Дерево желаний

                Как раньше, уже не будет.               
                Высказывание одного официального лица               
     Теперь каждый день после работы Евдокия Петровна  подходила к  израненному кедру  и, прижавшись к тёплому корявому боку, на котором, сочась тягучей  смолой, белели круглые  пробоины спилов,  просила его выдержать, выстоять – нет, не перед ударами стихии - перед ударами  человеческой  неблагодарности, чёрствости  и равнодушия… Обломанных нижних веток было 13 – или 15? – от волнения Евдокии Петровне никак не удавалось их сосчитать.
    Всего в метре от кедра победоносно стояли новенькие качели с двумя сиденьями – на них  весело взлетали к зелёным веткам дети, в сторонке  их ожидали  родители – молодые мамочки, похожие на встревоженных птиц, громко о чём-то щебетали, отдельные папаши нервно курили, другие же степенно беседовали,  крутя головами в напрасной надежде уследить за своими отпрысками. А отпрыски резво бежали  то на горку, то на машинку, тоже   стоявшую  возле  кедра, только с другой стороны. За высоким  металлическим  ограждением  Дворца детского творчества глухо рокотал Океанский проспект.
    Евдокия Петровна  осторожно дотронулась до тоненьких  смоляных  струек  - и пальцы запахли таёжными дебрями, той первозданной вселенной, которая набиралась сил, прихлёбывая  кедровое молочко из тёмно-зелёной груди матушки-Земли.
    Недавно Евдокии Петровне исполнилось немного за …. Очень не хотелось – но исполнилось, ничего не поделаешь.  Возраст почтенный – однако раньше она его почти не ощущала. А вот теперь этот самый возраст накатил на  неё  сразу со всех сторон  Боль израненных деревьев прошлась по  телу  вязкой бетонной волной, застывая постепенно у самых   ног;  бетон, которым недавно  заливали  опалубку под зелёными  качелями, ярко-жёлтой горкой, весёлой красненькой  машинкой,  вдруг стиснул  ноги так сильно, что Евдокия Петровна невольно охнула –  от пронизывающей боли  в правой ноге, от  испуга – показалось, что ноги вот-вот отнимутся и она упадёт тут же, возле кедра. Этот страх сидел в ней давно – с той самой поры, как соседка, к которой она зашла, чтобы купить десяток яичек, на её глазах сползла по стене, начала валиться на пол, смотря на неё бессмысленным взглядом, – а потом несколько лет пролежала парализованная. Инсульт. Короткое, страшное каждым звуком слово - словно выстрел -  пуль-т, воль-т, коль-т  - словно автоматная очередь –т…т…т…    т…т…т…   т…т…т… 
   Евдокия Петровна осторожно подняла правую ногу, облегчённо вздохнула, подумала  – ничего, поживу ещё, похожу, на белый свет погляжу… Пошла потихоньку к остановке.
    И кто только дёрнул её остановиться на углу улицы Советской и Океанского проспекта?!  Но она остановилась, как-то внезапно, резко – от  холодного прикосновения первых дождевых капель -  вспомнила - зонтик в кабинете забыла.  Решила вернуться. И почти нос к носу столкнулась с завучем Антониной Балтазаровной, экзальтированной женщиной бальзаковского возраста. Этот разговор всё равно должен был состояться – и он состоялся  - здесь и сейчас, под острыми колючками начавшегося дождя – Антонина Балтазаровна раскрыла малиновое пятно  зонтика, а Евдокии Петровне пришлось стоять под дождём, стремительно превращаясь в мокрую курицу.
- Неужели нельзя было поставить площадку в другом месте? Этим деревьям, особенно диморфанту,  необходимо природное сообщество, которое  сейчас просто уничтожено.. Как же Вы, уважаемая Антонина Балтазаровна, этого не понимаете? -  вопрошала Евдокия Петровна, и  в  её голосе  звучало неподдельное возмущение.
-  А  вы где  были раньше? Почему не  предупредили  нас о том, что  на этом месте нельзя ставить площадку? – строгим начальственным тоном задала встречный вопрос завуч. -  Молчите, молчите, а теперь, когда  уже все сделано, начинаете  по прокуратурам бегать. Поймите, дорогая Евдокия Петровна, у  деревьев в городе совсем другая судьба, чем в лесу. 
- А  Вы, уважаемая Антонина Балтазаровна, заметили, что  у  сосен, которые  ни с того ни с сего на детской площадке оказались, начали ветки сохнуть?
-  Ну, знаете ли, дорогая  Евдокия Петровна, они всегда сохнут.
-  А если деревья погибнут?
-  Ну и  что же? Спилим!- замогильным голосом  заявила завуч.
   Уважаемая и дорогая непримиримо стояли друг против друга на углу улицы Советской и Океанского проспекта , и  вдруг невообразимый вихрь  – торнадо иногда неожиданно возникает в этих местах  -   взвил столбом всё окружающее пространство -  поднял в воздух сухие мокрый листья, обрывки бумаги, фантики, закружил  и  плавно понёс куда-то Антонину Балтазаровну , двумя руками намертво вцепившуюся в малиновый зонтик. Беззащитной Евдокии Петровне чудесным образом удалось благодарно ухватиться за пригодившийся фонарный столб, до этого бесполезно торчавший  неподалёку.
- Помогите! – неуверенно закричала она, хотя уже успела увидеть, что рядом  нет  ни  одного прохожего – наверно,  их тоже сдуло рассвирепевшим ветром.
    Евдокия Петровна не  знала, что ей делать, и  вдруг вспомнила, что там, на  площадке,  играли дети - маленькие дети. И откуда  у неё только прыть взялась, но она взялась – из какого-то потаённого  уголка души вылезла эта самая прыть и нетерпеливо  потащила за собой  не очень молодую  учительницу  вместе с её больными ногами, потащила через бьющий прямо в лицо ветер, через  хлёсткие удары  водяных струй, через холодные и насмешливо змеящиеся  ручьи.
   - Может быть, детям нужна помощь? Нужна помощь…   -  только эта мысль судорожно билась в голове Евдокии Петровны,  пульсировала в тонкой, как волосок, жилочке на виске.  И она  продолжала преодолевать этот короткий и долгий  путь , изредка останавливаясь и поворачиваясь спиной к  упругой и насквозь мокрой  спине ветра , чтобы восстановить дыхание, унять колотящееся от волнения сердце. Когда Евдокия Петровна остановилась в очередной раз, её внимание привлекло что-то яркое, похожее на  бабочку,  трепещущую крыльями, – это яркое  сидело  на самом верху высоченной  ограды  и  тоже,  казалось,  просило о помощи. Движимая самыми благородными побуждениями, учительница  свернула с тротуара  и попыталась  подойти к ограде.  Спускаясь по глиняному склону, она не удержалась  и  чуть не шлёпнулась  в  успевшую   образоваться под самым забором лужу,  но каким-то чудом  вновь обрела равновесие  – не   раз выручала  её  эта  способность, приобретенная на   занятиях по спортивной гимнастике – 3-й юношеский  зря не присваивали – падать она научилась – и вставать – с улыбкой –  хотя с годами улыбаться  под ударами судьбы становилось всё труднее и труднее.
   Когда Евдокия Петровна добралась до забора, то глазам своим не поверила – яркой, внушительных размеров бабочкой  оказался зонтик улетевшей Антонины Балтазаровны, с одной стороны которого угрожающе торчала острая спица, с  другой – трусливо трепетал   малиновый лоскут.
-  Куда же твоя хозяйка подевалась? -   удивлённая  учительница едва успела задать этот вопрос безответному зонтику,  как  новый порыв ветра с дождём  чуть не сбил её с ног.  – Что ж, пригодится  вещь,  вполне можно починить – руки не крюки. Отдам Антонине, обрадуется, зонтик –то почти новый.
   С этими добрыми мыслями мать Тереза, как иногда шутливо величал  Евдокию Петровну  супруг, сняла сопротивлявшийся  всеми спицами зонтик с железных прутьев ограды  и,  выставив его вперёд, словно щит, пошагала к площадке, не видя вокруг ничего, кроме своих хлюпающих и чавкающих , захлёбывающихся от воды чёрных туфель.
   Когда насквозь мокрая  Евдокия Петровна добралась  до площадки, там уже не было ни детей, ни родителей – только на качелях  радостно  взлетала    к кедровым веткам довольная своей  начальственной жизнью Антонина Балтазаровна, не замечая, что  таёжный великан  грозит ей ярко-коричневой ссохшейся  лапой.
  - Вот я Вас и нашла. А где дети, Антонина Балтазаровна? – крикнула новеньким качелям Евдокия Петровна, глупо моргая  ресницами, с которых поочерёдно скатывались солёные капли дождя.
- Какие дети? Зачем Вы украли мой зонт? Да ещё и  сломали его совершенно? На что он теперь годится? – запричитала завуч,  резво спрыгнув с качелей и выхватив из рук Евдокии Петровны злополучный зонтик.
-  Я его нашла на заборе, - попыталась что-либо объяснить  Евдокия Петровна, но тут же поняла, насколько  нелепо выглядит со своими объяснениями.
- Ну что ж, украла так украла. Не в суд же идти из-за какого-то зонтика, - смиренно подумала она. 
- До свидания, Антонина Балтазаровна, -  вежливо сказала Евдокия Петровна и всеми силами постаралась отогнать  назойливую мысль: «Иди ты со своим зонтиком сама знаешь куда!»
   Вдруг  сквозь  очередной раскат  грома она услышала знакомый повелительный голос:
- Дуняша! Садись быстрей в машину! – муж Евдокии Петровны дружелюбно выглядывал из окна остановившегося напротив детской площадки видавшего виды  УАЗика. В его очках игриво отражалось сверкание молний.
- Антонина Балтазаровна, Вас подвезти? – великодушно спросила обвинённая в краже зонтика Евдокия Петровна.
   Презрительное молчание было ей ответом.
   Когда в уютном тепле квартиры  мать семейства  рассказала эту историю своим домашним, её просто подняли на смех.
- Так-таки и полетела Ваша завуч? И на качелях качалась? Ну ты, мать,  и сочиняешь! Прямо баронесса Мюнхаузен! –  похохатывал супруг Иван Трофимович.
- Мамочка, с тобой всё время какие-то невероятные истории приключаются. Ну зачем ты за этим зонтиком полезла? А если бы упала?  – требовательно спрашивала  дочь Ленусик.
И только серьёзный сын Славик неуклюже поддержал:
- А вдруг у нашей мамули  сверхъестественные способности открылись на старости лет? Кого захочет, того и переместит  куда пожелает – хоть на забор, хоть на качели?  - Славик  внимательно смотрел на мамулю своими зелёными проницательными глазами.
- На какой это старости лет? – возмутилась  Евдокия Петровна. И окончательно расстроилась. Потом вспомнила, что твёрдо решила не расстраиваться из-за пустяков, и задумалась:
- Может, в современном мире стало нормой: говорить одно, а делать  совершенно другое? Таковы правила игры?  А у меня свои  правила, главное из которых – правило личного примера! Вот завтра мы с детьми  будем снова завязывать ленточки на кедровых ветках. Ведь это  не просто кедр, это наше Дерево Желаний.
  Когда устанавливали детскую площадку прямо среди краснокнижных деревьев, по участку прошла тяжёлая техника,  все  нижние ветки  обломали  и они, содрогаясь от  пережитого ужаса, лежали  на земле,  ярко светясь разноцветными ленточками детских желаний.
  Теперь, чтобы дотянуться до веток и повесить ленточку, нужно  будет просить кого-то  высокого – ещё не всякий согласится. А потом все дети загадают желания. Интересно, о чём они будут, эти желания?

                От автора
   Дорогие читатели, про Дерево желаний я Вам по секрету рассказала. Евдокия Петровна просила об этом не писать – а то, говорит, желания не сбудутся. Ещё она мне рассказала, что у кедра есть душа, между прочим, это и современные биологи подтверждают – ведь это дерево имеет те же биологические ритмы, что и человек. И целительной силой обладает невероятной. Даже от стрессов помогает.
   И ещё по секрету. Только вы уж меня не выдавайте! Просто не могу удержаться – вчера Евдокия Петровна сказала, что   Антонину Балтазаровну она  обязательно  куда-нибудь переместит! Меньше вреда от неё будет… Вот и проговорилась моя старая знакомая! Перемещает всё-таки потихоньку... Телекинез это, кажется, называется. А может, она просто пошутила? Как вы думаете?
Февраль – июль,  лето 2019 от Рождества Христова