***

 До сих пор никто толком не может объяснить, что такое ясновидение, откуда оно берётся и почему исчезает у некоторых людей бесследно. Моя дорогая тётушка по материнской линии была настоящей легендой и обладала этим даром. Однако озарение к ней приходило весьма своеобразным способом, я бы даже сказал – экзотическим.

Я мысленно возвращаюсь во времена юности тёти – середину тридцатых годов. Она жила в одном из красивейших сёл Бессарабии, носящем сказочное имя Чучулень; оно стоит недалеко от реки Прут. Там в семье начальника регионального отделения почты Румынии, которая тогда владела территорией нынешней Молдавии, росла юная Катерина, моя тётя, – старшая и любимая дочь «почтового генерала».

С малых лет она была приучена ухаживать за лошадьми, мастерски с ними управлялась. В 13 лет девочка получила в подарок от отца молодого, но покладистого и очень сильного коня, в котором души не чаяла. По рассказам моей мамы, Катерина была просто одержима идеей стать лучшей наездницей в стране, в чём очень даже преуспела, заняв первое место на одном из местных конных смотров. И всё было бы замечательно, но над Катерининой судьбой внезапно сгустились тучи.

В неполные 15 лет её сосватали главе сельской общины, молодому и красивому вдовцу. Он владел хорошими земельными наделами и даже несколькими мельницами, но имел на иждивении двоих малолетних детей.

Непокорная Катерина показала свой характер. В порыве ярости она даже встала на порожек колодца, угрожая броситься в глубину, если её выдадут за нелюбимого. Вот тогда и показал себя выдрессированный ею любимец, конь-красавец по кличке Султан. По законам жанра он должен был немедленно умчать свою подопечную на край света навстречу свободе, но жеребец поступил иначе. Он схватил зубами голову юной бунтарки и так держал, что в течение долгого времени её не удавалось высвободить. Желание самоубиться у Катерины пропало само собой.

Зубы коня особого ущерба голове не нанесли, но за такой кульбит отец хотел пристрелить Султана. Тогда Катерина бросилась в ноги отцу и со слезами отстояла жизнь любимца. Но за это девушке пришлось согласиться на замужество, да ещё и на условиях папы – без права на любые вопросы, истерики и капризы. К тому же без церковного венчания: жених недавно овдовел, и венчаться по обычаю было нельзя.

Все уже почти забыли этот инцидент у колодца, да вот только с молодой женой стало твориться что-то неладное. То Катерина подскажет соседу, как лучше организовать роды больной жене, то предупредит путника не пускать перегруженный воз по шаткому мосту. Правда, тот не внял и свалился в реку со всем своим товаром – да так, что почти ничего не смогли спасти. Даже коней унесло бурным весенним потоком.

После первых родов Катерине волей-неволей пришлось впрягаться в управление немалым мужниным хозяйством. Но нет-нет, а кому-нибудь она да поведает о грядущей судьбе, подскажет, как обойти опасность, поступить в той или иной ситуации. И село загудело!

Времена были беспокойные, повсюду военные конфликты, природные катаклизмы, болезни – кому же простому люду излить свои печали? Не к кому податься за помощью, вот и зачастили к Катерине. Сначала приходили соседи, потом односельчане, а дальше потянулись вереницы повозок из ближних и дальних селений.

Катерина помогала всем, не принимая никакой оплаты, кроме незначительных гостинцев да вкусного прикорма для Султана: она быстро догадалась, что её странные знания тесно связаны с этим конём. Ведь дар ясновидения проявился сразу после того, как Катерина спасла любимого коня от ярости отца.

Тётя рассказывала, что видение будущего приходило к ней после близкого общения с конём. Вот она ухаживает за Султаном, обнимается, заплетает в косички его буйную гриву – и приходит знание. Или после долгого и изнурительного аллюра, который обожал строптивый жеребец, в голове возникают видения.

И все страждущие вскоре поняли, что обязательно нужно приносить небольшие угощения – морковку, яблоки и редкий по тем временам сахар: ведь только угостив Султана, Катерина могла что-то видеть.

Катиному мужу все эти странности были не по душе, всеми силами он пытался отвадить жену от чародейства, но воспротивиться потоку людского горя ни он, ни Катерина не могли.

Однажды в середине лета на окраине села встали табором цыгане. Приехали со своими скоморохами, кузнецами да гадалками, которые в поисках пропитания по привычке начали промышлять в ближайших селениях. Но с гадалками как раз и случился настоящий конфуз. Люди почему-то не обращались к цыганкам, не шли, как раньше, на поклон, не несли деньги и съестные припасы за гадания и привороты.

Цыгане узнали, кто тому виной, и через пару недель, осыпав страшными проклятиями эту местность и свою конкурентку, табор поднялся и уехал вереницей в сторону ближайшего моста через Прут.

А вечером того же дня на берегу сельского пруда нашли одежду двоих малышей – пятилетней дочки местного постового и восьмилетнего отпрыска ветеринара, стареющего отставного офицера, который души не чаял в единственном сыночке.

Переполох произошёл небывалый. Поиски на дне водоёма и в ближайших лесопосадках велись всю ночь и утром следующего дня, но ничего не дали. Вот вам и цыганское проклятие! По просьбе безутешных отцов привлекли силы местной жандармерии, а убитые горем матери кинулись к Катерине узнать правду: где искать тела детей, или ещё есть надежда найти их живыми?

Всем сердцем Катерина чувствовала укор в свой адрес, кровь кипела – ведь именно она оказалась косвенной причиной проклятия цыганок. Однако тётя никак не могла совладать с чувствами, контакт с конём почему-то не налаживался. Дома женщины молились перед иконами, били поклоны, плакали, умоляли, взывали к силам небесным. Наконец раздался крик Катерины: «Дети живы, живы!»

Ей пришлось очень долго и детально объяснять мужчинам, что дети сейчас находятся в бессознательном состоянии в цыганской повозке, но двигаются не вместе с табором к ближайшему мосту, а едут отдельно, к броду.

Спешно организовали погоню во главе с начальником жандармерии и при участии огромного количества мужчин, жаждавших отмщения. Катерина тоже не смогла усидеть дома, ускакала на своём любимце в погоню.

Развязка оказалась благополучной: беглецов вскоре настигли, детей вызволили и отвезли в ближайший госпиталь. Через пару дней они вернулись домой на радость близким, которой не было предела. Несколько цыган попали в крепкие руки молдавского правосудия.

В знак благодарности родители спасённых детей подарили Катерине чистокровного валахского жеребца. Это был годовалый коник умопомрачительной красоты и стати, даже Катин муж смягчил скептическое отношение к дару супруги. Но поскольку сарафанное радио – самый эффективный способ рекламы, к Катерине после того случая со всех окрестных мест за помощью потянулось ещё больше людей. И вот тогда возникла загвоздка.

Люди прибывали на телегах и пешим ходом, поодиночке и целыми семьями, но получить желаемое у них больше не было возможности. Катерина потеряла свой дар! Все её попытки восстановить прежние каналы связи с помощью коня были тщетными. Султан с благосклонностью принимал уход и ласки, даже верховые прогулки проходили как прежде, но от угощений и подношений отказывался напрочь. Молодая хозяйка больше ничего не видела.

Просители изнывали от жары и тесноты. Чтобы люди не страдали во дворе ясновидящей, даже пришлось вмешаться местным властям. Поникшая и заплаканная, Катерина находилась на грани нервного истощения. Её немного отвлекали только занятия с молодым жеребцом, Катя стала больше времени уделять дрессуре и уходу за молодым коником.

Однажды ранним утром Султан не захотел выходить из стойла – и только тогда Катерину осенило! Её любимый конь просто-напросто ревновал хозяйку к молодому красивому жеребцу и противился их дружбе. А хозяйка почему-то ничего не замечала.

Прощание Катерины с молодым валахским красавцем вышло недолгим. Его отогнали на дальнее полевое хозяйство отца, и Катя с огромным усердием и осторожностью взялась за восстановление старой дружбы с Султаном.

Ежедневные верховые прогулки и другие житейские хитрости со временем растопили сердце старого ревнивца. Очень скоро к женщине вернулись прежние возможности, но она относилась к ним уже по-другому – стала более избирательной. Теперь Катя жалела и берегла своего друга, она научилась ценить и уважать их общий дар.

Шли годы. Всё чаще прогулки Катерины с Султаном проходили по соседству с отцовским полевым станом, и всё чаще они брали с собою на прогулки молодого жеребца. Но юный красавец больше не смущал Султана.

В один прекрасный день старый конь неожиданно назвал валахского соперника по имени. В голове у Катерины ясно прозвучало имя: «Султан Второй!» Так тётя поняла, что Султан не только простил своего прежнего недруга, но и признал его своим преемником.

Султан Второй был ещё жив, когда я родился. По странной прихоти судьбы Катерина стала инвалидом после автомобильной аварии. Султан Второй оказался её единственным средством передвижения, единственным другом и кормильцем.

Политические передряги и война принесли горе и большие перемены в жизнь семьи. Детей Катерины судьба разбросала по необъятным просторам новой советской Родины, где-то там они и сгинули. Прорицатели были объявлены советской властью вне закона и запрещены.

Катерине оставили немолодого Султана. Но люди всё равно находили тропу к дому ясновидящей. Поговаривали, будто даже власть имущие частенько пользовались её услугами, иначе чем объяснить, что вскоре у неё в стойле появился ещё один шикарный молодой жеребец? Республиканскими властями была назначена неплохая по тем временам пенсия, а все запреты обходили дом тёти стороной.

Эта оттепель чудесным образом повлияла и на мою судьбу: Катерина взяла меня на воспитание и обучение, но все попытки дражайшей тётушки увлечь и заинтересовать своим даром разбивались о мой закоренелый материализм.

С тех пор прошло много лет. Уже и времена иные, да и страна другая. Юношеский идеализм вкупе с материализмом уступил место современному практицизму. Из меня получился неплохой семьянин – жена, дети, дом, работа. Стал вполне успешным специалистом в области защиты прав потребителей. Нередко выезжал в составе межведомственной комиссии на проверочные рейды на мясоперерабатывающие комбинаты, бойни и фермы.

В тот день на очередную бойню мы попали уже после обеда, почти под вечер. Увиденное меня потрясло. Мы требовали немедленного закрытия бойни, даже угрожали последствиями и уголовным правом. Руководство предприятия с нами соглашалось, одобрительно поддакивало, но ссылалось на договорные обязательства, в то время как процесс незаконного забоя скота шёл своим чередом.

На меня нахлынули эмоции. Я выскочил на улицу с пылавшим лицом, мне хотелось уехать отсюда как можно скорее, убежать, забыть. И вдруг в голове услышал голос: «Ты очень на неё похож, такой же вспыльчивый!» Голос прозвучал снова – мягко, ласково и ненавязчиво: «А я уж думал, ты меня опять не найдёшь».


Я оглянулся. Измученный, с перебитой ногой и спутанной гривой, за оградой в загоне стоял старый конь. Его глаза улыбались и светились миллиардами звёзд, отражая скупые предзакатные лучи солнца.