Милик и юная Инэра

 
                РАННИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

                МИЛИК И ЮНАЯ ИНЭРА
                (13 ЛЕТ МНЕ БЫЛО КОГДА Я ЭТО ПИСАЛА)

                (ОТРЫВОК)
               
               
               
   ... И двинулась могучая рать. Без всяких помех и колебаний она может уничтожить все живое на планете. Эпоха катастроф приближается все ближе и ближе, и падают великие державы ниц, а их культура становится ничем, лишь воспоминанием. Теперь мир держится на термоядерных бочках, страшных подводных лодках и не может сопротивляться. Потому что стоит сделать всего лишь одно движение - и все сгинет навсегда. Рядом, где идет борьба за мир, гремят взрывы то испытательные, то преднамеренные, то непреднамеренные. Военные и мирные атомы, непонятная энергия готова вырваться на свободу, разделять и властвовать. Все спохватились, когда грянул гром... Но теплится надежда в сердцах храбрецов, живет жизнь и на последнем миллиметре Силирии и других стран. Потому что теперь Силирия - безжизненная пустыня, по которой ползают непонятные ее жителям машины - танки, в небесах летают непонятно откуда взявшиеся самолеты. Впереди армады сад, позади опустошенная степь. Никто до сих пор не знает, ОТКУДА она взялась, но эти существа, вторгшиеся в мир, были не эльфы. И ходили эти существа в зеленой пятнистой военной форме с ружьями и пистолетами (типа камуфляжа). Силирийцы со

временем стали такими же, сменив привычные национальные одежды на форму врагов, сменив копья, мечи и луки на автоматы и пистолеты...


   ... Сию кошмарную схватку двух народов и цивилизаций развязал некий Крамер - царь - революционер. И именно его оружие одним махом убивает все живое, поднимаясь в небо в виде гриба огненного, остается лишь выжженная земля. Хотя говорили и говорят, что Крамер был и не царь вовсе. Никто и никогда не
узнает, кто это был на самом деле. Три страны оставалось захватить тирану - Фирею, Цветочную и Силирию, - гигантскую державу. Эти государства оставались непокорными и непобедимыми даже тогда, когда мир истекал кровью от нашествия крамеристов... Интересно, как же тогда победить врагов? Это была тайна сорок девятого века и всего времени после Ядерной катастрофы...

   ... И не быть бы никогда миру свободным, если бы не одна девушка, видящая будущее...



                1

                СТОЛОВАЯ И ИМПЕРАТОРСКАЯ СЕМЬЯ



   ... В далеких силирийских полях, там, где дышится чистейшим воздухом, где цветут сады и царит мир уже пятнадцать с половиной лет... Где никогда не гремели снаряды и не вился черный дым войны мирового масштаба... Где разлито праздничное настроение при настороженности в душах жителей... Где хлеба колосятся золотыми волнами... Стоит замок полуэльфа Милика, утопая в гигантских императорских садах у полей у границы Силирии...

   Как всегда тысячи раз до того и тысячи раз после, наступило ясное утро, пахнет росой и свежестью. Солнце медленно поднялось в небо и засияло золотым диском в голубой лагуне...

   Семья Милика, его слуги и прислужники давно проснулись и спустились в столовую завтракать. Милик сидит на почетном месте и постукивает вилкой по столу, развлекаясь и шутя. Он силирийский император, правит Силирией пятнадцать лет,(ПРИ РОЖДЕНИИ он был вскормлен нектаром цветка Лотоса, и вырос за два года, обессмертившись) и нет восстаний и недовольств в стране, возраст которой достигает шесть тысяч лет. Преспокойно иностранцы ездят в гости и радуются, восхищаясь богатой культурой Империи. Позабыты розни и стычки, радость кругом и празднества...

   Семнадцать лет минуло Милику недавно. Его интеллект не уступал человеческому в 17 - 20, несмотря на обстоятельства при появлении на свет.  Сын Минея и Лимы вчера обсудил идею проекта и решил сегодня спросить у подданных и жены, понравилось ли?

   На голове Милика покоится золотая корона, иссиня - черные волосы ниспадают на плечи, на кончиках закручиваясь в колечки. Одет император в синий мундир с золотыми эполетами и пуговицами, через правое плечо перевешивается алая лента из шелка, поблескивая в лучах солнца. Оно пробивается лучами сквозь густую листву сада. За спиной сверкают большие сильные прозрачные крылья. Булавовидные усики на голове сияют на кончиках - луковицах серебром (главное отличие полуэльфа от  эльфа!) и немного подрагивают. Взгляд больших зеленых глаз Милика обращен на портрет, висящий на стене.

   Там изображен Силий - родоначальник династии Милика,по происхождению простой деревенский парень. Парень сидит на троне и улыбается, сжимая в руке скипетр. Вокруг него зелень листвы яблонь... Также как и в реальном мире, лучи освещают вечно молодое лицо на картине, а по освещенности предметов видно, что Силия рисовали утром. Юноша был нарисован средневековым художником так мастерски, что издалека мерещилось: еще секунда... И Силий встанет, оживет,начнет ходить по залам, дивясь перемене обстановки... Мебели. комнат, подивился бы он и двум башням, построенным еще во времена Восьмилетней войны. А на щеках Силия и Милика играет румянец, как наливное яблочко на тарелочке...

   По правую руку от Милика сидит красавица Крими. В белом шелковом платье и колье на шее. Ее русые волосы собраны в причудливую прическу (в виде цветка на затылке, откуда торчат шпильки). На плече жены Милика тоже есть лента, но она тоньше по ширине, чем у мужа. Вдобавок алмазная коронка на голове блестит в лучах всеми цветами радуги. Она разборная, так что можно либо убрать, либо переделать любую деталь. Было бы желание. Воротник платья сшит из тончайшего шелка редкой работы.

   Глаза Крими серые, большие, грустные и с поволокой. Нос длинный и тонкий, брови слегка приподнимаются вверх,стоит Крими удивиться чему - нибудь. На безымянном пальце кольцо с синим сапфиром. Как и у Милика.






                7

                КРИМИ И МИЛИК СНОВА ВСТРЕЧАЮТСЯ
         
                ПОПЫТКА ПОБЕГА ИЗ ЗАМКА ОТ КРАМЕРИСТОВ



    Неизвестно, что делал Милик на Западном фронте. Но известно, что его сын Фердинанд продолжал сидеть на посту по ночам, высматривая крамеристов или кого - то еще. Раненые поправились и ушли на фронт, дабы не мешать императрице и наследнику престола. А сам Фердинанд переживал за Фемиду. Смотрел вдаль и видел, как пылают поля ля, и сады, виноградники и все, что веками создавалось и хранилось... Погибали культура, села лесных воинов, прекрасное и что уцелело в первые дни. Тряслась земля, стоило только бомбе недалеко упасть, и на горизонте полыхали зарницы...

   А если и не зарницы вовсе?


   Будущее предопределено... Случилось - значит случилось. Самое страшное в истории Силирии. Как с этим бороться - никто не знает, ведь летучее железное оружие крамеристов невозможно победить обычными силирийскими методами! Но оно летает и летает, и не достать, и не угнаться следом! Оставляет после себя тучи огня и пыли. Вот так дикие воины шли к столице государства...

   Силирийцы тем временем гибли и гибли тысячами, и лишь в соседних странах (Фирее и Цветочной) кое - как научились пользоваться автоматами и гранатами. Приучились очень быстро и стали обучать заезжих иностранцев. Те тоже быстро вошли в раж.

   Огонь от ядерных бомб уничтожал почти все живое в радиусе в десятки километров. А те, кто туда заходил после, желая из любопытства поглядеть на уцелевшее в эпицентре и дальше (по ходу огненной волны), - заболевали лучевой болезнью и умирали. По словам современников, "Непонятно от чего". Но Силирия, Фирея и Цветочная страна и прочие государства были скованы страхом и не могли сражаться с врагом на равных. В считанные дни  опустели города, особенно те, что находились у границы. Или от них остались руины и обугленные кости. Дно рек заваливали черепами и костями: их туда крамеристы скидывали с помощью бульдозеров.

   Да что кости и бульдозер! Потому что это цветочки по сравнению со случившемся в Фирее. Ягодки заключались в другом:в Фирее случилось нечто кошмарное - там, у границы, связывающей два государства, Крамер в короткий срок выстроил страшный город из стекла и бетона под названием Тирания. Пленников - сначала фирейцев, а потом и остальных иностранцев, свозили в этот город и там делали с ними все, что душе вздумается... И даже ломали им крылья, чтобы улететь не смогли.

Изучали строение тела и внутренних органов. Брали на пробы яйцеклетки и сперму и выводили мутантов с обрывками вместо крыльев. Эти существа отличались от своих родителей невероятно толстыми пальцами и прочими конечностями. В ужас приходили пленники, видя судьбы своих детей. Крамеристы скрещивали свой народ с расами эльфов и полуэльфов, они выводили совершенно новый вид существ, носящие в себе признаки обоих врагов. Мутанты рождались либо полными, либо тощими. Но

НИКОГДА эльфы и полуэльфы такими не рождались. Сколько бы они ни ели меда, прочей сласти, орехов или пирогов, жир не откладывался, а разгонялся по всему организму, выходя наружу через кожу. Фирейцев откармливали насильно, но добиться своего не смогли. А среди крамеристов встречались и женщины, причем полные и весили они от шестидесяти до ста двадцати килограммов. Видя этих уродов, пленники морщили носы от омерзения. Толстыми были и мужчины, животы их просто висли, морды жирные и красные, на лице щетина, а глазки узкие и черненькие... Крамеристы хотели сделать такими фирейцев и силирийцев, заставляли отрекаться от прошлого, от Родины, и те, кто мог хоть как - то сопротивляться, умирали сотнями и тысячами. Их заживо кремировали в констрационных лагерях. Умирали, начиная с зародышей в утробе матери и кончая взрослыми. У многих от высокого радиационного фона просто ехала крыша, и они становились счастливыми рабами в руках врагов, исполняя все их требования. Мысля совсем наоборот. Силирийцы и фирейцы, коли такие вырывались на свободу, убивали их. Психи например открывали ворота городов врагам, и все начиналось сначала.


   ... Тем временем у замка Милика прошел слух (его понесли крестьяне из укцелевших деревень), что крамеристы будут грабить его через семнадцать часов. Случилось Фердинанду получить худые вести ночью. И потому он окончательно взбесился,к тому же и замерз как следует, порхнул в спальню к Крими, трясками разбудил ее и чуть ли не на ухо прокричал:

   - Бежим отсюда, бежим: враг наступает и будет здесь через семнадцать часов! Если ты проспишь до утра, нам придет конец!

   Пока они торопились, собирая все самое дорогое и накрывая вещи в замке полотном, от кого - то поступила информация,что нападение начнется через пять часов. К этому времени последние ближайшие деревни опустели - всем хочется жить! Тут Фердинанд заявил матери, что улетит на фронт, но перед этим отведет ее в графский замок, где императрица родилась и выросла. Этот последний оплот императорской династии находился в пятидесяти километрах от замка Милика. Учитывая опасность,они должны будут двигаться к нему со скоростью в километр в минуту, и за пятьдесят минут прибыть туда и забрать графиню,чтобы она не увидела ничего противоестественного... Когда Крими услышала два словца от сына "Пять часов", то упала в обморок. А когда очнулась, то стала у него спрашивать, ЧТО надо делать.

   А цесаревич твердил ей как ребенку:

   - Бежать... бежать отсюда что есть сил, бежать без устали! И чем раньше мы уйдем отсюда, тем лучше будет для нас обоих.

   Фердинанд повесил на двери замка гигантский замок, поклонился дому и пошел с матерью прочь по пыльной дороге. Спустя час они долетели до графского поместья. Там сын Милика простился с матерью, поцеловал ей руку и горько сказал:

   - Мамочка, пришло наконец мое время повзрослеть... Я улетаю на фронт и не знаю, свидимся мы еще или нет. Я вернусь,если, конечно, мне голову не снесут. Вспоминай мужа и меня... Возьми мою шпагу, она больше не нужна. Шпагами здесь не
отобьешься. Понимаешь? Видела зарево на рассвете, слышала рокот крылатых машин... Но ты женщина, и пригодится Крими холодное оружие. Я встречусь с Миликом, мы оба найдем Крамера, разбившего нам жизнь, и убьем этого урода!

   Мать и сын крепко обнялись, поцеловала императрица цесаревича в лоб и зарыдала... Расправил Фердинанд великолепные крылья и улетел прочь. Крими осталась у порога замка с оружием в руке. Девушка утерла слезы и постучалась. Первые десять минут ничего не происходило, но затем послышались шаги, заскрипел замок, открываясь... МАТЬ И ДОЧЬ ВСТРЕТИЛИСЬ. Графиня сначала ничего не поняла, а потом упала в обморок от неожидаенности, вскрикнув:

   - Императрица!

   Дело того стоило: Крими была измучена морально и физически, и потому не походила на ту красавицу, какой привыкла видеть себя в зеркале.

   - Как ты здесь очутилась? - спросила графиня у дочери.

   - Сын привел меня сюда.

   - Видела я Фердинанда... Давно. Он был такой неуправляемый и взбаламошный! Сейчас, как видно, он очень повзрослел, раз война. Обычно так с мужчинами и происходит, когда случается беда. А ты изменилась, немного. Теперь целой империей управляешь, созданную благородным Минеем. Я всегда мечтала на него поглядеть.

   - Миней НАВСЕГДА стал героем Силирии и вошел в нашу историю. Ведь Милик его сын. Отец Минея - Митиней, полуэльф из Цветочной страны, а отец его вроде был фиреец. И мать его тоже оттуда, и были они графами. Оттого вы все такие красивые
и благожелательные, Крими. На Милика глянь - первый красавец Империи! Да и душа у него чиста и благородна. Но сейчас надо не об этом думать: пора уходить отсюда! Денек посижу, а затем убегу из родного дома.

   Крими распахнула глаза от изумления: ОНА РАЗВЕ НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ЧАСОВ ВСЕ БУДЕТ КОНЧЕНО?!

   Пару минут она сидела, открыв рот, а потом выжала из себя:

   - Т... ты... разве не знаешь, что нам жить осталось всего три часа: через этот отрезок времени прилетит крылатая машина и от замка останутся воспоминания?!

   - Нет... - прошептала графиня одними губами, - этого не может быть! Я не хочу умирать в молодом возрасте! Но когда - нибудь умру, а ты будешь жить, потому как Милик своей любовью даровал моей дочери бессмертие. Поделился самым дорогим в
своей вечно молодой жизни. Меня родила смертная женщина. Так что не горюй, что мы на самом деле когда - нибудь расстанемся.

   Сказав это, женщина горько заплакала. Немного успокоившись, она принялась психовать от ужаса.

   - И куда только мы успеем убежать?! Ведь кругом кишмя кишат крамеристы! Враг к столице рвется! Мы не сможем убежать

далеко за три часа. Куда бежать?! Куда?! Разве что на ТОТ СВЕТ, где царят любовь и благожелательность...

   - Прекрати немедленно! Идем отсюда, пока есть время! - рассердилась Крими.


   То ли у графини от страха стало чувство самосохранения работать, или еще что - нибудь, но она утихла, спустилась в подвал, взяла связку ключей и пошла к сараю во двор. Открыла сначала замок, потом убрала засов, скрипнула тяжелая дубовая
дверь... И на белый свет выбрался поистине исполинский шмель размером с небольшого бычка, выкатывая за собой повозку,похожую на кибитку. Так что уехать на таком транспортном средстве можно было довольно далеко. И с этого момента обе женщины почувствовали себя сильными. Собрали мешок еды, покидали в повозку мечи, пистолеты, и умчались в ближайший лес. Сам графский замок находился в степи. Серо - черный с простой кованой оградой.


  ...Прошло некоторое время. Шмель несся как ветер, и кажется не знал усталости. Но самой Крими, управляющей с помощью поводьев этим разумным насекомым, пришлось останавливать его у разных ручьев, чтобы шмель напивался. Затем снова бешено
неслась повозка - кибитка по знакомым тропам и дорогам. И вот наконец скрылись все знакомые места, и настал полный мрак.

Лес становился все гуще и гуще, повозку кидало от бешеной скорости то вправо, то влево. Графиня вопила от страха, а в глазах императрицы стояли слезы: она потеряла ВСЕ и ВСЕХ, кого любила. Кроме матери.

   Но самое страшное началось после: неизвестно, сколько прошло времени, когда обе леди поняли, что едут совершенно НЕ В ТУ СТОРОНУ! И то, что они едут прямо на крамеристов, и ошибка совершена, они поняли, когда в полной тишине раздался
крик:
   - Остановитесь, и немедленно! - На родном языке. Но голос был настолько грубый и страшный, что Крими от неожиданности натянула поводья и остановила шмеля. Хотя она прекрасно понимала: кричит ДАЛЕКО не силириец! Она быстро вздохнула и
приготовилась получить изрядную порцию пуль в нежное тело. Но они никак не могли лишить Крими жизни: убить девушку могло только отсечение головы. Будет больно, но придется потерпеть: боль от пуль быстро пройдет, а потом Крими просто встанет
и дальше пойдет. Зато графине Ничем нельзя будет помочь, если начнут стрелять, - она умрет, погибнет, красивая благородная женщина из старинного рода...

   Для самих захватчиков вообще не существовало понятий женственность и красота: им мило лишь живое железо. Стреляющее без промаха, а еще оно умеет летать, блестя неестественно яркими огнями в ночном небе... Эти огни разного цвета: от белого
до красного и голубого. Иногда встречаются и зеленые. Если бы силирийцы заполучили хоть одну такую летучку, то проблем и потерь стало бы гораздо меньше. Но думать об этом не значит побеждать: надо действовать и научить силирийцев управлять летающим оружием! А это непосильно и тяжело, поскольку по техническому развитию цивилизация крамеристов стояла гораздо выше, чем силирийская! И даже сейчас никто не знает, ОТКУДА вообще взялись эти тупоголовые крамеристы. Но точно известно, что и силирийцы, и фирейцы, и жители Цветочной страны их разбили поголовно лишь спустя ДВАДЦАТЬ лет после начала Ядерной войны. Несчастные стали надеяться на лучшее с того самого рокового дня, когда впервые стали рваться бомбы. Но, вопреки всему, Не произошли ядерные зима и лето со всеми вытекающими последствиями. И только семена, которые до войны успели дать (впоследствии погибшие) растения, потом принесли неестественно гигантский урожай и вызвали неестественно быстрый рост флоры. Она бурно росла и цвела, а вот существа, жившие в ней, выросли порой до гигантских размеров и мутировали как внешне, так и внутренне. Да и сами силирийцы (их потомство) стали меняться, поскольку радиация рассекает гены. 

   А деревья стали исполинскими. В таких лесах крамеристы ходили довольно редко. Поначалу силирийцы и фирейцы свой новый урожай не собирали, считая их недоброкачественными (фрукты, овощи, ягоды и грибы), сжигая их на кострах. Сами лечились от радиации непонятными витаминизированными напитками, от которых восстанавливалась структура крови.

   Знай они об этом раньше, - может быть, снизилось бы количество смертей. В последующие годы воевали уже не старшие поколения, а ребята, коим в начале катастрофы было по десять, пятнадцать, а то и по пять лет! Они, с годами более
привыкшие к радионуклеидам и излучению,  затем вообще перестали страдать от радиации и жили в этой зоне. Некоторые дожили до того, что переставали болеть или излечивались уже после Ядерной войны. Что касается самих крамеристов, то они все как один носили радионепроницаемые костюмы и жили в самых адских условиях... Их организм был по сравнению с силирийским словно железный: он переносил практически все. Но, попадая в экологически чистые условия, их организм разом слабел, эти гады слабели и теряли былую мощь. Становились пленниками эльфов, которые в отместку творили с ними все естественное и противоестественное. Так и шла жизнь в течение первых пяти - восьми лет...

   ... Незнакомец, какого увидела Крими, выглядел точно как тот, кто приходил в замок к Милику: зеленая пятнистая военная форма, странное ружье за плечами, блестящее черным блеском... Оно походило на какую - то странную железную конечность или на гигантский пистолет с длинным дулом. Воин снял с плеча эту странную штуку и, улыбаясь, направил на девушку и ее мать.

А императрица даже не дрогнула и сжала в мокрой от пота ладони рапиру. Еще на голове крамериста покоилась странная черная каска, а глаз из - за ее размеров было почти не видно. Но зато он был полным, очень выпячивался живот, хотя рядом с этой мразью было еще несколько товарищей потоньше. На подбородке урода пробивалась жесткая щетина. Плюнув на землю, незнакомец с такой ненавистью глянул на жену Милика, поправив каску, что та вздрогнула. А сам сделал широкий шаг вперед и очутился рядом с дамами на расстоянии вытянутой руки.

   - Вы кто такие? Посторонним запрещено здесь ходить и ездить. Сдавайте оружие и идите за нами. Живо!

   - А ты кто такой? - сухо спросила Крими, немного поднимая руку с рапирой, прицеливаясь, куда нанести удар. Она хотела сделать быстрый выпад и отрубить врагу голову или шею перерезать. Есть еще один старинный силирийский способ убивать на войне или дуэли: вонзить лезвие ножа или меча в грудь соперника по рукоять, затем просто резануть слева направо сверху вниз, затем резко опустить клинок вниз, - и провести вплоть до желудка. (Выглядит это так по схеме: >.) Такие страшные удары особенно практиковались в Средние Века. Лезвие просто разрезало оба сердечных желудочка наискось, сердце прямо плыло, сталь перерубало после него главную артерию, - и все... Смерть наступала мгновенно, равняясь холестериновому тромбу. А если после такого жертва еще и шевелилась, то она умирала через минуты от разрыва вен, кровью переполненных, или от заполнения грудной клетки алым веществом. Короче говоря, кровь рвала мясо, легкие... От сильнейшего внутреннего кровотечения. И Крими уже нашла место, чтобы зарубить врага, нацелилась... прошипев:

   - Немедленно пропусти меня, или умрешь от разрыва сердца!

   - В сердце, значит? И кто тебе это даст? Ты не сможешь меня убить: кусочек свинца, вылетевший из моего оружия, свалит прежде, чем успеешь моргнуть! Я наделен именем, перед которым дрожит весь мир. Я Крамер. Я приходил к императору Милику просить его отставки, он отказал, за что и поплатился: видишь, какой чудесный вид каждый день появляется вокруг? Мир стал царством огня. Никуда ты от меня не убежишь!А послужишь крамеристам хорошей ублажательницей и слугой! - и ядовито рассмеялся, готовясь нажать курок. - Оружие сдай, и может быть вы проедете благополучно!

   - Кто ты такой, чтобы мне указывать? Даже если ты и Крамер, я не боюсь!

   Здесь Крими врала сама себе: на самом деле она была напугана до полусмерти. Все силирийцы всегда, если чего - то боятся,никогда не показывают страха на прекрасном лице. Его они презирают и потому предпочитают умереть в бою, чем сдаться.
   Но не то их ближайшие соседи - фирейцы: они сдаются при первой возможности, а воюют сравнительно мало, почти никогда.

Они мирные. Девушка в Фирее предназначается для рождения детей, романтизма или домашнего хозяйства. Так оно и будет, и НИКОГДА прекрасная дева в годы бедствий и голода не станет хвататься за меч и воевать вместе с мужем! Она спрячется и
будет вышивать, вести хозяйство да плакать, а то и огородом заниматься, прославлять золотые колосья пшеницы. В религии этого благородного народа была даже богиня пшеницы, которая изображалась в виде крестьянки с колосьями и серпом в левой руке, при этом она облачена в хитон малиново - розового цвета. В руке с серпом присутствует букет синих или желтых цветов. В связи с тем, что фирейцы очень любили земледелие, они придавали огромное значение цвету. Сама богиня каштановолосая, ее волосы спускаются до пояса и даже ниже, а на затылке заплетены в затейливую прическу в виде узла, связанного из тоненьких косичек. Или от этой прически идет хвост. Или так, или так. Два образа. Богиня всегда улыбается и благословляет урожаи, гладя колоски своими тонкими ладонями. Мало кому из эльфов удавалось видеть ее, так как эта девушка любит фермеров и хозяек.

   Культура древних силирийцев смешивалась с соседским культом не сразу, а постепенно. Все силирийские мастерства, особенно владение оружием и его изготовление, ревниво оберегались. Редко силирийские принцессы (четыре или два раза в столетие) выходили замуж за сыновей фирейских царей. Самих фирейцев привлекали таинственная, неподражаемая краса девушек и романтическая воинственность. Кстати, среди силирийцев, в отличие от фирейцев, бывает очень мало светловолосых, и если они встречаются, то только в случае если в роду были иностранцы. Ведь фирейцы почти все светлые, золотоволосые. У них все как
раз наоборот: у них почти нет брюнетов и каштановолосых. Очень мало и темно - русых. А в среде силирийцев обоего пола в 99,8 % преобладали русые (самые многочисленные), черноволосые, шатены и брюнеты. Каштановый цвет локонов в древние времена носили почти все. Это уже потом начали появляться рыжие и светленькие - например в среде князей. Они больше всех женились на фирейках. Потомком такого брака был император - регент по имени Василек, правивший в Смутное Время во время падения Династии Сараля. Его убили придворные заговорщики за то, что Силирия (тогда Сиза) стала помогать фирейцам воевать с соседями - захватчиками. Страна осталась и без правителя, и без армии. Естественно, что такое неравенство взбесило всех: императора зарубил в бою силириец ударом меча или секиры в грудь (один из заговорщиков). Именно от любви к родине своей матери
Василек тщательно изучал историю и культуру Фиреи, а затем все и началось... Он очень любил фирейцев и во всем старался им
помогать. Его волосы были бело - желтые...

   ... Крими резко натянула поводья, и обе беглянки резко рванули с места. За ними понеслась автоматная очередь, скоро вся кибитка стала походить на решето. Ни на что не обращая внимания, Крими все гнала и гнала шмеля вперед, то в самую непролазную чащу, то наоборот на широкую дорогу, чтобы не заблудиться. А тот уже начал изрядно уставать, тяжело дышал, фыркал и сопел, щелкал челюстями, вынимая и убирая толстенный, как телефонный шнур, хоботок. Крылья его были потрепаны, и теперь он не летел, а только бежал по дороге, перебирая своими гигантскими и толстенными лапищами, иногда поворачивая голову и глядя на хозяйку. В такие моменты Крими останавливала мудрое насекомое, кормила хлебом и медом, а затем трепала по голове, шепча очень ласково: "Ну давай, Эдвард, давай, миленький, ну скорее! Совсем немного осталось! Давай!"

   Эдвард слушался и бежал вперед, но силы его быстро таяли, и скоро он уже не бежал, а шел, а потом он полз, и вот тогда далеко наконец показалась деревня...




   Нелишне будет добавить, что за весь день Крими и графиня еще пару раз налетали на засады крамеристов. И всегда Крими рубила рапирой врагов, когда те подбегали слишком близко. Это у нее получалось хорошо, особенно раны, нанесенные в шею и
сердце. Да еще шмель яростно нападал на врагов, перегрызал им то горло, то конечности. Это также помогало. А затем - бешеная гонка дальше, и скоро повозка стала непонятно на что похожа, потому что враг кинул пару гранат вслед. Они взор
вались чуть ли не под носом у Крими, но она сумела в этот момент вырулить на безопасное расстояние. Она уже не понимала, куда едет и что происходит, была жутко напугана, и слезы лились рекой из прекраснейших глаз. Молодой женщине так хотелось увидеть мужа и сына, хотелось крепкого мужского плеча и ласки...

   Этого не было. Может быть, теперь никогда не будет. Потому что у силирийцев и в помине не было того самого оружия, которое использовали в войнах их страшные враги. В деревнях, помимо луков, пистолетов и холодного оружия, оборонялись
жители зажигательной смесью, которую помещали в глиняные кувшины, или серной кислотой, ее лили на крамеристов с крыш своих домов. Параллельно обрушивали на них ливень стрел. Это приводило противника в замешательство, и в ответ на такие
сопротивления крамеристы скидывали на село и деревню бомбу. Либо шли другим путем: насиловали девушек и женщин, а парней заставляли глядеть на весь этот ужас, или всех уводили в рабство. А чтоб жертвы не улетали, всем сжигали крылья или удаляли их хирургическим путем, усыпляя пленников каким - то уколом в руку...


   Наконец. остановившись, Крими перевела дыхание.

   - Все? На этот раз все? Крамеристы отстали от нас, дочка? - спрашивала графиня, морщась от боли: ее все - таки ранили ножом в руку. - Они больше не погонятся за нами?

   - Не будут. Мы едем туда, где их еще нет.

   - Мы не сможем доехать: шмель на последнем издыхании, мы загоним его насмерть! Не лучше ли нам просто засесть в пустой деревне и переждать?

   - Просто переждать?! О, мама, что ты несешь?! Ты дождешься, что с неба рухнет овальный предмет, и мы оба погибнем от яда, падающего на землю вместе с дождем! Он прожигает кожу и мясо. Давай лучше думать о хорошем, вспомним все светлое,
пока не достигнем рубежей лесных воинов!Они наверное уже поняли, как с этими уродами бороться!

   - Ты не ведаешь, что говоришь, Крими! Мы никогда не достигнем их, потому что Эдвард вот - вот издохнет! У нас обоих страшно болят головы и рвота идет, вся природа разорвана в клочья! Если ты переживешь эти страшные годы, не
вздумай ни от Милика, ни от кого другого детей рожать, потому как они будут рождаться уродами! Я слышала об этом из соседних стран. Идет какая - то ужасная мутация, сама природа не позволила бы этого! Но в мире крамеристов она имеет кош марные причуды и применяет их на практике... Мне не нужно уродливых потомков!

   - Это мы с мужем решим, уж его семя не будет заражено всякой дрянью, и я ему подарю еще пятерых наследников и одну великолепную дочь, и мы веками будем вместе править гигантской Империей!

   - Если, конечно, она не развалится за считанные дни, и если Милик сможет выгнать крамеристов со своей земли. Коли сможет ее достойно защитить. Я молю языческих богов, чтобы они послали нам всем спасение!


   И молва графини была услышана, но эта молва совершила измену возлюбленного дочери: Милик встретил на войне другую девушку и полюбил ее. Полюбил как друга, а она пыталась развести его с женой. Но благодаря этому спаслось множество народов,
потому что девушка, страстно влюбившись в Милика, имела особые дар и предназначение... Да и Крими в конце концов, отчаявшись ждать мужа, тоже полюбила другого. И сам Милик с этим парнишкой встретился, они стали лучшими друзьями и даже братьями! Но оба за измену были жестоко наказаны. Кто это был - читайте в следующих главах.




   - Мы уехали довольно далеко, я надеюсь, что деревня близко, так как вдалеке видела одну.

   - Ничего ты не видела: просто сильно закружилась голова, вот и все. Гигантские такие домики, похожие на коробки и сундуки, так?

   - Так. Об этом состоянии говорили в Фирее, я слышала... - тихо ответила графиня.

   На самом деле это были далеко не те глюки, что приносила радиация на первых порах. И неспособны получить силирийцы и остальные народности ядерный загар от гамма - лучей, поскольку у них организм устроен иначе, чем у людей. Он более сложен и совершенен. Крими и правда как - то смогла увидеть вдалеке поселение, и поставила цель добраться до него. Неизвестно,как крамеристы прошли мимо села и не тронули его, как оно вообще уцелело? Даже дымком позже пахнуло!

   Крими своим глазам не верила!


   И после того кошмара, пережитого за сутки, она больше ничему не собиралась верить, так как потеряла всякую надежду.

Теперь временное пристанище наконец нашлось. И когда повозка - кибитка остановилась у одной из изб, местные жители буквально на руках внесли в дом императрицу и ее мать. Хотя говорят, что Крими сама вышла из повозки и вошла в первый дом, и подал ей руку парень семнадцати лет.

   - Как вы здесь очутились? - изумленно спросил он.

   - Мы убежали прочь от крамеристов... - Крими упала без чувств на его руки. А тот осторожно отнес ее в избу. Положил на лавку, а графиня со слезами рассказывала подробности прошедшего дня.

   В избушке было тепло, построили ее из сосны и можжевельника, а на стене висел ковер ручной работы. Печка не топилась.
     Маленькая кухонька была очень мила, хозяюшка готовила щи, улыбаясь:ей повезло увидеть саму государыню, что, кстати, в те времена случалось очень редко. Крими и Милик почти не появлялись в тех краях, а в основном ездили в ближайшие Области и города. Но иногда Милик забирался и в самые далекие уголки своей гигантской Империи. Как и Миней.
   Выяснилось, что отсюда до замка императора Крими и графиню разделяет поистине гигантское расстояние: примерно триста километров. Кто - то пытался повести шмеля в сарай, насыпать ему пыльцы с медом и ягодами, принести ему целых пять ведер воды. Но насекомое упиралось и скалило челюсти, пищало, но когда графиня крикнула ему, чтобы тот успокоился, - Эдвард замолк, просунул огромную голову в кожаный ошейник и покорно пошел за парнишкой. Тот запер существо в сарае. Сразу же пищание прекратилось, затем шуршание - и тишина. Уснул шмель видать. Юноша махнул рукой и отправился восвояси: еще дела есть.

   После Крими просили больше никуда не ездить, а пожеить хотя бы неделю в селе. Та согласилась, и все были счастливы. Но Крими осталась вовсе не на неделю, а на три недели и даже на четыре. За это время она успела сделать много добра бедным крестьянам. Как - то раз бродя мимо захудалых дворов, она увидела поистине страшную нищету, голодных детей, калек и нищих. И все это располагалось на грязных улочках. По видимому, это были жители бывшей Филары. Сжалось ее доброе сердце, и решила императрица помочь беднякам. Вместе с другими селянами, жившими более хорошо, она лечила больных, кормила голодных детей, носила туда связки одежды, из которой выросли дети и подростки. Или сама шила вручную рубашки и штаны. Парни ковали мечи для сверстников, дети помогали детям из бедных семей, и пошло...

   Скоро разнеслась молва, что в селе появилась милосердная девица по имени Крими. Многие, кстати, вообще не знали, что в стране семнадцать лет назад сменилась власть! Не знали те самые бедняки, которым носили еду, оружие и одежду. Они очень и искренне удивились, что Силирия теперь не маленькая страна, а гигантская Империя. Удивились также, что вначале императором был почти никому не известный иностранец - князь, про которого ходило множество дурных слухов. Что затем этот парень каким - то образом оставил власть и ушел с Лимой, дочерью Физара, из страны к себе на Родину. 


 


                9

                ЯВЛЕНИЕ ИНЭРЫ ИЗ ЛЕСНОЙ ЧАЩИ


     Прошла неделя, прошла другая, и все это время Милик был партизаном, рубя крамеристов в лесах со своей ротой.

Таким образом он наносил урон захватчикам то на одном фронте, то на другом. Крал их военную форму и оружие. Так что скоро все друзья императора научились в совершенстве стрелять из тяжелых черных и непонятных автоматов. Очень понравилось силирийцам новое оружие с лазерным прицелом и ленты с пулями, перекидываемые через плечо. По причине что промахнуться при выстреле было просто невозможно. И Милика очень радовали вести, будто среди крамеристов начались междоусобицы, что они убивают друг - друга, а потом раздевают, оглушив перед убийством жерву газом в балончиках. Испытывали психотропное средство. Эта непонятная газовая атака сводила мозги на крен, и обезумевшие экспериментаторы думали, что перед ними не друзья, а самые настоящие силирийцы, переодетые. И потому лупили друг - друга чем попало. Частенько Милик просто порхал на верхушках деревьев и пшикал газом на ничего не подозревающих врагов... Сам он, естественно, успевал улетать, а потом с наслаждением слушал, как по всему лесу раздавались автоматная картечь и ругань. Потом все стихало. И маленькому отряду добровольцев оставалось только еле живым врагам просто горло перерезать, таким образом инсценировав ихнее самоубийство. И императору было смешно, поскольку он понял, насколько же крамеристы глупы.

   Так бесился он в горячей точке довольно долго, и в один прекрасный день решил передохнуть от бесконечных издевательств над врагами. В тот денек все братья, как всегда, собрались у костра. Ветки оказались сырыми, и костер все никак не желал гореть, распуская лишь дым вокруг себя. Дым ел глаза и заставлял мерзнуть утром, днем и вечером. Три часа пытались силирийцы добыть огонь из кремня, но ничего не выходило.
   С чего все началось? На разведку две недели назад Милика вырвало любопытство. Просто он решил проверить, сколько захватчиков в лесу прячется, не помочь ли лесным воинам, ряды коих заметно поредели? Набрал оружия, добровольцев изсамых преданных друзей и в лес ушел.


   Наконец, терпение у Хариуса лопнуло (молодого семнадцатилетнего парня, который замерз больше всех и начал злиться на дождливую погоду), вызвался он сходить в чащу и найти сухих веток для костра, чтобы неповадно было. Милик отговаривал его, отговаривал, но тот стоял на своем. Опасался император за отрядик. Ведь никто не знает, что случится через несколько минут. Большинство его силирийцев начало бояться малейшего шороха, потому что крамеристов в лесу часто было полным - полно. Но Хариус в тот день как с цепи сорвался: из спокойнейшего в отряде стал буйным и раздражительным. Он рвался куда - то в чащу, где, по его словам, было тепло и сухо. В конце концов нервы Милика не выдержали, и он сказал, что пускай идет и ищет приключений на свою голову, но при этом Милик его выручать не будет.
   Хариус поднялся с корточек, обнажил меч с серебрянными лезвиями и отправился за дровами: отправился, с шумом рубя высокую траву и тростник. Нашел - таки, а затем в далекой чаще, как ему показалось, кто - то явно шевелился и стонал, и даже плакал. Вначале силириец не обратил на это никакого внимания, но затем, прислушавшись, с удивлением заметил, что это плачет ни кто иной, как ребенок или женщина!Распахнув глаза от изумления, он направился в сторону звука, и понял: ему не показалось, кто - то действительно жалобно плакал! А затем все стихло.

   Размашистой походкой Хариус прошел в чащу, разрубая сухие колоски, и наконец, подойдя к кустам, рассек их и ахнул от удивления: перед ним лежала истерзанная, окровавленная, но прелестная девушка, на вид ей было то ли пятнадцать лет,то ли девятнадцать. Где - то между. Он разом забыл про ветки и хворост, и понял, что внутреннее чутье не подводит: получается, что он интуитивно почувствовал зов бедняжки. Несмотря на то, что расстояние не в сто метров! Вот так силирийцы чувствуют опасности и призывы на расстоянии! Вот почему парня так коробило, несмотря на спокойствие товарищей!

 
   Она, эта таинственная и несчастная незнакомка, на вид была почти девочка еще, но тело уже изменилось, обретая взрослые черты. Маленькая и красивая грудь, женственные руки и ноги, печать интеллекта на лице... Ее гимнастерка порвана и распахнута, открывая или закрывая запретное. Девушка дрожала то ли от нервного перенапряжения, то ли от страха,причем ее правая рука подергивалась в нервном тике. Крылья за спиной слиплись от крови.
   Находка умирала, и Хариус решил: изнасилованную пери можно спасти и после напоить полынным раствором, если она беременна на очень раннем сроке.
   Как она вообще сюда попала, эта маленькая и красивая девица? Милик и его отряд прочесывали кусты и чащи каждый день, ища крамеристов или раненых, но ничего подобного за все время так и не встречали. А тут - на тебе! Бедная девушка из какого - то селения, непонятно как уцелевшая при нападении! Вся она была жестоко избита и изранена, она потеряла слишком много сил, и потому не могла даже голову повернуть, когда Хариус спросил ее имя. Бескровные губы дрогнули, но ничего не сказали. Тонкие крылья выбились из - под одежды и снова слиплись от крови и земли. Вся спина оказалась изрезана ножом или плетью. Большие глаза моргали в испуге, красавица пыталась отползти от паренька, едва тот взял ее руку в свои ладони. Похоже, от страха и потрясения у девушки окончательно помутился рассудок, и она уже не различала, кто друг, а кто враг. Как испуганная птичка, она глядела на своего спасителя, пытаясь еще при этом что - то сказать. Но затем глазки закатились, и она лишилась чувств: дала знать потеря крови. Белокурые волосы походили на паклю. Самым невероятным оказалось то, что даже сапоги разодраны! Кровью пахло невыносимо. Он этого сладковатого запаха у Хариуса закружилась голова,он откинул со лба длинные волосы и подхватил находку на руки. Перед этим достал из кармана платок и вытер ей личико насухо. Красивая, нечего сказать! Очень!

   Его сразила мертвенная бледность лица: трупная. А по щеке текла слезка. Парнишка из миликовской роты поцеловал находку в глаза и услышал тяжелое сбитое дыхание. Умирает, очень быстро умирает! К Милику надо срочно нести, уж он - то вылечит бедняжку в сравнительно короткий срок!

   "Да кто же тебя так избил, милая, что аж сквозь кожу, не то что со всего тела, сочится кровь?! Ты умираешь, но я не дам тебе покинуть этот мир! Я и мои друзья вернут тебя к жизни, и станут вторыми родителями! Не угасай, пожалуйста..." - молил он богов языческих, неся деву в сторону костра. Харус боялся даже сделать излишнее движение, думая, что из - за этого кровь вытечет вся, до последней капли. И тогда - все.

    Можете себе представить, КАК поразились силирийцы, увидев в руках друга живой "хворост"! Милик бросился к парню, а тот осторожно передал ему трофей.

    - Ну и ну, - покачал головой Милик, глядя на девицу с сочувствием, - девушка нашлась! Едва живая, она сейчас умрет, несите скорее аптечку!

    - Не спасет ее аптечка:она потеряла слишком много крови, над жертвой сильно поиздевались, наверное пытали. Она вся жестоко избита и изнасилована как физически, так и психически. Спаси ее, сын Минея! Деве же жить еще да жить! Меня больше всего удивляет другое: как она, избитая и израненная, попала сюда?! Ползла что ли?!
   
    - Похоже, и вправду ползла, - задумчиво произнес Милик, скинул с плеч плащ и кладя на него находку. А затем принялся снимать с нее одежду. Хариус было опешил, но император предостерегающе приложил палец к губам:

    - Не дури, парень: я просто хочу взглянуть на ее ранения и узнать, совместимы ли они с жизнью.

    После он накрыл красавицу белой простынкой и достал баночку с нашатырем. Огромные глаза тут же распахнулись во всю ширь, а рот приоткрылся в немом крике. Несчастная еще не пришла в себя окончательно и потому всего боялась. Ее рука медленно, очень медленно приподнялась, чтобы нанести удар, но тут же упала. А Милик улыбался: жить будет! Только сперва перестанет всего бояться!


   - Ты где ее нашел?
 
   - Недалеко отсюда: лежала без сознания в кустах. Успел.

   - Ты как будто чувствовал, что кто - то мысленно о помощи молит! Удивительно!


   Силирийцы с изумлением рассматривали находку, которая была напугана до полусмерти. И была холодна как лед. Без колебаний Милик разжег костер, найдя бумагу в сумке. А Хариус просидел с раненой где - то полчаса. Наконец, ее зрение сфокусировалось, веки уверенно дрогнули, и красавица наградила своего спасителя таким леденящим взором, что тот вздрогнул.
Голубыми глазки оказались, цвета неба... Удивленные, испуганные и настороженные. Но потом сам взгляд мало - помалу смягчился.
   Поняв, что мало - помалу все налаживается, Милик вновь взял на руки найденыша и положил ее на моховой ковер, предварительно подстелив шинель. Подложил девушке под голову одеяло. Девица, похоже, переставала бояться силирийцев и медленно приходила в себя.

   - Воды, воды... Дайте мне воды... - шептала раненая, облизывая губы. Хариус подал ей кружку и стал придерживать голову красавицы, чтобы она ненароком не захлебнулась. Самостоятельно находка пока не могла ничего делать. Лишь дрожала и глаза то закрывала, то открывала: так обычно делают люди, перенесшие психологический или болевой шок. Она стала приподниматься на локтях, чтобы встать, но тут же упала без сил.

   - Лежи, тебе нельзя вставать, потому что ты слишком слаба. Тело болит и потому не хочет слушаться. А ты уже хочешь,чтобы оно ходило или по крайней мере ползало. Я этого не желаю. Сейчас я дам тебе лекарство, моя девушка, чтобы потом отвести в госпиталь...

   Та кивнула, соглашаясь, но слова давались несчастной с чудовищным трудом, так как язык распух от потери крови и обезвоживания. И видно: так пери отощала, что лишь глаза остались неизменными. Только спустя тридцать часов она смогла сказать первые слова, до этого она выпила достаточно воды и окрепла...
   - Где я? - эти два слова неизвестная красавица произнесла с промжутком в три минуты: горло будто замерзло и окаменело, язык почти не работал.
   
   - Ты в лесу. Вчера встать пыталась, но тело все в ранах.

   - Где я? - снова: видать, не поняла ничего.

   - Мы нашли тебя в кустах без сознания. Еще немного, и ты бы умерла от потери крови и холода, и голода.

   - Болит... - прижала руку к низу живота. Правда, изнасиловали.

   - Сильно?

   - Д... Да... как при первом разе... меня... насильно...

   - Ясно... Очень надеюсь, что ребенка не будет. Как тебя зовут?

   Свое имя девица назвала, произнеся его по слогам.

   - И... Ин... Инэ... И - НЭ - РА... Инэр - ра... Инэра.

   - Все хорошо, не бойся нас! Мы не крамеристы, мы силирийцы!


   Голубые глаза снова заморгали. Милик сидел рядом с Хариусом и перевязывал Инэре руку, сильно кровоточащую. У Инэры оказались перерезаны сухожилия на одной руке, и похоже, что ее пытали, привязав руки к толстой ветке или деревянному кресту, или к доскам, сколоченным в виде пятиугольной звезды. Так было принято у крамеристов, и насиловали они жертву, привязав к такой конструкции. В такой позе просто невозможно обороняться, остается только терпеть боль в руках и во всем теле. Невозможно было дать гарантию, что кисть будет впоследствии двигаться. Милик наложил шины на все раны бедняги. Особенно на ноги, и когда Инэра желала прогуляться, то ее по очереди все парни носили. Больше всех император. А Инэра и знать не знала, КТО ее носит так часто! Милик носил раненую с исключительной бережностью, словно склеенную хрустальную вазу. Той, похоже, это очень нравилось. Милик просто хотел помочь, не больше и не меньше. Он не испытывал к находке никакого влечения. И как - то раз, когда Инэру в очередной раз покормили и напоили, она стала говорить такое, что все вначале посчитали за бред и психоз:

   - Кто - нибудь... позовите императора МИЛИКА...

   Хариус посмотрел на нее вытаращенными глазами:
   
   - А зачем тебе он?

   - Просто... я должна спасти...

   - Кого спасти? Семью, детей, маму и отца? Друзей? - мягко спросил сам Милик. - Поешь лучше, ты сама не понимаешь, что говоришь. Потому как ослабла и просишь защиты извне. - А сам ощутил ком в горле. Знать - то и не надо: перед ней сидит в военной форме зеленого цвета. Теперь наконец стало ясно, отчего Инэра так перепугалась: одежда очень походила на вражескую, да еще автомат краденый за плечами висит. Хотя большинство силирийцев одевалось совсем не так. Теперь юное создание тепло улыбалось, скрывая боль. Милик дал ей выпить бульона из мяса ящерицы с петрушкой, набросав в миску кусочек хлеба. Он разрешил сделать Инэре лишь пять маленьких глотков, потому что в противном случае истощенный организм бы не выдержал и желудок бы свернуло корчами и болью. Кишки ждала та же участь. И Инэра бы умерла в течение пяти минут. Но этого не было, и она закашляла и уснула.

   А когда проснулась, то вновь стала звать императора. Милик глядел на нее и дивился: красивое очаровательное создание,и тут, в лесу, такое! А может быть, она видела его раньше и узнала? Но с чего тогда она стала звать владыку тут, а не в другом месте? Это было странно, даже очень. 
               


                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ