядом, на привезённые кучи, было видно, что ремонту подлежит 30%. Остальное можно резать на строительных объектах и отправлять на металлолом. Чтоб не заниматься двойной перевозкой. Решили, что на каждом участке, прежде чем отправлять в ремонт, будет работать комиссия из прораба строительного участка и самого Семёна, которая будет определять, что можно отремонтировать, а что сразу резать в металлолом, на месте. Здесь и перебирать удобно было башенным краном. Тогда как на участке в автобазе, придётся, для этих работ, нанимать автокран. Через неделю, Семён понял, с каким трудным ремонтом он согласился. Каждый щит необходимо было положить, на специально сваренный жёсткий стол. Освободить от старой, давно расслоившейся уже, ламинированной древесно-стружечной плиты. Выявить гнутые участки и вырезать их. На их место подобрать такие же профильные трубы из других, не кондиционных, щитов и вырезать их там по необходимому размеру.  Закрепить струбцинами всю конструкцию на жёстком столе и сварить заменённые участки щита. Затем, весь щит зачистить под покраску и покрасить его.  После этого, на другом, более лёгком ложементе, установить новое, вырезанное по размеру ДСП на шурупах и заполнить силиконовой шпаклёвкой места соединений ДСП с металлической окантовкой щита. На участок были приняты ещё двое молодых рабочих, в отличие от шестидесятилетнего Сигитова, им было, как и Викулину, около двадцати пяти лет. Сварщик Николай Шамовцев и слесарь Максим Букаев. Бригадиром Семён назначил, после долгих уговоров Сигитова. Мастером был принят, по рекомендации гендиректора, тридцатилетний, бывший спецназовец, автомеханик по образованию, Иван Франко, ничего общего не имеющий со знаменитым украинским писателем.  Он, после лечения, был комиссован по ранению. Семён решил, что если он смог под пулями поменять головку клапанов на двигателе, со слов самого Ивана при первой встрече, то в мирных условиях разберётся с металлическими
конструкциями. Зато у Семёна теперь есть возможность всю рутинную работу,
                557
которой стало очень много, переложить на мастера, а самому заняться новой темой. Через две недели, рабочие участка приловчились к такому ремонту. Бригаду оснастили необходимыми инструментом, подъёмными ручными джак-ом и цепной талью, и дело потихоньку пошло. Семён, осматривая близко щиты и замки, увидел несколько клеймёных на них названий фирм, выпускающих эту продукцию. Поговорив с главным инженером, Семён узнал, что организацией закупалось, в разное время, опалубка четырёх фирм. Импортная «PERI» и «MEVA». Отечественные «КРАМОС» и «PSK» - (ПромСтройКомбинат). «PERI», самая качественная и многоэлементная опалубка с хорошими замками. Она больше всего подходит в нашей российской действительности обращения строителей с оснасткой.  Семён засел за компьютер в офисе на Хлебниково и, целую неделю, изучал разные системы опалубки, часто применяемые в строительстве. У него появился интерес к ней не с точки зрения строительства, а как будущего её производителя. Снабженцы сообщили, что у них, где-то валяется каталог опалубки фирмы «PERI» и не один. Так как каждый раз, когда приобретали комплект опалубки этой фирмы, они давали его, для дальнейшего сотрудничества. Два каталога на разные типы опалубки «PERI» Семён забрал в свой кабинет в Долгопрудном. Поездив по объектам, он убедился, что опалубка «PERI», действительно преобладала в использовании на стройплощадках. И бригадиры монолитных бригад её хвалили больше других систем. В ремонт на участок привезли щитов этой фирмы меньше чем щитов других фирм, хотя её было больше, чем остальной. Изучая конструкцию щитов, Семён понял, что всё дело в профильной трубе и металле из которого она сделана. Наша отечественная опалубка есть тоже изготовленная из цельнотянутой профильной трубы. Но в ней, либо стенки тоньше, либо жёсткость металла меньше. Может, выравнивающие замки в этих системах не такие прочные и дают возможность давлению бетона, при заливке, деформировать щиты. Вот и получается, что трубы, из которых сделаны отечественные системы опалубки вроде той же конфигурации, но служат меньше. А когда Семён стал искать производителей этих профильных труб, то выяснил, что производители опалубочных систем являются хозяевами этих труб, даже если они льются на других заводах, которых всего три на всю Россию. Купить такие трубы можно по цене такой, что дешевле обойдётся купить опалубку.               
       «Круг замкнулся. Вот почему Дробницкий, в «НСМУ», спроектировал лёгкую опалубку из трубы 60х40мм., которую нужно было очень надёжно и добросовестно крепить болтами. Потому она не нравилась Хапу Алесю Панасовичу.», – раздумывал Семён, сидя за столом в своём кабинете и рассматривая сечение сопряжения двух щитов замками системы опалубки «PERI». - «И опалубка других фирм, с креплением на болтах, тоже деформируется. Даже у тех, кто использует прямоугольную трубу 80х40мм., с приваренным, на ту сторону трубы, где 40мм., уголок 40х20мм., или полосу20мм., чтобы достичь сопряжение двух щитов, по плоскости торцов, -
                558
100мм. Идея, заменить цельнотянутую трубу, на сборную конструкцию из профильного проката, правильная. Эта конструкция, по идее, даже жёстче. Значит конструкция, должна быть другая. И площадь сопряжение двух щитов должна быть на более широкой полосе, как у «PERI», - 120мм.».
       Семён, стал листать, с трудом приобретённый им в Москве, в книжном магазине, в специализированном отделе, свежий справочник-сортамент для снабженцев.  Он рисовал разные варианты конструкции сборной трубы на листе бумаги. Несколько дней он мучился над конструкцией сборной трубы для опалубки. Самое главное, необходимо было сделать конструкцию трубы такой, чтоб можно было использовать замки фирмы «PERI», или похожей конструкции других фирм. Как придумать впадину по всему внутреннему периметру щита, куда будет вставляться замок, своими сжимающими зубами, в момент забивания распорного клина в центре замка? Семён перебрал множество вариантов конструкции, но впадину можно было достичь либо путём дополнительной механической обработки, что удорожало сразу всю конструкцию, и ослабляла основную несущую трубу. Либо сама конструкция становилась дорогой в изготовлении, за счёт большого количества сортов профильных элементов, используемых в конструкции и требующих много качественных сварочных работ. Казалось, приемлемого выхода нет. Но выход был найден, когда Семён утром, придя на работу к себе в кабинет, бросил кепку с головы, на крюк вешалки. Она зависла на неё, немного пошатавшись. А что, если сделать из уголка, приваренного полкой к трубе углом вверх. Нарисовав такую конструкцию, он понял, что она не выдержит ударов молота при забивании строителем клина на замке.  Сколько уголок не усиливай.  И это, опять удорожание.  Изрисовав десяток листов, он, наконец, подобрал.
      Семён, заменил впадины, на квадраты, которые были приваренные по периметру трубы в нескольких местах, обеспечивающих хорошее выравнивание и крепление. Высчитав чёткое расстояние расположения квадрата, замки «PERI» идеально выполняли свои функции. Можно было использовать и замки других фирм, у щитовой опалубки которых впадина была на таком же расстоянии или, немного ближе к ДСП. Тогда просто подбирались подкладочные пластины, которые вставлялись между замком и щитами, и замок выравнивал щиты. Для того чтоб проверить свою конструкцию, Семён попросил Власова закупить необходимые материалы, для эксперимента, о котором, он пока не скажет, но потом покажет. Власов любил всякого рода эксперименты и дал команду для приобретения всех необходимых материалов. Через неделю Семён пригласил Власова приехать с главным инженером, после обеда к ним на участок.  Мол, рабочие просят. Подъехав к цеху, они вышли из машины, и, пройдя мимо собранной на замках и установленной вертикально опалубки из трёх щитов и двух углов, только отремонтированных, пошли внутрь помещения. Не обратив внимания на щиты. Все рабочие и Семён с мастером Франко сидели на лавках внутри помещения. Оба руководителя поздоровались со всеми и Власов, не понимая, что происходит, насторожившись, прищурив глаза, спросил с сарказмом.
                559
        -- Чего это вы не работаете? Бастовать решили?
        -- Конечно, решили! - поднявшись с места, на полном серьёзе, стал говорить бригадир Сигитов. – Дмитрий Константинович, до каких пор мы будем этот хлам, лопатить. Из говна, извините, конфеты делать. И, не тебе премии, ничего. Так, может лучше, будем делом заниматься?
       -- Ты что, Чапаев, белены объелся, - непривычно широко округлил глаза Власов. – Василий Иванович, какие конфеты? Что вы тут, лопатите? Семён Анатольевич, что ты тут за эксперименты устраиваешь?
       Не выдержал Франко и первым рассмеялся.
       -- Да это Василий Иванович, разыгрывает вас.
       Все рассмеялись и Власов, закрутив головой, тихо возмутился.
       -- Делать вам нечего, шутники. Чего звали?
       -- Да вы же мимо шли, - Продолжая улыбаться, спросил Франко, - и ничего не видели? Пойдёмте обратно, на улицу.
      Все дружно пошли из цеха следом за мастером. Он остановился возле собранной карты из щитов, со стороны установленных замков. Все собравшиеся, у него за спиной, молча, смотрели на мастера.               

          Конструкция крепления выравнивающими замками фирмы «PERI»    
             щитовой опалубки, изготовленной из цельнотянутого профиля.
    
               
          Конструкция крепления выравнивающими замками фирмы «PERI»    
            щитовой опалубки, изготовленной из металлических профилей:               
       прямоугольной трубы, полосы и квадрата, спроектированной Семёном.

               
               
                560
      -- Вот, - показал рукой на опалубку он.
      -- Что вот, - не выдержал инженер, - мы что, опалубку не видели?
      -- Такой, - точно, ещё не видели, - сказал Семён.
      -- Два щита в карте, нашего производства, придуманные Анатольевичем, - пояснил Иван Франко, - а в центре щит и два угла по краям, это опалубка фирмы «PERI».
       -- Самое главное, что вся карта собрана на замках этой фирмы, стал разъяснять, ничего не понимающим пока Власову и инженеру Шубину, Семён. Наши щиты сварены не из цельнотянутой трубы, а из собранной конструкции металлических профилей. Щиты получаются, не уступающими по прочности «PERI». И вся оснастка этой фирмы, включая замки, циркулей и подмостей, подходит к нашей опалубке. Хотелось бы испытать её в деле, на заливке стены. Эта карта, из трёх щитов 800 –ток и двух 300-ых углов, собрана на наш 7-ой дом, у которого есть в проекте 3-х метровая стена. Почему я и просил приехать вас Дмитрий Константинович вместе с главным инженером.
       -- Евгений Павлович, - после паузы, спросил Семён, - можем мы продолжить наш эксперимент, так сказать, в боевых условиях?
       Инженер Шубин Евгений Павлович подошёл к собранной конструкции карты и стал пристально рассматривать её. К нему подошёл Власов, и они вдвоём стали тихо обсуждать не обычные щиты.
      -- Не вырвет квадрат? – спросил Власов.
      -- Обижаешь, капитан, - возмутился Сигитов. – Катера, сваренные мной, не разваливаются, а тут вырвет. Скорее замок развалится.
      -- А что, давайте пробовать, - сказал Шубин. – Если пройдут щиты испытание, можно будет изготовить у вас недостающие на стройках щиты малых размеров. 200-ки, 350-ки, 400-ки…
       -- И не только, - подхватил Семён. - Можно и более сложные конструкции. Углы наружные и внутренние. Колонную опалубку, в сборе. Только надо стапеля изготовить. Можно будет обеспечивать все стройки нашей опалубкой.
      -- Эко, куда замахнулся? – рассмеявшись, сказал Шубин.
      -- А что, может быть, - поддержал Власов Семёна. – Всё, давай Евгений Павлович команду испытать нашу опалубку. А ты, Семён Анатольевич, подумай, как наладить производство такой опалубки у нас, после испытаний.
       -- Вот это правильно, капитан! – похвалил Сигитов. – А то тратим время на ремонт такого старья, что не приведи Господь. Сколько пыли, грязи. А здоровья, сколько уходит, дышать этим?  А на выходе в конце смены одна, две карты. Если это дело, по производству новой опалубки поставить на поток, пять штук не меньше будет выходить в смену. А в месяц?
       -- Ладно, ладно, Чапаев, - улыбнувшись, сказал Власов. - Вот пройдёт опалубка испытание, посмотрим. А пока, ремонтируйте ту, что можно отремонтировать.
      На следующий день опалубку забрали на объект и смонтировали для заливки. На третий день Власов, Шубин, инженер технадзора и Семён, после демонтажа опалубки, убедились в хорошем результате эксперимента. Отлитая
                561
стена соответствовала всем строительным требованиям приёмки. Шубин, предложил провести ещё одну, две заливки, чтоб окончательно убедиться в нормальной работе щитов. Результат был тот же.  11-го ноября гендиректор Власов провёл вечером специальное совещание, на котором присутствовали главный инженер Шубин, начальник ПТО Борисова, начальник снабжения Скакун Бахти Драгович и зам. гендиректора по производству Мелихов. Вопрос стоял о том, чтоб принять решение начала строительства собственного цеха металлических конструкций (ЦМК). Сначала заслушали Мелихова, который рассказал о том, какие виды работ уже сейчас выполняет участок металлических конструкций (УМК) в стеснённых условиях. Кроме, уже освоенных за три месяца работ. Таких как ковка и сварка всевозможных ограждений, решёток, заборов, изготовление металлических столбов и дверей, лестниц, причём, не только для стройки, но и на сторону, для частных заказов. Так же, в последний месяц, приступили к ремонту опалубки.
       -- Теперь, есть, абсолютно новый проект, изготовления собственной металлической опалубки, - продолжил Семён. - УМК, уже отказывается от заказов со стороны, из-за отсутствия производственных площадей и рабочего персонала в необходимом количестве. А осваивать новое производство, возможно, только если арендовать, или построить собственный цех. На той территории, где находится УМК, мы, согласовав с руководством автобазы, подыскали площадку, на которой вполне возможно построить небольшой цех нашего предприятия. 36х12метров, это 432квадратных метра. Вполне достаточно, чтобы разместить производство опалубки, и всего остального, чем мы занимались до этого. А если помещение УМК останется у ЦМК, то это прекрасная перспектива развития производственных мощностей цеха.
      -- Ох и аппетиты у тебя Мелихов, - ухмыльнулся Шубин.
     После долгих обсуждений и объявленного гендиректором голосования, мнения разделились. Власов, Борисова и Мелихов были за строительство цеха. Шубин и «цыганский барон», как его все в шутку называли, Скакун, были против этого. Они считали, что основная задача предприятия строить и отвлекать оборотные средства на строительство цеха, пусть и небольшого, можно финансово не потянуть. Это может повредить обеспечению строительных объектов материалами. Для этих целей нужен целевой долгосрочный кредит, или спонсорская помощь. Власов, решил не принимать сегодня ни каких решений, и прекратил совещание. Но, после совещания придержал Семёна и предупредил что завтра утром, приедет к ним, чтоб посмотреть на площадку, какую Семён нашёл под строительство цеха. Утром, в 10-00часов, посмотрев место, Власов остался доволен.
       -- Значит так, Семён Анатольевич. Моя задача, найти деньги на строительство цеха и заключить договор на эту площадку с руководством автобазы. Тебе, надо будет, встретится с Мариной Юрьевной. Пусть она подготовит проект на строительство цеха, с учётом твоих предложений. У неё наверняка есть похожие типовые проекты цехов. Мне нужна ориентировочная сумма на строительство цеха. Пока она будет заниматься проектом, ты сделай
                562
следующее.  Подготовь спецификацию необходимого оборудования, которое надо купить в цех, с указанием его стоимости. Но сначала, мне необходимо экономическое обоснование. Сколько стоит комплект опалубки фирмы «PERI», на один дом, если его купить. И сколько будет стоить наш комплект? Если всё, что ты можешь сделать в цеху: щиты, правила, изготовим мы, а купим только замки. Какую сумму мы сэкономим? И давай делать это, особо не афишируя. Пусть никто об этом пока не знает. И Марину Юрьевну об этом предупреди. Ты чего задумался?
      -- Стоимость станков и подготовка проекта цеха, это без проблем. Станки можно подыскать бэ-ушные. Я видел в интернете, многие заводы сейчас распродают оборудование. Поэтому их можно приобрести будет относительно не дорого. И такую спецификацию я подготовлю быстро. А вот расчёты себестоимости щитовой опалубки… Надо сначала спроектировать несколько типоразмеров щитов, сделать на них чертежи, чтоб учесть всё, до каждого шурупа и трубочки. Потом, расписать полные карты технологических процессов, с учетом энергозатрат и износа расходных инструментов и материалов. Затем, по усреднённому расчёту, высчитать всю сумму, необходимую для закупки такого комплекта. И то, он сможет конкурировать с комплектом «PERI», если учитывать в калькуляции на цену комплекта, мизерный процент затрат на подготовку производства. Я имею в виду разработку и изготовление, как минимум трёх стапелей, для изготовления комплектующих деталей и самих щитов, а также, амортизацию оборудования. Эти затраты надо раскидать на комплекты опалубки не одного дома, а на, минимум, десяток таких домов. Вы согласны?
       -- Конечно, ты прав. Так сколько тебе надо времени для такого, условно приблизительного расчёта? Не можем же мы начинать строить цех, не зная, когда он окупится, если мы будем делать свою опалубку.
      -- Две недели, чтоб подготовить, более-менее подробное экономическое обоснование. А то я уже делал один раз, в спешке, обоснование за три дня. Правда и тогда я доказал, что цех окон будет рентабельным, и он таким стал.  Хотя не для меня, а только для его хозяина. А мне пришлось уйти к вам.
       -- Семён Анатольевич. Если сделаем цех, и всё будет нормально, выделим его в отдельное предприятие, как наш цех окон. Надо только чтоб это предприятие работало на самоокупаемости.  Ты, будешь соучредителем и иметь свой, пока не большой, процент от прибыли. А через пять лет, когда получишь квартиру в полную собственность, поговорим о большем. Так что, как видишь, здесь другой хозяин.
      -- Да, конечно, - поспешил сгладить свою неучтивость Семён. – Спасибо вам, Дмитрий Константинович. Через две недели, я буду готов к обсуждению на любом уровне экономической рентабельности и перспектив цеха.               
       Но ближайшие выходные Семён и Надя занимались тем, что переезжали на очередную новую квартиру в Долгопрудном.  За квартиру, где они жили сейчас, хозяева предупредили, что с нового года, надо будет плотить 21-у тысячу рублей в месяц. Опять их выручил Наволоцкий. У него была знакомая,
                563
подруга его покойной жены, Красильникова Вера Ивановна, с которой они не переставали общаться. Маленькая тихая женщина, у которой только, только освободилась её прежняя однокомнатная квартира на первом этаже в доме №31 по Лихачевскому шоссе. Давно, переехав из неё в новую квартиру, она сдавала старую, семье, которая прожив в ней четыре года, купила себе квартиру в новом доме. За это время, Вера Ивановна подняла цену на проживание им, один раз. И теперь она просила, как и с прежних своих жильцов, 15-ть тысяч рублей в месяц. После недавней поездки на Донбасс для Нади и Семёна теперь, переезд на квартиру с существенно меньшей оплатой за проживание, было хорошим подспорьем. В воскресенье, отпраздновали новоселье вчетвером. Наволоцкий, Семён с Надей и Вера Ивановна. Она оказалась настолько душевным человеком, что сразу стала своей, как будто её знали всю жизнь.
       С понедельника Семён стал пропадать на работе с утра и до ночи. Марина Юрьевна Борисова, через четыре дня, выдала планировку будущего цеха, в которой, учла все просьбы Семёна по производственным и бытовым помещениям. Были предусмотрены двое ворот и нагрузка на колонны для подъёмных механизмов. Теперь Семён мог расставить планируемое к приобретению оборудование, привязавшись к будущим производственным площадям и колоннам цеха. Эти четыре дня, пока Борисова занималась проектом цеха, Семён, по интернету и телефонам, разыскивал технологическое оборудование, включая большую инструментальную плиту с т-образными пазами под крепление заготовок для изготовления стапелей на опалубку. Он нашёл предприятие, которое предлагало не законченный стапель для производства опалубки из цельнотянутой трубы. Семён понимал, что такой стапель ему не подойдёт. Его надо будет переделывать. Поэтому ему нужны были только чертежи на этот стапель. А их, он мог доработать под свою конструкцию опалубки. Он с трудом, под предлогом консультаций, договорился о встрече с конструктором этого стапеля в Москве. На встрече он   уговорил, тайно от КБ, чтоб было дешевле, продать ему копию всей документации на этот стапель. Власов оплатил эту покупку. Показав документацию Власову, Семён получил от него дополнительные поправки, к проектированию стапелей для опалубки «ПСК+», как они её условно назвали. Власов попросил, чтоб Семён проектировал стапель на опалубку с учётом высоты потолков в проекте домов, которые строит их предприятие. У фирмы «PERI» высота щитов 3 метра. Власов попросил, чтоб опалубка «ПСК+» была высотой 3,3метра. Доработав чертежи и спроектировав самостоятельно ещё один стапель-кондуктор, для сборки и сварки сборной несущей трубы, Семён отправился к Власову. Он уговорил Власова приобрести, найденную им на одном из московских заводов инструментальную плиту 3Х1,5 метров, которую он пообещал расширить до необходимых размеров, за счёт навесных доборов. И ещё приобрести материалы на изготовление двух стапелей, не дожидаясь возможности строить цех. Эти стапеля можно будет установить где угодно  и  делать,  понемногу,  не достающие щиты,  о которых говорил раньше
                564
главный инженер Шубин. Власов подписал заявку на материалы для стапелей и договор на приобретение инструментальной плиты. За два дня, до второго совещания по ЦМК, на УМК была привезена инструментальная плита.  Её начали готовить под изготовление на ней главного сборочного стапеля.  25-го ноября, на совещании у Власова, которое проходило в том же составе что и первый раз, после обстоятельного доклада по экономической целесообразности изготовления собственной опалубки, было принято решение начать подготовку к строительству ЦМК. Кроме того, что затраты на изготовление собственной опалубки, на один комплект, будет дешевле, более чем на 50%, чем купить этот комплект у фирмы «PERI». Даже если комплектовать свою опалубку замками этой фирмы.  Получив официальный сертификат в уполномоченных на это государственных органах, который обойдётся не более 60-ти тысяч, можно будет торговать опалубкой на сторону. А это уже совсем другая прибыль. «За» проголосовало четверо, при одном воздержавшемся «цыганском бароне». Скакун Бахти Драгович, несмотря на то, что Власов договорился в начале года взять кредит под строительство цеха, сомневался, что предприятие потянет это строительство.  На совещании было принято решение успеть залить фундаменты под цех, уже в этом году, чтоб было время до начала строительства, будущей весной, им набрать прочность. Мелихову было поручено найти подрядную бригаду для строительных работ и руководить самому строительством ЦМК. До весны, у Семёна было время подготовить конструкторскую документацию для изготовления и сертификации опалубки.
       После совещания, уже дома, вечером, у Семёна с Надей был праздничный ужин.  Словно «дежавю», всё повторялось   как   в «НСМУ» с цехом окон. Мечты о квартире, и обеспеченном, светлом будущем. Обсуждая события и последующие действия, Семён выразил озабоченность по бригаде, которая должна залить фундаменты под колонны цеха уже в этом году. Кого пригласить? И тут Надя вспомнила о субподрядчике, с экзотической фамилией, Хап. Он, наверняка ухватится за эту работу, чтоб получить весной весь цех для строительства.  Семён сразу нашёл в телефоне его номер, и они договорились о встрече с ним на автобазе завтра. Хап был в 8-00часов на автобазе. Встретив его во дворе базы, Семён повёл его на площадку и рассказал о предстоящих срочных работах и, если всё получится, то дальнейшем сотрудничестве по строительству всего ЦМК. Видно было, что Хапа заинтересовало предложение Семёна. К копанию фундаментов бригада Хапа приступила уже в субботу, 27ноября, чем удивила не только Семёна, но и Власова. Хап попросил на понедельник завести арматуру для каркасов фундаментов на понедельник. Семёну пришлось в экстренном порядке работать со Скакуном, по доставке арматуры. И заказывать специальные анкера для заливки в фундаментах, под колонны. Во вторник завезли арматуру и, ещё через четыре дня, были готовы анкера. По планам Хапа, заливку всех 36-ти фундаментов, необходимо было сделать в три этапа. В декабре, по прогнозам, ожидалось три оттепели до +2 градусов С.  Это были периоды с 5
                565
по 9-е, с 16 по20-е, и с 25 по 28-е декабря. Работы по копанию котлованов под фундаменты и их армированию велись быстро. Но, как оказалось, Хапа заинтересовало не только строительство ЦМК, но и изготовление опалубки.  В понедельник он пришёл к Семёну со своим предложением. Он просил изготовить стапеля для его опалубки, которую он хочет заказать Семёну, спроектировать. Только не 3,3 метра, а стандартную, как «PERI», 3-х метровой высоты. Хап пообещал все затраты на изготовление стапелей оплатить фирме Семёна. А проектирование опалубки вести параллельно с проектированием опалубки «ПСК+», только усечь её на одну перемычку, которые располагались в щите через 300милиметров.  Хап пообещал, что оплатит эту работу Семёну, дополнительно. А если Семён поможет наладить производство этой опалубки в Лобне, где он уже арендует на заводе небольшой цех, в котором есть сверлильные и другие станки по металлообработке, то Семёну будет на это время назначен оклад, не меньше чем он получает в своей фирме. А приезжать ему надо будет туда, для консультаций мастера, один, максимум два раза в неделю. Семён пообещал подумать. Он сделал расчёт стоимости изготовления двух стапелей, для опалубки «ХАП», как предложил называть её Семён, и он согласился. Калькуляция на стоимость большого стапеля получилась на 49-ть тысяч рублей. Маленького, на сборную трубу, 31-а тысяча рублей. Семён убедил Власова в том, что это даже хорошо, что есть такой заказ. Можно отработать на нём все эксперименты с конструкцией, а себе, потом, изготовить уже всё по накатанной. Да ещё и денег заработаем на этом. Был подписан договор и, после перечисления 50%-ой предоплаты, УМК приступил к изготовлению стапелей. Хап, для того, чтоб Семён не сомневался и проектировал параллельно своей его опалубку, выплатил аванс Семёну 15-ть тысяч рублей. С одной стороны, Семён испытывал некоторое угрызение совести, в том, что он работает на потенциального конкурента. Но с другой стороны, он не кому не давал клятвы, что не будет разрабатывать опалубку другим заказчикам, в виде подработки. И занимался он этим, оставаясь после работы, когда все с автобазы уходили домой.   
       На удачу, почти все прогнозы на погоду в декабре 2004-го года оправдались. Было даже немного теплее. Добавив противоморозные добавки в бетон, фундаменты были залиты в намеченные сроки без прогрева, с надстроенными «тепляками».  29 декабря Семён пришёл к Власову и сообщил о завершении работ по фундаментам на ЦМК.  Два стапеля для Хапа были тоже готовы. На следующий день стапеля уехали в Лобню.
      Новый, 2005год Семён и Надя опять встречали в узком кругу у Наволоцкого, с Царёвыми Стасом, Светланой и их сыном Вадимом. А через двенадцать дней у Викентия Григорьевича был Юбилей, 65-лет. Вот когда Надя и Семён познакомились со всей роднёй и друзьями своего друга.  Викентий Григорьевич и его дети накрыли, в субботу 15-го января, богатый стол у него дома. Поздравить пришли все друзья, с которыми они дружили ещё, когда была жива его жена. Собралось около двадцати человек. От душевности и искренности поздравлений у Викентия Григорьевича слезились
                566
глаза, которые он часто вытирал платком. Речи произносили долгие. Надя раздала на листочках всем сидящим за столом, слова песни сочинённые Семёном, когда дошла их очередь поздравлять Григорьевича. Невестка Григорьевича, пришла на Юбилей с аккордеоном, чтоб компания попела песни в конце застолья. Она быстро подобрала мотив «Вот кто-то с горочки спустился», на который были написаны стихи. Когда Семён встал, чтоб начать поздравление, Викентий Григорьевич, подошёл к Семёну и стал рядом. Семён, перед тем как начать петь песню, прочитал эпиграф к ней.

                «В момент, когда ты появился, такой большой и розовый.
                Весь православный мир крестился, обнявши ствол берёзовый.
                Не знали, как сие явление, им, воспринять?
                Всем миром радоваться, или прочь бежать!»

Семён запел песню, после дружного смеха всех и яркого музыкального вступления. К нему присоединился весь коллектив за столом. Григорьевич положил руку на плечо Семёна и не снимал её до конца песни, всё чаще и чаще вытирая слёзы с глаз.

                А кто спрошу, я Вас, родился?
                Чья мамка, мучилась, не зря?
                В мороз и, стужу, появился,
                Двенадцатого, января.

                Его, назвали, Победитель,
                Викентий, друг наш, дорогой.
                Пророком был, его, родитель.
                Предвидел он, характер, твой.

                И Казахстан, где жил, и рос он,
                Помнит мальчишку, - шалуна.
                Сад не один, ты там, обнёс,
                Девки страдали, не, одна.

                Во всех делах ты, скрупулёзный.
                Сам справедливый, и, большой.
                Ты вышел родом, из, народа,
                Как говорится, парень, свой!

                И вот теперь живёшь спокойно,
                Культурный, сытый, ох, - какой.
                Пусть, одеваешься, ты модно,
                За то в душе, такой, простой!

                И невзирая, на, победы,
                В «шеш-беш», «девятку» и, в лото.
                567
                Нам помогаешь, всё же, бедным,
                Пивка нальёшь, подашь, пальто!

                Шестьдесят пять, ещё не вечер,
                А для тебя, и не, обед.
                И пусть тебя, при каждой, встрече,
                Волнует, женский, силуэт!

                Здоровья, радости, и счастья,
                И денежек, мешок, большой.
                Пусть обойдут, тебя, несчастья,
                Григорьич, наш ты, дорогой!
 
Когда закончили петь, Викентий Григорьевич и Семён расцеловались под громкие аплодисменты и торжественный тушь, в исполнении невестки на аккордеоне, который вернул Юбиляра в бодрое состояние.
        Ещё до дня рождения Наволоцкого, 4-го января, Семён побывал в Лобне, в цеху, который арендует Хап. Зафиксировав на бумаге размеры цеха и схему расположения оборудования, Семён пообещал в субботу, приехать туда с планировкой участка. Как и обещал, 9-го января, он, с мастером Иваном Смальцем, обсудил каждую деталь на планировке, по расстановке оборудования и стапелей, вплоть до подвода розеток для ручного электрического инструмента и подвода воздуха, для покраски щитов опалубки, перед установкой на них ДСП. С 13-го числа в цеху приступили к производству опалубки. Когда Семён приехал туда, в субботу 22 января, 8 щитов размером 1,5х3 метра уже были отправлены на объект, где работали бригады Хапа. А в цеху были складированы, уже изготовленных таких щитов, 18 штук. Довольный Хап, ходил по цеху и просил Семёна подготовить, к концу месяца, чертежи ещё хотя бы на два типоразмера щитов опалубки.  Он начал производство опалубки с полторашек, чтоб покрыть большую площадь стен щитами. Затем, ему хотелось получить чертежи и спецификации деталей на 1,2 и 1,0  метра. И дальше, каждую неделю, по одному типоразмеру с понижением размеров ширины щитов на 200 миллиметров. Семён пообещал ему до конца месяца чертежи на один типоразмер, так как ему придётся отвлечься на следующей неделе на строительную областную выставку в МВЦ «Крокус Экспо» на несколько дней. И напомнил Хапу о договорённости по ежемесячной оплате труда. Хап тут же достал 15 тысяч рублей и выдал Семёну остаток зарплаты за декабрь месяц. Последующие полгода Хап плотил Семёну ежемесячно 30 тысяч рублей. Семён, когда готовил экономическое обоснование строительства ЦМК, определил, что закупка одного комплекта опалубки «PERI», обходится покупателю от 6-ти миллионов до 10-ти миллионов и более. В зависимости от объёмов строительных работ на строящемся доме. С закупкой крепёжных элементов, комплект опалубки, изготовленной самостоятельно обойдётся Хапу, максимум, 4-ре миллиона рублей. Соответственно, затраты на Семёна 180 тысяч рублей за полгода, для
                568
него, абсолютно приемлемы. А у Семёна предстояла свадьба дочери в этом году. Поэтому Семён хоть и понимал, что продешевил, но как говорят: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе». У Семёна уже тогда зрели планы изготавливать сборные перекатывающиеся конструкции опалубки на колонны, пилоны. И конструкции, на раздвижных талрепах, лифтовых шахт. И, не только на это. У него получалось, любую строительную конструкцию с фотографии, перенести на бумажные чертежи с деталировкой. За это он получал отметки «хорошо» и «отлично», ещё в учебных заведениях, на начертательной геометрии и черчении, когда выполнял проекции, сечения, вырезание четверти и деталировку узла или механизма, лежавшего натурально перед ним на столе, или нарисованного на плакате. Вот когда пригодилась эта учёба. Конечно, копирование конструкций, это, своего рода, плагиат. Или, проще говоря, воровство. Но воровство заключалось в основном в заимствовании идеи, или метода исполнения конструкции. А сама конструкция, спроектированная Семёном, всегда отличалась от оригинала. Так как оригинал, за частую, был изготовлен из таких материалов, что их невозможно достать. Либо некоторые детали были литыми и цельными. Семёну, опять приходилось делать их сборными из нескольких деталей изготовленных из металлических профилей. И ещё, в чем Семён находил успокоение, так в том, что зарабатывает каждый, кто как может. Плагиат часто происходит на государственном уровне. Когда одна страна у другой подсматривает конструкции ракет или самолётов, а тем более узлов для них. Дорабатывает их конструкцию, переделывает немного откровенные мелочи, и выдаёт как за своё, самостоятельно спроектированное изделие. Что же тогда остаётся делать гастарбайтеру Семёну, чтоб обеспечить свою семью средствами к существованию. Тем более, что официально конструктором, его никто, никуда не берёт.  В отделе кадров «Долгопрудненского научно-производственного предприятия» (ДНПП), с ним, даже не стали собеседовать. Такая же картина была и на других машиностроительных предприятиях, куда он обращался.
      Подготовить павильон на строительной выставке и работать там представителями от ООО «Проект + Строй-конструкции», Власов поручил Борисовой, Никитиной и Мелихову. Ежедневно присутствовал там он и сам, с утра и до закрытия, все четыре дня. На второй день выставки Семён в обед пошёл перекусить в кафе. Сидя за столиком, допивая кофе, он увидел знакомое лицо, направляющееся к нему с блюдцем, заполненным доверху бутербродами в одной руке и пустыми бокалами, и бутылками коньяка и кока-колы, в другой. Улыбаясь, ещё на подходе к столику, он стал приветствовать Семёна.
       -- Привет бродяга! А я думал, ты давно уже отправился восвояси. В Донбасс, раз ни разу не позвонил мне.
      Семён старался быстро вспоминать, кто это, и не как не мог вспомнить.
      -- Что Сеня, не узнаёшь? Позняков я, Володя.
      -- Ёлкин дрын! Володя! Да тебя не узнать! – вскочил со стула Семён.
      -- Да… - протяжно сказал Володя, ставя на стол аккуратно свою ношу. –
                569
Как говорится, иные дела, иные, что там, нравы.
      -- Да я тебя на улице, в жизни не узнал бы. Бородка, усы, галстук.
      -- У тебя теперь тоже, борода, усы, галстук. Однако я тебя сразу узнал. Только располнел ты брат, за эти, без малого три года.
      -- Есть такой грех. Ну, здорова! – Обнял Семён Володю и пожал руку. – Садись, рассказывай. Как ты тут оказался? Ты же вроде запчастями на самолёты должен торговать. Или вам ангары понадобились, что ты на строительной выставке появился.
       -- Давай, сначала за встречу бахнем, потом всё по порядку. У тебя время есть, полчаса? – спросил Володя, разливая коньяк.
       -- Да, конечно есть. Там девчонки и сами справятся. Они знают, куда я пошёл. Если что позовут.
      -- Вот и хорошо. Ну, за встречу!
      Они выпили и пока Володя закусывал бутербродом, Семён, запив колой, первым начал допрос.
     -- Ты ешь, я уже перекусил. Ешь и рассказывай. Где ты, что ты?
     -- Правильно будет, пока я закусываю, ты первый расскажи. Куда пропал?
     -- Да никуда я не пропадал. Меня, после нашего с тобой разговора в кафе, как ты и предупреждал, обманули. Пришлось хлопнуть дверью. На прощальный банкет, в наше кафе, пришёл один Свечников. Как я тогда в кафе пообещал Анатолию Геннадьевичу, теперь работаю в строительной организации. Правда, уже во второй. В первой, опять со мной не порядочно обошлись, как в нашем «Инвестпромтоваре». Пришлось опять уйти. Особого ничего не достиг. Так, пока по квартирам скитаюсь. Гражданства тоже, ещё далеко до него. Приобрёл только машину «семёрку» и друзей. Строительная фирма, где я сейчас работаю, «Проект + Строй-конструкция» вроде не плохая. Особенно хозяин. Вроде деловой и порядочный мужик. Пообещал, к концу года квартиру. Правда, пять лет отрабатывать за неё надо будет. А это, как ты понимаешь, ещё и к лучшему. Гарантированная работа на пять лет. Сейчас вот здесь на выставке у нас свой павильон. Показываем свои возможности в строительстве, и представляем город Долгопрудный. Ну, что ещё. С женой развёлся официально, в прошлом году. Вот, пожалуй, и всё.
      -- Слушай Сень, не так уж и мало. Давай ещё по чуть-чуть.
      Они выпили, и Володя продолжил.
      -- Смотри, - машина, друзья, квартира на горизонте и гарантированная работа. Молодец. А почему не позвонил, ни разу? У меня то, телефона твоего не было. А у тебя мой номер есть. Я его, до сих пор не менял.
      -- Да знаешь Володь, как-то закрутился. Сначала, не чем было хвастаться. Потом кинули с квартирой. Потом, пока обосновался на новом месте. Одним словом, оправданий других нет, кроме как закрутился. А как ты эти три года прожил? Как и где жена с дочкой?
       -- Ох, Сеня, Сеня. Давай ещё по чуть-чуть.
       Володя налил понемногу. Они выпили, и он рассказал.
        -- Знаешь старик. Я ведь тоже, эти три года помотался, пока пришёл вот к
                570
этому столику. В «Авиаприборе», честно говоря, не потянул. Через полгода, когда подобрал новую работу, сам ушёл оттуда. Такие интриги! Наша «Инвестпромтовары», отдыхает. Поменял ещё две организации и вот уже полгода работаю в «Евро Экспо Холдинге» менеджером. Сокращённо «ЕЭХ». Как тебе название?
       -- Классное название, - рассмеялся Семён. – И чем же вы занимаетесь, точнее, чем ты занимаешься?
       -- Чем занимается фирма, лучше туда не вникать. А я, простой менеджер, который на всевозможные выставки, от контрацептивов, до, тех же самолётов, приглашает разные организации, работающие в данном бизнесе, и помогаю им создать свой павильон, или площадку, для рекламы. За это, они нашей фирме платят деньги.
        -- Фирме платят. А тебе? – поинтересовался Семён.
        -- Ты знаешь, пока не жалуюсь. Минимум полсотни имею. Бывает и больше. Кстати. А у тебя Сеня, как с этим?
       -- Меньше. Но, как говорят, к этому стремимся. А в личной жизни у тебя, как? К жене, на Ангару, ездишь?
       -- О… Надо, ещё.  По чуть-чуть, - сказал и налил немного в бокалы Володя.
       -- В личной жизни, - выпив, продолжил Володя, уже немного захмелев. Видно, на старые дрожжи. - У меня как у Отелло. Только Отелло, это моя жена. Она неожиданно приехала и застукала меня с моей московской красавицей. Но, я же тебе говорил, что она у меня умная, хоть и красивая. Она, чуть не убила её. А меня, коль я такой великий менеджер стал, отправила продавать нашу двухкомнатную квартиру на Ангаре в Мотыгино. Есть там такой довольно крупный город, по местным меркам. И мне удалось там продать её довольно таки не плохо. Теперь здесь купили квартиру на нулевом цикле строительства в Митино. Взяли ипотеку. Жена работает в торговом центре на МКАД-е.  Дочь, поступила в институт в прошлом году. Я, почти постоянно тут ошиваюсь. Так что тоже, вроде всё в порядке.
       -- Тоже молодец. И семью сохранил и перевёз сюда на постоянное жильё. Дочь учится в институте. Оба зарабатываете. Скоро в свою квартиру въедете. А про «Инвестпромтовары», что слышал? С кем ни будь из знакомых, разговаривал?
       -- Ну, ты Сеня даёшь! Ты что и с ними ни с кем не связывался за эти годы? Там полная пертурбация.  Два года назад уволили старшего менеджера Уварова Александра Игоревича, вроде как за ту соль мёртвого моря. Её продали с большими убытками той фирме, которая им её и продала. Перед тем, как склады переезжали на новое место, около года тому назад, уволили   Свечникова, из-за пожара на старом складе.  Он поставил свой погрузчик ПУМ-500, которыми, ты знаешь, он торговал, на пару дней, пока приедет за ним покупатель, в склад, где хранился чай. Без согласования с руководством. Этим погрузчиком кто-то, что-то погрузил вечером, а ночью у погрузчика, замкнула масса, которую забыли отключить. Сгорел весь склад, вместе с погрузчиком и чаем.   Хорошо, говорят, что чай, за полгода до пожара, успели
                571
застраховать. Перед пожаром, за неделю, уволился и Хомяков. Посторонка, генеральный директор, во время пожара, находился в Саранске. У них там какой-то большой контракт с «Лисмой».
      -- А от кого ты это всё узнал? – удивился Семён. – Не от Дмитрия Юрьевича Посторонки же?
      -- Да нет, конечно. Здесь, на выставке электрического оборудования была Голубева Вера Васильевна. Ты знаешь, она занималась продажей трансформаторов, это её тема. Так же, вот как тебя, встретил её. Пришли сюда в кафе попить кофейку. Она мне всё рассказала. За тебя спрашивала. Я высказал предположение, что ты уехал назад на Донбасс. Она теперь на фирме старший менеджер, вместо Уварова.
      -- А вместо Хомякова кто?
      -- Кого-то нового взял Посторонка.
      -- Да, дела… Ох ты, Володя. По-моему, это меня разыскивает Юля.
      -- Хорошенькая. Ладно, давай, тут по не многу осталось, и беги.
      -- Нет, Володя. Давай ты сам. Вот моя визитка. Если что, созвонимся. Наверное, шеф меня ищет. Иначе, зачем я им нужен? Спасибо за коньяк. С меня причитается. Пока.
      Семён направился навстречу Юле. Она сообщила, что в их павильон зашёл Громов, Губернатор Подмосковья с областной выставочной комиссией. Марина Юрьевна отправила её, чтоб она нашла Семёна. Когда Семён пришёл в павильон, там никого не было, кроме Марины Юрьевны. Она сообщила, что Власов, был на месте, и всё прошло хорошо. Громов посмотрел все стенды и немного видовой фильм. Ему всё понравилось. Власов ушёл за ними. За организацию павильона на выставке все трое организатора получили хорошие премии. После выставочной суеты, жизнь вошла в обычное русло. Участок Семёна продолжал ремонт опалубки. Семён готовил техническую документацию на опалубку по двум организациям и готовил документы на сертификацию опалубки «ПСК+».
      В начале февраля у Нади и Семёна была в гостях Анна. Она приезжала одна на пять дней. Конечно Семён, и особенно Надя, постарались встретить её не хуже, чем дочь и внучку Надежды. Были во МХАТ-е, ездили в Лобню к друзьям Царёвым и опять выходили в лес на шашлыки. Купили ей разные обновки и модную дублёнку.  Анна сообщила, что они решили расписаться с Владом 6-го августа. Пригласила Семёна и Надежду Николаевну обязательно приехать на свадьбу. А папе надо быть на несколько дней раньше, чтоб поучаствовать в подготовке к свадьбе.  Дядя Гена, он, конечно, поможет, чем сможет. Но дядя Гена, есть дядя Гена, а не папа.
        Лето 2005-го года ознаменовалось двумя крупными праздничными датами для Нади и Семёна. Пятидесятилетним Юбилеем Надежды и свадьбой дочери Семёна. Юбилей праздновали на территории детского яхт-клуба «Дельфин», расположенного на Котовском заливе. Крюков Владимир Николаевич помогал клубу устройством электрического освещения всей территории.      Включая причалов и обслуживанием систем электропроводки
                572
учебных корпусов, ангаров и столовой. Он давно дружил с директором клуба Беляевым Виктором Германовичем и руководителем секции олимпийского резерва, Олимпийским чемпионом, чемпионом СССР Медведевым Виктором Яковлевичем. Протекция Крюкова помогла устроить праздник у воды. Наде запомнился первый Юбилей на Подмосковной земле. Присутствовали, кроме руководства яхт-клуба и Крюкова, большое количество гостей. Приехали из Донбасса дочь Нади, Виктория с мужем Валерием и внучкой Дарьей. Были бывшие соседи по квартире на Павлова, Добрые Иван Васильевич и Ольга Васильевна. Подруги Нади, Борисова Марина Юрьевна с мужем Ильёй Сергеевичем и Журавлёва Татьяна.  Друзья из «НСМУ» Городовы Анатолий с женой Инной и Дробницкий Григорий Васильевич. И, конечно же, были на Юбилее Царёвы из Лобни в полном составе, подруга Люся Кондратюк со своим приятелем Дмитрием и Наволоцкий Викентий Григорьевич с хозяйкой новой квартиры, которую снимали Мелиховы, Красильниковой Верой Ивановной. Сюрпризом было появление на Юбилее двоюродного брата Семёна, сына маминой сестры, 39-ти летнего Николая Таранушенко с девушкой Нелей. Он недавно переехал из Чукотки, после развода с женой, где прожил почти пятнадцать лет. Это было первое большое застолье, которое организовали Мелиховы, на природе. Светлана Царёва сочинила и, вместе с мужем Стасом, организовала театрализованное поздравление Юбилярши. За ранее подготовили и нарядили всех действующих лиц в импровизированные костюмы. Прибытие морской царицы под канонаду петард, на личной яхте Медведева Виктора Яковлевича, с богатырями к украшенному шарами и цветами берегу. Торжественный выход Царицы Надежды с богатырями, к заграничному хозяину острова барону «Стограмму», роль которого играл Семён. С ним была   свита и солдаты, захватившие остров. Аборигены просили царицу освободить остров и их от рабства. Оно заключалось в том, что их заставляют пить спиртное каждый день без причины.  Им надоело это делать каждый день.  По распоряжению Олимпийского Бога «Виктора Победителя», пришедшего на яхте вместе с Царицей Надеждой, были устроены соревнования между богатырями с яхты и солдатами, захватившими остров. Кто победит, тех остров и останется. Соревновались в плаванье под водой. В бросании мяча из воды в картонный короб на берегу. Бросающие мяч, стояли в воде по шею. Танцевали морской танец «яблочко», кто больше сделает танцевальных движений эмитирующих, движения моряков. Выпивали ром, с установленной полной рюмки на лезвие кинжала и последующего метания кинжала в цель. Подвёл итог соревнованиям Олимпийский Бог «Виктор Победитель» и признал ничью, в соревнованиях между солдатами и богатырями. Должно всё остаться как есть. Но захватчик острова, барон «Стограмм», поражённый красотой Царицы Надежды, согласился дать вольную аборигенам и не заставлять их больше пить без причины, если только царица согласится выпить с ним на брудершафт. Люся Кондратюк внесла изменения в сценарий праздника и втайне от всех сплавала за настоящими лилиями в глухую заводь.     Русалкой, она вышла из воды на берег, в «мини»
                573
купальнике, увешанном листьями лилий и с букетом цветов лилий в руках.  Подойдя к барону «Стограмму», пыталась соблазнить его цветами лилий, чарами и своим заманчивым поведением. Но барон отклонил чары русалки и приказал утопить её в воде, чем она воспользовалась и уплыла во свая-си, когда её бросили с причала в залив солдаты. Царица согласилась выпить брудершафт, если их поддержат аборигены, так как была причина и все остальные присутствующие на празднике. После брудершафта, всеобщего ликования и общей фотографии гостей Юбилея на фоне яхты, с выловленной русалкой обратно из воды, по команде царицы её богатырями, все отправились к праздничному столу. Продолжать чествовать Надежду.
      В августе Семён и Надя отправились на свадьбу Анны и Владислава. Родители жениха старались сделать её помпезной. Это у них вполне получилось, даже на уровне Луганска. Торжественная роспись проходила в одном из лучших Дворцов бракосочетания Артёмовского района города. Отмечали свадьбу в железнодорожном ресторане с очень хорошей кухней. Всего приглашённых, с двух сторон, было около пятидесяти человек. Молодые, прежде чем появиться в ресторане, заставили всех гостей ожидать их около двух часов. Специальные операторы снимали почти часовой фильм проезда молодых по всем памятным и красивым местам города, с большим количеством фотографий. Надежда уехала со свадьбы, в Андреевск, после торжественной части и росписи молодых во дворце. Геннадий, новый друг Полины, оставался на свадьбе до конца. На свадьбу приехала и бабушка Анны, из Фадеевки, Маргарита Артемьевна.  Семён не видел её около пяти лет.  Весь вечер в ресторане и, накануне днём, они не пересекались близко. Вечером, когда гости разъезжались, в автобусе им довелось сесть на сиденьях, напротив.  Они долго делали вид, что не замечают друг друга. Хотя Семён, когда отворачивался в сторону, для общения с кем не будь, чувствовал на себе тяжёлый взгляд бывшей тёщи. Наконец их взгляды встретились и, в затянувшейся паузе, Семён заговорил первым.
      -- Маргарита Артемьевна. У меня не было возможности до этого. В общем, мы с Полиной, принесли вам много переживаний, на старости лет. Я вас прошу, простить меня за это.
      -- Бог простит, - как выстрелив, ответила Маргарита Артемьевна и отвернулась.
      После свадьбы, Семён, по просьбе родителей, свозил их и сестру Светлану, с дочерью Ниной и внучкой Анжеликой, в Таганрог к Златовым. Отец, очень хотел повидаться с сестрой Зинаидой Степановной. Её мужа Александра Ильича и бабушки Кати, на свете уже не было. Все вместе, они успели проведать могилки на кладбище и покупаться в Азовском море.
      Осень, как и всё лето 2005 года, Семён прожил в надежде начать строительство ЦМК. Но Васильев постоянно отлаживал строительство. Семён изготовил опытные экземпляры опалубочных щитов на новеньких стапелях. Их отвезли на испытания в сертификационный институт и в октябре получили сертификат качества опалубки «ПСК+». УМК изготовил все маленькие щиты,
                574
о которых мечтал главный инженер Шубин. Но темпы строительства, с каждым месяцем становились медленней. Дом, в котором должен был получить квартиру Семён и Надя, заморозили на уровне второго этажа железобетонной заливки. Все деньги направлялись на отделку хотя-бы двух домов, которые необходимо было сдать в этом году. Власов просил Семёна не беспокоиться. Как говорят: «солдат спит, служба идёт». Так и у Семёна, пять лет идёт, а квартиру получит на следующий год, по действующему договору. Надю и Семёна это успокаивало, и они решили встретить Новый 2006-ой год на Донбассе, с родственниками, впервые за четыре года. Свою «Мурену» Семён оставил на территории новостройки под охраной, а сами отправились в Луганск поездом. Транзитом с вокзала, на автобусе они 29 декабря прибыли в Андреевск. Разъехавшись по своим родственникам, они провели отдельно друг от друга два дня. Семён с родителями и семьёй сестры Светланы, которая собралась, наконец, в полном составе на Железнодорожной. Муж Игорь, дети Сергей и дочь Нина с мужем Романом и дочкой Анжеликой.  Надя, в родовом гнезде у своего отца на Партизанской. Проводив старый год,  со своей  роднёй, Семён  и  Надя, в 22-00 часа, как они договорились раньше,  отправились встречать Новый год в дом Виктории и Валерия Молчановых, с внучкой Дарьей на улице Политаева. Встречали Новый год два раза, по русскому, а потом по украинскому времени с интервалом в один час. Запускали, привезённые из Москвы фейерверки, получали подарки от Деда Мороза, спрятанные под огромной живой сосной, наряженной в доме. 2-го числа к ним на Политаева съехались все родственники Нади, кроме отца, и друзья Нади и Семёна. Празднование Нового года, продолжилось.  3-го января, Надя и Семён, договорились поехать в гости к Анне и Владиславу в Луганск. Надя, проведав своего отца, должна была приехать на автовокзал, откуда автобусом ехать на Луганск. По пути ей предстояло попросить водителя подобрать Семёна на простой городской остановке. Семён с утра тоже пошёл проведать родителей, перед поездкой в Луганск. А потом он должен будет выйти на условленную остановку. Придя к родителям, он узнал, что утром маме стало плохо. Когда Семён пришёл к родителям, у дома стояла «скорая» и уже собиралась уезжать. Врач сказал, что это обычная возрастная ситуация. Ведь ей, без малого, 74-ре года. Маму накололи лекарствами, и пообещали, что дальше ей будет легче. Пройдя в дом, Семён увидел, что мама спокойно спит и отец тоже прилёг рядом на двуспальной кровати и задремал, после неспокойной ночи. Светлана, узнав, что Семён собрался с Надей ехать к Анне, посоветовала ехать в Луганск.  И Анна в Луганске ждёт, да и Надя, наверное, уже садится в автобус на автостанции. Она с мужем Игорем будут тут всё контролировать. Сейчас мама и отец будут спать. Потом, Света договорилась с медсестрой, которая живёт на их улице, она вечером придёт и уколет маме ещё лекарства, которые прописал доктор. А завтра, когда они с Надей вернутся из Луганска, проведают родителей вдвоём. Семён согласился с доводами сестры и отправился на остановку. Через два с половиной часа они с Надей, уже сидели за столом в квартире у Анны и Владислава. Они были очень рады
                575
гостям и подготовили богатый стол и подарки. Москвичи тоже привезли им подарки. Кроме всего прочего, зная, что у Анны хобби собирать красивые, богато одетые куклы, они привезли красивую большую говорящую и поющую куклу. Потом вместе посмотрели фильм, снятый на свадьбе, который Семён и Надя ещё не видели. Около шести часов вечера прозвучал телефонный звонок. Светлана, с плачем в голосе сообщила, что мама умерла. Семён и Надя, быстро собравшись, успели на последний автобус из Луганска в Андреевск. Светлана, когда Надя и Семён зашли в дом, придя немного в себя, рассказала, как всё произошло.
         -- Мама и папа проснулись около двух часов дня.  Папа встал и пошёл на кухню, чтоб немного покушать.  Мама кушать не стала, попила  чаю  с  мёдом  и  показала  рукой,  чтоб  ей  укололи обезболивающее лекарство. Говорила она плохо, больше показывала руками. Я послала Игоря, и он привёл медсестру. Слава Богу, она была не на дежурстве, сегодня выходная. Она уколола обезболивающее и лекарство, что доктор прописал. Серёжа ходил в аптеку, купил. После уколов, она опять захотела спать. «Пусть спит, ей сейчас станет легче», - сказала медсестра. Я вытерла маму всю влажной тряпочкой, мне Игорь помог её ворочать, и она быстро уснула. Папа покушал и лёг с ней рядом. Мы пошли тоже покушать, к себе домой, и я на пару часов прилегла отдохнуть. В пять часов вечера я опять пришла к ним и удивилась. Обычно у них всегда горел свет, в это время.  Отец, что не будь, делал. Печку углём подсыпал, или книгу читал. А это подхожу, у них темно. Вошла в дом, позвала отца. Он отозвался. Включила свет, подошла к маме и вижу, что она лежит, повернувшись к отцу, положив руку на него. А отец лежит повёрнутый к ней, и голова его, у неё, на подушке. Я пошутила, мол, вы чего тут лежите, целуетесь? Отец повернулся на спину и лёг головой на свою подушку. А у мамы рука сползла как-то не естественно, между ними. Я к маме, а она мёртвая. Я как крикну: «Мама умерла!». А отец, стал медленно подниматься с кровати и бурчать себе под нос: «Не хрена себе, легче стало. Действительно, полегчало…». Я сразу позвонила тебе, после того, как вызвали «скорую».
       Дальше происходило всё, как и должно было быть на похоронах. И Полина пришла сразу, как узнала от Светланы о смерти мамы. Она проявила себя очень отзывчивой и деятельной. За что Семён ей был очень благодарен. Все хлопоты по выполнению ритуальных условий по похоронам она взяла фактически на себя. Хотя она и потребовала, чтоб Надя не присутствовала на похоронах. Надя согласилась с этим, и наметившийся конфликт закончился. Тем более, что Надя, видела живой Антонину Поликарповну, мельком, всего один раз. Семён, как мог, держался, и принимал непосредственное участие в организации похорон, вместе с Игорем и Сергеем. После похорон, Семён и Надя сразу уехали в Москву. Отца Светлана забрала к себе в дом. Маленькая комнатка, прямо за кухонной печкой, у них в доме была не занята. А ту хату, в которой жили несколько лет, после переезда из посёлка Коммунарский, Семён и Светлана решили продать, чтоб были деньги на всё необходимое для отца. Покупатели нашлись в течение месяца.
                576
       По приезду домой, Семён пытался забыться в работе. Но работы настоящей, чтоб могла захватить, было мало. Организация продолжала и в наступившем году, медленно, сбрасывать темпы строительных работ. Власов хотел быстрей достроить катамаран, чтоб продать его и пополнить частично оборотные средства на строительство домов. Но готов он был на конец февраля, только на 60%. С кредитами обстояли дела тоже не хорошо. Очевидно, банковские руководители пронюхали о состоянии дел ООО «Проект + Строй-конструкции» и не спешили их давать. Семёну пока плотили зарплату вовремя, а рабочим стали задерживать её. Из УМК рассчитались Шамовцев и Букаев, пришедшие последними на участок.
         После поминального дня по случаю 40-ка дней смерти мамы, 12-го февраля, в узком кругу с Царёвыми, Люсей Кондратюк, Татьяной Журавлёвой и Наволоцким, Семён совсем впал в депрессию. Всё к ней располагало. В работе не было никакого просвета. Погода мерзкая, слякотная, и осознание потери дорогого человека всё это усиливало отрешённое настроение. Надя понимала Семёна. Она потеряла 60-ти летнюю маму в 1989 году и до сих пор, при воспоминании о ней начинала плакать. Как она не старалась настроить Семёна на оптимистический лад, у неё это плохо получалось. В один из вечеров, сидя в своём кабинете на автобазе, когда все ушли уже домой, Семён, после рюмки коньяка, из когда-то не допитой бутылки, написал стихи.

                Сорок дней, как тебя уж нет,
                Сорок дней, как тебя не стало.
                Нет, не знал я страшнее бед.
                Нет, душа моя так не стонала.

                Знаю мама как ты жила,
                Что ждала, и о чём мечтала.
                Твоё счастье последних лет,
                И о ком ты, переживала.

                Как же мало я проявлял,
                Теплоты к тебе и внимания.
                Я всё время куда-то бежал.
                Встреча, ужин, и расставание.

                Как же мама я не успел,
                Рассказать тебе глядя в глаза…
                Это вечный теперь мой удел,
                В горле ком, на глазах слеза.

                Не писал для тебя стихи,
                Лишний раз, к себе не прижал.
                Промывая слезами мозги,
                Осознал.  –  Сиротою стал.
                577
       Во второй половине марта, 17-го числа, в конце дня в пятницу, Семён зашёл в кабинет Власова и напросился на откровенный разговор. Власов, нехотя, согласился. На вопрос по поводу перспектив предприятия и в частности, строительства ЦМК и ориентировочных сроков получения им квартиры, Семён предложил поменять адрес квартиры на тот дом, который скоро сдаётся, Власов ответил.
      -- В этом доме, который тоже сдаётся с опозданием, свободных квартир нет.  Иначе я сам бы предложил такой вариант обмена тебе.  Поэтому, ждать придётся квартиру, в своём доме. А он, скорее всего, будет сдаваться весной 2008-го года. Так как строительство этого дома останавливается до осени. Кредиты нам заморозили, пока у меня появится что заложить. Я найду что заложить, но только к осени. Так что, сам понимаешь, вести речь о строительстве ЦМК, сейчас нет возможности. На пару лет, это точно. Всех людей, кроме тех, кто будет доделывать начатое, я перевожу на полставки и отправляю в отпуска, с сохранением зарплаты. Включая ИТР. Но выплачивать её буду тогда, когда появятся деньги. А это сам понимаешь, не знаю, когда. Тебя, на первых парах, ближайшие месяца два, три, поддержу и платить буду всю ставку наличными. Но ты постарайся за это время найти подработку.  Думаю, к следующему Новому году всё наладится. Ты меня понял?
      Семён, услышав всё это, мягко говоря, опешил. Васильев, заметив это, рассмеялся.  Он встал из кресла и направился к вешалке одеваться.
      -- Семён, что ты так растерялся, как тогда в первый день нашего знакомства, - говорил он весело, одеваясь. – Это бизнес, бывает всякое. А что делать мне, в такой ситуации? Ты попросил, я тебе честно всё рассказал. Выкрутимся, даже не сомневайся. Но вот когда, пока сказать не могу. И ты, меньше распространяйся о том, что я тебе сейчас сказал. Договорились?
       -- Да, конечно, Дмитрий Константинович, - придя немного в себя, пообещал Семён. – Спасибо за откровенность. От меня никто ничего не узнает. Это я вам обещаю.
      -- Ну, пошли. А то я думал, тебя везти домой мне придётся, так ты расстроился, - продолжал говорить, улыбаясь, Власов. Выключив свет в кабинете, и закрыв его, они пошли по коридору. – Скажи Сигитову, с понедельника, они с напарником будут работать на стройке, по вызову. Ограждения ставить, или ещё чего, там найдётся. У тебя есть чем заняться?
       -- Да, пока есть. Надо закончить чертежи на комплект опалубки для лифтовых шахт. А что делать мастеру Ивану Франко?
       -- С понедельника он попросил отпуск, а дальше, посмотрим. Он что, тебе не говорил?
       -- Ах да, я забыл. Он предупреждал меня, два дня назад.
       Семён с Власовым спустились вниз по лестнице, и вышли из здания офиса на стоянку машин. Распрощавшись, Власов сел в машину и уехал. Семён остался сидеть в своей «Мурене» в тяжёлом раздумье.
        «Как это всё рассказать Наде? Ничего себе год «Собаки» начался. И что дальше? Где искать подработку?»
                578
       Заехав в магазин и купив продукты, как на праздничное застолье, Семён появился домой, уже в весёлом расположении. Надя удивилась и стала расспрашивать, что произошло.  Может им дают квартиру, в том доме, что сдают в этом году. Семён, немного поинтриговал, а потом сообщил, что Власов и сам надеялся это сделать, но не одна квартира так и не освободилась. Отказников нет, и теперь уже не будет. Дом, скоро сдаётся.  Но новости, у Семёна, есть. Их он расскажет за ужином, а лучше после. Услышав такие обещания, Надя поняла, ничего хорошего, он не расскажет. За ужином Семён старался расслабиться выпивкой спиртного и говорить на отвлечённые темы. Больше говорили о предстоящем получении вида на жительство в России. Похоже, что эти мучения вот-вот должны закончиться и начаться новые. Оформление документов на получение гражданства России. Надя сообщила Семёну, что Журавлёва Татьяна купила себе двухкомнатную квартиру и договорилась со Стасом Царёвым о внутренней отделке. Стас и его люди пообещали, если материалы все будут, закончить монтаж инженерных сетей и отделку за три месяца. Через три месяца, она собирается переехать в новую квартиру с мамой, из семейного общежития.
        -- Но самое главное, Сеня, - продолжала Надя, - это то, что она пообещала нам помочь. Я спросила её о временной прописке нас в её квартиру. Чтоб мы могли получить вид на жительство, а потом и гражданство. Представляешь, какая она прелесть, - немного захмелев, тараторила Надя. -  Не моргнув глазом она сказала, что нет проблем. Только надо будет доплачивать за коммунальные услуги, которые будут насчитывать ей на нас. А когда я стала обещать её отблагодарить, то она, чуть ли не обиделась на меня. Говорит, мол, кто же нам переселенцам будет помогать, как не мы сами, друг другу. Я хотела её расцеловать. Ведь я же, уже обращалась с такой просьбой к одной подруге. Лиду, контролёра из автобусного парка помнишь, мы жили у неё, с её мамой.
       -- Помню, - наконец вставил слово Семён, - с Анной Ивановной, царствие ей небесное. Хорошая старушка была. Спортивная.
       -- Так вот. Она мне отказала. Нашла тысячу причин и отказала.
       -- Ну, и Бог с ней, проехали. А Татьяна, значит, пообещала нас прописать к себе в новую квартиру?
       -- Да, как раз нам это в августе надо будет, через пять месяцев.
       -- Слава Богу! Хоть одна приятная новость, с начала 2006-го года. Давай, за это выпьем, - сказал Семён и налил рюмки водкой.
       -- Чего ты мне водки налил. Я же вино пила? – удивилась Надя. – У тебя, наверное, новость такая, о которой ты обещал рассказать в конце ужина, что только водку надо пить?
       -- Пожалуй, - спокойно сказал Семён, поставив уже поднятую рюмку водки на стол обратно. – Власов просил никому не говорить. И ты, смотри никому. Не Борисовой, не Журавлёвой, и вообще, никому.
       -- Господи, ты меня не пугай Сеня. Что у него случилось?
       -- Он сказал: «Это бизнес, бывает всякое. Выкрутимся, не сомневайся. Только вот когда?». А этого, когда, он не знает. А наступит это, не раньше, чем
                579
 через два года. Дом, в котором наша квартира, цех ЦМК, и нормальная зарплата. Всё замораживается. Мне пообещал два месяца платить, пока я найду себе подработку, а потом, как всем. Переведёт на полставки и выплатит эти накопленные полставки, когда появятся деньги. А, всё это время я, буду находиться в отпуске, если не понадоблюсь раньше. Нет у него денег сейчас ни на строительство, ни на цех. И кредиты брать, не под что, пока. Как он говорит. Вот такие дела.
      Когда Семён посмотрел на Надю, так как всё это время, пока говорил, он смотрел на вилку, которую крутил в руке, то увидел, что у неё, застывшие неподвижно глаза налились слезами. Столько несчастья выражало её лицо, что у Семёна сжалось сердце. Он уже пожалел, что всё это рассказал ей. Но, они обещали, и уже привыкли ничего не скрывать друг от друга. Теперь он понял. Иногда, кое-что, надо бы Наде не говорить, чтоб не травмировать её так сильно. Подвинув свой стул ближе к Наде, он сел с ней рядом и обнял её.
       -- Солнышко, моё. Не надо, не плачь. Зайка, страшного ничего не произошло. Никто не умер, а это переживём. Квартира будет, только позже. И цех будет, уже фундаменты отлиты. И зарплату, как получу потом, одной суммой! Правда, в два раза меньше.
       -- Вот именно, - уже плача, причитала Надя. – И получится ли у Власова всё через два года? А вдруг нет.
      -- Получится, Надя, получится. Он дядька умный и упрямый. У него получится. Просто надо на эти два года, найти мне работу, чтоб были средства к существованию. Успокойся Надя, не плачь. Всё будет хорошо.
      -- Всё, ладно Сеня, - сказала Надя, прекращая плакать, глубоко вздохнув, - Какое там спокойствие. Давай выпьем. Бог нам поможет. Он, всегда нам помогает. И сейчас поможет, - сказала она и взяла в руки рюмку водки.
       -- Ты же вино пьёшь, - напомнил Семён.
       -- Да какое тут вино. Вином тут не поможешь.
       Они рассмеялись и выпили оба водки. Уже лёжа на раскладном диване, который им презентовала Люся Кондратюк, они оба делая вид что спят, думали каждый о своём. Сеня, прикидывал к кому можно обратиться на этот раз: «К Валерке Познякову в «Крокус Экспо», мужику под пятьдесят и идти в менеджеры опять? Ездить каждый день на такие расстояния. Нет. Надо искать в Долгопрудном и его окрестностях. Ладно, «Будет день, будет пища», или как там, «Бог не выдаст, свинья не съест», - в очередной раз за последние четыре года благословил себя Семён, и, повернувшись спиной к Наде, стал дремать. Надя тоже, лежала спиной к Семёну, тихо плакала и размышляла по-своему: «На сколько, ещё хватит энтузиазма у Сени, начинать всё снова, с нуля. За последние четыре года, пятый раз. Господи, дай ему сил и здоровья!», - она стала читать молитву «Отче наш…» несколько раз подряд и не заметила сама как уснула.
      Утром, в кабинете на автобазе, сидя за чертежами, Семён продолжал мысленно перебирать, к кому бы обратится с подработкой. В открывшуюся дверь медленно вошёл Хап Алесь Панасович. Он, тихо поздоровался, подошёл
                580
к столу, за которым сидел Семён, и стал рассматривать чертежи, над чем тот работает.
       -- Это что у тебя, подъёмник?
       -- Надо будет, и подъёмник разработаем. А это опалубка лифтовых шахт. Сборная, скользящая по шахте, – объяснил Семён. – А вы, Алесь Панасович, каким ветром сюда. Уже, почитай три месяца вас не видел. Перед новым годом, как вручили мне подарок, с тех пор и не видел. Как цех, работает?
      -- Мы его закрыли ещё в прошлом году. Там хозяин решил разместить своё производство, а нас попросили освободить помещение.
      -- А где же стапеля все? – удивился Семён.
      -- Там, на хранении и стапеля и прочее оборудование. А что у вас, всё затихло? Фундаменты уже больше года стоят. Когда строить начнём? Я потому и заехал, поинтересоваться. Как раз бригада монтажников у меня сейчас без работы. Они могут сами и колонны варить. Может, начнём? Впереди лето, к осени закончим. А-то вы опять до осени дотянете, потом под дождём в грязи будем лазить.
      -- Эх, Алесь Панасович, не дави на мозоль. Приходи следующей весной, поговорим. А пока, отбой.
      -- Что так? Передумали опалубку делать. Чего же тогда ты здесь рисуешь?
      -- На будущее. А вдруг, не Власову, а ещё кому пригодится. Вам, например. Вот и будет бедному конструктору на дополнительное пропитание. Тут, пока опалубку делать приостановили.
       -- А чем же ты тут будешь заниматься?
       -- Думаю… Надо подработку искать.  У вас для меня ничего не найдётся?
       -- Поищем…, - сказал, задумавшись, Хап. -  Ладно, поеду я. Надо куда-то бригаду пристроить. Потом подумаем, Семён Анатольевич. До свидания.
       Они попрощались, и Семён продолжил свою работу. На следующий день, УМК закрыли и опечатали. Рабочих со сварочным оборудованием и электроинструментом забрали на стройку. Через три дня в четверг, Хап появился у Семёна опять.
        -- Алесь Панасович, что-то вы зачастили, ещё не весна будущего года, - не смешно пошутил Семён. – Или вы мне подработку хотите предложить?
        -- Вот именно, предложить. Но не подработку, а работу. Я предлагаю вам, Семён Анатольевич, постоянную работу. Только надо переехать вам в другой город жить. Можно и не переезжать, но будет далеко ездить на работу. Вы как, лёгкий на подъём?
       Семён, немного опешив, сделал паузу, потом рассмеялся и ответил.
        -- То, что я лёгкий на подъём, можно понять из того, как я, за одну ночь оказался в Москве, покинув Донбасс. А уж в другой город Подмосковья, мог-бы перебраться ещё быстрей. Только рассчитываться мне от Власова, никак нельзя. Договор у меня с ним.
        -- Какой это такой договор, что нельзя? - удивился теперь Хап.
        -- Пять лет отработаю и получу бесплатно права на квартиру в собственность.  Вот какой.  Полтора года уже отработал. Этой осенью должен
                581
был получить свою квартиру. Да вот, строительство затянулось. Ну ничего, через год получу, даст Бог.
        -- Понятно. И ты веришь в эти сказки? Я так слышал, что у Власова теперь не самые хорошие дни настали. И сколько они продлятся, никто не знает. И когда он выберется, и выберется ли вообще, никто не знает. Я думаю, и он сам пока тоже. Не знает.
        -- Ну и что? – опустив взгляд на карандаш, который он, не переставая вращал в руке, тихо спросил Семён. – Кто ещё мне может выдать договор на получение бесплатной квартиры, если я пойду к нему работать?
       -- Договор выдать могут, квартиру вот, дадут навряд-ли. Ты видел, чтоб кому не будь дали квартиру бесплатно?
       -- Ну, это ты, Алесь Панасович, не прав. У Власова, на таких условиях получили квартиры уже семь человек. И я с ними общался. Это правда.
      -- Потому он сейчас и в такой ситуации, что бесплатно квартиры раздавал. Но это его дело. Я тебе могу предложить, другое. Ты будешь у нас зарабатывать столько, что сможешь купить себе квартиру сам, через полгода, год. Кто-то зарабатывает себе на квартиру физическим трудом и не один год. А кто-то, за полгода, своей головой. Вот ты, по моему убеждению, из таких. На тебе везде ездят. И в «НСМУ», этот Плошкин с Коровиным. И здесь, Власов тоже. Кстати, я тебя хочу пригласить работать на тот объект, который сейчас, пока, строит «НСМУ», во Фрязино.  Там, четыре дома будут строить. Сейчас начинают второй, а первый никак не закончат. Их, оттуда скоро попрут. Там мои бригады простаивают. Но их выпрут, а я остаюсь, под другим флагом. Мне надо набрать полный штат ИТР на эту стройку. Вот туда, я тебя и приглашаю работать.
          -- Алесь Панасович, какая стройка? У меня же нет строительного образования?
          -- Зато голова есть. У меня тоже нет строительного образования, а я строю. Да тебе надо будет только руководить. А строить будут другие. Там есть у меня прорабы, мастера. Производство опалубки опять наладим.
         -- А жильё. Я же семейный. И жена работу потеряет.
         -- А где она у тебя работает, в торговле?
         -- Да, нет. В ПТО у нашего любимого Плошкина.
         -- Да! А чем она там занимается?
         -- Как сказать. Через неё проходят согласования всех новых объектов ЗАО «НСМУ». Вернее, она им готовит и согласовывает всю строительную документацию во всевозможных разрешающих строительство, организациях.
        -- Тогда мы и её возьмём на работу. Нам такие работники нужны. Так. Вы где живёте? Сегодня не могу, а завтра вечером, я к вам приеду. Побеседуем. А ты, Семён Анатольевич пока сам подумай, и жену подготовь. Стол накрывать не надо. Я всё к столу привезу с собой. Давай адрес.
       -- Думаю, что ничего не получится. А приезжать, приезжай. Тем более, сам всё на стол привезёшь, - сказал, улыбнувшись, Семён, передовая листок Хапу. – Вот адрес, в 19-00 часов, удобно?
                582
       -- Нет, в 20-00 часов, раньше не успею. Спать ещё не будете?
       -- С тобой, Алесь Панасович, уснёшь, пожалуй, - пожимая руку, сказал Семён. – Как этой ночью, теперь уснуть, не знаю?
       -- А вы не спите, - подходя к двери, порекомендовал Хап. – Это я, заслуженный импотент России. Сплю спокойно. А вы, займитесь, чем ни будь. -  Рассмеявшись, он закрыл за собой дверь.
       До поздней ночи Семён и Надя обсуждали предложения Хапа. Семён склонялся к тому, что лучше иметь синицу в руках, чем журавля в небе, и ехать никуда не надо. Поискать ещё надо работу здесь. Надя, к удивлению Семёна, считала, что надо пробовать. Только не рассчитываться отсюда, пока это можно будет делать. А дальше, будь, что будет. Решили завтра послушать ещё Хапа и потом принимать решение. Хап, на второй день, вечером был у них ровно в 20-00. Он принёс пакет с уже приготовленным шашлыком, разложенным по четырём тарелкам, с лавашами и бутылкой кетчупа. Второй пакет был полон разных фруктов, включая клубнику, с коробкой сока и бутылкой коньяка.  Надя тоже встречала гостя не с пустым столом. Кроме всевозможных салатов и солений, она приготовила мясо по-французски, запечённое в духовке с сыром. Напекла духовых рогаликов с повидлом и сварила компот из сухофруктов с яблоками и грушами. Семён угощал настойкой на клюкве и медицинском спирту, по рецепту Крюкова. Хап был в восторге, от всего, что приготовила Надя. Но клюкве, предпочёл коньяк. По поводу работы, он ничего нового не сообщил. Просто повторил всё то, что говорил Семёну, сделав акцент, чтоб они не переживали по поводу квартиры. Он гарантировал, что во втором доме, который он только начинает строить там, у Нади и Семёна, если они сейчас оба придут к нему работать, точно будет квартира. А это, по срокам, будет к концу следующего года. А может даже летом. Надю он пообещал сразу устроить в ПТО, даже с увеличением её нынешней зарплаты. А Семёну, для начала, он пообещал платить до 40-ка тысяч рублей, кроме премий, и должность заместителя генерального директора по производству. Квартиру, которую они будут снимать во Фрязино, он будет оплачивать отдельно, за счёт фирмы. Расставаясь, Хап напомнил, что принимать решение, надо, как можно быстрее. Так как стройка не терпит по времени. Ему надо срочно сколотить коллектив ИТР и начинать работу. Он ждёт ответ на следующей неделе.
       На выходных, Семён и Надя, пошли проведать своего друга Наволоцкого. Разговор, после нескольких рюмок, проходил о том, что им делать в создавшейся ситуации.  Викентий Григорьевич советовал не спешить.
        -- Тут, пусть не скоро, но квартира будет точно. А там всё вилами на воде писано. Этому Хапу, нужны грамотные специалисты, как вы, чтобы показать своему начальству, что у него есть коллектив и он может строить. А потом, пойди, возьми у него квартиру. Ведь он же не обещал вам подписать договор на бесплатную квартиру, как здесь. Говорит, купите сами. А где вы столько денег возьмёте, чтоб самим купить? Квартира нынче стоит, пусть даже и не в Москве, самая дешёвая 2,5 миллиона рублей.
                583
        -- На начальной стадии строительства, можно заплатить меньше. И Хап обещал, можно будет платить в рассрочку, частями, пока строится дом, – объяснила Надя.
       -- А жить за что? Нет, вы конечно смотрите сами. Я тоже, если будет надо, немного помогу вам. Но мне, если говорить честно. Не хочется, чтоб вы уезжали из Долгопрудного, жить в другой город, – сказал, и рассмеялся Наволоцкий.
       -- Нам тоже, не хочется уезжать от вас, Григорьевич, - сказала Надя, и подойдя к нему обняла его и поцеловала. – Но, если мы сейчас упустим свой шанс приобрести жильё, потом, не дай Бог здесь не получится, будем всю жизнь жалеть.
       -- Вот, Григорьевич, - сказал Семён, - что поделаешь с этой бабой?
        В понедельник утром на работе Семён встретился в коридоре с директором и хозяином автобазы Спиридоновым Фёдором Матвеевичем, которому было 70-т лет. Ему как раз в эти выходные праздновали Юбилей. Спиридонов пригласил Семёна к себе в кабинет.
       -- Семён Анатольевич, пошли, по коньячку. Поздравишь старика.
       Семён извинился и пообещал зайти к нему через полчаса. Сев в машину, он отправился в магазин за подарком. Семён знал, что Спиридонов с Власовым очень хорошие друзья и пообщаться сейчас со стариком не лишнее.
        «Не зря же у Власова здесь запросто решаются все вопросы по территории и помещениям, – размышлял Семён, направляясь в магазин. - Этот старик может пролить свет на действительное состояние дел у Власова. Может, удастся его разговорить, на старые дрожжи.»
       В магазине Семён приобрёл бутылку армянского коньяка и большой настольный декоративный, под старину пистолет-зажигалку, на подставке. Фёдор Матвеевич, был очень довольный подарком, хотя сам давно бросил курить. Коньяк он тут же откупорил и разлил, понемногу, в коньячные бокалы, из кабинетного бара. Он вручил Семёну 50-т рублей, утверждая, что за оружие обязательно надо платить, хоть оно и не боевое. Они выпили по пару небольших порций и Фёдор Матвеевич, немного опьянев, сам стал говорить о том, чего ждал от него Семён. Он сожалел, что цех, который начал строить Семён заморозили. Что его друг попал в такую ситуацию, что трудно будет из неё выбраться. А может, придётся вообще прекращать строительный бизнес и распродавать часть имущество, и делать переуступку строительства домов, включая недостроенные. Но он, всегда готов помочь своему другу. И на этот раз, сделает всё, чтоб до этого не дошло. Так за разговорами они просидели до обеда. В обед, в кабинет Спиридонова, неожиданно вошёл Власов. Он, поприветствовав присутствующих и отказавшись от коньяка, сославшись на необходимость встречаться сегодня ещё с серьёзными людьми, попросил Спиридонова проехать с ним по делам. Они, быстро собрались и уехали, а Семён отправился к себе в кабинет. Присев за стол, Семён стал размышлять над тем, что услышал сегодня.
         «Хорошо, если Власов продаст кому-то новое, не начатое строительство.
                584
А если недостроенное? Кто согласится платить в дальнейшем за строительство моей квартиры? Надя права. Сидеть и ждать, в неопределённости нельзя. Надо принимать решение».
      В этот момент раздался телефонный звонок. Это звонил Хап, чтоб узнать у Семёна, что они надумали с Надей. Семён ответил, что завтра приедет во Фрязино, чтобы посмотреть объект, и они договорились о встрече. После этого, Семён перезвонил Наде и, попросил, чтоб она распечатала объявления на компьютере с отрывными номерами телефона Семёна, о том, что не молодая русская семья из двух человек снимет квартиру на долгий срок. Объявлений должно быть много, так как клеить их придётся на каждый подъезд, чтоб быстро оно могло сработать. Хоть они с Хапом договорились встретиться в 11-00 часов, Семён выехал во Фрязино около шести утра. Приехав в город, он купил карту Фрязино в газетном киоске и, от строительного объекта, адрес которого дал ему Хап вчера, стал клеить объявления на все подъезды, рядом стоящих домов и дальше, охватывая все дома веером. К одиннадцати часам он, от кольцевой остановки автобуса на улице Полевой достиг Нового автовокзала. В условленное время Семён подъехал к объекту. Удивило то, что в такое время рабочего движения было не видно и башенные краны не работали. Хап стоял около ворот стройки, поджидая Семёна. Они прошли по объекту, и Семён обратил внимание, что такого грязного, захламлённого строительными отходами объекта, в «НСМУ» никогда не было. И бытовой городок, где размещались рабочие Хапа, был не привычно грязным и неприглядным. Даже красный кирпич для внутренней кладки был разгружен безалаберно на большой площади, благо её на объекте было много. На вопрос Семёна, почему так, Хап ответил, мол, это всё будет приведено в порядок.
        -- На это не обращай внимание. Главное, ты видишь, закладывается новый четырёх-подъездный дом, который будем строить уже мы. «НСМУ» даже материалы не завозят на него. Видишь, все работы на доме остановлены. Один подъезд отлит фундамент, а во втором сваи забиты. И ещё, два дома будут на этой площадке. Так что думайте с Надеждой Николаевной быстрее и приезжайте.
        -- А в каком доме, ты обещаешь, что мы сможем купить квартиру? В этом нельзя? – показал Семён на уже построенный дом, где велась кирпичная кладка парапета на кровле.
       -- Не…т, – протяжно ответил Хап. – Здесь все квартиры уже проданы. Его сдают через месяц. Вот в этом, который только начали.
       --А когда его закончат строить?
       -- Через год. Сам его и построишь.
       Семён и Хап еще немного пообщались на тему проектной конструкции дома и они распрощались. Семён пообещал, в течении двух дней, дать окончательный ответ. Отъехав от стройки, Семён продолжил расклеивать объявления. Занимался он этим, пока не стемнело. Закончил он наклеивать объявления, перебравшись на дома, уже, за проспектом Мира.  Около первого
                585
светофора, на въезде в город. Домой он добрался поздно вечером, где его, не ложась спать, ждала Надя. Перекусив и рассказав обо-всём увиденном, Мелиховы решили идти спать. Для принятия решения есть ещё два дня. Но подсознательно они уже знали, каким будет решение. В четверг вечером Семён позвонил Хапу и сообщил, что Семён в пятницу подаёт заявление на расчёт и расторгает договор на квартиру. Во Фрязино он поедет уже в субботу, искать квартиру по объявлениям из газет. Надя уволится тогда, когда будет квартира, куда переезжать.
       -- Редкий ты человек, Семён Анатольевич, - сказал Власов, прочитав заявление на расчёт и разорвав пополам договор на квартиру, который отдал ему Семён. – Отказаться самостоятельно от бесплатной квартиры, таких как ты, редко увидишь. Но я тебя понимаю и уважаю твоё решение. Там что, тоже квартиру пообещали.
        -- Нет. Там пообещали дать заработать на неё за год. И я сам буду строить тот дом, в котором эта квартира.
        -- Не за пять лет, а за год! Много ж тебе придётся работать. Ну, дай Бог. Спасибо тебе за твой труд. У меня к тебе нет никаких претензий, кроме благодарности. Если вдруг, не дай Бог, не получится у тебя, ну там, в будущем, когда у нас всё получится, приходи. С удовольствием возьму тебя обратно работать.
        -- Спасибо, Дмитрий Константинович. Но лучше. Пусть всё получится у нас обоих, - сказал Семён, пожимая руку на прощание.
        -- Согласен, Семён Анатольевич. Твоё предложение лучше моего. Пусть так и будет. Удачи тебе на новом месте. Я уже поехал, пора. А ты, за расчётными, подойди в бухгалтерию через полчаса. Я сейчас распоряжусь.
        -- До свидания, Дмитрий Константинович. Спасибо вам за всё. Бог даст, свидимся.