Снись, влюблённость! Из записок

 
Если бы писала о своей первой влюблённости только по воспоминаниям, а не по дневниковым записям, где встречи, радости, размолвки прописаны столько осязаемо, то не соткалось бы вот такое, похожее на живопись импрессионистов, - и не отчётливы детали, и небрежны мазки брошенных красок, - но сколько света и радости! Тогда мне было семнадцать и уже работала в библиотеке воинской части, которая располагалась в клубе. По субботам в кинозале убирали стулья, устраивая танцы, и моя первая запись как раз после одного из таких вечеров. 
 
Он не отходит от меня весь вечер, а если отойдет, то наблюдает издали. И меня это радует, но убегаю к себе в библиотеку и быстро одеваюсь, не понимая, зачем это делаю? На улицу!.. Но догоняет. И в этот вечер всё чудесно! И молодой месяц, и чуть слышное поскрипывание льда под ногами, и даже кот, который встретил нас возле дома.
 
А потом были ещё, ещё…

За стеной библиотеки играет радиола. Остаться на танцы? Ведь так хочется его увидеть! Не отрываю глаз от двери, - может, войдет?.. И пришел! И даже пригласил в зал. Но как идти? Еще не окончен рабочий день. Ушел. Наверное, будет танцевать с ней, со своей бывшей… Не могу писать, дрожат руки. Неужели люблю его и могу ревновать? Нет, это не так!
Но уже – на танцах. Не «замечаю» его, болтаю с Алёной, а краем глаза вижу: через весь зал идет к нам! Подошёл, взял за руку. Какие у него глаза! Я тону в них, я побеждена.
                Тихая мягкая полночь,
                Плавно снежинки летят,
                Кленам, березам готовят
                Белый, пушистый наряд.
                Кажется мне, что прекрасней
                Не будет ночей никогда!
                Все потому, что впервые
                Ты провожаешь меня.
                Тихая мягкая полночь.
                Молча снежинки летят.
                Не говорим мы ни слова,
                Но ведь сердца говорят!*

Уже четвертый день не вижу его! Неужели не приходит из-за того, что плохо расстались в последний раз? Не хотел, чтобы я уходила, не подавал руки, а я повернулась и ушла. Догнал, взял за плечи: «Учти, у меня есть самолюбие, - опустил руки, добавил: -  А теперь иди.»
Все эти дни только о нём и думаю.
                Люблю ли я тебя - не знаю.
                И кто подскажет мне ответ?
                Но без тебя всегда скучаю.
                Люблю ли я тебя, иль нет?
                Лишь только издали увижу,
                Забьется сердце и замрет.
                Но любит ли тебя, - не знаю.
                И кто подскажет мне ответ?
                Ах, почему ты не приходишь?
                Ведь целый день всё жду и жду!
                Меня ты любишь иль не любишь?
                Одна я это не пойму.
Наконец-то пришёл в бибилотеку! Покраснела, растерялась, а он молча посидел и вышел. Но на танцах… Ни за что не подошла бы к нему, но подошел он. Как же была благодарна!
…Снова не приходишь. Ну, приди хотя бы на минутку! А, впрочем, на минутку не надо, мне этого будет слишком мало.
                О, если б ты знал, как хочу я увидеть
                Твои голубые, родные глаза!
                И голос негромкий и милый услышать.
                Я счастлива только бы этим была!
                Меня обижал иногда ты, - случалось! -
                Но был так внимателен, ласков со мной.
                Так что же теперь, что с тобою случилось?
                Зачем же обходишь меня стороной?
                Так долго, так долго с тобой не встречались!
                Ужель огорчить тебя чем-то могла?
                А, может быть, в том, что расстались с тобою
                Есть и твоя небольшая вина?
Вчера был на танцах, но не подошел, а часов в одиннадцать оделся и ушел. За что издевается надо мной? Ведь так хочется посидеть рядом, поговорить!
…Любить - это страдать. Но когда любишь, мир становится иным, - всё озаряется удивительным светом, люди кажутся добрее и перестаешь замечать плохое, уродливое.
…Пусть он не любит, пусть не приходит, не обращает на меня внимания, но я люблю!
…Постоянно думать о нём, просыпаться с надеждой увидеть, а потом целый день прислушиваться к шагам, - не его ли? А когда вижу издали, появляется щемящая боль. Почему? Сколько мучающих и неразгаданных «почему»!
…Возле клуба играли в волейбол. Был и Юрка. Смеялась, старалась острить, но что делалось в моей душе! Уверена, любит меня! Вижу по взгляду его дорогих, любимых глаз.
                Ветер весенний, развей мое горе!
                В далекие степи печаль унеси.
                И грусть утопи в темно-синее море,
                Но радость и счастье взамен принеси.
Сон:   
Сидим с Юркой в какой-то комнате за круглым небольшим столиком… нет, не понимаю, почему мы здесь, но знаю: он тут - из-за меня. И сидим долго, молча, он наклонился, что-то пишет и я не вижу его глаз, а так хочу!  Но вот взглянул, смотрит… наклоняется, берет мои руки, подносит к губам, быстро-быстро целует. И я счастлива!
…Хожу с забинтованной рукой, - лезвием нацарапала его имя. Глупо?
…Почему Юрка так мне дорог? Иногда даже страшно становится, - чувствую какую-то ответственность за него.
…Долго сидела и думала: что же написать на своей фотографии, которую просил подарить?
И вот пишу, но в дневник: Юрка, дорогой! Любое слово кажется мне таким тусклым для передачи того, что чувствую! Знаешь, после каждого твоего поцелуя во мне вспыхивают какие-то новые чувства, отчего кажешься ты мне волшебником, обладающим магической силой. И сила эта, отпуская мое бедное сердечко только на секунду, вновь зажигает неведомым чувством. А глаза! Боже, какими бывают твои глаза в мгновения вспыхнувшей любви! Но именно в такие минуты болью сжимается сердце от невозможности продлить неземные мгновенья, об утрате которых -  слезы.
…Почему любовь и встреча с прекрасным приносят не только радость, но и грусть? Может, потому, что и то, и другое слишком хрупко, мимолетно, беззащитно, и мы с первого мгновения, не сознавая этого, начинаем прощаться?
…Приехала моя подруга детства. Отмечали день рождения Юрки и нечаянно я увидела, как она обнимает его. Может, то была только её инициатива? Не пыталась узнать, но с тех пор... Юрка, вчера сказала тебе лишнее, прости! Прости и не верь тому, что становишься чужим, но в те минуты, когда любовь к тебе вспыхивает особенно сильно, вдруг вижу ту сцену с Лариской. Скажи, как мне забыть её?  Ведь это может нас разлучить.
…Многое, очень многое пережила я, передумала за это время и ты, наверное, заметил, что стала гораздо сдержаннее. А всему причина - ты. Ты первый, кому я поверила, кого полюбила, и ты первый, кто обманул меня. Свет во мне погас. Вспыхнет ли снова? Не знаю.
…Медленно угасает мой костёр любви. Да нет, пробую, пробую подбрасывать в него «хворост», пробую и гасить, но поняла: с костром так можно, но не с любовью. Она должна сама…
…Пожить бы на необитаемом острове, послушать музыку, почитать, но получила вызов на сессию.
…«Сдала первый экзамен. Скажи, ну, почему мне здесь, в Ленинграде, так томно, скучно, неуютно? Эти серые камни, удушливый воздух и всё, все чужие! Вчера в театре оперетты смотрела «Поцелуй Чаниты», люди смеялись, смеялась и я, но... Полуголые женщины, слащавые улыбки, плоские, тысячу раз слышанные остроты! Мой дорогой, родной! Люблю тебя, скучаю, жду встречи.»
…«Ты, Юрка, хочешь, чтобы я стала твоей женой. Но разве не хочется тебе сохранить хотя бы еще на год те отношения, которыми живем? Разве будут вечера, чудесней тех, которые проводим на нашей скамейке? Так зачем же торопиться? Семейная жизнь впереди, а вот такая, как сейчас, может уйти. И навсегда.»
…Юрка, Юрка! Опять мы в ссоре. Ну, зачем причиняем друг другу столько боли? И зачем часть своей перекладываю на тебя? Лучше бы - одна… Но прости, милый! Наверное, делаю это потому, что бывает нестерпимо больно.
…Заходила в библиотеку предыдущая Юркина увлечённость, а у меня кольнуло сердце: ну почему ты оставил ее ради меня? Она стала бы тебе прекрасной женой, без всяких туманных стремлений. Иди к ней! Я – не для тебя.  Беспокойно будет тебе со мной, мучить буду, и потому, что никогда не стану счастливой. Ну, что может успокоить? Семья, дети? А если и тогда?..
… «Юрка, милый! Ты – далеко. И если поступишь в Академию, то станешь еще дальше. Каждую минуту ощущаю, что тебя нет рядом, что ты не придешь ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю, месяц и потому хочется плакать. Сегодня случайно нашла твою папироску, и каким же драгоценным подарком оказалась! Как отрадно было нюхать ее и вспоминать тебя, тебя и только тебя! Боже, как все постыло и пусто!»
                «О, добрый день, мой милый друг!
                Что, как твое здоровье?
                И как проводишь ты досуг?
                Как чувствует себя твой друг?
                Прошло ль его томленье?
                В письме последнем мне писал:
                «Грызу науки мрамор рьяно!»
                На это Виктор (брат) сказал:
                «Один все зубы поломал,
                Грызя его вот так упрямо».
                Как я живу? Учу, кручусь,
                Седлаю иногда Пегаса,
                Но очень мой ленив Пегас
                И скачет лишь по четверть часа.»
«Спасибо, дорогой, за подарки ко дню рождения, они чудесны! Очень им рада, но в то же время, и грустно. Почему? Не знаю, не знаю. Спрашиваешь, как встретила праздник? Ходили с Аллой в клуб, было все в шарах, конфетти, флажках и прочей мишуре. Около двенадцати ребята затащили нас в буфет, там и встретили Новый. Было почти весело потому, что от вина кружилась голова. А как твои экзамены? Трудно? Но знаю, что сдашь все хорошо, ведь ты у меня умница!»

                «До свиданья, друг мой! В этот вечер
                Чистые сияют огоньки.
                Мой любимый, ради нашей встречи
                Чувство вот такое же храни.
                Ну, а если в жизнь уйдёшь с другою,
                Совести своей не упрекай.
                Каждый рад дышать опять Весною!
                Без укора я скажу: «Прощай».
Прости, дорогой, но, кажется, твоя любовь угасает. Непутёвая Галка».
…Да нет, не его, а моя угасает. Но не хочу этому верить, - как же без неё? А чем удержать ускользающую, не знаю.
…За окном густые сумерки. Тоскливо завывает ветер. Читаю: «Личность противопоставляет себя миру, как нечто самодовлеющее и она не стремится больше к пересозданию мира, ее освобождение - в ней самой». Я не стремлюсь пересоздавать мир, а просто хочу быть свободной.
…Как отношусь к Юрке? Нет, не могу понять, - душа не горит, а теплится.
…Маюсь, что день проходит быстро и не успеваю найти успокоения. Маюсь, что тянется медленно, а с ним - и мои поиски чего-то. Как хорошо, когда наконец-то засыпаю!  Спать бы долго-долго!
…Вчера была в депрессии. Шла домой, увидела пьяного мужика и… ушла моя мучительница! Сегодня случилось то же, когда получила письмо от Юрки. Почему? Почему!
…Бродила в лугах, что видны из наших окон. Перебралась по мостику через Снежку, долго шла по полевой дороге, потом свернула к стогам, присела возле них, и всё задавала себе вопрос: люблю ли Юрку? И был теплый сентябрьский день. Сжатое поле ржи, разогретое солнцем, пахло соломой, над ним серебристыми нитями поблескивала паутина. Тихая, отстоявшаяся благодать природы… Но как же смутно было на душе! Потом брела по берегу к плотине. Над ее темной, уже неприветливой водой, устало свисали лохматые тростники, пахло рыбой. Потом опять сидела на берегу, смотрела на лениво текущую воду и странно! Душа моя наполнялась покоем, словно эта тёмная, уставшая за лето вода, принесла ответ на мучивший вопрос: значит, не люблю, если так мучительно думаю о нём.
…Какое ослепительно белое утро! Они, снежинки, падали и падали, словно стараясь сокрыть следы неопрятного человеческого жития. Жаль, что скоро растают, - ведь только начало ноября. 
…Почему человек так одинок?
…Мой сон. Я – ни то в Москве, ни то еще в каком-то городе. Ночь, улицы пусты, мне зябко, жутковато, но стою на трамвайной остановке и жду Юрку, - он должен выйти во-он из того здания. Ну, вот и он... но выходит не из здания, а словно проявляется, как на фотокарточке… и почему-то - в длинной-длинной шинели… приближается… делаю шаг навстречу, протягиваю руки, но он проходит мимо... с опущенной головой. А вот и трамвай… и Юрка становится на ступеньку, трамвай беззвучно трогается… хочу окликнуть Юрку, но не могу, хочу сделать шаг вослед, и не делаю. А трамвай уже медленно удаляется, размывается, тает вместе с ним, но во мне нет отчаяния... вроде бы так и надо... так и надо.
 
Через несколько лет.
Вначале Юрка прислал открытку, - для него я осталась прежней, - а потом приехал. Встретились. Стал чужим. На второе свидание не пошла, но подруга встретилась с ним и передала его слова: «Надеялся, что Галка уедет со мной». А во мне это его признание не пробудило никаких теплых чувств.
Но иногда, вдруг: иду по аллее парка, под ногами шуршат еще не истоптанные желто-бурые листья, а я смотрю на них и замираю от счастья, - счастья любви; мы сидим на лавочке возле нашего дома, перед нами за речкой луга, покрытые туманом, - словно облаками! - над ними висит огромная луна, он целует меня и во мне вспыхивает какое-то новое чувство, - сладостное, томящее, но до отчаяния грустное.
И грустное потому, что уже тогда знала: эти мгновения хрупки и так быстро тают.
-----
*Это стихотворение и последующие, мои.

-----
*Стихотворения мои.