ВГИК100 - И снова Грузия20

предыдущая глава: http://www.proza.ru/2019/07/14/11

              О Х О Т Н И К И  Н А  П Р Е З И Д Е Н Т А  Р Ф 

                Глава 20

  Земля далёкая!
  Чужая сторона!
  Грузинские кремнистые дороги.
  Вино янтарное
  В глаза струит луна,
  В глаза глубокие,
  Как голубые роги.
             (СЕРГЕЙ ЕСЕНИН. «Поэтам Грузии»)

   1991 год. Накануне Дня Победы, полковника танковых войск, Героя Советского Союза - Давида Цхинвели приглашают посетить Израиль, где «Союз ветеранов Великой Отечественной войны» на особом положении. Кнессет принял специальный закон об установлении 9-го мая праздником Победы. И каждый год в этот день в Иерусалиме ветераны устраивают Парад Победы, который выглядит очень трогательно.
   Долго еврейская община Цхинвала обсуждает щекотливую тему. Первый Президент Грузии, доктор филологических наук, задает провокационный тон в одном из своих публичных выступлений: «Грузия – для грузин»!..   
   - Давид, поезжай, – говорят мудрецы квартала. – Останешься в Израиле…
   - Министерство обороны - «ЦАХАЛ», платит фронтовикам шикарную пенсию, – подхватывает старый друг Авраам. – Нам и не снилось.
   - Нашей хватает на две бутылки водки, – огорченно вздыхает сосед по лестничной площадке, хромой Исаак.
   Давид Иосифович вспоминает горестный эпизод, когда русский фронтовик в Таджикистане, Иван Трубилин, оставшийся один, без родственников, перед смертью написал на стене: «УМИРАЮ ОТ ГОЛОДА».
   -  Благоустроенное жильё вам с Рахиль обеспечено, – напутствует Моисей, товарищ по прежней учебе в школе.
   - Ты же – танкист, – поддерживает друзей председатель местного ветеранского комитета Борис Глобус.  – Зацепишься в Израиле, организуешь вызов.
   - Всем нам! – выдыхает одновременно группа стариков.
   Самый набожный из фронтовиков - Авраам, не поленился и сходил к раввину в синагогу, которая известна своей старинной кладкой и неповторимым убранством. 
   СПРАВКА. Древний Еврейский квартал Цхинвала — это жемчужина и одна из наиболее живописных частей Старого города.  В средние века местные евреи общались на грузинском языке и были торговцами. В конце XVII века они занимались продажей изделий из хлопка. В XIX веке еврейское население города значительно выросло. Грузинские евреи Цхинвала установили связи с евреями-ашкенази в европейской части Российской империи, откуда даже приезжали раввины. В 1870-х годах в еврейском квартале города функционировали семь синагог и религиозные школы. До 1864-1865 годах евреи Цхинвала и прилегавшего к нему района были крепостными, занимавшиеся ремеслами и торговлей, встречались также и свободные евреи, выкупившие себя из крепостной зависимости.
   К XIX веку евреи владели кирпичным заводом и другими предприятиями, им принадлежали почти все мануфактурные магазины. В Цхинвале были две пекарни по выпечке мацы, которая считалась лучшей по качеству в Восточной Грузии. Евреями было и большинство сапожников, шапочников, портных, пекарей и мясников в Цхинвали.
   Численность еврейской общины возросла за счёт притока евреев-беженцев, эвакуировавшихся сюда во время Второй мировой войны, многие из которых нашли себя в отраслях торговли. По воспоминаниям местных жителей, евреи были лучшими портными и часовщиками. В эпоху развитого социализма евреи совершенно, на первый взгляд, ассимилировались в Цхинвали. И работали всюду, даже в милиции.
   Местный раввин Ицхак Шинашвили недолюбливал Давида – тот славился своим комсомольским и партийным прошлым. И пользуясь моментом, ребе не преминул  напомнить о святом для иудеев месте – «Котэль Маарави» (Стена плача).
   - Давид ещё не сжег свой партийный билет? – вкрадчиво начинает раввин.
   - Он же парторг и у него хранится штампик: «КПСС – УПЛАЧЕНО». Давид -  единственный, кто платит партвзносы, отправляя почтовым переводом деньги в Москву, – насмешливо, однако со скрытой гордостью за друга, отвечает Авраам.
   Ицхак Шинашвили знал многие писаные и не писаные законы и традиции Израиля.
   - Несмотря на военные заслуги уважаемого человека из бывшего СССР, принимающая сторона может оказать гостю молчаливое сопротивление в непростом деле репатриации, – витиевато продолжает Ицхак.
   Закон «О возвращении» позволяет Давиду с женой и детьми беспрепятственно пройти все процедуры АЛИИ.
   Воинствующая, нескрываемая приверженность Цхинвели к идеям советского коммунизма. Всё это  может поставить Давида в соответствующий список людей, «представляющих угрозу общественному порядку и безопасности страны».
   – Религиозные евреи всего мира молятся в сторону Израиля, – продолжает степенно раввин. - Евреи в Израиле молятся в сторону Иерусалима. А евреи в Иерусалиме молятся в сторону «Стены Плача».
   - Понимаю вас, уважаемый ребе, - поник головой Авраам. – Однако Давида ещё никто не видел со слезами на глазах.
   Провожают полковника всем двориком. Накрыт традиционный для Кавказа общий стол, богатый винами,  закусками и фруктами. Тогда это было редкостью – смотаться в Израиль «туда – и обратно». Если и покидали «сионисты» СССР, то безвозвратно.
   Застолье посещает Интернационал всей улицы. Спеты сакральные песни времен войны: «Катюша», «Три танкиста» и многие другие.
   Вспоминаются комичные эпизоды из окопной жизни.
   - Несем мы с Натаном на передовую за плечами ранцы со спиртом. Попадаем под минометный обстрел. Падаем в снег… Вскакиваем и бежим… Я и не заметил, как осколок пропорол мой бидон, в самом, считай, низу… Приносим спирт в землянку, старшина - глядь. А спирта больше половины-то и  нет. Пока шли, он вытек… Это мы ножом еврейскую дырку проделали! - ошалело говорит старшина… По тем временам – трибунал. Хорошо, что кровь из-под ватника моя пошла… Раненый я оказался… Упал… Очнулся в медсанбате.
   - Вы послушайте, что с командиром батареи случилось, когда он залез в финскую печку париться.
   Увешанные боевыми наградами, захмелевшие фронтовики вступают в извечный спор о Сталине.
   - Что он сделал с Красной Армией, накануне войны?.. – начинает любимую тему хромой сержант Исаак. – Он уничтожил гениев  передовой военной науки. Тухачевского, Уборевича, Якира, Фельдмана!
   - Корка... Примакова! – раздаются голоса. – Киевские стратегические учения 1935 года – это непревзойденный шедевр предвоенного времени.
   - Эйдемана...
   - А сколько людей загнал в Магадан?!
   - Солженицын пишет…
   - До Москвы бежали!..
   Наступает непривычная тишина. И в этой предзакатной тишине звучит хрипловатый голос генерал-майора Степана Скородумова:
   - Иначе, бежали бы мы. Ровно, до Магадана!
   Народ уже привык к этим словесным баталиям. Самые нервные, и националистически настроенные деды плюют от злости в землю. Другие вяло машут рукой.  Всё бессмысленно. Чувствуется, старики подсознательно копируют повадки своих отцов.      
   Звучит грузинская «Сулико»…
   А как же обойтись, в еврейском квартале, без знаковой песни «Семь сорок». Или «Хава нагила».
   Генерал-майор Скородумов и Давид Иосифович затягивают знаменитый и невозможный для простого восприятия текст - «ДЕНЬ ПОБЕДЫ».
   День Победы как он был от нас далек
   Как в костре потухшем таял уголек!.. 
   Все остальные седые певцы невольно замолкают. Вскакивают со своих мест. Стоя выпивают по стакану вина. И напевают неформальный гимн Великой Отечественной войны.
   Этот День Победы, порохом пропах,
   Этот праздник, с сединою на висках,
   Эта радость, со слезами на глазах,
   День Победы, День Победы!..    
   И вдруг начинается интенсивный артиллерийский обстрел Цхинвала. Бьют с высоток грузинские пушки. Больше всего достается старинному Еврейскому кварталу. Начинается паника. Люди в страхе мечутся под огнем. Истошно кричат женщины, и рыдают разбуженные дети.  Ветераны войны падают на землю, переползая в возможные укрытия.
   За пять минут до обстрела, к дому подъезжает на «Волге» таксист. Он должен везти Давида Цхинвели в Тбилиси. Самолет на Израиль уже заправляется авиационным керосином. Давид заскакивает в квартиру на втором этаже. Хватает приготовленный чемодан. И бегом спускается вниз.
   Рахиль в слезах виснет на шее любимого мужа. Однако разъяренного танкиста с Золотой медалью Героя Советского Союза остановить невозможно.
   - Рахиль, я всё устрою, мне не откажут. И мы будем жить в Земле Обетованной. Мне надо быть 9 мая в Израиле. Меня ждут ветераны войны - фронтовики. На берегу Средиземного моря - дом!..
   В аэропорту Тбилиси Давида Цхинвели, когда он проходил рамку металлоискателя, задерживают пограничники… Рамка звенит и звенит… Давид выворачивает карманы… Звенит. Его заставляют  снять с себя полковничий китель, увешанный орденами и медалями, с медалью Золотая Звезда Героя Советского Союза. Рамка пищит.
   В конце концов,  ветеран войны раздевается до трусов. Результат неизменный - стоит голый человек, а техника показывает – металл!
   - Какой еврей хитрый, – бормочет пограничник.
   Прибегает молодой красивый майор, начальник смены.
   – Вай, золото проглотил? 
   И ведет полуголого деда в отдельную комнату – рентгеновский снимок покажет всю картину происшествия. Просветила фельдшер старика насквозь, снизу доверху. Смотрит, все тело фронтовика-танкиста в  о с к о л к а х – это результат прямого попадания немецкого снаряда в танк.
   Извинились грузины? Сомневаюсь.
   - Жаль, не попались вы мне под гусеницы, на фронте! – в бессильной злобе сжимает кулаки Давид Цхинвели.
   Да, и что сделаешь? Кому жаловаться? Самолет на взлетной полосе.
   В израильском аэропорту, когда местные офицеры-пограничники и представители таможни замечают полковника, Героя Советского Союза, они замирают почтительно по стойке «смирно». А старший офицер-пограничник, вместе с таможенником, подчеркнуто, минуя рамку металлоискателя, без досмотра, проводят фронтовика по «зеленой линии».