Две судьбы-две Любы. Часть 5

Любовь проснулась, холодный пот каплями катился по её лицу, сердце стучало готовое выпрыгнуть из груди. Она не могла прийти в себя от страшного сна, который ей приснился.
"Сильные руки подняли её и бросили в глубокую бездну пропасти. Смерть приближалась каменным дном ущелья, не оставляя шанса на спасение. Она потонула в собственном крике".
— "К чему бы это? А если это вещий сон? То меня ждёт смерть? Нет, не хочу, я создана для жизни, любви, радости… Сон под утро? Да это пустое," — Любовь приняла душ, приготовила чашечку крепкого кофе, закурила сигарету. К этому правилу утреннего настроения она привыкла еще со студенческих лет. И действительно, идя по улице на работу, Любовь была бодрой, жизнерадостной. Ночной кошмар сна рассеялся как утренний туман.

Зазвонил телефон, Любовь подняла трубку.
— Привет, подруга.
— Рада тебя слышать Катя. Как поживаешь?
— Мой пупсик официально предложил мне руку и сердце. Представляешь, как это неожиданно и романтично. На колено встал, целуя мою ручку. 
— Что ты ответила?
— Согласием. Что я дура, от такого предложения отказываться. Или думаешь, что у меня есть выбор?
— Упрекать не будет прошлым? Он же знает, что ты в сладостях, переспелая ягодка.
— Мы с ним разговаривали на эту тему и знаешь, что он сказал?
— Нет, еще не научилась читать мысли.
— Девица лёгкого поведения после замужества, будет верной женой. Она никогда не изменит своему избраннику в благодарность за то, что он не посмотрел на её прошлую жизнь.
— Интересная философия.
— Наверное, и твой Посейдон так думает?
— Не знаю.
— Сама подумай. Перспективный, видный мужчина с деньгами, а взял в жёны искусницу ночного очарования.
— Катя, прекрати, а то я обижусь и к тебе на свадьбу не приду.
— Прости, не буду. До встречи.

Любовь закурила сигарету, задумалась над словами подруги.
— "А действительно, почему он меня взял в жёны? Любовь с первого взгляда как он мне сказал? Не верю, это сказки для взрослых. Может, действительно есть тайна, о которой я не знаю?
— Не забивай себе голову пустыми мыслями, — услышала Любовь себя. — Живи и радуйся, наслаждайся жизнью и жди своего Посейдона с морей и океанов. Катя со своим пупсиком, пусть сами разбираются в своей жизни про верность жён.
— Наверное, ты, как всегда, права.  Интересно! " — она обратила внимание на книжную полку. Между книгами стояла канцелярская папка, которая было перевязана крепко капроновой нитью. Ей, стало любопытно, что за документы находятся в ней. Тем более, что крепкий двойной узел развязать не было возможности. Она взяла ножницы и перерезала капрон. В папке были старые, исписанные, пожелтевшие листы бумаги. Взяв один из них Любовь прочла:

Мои родители работали на заводе: папа инженер, мама контролёр ОТК.
В июле 1941 году их забрали в НКВД предьявив обвинение: "Шпионаж, выдача военной и государственной тайны, переход на сторону врага." Приговор Военной Коллегии Верховного суда СССР приговорил: к высшей мере уголовного наказания - расстрелу. Для семнадцатилетней девушки это был шок. Вне себя от ярости я крикнула на комсомольском собрании, когда исключили меня из рядов ВЛКСМ. "Не мои родители предатели, а предатели Родины те, кто осудил честных и ни в чём неповинных людей. "Через час меня допрашивал оперуполномоченный по особо важным делам на Лубянке.  Это была небольшая комната, свод потолка арочного типа, стены серые. Из мебели был стол, два стула. Угол занимал массивный сейф. Веяло сыростью и нависшей, звенящей тишиной. За столом сидел мужчина в форме, на вид ему было лет сорок.  Грубые черты лица и проницательный взгляд этого человека вселяли страх, заставляя стучать взволнованно сердце. Тогда я не знала, что сказанные мной слова про предателей Родины, перечеркнут мою жизнь.

— Садитесь, — сказал оперативник.
— Спасибо, — Люба присела на край стула, сжав пальцы рук.
— Вы обвиняете руководителей НКВД в государственной измене?
— Я сказала, что мои родители не предатели. Они честные люди, а Вы, не за что их убили, — и она с ненавистью посмотрела на него.
— Вам необходимо будет подписать протокол, во избежание более жёстких мер, которые мне не хотелось применять к такой очаровательной девушке.
— Вы не имеете права так со мною разговаривать. Подписывать я ничего не буду.
— Я так не думаю, — он подошёл к ней, и схватив за волосы с силой ударил её лицом об дубовый стол. Она вскрикнула, но от следующего удара потеряла сознание сползая на пол. Ситцевое платье зацепилось за край стула, оголив стройные, красивые ноги.
Оперативник изнасиловал девушку с жестокостью. Когда она пришла в себя то смотрела ошалелыми глазами, разум не понимал, что произошло. Люба закричала во весь голос, но от удара в живот замолчала, снова падая на пол. Всё происходящее она помнит смутно, красные круги плыли перед глазами, мысли в голове перемешались от сотрясения, во рту был солёный привкус крови. Оперативник вложил ей в руку ручку, и она поставила подпись в протоколе допроса обвиняемого. Её оттащили конвоиры в камеру и бросили на бетонный пол.

Выписка из протокола №24-1. Заседание тройки при Управлении НКВД по МО от 05.08.1941 г.
Слушали: Дело № 3245 по обвинению Алексеевой Любови Викторовны 1924 года рождения. Уроженка г. Москвы, ул. Лихачёва. Дом 5 кв. Обвиняется в том, что публично распространяла клевету, направленную на дискриминацию руководителей управления НКВД.
Постановили: Алексееву Любовь Викторовну — Расстрелять.
 
Шло время, но приговор не был приведён в исполнение. Это были долгие мучительные дни ожидания. Приговор был отменён о высшей мере наказания, его заменили на пятнадцатилетний срок с отбывания наказания в колонии строгого режима по 58 статье. За три месяца мне пришлось побывать в Бутырской, пересылочной Красной Пресненской тюрьмах.  Я была на грани помешательства, глубокая депрессия переросла в мысль о суициде. Желание жить, удерживало от страшного поступка, до которого оставался всего лишь шаг. За какие грехи мне выпали такие жестокие, жизненные испытания? Кто ответит, что ни в чём неповинную девушку, патриотку своей Родины, поставили в один ряд с врагами народа. Растоптав душу и тело, втоптав сапогами в грязь, превратив мою жизнь в кромешный Ад.
Паровоз набирал скорость, стуча колёсами на стыках рельс, увозя к новым жизненным испытаниям, которые уготовила судьба. Столыпинские вагоны были забиты заключёнными, которых гнали этапом в лагеря ГУЛАГа на Колыму.

Я чиста пред собою как ангел,
И не падала ниц лицом,
Разорвали в бутоне розу,
Втоптав тело в грязь сапогом.
Никогда на колени не встану,
Родину мать вовек не предам,
И с клеймом врага народа,
По 58 статье этап в Магадан.
Рвали душу и плоть вертухаи,
Как зверье на жертву напав,
Любовались моей ногатою,
Наслаждаясь всласть красотой.
Не поднять больше белые крылья,
И не смыть поклёп воронья,
Только смерть от мук избавленье,
Она ждёт на погосте меня…

Любовь плакала, слёзы катились у неё по щекам, она не могла себе представить, какую душевную боль нанесли молодой девушке. Что ей пришлось пережить, чтобы написать такие строки стихов.
Продолжение. Часть 6.