37. Сокрушение в грехе о грехе - начало спасения

Псалмы - это послания. От кого, откуда - не имеет определяющего значения. Значение имеет принимающий послания, то есть - ты. Если ты их принимаешь, они - к тебе и для тебя.

Послание 37. Осознание греха и предвкушение спасения.

Пометка в начале этого псалма – «в воспоминание», дословный перевод – «для напоминания». Исследователи-толкователи уверены, что он был написан Давидом, страдающим от жестокой болезни. А время болезни определено для осознания греха, который внутри, для обличения себя и прослушивания ощущений сердца, и использованию этого для собственного исправления.

Но при всём при том вполне вероятно, что псалом как послание вещает: помни болезнь, не столько телесную, но прежде духовную, к которой влечёт тебя грех.

"Господи! не в ярости Твоей обличай меня и не во гневе Твоём наказывай меня,"

Когда Бог как бы обличает, человек просит, чтобы не делал Он этого во гневе и недовольстве, потому что в гневе сам поступает хуже некуда.

Но Богу не нужно обличать, Им устроено всё так, что грех обличает себя сам. Обличает тем, что выталкивает в поле страданий, когда мы сами ещё не видим зло в себе.

"ибо стрелы Твои вонзились в меня, и рука Твоя тяготеет на мне.
Нет целого места в плоти моей от гнева Твоего; нет мира в костях моих от грехов моих,"

Так душа ощущает «недовольство» Бога. Стрелы Божьи не только точно попадают в цель, но и крепко держатся в ней.

Давид сразу же признаёт, что это его грехи спровоцировали все бедствия. И сокрушается более от тяжести вины, чем от любого иного бремени.
Признавая свою вину, он тем самым оправдывает Бога:

"ибо беззакония мои превысили голову мою, как тяжёлое бремя отяготели на мне,"

«Ибо грехи мои прошли захлестнули голову мою; как ноша тяжелая, невыносимо тяжелы они для меня» – точный перевод еврейского текста.

Укоренившийся в нас эгоизм заворачивает все беды в обёртку «гнева Божьего», при том, что мы сами должны «благодарить» себя за них.
Причина бед – собственный грех, а причина греха – порождения того же эгоизма, самость и ею подогреваемая жажда наслаждений.
Если бы в душах не было греха, то в костях не было бы боли, а в теле – болезни.

Грех ощущается как тяжёлое бремя, потому что угнетает душу. Он препятствует душе подниматься к небесам, придавливает её.
Даже святые находят в себе грех и видят его как тело смерти, которым они обременены. А кто может вынести бремя раненого духа?
Стрелы Божьи извлекаются только с раскаянием. И бремя греха разрешается или покаянием, когда он осознан, либо муками ада, как названы терзающие душу ощущения, сравниваемые со сжиганием в огне.

"смердят, гноятся раны мои от безумия моего."

Такой образ так же максимально передаёт ужасное состояние души. Таким образом напоминают о себе раны, оставленные без должного лечения, и оставшиеся без должного покаяния грехи.

"Я согбен и совсем поник, весь день сетуя хожу,
ибо чресла мои полны воспалениями, и нет целого места в плоти моей.
Я изнемог и сокрушён чрезмерно; кричу от терзания сердца моего."

«Ослабел я, удручен чрезвычайно, рычу от крика сердца моего» – переводится в Теилим.

Кому-то может показаться, что из-за боли и страданий Давид оплакивает себя и облегчает горе, изливая свои жалобы перед Богом. Сокрушённый болезнью и сбитый с ног, единственное, что он может делать – это стонать или рычать. А то, что терзаемо сердце, свидетельствует: это обеспокоен его разум, совесть – воспалена, а дух не находит покоя.

Это страдание самое жестокое в этом мире. Это частица страдания Христа, который, находясь в смертных муках, воскликнул: «Душа Моя скорбит смертельно».

В таком страдании кроется ещё один казус, проявляющийся при углублённом познании Писаний. Грех в себе осознаёт только тот, кто называет себя грешником. Зло в себе осознаёт только тот, кто называет себя злодеем.
И он осознаёт зло в себе в той мере, в которой он уже является праведником. В мере ощущения себя грешником и злодеем – в этой мере он уже праведник.

Такое ощущение может возникнуть только в душе. Душа – это желание делать доброе другому, это желание, противоположное эгоизму. Душа – это награда, вечная связь с Творцом! И Бога в нас интересует и волнует только душа. Это наше эгоистическое свойство больше волнует собственное тело.

"Господи! пред Тобою все желания мои, и воздыхание моё не сокрыто от Тебя."

«Пред Тобой всё, чего хочу я, и стон мой не сокрыт от Тебя!» – так переводится дословно.

Неизречённые воздыхания и желания не сокрыты от Всевышнего, «ибо мы не знаем, о чём молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизречёнными. Испытующий же сердца знает, какая мысль у Духа, потому что Он ходатайствует за святых по воле Божией» (Рим. 8:26,27).

Искренне молиться  – значит судить себя. Прежде всего, человек должен стать судьёй самому себе. Суди себя и меняй!

"Сердце моё трепещет; оставила меня сила моя, и свет очей моих, – и того нет у меня."

Тела самых великих и наилучших людей подвержены тем же самым болезням, что и тела других. Болезнь может укротить самое буйное тело и самый стойкий дух.
Поэтому не надо хвалиться своей силой и считать, что немощь никогда не коснётся твоего тела. И каждый раз, испытывая физическое недомогание, следует вспоминать, как ты бесчестил Бога в угоду своему телу. В этом – открытый смысл этих строк послания.

Под ним спрятан и другой смысл. Исцеление происходит через осознание зла, через ощущение зла, можно сказать – с помощью яда. У нас символ медицины – змея, обвившая чашу с ядом. Яд, который вроде бы причиняет человеку самый большой вред, даже приводит к смерти, – наоборот, его излечивает.

Как одно и то же является источником жизни или смерти? Как изменяется суть этого источника? Как определить станет ли капля яда ядом, – или же окажется лекарством?

Есть те, которые исследуют человека и определяют, как можно его излечить. Есть те, кто на основе этих исследований изучают, как превратить яд в лекарство. И есть люди, которым требуется лекарство. Но они обязаны осознать, что больны!
Им нужно понять, что такое жизнь, что такое смерть, что такое добро, что такое зло, а также узнать, что есть лекарство, позволяющее перейти из одного состояния в другое. И человек должен знать, что лечение может быть очень болезненным!

"Друзья мои и искренние отступили от язвы моей, и ближние мои стоят вдали."

Искренние означает любящие (или любившие).

Друзья и знакомые избегают больного, словно прокажённого. Даже ближние его стоят вдали.

Бедствия испытывают людей и отделяют ценное от ничтожного. Мудрые убеждены в верности друга, который видит небеса и не будет стоять вдали от язвы, от какой в нашей жизни нет страхования ни чудом, ни колдовством.

Давид в своих бедствиях рисуется прообразом Христа, когда Спаситель был измучен, сокрушён чрезмерно, оставлен друзьями и близкими, глядевшими на Него издали.

"Ищущие же души моей ставят сети, и желающие мне зла говорят о погибели моей и замышляют всякий день козни;
а я, как глухой, не слышу, и как немой, который не открывает уст своих;
и стал я, как человек, который не слышит и не имеет в устах своих ответа,"

Давид не слышит угроз и ни слова не говорит в своё оправдание. Это он лишь сдерживает себя, не поддается раздражению из-за пренебрежения или клеветы? Или молчит из-за боязни ещё больше разъярить своих врагов?

Нет, он не надеялся кротостью одержать верх над врагами, или отвратить их гнев, ибо его настоящими врагами были низкие греховные свойства, которые он ощущал в себе. Это они отвечали злом на добро.

Осознав зло в себе, человек молчит перед людьми и смолкает сам с собой, потому что видит свою неспособность совладать с этим злом.
Но такое осознание рождает искреннюю, настоящую и самую мощную молитву с упованием на милость Господа Бога. Здесь уместно повториться: искренне молиться  – значит судить себя. И просить у Него помощи в излечении и исправлении: 

"ибо на Тебя, Господи, уповаю я; Ты услышишь, Господи, Боже мой.
И я сказал: да не восторжествуют надо мною враги мои; когда колеблется нога моя, они величаются надо мною."

«Ты услышишь, Господи» – уже уверен Давид, потому Бог верен.

"Я близок к падению, и скорбь моя всегда предо мною.
Беззаконие моё я сознаю, сокрушаюсь о грехе моём."

«Ибо о вине своей рассказываю я и удручен грехом своим» – вариант перевода последней строки.

У человека, чувствующего в себе действие порочности, скорбь постоянно перед ним. И если это повлекло его к Богу, он сможет устоять. Лишь тот, кто всегда имеет перед глазами Господа, способен устоять.


Искренне обратившийся к Богу не будет оставлен без помощи. Само такое обращение «нажимает кнопку» исправления. 

"А враги мои живут и укрепляются, и умножаются ненавидящие меня безвинно;
и воздающие мне злом за добро враждуют против меня за то, что я следую добру."

Для чего мысли Давида снова возвращаются к его врагам? Вероятно, его поражает и тревожит то, что в основе их враждебности лежит его стремление и следование добру. В своём послании он показывает первую реакцию лживого мира на того, кто ступил на праведный путь.

Нечестивые ненавидят молитву даже тогда, когда молятся за них, и ненавидят правду даже в тех, кто делает им добро. Если нам отвечают злом за добро, то это не должно казаться странным, ибо так идёт с Каина, убившего Авеля, дела которого были праведны.

Очень похоже, что и в этом случае Давид пророчески ощущает Христа, преследователи Которого отреклись от Бога.

Враги только тогда добиваются своей цели, когда им удается спровоцировать нас ко греху, когда им удается сбить наши души с верного пути и увести от Бога.
Если мы продолжаем крепко держаться собственной непорочности и Господа, то кто сможет навредить нам? Именно этому учит Давид.

"Не оставь меня, Господи, Боже мой! Не удаляйся от меня;
поспеши на помощь мне, Господи, Спаситель мой!"

Сердце благочестивого человека, находящегося в бедствии, больше всего боится, что Бог оставит его; поэтому с особым чувством из сердца вырывается эта молитва. Как предвкушение спасения.