Для комплекта

Заметил как-то я, что меня, кроме меня, стал читать ещё один, ставший постоянным, читатель. Он был не авторизован, поэтому кто он таков есть, я не знал. Но он читал меня и перечитывал, чем доставлял мне большое удовольствие. Много читал и часто. А потом одна моя знакомая, организовала мне свидание с одной подругой подруги своей подруги. Мол, мы подходим друг другу, на её взгляд. Я отпираться не стал. Большим спросом я не пользовался. И малым не очень. На распродаже когда если кто брал, по скидке, то через недолгое, обычно, время, я снова был на привычной полке в комиссионке, в отделе списанных товаров.

Короче, встретились, поболтали. Надей её звали. Надя. Надежда. Хорошее имя. Мне нравится. И сама его носительница понравилась. По ней же я про себя ничего сказать не мог. Не знаток я в женском зазеркалье. Но общества она моего не гнушалась, домой не заторопилась. Чай чефыркался, конфеты оставляли от себя смятые фантики, беседа беседовалась. В общем и целом взгляды на жизнь вокруг нас у нас были боле-менее схожи. А когда разговор коснулся литературы, то её интересы в этой области прямо под кальку совпали с моими.

- И ещё я в нэте недавно на одного наткнулась. Дядя Вася Котов такой. Не слышал? Да нет, конечно. Откуда. Он совсем непопулярный. Но мне очень понравился. Я на него в vk попала, стишок один понравился. Под ним была перенаправка, где я нашла и всего его остального. Почитай, если хочешь, я тебе ссылку кину.

Странно было слушать о себе, но как бы не о себе. Когда о тебе такие приятности говорят, то и слушать приятно, чего лукавить, но ход на толстого. Конечно, могло быть и так - случайно. Но она подруга подруги подруги моей знакомой. И то, что я не очень распространяюсь в свете о своём хобби, не говорит о том, что знакомая не в курсе моей страсти к бумагомарательству. Не говорит, ещё не значит, что не знает. А если знает, могла ли не поделиться? Не могла. Баба же. А тут ещё и за сводню выступала.

Но если эта Надя готова притворятся, что я ей нравлюсь, когда, типа, она не знает, что я это я, то я ей нравлюсь и как сам. Иначе, зачем притворяться? И выходит два в одном: и я, как хреноносец, типа нравлюсь, и буковки мои печатные в слова собранные нравятся. А по-настоящему нравятся или притворяется она - не важно. Всё равно моё самолюбие с двух сторон зацеловано было такими моими соображениями.

Два в одном, один плюс один. И это - скидка. А на скидки я падок. Даже больше, редко покупаю что не по жёлтому ценнику: денег жаль, их количество никогда у меня до хватит не дотягивало. И я решил - беру. Готовь уши, радость моя. Ну и бельё, ясень пень. Есть у тебя сексуальное, кружевное? Да что я спрашиваю, понятно, что есть. У какой женщины его нет. Вот и ладненько. Лишь бы слушала, раз притворилась.

- А у тебя есть маленькое чёрное платье, - улыбаясь, спросил я.

- Конечно, - улыбнулась она мне в ответ, - я же женщина. А у каждой женщины...

- ...должно быть в гардеробе маленькое чёрное платье...

- ...которое может не иметь поводов, чтобы его надеть...

- ...или фигуры...

- У меня нет фигуры? - она осмотрела себя и посмотрела на меня, вскинув брови.

- Ну что ты! У тебя отличная фигура, - для твоих лет, чуть не брякнул я. Чуть всё не обкакал, но вовремя заткнулся. А чуть не считается. И мыслей моих она не услышала. Слава богу. Дурацкая мысля была. Хорошо, что вовремя прошла. Торпеда. Мимо. - Это я в общем.

- Когда есть я, то "в общем" не надо. Любая женщина - королева. Ей обобщения ни к чему.

- А что, если тебе корону и мантию, то хоть сейчас королеву можешь играть. Умную, красивую - какие только в сказках бывают. - бросился я заглаживать да затирать последствия своих глупых и слов и мыслей.

- Извинения принимаются, - она склонила голову в шутейном прощении.

- И в знак моего полного раскаянья, я хочу пригласить тебя в театр.
- А на что?

- Не знаю на что. Но хочется в "драм". Сто лет не был. Мне там атмосфера нравится.

- И мне. Я согласна. А когда?

- Завтра можешь?

- Могу.

- Вот и договорились.

Вот и пошли. Потом ещё, в другой. Потом на Солу, которая Монова. Послушали стихи под квартет музыки классической. Потом на выставку, во "Врубеля". Но тут я не могу сказать, что мне сильно понравилось. Ничо так, в целом. Я в живописи не знаток. И любитель небольшой. В Москве, помню, на всю "Третьяковку" одна картина Куинджи и понравилась. А как называется забыл. Река там, ночь или вечер. Что-то такое. В "Пушкина" побольше, но тоже по пальцам пересчитать. А ведь там собраны сливки со сливок.

А прогулка после понравилась, особенно тем, что завершилась-таки, наконец, у меня. Утром было кофе, после которого Надя уехала, как я не сопротивлялся. Дела. А я пошёл искать работу. Денег со сдачи своей квартиры на одного мне было вполне, а на женщину явно не хватало. Жил я у родителей, а они - за границей. Это позволяло им не волноваться за свои квадратные метры, с обстановкой и документами, что потерять, а потом восстанавливать очень бы не хотелось, а мне иметь доход со своих, и не утруждать себя ранними подъёмами, чтобы идти туда, куда идти совсем не хочется, особенно с утра пораньше.

Работу я нашёл на удивление быстро. И почти рядом с домом. Пятнадцать минут неспешным шагом. Это, в первую очередь, большая экономия на проездных билетах, которые покупать было не надо, потому что и ехать никуда не надо. Автобусы и троллейбусы были лишены счастья иметь меня своим пассажиром. А во-вторых, была возможность поспать подольше. И сытый всегда, это в-третьих. Поваром я устроился. Взяли сразу и без диплома. Прямо удивили. Вот что значит: ничего не бывает не вовремя. Другими словами, всему своё время. Стало надо и всё нашлось. Ещё и денег стали платить нормально.

Женщина появилась, работа нашлась - и та и другая по душе, - шоколад!

Работали мы два через два. Я в своей vip-столовой, она в "Магните", администратором, денюжку себе зарабатывала. Два через два работали, два через два встречались. Потом мне это надоело и я предложил съехаться. Она согласилась. Так мы создали неофициальную, на первое время, ячейку общества. Но первое время быстро прошло. и однажды утром, когда она варила нам кофе, я спросил:

- Ты завтра на утро ничего не планируешь?

- А что? - спросила Надя.

- Хочу в ЗАГС сходить.

- Тебе надо, ты и иди. А я уберусь пока. Зачем тебе в ЗАГС, кстати?

Кофе сварился, но никуда, как у меня, не убежал. Она стала переливать его в кофейник. Любила она с кофейника. И мне понравилось. Если кофе, то с кофейника, если обед, то в зале, с сервизной посуды. Чинно, благородно.

- Что значит - зачем? Почему один? Ты шутишь, что ли? Для заявления двое нужны, вообще-то.

Остатки кофе в кофейник не попали. Надя так и села на стул с перевёрнутой туркой в руке. Помолчала, собирая по голове разбежавшиеся мысли, и осторожно спросила:

- Ты мне типа предложение сделал?

- А зачем предложение? - удивился я, - ты разве против?

- Нет. - Она помолчала. - Неожиданно, надо признаться. Я была к этому не готова. Думала, тебе справку какую там, а я хотела убраться. Вот, думаю, ты в ЗАГС, а я без тебя тут порядок наведу. Чтоб ты под ногами не путался. А то как нагнусь, всё лезешь.

- Что-то не видел, чтобы ты сильно против была.

- А никто и не говорит, что я против. Но какой уже раз толком не приберусь. То одно не доделаю, то другое, из-за тебя, забуду. - Она увидела турку, лужу у кофейника, поставила турку на стол и встала за тряпкой. Вытирая, повернулась ко мне:

- А ты уверен. что этого хочешь?

- А зачем бы я тогда об этом заикался?

- Ну не знаю. Может решил, что должен, "как порядочный человек", - Надя улыбнулась.

- Я никому ничего не должен. не хочу, чтобы ты был сожительницей, хочу, чтобы была мне женой, носила мою фамилию, родила мне дочку.

- Ну дочка-то от фамилии не зависит.

- Кто его знает. Может смотрит она там сверху на нас, а из-за разных фамилий не видит, найти не может.

- Балабол, - она взъерошила мне затылок.

Так мы стали мужем и женой. Думали, думали, да от свадьбы и отказались. В смысле, от платьев, голубей, застолья. Если быть точным, то отказалась она, а мне было по барабану. Надя сказала, что в платье она уже была, и девичьи свои мечты по этому поводу утолила. Родителям тоже сообщать не стали. Приедут - узнают. Её жили в Севастополе. И Надя там жила до какого-то времени. Потом перебралась в Питер, потом сюда. Она то тут, то там в разговоре говорила: "Вот, когда я жила в Севастополе...", "А это было в Питере..." Я всё хотел спросить каким ветром её мотало туда-сюда, да всё как-то забывал. Не сильно интересно было. Эгоист я был. Да и остаюсь им, что душой кривить.

На том и расписались.

А то, что она всегда с интересом слушала и вирши мои и рассказы - это мне было важно. С интересом слушала, потом сама перечитывала. Сравнить ощущения от аудио-прослушивания и обычного прочтения. Советы давала дельные. Всегда то, что надо, всегда в точку. Ничего лишнего, как по мне. Она вообще умница у меня. Была, и есть, и будет, надеюсь, если я ничего не испорчу. А я могу, я умею. Так было и с первым разговором, который вполне мог стать и последним, так было и с рассказами.

Я ж скрывал, что Дядя Вася Котов имеет ко мне какое-то отношение. Она мне что-то из меня зачитывала, делала какие-то замечания, а я молчал, делая вид, что не знаю, что она знает, и изменения в тексты не вносил, но мотал на ус. Записывал на андроид всё, что говорила, всё с чем был согласен. А согласен я был со всем практически. Думал, вот закончим игру, там и сделаю правки. А пока, по тому же поводу, сказал, что в vk меня нет. И с общего компа к себе на страницу не заходил. Только с телефона.

Но как-то, забывшись, отправил ей интересный пост. В этом ничего криминального не было. Мы числились друг у друга в "друзьях". Мне было интересно общаться с ней и вживую, и как бы от "чужого имени". Я пытался с ней даже флиртовать, чтобы потом посмеяться вместе, но она меня в этом не поддержала. Написала, что хотела бы продолжать общаться на дружеской ноте. А если я, Вася Котов который, так не могу, то как бы ей не было грустно, но ей придётся со мной, Васей Котовым, общение прекратить. Меня это улыбнуло: моя жена отказала мне в притязаниях на неё.

И всё бы ничего, но в сопровождении к пересланному посту, я сделал подпись: "Как тебе, Надюш? Скажи, здорово?!)))" А вот это был косяк. Имени своего настоящего она мне в сети не называла, а числилась там, как Татьяна Ларина. И очень была удивлена, аж на шесть вопросительных знаков, что я знаю её настоящее имя. Я стал отмазываться, написал, что она же, мол, сама мне говорила. Но Надя осталась непреклонна, на память она не жаловалась: "Не было такого! откуда ты знаешь моё имя??????"

Она была в комнате в этот момент, а я на кухне готовил ужин. Через неделю где-то после её переезда ко мне. Ну я и решил объясниться. Думаю, затянулась шутка. Пора карты переворачивать рубашкой в стол. Да и почитать ей уже чесалось. Вслух. Не сам себе, как всегда, а ей - той, что понимает то, что я хотел сказать, выразить, ощущает суть написанного, несмотря на корявость формы. Чтобы не только буковки её положительных, но сдержанных, и не на каждую вещь, комментариев видеть, но и глаза. Чтобы я читая, поднимал на неё свои, и смотрел, как она слушает, видеть её лицо в этот момент, видеть её соучастность.

Я зашёл в комнату. Она сидела за компьютером. Озадаченная. Подняла на меня глаза.

- Представляешь, - говорит, - этот Вася Котов откуда-то знает моё имя. Говорит, что я сама ему его сказала. А я не говорила. Я это точно помню.

- Ну хватит, Наденька, - улыбнулся я. - Давай уже прекратим эту комедию. Шутка удалась. Мы неплохо её разыграли.

- Ты о чём? - удивилась она.

- О Васе. Как будто ты не знаешь, что Вася Котов - это я. Сыроежкин-то - это я. - И я повторил жест Сыроежкина в так любимом мной с детства фильме. Пятый десяток в размен ушёл, а я когда попадаю на него по телеку, то больше уже никуда не переключаю.

- Что значит, Сыроежкин - это я? Ты хочешь сказать, что ты - Вася Котов? И всё это время обманывал меня, врал мне, что у тебя нет профиля в vk, заигрывал со мной - проверял меня на вшивость? Как так было можно? Мы же вместе. А ты мне врал. Но если врал в этом, то в чём ещё? Я теперь во всём буду сомневаться. Как ты мог? Я не смогу тебе больше доверять. А как без доверия жить?

Не устаю удивляться извилистости пути женской мысли. Не мысль - белка. Это не столько в даном разрезе, сколько вообще, в общем. Надеюсь, Надежда моя не услышит. как я тут обобщаю, а то опять получу короной по шапке. Так вот, моя бы мысль никогда в такие дебри не забралась. Зачем ходить закоулками, когда есть шоссе: вот причина - пункт "А", вот следствие - пункт "В", всё просто и понятно. Но когда женская думь идёт не за мужчиной, а выбирается на свою путанную, змеевидную дорогу, то пункт "В" может оказаться где угодно. Фьють, хвост по ветру. Фьють, на другую ветку. И вот уже и не видать, за деревьями, куда делась. И где вынырнет, сама знает не больше моего. А потому что чувства у них заместо Полярной звезды. И не путеводная, а путезапутельная та звезда. Или путезапутательная?

Ну да ладно, это так, вольное отступление. Не раз читал, что другие мужики пишут на эту тему, решил и сам попробовать. А что получилось - пусть Наденька разбирается, читатель мой любимый, редактор мой главный. Хотя нет, какая Наденька, когда обобщения? Надюша, это не обобщение, это вообще не про тебя. у тебя корона на месте, и мысли в полном порядке. Я о других, с тобой ни в какое сравнение, моя королева, не годных. Куда им до тебя, самой умной, самой красивой, самой любимой, самой очаровательной, самой нежной, самой доброй, самой хозяйственной - несравненной!

В общем, я понял две вещи: она реально ничего не знала, что, кстати, сильно подняло меня в собственных глазах, и что, если я срочно ничего не придумаю, то может грянуть что-то нехорошее. Обвинения, конечно, натянуты, раздуты. Но раздувать можно то, что есть. Из ничего только ничего и раздуешь. Хоть муха, да нужна. А здесь был зверёк покрупнее. На пару порядков. Не меньше. Но что сказать, я, хоть убей, а придумать не мог.

- Любимая, - сказал я, подойдя к ней, и пытаясь обнять за плечи, а заодно выиграть время. Но она не приняла моей ласки, вывернулась из-под моих рук, и отошла к окну, уткнувшись носом в темно-зелёный с жёлтым незнаюякакйоматерьял штор. - Любимая, я тебе не врал. Я считал, что ты всё знаешь, что мы играем. Что эта такая, только наша, игра. У меня даже в мыслях не было тебя обманывать. Ни в чём, никогда. Поверь! Повернись, посмотри на меня. Если ты заметишь хоть тень, хоть лёгкий намёк на фальш в моих глазах - ты можешь их выколоть!

Хотел выдать искреннюю, возвышенную речь, подобающую моменту, раскрывающее моё ей сердце, несущую мою любовь, но не выдержал пафоса. Мне стало смешно. Боже, что за херь происходит? Что за сцена? Я как будто попал внутрь какого-то третьесортного бразильского мыла. Нет, это без меня. Я в этой пьесе не играю. Амплуа трагика не для моей волосатой спины. Как был шутом клоунским, так котом и останусь.

- Я тебе никогда не врал, не вру и не собираюсь! - Почему я себе тут не верю? - И если сейчас не повернёшься и не поцелуешь меня, то картошка сгорит, и мы останемся голодными.

Моя Надюша была женщиной во всех смыслах, но женщиной не глупой и, главное, отходчивой. Если и не поверила мне до конца, то показывать этого не стала. И развивать трагедию тоже. Она свернула сцену, сошла с неё, повернувшись ко мне, обняла меня, поцеловала и отправила спасать картошку. А скоро пришла и сама. Мы ужинали и не молчали. Закончив с обвинениями, она взялась за удивления. Они росли вместе с её осознанием, что я это я, и интересный ей Вася Котов одного со мной лица. Странно, классно, и ужасно интересно ей это было. Ценные бумаги её ко мне отношения резко выросли в цене. Я стал прилично богаче. Проценты я снял этой же ночью.

К лету мы продали Надеждину квартиру, купили машину и дачу. Теперь два через два мы были в городе, а два через два на природе, с садом и огородом. А ещё оказалось, что у ней есть дядя. Дядя жил в Питере и был редактором. Редактором журнала. Не так, чтоб большого, но достаточного для того, чтобы отправить ему на оценку два вложения моих творений к её письму. Надюша и не подозревала, что её вкус дал на мне сбой. Я лишь смел надеяться, что только в качестве меня как литератора. По крайней мере, дядя обо мне, как о мужчине, и не знал ничего. Как и меня самого. А по поводу моих литературных потуг был лаконичен, но категоричен: "Графоманство".

Надя сказала, что дядя отписался и просил его извинить, так как у него совсем нет времени, идёт какой-то важный конкурс, и он весь в нём, с головой и всеми потрохами, и он не может сейчас уделить время для чего-либо другого. Но как только всё немного успокоится, так он будет весь в её распоряжении. А сама-то тоже обещалась не врать. Прообещалась. Я это выяснил, забравшись в её почту. Пароль был в памяти компа. Да ей и нечего было прятать, а я и не лазил до сих пор. Незачем было. Я не любопытный. Но не всегда. В её словах я почувствовал неуверенность, палево. И оказался прав. А потому что, во враках нужен опыт. Постоянные тренировки. Или провалишься, как тевтонцы под лёд Ладожского озера. Как она провалилась. Не умеешь - не берись.

Что сказать, печально. Не враки её. Это как раз было мило. Время выигрывала, чтобы придумать что поумнее, жалела меня, моё самолюбие. Но я-то в подобном ответе был почти уверен. Малый процент оставлял себе, но так, для отступного, если что - а вдруг? Не вдруг. Не пригодилось. Да и хай бы с ним. Я пишу, мне нравится писать. У каждого свой досуг. И мой вполне безобиден. Тем более, что Наденьке-то нравится то, что я пишу. Честно нравится. А что нам таким, друга друг любимыми, ещё надо? Дочку если только. Почему-то хочется дочку, дочурку. Уж она-то из любви к папке никогда не вырастет. Девка не парень, она любовь не прячет, ей за неё не стыдно. Но можно и сына. Что я на него заранее наговариваю. По себе людей не судят. Не все люди эгоисты, не из каждого сына признание в любви надо калёным железом пытать, клещами вытягивать.

Кто это?

- Алло... Да, любимая... Это точно?... Но тест не сто процентов... А, ты  от врача? Тогда я за шампанским. Стоп, тебе же теперь нельзя. Тогда водочки, непременно водочки. Хотя нет, лучше вина, розового.

А вчера мы ходили в кино. Дочку оставили с бабушками. Внучка не штамп в паспорте. Написали, поздравили их. Бабушки с дедушками слетелись как пчелы на медонос. Но дедушки порадовались, порадовались, да тихо свалили. К себе, к своим делам, да заботам. Бабушки - другое дело. От этих так легко не отвяжешься. Ну да хоть выбраться куда можно. Как вчера, например, в кино.

Пришли, сели, смотрим. А через время, на трети фильма где-то, я с удивлением начал находить в нём братское сходство с одной своей вещью. Длинного я не пишу, жопы не хватает. Но захотелось как-то попробовать написать что-то на подобии сценария. Высидел. Но сам был не рад. Идея ничего была, но исполнение было даже не как всегда, а мне и то не понравилось. Единственная вещь, которую я удалил со своей страницы. Но потом, когда уже отправили её дяде.

И вот - она, вещь эта, в киноварианте, смотрится нами с экрана. Переработано всё, не спорю, как мясо через мясорубку. Многое убавлено, многое прибавлено, диалоги почти под корень переписаны. Автором сценария меня не назвать, но автор идеи - мой вам поклон с церемонии вручения какой-нибудь статуэтки. Пусть и во сне. А что, сны сбываются. Пусть и без статуэтки. Сто процентов никто не обещал. Процента, и того не было. А вот нате.

Я посмотрел на Надю, она на меня. Положила свою руку на мою и кивнула. Поняла о чём я. Конечно о любви, о чём же ещё.

- Ну, дядя! - выдохнула она, когда мы вышли под звёздное небо. Хотел написать "на свежий воздух", но о каком свежем воздухе можно говорить в центре мегаполиса. Не Москва, не Питер, но миллион - тоже цифра немаленькая. А к нему, с его машинами и ТЭЦ и прочими трубами, нефтезаводик небольшой. Так себе, всего лишь крупнейший за Уралом. Недаром в огромном онкологическом диспансере, тоже крупнейшем за тем же Уралом, мест нет. Заводик - для людей, для коней их железных, больничка - в заботе о них, о гражданах наших. Всё для народа, ничего себе. Кроме налогов. Мрут одни, а дивиденды - живым. И не тут.

Как с моим сценарием. Но я не в обиде. Говно был сценарий. Что книга Фукаэри, про little people, до того как над ней поработал Тэнго. Пусть я графоман, не беда. Но идея была что надо, раз сняли кино-то. И след в искусстве мой останется. Почти невидимый, почти не мой, - но мне многого и не надо. Что мне вообще ещё надо? А ничего. Ничего мне не нужно. У меня всё есть: жена любимая, дочура, родители живы-здоровы, работа сытая, дом уютный, машина, дача, пара недель зимой на тёплом море. А теперь на этот торт и вишенка упала. Пусть и косвенное, опосредованное, но всё же признание.

Желать больше нечего. По крайней мере, я не знаю чего. Сына если только. Для комплекта.
4:44
12.07.19