Дежа Вю

Старый зек блаженствовал на первом ярусе нар. («Старый» предпочитал называть себя зеком, а не этим новомодным «осуждённый», чем-то сродни «опущенный»). И снились ему приятные сны о положенной добавке баланды (как старому сидельцу), прогулки, «своё» место за столом. Иногда он вздрагивал во сне – это снилась ему «ВОЛЯ».

• • • • •

Ничего не предвещало дерьма. Случайно (по старости) попал под амнистию и всё пошло прахом. С трудом завоёванный авторитет (смотрящий по хате) – какая-никакая, а власть), а выперли из зоны как прокажённого. Волки; неблагодарные!..

Воля встретила старого зека ласковым солнышком и огромным простором. Глаз не упирался в противоположную стену камеры, и с непривычки было невозможно определить, как далеко находится «это».

Дотопал до облезлого вокзала, от нахлынувшего волнения «приспичило».

Вот она – «ВОЛЯ»! Места много, а спрятаться негде!

Только пристроился у кустика, как получил по хребту дубиной от не в меру ретивого пернатого в красивой форме и в огромной фуражке, коромыслом висевшей на тощих ушах. Такие «гребни» в камере обычно выстраиваются в очередь, чтобы ему ноги помыть. А тут полный беспредел – всё кверх ногами!

Нащупал в кармане сложенный в квадратик «сбережённый» чирик, прикинул: и на бухло хватит, и на билет, ещё и останется. Протянул продавщице и по наступившей тишине понял: будут бить. За что?!...

Между оплеухами понял: очень сильно отстал от жизни. Столько пинков и тумаков за один день он не получал за всю «малолетку» от вертухая.

Старый зек уже не помнил, за что получил свой первый срок. Щенком был глупым. Ну, а на остальные сподобился уже на взросляке. Чтобы не стирать носки старшим «товарищам», пришлось на разборке подрезать пару «друзей», и как склонный к правонарушениям и несклонный к исправлению нахапал столько сроков, что и десятерым хватило бы. К срокам прибавился и авторитет. И начальству спокойно, и есть с которого спросить за порядок. Платили спокойной жизнью, на работу не гоняли. Всех всё устраивало.

И вот на тебе – ВОЛЯ! Почти в 70 – не поздновато ли? Грустные мысли. Растерянно брёл вдоль какого-то забора. Обогнали двое ханыг. Машинально увязался за ними.

Нырнули в какую-то дыру. Костёрчик, закусь, их поджидал третий. (Вот кто окажет уважение). Подошёл – удивлённо-недовольные взгляды. Поздоровался уважительно:

— Мир вашей хате.

— Чо надо? – недовольный голос.

— Вот у костра погреться.

— А ты дрова на него собирал? Может, тебе ещё и пожрать сообразить?

Растерялся. Непривычно. «Уйти? Куда?!».

— Что у тебя есть, убогий? Что делать можешь? Здесь Воля. Кто не робит, тот не ест. Халява не прокатит.

— Да я только откинулся. Идти некуда. Давно один.

Старший:

— Завтра пойдёте с ним на рынок, затеете драку, а ты хватай всё, что плохо лежит. Что заработаешь, то и поешь! Сними свою робу. От неё зоной за версту смердит.

— На! – Бросил пиджак и сумарь.

Смилостивился:

— Чифир готов. Подгребай.

С утра не спеша потолкались в очередях. Больше высматривали полицейских. В удобный момент затеяли скандал; рассыпали товар. Молодая продавщица бросилась собирать. Старый ловко прихватил её сумочку и, прячась за любопытными, исчез. Исчезли и «друзья».

Через несколько минут, делая вид, что отливают в укутке, вскрыли добычу. Всех охватило приятное волнение. Такой куш им обломился впервой. Огромные деньжищи.

Старый с интересом разглядывал женские причиндалы. Понравилась пилочка. Оставил. Остальное выкинул.

Решили сегодня больше не испытывать судьбу – двинули «домой».

Вышагивая в приятном возбуждении, нагнали подвыпившего мужчину. В ухарском настроении толкнули выпиваху и, пока тот топтался на карачках, выворотили его карманы.
Но пьяница оказался на редкость крепким мужиком. Схватив Сиплого за ноги, повалил его и стал душить.

Повинуясь рефлексу, «Старый» схватил булыжник и несколько раз ударил противника по затылку. Тот обмяк.

Вытащили еле дышащего товарища, вывернули карманы у лежащего и скоренько, пока тихо, нырнули в свою дыру.

Вовремя закончив «работу», старший уже развёл костерок. Чума перебирал бумажки, выбрасывал в костёр то, что, по его мнению, было бесполезным. Разглядывая паспорт, усмехнулся:

— Слышь, Сиплый, я тебе чистую ксиву сварганил. Смотри фотку – один в один ты!
Сиплый с интересом стал разглядывать документ. Внезапно побелел, как полотно.

— Да это же мой братка. Младшенький.

Встал, шатаясь, пошёл к дыре. Вернулся не скоро.

— Ты! – Старому. – Ты убил его. Братика моего. У меня больше нет никого. Убью, гад!
Молча навалился на старика. Жадные пальцы сомкнулись на горле. Дед заёрзал, пытаясь сопротивляться, торопливо шаря по земле, чем можно защититься. Ничего. Уже теряя сознание, нащупал в кармане пилочку для ногтей, ткнул в бок. Пиджак потемнел. Из последних сил ткнул в шею Сиплого. Не разжимая рук, Сиплый стал обмякать. Кровь из раны залила лицо Старика. Задыхаясь, выбрался из-под Сиплого.

Друзья оторопело смотрели на эту чехарду.

Старший первый опомнился. Подошёл, осмотрел Сиплого.

— Ты! Урод! Ты убил его. Чёртов идиот. Близко к нам не подходи. Чума! Ходу.

Быстро похватав нехитрый скарб, затерялись в стройке.

Старый равнодушно сидел возле трупа, стараясь отдышаться и утихомирить тарахтевшее сердце. На воле сутки – и уже два трупа и грабёж. Это что, судьба – сдохнуть на зоне?

• • • • •

Старому в который раз снился один и тот же сон. Уже неделю, как суд присудил УДО. И нет ночи, чтобы он не просыпался в холодном поту.

Уф, наконец-то утро. Сегодня на волю. Скорее со всеми попрощаться – и на вокзал.

Подбежал попрощаться и ДПНКа, униженно виляя облезлым задом. Не дождавшись подачки, обиженно побрёл в свою будку.

Скорее на вокзал.

От волнения аж «приспичило».....