506. Хуторская чертовщина. Дальняя дорожка

                Леонид Юрков никогда не был портовым амбалом, да и не быть ему по судьбе таковым, а всё даже очень просто выходило, не имел он в силу физических возможностей таскать тяжёлые грузы.
                А всему причиной плохое питание и частое безмерные возлияния, которые год за годом подтачивал и так никудышное здоровье.
                Мешок с зерном на плечах гнул Лёху к земле, он, конвоируемый позади себя Назаром, плёлся по двору подобно моряку, вступившему на твердь земли после продолжительного плавания.
        Пытался ли он таким образом разжалобить своих домочадцев, чтоб те выскочили из хаты и вступились за него или действительно ему с трудом давались эти шаги.
         А может даже, ему было боязно оскользнуться и пасть у них на глазах, что могло вызвать некоторый смех его близких, что довольно обидно и горестно, ведь нет ничего позорнее, чем насмешки самых близких родственников.
                Выйдя из своего двора за калитку, Лёха приостановился, чтобы глянуть вдоль улицы и прикинуть расстояние до двора Савичей, чтоб рассчитать свои силёнки, но тут же получил тычок в спину, недовольный Назар пробубнил:
           -Чего встал? Давай пошевеливайся!
              -Некогда тут с тобой стойбище устраивать.

       Лёха хотел было возразить и объяснить причину временной остановки, но посчитал это лишним, чего зря тратить силы на пустую болтовню, всё равно не докажешь этому бугаю своего намеренья.
                И без того тяжко дышалось, а трудности только начинались и это прекрасно понимал Юрков.
        Медленно шагая, он стал в уме прикидывать, сколько же дворов придётся пройти мимо, прежде чем они дойдут до двора Назара. 
           До проулка выходило по его подсчётам  пятнадцать дворов, путь не малый.
                Да за проулком набиралось семь дворов, итого выходило, что очень даже далеко.
           Первые три хуторских двора позади, вот и двор его товарища Лёночкина Захара.
                Лёха Юрков приостановился, повернулся в пол оборота, в надежде увидеть своего друга во дворе, надеясь, что тот сможет прийти ему на помощь.
                Юрков попытался даже крикнуть, но в горле пересохло и из горла вылетело подобие карканья весеннего грача.
         Тут же сзади раздалось:
                -Чего раскаркался? Шуруй давай.
        -А дружок твой счас спит и видит десятый сон.
           -Даже не думай на его помощь,  её не будет.
              -Если бы он тебя  случаем сейчас увидел, схоронился бы, куда подальше.
          -Знаю я вашу дружбу до первого стакана.
           - Давай шагай, не задерживай.

       И Назар настойчиво и тупо подтолкнул Лёху в мешок на его плечах.
                Оставаться в полнейшем одиночестве, когда от тебя все отвернулись, Назар не в счёт, всякие думки лезут в голову в такие минуты и даже белый свет не мил, а  надобно - то всего на всего малюсенькой поддержки, простенького слова.
         Но нет этого, а раз этого нет, то внутри вскипает ненависть ко всему, вот к тому же Назару, но этого хоть понять можно, он за своё зерно готов кому хочешь голову оторвать, жадный сволочь до ужаса. 
            Паскудное состояние охватило Лёньку, самое обидное, что свои родные проявили равнодушие, испугались грозного Назара или это его жена, подколодная змеюка, вымещает таким образом своё зло?
                Мало видно в тот вечер получила по харе, надобно было ещё подбавить.
                Вот посмотришь на других, собачатся меж собой, как псы цепные, иногда так заходят далеко, что и до смертоубийства недалеко, но проходит день другой  всё позабыто и мирное спокойствие.
                Но стоит чужаку кого – то из них обидеть, тогда держись в сторонке и по дальше,  иначе налетят всей стаей и могут разорвать в клочья.
            У Лёхи же совсем иная ситуация, получается он волк одиночка, да какой там волк, так осёл облезлый, которого даже ради шкуры брезгуют держать.

           Юрков упорно шёл вперёд, отчего даже слегка упрел, на лбу выступили капли пота, но вот руки, а особенно пальцы закоченели, как ни как, а морозец давал о себе знать.
         А тут ещё этот неугомонный Назар, подгонял сзади как последнюю скотину, ему – то чего ерепениться, несёт же мешок Юрков, чего ещё надо.
               Медленно, а куда собственно говоря спешить, когда едва хватает сил нести мешок на плечах, пора бы сделать малую передышку, а то совсем Лёха выбился из сил.
           Но Назар был не поколебим:
                - Ага, счас, у каждого двора будем останавливаться!
      - Будет тебе паразит наука, как лазить по чужим амбарам.
      -Давно бы вашу шайку  надо выпороть, да так, чтоб всю охоту отбили к пьянкам.
            - Ведь чужого брать нельзя, что тут не понятного?
         - Давай иди,
                и Савич хлестанул нагайкой по спине Юркова, так что из заношенного бешмета вылетело облако пыли.
                Боли ни какой Лёха не почувствовал, толстовата будет одежонка, но порыв ненависти к Назару испытал, чай не скотина он ему.
           Раз так вышло, что случайно к нему зашли, так что теперь издеваться можно.
                Но ничего, Юрков Лёнька хоть и не злопамятный мужик, но с памятью у него всё хорошо, ещё придёт время расквитаться, потом посмотрим, на чьей стороне правда будет.

          Никогда такой длиной улица не казалась, Лёха шёл и шёл, а двор Назара так и не приближался, такое ощущение, что он топтался на месте.
                Слава богу, вот и проулок, а это значило, что  прошли уже большую часть пути от двора Юрковых до двора Назара, ещё немного терпения и будем на месте.
                Не сказано повезло, за это время им не встретился ни один человек из местных жителей, что довольно странно, видимо этой ночью, хорошо погулял народ, вот и отсыпался, или же возился по хозяйским делам.
                С трудом нёс Лёха на своих плечах тяжкий груз и за что ему выпала такая не благодарная доля, видимо от того что набитый дурак, вляпался не пойми во что.
            В какой – то степени сам же и виноват,  вот Миха ещё тот хитрован, сразу нашёл сто причин, чтоб только не у него спрятали мешки с зерном.
                Захар тоже ещё тот жук, мог ведь и к себе занести свой мешок, всё же легче было.
                А всё от того вышло, что перед Зинкой хотелось показаться добытчиком и хозяином и что с того, в хату она его всё равно не пустила.

          Вот двор Поповых, затем Конюсиных и наконец, двор Назара Савича, вот уж скопление осиных гнёзд, гадское соседство, так и воротит внутри неприятностями.
            -Стой, холера б тебя забрала!
                -Отворю вовсю ширь калитку, чего доброго ещё раз мне мешок прорвать.
                Раздался позади Лёхи грозный бас Назара, слегка отодвинув в сторону хуторского амбала, который с трудом удержал равновесие, Савич  прошёл  по дорожке вперёд.
                Толкнув от себя калитку, вошёл сам, посчитав, что этого будет недостаточно для проноса мешка Лёхой, в несколько рывков, вспахивая в нижней части калитки снег, открыл её.
            «Нервишки – то пошаливают у Назарки, психует падла, да так ему и надо этой сволочи»,
                с ухмылкой на лице подумал Лёонид.

       -Особого приглашения ждёшь?
              -Входи уже давай.
                -Ночью – то разрешения не спрашивали, ввалили как себе.
        Назаров Кабыздох давно учуял своего хозяина, решил видимо выслужиться перед ним.
               Стоило только Лёхе появиться в проёме калитки, как он с лаем кинулся  исполнять службу злого сторожа.
          И так это проделал ретиво и артистично, что от усердия сделал кульбит в воздухе, натянувшая струной цепь сыграла в этом важную роль ограничителя.

         -А ну цыц!
              -Ишь выслуживается теперь.
          -Ночью надобно поднимать лай, а днём и без тебя найдутся, кому присмотреть за хозяйством.
          Собака, помахивая опустившимся хвостом,  чувствуя за собой вину, побрела к своей конуре, постоянно оглядывалась, видимо побаивалась, как бы чего тяжёлого не прилетело ей в след от своего грозного хозяина.

           -А вот ты мне дураку объясни, как это вы моего Кабыздоха уговорили не гавкать?
                - А? Чего молчишь?

         Лёхе было не до разговоров, ему бы донести мешок до сарая и поскорее сбросить этот тяжкий груз, мало того что руки закоченели, так ещё от постоянного держания вверх, они казались налитыми свинцом.
                Вот он сараюжечка, Назар отворил дверь, Лёха из последних сил переступает порожек.
            Уже бы скинуть мешок, а Назар всё медлил, издевался сволочь, ведь знает гад, как поглумится над бедным человеком.


              -Став сюда!
                -Мешок не полон, нечего его в штабель ложить.
                -Пусть тут побудет.

          Лёнька перехилился на правый бок и скинул мешок с плеч на пол.
               -Чё ты роняешь, дура?
                -Придержать не можешь?
               -Или тебя не учили как с ними управляться?
          -Так я тебя научу, у меня это быстро получается.
          -Огрею несколько раз нагайкой и запомнишь на всю жизнь.
                -Оно ж к себе бережного отношения требует.
       -По твоей дурости можно мешок в негодность привести, лопнет от удара и вот, пожалуйста, изгадил вещь.
               - Чужая, не жалко.
      - Да у тебя ведь сроду ничего путного не было.
           - Вот и  не научился бережливости.
                -Давай топай на выход.

      От большого перенапряжения в ногах и руках, у Лёхи чувствовался слабость всего организма, руки, которые он пытался согреть собственным дыханием предательски сотрясались.
          Лёха вышел из сарая, у хаты Назара, прислонённые к стене стояли детские санки, его просто пронзила довольно умная мысль, чего таскать на собственном горбу, когда есть возможность перевезти на санках и сразу два мешка.

          - Чего дуешь бестолочь в руки,
                пробасил Назар прикрывая дверь сарая,
           -возьми горсть снега и хорошенько разотри.
               - Сразу полегчает.
                -Вроде мужик в годах, а самого простого и не знает


10 – 11 июль 2019г.