Снегирь

Медиумический рассказ, записанный при помощи "яснослышания".


  - Всегда одно и то же: я ему говорю – нет, он по-своему…
Так начался разговор, который закончился внезапно. Крик был такой, что все обомлели: не может человеческое существо извлечь такой звук:
  - Уби-и-ли!
Люди побежали на крик. На полу, распластавшись, лежал в луже крови отец всего семейства. Жена повалилась на пол, трогала мужа, будто искала, где болит. Голова была раздроблена, удар пришёлся по темени, лицо выражало муку. Дочери рыдали, младший сын Пётр кусал губу, он жалел мать, она как безумная трогала отца, задыхаясь, шептала: «Помогу, сейчас, сейчас…»
Отец семейства умер, убили. Убийцу нашли быстро: это был конюх Степан – безумен, когда пьян. Убил, не помнит кого. За что? Об этом будет рассказ.
Всё складывалось неплохо: жили скученно, семья к семье, но повода для драк не давали. Женщины готовили: всяк своему, никогда не спорили. Детей со взрослыми за столы не сажали, а те игру затеют – тихо стараются, старшим не мешать. Младший Максютка… Откуда такое имя? Вот и спор. С него и пошло…
Жена Степана рукодельницей слыла: уж какие покрывала вышивать научена была – всё удавалось. Попросит барин:
  - А ну-ка, Катя (он сам её «перекрестил» из Акульки), сделай мне снегиря. Помнишь, какой он? Вот такого, с красной грудкой, - а сам по груди её проводит.
Засмущалась Акулина такого барского внимания, не уходит, стоит.
  - Ну, иди-иди, потом позову, - видно решил про себя.
Вот и ходит Акулина на сносях. Степан знает – не его ребёнок, зашиб его конь, да так, что не оправился, детей не будет. Жена не просит, тихая: думает, обойдётся, а она живот людям показывает…
Решил Степан подглядеть, кому по нраву его жёнушка приходится. А вон и барин надоумил его поехать погостить, да покрывало просит принести в подарок, вишь. Выносит покрывало его Акулина, в глаза так и полыхнуло: красная грудка снегиря – залюбуешься. А ну давай целовать рукодельницу, да не просто так – в губы норовит. Та, краснея, изловчиться хочет – барыня смотрит… Понял тогда Степан, чей сын у него, от кого. На Акулину поглядывает, молчит – не теперь, сын только родился, пусть растёт – дитё не виновато. Акулина насмешливо так посмотрела Степану в глаза, тому провалиться захотелось – не любит его больше. Из детей только младшего целует, думает, не замечает Степан. А дети у него хорошие, голосистые, смелые: крапиву руками рвут – смеются только. «Из поездки вернусь только, - думает, - поквитаюсь. Нет, её трогать не смею, а барина зашибу». Так решил. Поездка не удалась: барин промок в дороге, заболел, только подарок вручил и домой. Там наохаться не могли: кто такая мастерица, что красоту такую справила? Степан гордится женой, но себя не выставляет. Барин: «Моя, - говорит, - Акулина всё может. А снегирь как живой!» - сам любуется.
Дома распорядился чай подать, Акулину к себе зовёт. Она к сыну идти хочет, мал ещё, а тот требует. Степан не сдержался, крикнул жене, чтоб домой шла. А ей что? К барину пошла. Пришла скоро, запыхалась, деньги показала: «Вот, - говорит, - тебе, конюх, мой заработок». Не сдержался, ударил, не повыла даже – ненавидит.
Ещё прошло время, барин здоров. Просит ещё и ещё Акулину к себе – шепчутся. Совсем не слушает жена мужа, одно только сказала:
  - Ударишь, барину скажу: « Муж бьёт». Посмотришь тогда.
В назначенный день, Степан в «гости» объявился: не звали его, сам пришёл. Барин читать хотел, в гостиную вышел узнать, что за шум? Степан задыхался от ярости, пьян был? Барин так и не узнал…
Прошло немного времени. Барин упокоен, в могиле лежит. Степана пороли, да выжил – в кандалах в Сибирь отправлен, там сгинул. Акулина «свободную» имела, забрала детей, в город укатила. Что с Максимкой? Барином стал, по завещанию оставлено было наследство, как своему кровному. Барыня успокоилась, горе не таким показалось, деньгами отдала, что причиталось: «Ох, муж-муж!» - сказала.