Барин. Главы 1-6...

Глава 1.

До закрытия книжного магазина оставалось пять минут. Хозяйка магазина, миловидная брюнетка бальзаковского возраста, уже отпустила продавцов и нетерпеливо ожидала, пока уйдут последние посетители, стоявшие в очереди за автографом писателя.   
Аркадий Семенович быстро и размашисто подписывал первые страницы заранее раскрытых книг, с его портретом на обложке. Он торопился, зная, что в кабинете хозяйки магазина его ждет малый фуршет. Судя по томным взглядам, которые бросала на него хозяйка магазина, Аркадий Семенович не сомневался, что после фуршета будет сладенькое! Потом он вызовет такси и поедет к Ваньке. Друг обещал приготовить кролика по-венски и какой-то особенный салат. Аркадий Семенович даже зажмурился от удовольствия!
Последней в очереди была толстая некрасивая девушка в очках. Аркадий Семенович написал ей короткое посвящение в стихах, которое давно придумал для таких читательниц. От волнения, девушка расплакалась, и писателю пришлось ее утешать. Наконец, толстушка успокоилась и ушла. 
Хозяйка книжного магазина закрыла дверь и пригласила писателя в свой кабинет на фуршет. Выпили по бокалу шампанского, закусили тортом. Аркадий Семенович положил руку на колено брюнетки и погладил тонкий шелк дорогих черных чулок. Женщина прерывисто вздохнула и закрыла глаза. Аркадий Семенович поцеловал ее сладкие от торта губы, одновременно расстегивая блузку. Под ней оказался шикарный черный бюстгалтер, который едва сдерживал налитые груди. Писатель раздел брюнетку, положил ее на стол, лицом вниз. Расстегнул юбку, взялся большими пальцами за резинку черных кружевных трусиков, и медленно опустил их вниз, к коленям хозяйки кабинета.
Аркадию Семеновичу открылась крутая загорелая попа. Розовое колечко ануса призывно сжималось и разжималось в предвкушении предстоящего соития. Но анальный секс требует особого подхода, совершать его на столе - удел плебеев. Пальцы писателя прогулялись по анусу, спустились ниже, нашли вздыбленный бугорок клитора и принялись массировать его. Брюнетка дрожала и постанывала. Ее гнездышко истекало соками, от запаха которых у писателя кружилась голова.
«Пора метать копье, а то кончу в трусы, как мальчишка!», подумал Аркадий Семеновичю Снял брюки, спустил трусы, надел презерватив и принялся трахать брюнетку. Через пару минут, они одновременно пришли к финишу.   
Участники соития оделись, допили шампанское. Брюнетка предложила продолжить праздник у нее дома. Но Аркадий Семенович сослался на усталость и пообещал, что заглянет к ней на следующей неделе. Поцеловал даму в щечку и отбыл на такси к другу.

С Ванькой Козловым они приятельствовали с журфака универа. Еще на втором курсе, они начали вместе писать рассказы и очерки, которые отправляли в газеты и журналы. К моменту окончания университета, их писательский тандем окончательно оформился. Друзья стали писать исторические романы под псевдонимом «А.И.Купцов». Но совместное творчество закончилось, когда Ванька женился. Его жена оказалась склочной, завистливой и жадной бабой. Она потребовала, чтобы Иван перестал общаться с «этим бабником Аркашкой» и начал писать самостоятельно. Друзья перестали встречаться и много лет только перезванивались. Полгода назад, Ванькина жена умерла, и теперь им никто не мешает дружить, как раньше.
...Аркадий Семенович отложил вилку, подобрал хлебом с тарелки остатки соуса и с удовольствием съел.
-Эх, Ванька, не ту профессию ты выбрал! - сказал писатель, вытирая губы салфеткой. - Кролики по-венски тебе удаются лучше, чем «Зайцы в собственном соку»!
Это был намек на последнюю книгу Ивана Козлова, которая с треском провалилась в продаже. Друг грустно усмехнулся.
-Понимаешь, Аркаша, захотелось вдруг выбраться из преданий старины глубокой и написать что-нибудь эдакое...
-Ну и слепил бы чистый детектив! - воскликнул Аркадий Семенович. - Интрига в «Зайцах» есть и сюжет крепкий. А ты в иронию ударился! Иронический детектив - это бабская тематика, тут обосновались Дашка Гонцова и Маринка Петрова. Конкурентов они не любят, подтянули прикормленых журналюг и те порвали твоих «Зайцев», как Тузик грелку! Такую волну критики организовали, мама не горюй!
Аркадий  Семенович кивнул на пачку газет на журнальном столике.
-Кстати, у меня тоже есть замечания по твоему новому роману! – хитровато прищурился Иван.
-Хочешь отыграться за мою критику? – хмыкнул Аркадий Семенович.
-Нет, я и сам знаю, что пролетел с «Зайцами». А твой новый роман «Барин» меня приятно удивил, Аркаша! Ты такого там наворотил – волосы дыбом встают! Когда я читал, как жену и детей крепостного кузнеца отдают за карточные долги другому помещику, едва сдержал слезы!    
Иван налил себе коньяку, отпил глоток.
-Но меня удивило, что в твоем романе только одна сцена насилия! Ты ведь работал в архивах, знаешь как в елизаветинскую эпоху помещики издевались над крепостными! Женщин насиловали, мужчин забивали кнутами до смерти, травили собаками, заколачивали в бочки и скатывали с горы... Как ты мог пройти мимо такой темы?!
-Понимаешь, Ваня, были в рукописи эти сцены. Но когда я закончил книгу, то понял, что при таком обилии крови и садизма, роман понижается до уровня «хавки для пипла»...      
Аркадий Семенович не договорил. У него вдруг потемнело в глазах и закружилась голова.
Очнулся писатель от боли в руке, словно его укусил огромный комар. Он открыл глаза и увидел человека в белом халате, который склонился над ним со шприцем в руке.
-Что со мной? – слабым голосом спросил Аркадий Семенович.
-Сердечко у вас прихватило, уважаемый! - ответил врач. - Я укольчик сделал, сейчас выпишу рецепт. Полежите пару деньков, попринимаете таблеточки... 
Врач покосился на стол и неодобрительно покачал головой:
-А с коньячком завязывать надо!
Доктор собрал чемоданчик и вышел, сопровождаемый Козловым. На прощание, Иван подарил врачу книгу своего друга, в которую была вложена двадцатидолларовая купюра. 
-Как себя чувствуешь? - спросил Козлов, вернувшись в комнату, где лежал на диване Аркадий. - Голова кружится?
-Немного... А что со мной было?
-Обморок с вами случимшись, барин! - хохотнул Иван. - Однако, доктор прав, пить надо меньше. В магазине, небось, тоже наливали?
-Бутылку шампанского распил с хозяйкой. Потом трахнул ее и к тебе поехал!
-Ну, ты кобель, Аркаша! Тебе почти шестьдесят, а все не уймешься. Кстати, директриса-то ничего?
-Брюнетка на пятом десятке, но фигура супер. А попка просто розанчик! 
-Пятый десяток?! – притворно ахнул Козлов. -Ты уже на старушек перекинулся!
Аркадий Семенович грустно усмехнулся.
-А куда деваться, Ваня? Молодые девки нынче жадные, все бы им деньги, да тряпки. А я, увы, не олигарх. И не барин из моего романа, который брал любую крепостную девку и тащил в баню!
-Да уж... – протянул Козлов. – Эх, сесть бы сейчас в машину времени, да полететь в 17-й век!
Аркадий Семенович задремал, сказывалось действие лекарства. Козлов заботливо прикрыл друга пледом, выключил свет и вышел из комнаты.       

Глава 2.

Аркадий Семенович почувствовал укол в щиколотку. Он дернул ногой и открыл глаза. Над головой раскинулось огромное синее небо, в котором сияло солнце. Что-то снова укололо ногу, и еще, и еще. Аркадий Семенович вскочил, опустил голову и увидел, что он голый, а по телу ползают огромные рыжие муравьи!
Совсем рядом было озеро. Писатель бросился туда и с размаху прыгнул в воду. Через пару минут, боль от укусов стала стихать. Стоя по горло в воде, Аркадий Семенович ошалело крутил головой, пытаясь сообразить, где его одежда.
Вдали послышались голоса. Писатель вздрогнул и спрятался за прибрежный куст. К воде шли два мужика, оба бородатые, в лаптях, домотканных полотняных штанах с заплатками, и серых рубахах, подпоясанных тонкими ремешками. Позади семенила смазливая девка, лет двадцати. Она была в сарафане с вышитым на рукавах скупым  орнаментом, на голове повязан белый платок. Все трое выглядели так, как показывают крестьян в исторических фильмах. 
«Кино, что-ли, снимают?», подумал Аркадий Семенович. Мужики разоблачились догола и с уханьем кинулись в воду. Писатель с удивлением отметил, что трусов на мужчинах нет. И бороды они не сняли, значит, растительность на лицах настоящая.
Внимание писателя переключилось на девушку. Она сняла сарафан, под которым не оказалось ничего, даже трусиков. Покачивая стройными бедрами, девушка зашла в воду, окунулась и поплыла саженками, смешно отфыркиваясь. Доплыла до середины озерка, развернулась и крикнула мужикам:
-Васен, Митрий, давайтя к берегу!  А то скоро гости к барину нагрянут!
«Нет, это не артисты... Ничего не понимаю!», растерянно подумал Аркадий Семенович. Девушка вышла на берег и стала отжимать волосы, стоя спиной к воде. Мужики вылезли на берег, старший подкрался к девушке, обхватил ее руками и начал мять большие груди. Деваха ойкнула:
-Ты че, Митрий! Неровен час, увидит кто и донесет барину! Запорят же обоих на конюшне!
-Авось не увидят! – весело хохотнул мужик и потянул девушку к поваленному дереву. Девица, похоже, была не против. Она нагнулась, уперлась в руками в ствол и раздвинула ноги. Мужик вогнал ей в нужное место внушительных размеров член и стал трахать девушку, придерживая за волосы. Молодой парень наблюдал за соитием и правой рукой вздрачивал свой небольшой толстый член.
Не прошло и минуты, как Митрий заухал, словно филин ночью, обмяк и оторвался от девки. 
-Ох, и сладкая ты баба, Лизка! –сказал он, -Недаром тебя барин в баню берет!
Не меняя позы, деваха повернула к нему голову:
-Я-то сладкая, да ты кислый! Только разгорячилась, а ты уж и погас! Васен, давай уж, залазь, коль Митрий сгорел так скоро!
Молодой парень пристроился к Лизке. Но зрелище соития и дрочка так разогрели Васена, что он тоже быстро перегорел.      
-Эх, вы! – презрительно сказала Лизка. – Вам не с бабами, а с хрюшками ипстися!
Васен смущенно отвернулся и стал одеваться. Митрий тоже оделся и они ушли.
Девушка вошла в воду и стала подмываться. Неожиданно, ветка, за которую держался Аркадий Семенович, хрустнула и сломалась. Лизка обернулась и увидела в прибрежных кустах незнакомого голого мужчину. Она вскрикнула от ужаса, подхватила одежду и бросилась бежать. Аркадий Семенович выскочил на берег, догнал девку и повалил ее на траву. 
-Отвечай, шалава, эти мужики и ты... вы кто такие?! – крикнул писатель. Лизка задрожала от страха.   
-Ивана Тимофеевича Лескова крепостные... Я в горницах служу, Митрий кучер барский, а Васен лакей... Не губите барин, пожалейте! Иван Тимофеевич узнает - насмерть засечет!
-Крепостные?! – ахнул писатель. - Какой год сейчас?
-Чаво? - переспросила девка.
-Год какой ноне?! – рявкнул Аркадий Семенович.
-Одна тыща шешсот осемьдесят третий от рождества Христова, – ответила девка, недоуменно глядя на незнакомца.
Аркадий Семенович ошеломленно уставился на девку. Выходило, что он непонятным образом попал в семнадцатый век! Но с этим потом разберемся, подумал писатель. Сейчас главное – достать одежду! Хотя, одежда может и подождать...
Аркадий Семенович оглядел ладное тело Лизки и у него взыграло между ног. Девушка уставилась на вздыбленный член незнакомца и несмело улыбнулась. Писатель раздвинул ей ноги, лег сверху и вставил член в гнездо. Лизка обхватила его руками и стала подмахивать, да так, что писатель еле удерживался «в седле». Наконец, девушка замычала и кончила, сотрясаясь всем телом. Аркадий Семенович засмеялся и тоже кончил – бурно и обильно, как в молодости.
После соития, девушка стала одеваться.
-Расскажи про своего барина! – попросил Аркадий Семенович. - Как его величать?
-Иван Тимофеевич Лесков!
-Лет ему сколько?
-Так это... седьмой десяток пошел!
-Семья у него есть?
-Вдовствует барин! – сказала Лизка. - Жена померла пять лет назад, а детей Бог прибрал еще в младенчестве.
-Ты сказала, барин узнает - насмерть засечет!
Это за что?
-Так мы жа без спросу на озеро-то пошли!- ответила девушка. -Барин строг и на расправу крут - за малейшую оплошность на конюшню отправляет и лично кнутом охаживает. А за серьезную провинность и в бочку с крысами посадить может! Вы меня не выдавайте, барин, что мы с вами тута... Аркадий Семенович улыбнулся.
-Не боись, не выдам! Мужик, как его... Митрий, сказал, что барин тебя в баню берет. Он еще может это дело?
Аркадий Семенович стукнул ладонью по сжатому кулаку. Лизка недоуменно посмотрела на него. Аркадий Семенович улыбнулся и приподнял подол ее сарафана.
-Вот это самое! 
Лизка смутилась.
-А-а... не, уже не может! Когда Иван Тимофеевич был помоложе, ни одной девки не пропускал. Теперь у него уже не стоит, так он в бане игрища устраивает. Я ему причинное место вылизываю, а он меня шшупает!
-А он богатый?
Лизка махнула рукой.
-Куда там! У барина были три мельницы и большой лес! Но Иван Тимофеевич в карты любит играть и часто проигрывает!  Одну мельню уже продал, теперь лес продает!
Услышав это, писатель повеселел. В теперешних обстоятельствах ему потребуются деньги, вот и попробуем выиграть их в карты!
Аркадий Семенович с картами был «на ты». Еще студентом, он познакомился с карточным каталой, который обучил его шулерским приемам и они вместе стали ездить на поездах дальнего следования. Знакомые кассирши оставляли им два места в купе. Дорога дальняя, делать нечего, и худенький паренек в очках предлагал попутчикам перекинуться в картишки, чтобы скрасить время. Он выглядел типичным студентом и его никто всерьез не воспринимал. А когда студент выигрывал, попутчики считали, что пареньку просто повезло...
Писатель решил представиться русским купцом, который давно живет в Англии, а теперь приехал закупать лес. Это, кстати, объяснит его поведение и неправильную речь, ведь в 17-м веке люди разговарили совсем по другому...   
-Лизка, ты должна мне помочь, - сказал писатель. - Я потомственный дворянин, зовут Аркадий Семенович Козлов (имя-отчество писатель решил оставить свои, чтобы не путаться, а фамилию взял Ванькину, потому что своя на немецкую больше смахивала).
-Я живу в Англии, - продолжал писатель. - А ноне приехал закупать лес. По дороге у моей кареты сломалась ось. Пока чинили, налетели разбойники, слуг побили насмерть, меня по голове ударили, обчистили, как липку. Очнулся тут, голый...      
Девка слушала с раскрытым ртом.
-Лизавета, беги к барину, все ему обскажи, и попроси для меня одежду, чтобы стыд прикрыть!
Лизка помчалась к усадьбе. Писатель лег на траву и стал ждать...
Помещик Лесков принял живейшее участие в судьбе ограбленного англицкого купца. Иван Тимофеевич поместил Аркадия Семеновича в лучшую горницу, приставил Васена для услужения, приказал принести "англичанину" собственный парадный кафтан и все прочее, необходимое человеку дворянского звания.
Аркадий Семенович вымылся, оделся с помощью лакея, надушился и вышел в гостиную. Там находились гости, которых хозяин представил, как своих соседей-помещиков. Подали ужин, за которым Аркадий Семенович рассказал свою историю. Иван Тимофеевич предложил поиграть в карты. Аркадий Семенович сказал, что охотно бы принял участие в игре, но деньги разбойники отняли. Хозяин любезно предложил англицкому купцу сто целковых в долг.
Спустя два часа, гости проиграли "англичанину" всю наличность и откланялись. Аркадий Семенович вернул хозяину долг и они продолжили играть вдвоем. К полуночи, помещик проиграл "англичанину" Лизку, двух гончих и мельницу. Иван Тимофеевич горячился, пил наливку и проигрывал, проигрывал... К утру, Лесков проиграл имение и подписал закладную. После этого, Ивану Тимофеевичу стало плохо. Его отнесли в спальню, и к утру помещик скончался от апоплексического удара.
Аркадий Семенович, в одночасье, стал хозяином имения, двух мельниц, большого леса, и повелителем пяти с лишком сотен крестьянских душ.               
               
Глава 3.

Похороны Ивана Тимофеевича Лескова прошли скромно, в присутствии соседей-помещиков, священника, да земского ярыжки, который представлял власть и полицию в одном лице. После поминок, соседи уехали. Батюшке поставили в коляску большую корзину с битой птицей, свежими яйцами и медком и проводили с Богом. Земской ярыжка выписал бумагу о смерти Лескова и удостоверил закладную на имение, за что получил толстый кошель, в котором позвякивали золотые монеты, и отбыл восвояси.
Аркадий Семенович приказал Лизке собрать дворню на лужайке перед усадьбой.            
-При старом барине было вам  нелегко! – начал «тронную» речь новый помещик, глядя на дворовых. - Крут был на расправу покойничек, и розгами потчевал, и в бочки с крысами саживал, и огнем жег...
Аркадий Семенович ткнул пальцем в здоровенного мужика с огромной бородой.
-Вот ты скажи, доставалось тебе от барина?
-Конешно, всяко бывало...- смущенно произнес мужик. –На Рождество, я дрова в горницу таскал, ну и на барскую наливочку позарился. Так барин меня на конюшню отправил. До сих пор зад чешется!
Мужики хохотнули в бороды.
-У меня тоже не забалуете!  - Голос нового барина окреп, он оглядел притихшую дворню. - В бочки сажать не буду, но за провинности спрошу строго!
Аркадий Семенович подозвал Лизку.
-Ты грамотная?
-Барыня покойная учила азбуке. И цифирь разбираю.
-Как тебя по батюшке? - спросил писатель.   
-Петровна я... –удивленно ответила Лизка.
-Отныне, ты будешь домоправительницей. Всем величать ее с отчеством - Елизавета Петровна!   
Лизка застыла столбом, разинув рот от неожиданно свалившегося счастья. Барин повернулся к конюху. 
-Ты, Митрий, будешь главным над конюшней. Ну, а ты, Васен, станешь моим лакеем.
Митрий, Васен и Лизка повалились на колени, стали ловить руки барина, чтобы поцеловать. Аркадий Семенович прикрикнул на них:
-Не люблю я этих нежностей! Служите хорошо, не воруйте, и я буду доволен.
-Барин-батюшка, век не забудем твоей милости! – проговорил с надрывом в голосе Митрий.
-А теперь, слушайте! Завтра плотники начнут строить у реки мыльню. Те, кто в доме работают, перед тем, как в усадьбу утром зайти, будут мыться в мыльне. Рты мятой полоскать, бороды и головы расчесывать гребнями. Вшей бить, пока не выведите совсем. Кто будет в мытье отлынивать, тому по десять плетей! Всем понятно?
Челядь испуганно закивала головами. 

Прошел месяц. Аркадий Семенович многое поменял в доме. Все углы вымели, паутину сняли, тараканов вытравили, полы дубовые отдраили и натерли воском. Старую мебель и ковры, в которых гнездились полчища свирепых клопов, вытащили на задворки и сожгли. Стены побелили, из города привезли новую мебель и ковры.
По ночам, Аркадия Семеновича обслуживала Лизка. Дело свое она знала, так что барин был доволен.
Сегодня, Аркадий Семенович приказал Лизке найти в деревне десяток молодых девок, которые еще не имели женихов. Когда девки собрались во дворе, Лизка объявила им, что барин желает выбрать прислугу. Те, кому выпадет такая милость, будут жить, как в раю, а родне избранниц барин пожалует по корове. 
Аркадий Семенович подошел к девкам, внимательно осмотрел их. Отобрал троих, остальных отпустил по домам. Избранницы стояли потупясь, не смея поднять глаза. Две девчонки лет по 17, третья на годок помладше, грудки под сарафанчиком колобашками топорщатся...   
Аркадий Семенович повернулся к Лизке:
-Отведи их в баню, дай мыло французское, которое я из города привез, пусть вымоются хорошенько. Вши вычесать, если есть. Наряди во все новое, конфет с пряниками дай. Вечером приведешь  в спальню!   
Аркадий Семенович позвал Васена и вместе с ним отправился на конюшню. Новый барин завел такой порядок – ежедневно, поутру, он лично наказывал провинившихся.
В конюшне понурясь, стояли «штрафники» - худой истопник с испитым лицом, и толстая баба-кухарка. Увидев барина, повалились на колени. Митрий стал докладывать их вины:
-Истопник кочергой шурудил в печи, да полена горящие просыпались на пол. Огонь залили, но пол возле печи подгорел и дыму было много! Кухаркина вина не в меру тяжелей, она варила узвар из груш, да вместо сахару сыпанула соли!
-Скажи кузнецу, пусть листов железных нарежет, да на полу перед печами прибьет! – приказал Аркадий Семенович. -А этих на станок!
Митрий подвел дрожащего от страха истопника к специально устроенному станку, на котором пороли провинившихся. Привязал ремнями к станку и сдернул с мужика портки.
Барин взял плеть и подошел к станку.  Каждый раз, перед экзекуцией, Аркадий Семенович испытывал возбуждение. Руки подрагивали, сердце начинало учащенно биться, в штанах загорался огонь. Он примерился, и хлестанул истопника по худой заднице. Тот дернулся и всхлипнул. Барин отмерил истопнику еще пяток ударов и сделал знак Митрию снять наказанного со станка. Истопник дрожащими руками натянул портки, поклонился барину и торопливо засеменил к выходу из конюшни, радуясь, что легко отделался.
Митрий подвел к станку кухарку, привязал ее  и задрал бабе сарафан. Задница кухарки напоминала распухшую квашню. Васен подошел ближе и уставился на огромную задницу. Шумно втянул ноздрями воздух и облизнул губы...
-Что, Васен, нравится жопа? - спросил барин. Лакей кивнул, не отрывая взгляда от ляжек кухарки. Аркадий Семенович похлопал бабу плетью по ляжке. Кухарка пискнула, словно мышь под сапогом. 
-А ну-ка, вставь ей по самые уши! – хохотнул барин. Васен полез в штаны и вытащил толстый хер. Поплевал на ладонь, намазал член слюной, раздвинул кухарке ляжки и стал вставлять ей хер в очко. У бабы глаза полезли на лоб, она взвыла во весь голос. Это еще больше раззадорило Васена. Он крякнул, поднатужился и всадил член до упора.
Митрий стоял неподалеку и скалился. Аркадий Семенович покрылся потом и внутренне дрожал, глядя, как Васен с размаха загоняет кухарке «по самые помидоры». Наконец, лакей последний раз всадил бабе, сжал руками ее огромную задницу и засопел. Оторвался от кухарки, вытащил измазанный дерьмом хер, и поплелся в угол, где стояла бочка с водой.
Аркадий Семенович хотел сейчас только одного – засадить кому-нибудь и облегчиться. Заметив в дверях конюшни женский силуэт, он показал рукой Митрию:
-Приведи ее!
Митрий выскочил из конюшни. Мимо по тропинке мелко семенила высокая грудастая девка в цветастом сарафане. На ее плечах покачивалось коромысло с двумя полными ведрами. Митрий подскочил к ней, сбросил коромысло и потащил девку в конюшню.
Увидев станок, на котором лежала привязанная кухарка, девка обмерла. Аркадий Семенович швырнул ее на солому, задрал сарафан, скинул штаны и засадил девке звеневший от возбуждения член. Писатель кончил почти сразу, обмяк и затих, отдыхая. Девка под ним дышала тяжело и часто...   
Аркадий Семенович встал, подтянул штаны, и пересел в кресло. Растрепанная девка лежала на соломе, не решаясь встать. На ее красивом личике полыхал стыдливый румянец.
-Как зовут? – спросил барин.
-Ма... Маланья... – прошептала девка, косясь на страшный станок.
-Ты, вот что, Малаша... Пойди в усадьбу, найди Лизавету Петровну, управительницу. Скажи, я тебя беру в горницах работать. 
Девка вскочила и кинулась целовать барину руку.
-Довольно, довольно, ступай! – буркнул Аркадий Семенович. Малаша выбежала из конюшни и помчалась к усадьбе.
-Давай, Митрий, приступай! - сказал писатель устало.  Конюх взял плеть и подошел к станку. Похлопал широкой ладонью по огромной заднице кухарки, баба ойкнула. Митрий поплевал на витую кожаную рукоять плети, раздвинул толстые ляжки кухарки и стал медленно вставлять рукоять в анальное отверстие. Баба взвыла и задергалась на станке.
-Хватит изгаляться, Митрий! - сказал барин, улыбаясь. -Дай ей пару плетей и пойдем, дел много.
Конюх вытащил плеть. Баба громко пукнула. Митрий выругался и хлестнул кухарку наотмашь. На жирных ляжках вспух кровавый рубец. Он хлестнул бабу еще пару раз, вымыл плеть и руки, и поспешил вслед за барином и Васеном.

Аркадий Семенович и лакей вернулись в усадьбу вечером. У прежнего хозяина было много причуд, в частности, барина всегда встречали ударом в колокол, подвешенный у входа в усадьбу. Аркадий Семенович это отменять не стал. Завидев барина, вестовой слуга ударил в колокол. Из дома выскочила Лизка и поклонилась.
-Как мои избранницы? Отмыли их?
Домоправительница улыбнулась:
-В семи водах мыли, семью холстами сушили! Чисто золото блестят, Аркадий Семенович!
-Лизавета, девка приходила, как ее... Малашка? - спросил барин.
-Пришла, пришла, Аркадий Семенович! Малаша девка с понятием, быстро всему учится. Прикажете и ее в баньку привесть?
-Нет, я Малашку уже попробовал. Ну, пошли, будем молодых кобылок объезжать!   
Девчонки сидели в предбанике на диванчике, прижавшись друг к дружке. При виде барина, испуганно вскочили, поклонились в ноги.
-Чего дрожите? Небось, не съем вас! – весело сказал Аркадий Семенович и погладил младшенькую по головке:
-Как звать?
-Ан-нютка...
-А вас как, красавицы?
-Дуня... –ответила беленькая.
-Даша... –тихо сказала рыженькая.
-Ну, вот и познакомились. А теперь, разденьте меня!
Девочки несмело подошли, присели на корточки, стали стаскивать с барина сапоги. Дальше наступил черед штанов. Девочки замешкались, не зная, как приступиться. Аркадий Семенович усмехнулся, показал, где и как расстегнуть. Наконец, штаны и рубаха были сняты. Аркадий Семенович остался в трусах из тонкого батиста. Трусов он приказал пошить два десятка. Для семнадцатого века это была невидаль!
Девчонки стояли пунцовые, не смея поднять глаза. И только младшенькая удивленно помаргивала глазенками-вишенками, уставясь на невиданные подштаники.
Лизка фыркнула:
-Ну, чего застыли столбами?! Быстро раздеваться, будете барина мылить! 
И подавая пример, сама стала стягивать сарафан.
Аркадий Семенович подошел к младшенькой, помог ей раздеться. Когда руки барина касались тела девочки, она вздрагивала и прикусывала губки. Наконец, девочки разделись догола. Лизка раздала им по куску душистого французского мыла и девочки начали намыливать барина. Они старались не касаться интимных мест, но Аркажий Семенович и без этого возбудился не на шутку. Вначале, писатель думал, что поиграет с девочками в бане, но теперь решил перебраться в спальню.
Спальня была хороша! Аркадий Семенович полностью ее перестроил. Плотники сделали большую кровать из мореного дуба. На кровать положили войлочные одеяла, поверх  каждый день стелили свежие простыни. Это был настоящий сексодром! 
Лизка сбросила сарафан и стянула с девчонок полотенца, в которые они были закутаны. Гголые девочки юркнули под одеяло и укрылись до самых глаз. Когда Аркадий Семенович скинул халат они смущенно прикрыли ладошками глаза. Барин весело хлопнул Лизку по крутой заднице:
-А ну, кобылка, покажем девочкам, как надо в седле держаться!
Лизка прикрикнула на девчонок:
-Всем смотреть! Потом барин вас объезжать будет!
Домоуправительница оперлась на спинку кровати и грациозно изогнулась, выпятив крутую задницу. Аркадий Семенович вставил член в сразу помокревшее Лизкино гнездо и начал разгоняться. Девка давно приноровилась к барину и тут же поймала ритм. За это писатель и любил Лизку. Он ожесточённо трахал ее, чувствуя, как подкатывает сладкая волна. Лизка двигала своим задом в такт движениям тела барина, и сладостно стонала...
Девчонки сызмальства не раз слышали, как по ночам на полатях кряхтит батька и стонет мамка. Но такое откровенное сношение мужчины и женщины, девочки видели впервые. Их смущало открытое бесстыдство, смущали голые тела барина и Лизки.
Наконец, Аркадий Семенович оторвался от Лизки и лег в постель к девочкам. Запустил руку под шейку Даши, поцеловал сисечку, одновременно поглаживая девочку между ног. Даша вздрогнула, ее рука метнулась к руке барина, и ноготки несильно вонзились в пальцы Аркадия Семеновича. 
-Ну, ну, милая, успокойся, я тебя не обижу! - ласково прошептал барин. Его пальцы легли на холмик лобка, покрытый нежным пушком, и нашли крошечный бугорок. Барин начал поглаживать его, слегка  надавливая.
-Ой-ой-ой... Мамочка... - шептала Даша. Пальцы писателя ускорили темп. Даша вскрикнула и тело девочки выгнулось в первом в ее жизни оргазме.
Аркадий Семенович вытащил палец из мокрого влагалища, размазал влагу по маленьким розовым грудкам девочки и стал лизать ее сосочки.
Лизавета подала вино и пряники. Аркадий Семенович отламывал от пряника маленькие кусочки, брал их в губы и подносил к губам девочки. Даша брала губками пряник, за что получала поцелуй.
Аркадий Семенович поглаживал грудки Даши, нашептывая ласковые слова. Сосочки напряглись и вытарчивали маленькими столбиками. Аркадий Семенович приник губами к правому соску, потом к левому, одновременно поглаживая девочку между ног. Девочку била крупная дрожь, она то крепко сдвигала ноги, зажимая руку Аркадия Семеновича, то отпускала ее, и тогда пальцы барина проникали в сокровенное местечко.
Наконец, Аркадий Семенович решил, что девочка готова. Он привстал над ней, и руками раздвинул ноги, преодолевая легкое сопротивление. Приладил «копье», и стал медленно вводить его. Дашутка дрожала всем телом. Наконец, «копье» уперлось в ожидаемую преграду.
-Потерпи, милая, дальше легче пойдет! – мягко сказал Аркадий Семенович, и одним ударом прорвал девственную плеву...
               
Глава 4.

Прошло полгода. По понятным причинам, Аркадий Семенович сторонился общества. Сам он приглашения никому не посылал, а если его приглашали соседи, отказывался, ссылаясь на плохое самочувствие.
Но с одним соседом, Аркадий Семенович подружился. Отставной майор "гусарского строя", великан-усач Петр Войков чем-то напоминал мушкетера Портоса. Аркадий Семенович и Войков вместе ходили на охоту, а по пятницам устраивали "греческие забавы"  - разыгрывали спектакли на темы греческих мифов. Писатель и гусар играли главные роли, а второстепенные исполняла прислуга.      
Сегодня как раз была пятница и в доме полным ходом шла подготовка к очередному спектаклю, который назывался "Похищение фавнами богини Дианы и ее служанок". В "парадной" зале выстроили декорацию  - поляну, на которой должна была загорать обнаженная богиня Диана и ее служанки. Охотник Актеон увидит прекрасную богиню, и они полюбят друг друга. Зевс разгневается на любовников и пошлет фавнов, которые похитят Диану и ее служанок, а охотника растерзают его же собственные псы.
Все роли были расписаны, актеры назначены. Репетиции не проводились, импровизировали по ходу пьесы. Костюмы тоже были сведены до минимума, и только отдельные элементы одежды говорили о том, кто есть кто.
Оркестр из доморощенных музыкантов-гусляров заиграл заунывную мелодию. Из-за деревьев показался охотник Актеон, которого играл Аркадий Семенович. Он был одет в набедренную повязку, на ногах сапоги из мягкой кожи. В руках охотник держал лук и оглядывался в поисках зверя. Из чащи выскочила грациозная лань, которую изображала Анютка, одетая в оленью шкуру. "Лань" начала бегать вокруг поляны, где расположились обнаженная Диана (Лизка), и ее служанки, которых играли Малашка, Дуняша и Даша. Богиня и ее служанки ели фрукты, пили вино и весело смеялись, ничего не замечая.
Охотник стал подкрадываться к лани. Наконец, охотник прицелился и выстрелил. Лань вскрикнула и упала. Актеон снял с лани шкуру. Обнажились маленькие грудки с торчащими красными сосочками. Охотник наклонился и стал жадно целовать сосочки. «Лань» лежала с закрытыми глазами, вздрагивая каждый раз, когда язык охотника прикасался к ее груди. 
Из "леса" послышалось недовольное повизгивание собаки. Актеон вспомнил, что по сценарию, ему следует позвать пса. Он неохотно оторвался от сладких сосочков и свистнул. Из «лесу» с шумом выскочил огромный усатый пес - гусар. Он подбежал к «лани» и стал вылизывать промежность девочки толстым красным языком. "Лань" застонала, ее тело выгнулось... Девочка с криком кончила и распласталась на ковре-"поляне". 
Диана "заметила" охотника. Богиня в ужасе вскочила на ноги и побежала. Вслед за ней, помчались служанки. Охотник догнал богиню и овладел ею. Пес тоже не терял времени. Он догнал одну из служанок, и повалил ее на "траву". Вылизал Малашку между ног, затем перевернул и положил на пенек. Достал огромный член и овладел служанкой сзади. Девка орала и корчилась под тяжелым "псом", но тот крепко держал ее сильными лапами. Наконец, "пес" зарычал и обмяк. Гусар выпустил девушку, та отползла в сторону и замерла.
Охотник сделал свое дело и теперь лежал на спине, а Лизка-богиня стояла на коленях и вылизывала опавшее «копье» и "колчаны".  "Пес" подкрался к Лизке, опрокинул ее на спину и стал покусывать большие, чуть отвисшие, груди. "Богиня" постанывала, что еще больше раззадоривало "пса".
Из «лесу» выскочили одетые в козлиные шкуры фавны - Митрий и Васен. Они схватили двух оставшихся служанок и потащили в лес. По сценарию, Актеон должен был отбить девушек у фавнов, и овладеть ими. Но Аркадий Семенович задремал...
Писателю снилось, что над ним склонился доктор и делает ему укол, укоризненно качая головой и приговаривая: «В ваши годы, господин хороший, пора мемуары писать, а не девок по коврам валять!».
Видя что барин спит, Митрий и Васен сняли козлиные костюмы и пошли в людскую, где им дали по кружке сбитня и по тарелке каши с мясом.
               
Глава 5.
    
Аркадий Семенович проснулся в прекрасном настроении. Потянулся, встал и позвонил в колокольчик. Васен вошел в спальню, неся в руках большое полотенце. Они прошли в соседнюю команту, в котором стояла большая ванна, наполненная теплой водой. Васен снял с барина ночную рубаху и Аркадий Семенович сел в ванну. Васен тоже разделся, встал в ванне на колени и начал обтирать тело барина. От прикосновений рук лакея, у Аркадий Семенович стал подергиваться член. Васен заметил это и улыбнулся.
-Может, Лизку позвать, Аркадий Семенович? - спросил лакей. – Аль Малашку?
-Лизку-у? – протянул барин, улыбаясь, и шутливо хлопнул Васена по заднице.
– А зачем мне Лизка?!
Лакей растерянно заморгал. А у писателя вдруг не на шутку разыгралось воображение. Он никогда еще не имел секс с мужчиной, хотя иногда и подумывал о том, чтобы попробовать. И вот теперь его мечта сбывалась. Лакей не посмеет ему отказать!
Аркадий Семенович прошелся пальчиками по груди Васена, стал поглаживать сосочки. Лакей хихикнул и поежился.
-Лоскотно... прошептал он.
Аркадий Семенович взял правую руку лакея и положил на свой восставший член. Парень вздрогнул и хотел отдернуть руку, но барин настойчиво вернул его ладошку на место.
-Ты поиграй с ним, поиграй. Погладь его, язычком полизай... Будешь хорошо играть, получишь награду. А станешь противиться, сведу на конюшню, на станок!
Лакей в ужасе зажмурился. Он-то прекрасно знал о страшном станке, и попасть на него не хотел. Васен открыл глаза и увидел что барин улыбается. Лакей облегченно вздохнул и склонился к барскому копью. Неумело провел язычком по красной головке, облизал ее по кругу...
-Молодец! Теперь соси... - горячо зашептал барин. Парень сомкнул губы вокруг твёрдого горячего члена.
-Хорошо,  хорошо... – подбадривал писатель лакея. Васен неумело обсасывал член. Барин поглаживал ладонью его булочки, то и дело касаясь пальцем туго стиснутого ануса.
-Так, Васен! Так, хорошо... О-о!
Барский член задергался, из головки стала выходить белесая струйка.
-Вылизывай, вылизывай! - прохрипел барин. Васен принялся усердно слизывать белесую жидкость, пряную и солоноватую на вкус. Наконец, жидкость иссякла. «Копье» сдулось, превратившись в сморщенный отросток. Барин ласково погладил лакея по пухлой попке.
-Молодец, Васен! Будет тебе награда...
С этого дня, «кроватную службу» в барской опочивальне несла не только Лизка, но и Васен. Лакей прекрасно освоил минет. Губы у него были пухлые и мягкие, сосал он именно в таком темпе, какой нравился Аркадию Семеновичу. Когда наступала кульминация, Васен высасывал все до капельки.
Сегодня, в спальне «дежурил» Васен. Он раздел барина, и теперь, причмокивая, сосал его член, а писатель поглаживал пухлую попу лакея. Наконец, барин вынул член изо рта лакея и показал ему на кровать. Васен встал на колени и раздвинул руками свои «булочки». Аркадий Семенович взял баночку с маслом, смазал дырочку ануса лакея, приставил к дырочке член и стал медленно продвигать его внутрь. Васен игриво сжал анус. Барин усмехнулся:
-Не сжимай жопу, а то на станок отправлю!
Аркадий Семенович стиснул бедра Васена, продвинул член глубже и тихо застонал. Ему было невыносимо сладко от того, что его член находился в попе молодого парня...
Дверь спальни была неплотно прикрыта и Лизка подсматривала. Митрий незаметно подкрался к ней, обхватил девку за талию и прижался к ее спине.
-За барином подглядывать? - страшным шепотом произнес он. - А вот я тебя на станок!
Лизка фыркнула.
-Напужал селезень утку! - зашептала она. - Ты лучше глянь, че барин с Васеном вытворяет! Страсти-то какие!
Митрий прильнул к двери. Наблюдая за тем, что происходило в спальне, он то и дело отпихивал Лизку, которая тоже пыталась посмотреть на "страсти". Во время очередной попытки, рука Лизки наткнулась на промежность Митрия и девушка ощутила вставший член. Она тут же ухватила его рукой и зашептала:
-Митрий, я вся извелась, мочи нет. Пошли в кладовую!
Митрий оторвался от захватывающего зрелища и прошептал:
-Ты че, дура?! А как барин выйдет, да нас застанет?
-Ага, выйдет он, как же!  - фыркнула Лизка. - У него сладкое повидло разлилось, он с Васеном до-олго играть будет!
Лизка потянула Митрия за руку. Тот хмыкнул и пошел за домоправительницей...

Глава 6.

Стоял теплый сентябрский день. Аркадий Семенович нежился в кресле, стоявшем на заднем дворе усадьбы, в тени большого вяза. Рядом стоял столик, на нем графин, из которого барин то и дело наливал в бокал наливочку и потягивал через соломинку.
Послышался топот множества ног. Васен привел во двор два десятка деревенских парней и приказал им построиться в шеренгу.
-Раздевайтесь!  - скомандовал лакей. Парни стащили рубахи и портки. Барин стал по одному подзывать к себе парней, щупал мускулы, приказывал открыть рот, повернуться, присесть... Наконец, барин скомандовал парням одеваться.
-Вот что, молодцы! - сказал Аркадий Семенович. - Я вас беру в гайдуки. Попросту говоря, сторожами. Будете охранять усадьбу. Мой друг, отставной гусар, научит вас стрелять из ружей, саблями рубиться. Как освоите военное ремесло, разобью вас на тройки. Одна тройка дозором обходит подворье, проверяет забор, двери и окна в доме, вторая тройка спит, третья бодрствует. Потом меняетесь. Ежели кто в дозоре злодея увидит, тут же хватать, а нельзя схватить, так рубить, али стрелять из ружья! Жить будете в сторожевом доме, который завтра сами и начнете строить вон там, у леса. Все понятно?
Парни закивали головами...
Аркадий Семенович решил завести гайдуков после недавнего происшествия. Третьего дня, ночью, в усадьбу забрался вор и украл шкатулку с драгоценностями. Он уже выбрался из дома, но тут его увидела Малашка, выходившая по нужде. Девка заорала "Держи татя!». Вор отбросил шкатулку и припустил к лесу так, что только пятки сверкали. 
Аркадий Семенович встревожился этим происшествием не на шутку. Он съездил в город и заказал железный ящик-сейф, а также приказал построить вокруг усадьбы высокий частокол с заостренными кольями и решил набрать сторожей.
Прошел месяц. Отставной гусар каждый день гонял гайдуков до седьмого пота, и научил-таки недурственно стрелять и саблями рубиться. Старшим у гайдуков стал Илья, огромный детина, весом почти 8 пудов. В его лапищах, сабля смотрелась детской игрушкой, и барин приказал изготовить для него дубинку, которой этот «Илья-Муромец» лихо управлялся.
Аркадий Семенович возвращался с дальней мельницы. Его сопровождали двое гайдуков - кудрявый красавчик Федька и Илья. Проходя по деревне, барин любовался строящимися избами. Он дал мужикам лесу бесплатно и теперь крестьяне молились на барина.
Богатырь Илья шагал впереди, помахивал огромной дубиной и шутливо порыкивал на босоногих малышей, которые испуганно прыскали во все стороны. Глядя на малышню, Аркадий Семеенович подумал, что неплохо было бы завести что-то вроде детского сада, чтобы детишки не болтались по улицам.
«А что, хорошая мысль! Всех детей разобью на возрастные группы – малыши от года до пяти, будут ходить в садик, а которым от шести до девяти - в школу. Дети постарше с родителями работают, помогают им в поле. Эта традиция давно сложилась, я ее ломать пока не буду. Для садика возьму бездетных баб, а учителей наберу в городе... И будет у меня  первая в России крестьянская школа!

Продолжение следует...