Портрет по памяти

Очень пожалела я тогда, что не художник,
а то сразу бы взялась за кисть, как только вернулась домой, чтобы написать портрет по памяти...
Хотя такие лица не забываются...

Войдя в полупустой автобус и окинув взглядом салон, я заметила несколько свободных мест. Выбрала то, что у окна, и довольная плюхнулась на него от неожиданно резкого толчка внезапно тронувшегося автобуса.
Кондуктор — молодой жгучий брюнет, то ли таджик, то ли узбек, – уже стоял рядом, демонстрируя в вежливой улыбке зубы в золотых коронках, и ждал, пока я искала кошелёк.
Вот тогда в голове фотовспышкой вдруг мелькнули глаза!

Да! Я их сразу узнала!
Так смотрел... мой отец.
И вот только что он был где-то здесь, рядом...
Но где эти глаза, не потерявшие чистой прозрачности неба до самых последних дней?...
Забыв на время о кондукторе, я стала всматриваться в лица пассажиров...
«Видно, показалось», – подумала с сожалением.
Кондуктор уже без улыбки напомнил о плате за проезд, встряхнув мелочь в кармане жилетки.
- Извините, вот, пожалуйста, – передала я ему деньги.
Отрывая билет, парень сделал шаг в сторону, и за его спиной я вдруг увидела их!
Нет, не показалось! На меня взглянул… отец!

Мне так его не хватало! Оказывается, самое важное я ещё не успела сказать...
И вроде как появился шанс...
Нежность, растёкшаяся в душе, выступила испариной на лбу.
Не сразу я поняла, что взгляд принадлежал женщине.

Да! На меня смотрела красивая женщина глазами моего отца!
Совсем небольшие, но умные и внимательные, проникающие в суть вещей.
В этих глазах читалась сила духа... А ещё – спокойствие, гордость и благородство.

Забыв о правилах приличия, я разглядывала незнакомку, почти не отрываясь.

Женщина сидела спиной к водителю, лицом к пассажирам.
Нас разделяли два ряда кресел.
Она смотрела перед собой, как будто не замечая меня.

Высокий лоб и нос с едва заметной горбинкой, плотно сжатые, губы и выбившиеся из-под летней вязаной шапочки пряди седых волос – всё казалось в ней больше чем знакомым.
А причиной были глаза, что заглядывали прямо в душу и легко читали ваши мысли...
Казалось, она знает обо мне всё.
Такую женщину невозможно представить суетящейся или растерянной, кричащей или болтающей.
Я была уверена, что она умеет слушать и слышать.

Кто она? Какая у неё семья? Чем занимается? Сейчас, скорее всего, на пенсии... А раньше?..
Мне до мурашек хотелось разгадать её тайну.

Лет на десять постарше, примерно такого же роста, она так гордо держала голову и спину, что только глаза выдавали усталость.
Вельветовый жакет тёмно-сиреневого цвета, застёгнутый на пуговицы почти до подбородка, чуть сполз с плеча. Левая рука с серебряным гладким кольцом на безымянном пальце лежала на коленях, а правая придерживала за ручки хозяйственную сумку, стоящую в проходе.
Я обратила внимание, что и руки её были похожи на руки отца: узкая ладонь с длинными тонкими пальцами и красивыми ногтями, которые на её правой руке испортил грибок.
Ажурная шапочка пепельно-розового цвета была в тон мелких цветочков, вышитых на воротнике куртки. Фиолетовые вельветовые брюки в сочетании с розовым и сиреневым говорили, что их хозяйка умеет подбирать цвета и знает, что ей идёт.
Неброские серебряные серьги с камушками смягчали строгий облик незнакомки.

Я поняла, что мне нравится СМОТРЕТЬ на эту женщину!
В ней чувствовалось благородство поколений.
Будь я режиссёром, непременно пригласила бы на роль императрицы, где крупным планом — её взгляд, умеющий говорить без слов.

Только в детстве при виде красивой женщины я мечтала быть похожей на неё.
В этот раз произошло то же самое.

В свои шестьдесят шесть я желала быть похожей на эту женщину!
Быть такой же спокойной, гордой и простой...
Даже лишние годы не пугали.

Она вышла раньше.
А я так и не решилась подойти и сказать ей спасибо за встречу с отцом, умершим восемь лет назад.