Перспектива конца света-5

Фрагмент рассказа «Перспектива конца света»

Нелёгкий путь на Северо-Западный фронт.
Новгородская область. Зона Демянского котла.
Зима начала 1942 года.

          ...Вся территория, по которой мы двигались, была покрыта, в основном, лесами и болотами. Она была абсолютно недоступна для транспорта и тем самым непригодна для ведения боевых действий. Состояние дорог лишь в незначительной степени отвечало военным требованиям и то лишь на ближайших подступах к крупным населённым пунктам, да на возвышенностях. Кроме того, даже если попадалась железнодорожная линия, то это совсем не означало, что параллельно ей будет проходить и автодорога.
          Из-за бочажин, постоянно встречавшихся на пути, обходными манёврами двигаться было невозможно. Поэтому далее по грунтовым, просёлочным, полевым дорогам, лесам, болотам и между озёр дивизия пробивалась к месту сосредоточения, расположенного в Новгородской области южнее Демянска. Именно пробивалась, да ещё и героически. Однако гражданский тяжкий труд на войне не воспринимался, как подвиг. В непогодь на марше всем без исключения было тяжко. В пути стадные инстинкты массового движения захватывали всех. Ездовых, водителей, артиллеристов, штабных работников, санитарные повозки, полевые кухни и даже штрафников  охватил азарт скоротечности и стремительности продвижения. Все торопились. На убой?
          Однажды из-за верхушек деревьев совершенно неожиданно выскочили немецкие самолёты. Противный вой штурмовых бомбардировщиков разрывал барабанные перепонки. Ужасной силы взрывы грохотали повсюду. Возникало ощущение, что каждая первая бомба попадёт именно в тебя и разорвёт на кусочки. Я успел прыгнуть в неглубокую ложбинку, когда раздался оглушающий грохот.  Над головой ярким пламенем брызнула вспышка адского всполоха. От детонации дыбом встала земная твердь, всё пространство вокруг сотрясалось от обезумевшего воздуха. Грохот в ушах был плотным, густым, как сама земля. Взрыв был ужасающей силы. Наступила кромешная темнота.
          Но солдаты откопали меня быстро. Очень сильно болела голова, и тошнило до блевотины. Не имея сил подняться, привалился к сырому пенёчку возле лесной тропы, мотал гудящей головой. Петруха, ижевский балагур и весельчак из первого взвода, бил ладонью по плечам, щекам и на радостях приговаривал:
          – Не ссы, полководец. Сказал же, что жить точно будешь. Вот отрыгаешься, и сразу веселее на душе станет. Ты сунь, пихни два пальца в глотку. Я после браги, да с перепою в деревне всегда так делал.
          У меня никак не получалось стоять на ногах, «болтало» из стороны в сторону. Но молодость взяла своё, восстановился быстро и в медсанбат не пошёл. Вытерплю. Просто совесть не позволяла «выпендриваться», когда страдали другие такие же люди, раненые солдаты.
          По всей округе валялись брошенные и разбитые телеги, двуколки. Кое-где горели машины. Ветра не было, поэтому вонь от чадящей резины стояла невыносимая. У одного гаубичного орудия разворотило станину и её никак не удавалось закрепить к тяге трактора. Получалось, что она лафетом перегородила дорогу. Наконец-то общими усилиями роты, под дружные возгласы на «раз-два взяли» её выволокли на обочину. Сняв прицел, батарейцы там и бросили своё ещё не обстрелянное в боях детище. Может быть, ремонтники из обоза сочтут возможным, подберут. Только сомнительно, что техника после нашего ухода будет востребована.
          На скукоженной, пожухлой траве, где-то с краю от середины колонны покоилось много убитых красноармейцев. Их снесли сюда с разных концов дороги и сгрузили общим чохом. Мертвецы лежали, разбросав части тел, руки ноги, словно скошенная трава. По приказу начальника хозчасти на глазах бредущих людей бывалые ребята стали снимать с трупов обмотки, тяжёлые кованые ботинки, защитные рубахи, сапоги. Шинельки да шапки складывались отдельной горой. Штрафники не комплексовали и особо не сентиментальничали. Церемониться было не с руки, приказ выполняли. Даже обильно залитая кровью одёжка сдиралась с тел. Получалось, что трупы раздевались донага. Всё равно их удел был решён, поблизости уже зияла раскуроченным зевом большая братская могила. А полковые прачки по любому окровавленную одёжку отстирают на постое. Сами понимаете, что красноармейская форма должна служить минимум два, а то и три круга использования.
          Возле кустов боярышника распластался убитый майор. На широко раскинутых ногах у него блестели яловые сапоги, а галифе были непривычно синего цвета. Фуражка с голубым верхом плавала в луже тульей кверху. Неподалёку лежала его тяжелораненая лошадь пегой масти с оторванной ногой. Штрафники быстро сняли с кобылы подпругу, старенькое седло с выкрашенным опять же в синий цвет ленчиком. Один из живодёров схватил за гриву хрипящую клячу, другой полоснул ножом по глотке. По цепочке передали команду, чтобы подтянулись служивые из полевой кухни. Это была их добыча. Не пропадать же добру. Некоторые легкоранимые, крестьянские души солдат противились увиденной экзекуции. Подавленные солдаты от угнетающего вида трагедии плакали, на ходу утирали слёзы рукавами суконных, грубых шинелок. Внутри себя люди начинали осознавать, что это было только начало кровавого лицедейства.
          В санбате случилась своя трагедия. Взрывной волной швырнуло о ствол вековой сосны молоденькую сестричку Асю-одуванчика. Её смуглое молодое лицо не потеряло своей красоты даже в преддверии смерти. Под красивыми, выгнутыми дугой бровями поблёскивали ещё живые полузакрытые глаза. Губы были пухлые и сочные, но их красоту оценить было уже невозможно, потому как из горла пузырями вываливались сгустки крови. Было понятно, что от удара несчастной девушке переломило позвоночник. Жемчужины ослепительно белых зубов были ещё видны, правда, в кроваво-красной суспензии. Слипшиеся пряди волос прикрывали враз побледневшую, припухлую щёку. Страшно было видеть, что и на эту, недавно ещё живую и, казалось бы, вечную, красоту, смерть уже наложила свой отпечаток.  До слёз было жаль молоденькую сестричку. Жить бы да жить русской девушке-раскрасавице. Кажется, и она тоже была записана на фронт добровольцем. Не судьба.
          Отбомбившись, вражеские самолёты улетели. Нескончаемые колонны красноармейцев пошли дальше, пришлось чуть ли не бегом догонять своих. Меня всё равно немного «качало», но постепенно «разошёлся»….