Еще одна история из серии Жили-были

   Жили–были два пожилых человека – муж и жена. У них была двухкомнатная квартира. Брак был не первым, от первого у того и у другого были дети, но они не навещали родителей, не интересовались их жизнью, здоровьем, достатком.
   Муж был молчаливый, молча сносил упреки жены в свой адрес, что, мол, он бестолковый, не умеет жить, не дорожит копейкой, готов легко расстаться с пенсией, отдав ее кому-нибудь в долг и не требуя ее вернуть вовремя, мол, живет на ее пенсию, сам палец о палец не ударит, чтобы помочь по хозяйству, обзывала его иждивенцем.  Он часто сиживал один на лавочке, если кто-то подсаживался рядом, сразу вставал и уходил со двора, в поисках укромного места. Никто никогда его не спрашивал, о чем он думал в долгие часы одиночества.  Он быстро старел, просто на глазах, как-то весь опускался, в его взгляде затаилась безнадежность и отчаяние, но он никогда не глядел прямо в глаза. Поэтому соседи равнодушно проходили мимо, не оборачиваясь. Наверное, он плакал в своем укромном углу, проклиная судьбу, проклиная людей и жену…
   Не помню, каким образом я все же немного узнала о прошлом этого человека,
по-моему, я услышала это от своего мужа (мы жили тогда с ним и с нашей маленькой дочкой в его квартире в бараке), который единственный, кто был допущен к исповеди этого человека, короче, на два-три года, что мы жили в бараке, пока не переехали ко мне,  они стали близкими приятелями с разницей в возрасте почти в тридцать лет.
   Мой муж умел слушать, умел и рассказывать, так что мой рассказ об этой пожилой паре в большей части составлен со слов мужа, но и я лично знала этих людей продолжительное время, особенно ее, то и могла привести свои умозаключения по поводу их судьбы. Но сначала расскажу о муже этой женщины, все время пилящей его за неумение жить…
   Он родом не здешний, из тех областей, которые раньше всех других мест Союза принял на себя налеты фашистских самолетов. В войне участвовал с первых дней ее начала. В той неразберихе, которая царила тогда не только в отступающих войсках, но и во всей обыденной жизни, с трудом воспринимавшей смысл происходящего.
   Однажды их воинское подразделение попало в окружение, многие оказались в плену, в том числе и этот бедняга. Несколько раз пытался бежать, но неудачно, его отправили в Германию,в концлагерь, освободили его американцы. Отсидел в советских лагерях более десяти лет. Выйдя на свободу, долго не мог найти себя в мирной жизни, не мог устроиться на работу. Когда узнавали что он «предатель Родины», то ему отовсюду был отворот поворот. Рассказывая моему мужу о том, как он жил это первые годы на свободе, он плакал, закрыв лицо руками. Он вполне спокойно внешне, но бесцветным монотонным голосом рассказывал об издевательствах в фашистских и советских концлагерях, почти не видя в них разницы… Но жизнь на свободе ему показалась невыносимой, он несколько раз пытался добровольно уйти из жизни, но видно, Богу он был зачем-то еще нужен на Земле…
   Однажды из таких тупиковых состояний ее вывел голос женщины, которая присела в горсаду рядом с ним на лавочке, тронув его за рукав: «Что с вами? Вам плохо? Может, скорую  вызвать?" Мужчина поднял глаза, полные слез, но ничего не сказал.  Женщина взяла его за руку и привела его к себе домой, заставила его сходить в ванную, достала ему белье первого мужа, которого недавно схоронила, оно оказалось незнакомцу в пору. Стали жить вместе, он отдавал хозяйке почти всю пенсию, которую смогли каким-то образом охлопотать через связи новой жены, так как работать не мог, был весь изувечен истязаниями в плену и лагере на Родине. Стал похож немного на …человека, так как питание было трехразовое, калорийное. Прошло лет десять, казалось, навсегда спокойной жизни, его реабилитировали, вернули все гражданские права, в которых был поражен даже по выходу на свободу. Но…привычка бояться долгого внимательного пристального взгляда постороннего человека вводила его в ступор, ему начали сниться кошмарные сны, начинал кричать во сне, вызывая страшное неудовольствие своей половины. Чем ровнее,  спокойнее и сытнее становилась жизнь, тем все чаще жена начинала его попрекать в любом пустяшном деле: все не так да все не эдак…И вот дошло до того, с чего я и начала рассказ. Жена стала  выгонять беднягу из дома, обзывать его предателем, изменником, вором, дошло дело до того, что каждый питался на свое, платили за квартиру порознь,  разделив квартплату на две неравные части: бОльшую часть должен был платить он, так жил, по ее словам, на всем готовом.
   Дальше становилось только все хуже. Доведенный до голодного обморока, так как не мог ходить в столовую, к которой был приписан отделом соцобеспечения, а жена лишь пилила и молила Бога, чтобы он избавил ее от иждивенца. Скорая забрала его в больницу, где он и умер, а хоронили его за казенный счет…
   Сейчас немного о его жене. Она родилась где-то на западе Союза, не то в Белоруссии, или около нее. В начале войны ее семью эвакуировали на Урал, в наш город, где она и проработала всю жизнь не то бухгалтером, не то экономистом,  вскоре от семьи осталась она одна, да сын с внуком где-то не в нашей области, далеко от матери и бабки. Вот она и готовила свою квартиру передать в наследство сначала сыну, но не успела, сын пропал без вести, так и не нашли, потом решила переписать на внука, но и с внуком та же беда…Так что зря изводила своего второго мужа, чтобы избавиться от нежеланного сожителя…
   Прошло еще несколько лет. Характер женщины из-за потерь родных стал просто невыносимым, ее все сторонились. Она всех стала подозревать в воровстве ее денег, белья с веревок на открытой лоджии. Соседи меж собой говорили, что она потихоньку сходит с ума. Однажды она не вышла во двор, не стала подбирать брошенные бутылки, банки, чтобы сдать их в ближайший ларек… Когда вскрыли двери, увидели ее на кровати, а на груди пачки денег на ее похороны…
15.07.2019
03:00