В. И. Агошков. Орёл, Кромы в августе 1943 года

Орёл, Кромы в августе 1943 года. Из интернета.

№ 42. Спецсообщение ОВЦ № 140 начальнику ОКР «Смерш« 70-й армии И.И. Ермолину о реакции военнослужащих армии на поздравление И.В. Сталина в связи с одержанной победой в Курской битве 9 августа 1943г.
Совершенно секретно. Отправитель: п/п 39938-и, Самосеев. Получатель: г. Москва, 149, Самосеева. «...Наша доблестная Красная Армия не только остановила наступление, а 15.VII перешла в наступление и гонит хвалёных вояк так, что у фрицев только пятки сверкают, за ликвидацию фашистского наступления наш великий полководец т. Сталин в приказе объявил благодарность артиллеристам, где участвовала наша часть и я. 6.VII ещё получили от т. Сталина благодарность за взятие гг. Орёл и Белгород, где большие операции проводила наша часть. В общем, таких боёв ещё нигде и никогда не было. И в честь нас, вы, наверное, слышали, в Москве 5.VII в 24.00 был дан салют из 120 орудий по 12 залпов».

Отправитель: п/п 30613, Кашин. Получатель: г. Омск, Кислицина. «...Приказ т. Сталина об освобождении Орла и его благодарность относится и к нам, поэтому нужно оправдывать ещё больше доверия...»
Отправитель: п/п 30613, Выдран. Получатель: БашкАССР, Косых. «Дело идёт отлично, любимый Сталин за наши Орловские дела объявил нам благодарность, эта заслуга …нас обязывает на дальнейший разгром врага».

Отправитель: п/п 04686-г, Пантюхов. Получатель: Саратовская обл., Пантюхов. «...Вчера передали приказ о взятии гг. Орла и Белгорода. Это великая победа наших войск. Мы должны спешить, ибо отсюда отрезаем пути отходящим вражеским войскам от Орла. Да, рухнула и вторая легенда и пропаганда вражеских войск, что они летом непобедимы, что только летом способны наступать гитлеровцы, а наши отходят. А мы идём вперёд, враг отходит, и ликвидация в летний период самой крупной группировки войск – Орловской – ускоряется, и приближается окончательный разгром всей Германии».
Отправитель: адреса нет. Получатель: Ярославская обл., Дубова. «...Вчера передали приказ т. Сталина с благодарностью за Орёл и Белгород. Ты знаешь, как это нам дорого. Мы все рады этому!..»

Отправитель: п/п 03547, Кузнецов. Получатель: г. Щигры, Шумилина.
«...Разреши поздравить тебя с новой победой, закалённую в боях Армию Русского народа, народа непобедимого и могущественного, со взятием Орла и Белгорода. И вшивые фрицы еще думали [нас] покорить, русский народ всё сметает на своём пути [...] огненным катком, прокатится по русской земле, [...] очищая её. Как я радуюсь взятию Орла, трудно вообразить. Орёл наш. Наш и будет наш!..»

Из служебного дневника зам. начальника 2-го Управления НКГБ СССР Л.Ф. Райхмана за 6-10 августа 1943 гг. Орёл. 10 августа 1943г. Совершенно секретно.

«Сегодня с рассветом выехали с Домарёвым в Кромы (линия Орёл- Курск). По этой дороге немцы в последние дни уходили из-под Орла. Сейчас линия фронта проходит в нескольких километрах западнее г. Кромы. Все мосты и даже маленькие (шириной не более полуметра), взорваны. Железнодорожное полотно, железнодорожные станции, будки стрелочников, абсолютно все железнодорожные сооружения также взорваны. По обеим сторонам шоссе сплошь, как фонари на улице Горького, стоят жерди с фанерными табличками «мины». Движение только посередине дороги, при малейшем отклонении в сторону рискуешь подорваться на мине. Особенно сильно минированы подступы к переправам на линии взорванных мостов. Несмотря на то, что в этих местах видно множество свежих следов движения машин, мины иногда взрываются и на проезжей части. На первой переправе за Орлом я увидел место, на котором незадолго до нас подорвался генерал-майор и два полковника.

Они сошли с машины, чтобы осмотреть один из не убранных ещё немецких трупов, и тут же все были смертельно ранены. На второй переправе у нас на глазах подорвался грузовик, что заставляло с некоторой тревогой думать о наших перспективах. Но ко всему этому быстро привыкаешь, и когда на обратном пути из г. Кромы в Орёл впереди нас подорвался танк, у которого вдребезги раздробило правую гусеницу, я спокойно размышлял над тем, что если бы на эту мину наскочили мы, то от нашего «Виллиса« вместе с пассажирами осталось бы только мокрое место. Дорога представляла собой и радостное, и горькое зрелище. Около шоссе, в очень многих местах, лежат штабеля немецких зенитных и артиллерийских снарядов, мин и масса всякого имущества. Много попадается разбитых прямым попаданием нашей артиллерии крупнокалиберных немецких орудий, бронемашин, танков. Почти вдоль всей дороги в ложбинах лежат немецкие бензиновые бочки (бензин из них взяли наши проходящие части).

Вместе с тем на дороге непрерывно встречаешь целые семьи, перевозящие на маленьких двухколёсных тележках домашний скарб. С очень многими из них я разговаривал. Это все люди, отселённые немцами из своих деревень в юго-западные районы Орловской области. Очень многие угонялись немцами при отступлении, но были отбиты нашими частями, и теперь все они движутся в родные места. Среди них много больных и истощённых.

Многие по нескольку дней прятались во ржи и конопле без пищи и ждали, когда прогонят немцев, с тем, чтобы иметь возможность уйти в наш тыл. Проезжали ряд деревень, в которых ещё вчера-позавчера был противник. В них ещё догорали зажжённые немцами перед уходом дома. Очень трудно, хотя бы в отдалённой степени, передать словами страдания сельского населения во время оккупации и их радость избавления от немцев. Я внимательно читал за последние полтора года тысячи сводок из освобождённых районов о зверствах, чинимых немцами, но рассказы живых людей ярче любой сводки. В деревнях царил страшный произвол. Комендант расстреливал без всякого повода, по своему усмотрению, кого угодно. В дер. Каменка вернулся из Донбасса сбежавший отсюда местный кулак и потребовал возвращения ему дома, в котором к этому времени размешалась школа.

Директор школы отказался отдать дом. Тогда кулак снёс десяток яиц коменданту, и тот вывел директора школы в поле и расстрелял. В другой деревне пожилая женщина показала мне 80-летнюю старуху, которую изнасиловал немец, и рассказала при этом ряд совершенно страшных подробностей. Отступая, немцы угоняли поголовно всё население и скот, а деревни поджигали. Все, кому удалось бежать, живут сейчас в землянках. Перед отступлением немцы минировали не только дороги, но и огороды и посевы. Почти каждый день кто-либо из местных жителей, работая в поле или на огороде, подрывается на минах. Вблизи г. Кромы на обочинах дорог много убитых коров. Немцы не смогли их угнать с собой и пристрелили.

Около нескольких убитых коров сидели на корточках женщины и жутко голосили, проклиная немцев. В с. Сухачёвка Кромского района висел староста Гладков, повешенный вчера по решению нашего трибунала. На груди у него надпись: «Повешен как изменник и предатель Родине. Погубил 7 человек«. Около него сидел 11-летний племянник и плакал. Мальчику объяснили, что его дядя прохвост, он согласился с этим, но под конец всё же заявил: «А что же я сделаю, ведь он мне дядя«. Это необходимо учесть и не оставлять близких родственников осуждённого к повешению в тех населённых пунктах, где будет приводиться в исполнение приговор.

Население Сухачёвки одобрительно относится к казни Гладкова. Правда, нашлось несколько человек, которые высказали мысль, что ему можно было бы дать 20 лет. Город Кромы, в котором до войны проживало 15 тыс. жителей, почти весь разрушен. В городе сейчас 200–300 человек, которым удалось укрыться от немцев в погребах. Но люди всё время возвращаются из оврагов, где они прятались.
Чибисов – местный житель, временно работал в г. Сталино, там был завербован гестапо и направлен к семье на родину. В Кромах связался с военным комендантом и был им назначен полицейским в с. Змиёвка. Оттуда четыре раза перебрасывался через линию фронта с разведывательными заданиями. После отхода немцев он использовал оставленный ими тол и взорвал мост.

Лыков был завербован местным приставом Борисовым (бежал с немцами) и по его заданию выявлял советских людей. Булгаков, староста, награждён немцами медалью. Был связан с гестапо. Иванова, 22-летняя девушка, была завербована командиром роты пропаганды, и по его заданию дважды выступала с антисоветскими речами в рупор на передовой линии. Кочергин, бывший сержант Красной Армии, служил в армии с 1937г, был комсомольцем. После пленения немцами под Вязьмой бежал из лагеря и приехал в Кромы, где поступил в редакцию газеты «Слово» в качестве секретаря. По собственной инициативе написал в газете ряд гнусных клеветнических статей.

Черепов, бывший комсомолец, попал в плен к немцам под Харьковом. Бежал из лагеря и прибыл в Кромы, где был назначен редактором местной газеты «Слово«. Отец его, быв. бургомистр в Кромах, отличался особой жестокостью, был награждён немцами двумя медалями, но в июле месяце с.г. почему-то арестован гестапо и расстрелян. Кстати, из показания ряда арестованных видно, что местные немецкие власти в маленьких городах и сельской местности не применяли репрессии к лицам, бежавшим из лагеря военнопленных. Характерно, что допросы свидетелей в сёлах Кромского района встречают значительные трудности. Близость линии фронта, видимо, создаёт некоторую неуверенность у местных жителей. [...]

Вечером вернулись в Орёл. Просмотрели работу следственной группы. В среднем каждый день арестовывается 20 человек. Все арестованные подвергаются первичному допросу, после чего лица, представляющие наибольший оперативный интерес, берутся в активную следственную обработку. Разыскали в городе бывшего орловского уездного бургомистра Шалимова. В последнее время он был начальником канцелярии уездной полиции. После отступления немцев находился на нелегальном положении.
Л. Райхман. ЦА ФСБ России, ф. 4, он. 1, д. J91, л. 98–111 Подлинник. Машинопись. Из Интернета.

Материал предложил В.И. Агошков. Июль, 2019г