ЧетырёхЛикость

Я привык уходить: и не раз, и не два, и не три;
возвращаться назад - метки слова на солнце проставить,
без хожденья по кругу оно, что свеча догорит,
и не брызнет лучом, в приоткрытый, для этого, ставень.

Я привык говорить, только значат ли что-то слова,
если тела внутри, бьётся то, что и больше и чище,
мир подобен окну, что глядит на небесный вигвам,
Миф оправдан мечтой, или тем, кто мечту эту ищет.

Остаётся одно - аксиоме границу чертить,
без неё никогда не суметь перейти за границу,
прошептать в никуда: пустота -  погоди,  погоди…
посмотри на меня, и мои преходящие лица.

Вот лицо на Восток, без сомненья, ему суждено
подглядеть за восходом, последнего солнца навстречу
уходящему дню, на закат я гляжу – мне черно,
вот на Запад лицо, что на нём, никому не отвечу.

Где на Север спешу - остаются над тундрой следы,
да седые метели, осыпавшись  небом, встречают,
говорят: "Это мы, хорошо, что есть мы и есть ты,
вместе проще и легче на пажити вечной печали".

Юг, блуждающий Юг, в лабиринтах помысленных чувств,
кто мне скажет о них, ведь они, что красоты Ехидны,
пить бы чашу до дна, допивать из Цирцеиных  уст,
но ты холоден Юг, ты забылся своей Антарктидой.

Вот четыре лица - абсолютны, безглазы. Едва
амальгама дрожит – вслед за ней ощущения тенью
покидают меня, впрочем, что означают слова
если солнце уходит под нужным углом обозренья.