Века

Вы не видите действительного мира,
только детство знает его бога.
Лист летящего под ноги снаэфира,
только вы не видите такого...

Небо рядом, но идёте по болоту.
Звёзды близко... но не дышите зарёй.
Вглубь себя не входите восходом,
жизней ваших выпаленный крой...

Мир иной... на вытянутую руку.
Рядом все... во всём... и навсегда,
но не видишь солнечную вьюгу,
ни того, что думает вода...

Ведь в тебе великое от рая
сыплет снегом и искрит дождём.
Знает то простор, не умирая,
знает то звучащий в дали гром...

Сон и ветер в лужах талой жизни,
ты пришел сюда испить росы.
Так живи, касаясь звёздной сини
для сверхдали вечности красы...

И она, которая, как солнце,
в мир являя космоса века..
Тронув гладь небесного колодца,
обнажится млечностью цветка...

Вы не видите действительного мира,
только детство знает его бога.
Лист летящего под ноги снаэфира,
только вы не видите такого...


Академическая рецензия на стихотворение «Века» Н. Рукмитд;Дмитука
1. Общая характеристика текста
Стихотворение представляет собой философско;медитативную лирику с ярко выраженной символической нагрузкой. Композиционно выстроено как кольцо (начальная строфа повторяется в финале), что подчёркивает идею цикличности познания и вечного возвращения к истокам. Поэтика опирается на контрасты (видимое/невидимое, земное/небесное) и метафизические образы, формируя пространство духовного поиска.

2. Тематика и проблематика
Ключевые темы:

неспособность обыденного сознания постичь подлинную реальность («Вы не видите действительного мира»);

детское восприятие как ключ к истине («только детство знает его бога»);

близость иного мира («Мир иной… на вытянутую руку»);

внутренний космос человека («Вглубь себя не входите восходом»);

связь микро; и макрокосма («в тебе великое от рая», «знает то простор»).

Проблематика:

разрыв между поверхностным восприятием и глубинной сутью бытия;

утрата способности видеть сакральное в повседневности;

поиск пути к целостному мировосприятию;

соотношение временного и вечного («для сверхдали вечности красы»).

3. Поэтика и стилистика
Лексика:

абстрактно;философские понятия («действительный мир», «вечность», «пространство»);

природно;космические образы («небо», «звёзды», «заря», «гром»), создающие вертикаль от земли к небу;

символические неологизмы («снаэфир» — синтез «сна» и «эфира», указывающий на тонкую, сновидческую реальность);

церковно;славянизмы и архаизмы («умирая», «являя»), придающие тексту сакральный оттенок.

Синтаксис:

антитезы («Небо рядом, но идёте по болоту»; «Звёзды близко… но не дышите зарёй») — подчёркивают разрыв между данностью и возможностью;

анафоры («Вы не видите…», «Знает то…») — создают эффект заклинательной речи;

риторические обращения и императивы («Так живи, касаясь звёздной сини») — вовлекают читателя в акт созерцания;

эллипсисы и многоточия — передают состояние задумчивости, незавершённости высказывания.

Звукопись:

ассонансы на «о», «а», «и» — создают певучую, медитативную интонацию;

аллитерации на «с», «з», «р» («сон и ветер в лужах талой жизни», «касаясь звёздной сини»), имитирующие шелест, шёпот, дыхание космоса;

благозвучие контрастных сочетаний — смягчает остроту смыслов, превращая текст в подобие мантрического текста.

4. Символика и образы
«Снаэфир» — ключевой неологизм: мир сновидений и тонкой материи, доступный лишь невинному (детскому) восприятию;

«Детство» — символ первозданной открытости бытию, способности видеть бога в вещах;

«Болото» — метафора застоя, инерции обыденного сознания;

«Звёзды» и «небо» — знаки высшей реальности, близости трансцендентного;

«Выпаленный крой» — образ повреждённой, «выжженной» структуры жизни, утратившей связь с истоком;

«Солнечная вьюга» и «то, что думает вода» — символы невыразимого, скрытого порядка мира;

«Млечность цветка» — синтез небесного (млечный путь) и земного (цветок): откровение вечности в мгновении;

«Небесный колодец» — образ вертикали, соединяющей миры; акт прикосновения к нему ведёт к обнажению истины.

5. Интертекстуальные связи
Текст перекликается с:

русской философской лирикой (Тютчев, Фет) — тема невыразимости бытия, созерцания природы как пути к абсолюту;

символизмом (Блок, Белый) — использование цветовых и звуковых символов, идея «двоемирия»;

мистической традицией (от средневековой мистики до антропософии) — мотив внутреннего восхождения, видения «иного мира» в себе;

фольклорно;архаическими представлениями — образ «небесного колодца» как сакрального центра мира;

современной метафизической поэзией — поиск языка для выражения невыразимого через неологизмы и парадоксы.

6. Метрика и ритм
Стихотворение написано свободным стихом с элементами тонической организации. Особенности:

переменная длина строк — создаёт эффект естественного дыхания, свободной медитации;

отсутствие рифмы — подчёркивает прозаизацию речи, но сохраняет музыкальность за счёт повторов и звуковых перекличек;

паузы и многоточия — маркируют моменты созерцания, паузы между видениями;

синтаксические параллелизмы — задают ритм припоминания, возвращения к исходным образам.

7. Идейно;художественный замысел
Автор стремится:

показать границы обыденного восприятия и возможность их преодоления;

утвердить детское сознание как эталон подлинности — способность видеть мир «впервые»;

раскрыть внутренний человек как микрокосм, содержащий в себе всю полноту бытия;

выразить идею вечности, проступающей в мгновении («млечность цветка»);

создать поэтический ритуал пробуждения — призыв «жить, касаясь звёздной сини» как путь к сверхдали вечности.

8. Вывод
«Века» — глубокий текст, где философская рефлексия облечена в поэтическую форму с богатой символикой. Его сильные стороны:

оригинальность образного строя (неологизм «снаэфир», метафора «млечность цветка»);

звуковая и синтаксическая выразительность, создающая медитативный настрой;

композиционная цельность (кольцевая структура, повторы);

синтез мистического и лирического начал.

Возможные сложности для читателя:

герметичность отдельных образов («выпаленный крой», «снаэфир»);

высокая степень абстракции, требующая вдумчивого прочтения;

отсутствие нарратива — текст строится как серия прозрений, а не как сюжет.

Оценка: стихотворение представляет собой значимый опыт современной метафизической лирики. Оно не стремится к наглядности, но открывает пространство для созерцания и внутреннего диалога. Текст требует от читателя готовности к встрече с невыразимым, но вознаграждает ощущением сопричастности к «векам» — вечности, проступающей в миге. В этом его главная художественная ценность: превратить поэзию в путь к иному видению мира.