В психиатрической больнице

Место это было неприятное. Раньше я не бывала в таких. Даже не сам вид (обычная бюджетная больница с апшарпаными стенами),а та атмосфера, которая там царила окутывала некой безысходностью и печалью, не той что бывает на лице, а той что обычно прячется в сердце. Очень глубокой печалью.
Это была городская психиатрическая лечебница. Стационар для буйных шизофреников, мужское отделение. Они попадали туда с обострениями, из разных концов города. Их стригли под машинку, обрабатывали ногти, мыли и переодевали. Я была там по роду профессии. Нам положено было проходить практику во всех больницах города. Я видела, что сами больные и их родственники страдали по разному. Больные чаще всего своих страданий не осознавали. Ведь большая половина душевнобольных считают себя здоровыми, даже если вид ихний уже крайне доходной. Родственники же напротив видят все детали ихней болезни. Беда родственников в том, что они никак не могут помочь, ведь шизофрения не лечится. Больные между тем предъявляют к ним претензии. Я наблюдаю за тем как проходят свидания. Комната для свиданий находится между стационаром отделения и лестничной площадкой. Это эдакий предбанник с двух сторон находятся двери, посередине столы, стулья. На столах алюминиевая посуда, ложки,чашки,тарелки. У дверей отделения на табуретке сидит санитар. Он выступает в роли охранника. Вот звонок. Дверь открывают и заходит женщина лет сорока. Может ей и нет сорока, но выглядит она очень уставшей. Она пришла к брату, назвала фамилию. Из отделения вывели молодого парня. Он настолько молод и физически крепок, что очевидно является ее крестом на всю жизнь. Он ведёт себя спокойно, садится за стол,рассматривает гостинцы. Но речь его довольно агрессивна и полна упрёков. Поедая приношение, он упрекает сестру в том, что попал сюда вместо того, чтобы работать на стройке, как он хотел, и зарабатывать деньги. "Лысый вместо меня бабки рубит пока я тут, один лысый, другой лысый" горячо упрекает он. Далее следуют пожелания жить одному в своей квартире. Сестра со всем соглашается. Это напоминает лепет капризного ребенка перед уставшей матерью, которой легче согласиться с ним, чем что то ему объяснить. Далее он требует принести ему бритву. Режущие вещи неположено иметь в палате и сестра мягко объясняет ему это. Парень кричит что он не бритый. "Тебе, что целоваться?"спрашивает сестра. При этих словах парень становится серьезным."У нас тут всякое бывает"говорит он.
Наевшись и вдоволь поиздевавшись над сестрой, парень прощается с ней, напоследок посылая ещё кучу упрёков. Она устала от него, она торопится уйти, встаёт со стула. "А поцеловать брата!" Странно выглядит то что он нуждается в ее поцелуе. Она чмокает его в щеку и они расходятся. В комнате воцаряется тишина.
Немного погодя снова звонок. Жена пришла к мужу. Вид у нее возбуждённый и необычно радостный. По ее поведению и блеску в глазах я определяю у нее психическое расстройство. Она находится в состоянии мании. Одета она ярко, в одежде много мишуры, ярко накрашена, блондинка с завивкой. Она шуршит пакетами, сумкой, достает гостинцы. Ничего путного там нет. Она не слишком хозяйственная. Некоторое время спустя, приводят ее мужа. Это мужчина лет сорока пяти, с красивыми чертами лица, красивыми руками и неплохо сложен. Зовут его Рим. Он напоминает киноактера. Он проходит стадию лечения седативными препаратами. Ему колят галоперидол. От него происходит скованность, лицо становится восковым, без эмоций. Он сидит будто каменный. Жена носится вокруг него и рюши на ее юбке колышатся из стороны в сторону. Она будто не видит его состояния, говорит с ним очень жеманно, без конца смеётся. Она не пытается накормить его, она пытается привлечь его внимание. "Ну бери же! Что же ты не берешь?"спрашивает она за продукты "И чай не берешь, Рим, и хлеб не берешь!Может меня возьмёшь?! Рим, может меня?!"она непрестанно хохочет, глаза ее блестят. Она находится в состоянии весны, в то время как ее муж еле способен повернуть язык и слабо может шевелиться. Этот контраст неприятно поражает воображение. Наконец и они расходятся.
Опять звонок. Дочь пришла к отцу. Отец ее мужчина лет пятидесяти, очень крепкий с длинной седой бородой. Телосложение у него плотное и трудно поверить, что уже больше недели он не ест и кормят его через капельницу. "Нельзя есть"говорит он. Дочь принесла ему пельменей и упорно старается накормить. "Нельзя есть!"сурово говорит отец. Он злится на нее за ее упорство. В какой то момент ей удается заставить его взять в рот пельмень, который он тут же выплёвывает."Ну, что довольна?!" грубо говорит он и чуть тише добавляет "нельзя есть".
Рядом за соседним столом тоже дочь с отцом. Девушка молодая, красивая, а отец ее сгорбленный, без пальцев на одной руке, почти беззубый. Она открывает еду и передает ему вилку. "Нет,нет"кричит санитарка"я сейчас ложку принесу. Спрячьте! У нас не положено. Вдруг он кому то в глаз этой вилкой!" Мужчина искренне удивляется"да не буду я ни в кого". "Он не будет"говорит девушка. И он действительно не будет ни на кого бросаться с вилкой. У него не те симптомы. Тем более он также как и Рим под галоперидолом. Ему не то что кидаться на кого то с вилкой, трудно дойти до палаты. "Все равно не положено"говорит медсестра и выносит ложку.
Уходя из больницы меня не покидает чувство моральной усталости, измотанности и я с ужасом думаю о том, что же испытывают родственники живя с больными каждый день своей жизни. Ведь мы никогда не думаем о таких вещах.