Перспектива конца света-2

Фрагмент рассказа «Перспектива конца света»

Нелёгкий путь на Северо-Западный фронт.
Новгородская область. Зона Демянского котла.
Зима начала 1942 года.

          ...Но вот в зимнем воздухе громогласно прозвучал гудок паровоза, затем просипел дуплетом ещё тревожный паровой вскрик, ещё. Ещё. Словно салют новому веянию, разнеслось по всей округе прощальное приветствие: «Ту-ту-у-у…». Вагоны резко дёрнулись, звякнули стальные сцепы-замки. Лязгающий эстафетный перезвон громогласно прокатился вдоль состава.  Раз толчок, два, три удар металла о металл. Скрипя и взвизгивая чугунными колёсами при трении о рельсы, вагоны нехотя двинулись и, набирая ход, покатили в даль неизвестную. В застеклённое окошечко на двери мы наблюдали, как состав набирал скорость. Мимо проплывали поля, леса, полустанки. Колёса мерно постукивали на стыках. Вагоны пошатывались, доски скрипели, люди мирно беседовали. Состав, то ускоряя, то замедляя ход, стремительно летел к намеченной цели. Мы ехали к чёрту на куличики, на фронт.
          На всём пути следования литерному эшелону выставляли зелёные семафоры. Однако случались и остановки, бывало довольно длительные. В некоторых случаях солдаты выбегали на полустанках в «поле» опростаться, а возвращались уже от местных жителей с водкой, вином, а то и самогоном,  прикупленным на оставшиеся с гражданки деньги. Как взводный, старший по вагону сначала я делал вид, что моё дело – сторона. Однако из ниоткуда появлялись пьяные, возникали стычки, среди плохо знакомых между собой парней доходило до мордобоя. Иногда, самые весёлые  и шебутные орёлики, могли затянуть песню. Но от тряски выпитый алкоголь быстро рассасывался в желудке и всё постепенно вставало на круги своя. Тук-тук-тук… И снова – монотонная дорога.
          По ночам поезд, бывало, останавливался. Паровоз усиленно сипел паровыми патрубками, чавкал сброшенными на пути паровыми струями, вхолостую прокручивал на путях ведущими чугунными колёсами. Иногда, набравшись смелости, локомотив оглушительно и протяжно  взвывал к полнотелой луне, к иссиня-чёрному небу. Когда вагоны резко дёргались, на сцепах звенел такелаж. Потом дом на колёсах рывком трогался, и мы снова суетливо мчались вперёд к неизвестности.
          Проснувшись среди ночи, можно было слышать лязг буферных тарелок, мерный перестук бегущих колёс. В прогретой теплушке тишины никогда не было, лишь слышался убийственно молодецкий храп красных воинов. Света в вагоне не полагалось. Поэтому дневальный сдвигал в сторону кусок стекла на дверном окошке и тихо курил, выпуская дым в морозную ночную синеву. Когда кто-либо из солдат просыпался, молча подходил к проёму и уже два огонька от папирос, зажатых в кулаке, (светомаскировка) напоминали, что люди задумчиво дымили и воображали свою думу. Может быть, полусонно дремали, клевали головой в такт ходу поезда. У каждого своя судьба-неразлучница.
          Для переправки на фронт наша усиленная стрелковая дивизия до 15 тысяч человек личного состава задействовала 92 поездных состава. Вереницы вагонов растянулись по железной дороге на сотни километров. Как ни крути, а на войну мы перемещались со своими тремя стрелковыми полками, с артиллерией, боезапасом, обозами, санитарной частью и тылами. Скрипя, пыхтя, надсадно, с остановками, но достигли намеченного пункта назначения на глухом полустанке среди болот и начали разгружаться.
          Штабисты во фронтовом журнале записали: «С 16 февраля по 15 апреля 1942 года 166 стрелковая дивизия по железной дороге через Москву и станцию Бологое была переброшена в Ярославскую область, на станцию Любим». Её позиции были закреплены за Ставкой ВГК (Верховного Главного Командования). Затем, в срочном порядке и совершенно неожиданно для нас все части дивизии перебросили в район города Осташков и Чёрный Дор. Именно там 166 стрелковая дивизия вошла в подчинение 53-й армии Северо-Западного фронта под началом генерал-лейтенанта Е.П. Журавлёва...