Баллада о зенитчице

                Раскатывалось эхо над полями,
                бой медленною кровью истекал…
                Зенитчицы кричали и стреляли,
                размазывая слёзы по щекам!
               
                Р.И.Рождественский
               
                Главная задача – поймать и удержать цель.
               
                В.А.Волошенко

                Перед войной
    Сессия была сдана, впереди – каникулы! Вера и Игорь долго гуляли по уютным летним воронежским улочкам. Не хотелось расставаться: до первого сентября ещё больше двух месяцев! «Давай обменяемся фотографиями», –  предложил Игорь и протянул Вере своё  фото. На обороте было написано: «Любимой подруге Верочке от Игоря Колыханина». И стояла дата: « 21 июня 1941 года». Завтра была война.
    До войны Вера жила в большой и дружной семье коренных щучан Каплиных. Отец Андрей Иванович был столяром, мать Варвара Фёдоровна вела домашнее хозяйство, воспитывала детей. Старшие братья Веры уже работали: Сергей – ветеринар, Матвей – слесарь механосборочных работ на Воронежском авиационном заводе, Василий уехал далеко от родных мест, он строил Комсомольск-на-Амуре. Старшая сестра Анна работала связисткой, младший брат Николай учился в школе, а сама Вера уже была студенткой, получала профессию фельдшера на курсах при Воронежской областной больнице и мечтала в будущем стать врачом.

                Под обстрелом
    В первые месяцы войны призвали в армию всех преподавателей и студентов пятого курса. Младшекурсников собрали и отправили рыть траншеи, строить оборонительные сооружения вокруг Воронежа. Окопали весь город и пригороды, дошли до самых Семилук. Отпустили домой за три дня до взятия Воронежа. На поезд, следующий в Лиски, несколько раз налетала вражеская авиация. Люди выскакивали из вагонов и бежали прятаться в канавы и кусты, самолёты снижались и расстреливали их из пулемётов. Машинист и помощник во время налётов оставались в кабине паровоза. Особенно продолжительным был налёт на станции Масловка. Добирались до Лисок долго. До Щучьего надо было плыть на пароходе. На пристани к кассам стояла огромная очередь. Капитан парохода торопил пассажиров: надо срочно отплывать, пока не началась бомбёжка. Пристань бомбили часто.
     В  Щучьем готовились к эвакуации.

                Щученский плацдарм
     9 июля 1942 года на подступах к селу началась стрельба, завязался бой, щучане попрятались в погреба. Сражение было страшное, шло трое суток, убили много и наших солдат, и немецких. Уже после войны  пасли овец в полях среди костей и черепов.
    13 июля, часов в пять вечера, Вера впервые увидела немцев, они ехали по улице на мотоциклах, рукава гимнастёрок у них были закатаны выше локтя, а на животах висели автоматы.
    Оккупанты выгнали всех из села в яр, отобрали мужчин  и подростков, взяли в плен, погнали колонной, сказали, что в Курске посадят на поезд и отправят в Германию работать на рейх. Так попали в плен отец Веры, 1886 года рождения, и  четырнадцатилетний брат. Улучив удобный момент, отец приказал сыну бежать, а через некоторое время сбежал и сам.
    Вера с матерью, бабушкой, тётей и сёстрами оставалась в оккупированном фашистами селе. Жили в погребе, как и соседи, их дома занимали сначала немцы, а потом сменившие их «мадяры» – венгры, румыны, итальянцы, финны. Соседка баба Маня выхаживала раненого в голову и ноги красноармейца, не раз просила Веру как медработника осмотреть и перебинтовать ему раны. В окрестностях села действовал партизанский отряд под руководством Ивана Дивирилина. Анна, старшая  сестра Веры, ночью на лодке переправляла разведчиков через Дон и обратно.
    9 августа наши выбили фашистов из села и организовали эвакуацию жителей сначала в Пчелиновку. Там жили до 7 ноября 1942 года. Их посылали на окопы, они рыли траншеи вдоль Дона, натягивали проволоку, ставили «ежи». На 7 ноября выпало много снега, по колено. Эвакуированных щучан повезли дальше, через Бобров, в Коршево. В Коршеве семья Каплиных жила в доме Дмитрия и Татьяны Ляпиных до марта 1943 года.
     В Щучьем полгода, с 9 июля 42-го по 14 января 43-го, шли непрерывные бои, эта местность на военных картах обозначалась как «Щученский плацдарм». Всё село было полностью разрушено. Приехавшие из эвакуации люди начали отстраивать Щучье заново, разминировать окрестности, хоронить убитых солдат,  сажать огороды, возрождать коллективное хозяйство.

                В строй – в домашнем фартуке
    Получив повестку из военкомата, Вера прочитала, что её призывают в 183 полк. Она думала, что её призовут служить в медицинские войска, но попала она в артиллерию. К тому времени её старшие братья уже сражались с фашистами, присылали домой письма из-под Москвы, Смоленска, Ростова. От Матвея последнее письмо пришло из Ельни: «Горит земля, горит небо». Василий последнюю весточку домой прислал из станицы Вёшенской: «Вернусь из разведки – пойдём в сторону Сталинграда». Оба они не вернулись с войны. Сергей возвратился домой хоть раненым и контуженым, но живым, и даже дожил до 20-летия Победы. 
    Со Щучьего в Лискинский военкомат Вера с подругами Олей и Полей, которым тоже пришли повестки, шли пешком. По дороге, на залуженском лугу, им встретился старик, остановился, залюбовавшись весёлыми, улыбающимися девушками:
     –  Девчата, куда ж вы идёте?
     –  В военкомат, нам повестки пришли!
    Старик вздохнул и покачал головой:
    – Ох, девчата-девчата, туда дорога широкая и проторенная, а назад – узкая и ухабистая.
    Он уже знал, что их ожидает, а девчата даже не догадывались.
    В военкомате призывники проходили комиссию, их взвешивали и измеряли рост.
    В это время в Лиски прибыла на пополнение 82 отдельная зенитная артиллерийская бригада, 1869 зенитный артиллерийский полк, обескровленные в боях на Курской дуге. Командиры забирали призывников в срочном порядке, не дожидаясь, когда им выдадут военное обмундирование. Девушки стали в солдатский строй в домашней одежде: платьях, юбках, кофтах, а Ольга ещё и в фартуке. На батарее были в основном девушки, кроме двух призывников из Ростовской области, 1927 года рождения, Петра Пухкало и Евгения Мякотных, совсем ещё мальчишек. Им доставалось от командиров, особенно одному, командир отделения как увидит, так сразу:
    –  Пухкало, приведи себя в порядок!
    Командир отделения собрал девушек в блиндаже, стал распределять на воинские специальности. Вере досталась специальность «приборист № 7», она сидела рядом с наводчиком и подменяла его в случае надобности. Наводчиком у неё был как раз шестнадцатилетний Пётр Пухкало.
    Однажды он споткнулся, нога попала между прибором и бруствером, Пётр сломал ногу в щиколотке, но в госпиталь ехать отказался, ему наложили гипс,  он лежал в землянке. Он вспоминал свою девушку  Лену, вздыхал и повторял: «Если бы Ленка была  со мной, она  бы меня сразу  вылечила». О Ленке он мог рассказывать часами. Когда над ним подсмеивались и говорили: «Не дождётся тебя Ленка», Пётр вспыхивал и возражал: «Она мне в каждом письме пишет, что любит, ждёт и замуж ни за кого не выйдет».
    С любовью на фронте было строго, жениться не разрешали. Старший сержант Сергей Галкин и  рядовая Евдокия Попова любили друг друга, но пожениться смогли только после войны. Как и командир второго орудия Василий Комаровский и рядовая Полина Маслова.  Очень строго было.

                «Прибористы, к орудию!»
    Вера быстро усвоила премудрости своей воинской специальности. Главная задача – поймать и удержать цель.
    Командир орудия, когда поймают цель, кричал:
   – Держи, седьмой! Седьмой, держи!
    И Вера держала так, что немели пальцы.
    Рядом с Верой за прибором сидела Люба Шидогубова, её номер был восьмой, а наводчик у неё был Мякотных Евгений, она его тоже должна была подменить, если его убьют или ранят.
    Радар ловил звук самолёта за 300 километров, показывал на экране. Вера рисовала звуковую карту, слушала и отмечала, летит то выше, то ниже, надо точно отмечать. Если самолёт подлетал близко и опускался низко, били прямой наводкой из четырёх орудий.  Командир кричал:
    –  Прибористы, к орудию!
    Снаряды тяжёлые,  только успевай подавать.
    Бомбить Лиски немцы прилетали 2 – 3 раза в день. Связь между батареями поддерживал сержант Лившиц. Во время очередного налёта связь повредило. Лившиц взял провод, пошёл по линии и недалеко ещё отошёл от батареи. Но близко упала бомба. Его убило осколком.
    Батарея охранялась круглосуточно. Зенитчицы стояли на посту по два часа. Вначале – с винтовкой, после винтовку заменили на карабин.
    Так с июня по октябрь 1943 года, пока не началась Киевская наступательная операция, Вера обороняла город Лиски в составе 82 артиллерийской бригады, была зенитчицей 14 батареи, расположенной «на самом шпиле горы» и охранявшей железнодорожный мост через реку Дон. Мост удержали, не дали разбомбить.
    Командиры – командир 5 дивизиона полковник Волошин, комбат лейтенант Марченко,  командир отделения старший сержант Галкин Сергей Иванович – относились к своим подчинённым строго: в перерыва между налётами фашистской авиации девушки изучали матчасть зенитки, зубрили уставы, занимались строевой и огневой подготовкой. Девушки жили дружно, потому что были примерно одногодки и призваны из Лисок и близлежащих сёл. Шура, Валя, Лида, Дуся Попова, Галя Стрельцова (была поваром) и Мария Скоробогатова – из Лисок; Люба Шидогубова (рядом сидели за прибором, её номер был восьмой) – из Екатериновки; Мария Колесникова – из Среднего Икорца; Екатерина Семёновна Чичканёва – из Масловки; Вера Андреевна Каплина (в замужестве Волошенко), Полина Даниловна Маслова (Комаровская), Ольга Антоновна Турова (Логвиненко) – со Щучьего. Самой весёлой и заводной была комсорг Лариса. На комсомольских собраниях она  выступала с призывными речами: «Комсомольцы! Держитесь крепко за родную землю! Бейте врага! Не сдавайте передовых позиций!»
    14 батарея состояла из четырёх орудий и одного прибора, а также трёх отделений: орудийного, приборного и отделения связи. Командиром орудийного отделения был лейтенант Марченко, в его подчинении находились сержанты Ширинков (первое орудие), Комаровский (второе орудие), Анушкевич (третье орудие), Любимов (четвёртое орудие), подменным командиров-орудийщиков была сержант Вера Гладких. Командиром приборного отделения был старший сержант Галкин, в его подчинении находилось девять бойцов, в том числе и Вера. Командиром отделения связи была сержант Мадина Сайдарова. Все командиры были боевые, готовые на небо залезть.   
    Зенитная артиллерия оберегала крупный железнодорожный узел Лиски с разных сторон. На Мелбугре стояла 2-я батарея, в других возвышенных местах – 12-я и 19-я. Защищали элеватор, депо, пристань, весь город. Фашисты прилетали бомбить Лиски чаще всего вечером. Летели в ряд 12 самолётов, один впереди, один сзади, остальные – парами. Не дай Бог таких времён! Всё равно страшно не было, потому что можно было их сбить. Страшнее было бы, если бы не было оружия.  Стояли батареи и  в сёлах Пухово и Мисево. Во время очередного налёта Вера совместила крест на прицеле с крестом на фюзеляже фашистского бомбардировщика, прогремел залп, самолёт был подбит! Но радость девушек была недолгой. Комбат Марченко возвратился из штаба мрачнее тучи и сказал: «Там считают, что немца подбила 2 батарея, стоящая на Мелбугре». С того случая прошло шестьдесят девять лет, но Вера Андреевна по-прежнему уверена в том, что это нелепая ошибка и самолёт сбили не зенитчицы с Мелбугра, а именно они, зенитчицы с Лысой горы.

                На Киев!
    Зато когда сбили немца над Бахмачами, в их умении никто не сомневался и на сбитый самолёт не претендовал. Бахмачи – населённый пункт в шестидесяти километрах от Киева, куда лежал путь 14 батареи от Лисок в начале Киевской наступательной операции. В Бахмачах был огромный склад с оружием. Самолёты налетали часто, но и батарей вокруг Бахмачей стояло много.
   Как только переезжали на другое место, рыли землянки на десять человек и отдельно землянки для приборов, в которых мог поместиться грузовик-трёхтонка. Сколько земли было перелопачено!  Бань не было, стирали и мылись  в землянках. Еда – кулеш, перловка, чай.
     Дорогу от Бахмачей до Днепра девушки преодолевали  по осенней грязи, пешком, в сапогах на несколько размеров больше, потому что трудно было подобрать 35 – 36 размер.
    Подошли к Днепру к вечеру. Комбат издаёт приказ:
    –  Выйти из строя, кто умеет плавать! Разобраться по парам, стать рядом тем, кто плавать не умеет!
    Переправлялись на понтонах. Вот и правый берег. Попрыгали в воду по пояс, лишь бы быстрее на землю стать, бегом к берегу, а идти по воде тяжело, ног не поднимешь.
    Бой за Киев шёл с артиллерией, танками, самолётами, всё горело сутки.
    Вместе с зенитками на железнодорожных платформах въехали в Киев. Город окружал  Исторический вал, насыпанный киевлянами как оборонительное сооружение ещё во время монголо-татарского нашествия. На этом валу и установили зенитки, окопались. Теперь лискинские девчата охраняли мост через Днепр.
    Через неделю перевели в пригород Киева Куренёвку, на обрыв над Днепром. Опять надо было рыть землянки, окопы, траншеи, готовиться к обороне Киева. Землячку Веры Полину Маслову перевели в 19 батарею. А на 14 батарею прибыла новенькая – украинка Мария Знак. За время службы Вере приходилось общаться с представителями разных национальностей. Русские, украинцы, белорусы, марийцы, татары – все жили дружно, открыто, весело, ничего друг от друга не таили, всем делились, поддерживали друг друга, были как родные сёстры.
    Фашистские асы прорывались к Киеву и в 43-м, и в 44-м году, поэтому зенитчицы круглосуточно были начеку.
    Зима 43-44 года выдалась с метелями, оттепелями, морозами, землянку заметало так, что нельзя было открыть входную дверь. Однажды с вечера разыгрался страшный буран, ночью резко потеплело, в землянку хлынула вода, залила сапоги, поднялась до нар, намочила шинели, девушки плавали в воде, как лягушки. К утру ударил мороз. Утром именно Вере пришлось надевать мокрую шинель и непросохшие сапоги и становиться на пост. Она обморозила ноги.      
    Кроме охраны своей батареи зенитчицам приходилось охранять и другие военные объекты, на которые приведёт разводящий.
    Один раз ночью на посту Вера решила узнать, что же она охраняет. Возле забора была кирпичная тумба. Вера влезла на неё, заглянула за забор, увидела накрытые брезентом орудия. Вдруг кто-то потянул её за полу шинели. Ночь была тёмная, молодой месяц еле освещал землю. Вера оглянулась и замерла от ужаса: на неё смотрела огромная собака. Раз есть собака, то где-то рядом должен быть её хозяин. Собака заскулила, Вера присмотрелась и увидела, что это немецкая овчарка. Немцы, отступая, бросали своих собак. Овчарки были умные, они всё понимали и искали себе новых хозяев, люди кормили их, приучали к дому.
   –  Зря ты пришла, у меня ничего нет, –  сказала Вера.
   Собака посмотрела на неё, постояла ещё немного и ушла. Вскоре пришёл и разводящий.
    7 ноября командир отделения пришёл весёлый: «Ну, девчата, Америку есть будем!» Раздал к празднику американские мясные консервы. А на Новый год дали по сто грамм.
    Весной 45 года зенитчицы узнали, что их бригаду  собираются отправлять в Болгарию. Но судьбе было угодно развернуть военную дорогу Веры в обратную сторону: не на запад, а на восток.

                Небо над Байкалом
    9 мая наступил долгожданный День Победы. Киев заливался огнями салютов. Все были рады, что пришёл конец войне, плакали от счастья.  А девушки- зенитчицы плакали ещё и от обиды, что их не отпускают домой. Вышел приказ: ехать на войну с Японией. Попрощались с Петром Пухкало и Евгением Мякотных, их оставили дослуживать ещё год, так как они воевали два года, а служили в армии тогда три года.
   Несколько недель эшелон двигался на восток. До Дона ехали среди руин и пепелищ, все населённые пункты были разрушены. В Лисках надеялась повидаться с родными, но удалось только передать им записку. Волгу переезжали по красивому мосту возле Саратова. От Волги до Урала – голая степь, а за Уралом началась тайга. Тайга стояла стеной, лишь кое-где мелькнёт огонёк. Зато  рядом с дорогой часто встречались небольшие часовенки. Запомнились скалистые берега бурного Енисея.  Яркое воспоминание осталось от небольшой сибирской железнодорожной станции, на которой стояли танки и бравые парни – выпускники танкового училища – играли на гармошке, пели и плясали. На берегу Байкала перед туннелем стояла огромная  статуя Сталина. Выгрузились в шестидесяти  километрах за Байкалом. Жили в крестьянских немазаных домах. Радары расположились в тайге, Вера продолжала военную службу в той же должности – приборист, заполняла звуковую карту,  в её обязанности входило записывать все звуки, которые издают летящие самолёты, все зигзаги на специальную карту. Вместе с Верой несли воинскую службу в 408 отдельном зенитном полку Мария Овчинникова, Надя Одесса, Аня Гришка, Нина Татарка, Лида, Валя.
  3 сентября 1945 года командир дивизиона лейтенант Орлов объявил, что Япония подписала акт о капитуляции. Наконец-то война для Веры закончилась.
  Зенитчицы приехали в Иркутск, ждали демобилизации. Сначала их послали нагружать брёвна в вагоны, нагрузили полный состав. Затем повели в склад сечь капусту, набили бочки, запечатали.
   И вот эшелон с демобилизованными солдатами вышел из Иркутска. Старшей вагона была Мария Цыганка. Чем дальше состав продвигался на запад, тем меньше сослуживиц оставалось в вагоне: подъезжая к заветной станции, девушка прощалась, и подружки провожали её домой. В Лисках вышли два бойца – Рая Заборовская и Вера. Рая поехала в Воронеж, а Вера пошла на пароход. Отплыли от Лисок. Вера стояла на палубе и не могла отделаться от мысли, что сейчас налетят немецкие самолёты и начнут бомбить.
   Был конец октября. От пристани в сторону села Щучье шла в шинели, в берете, с вещмешком за плечами рядовая Вера Каплина.

                После войны
   Хотела продолжать образование, а медучилище как эвакуировали из Воронежа в Новосибирск, так оно в 1945 году  там и оставалось. Вера по дороге домой проезжала Новосибирск, и получилось, что она проехала свою профессию. Мать попросила: «Поживи дома». А тут ещё появился жених – Павел Андреевич Волошенко, фронтовик, до войны – первый шофёр в колхозе. Вера вышла замуж. 12 лет поработала в колхозе, 5 лет – библиотекарем в школе, потом Комбинат бытового обслуживания населения города Лиски открыл в Щучьем швейную мастерскую, и Вера Андреевна проработала швеёй до самой пенсии.
    Детей Бог не дал, и жила Вера Андреевна одна в домике, построенном сразу после войны, осевшем в землю так, что с трудом открывалась входная дверь. Почти ничего не видела и не слышала, но всегда считала, что надо честно служить Родине, уничтожать казнокрадов, а молодёжи объединяться и помогать старикам.   
    В начале марта 2014 года Вера Андреевна переехала в Лиски – город, который она защищала в 1943 году. Она умерла в возрасте 97 лет. За два месяца до смерти её имя внесли в Книгу почёта села Щучье.