ХРЮ, ХРЮ, ХРЮ, ЁПТ! сборник

ОДНАЖДЫ УТРОМ.

Я бродил впотьмах, выставив вперёд себя руки-сенсоры. Когда руки уставали, я их опускал, продолжая зачем-то идти. И, конечно, сразу на что-то натыкался. То коленкой какой, а то сразу лбом целуясь взасос с невидимыми, но от этого только более злыми, острозубыми углами.

Сколько их тут?

Болел рассечённый лоб, ныли побитые колени, и даже локоть поскуливал, тоже найдя обо что удариться.

- Включите свет! - крикнул я во тьму. Но меня никто не услышал. Мне никто не ответил. Да и кого я ожидал здесь встретить?

В моём подсознании главным электриком был я сам. И на всех остальных главных должностях тоже был я. И на не главных. Оттого и темно было, оттого и холодно, оттого и углы на каждом углу.

Вдруг я услышал музыку. И пошёл ей на встречу. И вышел из темноты.

К музыке добавились голоса. Это к будильнику в помощь подключился телевизор, понял я. Надо было вставать. Как ни тёмен, глух и болюч не был сон, но просыпаться было ещё неохочей.

Преодолевая себя, я сел на кровати. Через закрытые веки прорывалось утро нового дня. Организм из субмарины, в которой моё Я измеряло глубины подсознания, перебрался в переходный отсек, выровнял давление и я открыл глаза. Мир хлынул в меня, вымывая из памяти сон. Ещё пару мгновений и я забыл, что мне снилось.

Будильник заткнулся сам, пообещав перезвонить через несколько минут, громкость телевизора, с помощью "символа власти", как назывался в этом доме пульт , я поменял на картинку тишины, но на сделать следующий шаг - встать с кровати - сил не осталось.

Категорически не хотелось вставать. Это автоматически означало душ, завтрак и - земля прощай, в добрый путь; коллеги, доброе утро!

Как это утро может быть добрым, когда предстоит двенадцать часов, не считая двух туда и двух обратно, заниматься таким глубоким, высокоинтеллектуальным трудом, как наш?

Да, мы гордимся тем, что имеем честь работать в главной воздушной гавани страны, самым крупном в Европе хабом, где всё сделано для того, чтобы людям было комфортно улетать, прилетать, ждать пересадки, удобно провожать и встречать. И это похоже на правду, если верить можно глазам своим. Особенно, если у тебя есть деньги.

Впрочем, если у тебя есть деньги, тебе сделают комфортно где-угодно на этом свете.

Жаль, правда, что вы, коллеги, в число людей не входите. Жалко. Но не очень. Вы - персонал. Вы должны обеспечивать комфорт другим, вам же его никто не обещал. Вы читали об этом в трудовом своём договоре? Нет. И не важно, что вы этот договор в глаза не видели. Поверьте на слово - он есть. Вы же расписывались в нём. Значит, он существует, а где - это уже другой вопрос. Он относится к компетенции соответствующей службы. И её представитель, если найдёт на вас время, постарается подробо ответить на ваш интерес в данном аспекте.

Всё, по рабочим местам!


Если есть пассажиры, то есть багаж. И если его, багажа, много, то пассажиру нужна тележка. И она у нас есть. Пассажир складывает на неё своё добро и идёт на выход. Когда тележка перестаёт ему быть нужна, он оставляет её. В основном, где ни попадя. Конечно, для тележек есть специальные места - ловушки, но на хрена утруждать себя и ставить тележку на место, мы же не в какой-нибудь цивилизованной стране, мы в России.

Тем более, что ловушки есть не везде, а где есть, то стоят далеко. Бывает в шагах десяти, а то и пятнадцати. А раз так, то можно вести себя как свиньи.  Зачем себя утруждать тем, что за тебя могут сделать другие, если есть те, кто за тобой приберёт. То есть вы, коллеги. Смотрите сколько уже накидали, а вы всё разговоры разговариваете, вопросы глупые спрашиваете.

Вперёд, господа!

Конечно, господа. Товарищи вымерли вместе с совком в котором жили. Да и какие мы с вами товарищи? Гусь свинье, как говорится...

Вот одному такому гусю лапчатому и не хотелось никак нынче вставать. "Сделай хобби работой, и ты ни дня не будешь работать!" - у меня не вышло. И получше найти не получилось. И вообще жизнь не сказать, чтобы удалась. Но и наоборот не скажешь, не покривив душой. Так, половинка на серединку. Жирные серые мазки с чёрной каймой и редкими всполохами жёлтого. Кое где даже видны мелкие россыпи лазоревого, бирюзового и прочих таких цветов, названия которых знают только женщины и специалисты.

Почему сегодня не выходной? - вырвался у меня не то крик, не то стон. Но вырвался молча, по стеночке, на выдохе. Программа сознания полностью перезагрузилась, что ознаменовалось открывшимися миру заново глазными моими яблоками и скрипом кровати, с которой начало подниматься тело.

Стоп. С сознанием загрузилась и память. Я вспомнил, что честно отработал свои два дня. А это значит, что сегодня у меня законный выходной. Телефон и телевизор я мог вчера выставить на автомате. Но это не точно. Точно другое, на работе я сегодня не нужен, меня там никто не ждёт. Хватит с меня того раза, когда я припёрся в школу в воскресенье.

Давно это было, но помню всё свежо, как будто вчера случилось. А может так оно и есть, может мы просто слишком быстро выросли - кто его знает?

Главное было в другом: мне никуда не надо! Если бы я сейчас, прямо в этот момент разрядился сексуально, то это было бы только блеклым оттиском той волны чувств, что накатила на меня. Раскрестив руки я упал обратно на подушку и тотчас провалился в сон, глубокий и нежный в своих ко мне объятиях.

Я спал и улыбался во сне. Как, однако, мало надо человеку для счастья!
21:21/20.03.2018





ЭТО БЫЛО В ЗАСАДЕ.

Лето. Ночь. Свежо. Хорошо. Дышится легко и привольно. Как раньше. Так, что можно подумать - нет войны. А она есть. И неизвестно когда кончится. Тягучая как мед, но пахнет не мёдом. Дерьмом.  Как и любая другая война. Где убийство - это работа, где смерть - обыденность, где высшая награда - мир.

Они вышли на точку, осторожно пощупали вокруг: присмотрелись, прислушались, принюхались. Тихо. Спокойно. Никого кроме них. Рассредоточились. Каждый знал, что делать. Не впервой. Ни ждать, ни догонять, ни убивать, ни умирать. Если информация верна, то гостей надо ждать к рассвету. А значит, недолго.

Командир - кадровый военный. В прошлом. И не просто военный, боевой офицер, но даже думать не думал, что придётся воевать на родной земле, делить народ на своих и чужих.

А пришлось, как ни горько это было. Поделились и айда мутузить друг друга, как в прыщавой юности, когда сходились район на район. Только на этот раз совсем по взрослому, без трусов.

Мир раскололся надвое, потом ещё надвое, и ещё, и ещё. Число осколков множилось в геометрической прогрессии. Пока не рвануло так, что от прошлого осталась только пыль. Вчерашний мир перестал существовать.Но на его руинах появился другой, новый и страшный. Война. Война любит руины.

Жили были... да разлюбили. И потянули каждый кто куда, по-крыловски. Но куда бы не тянули, как бы не делились, к кому бы не прислушивались, каждый по отдельности, но, как ни крути, а выходило всё одно - один народ, одна страна, одно прошлое. А теперь и одна война на всех. И смерть одна на всех.

Но война закончится. Обязательно. И по-другому быть просто не может. Все войны заканчиваются. Всё когда-нибудь заканчивается. Рано или поздно, так или иначе, но обязательно закончится. И начнётся новая жизнь. Не ради смерти, ради жизни.

Он вспомнил своих. Воспоминание было коротким. Как всполох, как огонёк спички на ветру - вспыхнуло и погасло. Нечего ворошить прошлое. Мёртвых поминать - себя накручивать. Заведёшься, захочешь мстить. А мстя тут лишняя, чувства ни к чему. Они только мешают работе.

Когда твоя работа убивать тех, кто готов убить тебя, то  на эмоциях много не навоюешь. Быстрее сам подставишься. Хорошо, если только себя, а если ещё и товарищей подведёшь под монастырь? А ошибок здесь не прощают. Каждый день - контрольная, которую, если что, переписать не дадут. 

Враг до рассвета опоздал. Пришли посветлу. Взяв их на прицел, им предложили остаться живыми. Они ответили огнём. Что ж,

Каждый выбирает по себе...

В живых никого не нашли. Ни одного раненого. Сплошной минус. Все ушли. На небо ли, к чертям - Бог их знает. С ними ушёл и Гвоздь. Чётко про меж глаз легла ему пуля. Скорее всего шальная, но кому от этого легче?

Пришлые все были ребята молодые. На вид, за тридцать - никому. Господи, прими их души грешные с миром.

У одного нашли телефон. Командир пробежался по списку контактов и набрал номер дома.

- Алле, - ответил сонный женский голос. - сына, ты чего так рано, случилось что?

- Случилось мать. Есть мужик рядом?

- Вы кто? Где мой сын? Что случилось? - но материнское сердце уже знало правду. Слова были не нужны. Она вскрикнула подстреленной птицей и трубка выпала из рук. Послышались рыдания. Ответил мужчина.

- Я - отец.

- Крепись отец. Твоего парня нет.

- Кто вы?

- Возьми ручку, запиши, где тело забрать. Они на нашей земле. А ваши не торопятся своих забирать. Поэтому, по возможности, пытаемся наладить связь напрямую.

- Диктуй.

Командир продиктовал ему адрес и телефон по которому можно связаться и получить все ответы.

- Как он умер? - спросил отец.

- Мужчиной.

- Подожди, я отправлю фото. Когда придёт, скажи про кого знаешь. - Когда телефон зазвонил снова, снял трубку и  спросил: - Пришло?

- Да.

- Что скажешь?

- Всё они здесь.

- Я понял. - Он замолчал. Молчание затянулось, но командир не торопил. - Спасибо тебе.

- Извини, отец. Это война.

- Война, - отозвался он эхом, - война. Будь жив, служивый.

Он положил трубку и посмотрел на жену. Та билась в истерике на руках у невестки. Невестка сидела, глядя в одну точку, обхватив свекровь, прижав её к тощей своей груди, и механически поглаживая по голове. На шум из детской вышел малой. Вышел встрёпанный и сонный, но весёлый. А глянув на женщин сразу потерял улыбку и закуксился. Мужчина снова взялся за телефон. Когда на том конце ответили, сказал, не тратя слова на приветствия:

- Бери жену, иди до нас. Наших детей больше нет.
17:11/23.03.2018





ДРАБЛИ.

Всего в полшага не успел. Всего в полшага. Электричка,  звякнув железными своими суставами,  вздохнув,  тронулась. Она ещё была тут, на персоне - вот она - я мог коснуться её рукой, но запрыгнуть, как на подножку трамвая, не мог. И трамваи давно не те, и поезда.

Время ушло, вместе с электричкой,  оставляя меня ждать следующую, и материть судьбу,  себя, расписание вокзалов, несостыкованных между собой и правительство.

Конечно,  правительство. А кто не материт у нас правительство и воров-министров? На какой кухне, курилке, в купе дальнего следования их не поносят на чём свет стоит? Мы материм,  они богатеют.  Прямая пропорциональность. Но если мы перестанем их материть, они богатеть не перестанут. Лишь пропорциональность изменится. Так уж лучше материть. Материть - душу отводить.


Вот и матерят все. А я чем хуже? У меня что, отводить нечего? Или тем хуже, что один? Так я себе лучшая компания, очень даже во многом с собой согласный. Бывает, где и нет, конечно, чего под луной не бывает. Бывает, где и категорично нет.  А бывает, где согласный, но с некоторыми оговорочками. Но по поводу правительства я солидарен с народом и между собой.  Без вопросов. Однозначно!

Следующая электричка только через пятнадцать минут. А значит я не успеваю на нужный автобус. Тот, который следом за ним придёт - на работу опоздает.  Немного,  но опоздает.  А опозданий у нас не любят. Как и везде. Где штрафуют вплоть до увольнения, где не обращают внимания, где, как у нас, вполглаза на это смотрят, но не любят везде. Это я как бывший начальник знаю. Да, были и в моей жизни лучшие дни, не всю мою жизнь я за другими говно убирал, но водочка,  мать её, водочка...

Если одна электричка приходит вовремя, как задумывалось,  то у меня всё складывается, и я успеваю перейти на другой вокзал, на другую электричку.

А если нет, на пару всего минуток нет, то и стою как дурак какой, как сейчас, и смотрю на хвост поезда, который ждать меня не  захотел. Вчера, вот, на минут пять позже ушёл, а сегодня решил быть примерным. Нет бы наоборот.

 У нас плюс-минус пару минут кто считает? Мы немцы какие, что ли? Жалко что ли? Души и у нас широкие, необъятные, радушные.  А поэтому и не жалко. Особливо,  когда не своё.

Начальство говорит: выходи раньше. Ага. А они за меня поспят подольше. Поспят подольше, помягче; пожрут побольше, повкуснее; отдохнут получше, подальше - а ты встань пораньше, поработай побольше, получи поменьше и не гунди.  А потому что сам виноват во всём. А кто? У сильного всегда ты виноват. На то ты и народ.

В будни между этими двумя электричками есть ещё одна. В будни ни на этой, что ушла, так я на другой всё равно успеваю. А нынче суббота - выходной. Но не у меня. У другого народа.

Они спят, а ты на работу едешь, потому что у тебя график такой  - два через два.  Кто бы ещё доплачивал за работу в выходные, так меньше бы, думаю,  обиднее было. Раньше, в другой стране, старики говорят,  так и было. Врут,  наверное.

У стариков всегда раньше лучше было. У меня самого это "раньше" появилось уже.  И там тоже лучше было. А потому что раньше молодость была. А молодость мелочей не замечает,  потому и лучше. У молодости за другое душа болит.

Потому молча выслушал начальство, кивнул, - она умнее, ему виднее, - да пошёл своими делами заниматься.

Дождавшись электропоезда я сел в вагон. Под Бамса с Шубертом, да прочими скрябиными с прокофьевыми, рахманиновыми, бетховенами,  моцартами, безе и бахами на радио "Шансон", тьфу ты, "Орфей" в ушах, я смотрел как за окном время отсчитывает полустанки.

Рижская, Останкино, Петровско -Разумовская, НАТИ... Зашёл парень с гитарой,  спел. Я послушал, оторвавшись от арии. Всё равно я эти арии не очень. Хорошо спел. В кармане была какая-то мелочь, дал. Получил на сдачу "спасибо" и засунул наушники обратно.

Ещё платформа,  ещё, ещё одна. Прошли по вагону "сами мы не местные". На этих разорияться не стал. Не Станиславский я, но - не верю. Хотя игра актёров была на высоте, но видно, что только игра. Да и репертуар...

Прибыли. Перекурив, я поехал дальше. В автобусе народу было немного, выходной, однако. Впрочем и в другие дни полным он в это время не набирался.  Мне к десяти.

Наискосок сидела полная тётка с наглым размалеваным лицом торгашки из вино-водочного, повидал я их,  с кучей золота на пальцах и жирным крестом на толстой цепочке, теряющейся в складках шеи.

Она, не обращая ни на кого внимания, делала нас невольными участниками своей беседы с невидимой товаркой. Громко так делала, что и водитель соучаствовал.

Ничего не стесняясь,  обильно сдабривая винегрет калдобин своей личной жизни крупным матом, она спрашивала совета и не дожидаясь, пока ей его дадут, перебивая собеседницу,  давала себе его сама. И ещё  парочку. Как варианты.

-Ты согласна?.. во-во, пи*де*. Бля, подожди, - она отвела трубку в сторону, троекратно размашисто перекрестилась и троекратно положила свой третий подбородок на мощные, крупнокалиберные орудия груди.

Я глянул в окно, на куда она поклоны свои била. Недалеко от дороги стояла церковь. Или часовня. Вонаночё. Я не воцерковленный и не знаток церковной архитектуры, поэтому,  что точно это было за здание сказать не могу. Но крест сверху был. Крест православный.  И на тётке такой.

- Так, - продолжила она, - о чём я, сука...

- Как вы верно про себя, - вдруг сказала молоденькая девушка, сидевшая напротив неё. У меня аж челюсть выпала. Никогда бы не подумал про неё, что на такое способна. Тихая с виду, не конфликтная. - Я атеистка, - продолжила она, - но, что-то глядя на вас так за Него обидно стало, даже если его и нет. А если есть - и подавно. С такими последователями и прокуратора не надо. Сами обгадят,  размажут, по новой разопнут, мумифицируют и будут показывать за деньги.  А крест распилят на сувениры. Мне ваши гнустости слушать и так тошно было. Но молчала.  Так вам мало, креститься давай матом.

Я заапладировал. Мне понравилась эта мезансцена. Тетка надулась. Вот-вот, и этот гнойник рванёт,  разбрызгивая своё зловонное содержимое вокруг. И это милое личико будет первым в очереди на раздачу. И она это знала,  но продолжала сидеть, с ладошками на коленках, и ждать наказания. Поступок и правда был не христианским. Нутк она и не говорила, что христианка.

У меня крест есть. Но дома.  В комоде почему-то лежит.  И  в Бога я верю, как большинство, когда прижмёт. Побольше бы таких атеистов и мир стал бы лучше, к патриарху не ходи.

Рука у тётка задвигалась, готовая дать ответку не одними словами, но тут к ним встала и подошла другая тётка, что сидела передо мной. Тоже крупная, лицо бульдожье, глазки маленькие:

- Только попробуй! - сказала она.

- А чё ты мне сделаешь? Убьёшь? А ну, давай, рискни зубами! - и наша христианка, как ужаленная, резво подскочила, разом забыв про на двое лишние килограммы, больные ноги и девушку, встретив более опасного противника.

Драться они не стали, но помоев друг дружке на душу вылили по несколько вёдер.

Я проехал несколько лишних бы островок,  чтобы досмотреть этот спектакль до конца. Но мы все ехали до конечной. Так что не пришлось. Там вышли все.

На остановке бабы  разошлись в разные стороны, не забывая стрелять, через плечо, в спину друг другу зарядами ненависти, злобы, мата, но - довольные. Удивительно, кому-то, чтобы расслабиться нужна женщина, кому-то салон красоты, кому-то банька, кому-то стопочка, кому-то ещё что-то, а этим нужно посраться. Да так, чтобы пух и перья в разные стороны. И причина тут не важна, главное, чтобы повод был. Причины вообще может и не быть, как таковой. За него выступит само желание разрядиться. И первая попавшаяся закавыка становится гонгом.

А меня оштрафовали. За опоздание. За две минуты. Никогда не штрафовали, только грозились, а тут взяли да выполнили угрозу.

Потому что попал прямиком на начальника, когда вошел. А наш начальник человек недалёкий и заносчивый, лживый и злопамятный . Такому над другим позлорадствовать, поиздеваться - хлебом не корми. Раньше он был ещё более большим начальником, повыше от земли, подальше от народа, и не у нас, но его департамент обнулили и он попал сюда. Переводом, когда других уволили.

Помог родственник, по протекции которого он и поднимался по служебной лестнице, не имея к этому ни ума, ни способностей, обходя на поворотах более достойных его людей. Но он-то считал своё восхождение заслуженным, а перевод - падением. Посчитал его за катастрофу, что его незаслуженно оскорбили, унизили, втоптав в грязь. То есть в нас.

А мы ещё смеем попадаться ему на пути, опаздывая на целых две минуты, тогда как он уже тут, работает один за всех. А ещё с утра ему за что-то вставили торпеду. Да ещё те, кто раньше, при встрече с ним, только хвостиком могли приветливо махать, а рот открывать исключительно для выражения почтения - ку! В общем, оказался я не в том месте, не в то время.

Может в суд подать на пригородную железнодорожную компанию? Они же виноваты в том, что меня оштрафовали. Это они не привезли меня в нужное место, в оговоренное время. Хм, обязательно бы так и сделал, но где-нибудь в Чикаго. Американца хлебом не корми, дай посудиться. И почему я не американец?

Всё, не пойду завтра на работу. Надоело. Устал. Буду два дня отдыхать. А вот потом - опять два дня работать. Два через два - график у меня такой.
11:33/31.03.2018





ВРЕМЕНАМИ.

Временами я как будто просыпаюсь. В одном своём Я. В одном из, не во всем своём многоцветии. Просыпаюсь, оглядываюсь вокруг и не понимаю: неужели это я, неужели это моя жизнь? Что это за болото, в котором даже небо за решёткой, в ветвях больших деревьев, заслоняющих от меня воль небес, толстые стволы которых стоят один к одному, неперелазным забором?

Как я дошёл до этого, как так получилось? Я пытаюсь взлететь, чтобы глотнуть дали, но падаю вниз, обатно к своим куликам. Когда крылья подрезаны, ты не Икар. И хуже всего, что они подрезаны тобой самим. Какого чёрта?

Но вопросы не находят себе пары в ответах.

Я начинаю судорожно вспоминать прошлое: своё, чужое, общее, близкое и далёкое, знакомое лично и опосредованно, их разницу и совокупность. Вспоминаю и вспоминаю. Я только и делаю, что вспоминаю. Я набрасываюсь на это прошлое, как бродячая собака на нежданную подачку, я прыгаю в него с обрыва.

Набираю побольше воздуха и прыгаю. С сегодняшнего дня в омут прошлого, с головой, по самое не хочу, не могу, не надо, пытаясь донырнуть до самого дна, отодвинуть в сторону поводы, разгрести ил и докопаться до причин.

Но лёгкие не небо, туда мало помещается, и мне не хватает времени. Кто бы посоветовал подводную лодку, или акваланг, на худой конец, если на первое я не ив кусто, чтобы позволить себе купить или арендовать субмарину.

Но никого нет. Я один. Даже меньше, чем один. Одно моё Я. Мне холодно, пусто и одиноко. Где мои друзья, родня, где все те, кому я хоть немного нужен, кто скучает по мне, где я сам?

Где тот я, что мечтал сделать счастливым весь мир? Куда делся тот задор, максимализм, чувство, что ты можешь всё? Повзрослел, созрел, стал старше и мудрее? Так где тогда эта мудрость, адекватность, присущие возрасту разума(,) опыта, взвешенность поступков и решений? Где все это?

Я все просрал! Я думал: вот завтра, вот с понедельника, вот закончатся дожди... А ничего не заканчивалось, кроме самой жизни, грузно уже перевалившей через вершину и покатившуюся вниз, к кресту, или канаве - как Бог даст.

Потому что, жить надо начинать, не с новой жизни, года, месяца, понедельника, а прямо сейчас, с того места, где ты стоишь, сидишь, лежишь, спишь. Ты заблудился, потерялся, остановился и вертишь головой не зная, что делать? Видишь солнце? Иди на него, оно укажет дорогу. На трон или к стенке, не знаю. Но это будет всяко лучше, чем барахтаться в это трясине, куда тебя засосало уже по самое достоинство. Выбирайся и - вперёд!

Но секунды идут, проходят минуты, а мы все так же чего-то ждём. И я и мои кулики. Мне хочется, но наверное, а им и совсем нет. И они отшепчивают меня от этой глупости: "Пусть застойно и чё? Зато спокойно. И ты знаешь, что будет завтра, послезавтра, всегда. Это не стагнация, это стабильность. Но если тебе прямо сильно хочется, то давай уж завтра, с утра. Утро вечера мудренее".

И вот уже у  нас за плечами часы превращаются в дни, недели, месяцы и поездами лет, на  самолётах веков, ракетами тысячелетий, межгалактичскими кораблями бесконечности исчезают в неизвестности, непостижимой нашим маленьким жидким мозгам. Мозгам, умишкам - мозгамишкам.

Тебя ещё нет, а они идут, идут, идут; летят, летят, летят; тебя уже нет, а они все идут, идут, идут; летят, летят, летят.  Куда, зачем? - а кто их знает. Они и сами не в курсе.  Я спрашивал.

Они идут и я иду. Мы идём навстречу друг другу не замечая друг друга. Не видя друг друга, ненужные друг другу.

Задевая друг друга локтями, извиняется или молчим...

Даже тут, непонятно где, я, вдруг, начинаю чувствовать, как в меня, вором в форточку, заползает леденящий душу холод, заполняя все коридоры и закоулки, каждую клаточку меня, а снизу подбираются, улыбаясь, извиваясь клубком змей, вечно голодные и жадные до всего нового языки незнакомого пламени и начинают лизать мне пятки - бежать, бежать сломя голову, не помня себя! Я срываю с себя оцепенение, как последнюю рубаху и ныряю. Ныряю и плыву насколько хватает моих хилых силёнок и слабых умений. Когда грудь, толчками, начинает уже не просить, а требовать воздуха, я выныриваю.

Я выныриваю и просыпаюсь в новом сне, но всё с тем же острым желанием бежать. Куда? В Москву, конечно. В старую, в центр. Я всегда убегаю от себя туда. Пока другие сотоварищи по голове ещё сопят в две дырки, бегу. Тихо, на цыпочках, впотьмах я сбегаю от себя. Не навсегда, на время, но пусть хоть так. Я брожу по улицам, переулкам, тупикам, бульварам и проспектам, без ориентиров и целей, путая следы, петляя зайцем сиюминутных, вотсечашных настроений.

Потому что те, кто проснулся, обнаружил мою пропажу, уже идут за мной. Но не спешат. Эти мои вторые и третьи, четвёртые и -дцатые Я знают где меня искать. Бульвары, Арбат, Хитровка, Пятницкая – я где-то там, реже редкого выбираясь за Садовое кольцо. Мне вполне хватает его нутря. Трезвому ли пьяному – не важно. И там уже выставлены посты. Там меня ждут. И я это знаю. Но иду в этот капкан. Почему? Да потому что! Хочу я так. Не в капкан, а в Москву. А кто против, тот идёт на хкуда он хочет.

"Жизнь это то, что проходит мимо, пока мы ждём светлого будущего". 

И она проходит. Идёт и идёт,  все дальше и дальше, оглядываясь грустными глазами, поджав уши, надеясь, что ты её окликнешь, позовешь,  и она подбежит, виляя хвостом, поставит лапы свои грязные тебе на белоснежную рубашку, обмуслякаяет всего, пописывая и повизгивая от радости, что это всё же случилось.

Тик-так, тик-так, тик-так - тихо шепчет время; движутся стрелки, сыпется песок. Секунда, вторая, ещё секунда, ещё одна, ещё. Они идут, бросая на тебя заинтересованные взгляды, а ты тупо сидишь на лавочке, куришь, сплёвывая себе под ноги и жалуешься трём своим подфонарным теням, как тебе херово.

Голову подними, мудак! Жопу оторви и начни жить: каждой секундой, с каждой секундой, как заправский альфа-самец, лезь под юбку каждой единице времени, с самой своей невинной улыбкой и открытым для неё сердцем. Будь настойчив, но не груб, будь смешлив, но не смешон, не строй из себя умника, но и дураком не будь. И все у тебя получится. Не может не получиться.

"Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь!"

Вот и пользуйся. От всей души. Не тушуйся. Жить - твоё право от рождения.

А когда ты почувствуешь себя в своём праве танцевать с каждой смазливой секундочкой, трогая её за всякие мягкие интимности, шепча что-то на ухо, тогда и вечность обратит на тебя внимание. Увидит, захочет узнать, что же ты там шепчешь такое, отчего твои подружки смеются, закидывая голову или утыкаясь в твоё плечо. Если и не влюбится, то приревнует точно, и назло тебе выйдет за тебя замуж. И будет тебе счастье отмеряно полной ложкой.

Вечно молодой, вечно пьяный...

Потому что счастье - это приданное вечности. Без счастья вечность никому не нужна. Вечное несчастье кому надо?

"Ты возьми меня с собой, буду я тебе женой. - Что, тебя? - Да,  меня. - Да лучше в омут головой!"

В прошлой жизни у меня всё так и было, поэтому я знаю,  что говорю.

А в этой сам не знаю, что творю. Как и не я. Как будто я уселся, после буфета, на мягкий стул с высокой спинкой, и смотрю второй акт моей жизни, в которой я, почему-то, оказался зрителем, пусть и в правительственной ложе.

Это даже хуже. Потому что публика смотрит на сцену и видит меня, оглядывается на ложу и снова видит меня, трясёт головой,  повторяет маневр - сцена,  ложа -  протирает глаза,  но ничего не меняется. Там и там - я. И не я. Очень похожие и ужасно разные: во всём,  ко всем. Что происходит?

И она не понимает, недоумевает, и нервничает от этого. И я не понимаю. Или понимаю, но объяснить всё равно не могу.

"Я могу предвидеть, но не могу предсказать..."


Перекрёсток на Каланчёвской встречает меня цифрой сорок три на на красном циферблате светофора. Я как-то заметил, что когда бы я, с какой бы стороны к нему не подошёл, время ожидания будет вертеться где-то в районе моего возраста. И с тех пор каждый раз мне оставалось только  констатировать это. Каждый раз убеждаясь в правильности заметки. Каждый раз,без исключений. Наваждение какое-то.

Я вышел из дома не похмелившись, но похмелье было лёгким, и на прохладе невеселого солнца я быстро развеялся. Проходя с другой стороны от "Красных ворот", я увидел на доме мемориальную табличку.

Я проходил здесь десятки раз, и видел что угодно, кроме этой тёмной прямоугольной метки прошлого. На этом месте, раньше, стоял другой дом, в одной из спален которого, из красных ворот жизни на свет божий вылез мальчик, и сделал свой первый вздох, и закричал, не то радуясь рождению, не то возмущаясь этому факту.

Я прямо вживую увидел этот дом, эту спальню, эту измученную женщину, рубаха которой была в крови. И простыни под ней. И ребёнок на руках повитухи. Картина рождения новой жизни показалась мне грязной, отталкивающей. Никогда не пойду на роды. Сомневаюсь, что снова смогу захотеть женщину, когда видел как из неё, заставляя её извиваться и кричать нечеловечеким голосом, выбиралось что-то волосатое.

Мальчик вырос и умер, дом снесли, а на новый прибили табличку. И всё потому, что когда-то у одного Юры родился сын. Поводом к гвоздям стало может и другое что/ я даже подозреваю, что так и есть/, но причина - эта. Не родись он и таблички бы не было, однозначно. Как там,

"Белеет парус одинокий..."

А в мой парус попался попутный ветер и понес меня дальше, на Покровку.

Москва - порт пяти морей. И на Покровке,  на торце одного из домов, я увидел берег одного из них. А в ушах, между Моцартом и Цоем, заиграл трек Веры Брежневой "Я знаю пароль, я вижу ориентир..." - мне живо вспомнился клип. Там тоже было не то море, не то океан, но, кажется, берег был менее каменист и погода более солнечной. Но это не точно. За Верой, глядя на её... гм, улыбку, другого я мало что успел рассмотреть.

Е*ёт же кто-то, - грустно вздохнул я, и облизнувшись, засунув руки в карманы, прикрыть слегка встрепенувшееся настроение, пошёл дальше.

Я шёл ни куда, а откуда. Меня вели ноги. Они идут и я иду, они стоят и я сижу. Походим, таким макаром, побродим и придём туда, где нам сегодня быть. Потом ещё поводят, и опять приведут. И снова.

"Умрёшь - начнёшь опять с начала и повторится все как встарь: ночь, ледяная рябь канала, атека, улица, фонарь."

До ночи далеко, как до Питера, смерть вообще кто бы знал где шляется и когда, из-за какого закоулка, тебе "привет " крикнет.  А в остальном все так. Ну не канал, так река - не большая разница, если ты не символист или перфекционист. Я - нет.

Дойдя до Покровского бульвара я сунул /т-9 напечатал - разные. Тоже не поспоришь, но я настоял на задуманном варианте -/ разутые ноги в воду пруда. Кайф. От удовольствия я закрыл глаза и блаженная улыбка чеширского кота расползлась по лицу, рукам, груди и через уши и соски - лёгких путей не ищет - забралась в душу. Она  заполнила всего меня. Я был одной его сплошной улыбкой.  Это было хорошо, но недолго. Не май месяц. Ноги замёрзли и кот свалил. Я обулся и закурил.

Встав, я глянул на солнце, на руки свои, и вдруг понял, что подрубленные крылья, наперекор природе, отросли снова. Я решил жить. Я решил быть счастливым. А когда я чего-то решаю, то становлюсь бараном, и редкие ворота выдерживают мои рога. Мимо проходила парочка симпатичных минуток. Немного перезревшие, но и я не мальчик, так что, в самый раз.

- Добрый день, простите пожалуйста, вы не подскажите, где находится нофелет?
16:29/05.04.2018





НЫНЧЕ.

Нынче умные мысли мою голову не посещают. И глупые не посещают. Никто и ничто не заходит ко мне. А потому что, профилактика. Проветривание, кварцевание, глубокая влажная уборка.

Глубокая влажная уборка...
Глубокая, влажная...
Тьфу тебя...

Так как без мыслей написать что-то, было мне крайне затруднительно, хотя и ничего невозможного нет, но/то я решил чё-нить почитать.

Покопавшись на книжных полках, наткнулся на себя любимого, и сразу  сделал на этом месте свой положительный выбор.

Мягкий свет торшера, бокал вина на длинной ножке, уютная софа, негромко скрябина, немного себя на бумаге - и вечер удался. Спать я лёг почти счастливым.

Странно может кому-то показаться, но почтисчастье - это совсем нередкое моё состояние.

Жаль, конечно, что только почти, и что без этого "почти" почти и не было его, счастья-то настоящего - но, что Бога гневить? Не стоит. Лучше "почти", чем "не-", так ведь?

А почтисчастья почтидостижение - это мои будни. Как у всех. У всех из большинства, если оставлять за скобками удачников и несчастливчиков.

Так и живём, и горя почти не видали, но и счастье реже редкого случалось, если вообще есть что вспомнить по этому поводу.
17:03/14.04.2018


***

Ходил тут в консерваторию. Случается у меня, нет-нет, такая блажь. Люблю посидеть в старинном здании, знаешь, богатом своей архитектурой и историей, среди культурных людей и послушать хорошую музыку, за бесплатно или чуть больше - отличный компромисс между желанием прилично провести время и моей скаредностью.

Симфонический оркестр, в тот раз, мне  был больше по душе камерных вариаций, поэтому я пошёл в большой зал, аж за триста рублей, на вечер памяти Кара Караева.

До этого вечера у меня с классической музыкой, в целом, были вполне дружественные отношения. Что-то нравилось больше, что-то очень, что-то меньше, а так, чтобы совсем не нравилось, такого не было. Но все случается когда-то в первый раз.

Фарадж Караев написал "Trustessa 1", с посвящением "отцу, наставнику, другу". Интересно, чего плохого ему сделал родитель?

Если бы меня вздумали хоронить под такую музыку, вдруг, то я бы непременно воскрес,  с единственной целью - набить морду устроителю похорон. Тошнотворнее музыки не слыхал. Причем, что самое интересное, в прямом смысле.

Есть такие картинки, квадраты да спирали в основном, смотришь на них, а они как немного двигаются и голову начинают вертолётить. Как оказалось, и музыка такая тоже есть.

Я вытерпел двадцать минут, но музыка, если эту вещь можно так назвать, всё  не кончалась, и программка не смогла мне ничем, в этом смысле, помочь. Даже она не знала, когда кончится это неровтрепание моей души.

Оказавшись в фойе, я не знал, что делать. Желание подождать и послушать, что будет дальше, ведь до этого было все путем, что давало надежду на лучшее и после, боролось во мне с желанием больше не возвращаться.

Но тут я услышал аплодисменты и понял, что Мюллер вышел из подвала, раскатал рукава, надел китель и поднялся к себе в кабинет. Значит, пыток на сегодня больше не будет. Или будут? Я, пересилив себя, решил всё же вернуться. И был вознагражден. Остаток вечера выровнялся по началу и был хорош.
12.04.2018

***

Холодное безразличие - это не совсем безразличие. Безразличие - ноль. А это немного, но пониже нуля будет. И смотрит оно всегда в сторону конкретного человека. Смотрит не прямо в глаза /мы же его не замечаем, он нам безразличен/, но косо.

Однако, и без ненависти, без агрессии,  без желания четвертовать, повесить, расстрелять или просто попинать. Потому что, это уже не безразличие будет,  это уже негатив будет - и этого нет.

И когда если будут голосовать за смертный приговор этому человеку, мы руку не поднимем, мараться не будем. Но и наоборот, за помилование,  если такой приговор уже есть, если нас спросят, промолчим тоже.

Вот такое оно - холодное безразличие.
16:01/14.04.2018


***

И в чём вопрос: чем отличается дружба от любви? Так это элементарно, нашли о что копья ломать. Разница во взаимности. Дружба не может быть невзаимной. В противном случае, эти отношения уже не так называются. И всё. Вы можете говорить, что угодно, но это так. Кто этого не понимает сейчас,  поймёт позже, только и всего.

Стоп, стоп,  стоп, ладно. Придется немного поремарить: любовь не сводится к сексу. Секс - лишь часть лишь одного из видов любви. Одна часть, одного вида из множества частей множества видов. Угу?

И если между двумя людьми есть любовь или дружба, то для них остаётся мало того, что страшно в этой жизни. А если без "или", то этот мир нервно курит в Торонто. Или - в сторонке - если писать без Т9. Он может засунуть свою пятницу тринадцатое сам знает куда и провернуть. В любую сторону по своему усмотрению.

А вот если к этим двум бесконечным величинам добавить ещё и взаимоудовлетворяющего секса, когда он в строчку, то это и есть рай на земле. Эдем. Но я там не был,  поэтому ничего более добавить не могу.

Секс это вишенка на торте этой жизни. Потому что, можно любить и быть вполне счастливым этим чувством. Даже если оно безответно. Любовь не страсть и не желание обладать, она самодостаточна.  Но ответно и с сексом - совсем ляпота.

Да, и заметьте,  Я ничего не говорил про навсегда. Если вообще что-то говорил.
18:05/26.04.2018


***

А если производителям смартфонов так хочется заряжать оный снизу, то пусть в дабл к этому делают возможным разворот экрана на сто восемьдесят градусов, чтобы зарядка торчала сверху, когда я торчу в сети. Эта ножка, упирающаяся в мой живот меня совсем не радует. Всё боюсь, что переломится. Отвлекает. И раздражает, правда не знаю чем, но всё же.
18:22/26.04.2018


***

По-настоящему свободным может быть только ненормальный. Человек-птица. Но если норма - это общество, его мнение и его мораль, то все мы немного ненормальные.

Ненормальные именно немного. С куриными крыльями, на которых не взлететь. Так, подпрыгнуть. Да и то, за зашторенными окнами, офлайн от мира. Потому что общество - это мы, сгусток нашего лицемерия, ханжества, чистоплюйства, желания прилично выглядеть в других глазах, пусть и наступившим на горло собственной песне.

И это тоже не нормально. Если норма - это истина. И понимание этого яростно вколачивает очередной гвоздь тебе в душу, распиная её на кресте. Вот и перевираем все и вся, делаем из истины правду. Поудобней, посимпатичней. И нагибаем её всем стадом, в угоду своим рогам и копытам, чтобы выглядеть не хуже других. Ненормальные...
15:04/3.05.2018





У ВАС ГЛУПЫЙ ВИД.

- У вас глупый вид. Вы не влюблены?

- Нет.

- Странно. Я поставил бы сто к одному, что это так. Сколько раз я видел подобное выражение лица! И те, кто его имел был либо идиотом, любо влюблён. Бараны на их фоне выглядят умнее. Вы точно уверены, что вас не поразила эта падучая? Посмотрите мне в глаза и ещё раз скажите: я не влюблён. Я должен видеть ваши глаза в этот момент.
 
- Я не влюблён. Я не влюблён. Я не влюблён.

- Тогда я ничего не понимаю.

- Я не влюблён.  Я - люблю!

- А это не одно и тоже?

- Тут такая же разница, как между монпансье и космосом!

- Вы похожи на прыщавого студента, впервые потрогавшего сиську и вдруг решившего, что это и есть любовь.

- Вы знаете, я был этим студентом, и искренне считал, что люблю девушку, на груди которой росла эта сиська. Потом была Лера. Вы помните, я рассказывал. И я снова был уверен, что это любовь. Это чувство было более зрелым, ему уже мало было одного секса. Хотелось и единения душ. И когда она ушла, моя прежняя жизнь перестала существовать.

- А теперь вы снова так не думаете?

- Я думаю, что мне была не интересна моя жизнь, но ответственность не за одного себя, удерживала от глупостей. И у меня не было приличного повода, чтобы  разбомбить её города к чертовой матери. Уход Леры стал этим поводом. Я убедил себя, что её уход - это конец света, и в радость расправился со своим уютным, камерный мирком. Зачем он мне в темноте?

- И стали мизантропом умышленно?

- Получается,что так. Наверное, меня влекла чем-то такая жизнь. Ведь, оглядываясь назад, я не могу сказать, что мне было противно жить так, как я жил.  Совсем нет. Если бы это было так, я, пусть, может ничего и не предпринимал бы, а хоть в мыслях, но жил иначе. Но нет, я думал, как жил и жил, как думал.

- А та девушка,что погибла?

- Маленькая? Мне очень жаль её. Очень. Глупая смерть. Но сравнивая моё чувство к ней с настоящим, я понимаю, что принимал за любовь что-то другое.

- Ну а эта ваша, настоящая любовь, кто она?

- Не знаю. Я видел её несколько мгновений. Дурак! Надо было бежать за ней, а я стоял и смотрел, как она уходит из моей жизни, и скорее всего навсегда.

- Но как хоть она выглядит?

- Не важно. Серьёзно. Представьте себе вашу мечту. Женщину-мечту. Вот какую девушку я встретил. Так что, её метрические подробности ни к чему.

- Всё с вами понятно. Почему-то я был уверен, что наше сотрудничество закончится именно так. Вы понимаете, что мне придётся забрать свои деньги и разорвать с вами контракт? Русская рулетка и любовь - не совместимы. У смерти нюх на любовь. Она ненавилит счастье. И если из шести надо забрать одного, она заберет того, кто любит. Вы умрёте, а я потеряю деньги, что ставлю за вас. Но я рад, что вы живы, а деньги целы. Мы неплохо заработали на вашем декадентстве. Вы не все расстратили? Или вам судить некоторую сумму на первое время?

- Нет, денег у меня больше, чем достаточно.

- Может вам стоит поискать вашу незнакомку?

- Где, в Москве? Не смешите мне то место, где когда-то был пресс! Это как искать бриллиант в Байкале.

- Да, вы правы. Ну-с, как наверное любил начинать расспросы мой прадед, и чем займетесь?

- Буду жить. Вы не представляет какими красками заиграло все вокруг! Это не передать словами, это надо почувствовать, простите за банальность.

- Ничего. А если в оргазмах,  скажем. Можно оценить это в оргазмах?

- Можно. Но это будет очень однобоко.  Это как небо замерить в кубических километрах. Но для рассказа про небо это так ничтожно мало, не правда ли? Вы со мной согласны?

- Вполне. И всё-таки, чем думаете заняться?

- Даже не думал пока, честно. Я как ребёнок сейчас, который только начал познавать мир вокруг себя. И безумно этому рад. Я учусь заново ходить, дышать заново.  Мне кажется, что у меня появился шанс переписать набело всю мою жизнь и больше не пользоваться для неё черновиками.

- Значит, умирать вам расхотелось?

- Абсолютно!  Пока в моей душе звучит такая музыка, я готов жить вечно! Помните, "Кто к жизни относится как художник, тому мозгом служит душа" - это про меня. Я отключил мозг и начал жить сердцем. У меня ощущение, что умерев, я вновь оказался перед своим портретом.

- Вы давно живёте так. И вашему отражению до Дориана Грея далековато, вы не находите?

- Сарказм? Чем я вас задел? Конечно, я никогда не был красавчиком,  но и после смерти мое лицо не вызовет отвращения.

- Что ж, прощайте. Звоните, если что. Очень интересно будет посмотреть на вас, когда это закончится.

- Надеюсь, что не смогу удовлетворить это ваше желание.

- Поживём - увидим!
13:15/20.04.2018





ЕГО ЗВАЛИ КАИР-БУЛАТ.

Его звали Каир-булат. Стальная звезда. Ему было шестнадцать. Вчера исполнилось. А сегодня он понял, что он другой. Или мир другой, или ещё что-то не так. Ощущения были такие. Они были живыми и чесались, посыпая его душу мелкой сыпью.

Пришло время перемен, думалось ему, пришло время менять или себя или окружающую действительность, если окружающее и было действительностью, в чём он был уверен не до конца. Но если реально то, что осознаешь, тогда то, что его окружало - было настоящим.

Настоящим, но не его. Рядом, вокруг, со всех сторон; обступая его, касаясь его, но не проникая вглубь сердца, внутрь души. Соседствуя, как воздух с камнем: не впитываясь в него, не впитывая его.

Было чувство, что он в скорлупе. Эта скорлупа - его связь с миром, отражающая, словно зеркало его лучи. Зеркальное стекло. изнутри видно, что делается снаружи, но наружь, как не пыталась, что иногда случалось с неё, не могла проникнуть сквозь эту оболочку его сознания.

Эта скорлупа была тем, чем он казался этому миру - яйцом. И мир принимает его таким, не подозревая,  что настоящий он внутри. Ещё не личность, но птенец. Птенец орла или страуса, черепахи или крокодила, но не яйцо.

Птенец, готовый вылупиться, чтобы встать на крыло и подняться в небо, или перебирая лапками, рвануть к воде, если его прежде не съедят. Всё бывает. Охотников не счесть. Закон природы. Закон жизни. И смерти. Пищевая цепочка.

Он или прогнётся под этот мир, или прогнёт его под себя. Кто-то кого-то должен сожрать. Пришло время померяться силами. Пришло вемя пробивать скорлупу. Обрести свой собственный мир или стать частью чужого. Играть по его правилам или придумать свои.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук...

Что-то затрещало,  лопнуло и кусок штукатурки упал к его ногам. В глаза ударил яркий свет далёкого солнца. Это был первый день новой жизни. Каким он будет, как он его проживёт и проживёт ли? А ночь, похожа ли она будет на те, что были до неё? А те, что принимали его за яйцо - как они воспримут его перерождение? Заклюют или помогут взлететь?

Сколько вопросов без ответов. Да и где их взять тому, кто в первый раз увидел солнце. Все впереди, на длинном пути, что только начинается. Начинается здесь и сейчас. Начинается, чтобы стать бесконечностью или закончиться так и не начавшись. 

Люди не любят перемен. Они их пугают. Безотносительно причин и знака, который стоит перед ними. Когда привычное меняет цвет, форму, запах, содержание - это вызывает враждебность. Враждебность и отчуждённость. И первой реакцией большинства всегда был шаг в сторону. Чтобы взять, что под руку попадётся -лопату, топор. Редко когда, чтобы помочь переменам построить новое, но чаще частого, чтобы одним огреть,  другим закопать.

Сколько открытий было брошено в темницы,  запытано в подвалах, сожжено на кострах, сколько попыток изменить то, что есть на что-то лучшее было перевешано на фонарях, посажено на кол и утоплено в крови - мамадарагая!

Каир-Булат стоял у окна и смотрел во двор. Он узнавал его и не узнавал. Может тому причиной было падение стен внутри него, может весна, разлившаяся по свету, а может и не было ничего - не разобрать, не понять, не осмыслить пока. Всему своё время, всему свой срок.

Из подъезда дома напротив вышла девочка. Ей было четырнадцать. Она училась на два класса младше. И он любил её. Уже четыре года. Он полюбил её, когда у самого на лобке было три волосины и ни о каком сексе не думалось. Да и то, что это любовь, он тоже не думал. Просто думал об этой девочке всегда. Но никому не рассказывал.

Засыпал - думал, просыпался - думал. Что бы ни делал - думал. На втором, на третьем плане, но она была в его сознании постоянно. А ночью снилась. Если снился сон, то там обязательно находилось ей место.

Он стеснялся этого чувства. Он старше, а она ещё девочка. Совсем девочка. Когда, повзрослев немного, он думал о ней в душе, то потом материл себя самыми последними словами, ругал на чём свет стоит: у неё даже сисек ещё нет, а я... Ему было стыдно за себя, но в следующий раз, под душем, он опять думал о ней.

Она шла с футляром,  в котором лежала скрипка. Шла в музыкальную школу. А он даже не знал её имени, никогда с ней не разговаривал. Лишь когда их взгляды если пересекались, то он не отводил глаз. Имя не позволяло. Он - парень, будущий мужчина. Мужчина со стальным именем. Можно не подойти, не заговорить, но отвести взгляд нельзя.

Они смотрели друг на друга, потом она опускала глаза и шла дальше. А он смотрел ей в след и ни разу не решился подойти. Но сегодня был другой день, и он был другой, и всё было другим. Сегодня самый тот день.

Девушка подняла глаза и они переглянулись. И в первый раз он отвернулся первым. Отвернулся, чтобы запрыгнуть в кроссовки, сорвать с вешалки куртку и рвануть вниз по лестнице.

Мама будет против. И папа будет против. Но папа будет против молча, а мама вслух. Вслух, громко и долго. Он казах, она русская. Казаху нужна казашка. Одна вера, один язык, один народ. Родители ему добра хотят. А её родители хотят русского. Он не знал этого наверняка, но так оно и было.

Но это всё  станет проблемой, если не против она. А если она не против, то он готов на всё. Это его жизнь,  его девушка и решать он будет сам, наперекор всему, что будет мешать. Но сначала она. Если он ей не нужен, то остальное - пустое.

Он выбежал и увидел её. Она стояла и смотрела прямо на него. Будто ждала, будто догадывалась о том, что он не просто отошёл от окна, а бежит к ней, будто знала, что он хочет ей сказать, хотела этого и радовалась, что это случилось, что он решился.

Держась двумя руками за футляр, она ждала. Каир-Булат подбежал к ней и остановился. Все слова вылетели из головы, и открытая форточка моталась туда-сюда на ветру, сторонясь от ветра, что заполнял пустой затхлый чердак своей свежестью. Секунды казались часами. Сколько вариантов было проиграно в голове, сколько умных слов придумано, а как до дела, так язык, что присох.

С трудом оторвав его, Каир-Булат закашлялся. А она ждала. Не меняя позы, молча смотрела на него своими большими добрыми глазами. Он ничего так и не придумал, но выручил язык, заговорил сам:

- Я хочу сказать тебе, что люблю тебя. Можно я тебя поцелую? - сказал рот и потянулся к губам губами.

Пришлось сделать шаг. Он его сделал. И взял её лицо в свои ладони. Нежно, как что-то очень лёгкое и хрупкое.  Она закрыла глаза. Их губы встретились. На его поцелуй она ответила. Робко, тихо,  почти незаметно. Но ответила.

Язык Каир-Булата осмелел и из засады ринулся вперёд. Раздвинув губы, немного сопротивляющиеся зубки, он окунулся в её тепло.

Девушка захватила нежданного гостя со всех сторон и тот, с испугу, ничего лучшего не придумал, как выскочить вон. Но тут же одумался и вернулся. Ему понравилось. Он уходил и возвращался, уходил и возвращался, уходил и возвращался.

Каир-Булат чувствовал, что так он может простоять вечность, держа её лицо в своих руках и целуя, целуя, целуя. А может вечность и прошла, когда он всё же, нехотя, оторвался от неё. Так ему сказало её тело.

Не та она, что целовались с ним, а та которой надо было идти, чтобы не опоздать на урок. Юноша взял из её рук футляр и подставил полукольцом руку. Она взялась за него.

- Я провожу тебя, - сказал он. Она кивнула, не поднимая глаз.

Девушка была очень красивая. И была масса молодых людей, которые добивались её расположения. Но их попытки были тщетны. Она ждала его. В его глазах она видела всё, что хотела видеть в глазах своего мужчины. Остальное было не важно. И он пришёл. И он поцеловал её, взял за руку и повёл. Куда? Какая раница. Она готова была идти за ним куда угодно.

Они пришли к музыкальной школе, куда он провожал её не раз, идя поодаль сзади. Сегодня они пришли вместе, под ручку, что не оставляло сомнений в их отношениях. Подружки были в шоке. Такие парни к ней липли,  а она выбрала - кого?
Мало того, что казах,  так ещё на кривых ногах и ниже её. Вот так отчудила!

Что они делают? Они целуются? Она целуется? С ним?! Бррр. Совсем девка с катушек слетела. А этот,  как право на неё имеет: за лицо её взял и сосёт и сосёт,  как вампир. Как хозяин. Чингисхан недоделанный!

- Эй, всадник, где коня потерял? - крикнула одна и рассмеялась. Товарки весело поддержали хохотушку. А тем было наплевать на глупости.  Они их просто не слышали. Они были в своём мире. Им было хорошо и далеко до всего остального.

- Я приду тебя встретить, - сказал он. Она кивнула разглядвая свои ноги на асфальте. Она стеснялась смотреть на него. Она была уже более смелой в поцелуях, но во взгляде продолжала быть робкой. Чтобы не смущать её, он ушёл первый.

Как только Каир-Булат ушёл, девчонки отступили девушку и засыпали её вопросами и комментариями. Она молча улыбалась и ничего не говорила. А выйдя с уроков, сразу увидела его, будто кто-то шепнул куда смотреть.

Он стоял поодаль, у дерева и смотрел на дверь. Увидев её, пошёл навстречу. Пошёл, а потом побежал. Как не видел её тысячу лет. Схватил в объятья и закружил.  Они кружились и смеялись.

А подружайки больше ничего не выкрикивали, завидовали молча. Не важно какой он, важно как это у них. А у них это было здорово.

Они ушли, а девчонки ещё несколько минут стояли, не расходились. Каждая думала о своём,  но все вместе думали об одном и том же.
5:50/21.04.2018





ВОЛОБУЕВ.

Волобуев собрался в город. Сегодня была суббота, а по субботам, по обыкновению, он ездил в город. Поэтому, не удивительно, что он собрался в город, раз так делал всегда. И так же не удивительно, что он в него поехал, и поехал на электричке. Потому что, да, он так делал всегда, а во-вторых, тут и этот пункт есть, другого ничего в город не ходило. Автомобильный мост ведущий к ним был снесён рекой года три назад. И за это время денег на его ремонт не нашлось. Откуда им взяться, когда глава посёлка, глава района и глава области ещё не всей своей родне жизнь обеспечили до уровня платиновых туалетов, и замы их не всех до золота дотянули, и помощники до серебра. Какой тут к чёрту мост?!

В электричке он сел напротив женщины, одетой по спортивному. Исключением были джинсы. Но это исключение не выходило за рамки образа, не выбивалось из общего ряда. Да и исключением можно было назвать с натяжкой. Её руки покоились на рюкзаке,  а пальцы держали телефон. Она сидела в нем глазами, не поднимая головы. Волосы были чёрные, кудрявые, до плеч, а сама она была крупная.

Когда женщина подняла взгляд,  чтобы поправить волосы, Волобуев был удивлён. Очень удивлён, чуть глаза не выронил, и челюсть еле удержалась в уключинах. Тут должно было быть другое лицо! Эта симпатичная мордашка, с чёрными угольками глаз, яркими от природы ненакрашенными губами, готовыми улыбнуться лишь только этого попросит настроение, была несоразмерна с телом. Она бы лучше подошла более миниатюрной фигурке. Но этот контраст и притягивал: голова мальвины на теле девушки с веслом, ростом с фридриховского гренадера. Интересно,  у кого она оторвала эту голову и где сейчас бродит её собственная?

И тут она улыбнулась. Улыбка была до того мимимишной, что эскадрон мурашек тут же сорвался с места в карьер, рванул рысью по рукам, а с шеи вниз перешёл в галоп. Волобуев просто обожал такие улыбки. Может потому, что они стали редкостью настолько, что видеть подобное вживую, без монтажа и фотошопа, ему приходилось чуть чаще, чем краснокнижную рысь. Рысь он не видел никогда. Их родина - небо, а у их хранительниц, кажется, должны быть крылья. Тебе слышатся ангельские колокольчики, но в паху рождается  желание вполне земное. Вот такой парадокс.

"Я хочу ангела? Я хочу ангела. Я хочу ангела! - Ужас?" - подумал Волобуев, но без ужаса, несмотря на подуманные слова. А раз нет ужаса в душе, то и на вопрос самому себе он ответил, себе самому, отрицательно. Мы часто называем женщин, девушек,  девочек - ангелами, но он не видел ни одной картины или фрески, написанные на религиозные сюжеты, где у ангела вместо писюна была бы щелка. Ангелы вообще бывают женского рода?

И тут она встала, чтобы уйти.

- Не уходите! - вырвалось у него.

- Вы так откровенно и похотливо на меня смотрите, что я чувствую себя неудобно.

- Я больше не буду. Хотя нет, вру. Идите. Я не смогу на вас смотреть иначе.

После таких слов, любая, уважающая себя женщина фиг его знает, чтобы сделала. Волобуев плохо знал женщин. На работе он общался и воспринимал их исключительно, как коллег, без пола, возраста и права на ошибку. В ту же кучку можно было свалить соседок (не трахайся, где живёшь!), жён, подруг, сестёр, матерей, дочерей и прочую родню сиськаносного пола обширного круга его знакомых, полузнакомых и малознакомых коллег и товарищей. Но этим право на ошибку давалось. У его друзей баб не было, как, впрочем, и их самих. Из оставшихся можно было выбросить особей младше тридцати и старше пятидесяти. С первыми он чувствовал себя педофилом, со вторыми, соответственно, геронтофилом. И на их ошибки ему было совсем по ветру.

Были ещё и те, кто просто ему не нравился, как индианки, китаянки и прочие азиатки, негритянки, блондинки, различные малые народности, если их малость достаточно выражена, в очках, с родинками на лице, в крупную сетку на ногах не дай бог чулков, с красными сумочками, с вызывающим макияжем, поведением, полные, худые и без часиков на руке. Оставались совсем какие-то единицы, если учесть, что дальше города, что был из себя даже не областной центр, он не ездил, а про его посёлок и говорить нечего. Так что женщин, к которым он относился как к женщинам, с сексуальной точки зрения, он и встречал-то не часто, что уж говорить про понимание их, когда они и сами в этом не сильно преуспели.

Уважающая себя была эта женщина, всякая или нет, но она остановилась, ещё раз посмотрела на Волобуева и села на место. И продолжала на него смотреть. И чего-то ждала, положив руку с часиками на руку без них.  Взгляд её был выжидающим. Нет, ожидающим. Она же ждала, и взгляд ждал, как те, кто приходят на перрон. Они приходят ждать. Всегда чего-то ждут. Ждуны. А по третьему кругу за радужкой, показалось ему, что и чего-то просящий скользнул оттенок. А что он мог сказать? Что ужасно бы хотел положить её голову себе на коленки и целовать взасос, посыпая небольшими и совсем крошечными поцелуями, иногда, лицо, шею, ушки, особенно мочки - это ей сказать? Она даже сидя была его выше на сантиметров пятнадцать, а в рост и представить страшно. Он носом и в грудь может не уткнуться, застрянет между этой красотой четвёртого номера и пупком. Грудь её тоже ему нравилась. И попа. И руки. И вся она, по запчастям, вместе сложенная.

На ум пришёл пост из "вконтакте". Волобуев никогда не постил чужое, предпочитая умничать в самого. Коряво, нет ли, но сам. А этот запостил. Чем тот его зацепил - хрен его ведает, во весь свой корень. Дословно он не помнил сейчас, но было что-то на подобие такого: - Девушка, не посчитайте меня за нахала, но я бы с вами переспал! - Не посчитайте меня за **ять, но я согласна!" - он улыбнулся и рассказал об этом незнакомке. Та покраснела. "Она умеет краснеть, она знает, что такое стыд", - мелкой россыпью мурашек, подумал он. А она сказала:

- К чему вы это рассказали?

- Не знаю. Хотел, видимо, сойти за нахала.

Она покраснела ещё больше, но как будто налившись решимости перебороть стыд, обогнав его на этом повороте времени, ужасно боясь, что ее сейчас догонят и накажут, как выпихнула из себя скороговорку:

- Тогда я согласна.

Через два месяца она стала Волобуевой, а через год и матерью Волобуева.
8:21/211.04.2018


ЗЕЛЁНАЯ ТЕТРАДЬ. Максимальная свобода.

Если не отвлекаться на прошлое,  чего я сделать не в состоянии, то в настоящем у меня...
--/--


Пролистав ленту своей жизни понял, что лайкать мне тут нечего, и решил отписаться.
6:33/29.04


Услышал собачий лай. Оказалось,  он на звонке стоит у мужика, что ехал рядом. Тот достал трубу, нажал на кнопочку, приложил мобилу к уху и,  сделав на лице слащавую улыбку, мягко сказал:
- Да, любимая?..
2.05.18


Не хочи счастливым быть, хочи счастливым умереть. Слово "было" - тяжёлое слово. Смерть легче, поверь. Просто поверь.
8:16/5.05.18


В партере мыслей или на галёрке подсознания...
10:20/5.05


- Мы подняли  вам официальную часть зарплаты,  поэтому получать теперь будете меньше, - что тут скажешь? Тютчев, по этому поводу, уже всё сказал, ни убавить, не прибавить: "Умом Россию не понять..."
16:17/6.05.2018


Когда оказалось,  что я даром никому не нужен, это сильно уронило меня в собственных глазах. Копчик потом долго болел.
5:21/07.05


Кто-то под окном кричал моё имя детским голосом. Я понимал, что не меня, но выглянул. Там стояло моё детство, в коротких штанишках и с велосипедом "Салют". Моим "Салютом". На улицу я не выскочил, вылетел, но детство уже ушло.
15:34/08.05.


Опять надо искать работу. С моими через чур завышенными требованиями долго я нигде не задерживаюсь. Представляете, я хочу, чтобы ко мне относились как к человеку и платили обещанные деньги - и где я такой взялся, сам не пойму. Где, где...
7:51/9.05


А nada,  по-испански - ничто. Вот оно что! И не нада мне больше ничего объяснять. Я всё понял сам.
8:35/9.05


Он сидел в саду и умилялся,  а вокруг сновали тугие, упитанные кролики, которых он брал на коленки, гладил и снова умилялся. А по воскресеньям, ближе к обеду, он забирал одного из них, уходя из сада на кухню. Его рагу из кролика было выше всяких похвал.
8:44/9.05


Я охренел прямо с утра, как проснулся. И было от чего, надо сказать.

Напротив меня, в кресле, сидела в позе зю какая-то девушка и давила прыщ у поросшего рыжим волосом входа в прекрасное, бесстыдно расщеперившееся прямо мне в глаза.

- Ты кто? - спросил я её. Но она промолчала на меня, даже не взглянув в ответ.

- Ты это с кем? - спросили меня сзади.

Я обернулся. За пьяным ещё с вечера столом сидел Эдик.

- С ней, - я ткнул пальцем в сторону кресла.

Но в кресле никого не было. Мне стало ясно, что без ста грамм это утро во мне не разберётся.
0:08/10.05.2018


Ей нравилось её белье. Нравилось, как сиделось,  как смотрелось, как ощущалось. Тебе нравятся твои трусняки? Ты вообще когда-нибудь задавался таким вопросом, задумывался об этом? Удобно и ладно, нет - и пох. Ну вот. А ты говоришь...
16:01/10.05.2018





ЗЕЛЁНАЯ ТЕТРАДЬ. На улицах Ехо.


***

- Эх ты, читал мою страничку,  читал, но так меня и не понял!
11.05.2018


***

Смерть - это не повод, чтобы не приходить до меня в гости, но, да, достаточно убедительный довод, чтобы я не ругалась на вас за опоздание.
21:46/11.05


***

- Да я за тобой,  как ниточка за иголочкой.
- Тогда уж, как напёрсток!
22:54/11.05


***

Если у тебя есть хоть один читатель, то ничего не зря. А я от себя никуда не денусь. Значит, писать стоит. Особенно, если не писать и не получается. Всё, цепь замкнулась, свет зажёгся. Вам  - зелёный.
8:43/15.05.2018


***

- Я остановилась на одном желании, которое действительно можно себе позволить. Это свобода, Альва, свобода.
- И что ты называешь свободой?
- Ни о чем не просить. Ни на что не надеяться. Ни от чего не зависеть.
(с)Айн Рэнд


Жить надо по любви. Жить не тужить, никому не досаждать, никого не осуждать, и наше вам почтение.
(с)


***

- Я год не пил, я год не курил. Я понял, что могу без этого обходится. Но - не хочу. Ни одна доступная мне радость не может сравниться со стаканом пива с похмелья под сигу. Теперь я понимаю, почему не улыбаются бывшие наркоманы. Потому что бывших наркоманов не бывает. Потому что можно привыкнуть жить без солнца, но забыть его не получится. И тоска по его свету будет ходить за тобой расклоненной тенью. Знаешь анекдот: француженку спросили, что она любит больше всего на свете? Рюмочку коньяка до и сигарету после, - ответила она. Думаю, что её "между" сильно бы потеряло без "до" и "после".
- А я только хотел спросить: а как же секс?
- А я сразу оговорился: из доступных.
- Что, у тебя баб нет?
- Бабы есть, любви нет.
- Что-то я запутался.
- А кто говорил, что будет легко?
9:31/15.05


***

Слова, слова  - сколько их надо, чтобы описать человека? Километр, тонну, куб? И все равно, сколько ни возьми, будет немного, да не то, малость, да не так, чуть-чуть, да не хватит.

А вот купил переходник от TV к ноуту,  повесил его на угол панели, и висит он там уже год. И так красноречиво про меня молчит, что слов никаких не надо.
10:16/15.05


***

Да, судьба... Судьба она всё за тебя знает, куда тебе идти и что тебе делать. Если ты что-то делаешь не так, она подбрасывает тебе знаки. Если ты их не поднимаешь, она подбрасывает еще и еще, как дрова в костёр. Если ты и тут принципиален или туп, то огонь съедает тебя. Понимаешь, принимаешь - живёшь дальше. Как живёшь, это про другое, но живешь. Однако, однажды она решает, что тебе надо умереть, и тут, чем ты тупее, непонятливее, тем длинее твоей жизни хвост. Вот такая геометрия существования.
0:15/20.05.2018


Нет ни одной удавшейся человеческой жизни... Просто среди людей попадаются экземпляры, достаточно тупые, чтобы считать себя счастливыми...
(с)Макс Фрай





ЗЕЛЁНАЯ ТЕТРАДЬ. Вершитель Тёмной Стороны.


***

Как пуля вырывалась из цепких объятий гильзы, закручивалась по стволу, набирая оговоренную производителем скорость, как разрывала одежду, кожу, мясо, пробиралась между костями грудины, вгрызалась острыми зубами в сладкую мякоть сердца, так задолбавшего своим нытьём его существование, как портила дыркой  между глаз карандашный набросок симпатичной девушки, висевший за спиной на стене в рамочке формата А-4, он, понятно дело, не заметил, слишком быстро всё случилось, но понять,что умер, успел. Не понял - зачем: и зачем умер, и зачем успел понять, что умер? Но вечности, обычно, хватает, чтобы найти ответ на любой вопрос.
0:29


***

Удобно, с ногами, устроившись в кресле у окна, за которым на углях звёзд медленно догорала ночь, он говорил:

- Я давно уже не считаю свои сны снами в их классическом, так сказать, значении. Отражением там реальности, отпечатками прошлого, набросками будущего. Для меня они вполне самостоятельные существования. Миры. Да, так - миры.
Я постоянно живу в нескольких таких мирах параллельно. Помимо снов есть ещё книги, которые я читаю, окружая их своими мыслями и образами, уверенно отличными от тех, что вкладывал в них автор. Если уж глядя в окно, каждый видит своё, то о книгах и говорить нечего.
Ещё есть такие миры, которые я просто так создаю, от нечего делать, глядя, к примеру, в окно электрички. Этакие потуги на конструирование вероятной реальности. Как бы что-то могло бы быть, если бы...
Ещё есть то, что я забыл и то, что есть на самом деле. Если оно есть, на самом деле, а не сниться мне. Или не сконструировано мной, но в другой, настоящей реальности. Или не мной.
В общем, я искренне уверен, что каждый из нас кузнец того, что вокруг него, что в каждом из нас живёт демиург. И насколько этот кудесник - мастер своего дела, каждый может сам оценить, честно посмотрев в зеркало своих глаз. И не важно насколько оно будет честным. Потому что реально то, что осознаешь.

А как он был рад будильнику! Этому отвратительно-требовательному полицейскому тону, словно шепоту любимой женщины:

- Так эта реальность, всё же, сон! Фух, хорошо. Что ж, пока, Фредди. Эй, там, наверху, майна!

А Фред так надеялся, что этот будильник - для него. Как звонок с урока, на котором он даже не учитель, а целый директор, который пришёл послушать молодого педагога.
0:53


***

Лицо у него было такое, как бы тебе сказать, никакое. С одной стороны никакое, а с другой  - так и чесалось дать ему в рыло. Ни за что. Просто так. А потому что. И говорил он как-то невпопад. И делал как-то не так, и не то. Бывают такие люди, рождённые будто только для того, чтобы тебя из себя выводить. И обратно не пускать.
1:30


***

И всё-таки слова - это самый лучший способ исказить истину.
2:48


***

Он шёл слишком быстро, так, что сам от себя отстал и потерялся, а когда понял, что случилось, то возвращаться было уже некуда,  некогда, да и не за чем. Чёрная дыра прошлого захлопнулась тяжелой крышкой сундука, полного кащеева злата.  Теперь оставалось только вперёд. Хочешь медленно, смакуя окрестные виды, хочешь быстро, терять-то было уже нечего.
3:33/21.05.2018





ЗЕЛЁНАЯ ТЕТРАДЬ. Так или иначе.


Исполнение заветного желания после того, как оно утратило остроту и актуальность, – что это, мой частный случай или некое общее правило, которое следует запомнить и взять на вооружение?(с)


Ничего не бывает не вовремя для того, кто умеет ждать.(с)


Я песчинка мироздания, пылинка вселенной, одна миллеиллионнная от 0,G всего сущего - и я это знаю. И не спорю. Глупо спорить с истиной. Как ссать против ветра: ветер полетит дальше, как ни в чём не бывало, сухой, как и был, а ты будешь стоять и вонять собственной мочой. Но я не переживаю по поводу своей ничтожности в этой системе координат. Потому что, да, есть и другая, в которой я и есть демиург этой вселенной, что появилась только потому, что на свет появился я и мне надо где-то жить. Она будет существовать пока существую я и исчезнет, как только я её оставлю. Она растёт и меняется вместе со мной. Стоит только изменить немного угол взгляда на происходящее и мир вокруг становится другим. Я живу во вселенной, которая живёт во мне, я - тень, но я и солнце, я никто и я всё - как только я это понял, моё больное эго, ещё вчера железобетонно решившее перегрызть себе вены, чтобы выпустить на волю кровь, уставшую бегать по замкнутому кругу, вдруг сделало три круга вокруг себя, подняв хвост и что-то мурлыча себе под нос, легло, свернулось калачиком и закрыв глаза, через время заурчало, найдя то место, в пространстве, времени и сознании, спя на котором ты видишь самые лучшие сны.
12:12


Бог и церковь тоже, что совесть и закон - круги эллера, которые, по сути, должны быть один в другом, а на деле еле соприкасаются.
12:34


Как-то искал я себя и работу (надо сказать, что не нашёл ни того, ни другого до самых сичашных пор) и пошёл к Матроне, вдруг да подскажет чего. Сходил к мощам, к иконе и пошёл на могилку. По пути зашёл в монастырь, что стоял по дороге. А там, на трапезной для паломников, увидел объявление о работе. Подумал - знак. Зашёл, поговорил. И меня взяли на попробовать. Зайдя на кухню чуть челюсть не выронил, из семи поваров не было ни одного русского. Люди хорошие, но дак не в этом же суть. Семь иноверцев на монастырской кухне в центре Москвы - нормально, да? И работали они, как, впрочем, и прочий персонал, без официального трудоустройства, без санитарных книжек, но в антисанитарных условиях - это ли не перебор, это ли не грех? Но если церковь дала себе право отпускать грехи другим, то себе, понятно дело, отпустило их и подавно.
12:56


- Во всех печалях своих виноват я сам и никто другой. И никто другой не спешит мне помогать выбираться из этой ямы.
- Да, я тоже кроме как на себя ни на кого положиться не могу.
- Да ты везунчик! Я-то и на себя положиться не могу. Нет на меня у меня надёжи. Подведу, как пить дать. Не специально, правда, просто судьба такая. Балбес каких мало. Нельзя обижаться на решето, что воду не удержало. И сам дурак тот, кто думал, что будет иначе.
13:23/14.08.2018


Ты - вершитель. И всё, что ты хочешь, случается. Рано или поздно, так или иначе.(с) Лучше бы, конечно, рано и так, чем позже и иначе, но кто мы такие, чтобы решать за судьбу? Всё будет так, как будет, хочешь ты того или нет.

Рано или поздно, так или иначе.

Иногда поражение может оказаться куда более полезным, чем победа.(с) Ага, а победа может быть пирровой. Всё просто. И всё сложно. Смотря как посмотреть. Смотри правильно. И всё будет как надо.

Рано или поздно, так или иначе.
10:29/15.08.2018





ЦИТАТНИК. Девятый из десяти.


Господи, я - то властелин мира, то - его посмешище!


***

Его хмурое, искривлённое усмешкой лицо, сделалось похожим на мятую бумагу.


***

Даже закутанная в меха она выглядела грациозно.


***

Людей, которые делают тебе добро, не принято любить.


***

(Он) терпел страшные унижения от встречных женщин, которые глумились над ним, использовали его, надоедали ему, огорчали и заражали его, транжирили его деньги и дурачили его — короче говоря... любили его.


***

Человек получил тяжелейший удар в своей жизни. Наконец, он знал чего хотел и в то же время понимал, что до желанного уже не дотянуться.


***

Счастье... это лишь первый час после избавления от особенно жестокого страдания.


***

— Ничего не надо объяснять. Поцелуй меня.

— Не думаю, что это лучший вариант. Если я чем-то обидел тебя, мы должны это обсудить. Мне не нравятся эти «поцелуй-и-забудь».

— Но я не хочу с тобой спорить. Ведь это чудесно, что мы можем поцеловать друг друга и забыть, а вот когда не сможем — настанет время спорить.


***

Сегодня я чувствую, что ради него могла бы отменить что угодно, включая десять заповедей и самое себя.


***

Зная, что уже взяли у любви всё лучшее, они учились дорожить тем, что осталось.


***

И пришли к своему всегдашнему достижению - не достигли ничего.


***

Я не думал — я был полем битвы для мыслей множества других людей... я был похож на одну из тех соблазнительных, но бессильных стран, по территории которых прокатываются туда-сюда армии великих держав.


***

мне кажется, из жизни можно извлечь один-единственный урок... что из жизни невозможно извлечь никакого урока.


***

Её грудь — все еще мостовая, которую она готова предоставить копытам любого проезжего жеребца в надежде, что их железные подковы смогут высечь хоть искру романтического чувства из этого мрака жизни…


***

момент требовал, чтобы она, как нервный ребёнок, просто грызла свой палец.


***

бороться - означает верить, а верить - значит ограничивать себя.


***

— Для меня это — жизнь и смерть, а для тебя — одни слова. Ты так их ловко подбираешь.


***

тебе не стоит вести себя, как леди с бесплатным супом.


***

Мы слишком идеальные примеры для неподражания.


***

Это был обычнейший и вместе с тем в высшей степени замечательный продукт цивилизации. Он принадлежал к тем девяти из каждого десятка, которых встречаешь на городской улице — а ведь был он всего-навсего безволосой обезьяной с двумя десятками ужимок.


***

Однажды все люди мира, обладавшие умом и гением, обрели единую веру — говоря точнее, перестали верить. Но им невыносимо было думать, что не пройдет и нескольких лет после их смерти, и им припишут множество культов, систем и прогнозов, о существовании которых они даже не подозревали и не думали. И тогда они сказали друг другу:

«Соберемся вместе и создадим великую книгу, которая переживет века, высмеивая доверчивость людей. Уговорим наших лучших эротических поэтов написать о наслаждениях плоти, убедим наших циничных журналистов смачно описать знаменитые амурные истории. Включим туда самые нелепые басни, о которых сегодня судачат кумушки. Выберем самого остроумного сатирика из живущих ныне, чтобы составить вседержителя из всех тех вседержителей, которым поклоняется человечество — вседержителя, который будет величествен и одновременно по-человечески слаб настолько, что имя его во всем мире станет синонимом глупости — а еще мы припишем ему все самые смешные черты, наделим его тщеславием и гневом, к которым у себя самого он будет относиться снисходительно, и люди будут читать нашу книгу, и хихикать, и не будет в мире большего вздора. И, наконец, позаботимся о том, чтобы стиль книги блистал всеми красотами, чтобы она пережила века и осталась свидетельством нашего абсолютного скептицизма и нашей вселенской иронии».

Так они и сделали, и они умерли.

Но книга осталась навеки — так прекрасно она была написана, так изумительна была фантазия, с которой эти люди, обладавшие умом и гением, написали её. Они не стали давать ей названия, но после их смерти её стали называть «Библия».

Френсис Скот Фицджеральд "Прекрасные и проклятые"
200818





КСЮ. НЕ САМЫЙ ЛУЧШИЙ ДЕНЬ.


Поезд прибыл по расписанию, вагон был новый, поездка недолгой, поэтому Ксю чувствовала себя очень даже ничего себе, даже немного получше, чем так. Она попрощалась с проводницей, примерно её ровесницей, с которой весело проболтала последние два часа, и закинув сумку на плечо пошла по перрону на выход.

Дальше было метро, автобус, и вот через час с четвертью она уже подходила к своему подъезду, садилась в лифт и через несколько этажей, через открывающиеся двери лифта, она увидела свою одноглазую дверь, что была как всегда последние тридцать лет одета в старый поношенный дерьмонтиновый прикид, привет из восьмидесятых, с кучей заклёпок по периметру и двумя дорожками от угла к углу в форме неприличной буквы, участницей многих похабных надписей на стенах и заборах.

Дверь была рада встрече с хозяйкой. Её единственный глаз светился мягким, тёплым светом. С приездом, добро пожаловать домой.

Её не было три недели, и Кирилл верно успел соскучиться. Он давно разучился сам себе готовить, стирать, сам за собой убирать, сам себя удовлетворять, предоставляя это её умениям. И она была на высоте. Почти идеальная жена, как сама себя, смеясь, называла, лёжа перед телевизором в его объятиях.

- Почему "почти"? - спрашивал её Кирилл, целуя в макушку.

- Только потому, что идеальных людей не бывает, как не бывает вообще ничего идеального. Идеал, как горизонт, его не дано никому достигнуть, - шутливо философствовала она в ответ. - А так бы да, я была бы идеальная жена.

Она открыла дверь в квартиру и первое, что увидела, это чужие туфли. Одна туфля стояла, другая, немного отойдя от первой, прилегла отдохнуть. Устала, видать. Или пьяная была. А потом она услышала смех. Это был женский смех. А потом был голос Кирилла:

- Малыш, принеси мне попить, будь добра.

По разумению Ксю, место Малыша было далеко не вакантно вот уже как четыре года, без нескольких копеек. Но Кирилл, получается, думал не так. Мужские мысли вообще ездют другими дорогами, плавают другими пароходами и летают другими авиалиниями - это Ксю знала давно и бесповоротно. Но совесть-то понятие общечеловеческое, без гендерных признаков. И нож предательства вошедший сейчас в её душу, как в масло, неожиданно, по самую рукоять и почти не больно, вдруг провернулся, заставив её скорчиться от боли, почти физической, бесконечной, как вселенная и страшной, как одиночество последнего дельфина.

Некоторое время спустя она сидела на лавочке во дворе и не понимала, как там оказалась. Она не помнила ничего. Совсем ничего. Ни кто она, ни что она тут делает, ни почему у неё трясутся руки и что это за топорик в крови лежит у её ног.
21:29
19.08.2018





УТРО ОБЕЩАЛО ДОЖДЬ.


Утро было так себе, хмурым и неприветливым. Серое, почти без просветов небо, низким, в потугах на дождь, который собирался ещё со вчера. Собирался, собирался, но так и не надумал пока ничего стоящего. И настроение у молодого человека, сидящего в кафе у окна, тыкающего пальцами в кнопки ноута, было сродни этому утру.

Плохая ли погода была причиной его настроения или наоборот, сказать вряд ли кто бы смог со всей определённостью, включая и его самого. Но то, что эти вещи связаны, он заметил давно. И постоянно находил этому подтверждения. Глянешь в окно - солнечно. И на душе хорошо. А после обеда, ни с того ни с сего зарядит дождец и пипец - красная шкала на градуснике его оптимизма с катастрофической скоростью катится вниз. Или наоборот, может и так. Что за чем следует не разберёшь, но факт остаётся фактом: связь есть.

Как его звали автор не помнил. Или не знал. Или этого синеглазого, слегка небритого худощавого брюнета около тридцати и не было вовсе. Может он был всего лишь персонажем, выдуманным только для того, чтобы рассказать историю, случившуюся с ним ли нет, если она вообще с кем-нибудь когда-нибудь случалась.

А вот кафе, где он сидел, было. И девушка с которой он переписывался существовала взаправду. Правда он её никогда не видел. И не слышал. Они встретились  на просторах инэта и понравились друг другу своими постами, начали переписываться.

Через время он захотел с ней встретиться. Она отказала. Он предложил увидеться в скайпе, и снова получил отказ. Она предложила оставить всё как есть. Он согласился. А что оставалось? Как будто был выбор, как будто он, без её желания, мог сделать по-другому.

Подумывал совсем отказаться от переписки, даже месяц не писал, но сам же и нарушил молчание. Его задело то, что она никак не отреагировала на его молчание. Написала одно сообщение, он не ответил. И она замолчала тоже. Но когда он написал, она ответила, как будто и не было ничего. А он понял, что это общение для него важно и больше не выпендривался.

"У меня, казалось бы, всё есть: квартира, машина, дача и вполне себе работа, не синекура, но приличная. И в плане карьеры, и в плане денег. А всё как будто не хватает чего-то. Как суп без соли." - писал он ей.

"Любви тебе не хватает, мне кажется. Впрочем, я могу и ошибаться. А ты сходи до Матроны. Может поможет чем. Я, если что, всегда ей молюсь."

"И что, помогает?"

"Мне кажется, что помогает."

"А кто она такая, святая какая?"

"Блаженная. Посмотри в нэте."

"Ок."

Он так и поступил. Но перед этим обнаружил в себе желание на ещё один кофе и поднял руку, призывая официантку обратить на него внимание. Когда контакт был установлен, кофе получен, деньги уплачены, первый глоток сделан, он углубился в чтение.

И прочитав, решил сходить. А решив, сделал. Что бывало с ним не так уж часто. Пятьдесят на пятьдесят, примерно. Или около того. Эта причинно-следственная связь "решил-сделал" так и норовила порваться на дефисе - самом слабом звене этой цепочки.

Допив кофе и засунув своё складное окно виртуального мира в заплечный мешок, молодой человек отправился в путь. Но по пути вспомнил, что обещал матери заехать к бабушке, забрать у неё какие-то документы для чего-то нужные родительнице. В суть того, что нужно забрать и для чего это нужно, он не вникал. Зачем забивать голову ненужной информацией? Однако, съездить было надо. Тем более, что обещал он это уже третий день, а не делал так почти неделю.

Бабушка жила, мягко скажем, немного не по пути, что скорректировало первоначальные планы примерно на три часа. Но после получения бумаг он был свободен как ветер, и отдавшись скорости общественного транспорта, воткнул в уши музыку и задремал.

Выйдя на "Тульской" он взял курс к эстакаде ТТК, потом свернул направо, перешёл по подземному переходу, и пошёл прямо. Там, прямо, согласно яндекс-картам, и было кладбище, на котором была похоронена Матрона.

Идея поехать в монастырь, где была икона блаженной и её мощи, была отвергнута сразу, в связи с полным неверием в церковь. В Бога - да, в церковь - нет. Церковь представлялась ему огромным членистоногим монстром, паразитирующем на тяге большинства людской массы ко всему сверхъестественному, космическому, всеобъемлющему, с огромным волосатым хоботом-пылесосом на лицевой части морды, проводником наличности чужих карманов в  собственное брюхо.

А к могилке сходить можно. Ведь, если Матрона помогает, она поможет. Нужно только искренне попросить. Другое дело, что с искренностью могут быть проблемы. Дефицит на неё в нынешнем товарно-денежном купи-продажном мире. Как и на прочие моральные ценности. Само слово мораль стала отдавать немного ругательством. И по-настоящему порядочного человека встретить становится всё проблематичнее. Не так, чтобы днём с огнём, но и не без труда.

На кладбище было тихо. Как на кладбище. Следуя по указателям, он нашёл то, что искал. Народу практически не было, человек шесть-семь стояло в очереди. Стояли молча, думая о своём. Может молились, набираясь соответствующего настроения. Он не смог. Впереди него стояла симпатичная девушка.

У неё с собой была обалденная фигурка в обтягивающем платьице, не скрывающем, а подчёркивающим красоту её соблазнительных линий, симпатичная мордашка, которой ещё лет десять косметика будет не только не нужна, а даже противопоказана, и какой-то волнующий аромат духов: лёгкий, ненавязчивый, но манящий.

Молодой человек чертыхнулся про себя, принёс Богу извинения за поминание антихриста в неприличном для этого месте, а потом спросил: ну и как тут молиться, глядя на это чудо, я же мужчина, а не железный дровосек? Бог не ответил. Сделал вид, что не слышал, спрятав улыбку в свои хитрые рыжие усы.

Вся благочинность куда-то разбежалась с души молодого человека, а небо наконец-то прорвало. Но не сильно. Заморосило только. Сама могилка была под крышей, но там могло встать не больше двух человек. Остальные мокли. А у него был зонт. Раскрыв его, он тронул девушку за плечо. Она обернулась.

- Вставайте под зонт, - сказал он. Она не стала отнекиваться и встала рядом с ним. Ко всему прочему у неё оказались глаза. Что само по себе не наказуемо, пара глаз входит в комплект человеческого тела, но вы бы их видели! Он видел. И пропал.

Когда он оказался там, куда выстоял очередь, то попросил лишь одного, чтобы незнакомка не шла слишком быстро, и тут же поспешил следом. И что просил - получил. Даже больше. Девушка вообще никуда не шла, а стояла чуть поодаль, глядя на него прямым, открытым взглядом. Он подошёл к ней и уже хотел что-то сказать, неважно что, лишь бы завязать разговор, как она взяла его под руку и спросила:

- Вы меня не проводите?

- С удовольствием, - ответил он.

- А я попросила у Матроны вас, - вдруг сказала она, разглядывая дорожку у себя под ногами.

Но как бы не интересно мне было услышать, что ей ответил молодой человек, а на этом месте нам пришлось расстаться. Потому что о том, что было после, этот рассказ оказался не в курсе. Двоечник. Не сдать ему сессию с таким прилежанием. Придётся теперь самому додумывать. Ну да ладно, не беда. Хорошие истории и додумывать приятно, неправда ли?


- Девушка, один экспрессо, будьте добры!
14:29
20.08.2018





НЕТ ЛЮБВИ - НЕТ ЖИЗНИ!


"Никто никому никогда ничего" - что-то в этих четырёх словах, связанных одной строчкой и одним настроением, определённо есть, какой-то непонятый мне, не найденный мною смысл, но его аромат мне ужасно... не понять чего: он манит и отпугивает, зовёт и гонит, притягивает и отталкивает - я явственно чувствую определённость и тоску. Это не нотки, это яркие жирные мазки. Остальные так, барабаны на заднем плане. Так, а это что такое? "Suum cuique". Интересно, а какой букет прячется за этими словами?
15:20
15.08.2018


***

Я где-то прочитал идею о том, что брак не должен заключаться на неопределённое время, а должен перезаключаться каждый год, как договор, скажем, об аренде. И если он не пролонгируется, то считается автоматически расторгнутым. Хм. Подумал я эту мысль, подумал, и не смог с ней не согласиться. И добавил бы тоже самое про любовь.

Любовь, конечно, не сделка, как брак, но...

Человек, в чьём сердце живёт любовь - или он так думает, но это неважно сейчас - должен просыпаться утром, смотреть на ту, что делит с ним постель, жизнь, надежды на будущее и обратившись внутрь себя, услышать, что да, любовь ещё жива, что она есть и никуда не делась. И в рядом проснувшихся глазах он должен видеть ответное чувство.

А нет, так нет. Если не нашёл внутри себя любви или не увидел её у визави, то продолжать жить так, как это было до этого утра, уже нельзя. Нет любви - нет жизни. Той жизни, в которой она была. С этого момента начинается другая жизнь. Лучше ли хуже, Бог ведает, но - другая.

А значит, пора прощаться. Не "работать над отношениями", не делать вид, что ничего не произошло, не юлить и не обманывать себя, а обняться, пока не стали ненавидеть друг друга или ещё хуже, не стали друг другу равнодушны, сказать спасибо за то счастье, что делили на двоих и проститься...

Нет любви - нет жизни!
12:09


***

- Вы готовы подтвердить это под присягой?
- Да.
- А на библии?
- Да.
- А на голгофе?
- Что?
- На полиграфе, спрашиваю, готовы пройти проверку?
- Не знаю. Зачем? Проверка на детекторе лжи не является доказательством, не так ли?
- Христос тоже в суде не свидетель.
- Я должен посоветоваться со своим адвокатом.
16:21


***

Больше всего на свете он ненавидел совесть. И то, что она у него была. И постоянное его над ней насилие, и её неубиваемость. Чем крепче он её душил, чем чаще насаживал её тщедушное тело на кованые носки своих сапогов, тем только больше она разрывала острыми когтями своих криков его душу, старуху, в какую он ту превратил, но так и не сумевшую навечно застыть в бетонном саркофаге равнодушия. Совесть не хотела причинять боль душе, но это было в её природе, это неизбежно, если душа есть, неизбежно, как выравнивание уровня содержимого в сообщающихся сосудах. Крики обеих давно уже превратились в стоны и хрипы, лица в маски, тела в тряпки. Они давно уже не хотели жить и давно уже должны были умереть. Но не умирали. Жизнь ещё теплилась в них, а они - в нём.
17:46
19.08.2018


***

- Нет, милый мой. Если бы у нас ненавидели богатых за то, что они живут не по совести, множат своё богатство наплевав на мораль, за то, что они воруют и берут взятки, предают и убивают - я бы аплодировал этим ненавистникам с верхних трибун Колизея. Богат, значит непорядочен, и такому человеку не место в приличном интеллигентном обществе. "Скажите, что мы сегодня не принимаем, пусть идут в политику". Но мы ненавидим, потому что не можем поменяться с ними местами. Философия рабов. А вот если бы могли, то плевать бы хотели на те дома, где нас видеть не хотят. В мире столько прекрасных мест, где рады деньгам, что плевать бы мы хотели на гавки этой морализаторской нищеты. Скажешь нет?
- Аллё, мы пришли культурно выпить, а не дискутировать на давно уже обглоданные темы. Что-то случилось?
- Да с контрактом прокатили. Отдали племяннику мэра.
- Ну так что ж: за революцию!?
- Нет, выпьем молча. Не чокаясь.
10:10
20.08.2018 


***

- Если карточный домик начинает у меня складываться, то обязательно подует ветер, даже если всё закрыто, проверено, что и сквозняку неоткуда взяться.
- А если всё же сложился, ломаешь его сам?
- Конечно, кто же лучше меня может знать, как испортить мне жизнь? Счастье должно быть мечтой, горизонтом желаний, лишь иногда накрывая тебя мимолётной тенью своего крыла.
- Почему так?
- А кто его знает, должен же я как-то объяснять свою неспособность наслаждаться настоящим, радоваться достигнутому, беречь то, что имею. Всё, чему научила меня жизнь, так это не плакать по волосам.
13:58


***

Я просил у Бога немного - любви и денег. Искренне просил, истово. А он мне дал только любовь, да и ту без ответа. Значит, так надо, значит этот постоянный паровоз на мизере и есть моя планида, или я как-то не так молился? Надеюсь, что всё же второе, и нужные слова со временем найдут мой язык. Хотя, надежда - глупое чувство, как писал один из известных современных со мной беллетристов. Не время ли с ним согласиться?
16:00
21.08.2018





ЧТО ТАКОЕ КВАРТА?


- Мы все дети Господа, так?
- Так.
- И рабы его, так?
- Что-то я тебя не понимаю.
- И я не понимаю. Разве дети могут быть рабами своего отца? Это уже не отец, вурдалак какой-то.
18:07


***

Что-то мелькнуло за окном. Сверху вниз. Чёрное пятно на фоне тёмного неба. Быстро, молча, почти незаметно. Я скорее это почувствовал, чем увидел, и понял, что случилось что-то нехорошее. Не сознанием, оно отреагировало на информацию чуть позже, шкурой что ли, той звериной частью нашего я, что живёт в любом из нас, сколько не измазывай фасад краской цивилизации. А потом я услышал истошный женский крик. Значит это было не что-то, а кто-то. Но теперь, если учитывать этажность нашего дома, этот кто-то стал чем-то, ведь труп предмет неодушевлённый. Я подумал, не выглянуть ли с балкона, но на этом месте кончилась реклама и я решил не прерывать ужина, уж очень интересным был фильм.
22:52


***

Ему было тридцать восемь, ей тридцать шесть, сыну пятнадцать, дочери двенадцать. Он работал, она работала, дети учились. Они были обычной, ничем не примечательной семьёй, никак не выбивающейся из общего ряда других обычных, ничем не примечательных семей, каждая из которых счастлива как все и по-своему несчастлива.
23:09


***

- Как дела?
- Нормально.
- А что тогда такой смурной?
- Хочется, чтобы было хорошо.
23:24
22.08.2018


***

Водка для него была как та лошадка, за стеклянным куполом юлы, что прыгает через барьеры, не споткнувшись ни разу, но где, на каком секторе остановится стрелка - вот вопрос, где ответ не так уж важен, потому что любой сектор это блиц, на который ты не знаешь ни одного ответа из трёх. Ни одного, когда надо знать все. И как итог - 6:0 не в твою пользу. Всё закономерно. И всё известно изначально. Так стоило ли начинать игру? Не стоило, конечно. И он знал это даже лучше, чем "Отче наш", но... Но зная всё наперёд, он своей собственной рукой отправлял внутрь себя первую стопку, запуская юлу, а ступив на скользкий путь уже не мог сорваться с крючка, и раз за разом, словно мазохист, снова и снова наступал на эти детские грабли, разбивая в яичницу своё достоинство, выл потом от боли, зарекаясь пить на веки вечные. Но боль утихала, время делало своё лекарское дело, и он снова шёл искать грабли. Жаль было мужика. Не дурак. Был.
3:23


***

Что такое кварта, спросил я? Это две пинты или четверть галлона, ответили мне. А потом сильно удивлялись за что я их убил. "А сколько это, полкабельтова, сэр?" - "Как сколько? Триста футов!"(с) - ты слышишь меня, переводчик: пипец тебе, я иду за тобой!
4:31
23.08.2018


«Черт побери! — думал он. — Я старею. Почему здесь?» (с)





НЕ МОЯ ИСТОРИЯ.


Да, история не моя, но за свою, чуть больше среднего уже размеров, жизнь, я слышал её не раз. И каждый раз от первого лица. Нет, чаще всё-таки от лица лучшего друга первого лица или от лица товарища, с которым главный герой истории пришёл туда, где всё это произошло.

По молодости рассказ начинался с того, что случилось это вчера, на прошлой неделе или, как максимум, прошлой зимой, и, как много других интересных, смешных или эротических историй студенческой поры, в женской общаге. В средние века моего существования и ближе к нашим дням, история начиналась уже со слов: "Помню, когда я учился..." или "Один раз, помню, в молодости... дураки были..."

А чего решил рассказать, записать? Да всё с той же целью, с какой она рассказывалась и мне - повеселить слушателя. В данном случае - читателя. А так как читателей у меня, кроме меня, раз, два, да обчёлся, можно придумать более важную цель. Например, чтобы самому не забыть. И так как я-то себя читаю регулярно, то нет-нет да улыбнуться. История и в самом деле весёлая. Для меня. За вас не знаю, сами с собой разбирайтесь.

Значит, дело было так...


Познакомился один мой друг с девчонкой из педагогического. Сходил на одно, свидание, другое, третье, и где-то через месяц она пригласила его к  себе в гости, в общежитие. Тогда время другое было, знакомились не после секса, а задолго до, если он вообще случался. А так - мороженое, поцелуйчики и бессонные ночи в пиренеях юношеских мечт.

Лёха принарядился по случаю такому, цветы прикупил, чем пробил почти незалатаемую брешь в своём студенческом бюджете. Цветы зимой были роскошью. А роскошь денег не считает.

В общем, собрался и пошёл. Вернулся чернее тучи. Я к нему, что случилось? Молчит. Разделся, лёг, отвернулся к  стене и сопит в две дырки. Я и так к нему и эдак - результат один: молчит. День, молчал, два, неделю. Молчал бы и больше, но тут случилась пьянка. Хорошая такая пьянка: много водки, два сырка. А хорошая, потому что незапланированная. Потому что не может веселье быть планированным, с датой и прочими атрибутами продуманности, это же не брак. Это чувство. Попробуй вот влюбиться по плану. Фиг. Так и с весельем.

Сколько раз замечал, задумали, спланировали, подготовились и всё прошло грустно, вяло. Нет, напились, конечно, кто-то с кем-то переспал, кто-то кому-то морду разбил, но без огонька. И событие это развеялось из сознания, забылось скорее дымкА от потушенной спички.

А когда спонтанно, тогда - ух! Потому что не по заказу, а по зову души. С горя ли, с радости - тут уже не важно. Важно, что с чувством: гуляй душа, раз просится! Сидишь без денег такой весь, приходит ещё такой же безденежный товарищ, но с чувством. Рассказывает он тебе про это чувство своё и зажигается в душе твоей огонёк участия, и деньги откуда-то сами берутся-находятся, и народу набирается, что на всех стульев с диванами не хватает, и воспоминаний на полжизни вперёд.

Вот такая пьянка и случилась. Вот на ней Лёха, напившись до соплей и поведал благородному собранию о беде своей.

Пришёл он к Наде, всё чин по чину: он в костюме, с цветами, она в причёске, макияже, с подружкой. Подружка, правда, почти сразу ушла, сославшись на дела. Приходила посмотреть, оценить, товаркам рассказать, да потом, на кухне, без него, высказать, в широком круге близких подруг, своё авторитетное мнение. Без такой подруги, которая хочет ей только хорошего, ни одна девушка, на моей памяти, не обходилась. Но это не точно.

Посидели они, значит, поговорили о том, о сём. Натянуто, неестественно. И это несмотря на то, что уже и снежками друг в друга кидались и целовались в парке, перед её общежитием, расставаясь до завтра, как навсегда. А тут гости: новый этап, следующая ступень, что там будет дальше...

Тут она спохватилась, что чайник же на плите, и побежала на кухню, где подружайки уже все копыта избили об пол, языки постирали. А он остался, естественно, в комнате и совсем растерялся. Встал. Стал ходить от стены к стене, ни о чём не думая, только переживая. Просто так переживал. Ни по чему.

И тут, по законам жанра, выключается свет. Случалось такое часто, и практически всегда невовремя, но в этот раз - совсем-совсем невовремя вышло. Пощёлкал Лёха выключателем туда-сюда, выглянул за дверь, убедился, что и там темно, вернулся на исходную, да и сел на кушетку. Сидит такой, сидит и понимает, вдруг, что в туалет ему надо. Не прямо, чтобы хоть чопик вставляй, но ещё немного и понадобится. Он встал и сразу понял, что зря он это сделал. На клапан надавило так, что вот-вот вырвет днище. А туалет неизвестно где, света нет - полный пердимонокль, как любил говаривать один мой татарский друг.

Что делать, куда бежать? И ещё масса более мелких вопросов, да все без ответов. А время всё меньше, всё меньше, всё меньше...

И Лёха сделал вот что: закрыл дверь на два оборота, сделал из бумаги кулёк, снял штаны, опростал содержимое кишки в кулёк, подтёрся, надел штаны, выбросил кулёк в форточку, сделал два обратных оборота ключа, сел на стул и сделал вид, что ничего не было.

Время протикало несколько минут. Или вечностей. В ожидании и без часов никогда не разберёшь. Леха встал и снова начал мерить комнату на шаги. Ходит такой и чувствует, носом принюхался, что пахнет в комнате, тем самым пахнет, как в туалете. Он снова открыл форточку, поработал мельницей, но запах никуда не делся. Нет, сначала, вроде как ушёл, но потом вернулся. Не сказать, что сильный, но явственный такой, красноречивый запах. Тогда Леха подошёл к столику у зеркала, на котором стояли разные пузырьки, духи, помады и взял один. Открыл, да разбрызгал вокруг.

И тут вошла Надя, включила свет. Спросила: "А ты чего в темноте сидишь?" - свет, оказывается дали почти сразу, и если бы Лёха не щёлкал выключателем, оставив его, по рассеянности, в нижнем положении, то может и не было бы ничего тогда того, что случилось.

А Надя ещё и не одна пришла, себе и Лёхе на горе, а с той самой подружкой. Зачем припёрлась подружка было не ясно. Кто их, баб, разберёт. Но это, в свете картины, что предстала перед глазами собравшихся, было совсем не важно. На подоконнике лежал развернувшийся кулёк с фекалиями, а всё вокруг было забрызгано зелёнкой.

Надя может и хотела заткнуть подружке рот, но такое шампанское никакой пробкой не удержишь. Прыснув со смеху, та унеслась лёгким ветром, прославляя Лёху по всем этажам. Следом сбёг и Лёха, унося с собою своё растерянное лицо, одного цвета с нашим знаменем. Тогдашним нашим знаменем, простым, но полным глубокого смысла.

Сама идея с кульком, как по мне, была вполне себе ничего. Но то, что на форточке была прибита марля, Лёха не заметил. И получился большой конфуз.


Все слушали тихо, сдерживались. Но потом плотину прорвало. Ржали долго и громко. До слёз, до икоты. А потом сорвались с места и пошли к Наде. Что мы там хотели сделать, как помочь Лёхе, было неведомо нашим пьяным умам. Но - помогли. Громко звали её в ночи, под окнами общаги, потом рассказывали вызванным ментам лёхину историю, снова ржали, как лошади, теперь вместе с погононосцами, и снова звали Надю. А когда она, наконец, выглянула, всем стадом грохнулись на колени и нестройно возопили: Надя, Надя, прости Лёху!

И Надя Лёху простила. Наплевав на ухмылки товарок, до выпуска улыбавшимся парочке вслед, капая ядом в своём змеином клубке. Когда своей нет, чужая любовь любой бабе завидна. А в кружке таких же холостушек, зависть возводится в куб. Чем я хуже её? Нет, скажи, чем? И история тут лишь повод позубоскалить.

Но у них всё равно ничего не срослось в итоге. Двое детей, десять лет брака - и она ушла к другому, которого, оказывается, любила ещё со школы. Но это, как говорит Каневский, совсем другая история.
13:00
25.08.2018





СЕЙЧАС И ВСЕГДА.


В этом городе, в котором прошли четыре студенческих его года, он оказался случайно, проездом и ненадолго, а на общажной улице, помнящей его совсем не таким, каким увидела нынче, и сам не заметил как. Улица воспоминаний помнила его ещё худой шпалой, сокурсники которого звали Тимохой, а не этим уставшим, облысевшим, погрузневшим от пережитых лет и погрустневшим по тому же поводу Тимофеем Юрьевичем.

Он осознал себя на лавочке у главного входа в альма-матер, с удивлением оглянулся, не понимая как можно было попасть сюда, если ехал он совсем в другую сторону. Ему надо было в управление, где с нетерпением перебирали копытами решения ряда командировочных вопросов, за каким чёртом он, собственно, и нарисовался в этой точке земного шара.

Но это надо было Тимофею Юрьевичу, дважды разведённому отцу так и не родившихся у него детей, но зато крупному специалисту в своём деле. Дело ждало его в управлении, вместе с парочкой начальничков местного разлива, уже подготовивших для него свои задницы и шеи. И он ехал туда, а Тимоха, вдруг проснувшись от летаргии, перевёл управление тела на подсознательный режим и вот - солидные брюки протирают свежекрашенную  скамейку, а глаза с некоторым непониманием, но с большим удовольствием разглядывают хорошо изменившееся за временем настоящее его прошлого.

Это удовольствие и постаралась перебить какая-то очень симпатичная, в любое другое время, но не очень симметричная его мыслям на сейчас, женщина. Она, в отличии от и Тимохи и Тюмофей Юрьича, заметила приклеенную к скамейке предупредиловку: "Осторожно, окрашено!" - на что и указала этим двоим обладателям блаженно прищуренной улыбки обожравшего ворованной сметаной кота.

- Ебит твою налево! - вскочил со скамейки Тимоха. Следом поднялся и Тимофей Юрьевич, с укоризной глядя, как его молодая личность, с её некорректными выкриками и суетливой прыгучестью, диссонирует с телом приличного человека. Надо было брать власть в свои руки, а то этот олух заставит его краснеть за двоих.

Но только он встал за штурвал и уверенно взял его в свои руки, как получил удар, который констатировал пробоину по ватерлинии его спокойствия. Это был голос, вырвавший его, как ураган вырывает дерево, давно и прочно связанное с почвой разветвлённой корневой системой, и унёс из будничного сегодня в счастливое вчера. ЕЁ голос.

- Тима? - спросил этот голос. Голос дрогнул, женщина склонила голову чуть набок и в упор посмотрела на него, не веря своим глазам. Глаза били по нему прямой наводкой. И он тонул, приложив ладонь к козырьку капитанской фуражки. Безнадёжно. Безвозвратно. Как всегда. Тогда. Давно.

- Таня? - глупый вопрос. Это была она. Без сомнений. Девушка, которую он любил. Девушка, которая любила его. Любовь, которую он потерял. Любовь, до высот которой он больше ни с кем никогда не поднялся. Он стала другой, налилась соком зрелости, обрела плавность движений и сменила причёску. Но глаза! Глаза были те же:

"Не смотри - утонешь!"

И он тонул, хватая ртом воздух, но не отводя глаз. И она спасла его. Подошла, обняла и уткнулась лбом в его плечо, перебирая его имя, почти забытое им самим, как бусинки того жемчужного ожерелья, что он подарил ей когда-то не в этой жизни:

- Тима, Тимка, - шептала Таня беззвучно. Но он её слышал. Ушам тут работы не было, но было сердце, трепетавшее в его груди красным стягом на сильном ветру. Зачем ещё нужно сердце, как не для того, чтобы слышать любимых?

- Таня, Танечка, Танюша, - шептало оно в ответ. И Таня тоже всё слышала.

Татьяна Ивановна, серьёзная женщина в строгом костюме, в груди которой и билось это нежное девичье сердце, прикурив тонкую сигаретку с ментоловым вкусом, нервно курила в сторонке. Сегодня был не её день. Сегодня практичность, рассудительность, уравновешенность взяли отпуск и помахав билетами свалили на неопределённое время неведомо куда. И умные вопросы про то, что будет дальше, задавать было некому.

Потому что, потом - было не важно. А важно было только лишь сейчас - миг, который превращает будущее в прошлое, тот, который точно знает всё. И нет никакого завтра, вчера, сегодня, а есть только сейчас и всегда, пока глаза в глаза, пока рука в руке, пока сердце к сердцу.
14:26/01.09.2018





ОСТАНОВКА "ВОСТОК".


Сергей Иванович, сидел на кухонном подоконнике, смотрел на дождь, курил и грустил.

Поводы были солидные, достойные переживания, как герои награды. А кухонька, наоборот, была маленькая, переделанная из коридорчика, в котором раньше, давным-давно, было место только для вешалки на пять шапок с пальто и тремя крючками для зонтиков, и пуфика, на котором обувь кто обувал, а кто наоборот. Да, ещё зеркало было, почти в рост. Но тех времён Сергей Иванович не застал. Он тогда не жил в этом доме. Он тогда вообще не жил. Не было его тогда, позже он родился. А за время от вешалки до его переезда, геометрию старого дома перекроили, из большой квартиры сделали несколько маленьких. Спасибо, что отдельных, не коммунальных. Ему достался старый коридор, частью которого, стала уборная, а другой частью, с окном, стала кухня-прихожая - но это было приданным. Приданным к комнате, главному богатству этого помещения. Комната была большая, в два окан и с высокими потолками. Если встать на подоконник, то до полукружного верха окна можно было достать, только вытянув руки вверх. А до потолка и со стремянки не каждый ростом вышел дотянуться.

Сигарета стлела, кофе остыл, Костомаров встал и пошёл одеваться. Несколькими минутами позже он вышел в подъезд, прошёл по каменным ступеням, чуть касаясь пальцами отполированного прошедшими десятилетиями дерева перил, что венчали чугунный узор, замазанный похабным кричаще-зелёным цветом. Как легко испоганить красоту. Массивные двойные деревянные двери выпустили его на божий свет. Свет был сер и скучен, в воздухе висела дождливая взвесь. Пройдя по деревянному тротуару до калитки, выкрашенной вместе с забором во всю в ту же перильную краску, он оглянулся на окно кухни. Сюда он больше не вернётся.

Неспешным шагом Сергей Иванович дошёл до вокзала, сел на первый попавшийся троллейбус, благо это был именно тот маршрут, что был нужен, и поехал куда фары глядят этого лупоглазо-рогатого транспортного средства современности.

Троллейбус был почти пуст, но он не стал садится, а расплатившись с кондуктором, встал на площадке у прохода, держась за поручень. Костомаров смотрел в окно и ни о чём не думал. Думать о том, что есть, о том, о чём имело смысл сейчас думать, не хотелось. А о чём хотелось подумать, помечтать - не думалось. Вот так он и проехал несколько остановок тупо глядя в окно. А потом зашёл он - пьяное в хлам животное, взглядом своих кроличьих глаз отдалённо лишь смутно напоминающее человека.

Существо грубо и сильно толкнуло Сергея Ивановича, благо выпитого с лихвой хватало на грубость, а силой не обидела природа. Толкнуло, прорычало что-то невразумительно-матерное и сделав ещё пару шагов, рухнуло на сидение.

Костомаров посмотрел на это божье творение и сказал:

- Вы должны извиниться.

Пьяный харкнул на пол и зло ощерившись процедил сквозь зубы:

- А по зубалу не хочешь? - перевёл взгляд за спину Сергея Ивановича и сказал туда: - Даже не дёргайся, а то тоже получишь. Нет у меня для тебя ничего.

Костомаров понял, что речь ему за спину предназначалась для кондуктора, мужика неопределённого возраста, чем-то похожим на самого Сергея Ивановича: фигурой, потухшими глазами, неуловимыми чертами лица, говорящими о том, что он скорее будет уговаривать, чем драться, даже получив под жопу или вытерев платком харчок со своего лица. И Костомаров был таким. Но не сегодня. Сегодня он был другим. Так уж вышло, так уж получилось, дожилось, дотерпелось, лопнуло.

- Вам следует извиниться, - повторил он громиле.

Тот нехотя встал, сделал два шага и так же спокойно дал Костомарову в морду. И снова сел на место. Он не ругался и не добивал лежащего на полу. Он был выше этого. Это чмо на полу не достойно, чтобы им заниматься всерьёз. Поставить на место и хватит с него. И точно - хватило. Сергей Иванович даже не встал, отказался от помощи подошедшего кондуктора, и продолжал лежать, оперевшись на локоть руки. Сплюнул кровь, и вытерев губы, минутой позже он, вдруг, удивил слух пьяного пассажира набором слов, что составил в предложение, посыпал нажимом и направил в адрес своего обидчика:

- Вы должны извиниться.

На этом месте случилась остановка. Как оказалось, это была именно та остановка, что была нужна безбилетнику. Тот встал, и не удостоив Костомарова даже пинком в ответ, вышел.

И дальше, в принципе, было бы не о чем рассказывать. Три-пять других пассажиров, что были в салоне, продолжали делать вид, что их тут нет, что прекрасные пейзажи за окном полностью поглотили их, кондуктор с сочувствием и пониманием смотрел на Костомарова, Костомаров лежал, чувствуя себя говном. И понимал, что это так и есть.

Это понимание было хуже всего. Это понимание и толкнуло его стащить, по случаю, у знакомого пистолет. Тот похвастался, что нашёл его прямо под ногами, когда шёл с работы, и решил оставить себе, на всякий случай. А Сергей Иванович, через пару раз на третий придя к тому в гости, взял да и стащил его.

И теперь пистолет, который на самом деле был револьвером, револьвером системы Нагана, лежал у него в кармане, а все ячейчи револьверного барабана были полны. Нет, одного патрона не хватало. Знакомый сказал, что проверил револьвер на работоспособность. Испытания показали, что работать тот способен. И теперь, видать, пришла пора.

Поработать он должен был позже, в роще, куда и ехал Сергей Иванович, чтобы на берегу реки, на любимом месте и остановить бег уставшей от движения сердечной своей мышцЫ. А тут передумал. Во-первых, он ясно осознал, что у него не хватит духу выстрелить себе ни в сердце, ни в голову, а во-вторых... Да, ему ужасно захотелось сделать мир чище. Уменьшить численность мерзости на земле хотя бы на одну тварь. Где-то на заднем плане сознания маячила мысль, что дело не в твари, а в нём самом, но он решил, что с него станет уже умных рассуждений и поднявшись с пола, вышел вслед будущему покойнику.

Тот ушел недалеко. Не успел. Пока искал сигареты, зажигалку, пока прикуривал, тут и подоспели две пули в затылок. Хлоп. Хлоп. И его больше нет. А он об этом и не знает, потому что был пьян настолько, что по земле ходило лишь его тело, в то время, как разум крепко спал, уступив место на троне этому скотскому, грязному, мерзкому, что обычно сидит на цепи его подсознания, за высокой стеной и крепким забором, но всегда выбирается наружу, когда мозги тонут в алкоголе. Теперь тонуть нечему. Мозгов не было. Расшлёпались по асфальту.

От вида мёртвого тела  Костомарову стало плохо. Он никогда не видел мёртвых, в таком виде. В кино если только. Но там это было не по-настоящему, и не он их убил. А тут он, и всамдель. Ноги подкосились и Сергей Иванович не упал только потому, что под жопой оказалась ступенька троллейбуса. Он сидел на ней, свесив руки с  колен, и ждал, что будет дальше.

А дальше ничего не случалось. Сейчас, по крайней мере. Тех, кого как бы тут не было, не стало реально. Тихо рассосались в окружающем пространстве. С ними убёг и водитель, бросив штурвал своего рогатого корабля и его команду на произвол судьбы. Не настоящий он был капитан.

И прохожих не было.

Рядом подсел кондуктор. Только выше на ступеньку. Помолчали. Кондуктор курил, Костомаров нет. Он с пятого класса не курил. Как тогда веник с пацанами за школой покурил, так больше и не курил. Об этом он и начал рассказывать продавателю редких счастливых билетов. Кстати, Сергею Ивановичу он продал счастливый. Но тот этого не знал. Поэтому желание не загадал и билет не съел. А сделал бы так, может что и не так бы пошло. Вдруг бы весело, с песней и в другую от беды сторону. Может даже и взаправду туда где свет, туда где счастье.

Он начал исповедь со школьного двора, и пошёл и пошёл. А кондуктор, забрав из его безвольных пальцев пистолет, который револьвер, сел на место, и больше не мешал ему; слушал молча, не перебивал, прикуривал от предыдущей следующую, и кивал в такт рассказа. Не считая деталей это была и его жизнь. Поменяй декорации, имена персонажей и - ву а ля! Словно в зеркало смотрел кондуктор, внутрь себя, через этого горемыку.

- И не его же я хотел убить. Себя. Но понял, что не смогу, что струшу. А ещё понял, что его - смогу. Теперь пойду в тюрьму. И всё будет ещё хуже, чем есть. А ещё час назад казалось, что хуже быть не может. Может. Надо только пробить уровень поддержки, и сразу видно, что дальше есть ещё куда. Знаете как...

Он не договорил, он умер. Кондуктор выстрелил в зеркало. Зеркало рассыпалось осколками, обнажив реальность. В этой реальности к двум трупам у ног кондуктора бежали десять лычек и четыре звёздочки на плечах трёх фигур в форме. В руках у них были пистолеты. На этот раз не пистолеты, которые револьверы, а просто пистолеты, системы Макарова - орудия убийства, штатные для органов внутренних дел.

Они были вовремя. Если бы им вздумалось опоздать на немного, то кондуктор мог остыть, испугаться и не сделать того, что сделал сейчас - встал и поднял руку с револьвером в сторону бегущих. Он не собирался стрелять, но знал, что они - будут. И те не подвели, открыли огонь. На остановке стало на одно мёртвое тело больше.

Три трупа, ещё не остывших от того времени, когда были людьми, с прошлым, которое подвергнется не слишком тщательному анализу молодой, но уже безразличной к чужому горю девушки - дежурного следователя, с труповозным настоящим и абсолютно бесперспективным будущим - морг, могила, здравствуй ад.
11:00
04.09.2018





СЛЫШЬ, ОВЦА!


Всю жизнь он искал любовь. И бил, как находил, прямо в глаз, ни одной шкурку не попортил. Знатный был промысловик.
12:27


***

Трижды разведённый отец так и не родившихся у него детей.
15:13


***

Он выглядел философом натуральной школы и чистокровным язычником.
(с)


***

- Почему ты всем ищешь оправдания, даже законченному подлецу?
- Потому что сам глубоко порочен. И я не ищу, они у меня есть изначально.
- Не наговаривай на себя. Останови первого встречного в нашем Грей-Виледже и он скажет о тебе только хорошее. Ты - сама добродетель, как это ни пафосно звучит.
- Но никто не знает, какие демоны живут во мне, что за дьявольские ветра кружат мои мысли...
- Да что с тобой? Какие демоны, какие ветра?..
- Просто я держу их на привязи. И каждую секунду боюсь, что они сорвутся, что цепь, на которой они сидят однажды порвётся, и тьма моего сердца вырвется наружу.
18:10
29.08.2018


***

- Как он воспринял?
- Нормально
- Что говорит?
- Молчит.
- А, состряпал свою фирменную улыбочку.
- Он больше не улыбается.
11:40


***

Мне ближе человек, дающий из корысти, чем не дающий.
13:31
30.08.2018


***

В глубоком вакууме послелюбовья.
17:26


***

Сын Владимирского выглядел так, как тот хотел бы выглядеть в его годы. Многие родители пытаются в детях  воплотить свои собственные нереализованные мечты, амбиции. И редко у кого что путное получается. Потому что дети, засранцы такие, мечтаю о своём, а не о мамином с папиным. Но у Владимирского - получилось, видишь. Реализовал, даже руку, так сказать, к этому не приложив. И сыну его это не стоило ничего. Он просто родился.
23:59
01.09.2018


***

Васета, я гуглюсь в яндексе, но голосовые запросы окею. Не нравится мне это: "Слушай, Алиса!" - вот, если бы скажем: "Слышь, овца!" было, то я бы до тапочек принадлежал любимому браузеру, налево не ходил.
12:33
04.09.2018





ГЕНЫ.


- Гена, - представился Гена. Их свела его бывшая жена. Ему - бывшая, тому настоящая. А может и не настоящая. Настоящность проверяет только время. Это в компетенции его ревизионного отдела.

- Гена, - ответил ему на рукопожатие новый знакомый. Он был удивлён. Жена не говорила ему, что её бывший имеет наглость носить такое же имя. И первый Гена не посчитал за надобность скрывать своё удивление. Ему тоже ничего не сказали. Но надо отдать Светлане должное, она никого не обманывала, просто не говорила того, о чём её не спрашивали.

- Хоть в чём-то ты постоянна, - улыбнулся бывший бывшей. Та ответила картонной улыбкой и повернулась к мужу:

- Ты хотел, я сделала, вот он - моё разочарование. Но участвовать в этом фарсе у меня нет никакого желания. Уволь. - Она сделала поворот на каблучках, и зацокала ими, унося свой аппетитно покачивающийся зад в сторону хозяйки дома.

Они стояли у окна, дверь возле которого вела на балкон. Оба были чужими на этом празднике жизни. Первый Гена не любил этот дом и находил массу причин, не позволяющих ему прийти сюда, как только на горизонте появлялась лишь лёгкая рябь возможности здесь оказаться. Второй Гена ещё не составил своё представление об этом месте и его обитателях, поскольку был тут впервые. Хозяева и гости были ему если и знакомы, то шапочно.

- Так о чём вы хотели поговорить со мной, тёзка? - спросил первый Гена: - И как вас по имени-отчеству звать-величать?

- Геннадий Петрович. А вас?

- Геннадий Петрович, как это ни удивительно.

- Если у вас Фамилия не Суздальцев, то будем считать, что это просто совпадение, которое немного перебрало случайности, но до закономерности всё-таки не добралось.

- Добралось.

- Она издевается?

- Похоже на то. По крайней мере, в оригинальности ей отказать нельзя. Раньше я у неё способности юморить не замечал. Растёт на глазах.

- Это точно.

- Мне кажется, цель вашего ко мне разговора потеряла актуальность. Есть такое дело, или я ошибаюсь?

- Не ошибаетесь. И простите, я вынужден вас покинуть.

- Понимаю вас.

- Имею честь, - откланялся второй Гена. А первый Гена огляделся в поисках фуршетного столика. Что-то подсказывало ему, что Светлану ждёт непростой разговор, а может быть и развод. Он бы точно при таком раскладе развёлся. От любви бы ушёл, лишь бы не быть смешным, а от нелюбимой и подавно. Светлана была не любима, кто в тридцать пять женится по любви? Может кто и женится, но там, где деньги, тем более большие, такого не бывает. Там всегда расчёт во главе угла. А чувства если и есть, то стоят в задних рядах, в поводы не набиваются. А в причины и тем паче.

Нет, Гена не желал своей бывшей ничего плохого. Но вдруг появившаяся где-то внутри улыбка, против его воли выбралась наружу, растянув ему рот от уха до уха. Улыбка получилась гуимпленовской, но он этого не заметил. Не до зеркала было.

Акции его настроения, по результатам последних торгов, значительно выросли в цене. Это можно было отметить шампанским, за милой беседой с симпатичной брюнеткой, в одну стоявшую у рояля. Она казалась одинокой. Так почему бы не встретиться двум одиночествам? Она привлекательна, он - чертовски привлекателен, и вечер может стать совсем не таким, каким рисовался утром.

- Девушка, позвольте занять у вас немного времени, а то своё я, кажется, оставил дома.

13:51
04.09.2018





ЗАОКОНЬЕ.


Заоконье кончалось забором, заззаборье ограничивалось домом напротив,
зазеркалье - воображением, и только небо было безгранично
безразлично
ему.
А он - небу.
Вот совсем безразличен.
Совсем-совсем не знаю как безразличен.
Бездонно, вселенски, космически безразличен.
До слёз, до соплей, до крика в подушку бессонных ночей.
Безразличен от кончика носа до самых последних своих стихов.
Да чтобы он был счастлив, как я не знаю кто, отсюда и на всю свою жизнь!
9:35


 ***

С женщинами я поступаю так. У меня есть длинная бамбуковая палка с кожаной петлей на конце. Я забрасываю петлю им на шею, чтоб они не сбежали, но при этом не приблизились слишком близко. Это, в общем, похоже на ловлю змей.

Марлон Брандо


***

Я уже говорил, что переписываюсь во "Вконтакте" с Собой Любимым? Нет? А, не помнишь. Ну вот, переписываюсь. Так оказывается можно. Пишешь. Отправляешь. Получаешь. Прикольно. Но я не про то. Это так, вступление. Для понимания того, о чём я, собственно. Теперь к сути. Получаю сегодня письмо от Собы. Бла-бла-бла, там, про то да другое, ни о чём, в общем, но внизу пээс: "Это уже третье моё к тебе безответное письмо. Тебе должно быть стыдно". И мне стало стыдно. Потому что так оно и есть. Соба мне пишет, а я ему - нет. Совсем его забыл. Ну не скотина? И только сейчас начал понимать, что что-то тут не так. Прям воочию увидел, как мне приветливо, из-за стола у окна, улыбается милая женщина. Психиатр. Машет рукой, указывает на стул: садись, мол. Я бы предпочёл кушетку. Но мягкая кушетка стоит в кабинете у психотерапевта, а мне к нему уже поздно. Мне нужен психиатр. Поэтому - стул. Хорошо, что не электрический.
10:14


 ***

Сарказмируете с тем, кто безнадёжно далёк от смысла вами сказанного? Да вы, батенька, гурман, как я посмотрю...
11:33


 ***

- Сюжет мне интересен постольку поскольку, в кинофильме мне больше интересна образность, а в книге - вязь слов из которых сплетено повествование. Пусть хоть абсолютно бессмысленна будет их красота, главное, чтобы она - была!
11:44


 ***

- У меня есть деньги и я хочу вам помочь. - Чёрт, после того, как Чекушкин понял, что за дежурной ответной фразой его будущей жены: "Я тебя тоже", - больше нет фальши, эти слова стали были самыми сладкими на его веку, если бы не отдавали, в послевкусии, лёгкой горчинка компромисса. С совестью. Чекушкин понял, что не сможет предать старушку. И зачем-то подумал о том, что жена так ни разу и не сказала, что любит. Только - тоже. Тоже - было не мало. И всё же, и всё же...
12:00
06.09.2018





ДНЕВНИК ПУСТОТЫ.


Боялись, что сопьётся, а он взял и всех их пережил. И вот когда бояться стало за него некому - спокойно себе спился.
18:45


***

Когда ему надоело жить, он умер. Не рассусоливал. Сегодня устал, завтра ушёл. У них, у Прутковых, завсегда так: хочешь быть счастливым - будь им, не хочешь - ложись да помирай.
19:26
07.09.2018


***

- Как послушать, в ваших словах всё правда. Но не вся.
- Да и вы не Толстой.
- Странно.
- Что странно, что не Толстой?
- Вы показали, в очередной раз, свою эрудированность, способность бронебойно аргументировать, отсутствие жалости к топнущим оппонентам и бесстыдство в добивании лежачих. Я должен был бы увидеть в вас серьёзного противника, а вдруг увидел, что у вас есть грудь, ноги, очень красивые глаза и очаровательная улыбка. Таких улыбок у плохих людей не бывает. Хотя вы это всё и искусно маскируете. - Столь неуместная откровенность Егора закончилась вполне понятной оплеухой. За грудь с ногами, надо понимать. Вполне понятно. И больно. Так чего он, спрашивается, улыбается как дурак?
14:52


***

- Честный?
- Дурак.
- Ну, если не каждый дурак честный, то каждый честный - точно дурак.
- Ага, не мы такие, время такое?
- А время такое, потому что мы такие.
- Вот ты же умный человек. Не без сердца. Откуда столько цинизма?
- Тебе не кажется, что мы пошли на второй круг?
16:28


***

Жизнь разбилась на перекуры, между которыми осталось лишь ожидание следующего.
17:08
08.09.018


***

Жизнь потеряла смысл? Нет. Смыслов, необходимостей целей и задач, ради которых стоило жить, да дела делать, было хоть отбавляй: копать не перекопать, идти не дойти. А вкуса не стало. Был вкус. Точно был. Когда сладкий, когда солёный, когда кислый, когда горький; редко-редко, но всё-таки случалось, он был неземным, а вполне себе и очень даже нередко было понимание, что жуёшь дерьмо, или что-то до синонимности, близняжести аутентично на него похожее. А потом вкус пропал. Как свет, когда щелкнули выключателем. Был и нет - пора спать. Челюсти продолжали работать, пережёвывая за часом час дни, недели, месяцы, а вкус их оставался неизвестным, пустым, абстрактным, чужим, как люди за стеклом бистро, как чипсы со вкусом бекона. Ты знаешь КАКОЙ у них должен быть вкус, но - не чувствуешь.
17:00
09.09.2018


***

В целом, мне плохо, но в общем - хорошо. И так всегда. Парадоксальность, видимо, у меня в заводских настройках. Не сбросить. Устал я чё-та. Тпру, лошадка. Тпру, тебе говорят! Отлить надо. Из бронзы, думаю. В рост.
10:46


***

Чувствую себя бесполезным куском бесполезности.
10:47


***

- Скажи мне, как бывший бывшей, за что ты меня так ненавидишь? Столько времени прошло. И ты виноват в случившемся не меньше моего. Мы же взаимно друг друга не любили, просто я сделала первый шаг.
- "Бездарность утешается наличием врагов". Если я признаю правоту твоих слов, то почувствую себя виноватым.
- Но ты ни в чём не виноват...
- Вот! верный акцент. Я ни в чём не виноват, потому что виновата ты. В такой интерпретации мой мир устойчив. Я просто не хочу, чтобы он перевернулся.
13:05


***

Для одних я скучен, для других не интересен. И лишь мне не лень не только читать, а и перечитывать себя время от времени. Я-то знаю, какая яркая, фееричная, бестселлерная, бездонно-глубокая как само небо красота должна была быть на месте этих серых графоманских строчек.
13:11
10.09.2018





ХОДИЛ ИШАК ПО КРУГУ.


Иван Маркович Курочкин, мужчина средней поношенности, пятого десятка отроду, вдруг оказался перед необходимостью примерить на себя роль соискателя подходящей вакансии. А нечего было увольняться, не пришлось бы искать; а нечего было пить, невелик повод, не пришлось бы срочно и любую - потому что пропил почти всё. Не умеешь - не берись. Сколько раз говорено было, а всё впустую.

Сначала он, как имеющий солидный опыт администраторской деятельности, пошёл искать кафтан такого же кроя. Упс. Оказалось, что теперь опыт без записи в трудовой никому не нужен. Возможные работодатели, в лице своих молоденьких менеджеров по кадрам, не напрягали его отказами - просто не перезванивали.

Так за последними закончились и самые последние, а потом и совсем последние деньги. Выбирать уже не приходилось. И Иван Маркович заполнил анкету на сайте сети супермаркетов "Рядом". Как он до этого её просмотрел, Курочкин и сам толком не мог объяснить. Ни другим, ни себе. Что немного было удивительно, так как уж кому-кому, а себе он всё всегда мог объяснить.

В "Рядом" требовались и администраторы и директора, но наученный горьким опытом прошлых попыток занять соответствующее себе место под солнцем, он заполнил анкету на продавца-кассира. И ему перезвонили. Утром заполнил, а после обеда, сняв трубку, услышал:

- Добрый день, вас беспокоит отдел подбора персонала сети "Рядом". Меня зовут Виктория. Вы оставляли заявку на вакансию продавец-кассир?

- Да.

- Скажите из какого вы города, и адрес. - Он назвал.

- Тогда вам подойдёт магазин по адресу: Конева, 17. Это буквально в пятистах метрах от вашего дома. Завтра в одиннадцать вам будет удобно подойти на собеседование?

- Да.

- Тогда ждём вас завтра, в одиннадцать. Повторяю адрес: улица Конева, 17. Всего хорошего.

- Спасибо.

Без десяти одиннадцать Курочкин был в магазине. Но оказалось, что его тут никто не ждёт. Директор сказал, что у него с продавцами полный комплект и вакансий нет. Но не стал выгонять сразу, а куда-то позвонил. Что сказали ему там, куда он звонил, директор озвучил, когда отключился от разговора с тем, с кем говорил. Набирается персонал на новый магазин, на Лукашевича, а собеседования - почему-то ему никто об этом не сказал - проводит он.

Он вкратце, без конспектирования ответов, проанкетировал Ивана Марковича. А получив ответы, удивился, что Курочкин ищет работу продавца, при его-то опыте. Иван Маркович объяснился. Директор снова с кем-то созвонился, снова для разговора оставил своего собеседника поскучать на несколько минут одного, а когда вернулся, сказал:

- Я разговаривал с региональным менеджером по кадрам. Она сказала, чтобы вы пришли к ней, в четверг, к одиннадцати часам, на собеседование. На должность администратора. Вот адрес, - он протянул квадратик бумаги для записей.

- Но я же вам объяснял, - начал было Иван Маркович.

- Да, да, - перебил его директор. - Я ей озвучил вашу проблему. Она сказала, чтобы вы приходили.

- Хорошо, - поднялся Курочкин со стула, пожал протянутую ему для прощания руку, и через три дня, в одиннадцать, был по адресу с листочка. Там было ещё пятнадцать таких же желающий как он поработать во славу отцов-учредителей этого ритейла.

Их всех усадили на стулья в комнате с двумя зажалюзированными окнами, включили  проектор, и рассказали в какую прекрасную компанию их хотят нанять. Зачем что-то рекламировать тому, кто и так согласен это взять? Только время терять, своё и чужое. Всё же указано в объявлении: сколько и за что. И если люди пришли, то они согласны. А рассказывать, что люди потеряют, если не попадут на эту работу - это уже издевательством попахивает. А люди пришли не мазохистами наниматься. Зачем же так?

После презентации компании, в эполетах исключительно превосходных степеней, менеджер, с которой и разговаривал директор магазина, сказала, что им на почту придут тесты. Кто пройдёт будут пиглашены на собеседование, после которого и будут отобраны "лучшие из лучших, сэр!". На прощанье они заполнили по анкете.

Курочкин заполнил свою первой, но отдал последним, когда остался с Анастасией, приятной во всех отношения женщиной, один, так сказать, на один. Графы по трём последним местам работы остались у него не заполненными. Так как условием их заполнения было всё тоже документальное подтверждение данного опыта. Он обрисовал ей ситуацию. Она подтвердила, что "это ничего страшного, главное тесты и собеседование". Иван Маркович помог женщине расставить стулья. после чего отбыл восвояси.

Он получил тесты только в понедельник, за два часа до последнего срока сдачи, но отправить успел. Предварительно он даже на них ответил. На должность директора ответил. Там был выбор: администратор или директор. Он решил выбрать "или". Не возьмут директором, так может за администратора сойду, подумалось ему. А на завтра ему позвонили из кол-центра и сказали, что тест он прошёл. А потом позвонили снова.

- Добрый день, - сказала трубка, - вас беспокоит центр подбора персонала сети "Рядом". Меня зовут Светлана. У вас есть пробелы в анкете. Давайте их устраним. Назовите ваше последнее место работы. - Курочкин обрисовал ситуацию. Она попрощалась. Через неделю его вызвали на собеседование.

Собеседование проводил модный парень лет тридцати с хвостиком. Насколько тянул хвостик было не очень понятно. Лицо с пустой улыбкой и холодными глазами тянуло мысль к сорока, трендовый костюмчик и московская причёска - в другую сторону.

Иван Маркович обрисовал ситуацию, "по существу заданных вопросов", и был отпущен с миром, оставшись у интервьюера на память пометками в блокноте. А на утро, через ещё неделю, когда и кредит взятый под "будущее" подходил к середине, ему снова позвонили. Вопрос по вакансии обещали закрыть в течении двух недель. Не обманули. Закрыли.

- Добрый день. Вас беспокоят из отдела по подбору персонала сети "Рядом". Меня зовут Марина. Вам удобно говорить?

- Да.

- Вы успешно прошли собеседование на должность директора магазина. Однако, мы, по правилам компании, не можем принять вас на данную должность, так как у вас нет документально подтверждённого опыта.

- Так простажируйте. Или возьмите администратором, если я прошёл и тест, и собеседование на должность директора, то администра...

- Простите, но это противоречит правилам компании. Однако, если вы не против рассмотреть вакансию продавца-кассира, то мы можем подобрать вам магазин рядом с вашим домом. А через некоторое время вы уже сможете претендовать на должность администратора или директора, без необходимости предъявления подтверждения стажа. Вас устроит такой вариант?

- Он устраивал меня изначально. Я всё это прочитал на вашем сайте. Но меня уверили, что документальное подтверждение опыта - совсем не главное. Ладно, проехали. Вы тут ни при чём. Диктуйте адрес.

- Комарова, 17. Завтра в одиннадцать вам будет удобно?
17:15
06.09.2018





КУКУШКИН


Вениамина разбудила песня. "Взвейтесь кострами!" - ну и далее по тексту. Этот гимн давно канувшей в Лету юношеской организации стоял на звонке в его телефоне. Вот кому приспичило поговорить с ним в три часа ночи? Что делают сорокалетние неудачники в три часа ночи? Бухают с такими же неудачниками или спят, потому что нет денег, чтобы бухать с такими же неудачниками. В том и другом случае, это не время для телефонных разговоров, даже если хотят позвать на выпить. А потому что не хрен начинать пить в три часа ночи. Продолжать можно и даже нужно, а начинать - увольте. Потому что здоровье уже не то, а ещё и потому, что надо звать с вечера, когда начинали, а не теперь, когда вспомнили на посошок. Идите в жопу, я на вас обиделся!

Но телефон не замолкал. Заткнувшись на пару секунд, он снова вскинул руку в пионерском приветствии. Пришлось встать и перейти через всю комнату, ко столу. Сами просили, теперь не обижайтесь:

- Да. - Но это были не те, о ком думал он.

- Ты спал с моей женой?

Ни фига себе поворот. Веня перестал встречаться с замужними после того раза, как один из таких рогатых не вовремя вернулся домой, и вместо того, чтобы примерно наказать неверную жену, принялся за него, сердешного. С того, что этот обманутый был на голову выше Кукушкина и в две тушки шире, то обработал он его знатно. Хорошая отбивная вышла. А соус из кровей, соплей и прочей мочи получился настолько незабываемым, что кольцо на пальце безымянном стало отпугивать от чужих прелестей не хуже цепного пса у амбара. Не нужны нам ваши окорока! Он улыбаться-то в сторону этих амбаров переставал, а комплименты ещё и рукой придавливал, чтобы случайно из кармана не вывалились. Хватило. Пусть перед ним сама богиня любви бы была в своём самом сексуальном наряде. Есть кольцо на пальце - домой иди, и баста! Не фиг тут своим настроением холостые умы смущать.

А если спал, то кольца не было. А на нет и суда нет.

- Ты кто?

- Конь в пальто!

- Лето же, не жарко в пальто?

- Шутишь, это хорошо, легче умирать будет.

- А чё твоя без кольца ходит? Вот с неё и спрашивай.

- Какое кольцо?

- Обручальное.

- Ты что, издеваешься?

- Слышь. Я с замужними не сплю. Если переспал, значит на ней кольца не было. А это уже твои проблемы.

- Ты дебил? Это Сергей. - Вот теперь-то, конечно, всё встало на свои места. Теперь-то Вениамин сразу всё понял. Ага. Он же каждого рогатого в радиусе ста миль по тавро знает.

- И чё теперь? Ещё информация будет? - Трубка замолчала, переваривая сказанное, а потом уже тише и с меньшим нервом ответила на последний вопрос:

- Муж Вали. - Валь в последнее время Веня за собой припомнить не мог. Пришла его пора замолчать и напрячь память. В три часа ночи это было трудно. Память приходить на рандеву отказалась. Тупик, однако.

- Какая Валя? Извини, но я честно не припомню. - Его собеседник, кажется, совсем успокоился. Или нет. Но голос стал спокойным. Или леденящим? Трудно в треть головы что-то понять. Может стоило уже начинать пугаться?

- Жена твоя бывшая. - Теперь да, стало понятно. Понятно кто, но совсем непонятно зачем.

Если вкратце, то Кукушкин к двадцати пяти годам понял, что хочет сына. И встретил Валю. Валя была девушка что надо. И умница, и хозяюшка, и в постельке мягкая - чем не жена? А что в гостиной не блистала, так и гостиной не было. Одна комната на всё про всё, не до светских раутов.

Так они прожили пять лет, родили сына и развелись. Молодые были, бодливые. Всё разбирались у кого штаны, согласно цветовой идентификации, круче и кто перед кем, поэтому, должен в полуприсяди ладошками ку хлопать. Не разобрались. Судьба, мать её. Валя уехала к маме. Сын с ней. Там она снова вышла замуж, где и счастливо пребывала до недавнего времени, родив сыну брата. А потом опять случился развод. Не везло ей на мужиков. Беда, прям.

Через год с лишком, как они навсегда разошлись, чтобы больше никогда не видеть опостылевших рож друг друга, полив друг друга помоями, наоскорбляв и взаимно напредъявляв по вагону претензий, они снова съехались. А через несколько месяцев, в знак примирения, опять стали родителями.

Сын Вениамина вырос, закончил школу, к тому времени, и вернулся к отцу. Тот прям не знал куда деваться с такой радости. Но делать нечего - принял. Родная кровь, не отпинаешься.

- Веня, - услышал он голос Вали, - скажи ему что мы не спали.

- Да в чём дело-то? Завтра это нельзя было выяснить?

- Группа крови у Анечки не наша. Ну, не моя и не Серёжина. Напутали видать чего-то, а он взъелся. А я ни с кем кроме него!

- Дева Мария, блин! - матюкнулся на заднем плане разговора Сергей.

- Мы не на громкой? - осторожно спросил Никита.

- Нет. Кукушкин, скажи ему, что мы не спали.

- А зачем я ему должен врать? Тем более, что если ты действительно, кроме нас ни с кем, то ты мне дочку, получается, родила?

- Как это, кроме "нас"? - Дура. Спалилась. Серёга был не дурак, и сразу понял к какой фразе мог присовокупиться подобный вопрос.

- Что?! - зарычал Серёга. Он выхватил у жены мобильник и заорал: - Ты чё, издеваешься?

А Вениамин не издевался. Он был в ах#е. Было у них с Валей. Раз. Когда Валя с Сергеем расстались, он спросил у неё: может попробуем? - чтобы потом не жалеть, что не попробовал. Она ответила: приезжай. Он приехал. Вечером отметили воссоединение, ночью закрепили, а утром Валя дала ему отставку. Мягко, но твёрдо. Без исправлений. Он решил тогда, что во всём виновата постель. Незачёт. Не справился. А тут оказывается, что она даже не помнит, что они спали.

По ней никогда нельзя было сказать до какого образа она пьяна. Видать было, что выпивши - и всё на этом, точка. Глубины было не промерить. А теперь у них дочка. По времени всё сходилось. Во дела!

- Сына твоего растил. А теперь что, дочку тебе вырастить? Я вас... - дальше шёл витиеватый трёхэтажный, с раздачей всем того, чего им полагается. Что-что, а в этом Сергей был мастер, не отнять. В витиеватости, узорчатости, насыщенности, трех- пяти- восьми- многоэтажности, и в тоже время в простоте, понятности, доступности и доходчивости сказанного. И его можно было понять. Веня понимал.

Это - понимал, но совершенно не понимал другого: что теперь? И никто не понимал. Мат был, понимания нет. Всем нужно было время, чтобы перекипеть, успокоиться и расставить все точки по полкам. Нечего им посреди комнаты горкой валяться.

Жизнь сделала очередной ничегосебетак поворот, и что там на вираже может высветится в свете фар - неизвестно. Карта на этом обрывалась. Лучше заглушить мотор и подождать утра. Утром будет виднее, "утро вечера мудренее"...

И только Кукушкин собрался было отключиться, как трубка сама загавкала ему в ухо короткими гудками. Во избежание рецидивов, он отключил телефон совсем. И пошёл ставить чайник. Спать расхотелось. Проходя мимо зеркала, он состроил себе рожу, потом расстроил её, вздохнул и почесав макушку крякнул:

- Итьиж твою налево!
19:32
10.09.2018





ЦИТАТНИК. ЕЩЁ НЕ ВЕЧЕР.


— Боже мой, Боже мой, если бы я знала, что ждет меня после замужества! Кому я отдала свою первую молодость?

— Роза, я взял тебя уже с ребенком, о какой первой молодости ты говоришь, опомнись.

— Я всегда знала, что ты мещанин с мелкобуржуазным уклоном и с нами пошел из шкурных соображений.

— Вспомни, кто давал тебе рекомендацию, Роза!

— Ты дал мне ее из расчета, чтобы я стала с тобой жить, эгоист и собственник.

— Ты сама пришла ко мне, Роза.

— Тем хуже для тебя.

— Где же логика, Роза?

— Плевать мне на логику!


Не проси жалости у женщины, она живет в ином мире!


— Вот, барыня твоя прислала, выб*ляд*ка своего назад просит. — Кровь викингов — дед ее был немцем — временами сказывалась в ней предельным лаконизмом формулировок. — У них бламанже простыло, кушать некому, сынка дорогого дожидаются. — Но не выдержала тона, перешла на крик. — Я тут с двумя маюсь, отрубя и те — по престольным праздничкам, а помочи ниоткуда, хоть вешайся. Всё ей, всё ей норовишь, московской своей раскрасавице да выб*ляд*кам ее. А мои тебе вроде и не внуки, обсевки какие, сидишь на своем капитале, как сыч, любимчику, головастику своему бережешь, думаешь, отблагодарит! Отблагодарит он тебя, как же, держи карман шире!


С тех пор Влад усвоил для себя одну сокровенную истину: человек, которому наедине с собой скучно, не имеет права называться человеком, значит, такой человек пуст и ничтожен и не такому дано вещее имя сосуда божьего.
               

в известном смысле одиночество - гигиена души...


Человек, брат, это звучит гордо, пока у него не провалится нос.


Склонность к панике была его опасной слабостью, поэтому, выходя, он видел свое будущее в самых траурных тонах.


Из синих глаз его, из самой их дымчатой глуби, порою, в хмельную минуту, вдруг выплескивался такой белый свет отчаянья, что хотелось отвернуться или зажмуриться.


Пожалуй, Влад и до этого знал: такими калачевыми земля держится, но только теперь, спустя много лет, при всем уважении к ним — этим калачевым, — с горечью усвоил, что ими же держится и всякая на земле неправда. Мы люди маленькие. Наша хата с краю. До Бога высоко, до царя далеко. Плетью обуха не перешибешь. Вот набор их нехитрых истин, под которые они тянут свое ярмо через всю жизнь, чем ее и обновляют, и создают, и украшают. Блаженны нищие духом!..


До чего же просты ответы у всех человеческих загадок, даже, право, смешно!..


Он не закусывал... глоток воды и — снова за бутылку... будто спешил, торопился, гнал себя в это самое хмельное забытье, но чем больше он пил, тем дальше отступало оно от него, что парня явно и остервеняюще мучило.


Пил в компании и в одиночку, пил все, от спирта до одеколона включительно, пил... безо всяких видимых причин и особой тяги. Какая уж там, к черту, «ин вино веритас»!


— Кто ты?

— Никто.

— Чего ты хочешь?

— Ничего.


Нет, не бойся равнодушных, эти словно бы и не живут вовсе, бойся слишком активных, они нарушают равновесие бытия, а это страшнее чумы...


Что за тварь бесчувственная — человек. Казалось бы, чего легче понять ближнего! Надо только хоть на мгновение влезть в его шкуру, поставить себя на его место, и ты всегда будешь поступать правильно. Тогда почему же почти никто, кроме святых, не хочет сделать этого...


Сухой холод гнал по асфальту косяки каленого листопада. Печной дым стелился над крышами, окутывая город плавающей синевой. Сквозь кружевную вязь облетевших платанов небо гляделось низко и сиро. Зима властно одолевала осеннее упрямство, выметая изо всех углов его следы и останки.


Ещё не вечер, мальчики, ещё не вечер!


Посвети ему, Господи, посвети!

---------------------------------------------------------
В.Е.Максимов "Прощание из ниоткуда"
150918





ТОЧКА ПОКОЯ.


Всё в говне! Всё в говне, но в таком тёплом, уютном, родном. Хрю, ёпт!
11:23


***

- Ну почему!? - очередной клок волос, криком, запутался вырватыми корнями среди наманекюренных её пальцев. Он к ней со всей душой. Приличный, в галстуке, подруги выбирали: не красавец, да, но и не урод; не олигарх, но и не бедствует; и не пьёт, не курит; семью хочет и детей - что ещё надо? И кто придумал слово-то это - любовь? Жили без него, не тужили, замуж выходили, детей плодили - времени на сказки где взять, когда дел в семье не переделать. А одинокой - книжки. Чтоб не скучно. С прынцами и чуйствами. А принц коня продал, деньги пропил и где его черти носят, когда придёт - ветер ведает. И не знает половинка эта её, как ждёт она его, тоскует, любит, и с другими брезгует. Перечитала классики на свою голову, и не может, пока душа не отзвонится, ноги раздвигать. Представила, как с ним, голым да нелюбимым, в постель ложиться, так и неткнула. Ку-ку, ку-ку, ку-ку, дура!
12:01


***

Когда не думаешь, многое становиться ясно. (с)


***

Который раз бросаю курить, а всё одно: неделю не куришь всего, и то с перекуром, а кажется, что вляпался ты в этот ЗОЖ по самую себе вечность уже.
20:36
19.09.2018


***

Казачеству всегда кажется, что власть может и должна давать ему больше. Именно поэтому оно предало царя ради Корнилова и Деникина, затем их обоих заменило собственными атаманами, коим вскоре предпочло совдепы, а теперь постарается не прогадать и на них... Смесь унтерского гонора и лакейства, помноженная на звериную жестокость, вот, что такое казачество...
(с)


***

Когда цитата хороша, но не к месту - то и чёрт с ним... с местом... не место красит... хорошая мысль всегда добрый гость... а не ко двору, так извините... найдём другое... я женщин обещал не водить... а эти - бесспросные... но вы не бойтесь, вас они и не побеспокоят... чесслово... побоятся!
11:02


***

- Я двадцать твоих лет жил так, как хотел я, так что ты ничего мне не должна.
- Нет, я остаюсь. Я же не ты.
- Вот как ты так меня, в одном флаконе, и обрадовала и мордой в грязь?
- Глупый вопрос - я же твоя доча!
15:02
20.09.2018


***

Идиотизм - это не отсутствие ума, это такой ум. (с)





ЗЕЛЁНАЯ ТЕТРАДЬ. MAXIM-OFF-UM


Раньше жила рядом, была проста, да по херу. А теперь бы и ага, но - не по нашим соплям ужо. Барыня.
21.09.2018


***

Он лихорадочно натягивал на лицо улыбку. Выходило криво.
14:09


***

- С вредными привычками как?
- Курю за компанию если только...
- Японские?
- Да, "Цузые". Пью по праздникам. И то - так, без надрыва. Печень у меня.
- Про женщин и не спрашивать?
- Да, не стоит, наверное.
- Деньги?
- Даже не начинал.
- Мьда, совсем как-то невредно живёте.
14:14


***

Чтобы попасть домой, ей надо было свернуть с улицы в арку и пройти мимо жёлтого дома. Его дома. Дом стоял к ней всегда задом, как будто за что-то обижен был на неё и никак не мог простить, а поэтому делал вид, что не замечает. Но на спине, ближе к лопатке, был балкон, на котором давно уже не сейчас, нет-нет да и стоял Он; пил кофе, курил. Сколько лет уж назад, - вспоминать не хочется, чтоб свои ненароком не счесть - а она, проходя мимо, каждый раз смотрела на этот балкон с лёгким волнением: а вдруг? Что будет, если вдруг будет, она не знала, а если когда и задумывалась над этим, то уже забыла. И сегодня, как и всегда, она бросила быстрый взгляд в ту сторону, чтобы привычно отвести его от пустоты и идти дальше. Бросила и встала. Как вкопанная, говорят в таких случаях. Он стоял на балконе, опёршись локтями на перила, и курил, а рядом дымилась свежесваренным настроением маленькая чашечка кофе...
14:43


***

- Опоздал ты, милый мой. На мужа, на деток двух опоздал. Я баба честная. Сердце - да, но семью рушить - последнее дело. Хорошая у меня семья. А помнить буду. Куда бабе без любви?
15:01


***

Где-то там, как не взаправду, была война. Старая, беззубая, сморщенная как яблоко печёное, - в чём только душа жила - а помирать не собиралась. И руки были, что жгуты стальные, и объятья, что воронка. водоворота. Страшная сказка. Как с другим Иваном, дураком ли, царевичем, но не ему в душу бытью въевшаяся. И если бы не гостинец, что она отсыпала ему на дорогу от щедрот своих, россыпью, на вылет, то можно было подумать, что приснились ему эти гости. Можно, но нельзя.
15:12


***

Шерстью душа людская обрастает... (с) Только в паху и гладко...
19:30
23.09.2018


***

Здесь - самодеятельность, наливайте сами. (с)


***

Что обрекло нас на это распадение? ...грех. Но ведь всякое наказание порождает новый грех. И так - до бесконечности. Простейшая геометрическая прогрессия! Вы понимаете?.. И что им какая-то Сима Цыганкова! Они людей на миллионы считают... свинцовой тяжестью набухало сердце, и в очугуневшем мозгу лениво ворочалась болезненная мысль... Муха под стеклом, наконец, упала, перевернулась брюхом кверху и затихла... Скучно без женщины... Скучно без женщины... Скучно и нудно...
(с)


***

под «ерша» я ерша не возьму
лучше корюшку или селёдку
а то и без закуси внутрь приму
разбавленную пузырями водку

за стеклом от широкой дороги
случайные встречи в круг
за столами о бабах, о Боге
разговоры неспешно ведут

и, в принципе, никому
тут даром не нужен никто
просто скучно быть одному
просто скучно пить в одного





ИТВИЛ БИГУД.


Жизнь с каждым шагом кажется мне всё бессмысленней. Но какие шаги, когда стоишь? И даже не стоишь, а сидишь. Сидишь весь такой на попе ровно, и ковыряешься отвёрткой в ухе, пытаясь настроить звук, чтобы полагаться не только на глаза, которым  давно уже не веришь. Да и что может быть круглее круга? Правильно, ничто. Ничто - самый круглый круг в мире. Потому что ничто - это самая превосходная степень всего.
10:54
26.09.2018


Отдайте мне моё небо, я хочу улететь...  и... под ноги ему из-за крыш выкатилось солнце.
(с)


Его звали Итвил Бигуд. И он был приглашён. А меня не звали. Но я не гордый, пришёл незваным. "Здравствуйте! - сказал я: - Меня зовут Итвил Бигуд". Последний был бы сильно удивлён, если бы пришёл. Но он не пришёл. Хотел, но умер. Так получилось. И Итвилом Бигудом стал я, оставив собственное имя истории прошлого. Получился, как по мне, очень хороший вопрос для философского диспута: кто же из нас умер? Я, добровольно потерявший имя своё или он, просто сбросивший с себя одряхлевшие с годами килограммы, давно уже осчертевшие его душе, как каземат свободе?
10:11
04.10.2018


Да, я люблю её. Хоть и понял это далеко не сразу. Ох как далеко. Понял, что люблю, что сильно. Если так можно - любить сильно, слабо или в умеренном среднем режиме. Просто люблю её во всё моё пожёванное сердце. И она любит. По настоящему, от всей души. Но - не меня. А он любит её. И всё у них хорошо. И я рад за неё. Очень. И к нему не ревную. Совсем. Почему-то. Но рад тому,  что не ревную. Ревность - гнилое чувство, выжигающее тебя изнутри. Фу-фу-фу. Чур-чур-чур. Хорошо, что его во мне нет. Правда без лёгкого шлейфа сожаления всё-таки не обошлось. А то бы, наверное, в моём зеркальном отражении я бы увидел нимб над собственной башкой, и начали чесаться лопатки...
12:43
09.11.2018


Всё в этом мире подвержено изменениям. А сами изменения - даже больше чего прочего.
14:51
10.11.2018


С последнего поцелуя прошло тринадцать лет. И много чего случилось за это время. Я и до неё уже не нервничал целуя женщин. Но с ней всё было по другому. Как в первый раз. И сейчас - коленки мелко задрожали, ладошки вспотели, а душа взлетела на ветку и залилась соловьём. Но утром мы расстались. Так вышло. Судьба. На сколько теперь? Она - моя женщина. И мы однозначно будем вместе. Рано или поздно, так или иначе. Я это знаю и не переживаю. Одного жаль, дочки она мне уже не родит...
9:42


И так, у меня есть женщина, которую я люблю, но она любит другого - а мне хорошо оттого, что я люблю и на другие мелочи смотреть не интересно; у меня есть большие проблемы на работе, но я по этому поводу категорично уверен, что всё что ни делается - к лучшему, и спокоен, как таракан под дихлофосом. А самое главное, что у меня есть сын. Нет, он, конечно, был и прежде, но где-то там, скорее абстрактный для меня, чем живой, настоящий. А теперь он рядом.  И как бы я не хотел скукситься от того, что у меня не получается, у меня не получается. Поплавок моего настроения даже на самую малость не теряется из поля зрения. Как прилип к воде. Чёрт, кажется, я счастлив. Осталось понять по каким мискам разливать этот холодец. И где их столько взять.
11:54
12.11.2018


Мой персональный мир рушится, а жизнь прекрасна как никогда.
(с)


В Вагнере мне интересна только музыка. Даже имя - постольку поскольку. А про остальное и говорить нечего. И это, Вагнер был для примера, ага?
13:26
28.11.2018г.


***

Почему люди боятся смерти? Всё плохое, что с ними случается, случается в жизни. А боятся смерти, о которой знают ровным счётом ничего.
21:12
26.12.2018


***

Чего хочется? Знаешь, чтобы люди были людьми. Это и для себя и не для себя. Так мало среди людей людей, что не понимаешь, как они ещё не вымерли. И что самое интересное, именно они, как раз, себя такими и не считают, искренне находя в себе грехи, не дающие им право на такое звание.
12:21


***

Вот что такое любовь? А какая разница? Любовь надо чувствовать, а не определять. Нет в сердце любви и никакое определение тут не поможет, а есть, тогда и определения те ни к чему. Потому как понимаешь, что слов на свете этом явно недостаточно, чтобы выразить это безграничное, безразмерное, ни с чем не сравнимое чувство. Так я думаю, так я чувствую, так я знаю. Точка.
14:23


***

- Любовь - это желание счастья тому, кого любишь. С тобой ли, не с тобой. Главное, чтобы он был счастлив, и у него всё и всегда было хорошо. Это в общем. К маме, детям, друзьям. А ещё есть Любовь, когда помимо общего в тебе просыпается "непреодолимое желание трахаться с ним, варить ему борщи, стирать ему рубашки, растить детей похожих на него".
- А у него, не в общем, что просыпается?
- Ничего. Они могут любить только в общем. И то, кроме женщины, которую хочет обнимать в постеле. Тут у них только похоть и желание обладать. Нет, могут быть и уважение там, и ответственность и бла-бла-бла, но ни один не сможет быть рад за любимую, если её ёб*т другой. Пусть она будет хоть тысячу раз счастлива.
- Как-то цинично и безнадёжно.
- А настоящая правда всегда цинична. Но никогда безнадёжна. Да и нет таких правил из которых не было бы исключений.
- Аха, а догматы, а аксиомы?
- Догматы верны только для адептов, аксиомы не требуют доказательств только при определенных условиях, а я хочу чая. Он там уже выкипел весь, наверное, пока мы тут в философов играем с тобой...
14:45


***

Каждый вечер он напивался в хлам. Только в таком состоянии ему снилась она. Такой, какой была в день их встречи, когда он влюбился в неё без памяти, и любил до последнего её дня. Он знал, что сны эти не от Бога. Но ему было наплевать. Главное, что он видел её, что она была с ним. Пусть так. Пусть хоть так.
17:25


***

Самсонов любил одну женщину. Сильно любил. Но - не как женщину. Без желания. Уже. А раньше с ним. Потом желание ушло, но любовь осталась. И эта его любовь с ушедшим желанием, стала сильным оскорблением для той женщины. Пощёчиной. Больше они не разговаривали. И не видились. И ему этого было бесконечно жаль. Самсонову её не хватало. А ей - Самсонова. И он это знал. А что делать - нет. Печалька.
17:45
27.12.2018


***

   Счастье не купишь!
   Кто бы спорил, Кирилл - нет. Зачем спорить, с кем? Кому и что доказывать? Его счастье купить было можно. Если бы у него были деньги, Маришка выбрала бы его. Даже сейчас. Перевыбрала.
   Ну и что, что не любит. Он любит. И его любви хватило бы на двоих. И на троих, четверых, пятерых - сколько там у них бэбиков бы было.
   Но денег не было. А нету денег - нет Маришки. А нет Маришки - нет и счастья.
   Нет, права поговорка, получается. Просто иногда, как тут, её не досказывают: счастья не купишь, если продавец не склонен к благотворительности, а в кармане пусто.
   Поэтому его письмо к Деду Морозу было лаконично в своей чеховости: счастья и здоровья! - со своей стороны он бросил курить и купил лотерейный билет.
12:58
30.12.2018





ХРЮ, ХРЮ, ХРЮ, ЁПТ! - и пусть нам  повезёт.
31.12.2018