Сны

     Сны яркие, живые. Просыпаюсь – всё помню. Серёжа утром (вчера уже) заметил:

– Каждые два дня – разное. Трижды. Следующий седьмой.

– Ну да, – кивнула: взяла привычную паузу (примериваю, что он там насистематизировал). Он думает быстро. Для меня замедляется. Словно руку подаёт.

– Что делать будешь?

– О, раз седьмой – ничего. По праву.

(На дачу поехала.)

     Первые две ночи – я на работе. Чёрно-белый кабинет. Маленький, тихий – угловой. Высоко-высоко над землёй. И окно во всю стену. Профессор мой за ручку сюда привёл: “Мои дипломники должны быть сытыми. Хороший человек защититься хочет, вот и поможешь”. Полочки, папочки – порядок.  У меня всегда порядок. Десять лет почти – как один день: фьюить. Идём во сне с директором по коридору. Что-то важное обсуждаем (тепло ладони его на предплечье, чуть выше кисти, чувствую), а будто прощения у меня просит: “Ольга Константиновна…”, – а слышу: Оленька. Не понимаю. Частная собственность на то и частная, чтобы свои решения принимать. (Или не у меня? – у себя просит.) А представить всё равно не могу. Как? – так быстро махину нашу обездвижить. (Не поленилась, в Википедию залезла: самый тяжёлый тепловоз в мире – 244 тонны. Наш станочный парк – на самую малость меньше: в ме-тал-ло-ло-ме всё.) Уволены концом первого квартала, чтобы бухгалтерии труды облегчить. Да, по собственному, конечно. Потом два месяца архивы паковали. Аккуратно, системно. Чтобы махнуть палочкой волшебной – и всё как и было. А в парке, что у работы, зима тополиная бушевала. Идёшь сквозь солнце и пух белоснежный… барышней тургеневской – нектар по сердцу течёт.  Каждый день – последний.

     За две недели – два звонка: будто знают все. Будто от аппарата отключили. Нет, плохое сравнение, неправильное. Батарейку из часов вынули, и остановилось всё. Серёженька мой вида не подаёт, но, думаю, радуется: может приземлюсь, наконец. Дом покупали, так он три комнаты под детскую определил. А безработной себя не чувствую. Ни капельки. Знакомые сочувствуют – не принимаю, нормально всё у меня. Даже во сне.

     Другая тема – бывшая его. Две ночи в гости является. Не всё ему рассказываю. Без подробностей. “Как обычно, – говорю. – Милицией дело могло закончиться”. (И это –  к вопросу о собственности. Заигрались они в дружбу, на мой взгляд.) Смеётся по-доброму: “Тебе волноваться не стоит”. Заметил, значит, что я таблетки пить перестала. В суматохе этой…, два раза день пропустила… Хорошо – когда муж смеётся.
    
     А потом вообще смех. Кино. Сценарист я известный. Сюжет закручиваю  так, что самой интересно. Мазками крупными жизнь создаю. Мелочи помощники дописывают. Про главного тайного злодея, например, так у меня в синопсисе: Прилучный. (А я в фильме своём – невеста богатая. Только насколько богатая, не знает никто,  кроме него, главного. Даже я не знаю.) Накуролесила со своими героями – за предыдущие ночи отоспалась. Конец счастливый, конечно. После такого – дома не усидишь. На дачу поехала.

     Удивительно, заправилась, – в чек посмотрела: сколько бензин мой стоит. Вот уж никогда не интересовалась. Какая разница: без хлеба не поешь, без бензина не поедешь. От родителей переняла. (Вспоминать любят случай один.  Август 98-го. Из похода в Москву возвращались. В автобусе междугороднем всё узнали. А денег осталось – билеты на троллейбус купить или шоколадку маленькую мне в подарок: день рождения. В исполнении родителей – прекрасная история, а сама зря вспомнила: душный город, огромный и усталый, каждые десять минут мимо троллейбус пролетает, через неделю в первый класс.)  На N-ном обгоне спохватываюсь, что уже давно за сто тридцать, и пару камер я уже наверняка пропустила. И эта скорость какими-то хитрыми путями рифмуется с мамиными “почти тридцать” и “слава Богу, не упустила Серёжу”. Моя природная правильность легко принимает эту исковерканную заботу: и мамину и госавтоинспекции, – соглашается с ней. Особенно с маминой. Конечно, мне повезло: и с родителями, и с их родителями, с исходными данными, с Родиной и сёстрами, с городами и странами, школами-друзьями-учителями-коллегами, с мечтами и звёздами, встречами-расставаниями, со-всяким-разным-что-в-прошлом-уже… Как я могла Серёженьку упустить? – со всем добром этим.

     Ловлю себя на том, что краем  глаза знаки бензиновые отмечаю и цифры  со стел АЗС считываю: стоимость топлива “своего”. А следом разноцветное пятно, что из леса на мгновенье выскакивает, проявляю: “внешность” и “приданое” с цифрами сопоставляю.  “А заеду-ка я в садовый центр, пообедаю под кипарисами”. Не удержалась, пару кустиков лаванды и тысячелистник красненький прикупила, полдня потом место для них подбирала в моей дачной симфонии. У пруда, меж камней поселила их. Можно сказать, в изгнании – место им быть дала: пахучие слишком.

   
                ***

     Седьмого сна не было. Сижу у догорающего камина – вспоминаю, – уже и подложить нечего, всё спалила. А ночь, похоже, холодная была: в плед кутаюсь. Светает…

     На коленях зашевелилось что-то, к животу жмётся. Дитё будто: ни свет ни заря вскочило, дремлет на мне. Может, это я себя маленькую экстере…, экстерио…: – вспоминаю. Глазёнки ОНО приоткрыло сонные, а они – Серёжкины. Спи, спи, маленький, рано ещё. А я? – точно не сплю? Проверить бы. Т-а-а-а-к, как мамочки в парке: один глаз – за ребёнком, другой – в телефоне. Получается! Пишем Серёженьке смс-ку: КУПИ НАМ ТРОЛЛЕЙБУС. И вдогонку: И ДРОВ. А про яхту и остров когда приедет скажу, пусть покупает, не возражаю больше. Песочек тёпленький, волны покачивают, Земля круглая, – и большая.



                2019, июль



(в этом рассказе осталось слишком много "дрожжей": располневшая версия здесь http://www.proza.ru/2019/07/29/110)