Ночь с Муслимом Магомаевым

    Незабываемая ночь для тех, кто был с ним рядом. Да и он ее наверно помнил.    
  Любителям  «клубнички» и всем, охочим до нее и подобных деликатесов, сразу
  говорю: я не про «это».Отпряньте и не напрягайтесь.
     Я про город Донецк(тот,что на Донбассе)–про  штрихи из его истории, и про
     Муслима Магомаева - про один из эпизодов в его жизни.
    Это случилось в те времена, когда Донецк (тот, что на Донбассе) начинался в
  Москве, с Павелецкого вокзала – в 1963 или в 1964 голу, точно не помню. Курский
  вокзал тогда еще не был реконструирован,и поезда на Донецк шли с Павелецкого.
  Зайдешь в зал ожидания к билетным кассам,и сразу чувствуешь себя в Донецке –
  среди коренных дончан и гостей города. По царящей  атмосфере, по говору, по
  людским лицам. Дончане – они и в Москве дончане. О том, что Донецк начинается
  на Павелецком,  однажды я узнал из статьи в известном и популярном журнале
  «Крокодил», теплой и благожелательной – ничего общего с юмором и сатирой..
     Донецк – город со своими нравами и обычаями, преданиями и легендами, с не
  очень большим, но нелегким прошлым,  и суровым настоящим.
    В этом городе были свои знаменитости, известные далеко за его пределами, и 
  навещали гости – с выступлениями и концертами.
    Вечерами в хорошую погоду на улице Артема (донецком «Бродвее» тех времен)
  можно было встретить народного артиста–дончанина Юрия Гуляева, прогуливающегося
  с мамой – сухонькой старушкой. К нему никто из прохожих  не приставал с
  приветами,  рукопожатиями и просьбами об автографе (может быть потому, что
  никто тогда не помышлял торговать ими).
    Можно было увидеть  Эдди Рознера, спешащего в гостиницу в сопровождении
  ватаги  долговязых и «хвостистых» поклонниц. Там, прямо  на стадионе «Шахтер»
  (еще на старом) чуть не задушили в жарких объятиях Софию Ротару
  экзальтированные поклонницы. Пришлось певицу спасать силами милиции.
    Людмила Зыкина не пела на тогда  новом стадионе «Локомотив» (ныне
  «Олимпийский»). Под  магнитофонную запись её песен пыталась изображать певицу 
  при всем скоплении народа какая-то тетка. Народ сразу обнаружил подлог и тут же
  возмутился. Тетка со своими продюсерами едва унесла ноги. Дончане народ
  справедливый, но строгий. А Людмила Зыкина и не планировала свои гастроли на
  Донбассе в те дни. Потом  публично извинялась перед дончанами за мошенников и
  благодарила за уровень культурного развития, позволивший им сразу же раскрыть и
  наказать аферистов.
    Молодой Николай Сличенко притворно грозил пальцем расшалившимся цыганчатам, 
  буквально у ног  «дяди Коли» затеявших свои пацанячьи игры.
    Когда Владимир Высоцкий выступал в актовом зале мединститута (театральные и
  клубные сцены были тогда для него закрыты, битком набитого студентами,
  преподавателями и прочими счастливцами, зал грозил обрушением от грома
  аплодисментов.
    Дончанин Соловьяненко - тенор мирового значения,  тогда еще не пел. Он был
  преподавателем в Донецком политехническом институте. Читал не лекции по вокалу,совсем другой предмет.
    Можно долго перечислять всех знаменитостей, побывавших в Донецке, но пора к
  теме.
 
    В этот  город и приехал однажды Муслим Магомаев – уже известный, популярный и   
  знаменитый. Эту историю рассказала работница уютного и тихого ресторана
  «Троянда». Туда по чьему-то совету летним вечером он и зашел поужинать. Время
  шло к закрытию, ресторан находится не совсем в центре города, народу было
  немного - человек пятьдесят. Муслим Магомаев сел за свободный столик, заказал
  ужин и принялся за еду.
    Следует сказать, публика сразу узнала певца, но никто не пялил, как
  говорится, на него глаза. Там это не принято, тем более, что «Троянда»
  ресторан, а не оперный театр. Местные музыканты уже отыграли свой репертуар и
  удалились. В углу стоял одиноко рояль. Магомаев неторопливо ел, а, закончив и
  немного посидев за столом, вдруг поднялся и сказал негромко, но чтобы все
  услышали:
    - Внимание, товарищи, я хочу что-нибудь спеть. С  вашего разрешения.
   Товарищи с восторгом разрешили и уже начали аплодировать.
  А  он  поднял руку, аплодисменты смолкли, и произнес:
   -  Аплодисментов не надо. И денег тоже. Я  здесь  не на гастролях.
    Подошел к роялю, пробежал  пальцами по клавиатуре и, удовлетворенный, сел на
  вертящийся  стульчик,  и запел.
    После  первой  песни, кто-то начал аплодировать. Магомаев поднял руку и
  указательным пальцем молча попросил: «не надо».  И снова запел. Пел одну вещь
  за другой с небольшими задумчивыми паузами. В зале зрители уже наелись и
  напились, тихо сидели и слушали. Никто не уходил, а новых посетителей уже не
  было. Все заказы были выполнены, официанты перестали сновать по залу, кухонные
  работники во главе с главным администратором оставили свои дела, расселись в
  сторонке,  кто на чем, и тоже  слушали.
    А он все пел, играл на рояле  и пел. Все  расслабились и слушали. И никто не
  уходил. По этому случаю всем посетителям ресторана освобождать помещение не
  предлагали.
    А он пел. На русском и итальянском, народные и эстрадные песни, популярные
  арии из опер и оперетт. Люстры не дрожали, стены не содрогались. Он не напрягал
  голос, чтобы докричаться до галерки. Ее просто не было. Он  пел в меру тихим и
  задушевным голосом, с коротким паузами между песнями, как будто вспоминал, что
  еще спеть. Изредка, чтобы промочить горло,  прикладывался к стакану с
  минеральной водой, по его просьбе принесенным официантом и стоявшем на крышке 
  рояля.
    Последнюю песню спел, когда уже светало. Встал, поблагодарил всех за внимание
  и пожелал всем здоровья и всего доброго. Тут уже публика не сдерживалась,  и
  поднялся такой гром аплодисментов, что им  могли бы позавидовать овации. Но
  аплодировали стоя, никто не лез к артисту пожать руку, тем более - обниматься и
  целоваться. За исключением одного молоденького официанта, который
  расчувствовался до слез (этому способствовал неоднократный прием в тихую то ли
  водки, то ли коньяка) и  во что бы то ни стало  решил обнять и поцеловать
  великого артиста. Его еле удерживали сотрудники до тех пор, пока администратор
  твердо и категорически не объявил:
    - Ты уволен. За пьянство на рабочем месте во время исполнения служебных
  обязанностей.
    Официант тут же протрезвел, опомнился и стал извиняться, каяться и обещать,
  что впредь такое не повторится, твердил, напоминая,  что никогда раньше он
  этого не позволял. Администратор был непреклонен. Вся эта сцена происходила в
  присутствии Муслима Магомаева. Вероятно, ему стало неловко – ведь парня
  увольняли в некоторой степени из-за него. Не приди ему  в голову спеть «для
  души», этого инцидента не было бы. Он подошел к администратору и попросил не
  наказывать парня. Что он ему говорил, никто не знает. Они разговаривали тихо и
  в сторонке.
    И строгий администратор отменил   свое решение. А Магомаев  попросил вызвать
  ему такси, чтобы не идти по еще сонному городу в гостиницу, хотя публика была
  рада на руках его туда отнести. Администратор куда-то позвонил,  и минут через
  пять артист уехал отсыпаться после концертной ночи.
    Эту историю автор этих строк услышал от одной из работниц кухонного сектора
  ресторана. Она не ушла домой в ту ночь, и осталась вместе со своими
  сотрудниками. Все происходило на ее глазах. А рассказала она эту историю в
  одной компании, когда разговор зашел о Магомаеве.
    Никто не знает, что заставило Муслима Магомаева вдруг запеть в ресторане.
    Есть предположение, что обыкновенная человеческая симпатия к людям, оказавшим
  ему хороший прием. И в театре на концертах, и в гостинице, и на улицах
  красивого  города (он тогда уже был городом «миллиона роз»). Это не
  разукрашенное предание,не легенда. Это–быль. Тихая и незаметная. Тогда еще
  не было желтой прессы,и личная жизнь известных и знаменитых людей особенно не
  интересовала охотников за сенсацией.

    Это было давно. Но и сейчас музы в Донецке (который на Донбассе) не молчат.
  Библиотека имении Крупской (она недалеко от площади Ленина) за все последние
  пять лет ни разу не  закрывала свои двери для любителей поэзии и прозы (кроме
  так называемых санитарных дней). Потому что от читателей нет отбоя.
     Оперный, драматический театры и филармония не работали очень короткое время.
     Часто  приезжал (к себе домой) Иосиф Кобзон. Да и сейчас он (теперь весь из
  бронзы) шагает мимо Дворца Молодежи «Юность», ждет, когда его – дворец,
  разбитый прилетевшими бомбами,  восстановят,  и туда придет хозяйка – молодежь.
     Когда великолепная  Валентина  Лисица давала фортепианный концерт под
  открытым небом («Симфония огня») в парке имени Ленинского комсомола, донецкие
  меломаны заполнили все огромное пространство вокруг, сидели и стояли даже на
  газонах, а после концерта поздним вечером разъезжались по домам кто как.
  Городской транспорт уже отдыхал, такси не хватало. Некоторых доставляли в
  отдаленные районы воинские авто – абсолютно бесплатно. Валентина Лисица
  получила подарок ручной работы от донецких кузнецов – кованые розы. Теперь он в
  Италии – в Риме
    А с Олегом Газмановым случилось то, чего с ним никогда не случалось. Когда 
  он в парке имени Щербакова вышел на эстраду, увидел многотысячную (слово
  «толпа» здесь как-то неуместно) аудиторию  и запел свою знаменитую песню
  «Офицеры», у него перехватило дыхание (скорей всего от волнения) и он замолчал.
  А песня не смолкла. Ее хором продолжали петь стоящие на площади тысячи людей
  разного пола и возраста. Певец справился с волнением и включился в хор.
    Когда знаменосец по какой-то причине вдруг падает, знамя подхватывают и вновь
  поднимают его боевые товарищи. Пафос? Нет. Какое время, такие и сравнения. 
  Донецк, точнее – Донбасс, и сам поет и пляшет. И не только в Донбассе.  Его
  музы не молчат. Мало того, он учит петь и танцевать, играть на фортепиано,
  флейтах и балалайках своих малых детей. Чтобы не пропадала привычка, как
  говаривал один мой друг.
    А что вы хотели, если в городе есть бульвар Пушкина и бульвар Шевченко,
  проспект Маяковского и проспект Россини, был (сейчас от него остались одни
  руины) аэропорт имени Сергея Прокофьева - великого композитора и земляка
  дончан?
     Когда-то Донецк начинался с Павелецкого вокзала. В 2014 году он начался со
  Славянска.