О преходящем и вечном

– "Вечные вопросы" ? Это вопросы вроде: кто мы? Откуда возникли? Для чего мы живем, и куда уйдём... Вы никогда не задумывались об этом?
Я энергично закивала в ответ, в знак того, что да! Задумывались! Еще как!

Но учительница на меня не смотрела, и ответа от класса, общем-то, не ждала. Выдержав микропаузу, она продолжила:
– Нет? Ну и правильно! К чему это? Нужно просто жить.

Такой вывод меня жутко разочаровывает. Мне десять лет, я переживаю кризис осознания конечности жизни, и все моё свободное время занято как раз этими вопросами.

... У этой статной, эффектной женщины была дочь – такая же красивая, с роскошными длинными волосами цвета спелой пшеницы. На тот момент она училась в выпускном классе, в нашей же школе, но мы ее знали вовсе не потому, что она была дочкой преподавателя. А потому, что эта девушка творила нереально красивые вещи из бисера и бусин – от изысканных украшений и брошей, до целых предметов гардероба вроде брюк и кофточек. Это были настоящие произведения искусства, и очень часто некоторые из них создавались в считанные минуты в нашем присутствии, для кого-нибудь из девчонок, заворожённо следящих за ее руками. Неудивительно, что для нас эта девушка была кем-то вроде феи. К тому же в ответ на наши восхищения ее мастерством она всегда смеялась и утверждала, что это довольно просто, и каждая из нас сможет так же. И если захотим научиться – она все покажет и всему научит. Показывала, учила. Иногда тут же, на месте, иногда после уроков.

А на следующий год она поступила в институт, и с тех пор мы мало что о ней слышали.

И однажды, когда я уже закончила школу, ко мне подошел младший брат и сказал, что у них новая учительница английского, и она классная. С ней интересно! Она рассказывает об особенностях культуры и быта американцев, всю информацию на уроках подаёт в игровой форме, с интересом слушает мнения своих учеников – а обсуждают они теперь на уроках английского всё, от политики до естествознания.
И вообще, оказывается, английский не такой уж нудный предмет! А учителя – не все скучные сухари!
Так брат рассказывал мне об этой удивительной "англичанке" еще не раз и не два. Я радовалась тому, что хоть что-то увлекло ребенка в школе, и теперь на вопрос , что интересного у них произошло, он уже не бурчит: "Да что там может быть интересного?"

А как-то он пришел и рассказал, что дал послушать любимой училке песню на английском, где в припеве бесконечно повторялось всего одно слово " Fuck, fuck, fuck", и с серьёзным видом поинтересовался, как это переводится? Весь класс на припеве (а брат включил только его)дружно рассмеялся, но их "училка" тоже улыбнулась и попросила показать весь текст песни. И перевела его. Брат пришел ко мне с новостью, что это вовсе не "тупая бессмысленная песня", как я утверждала, когда просила немедленно выключить это.
– Замечательно! - только и заключила я.
– А еще она эти плетёт... ну, как ты! Фенечки всякие из бисера. Красота получается! Она кружок по бисероплетению ведет у девчонок, они там одежду прям из этих бусин плетут - вдруг добавил брат.

Я ошарашенно обернулась. Вещи из бисера. На моей памяти только один человек умел такое. И тут я вспомнила и другие факты из рассказов братишки о чудо - учительнице: то, что она тоже училась в нашей школе, что мама её – преподаватель, и даже то, что "волосы у неё длинные, как у тебя, только светлые". И я тогда впервые спросила, как же ее зовут. Верно. Так и зовут.

На следующий год брат перешел в другую школу, я уехала в другой город, и как-то вечером мне пришло от него сообщение: "Помнишь учительницу мою по английскому? Она умерла вчера утром. На остановке. Сердце остановилось."

Оказалось, у этой красавицы с рождения был порок сердца. И мать девушки, и сама она всегда знали, что всё закончится рано. И даже то, что закончилось всё в ее двадцать пять – было большим исключением из общей картины смертности с ее патологией. Она умерла мгновенно, села на скамейку в ожидании автобуса и уже не встала.
Все ее ученики – мальчишки и девчонки, парни и девушки –ревели навзрыд, когда узнали об этом. Что было с ее матерью, моей учительницей по географии, у которой она была единственным ребенком – я не знаю. Но почему-то именно тогда мне вспомнился тот наш урок, на котором вдруг зашел разговор о "вечных вопросах", и тот ее ответ.

...Дома у меня по сей день лежит большая шкатулка с "фенечками" и брошами из бисера – плодами моего увлечения, вместе с переливающимся всеми оттенками желтого жгутом из янтарных бусин – подарком золотоволосой "виновницы" моей бисеромании и любви к хенд- мейд украшениям. Видимо, это тот случай, когда человек уходит, будто вспышкой проносится, а дело его остается. В памяти и сердцах других, пусть и совершенно посторонних – но помнящих его людей