Ожидание

        Мотя опять потянулась в кровати, зевнула - так сладко было спать, укрывшись тёплым байковым одеялом. Она посмотрела на лежащую рядом, на соседней кровати, младшую сестрёнку Олесю: солнечный зайчик бегал по её милому веснушчатому лицу и золотил её и без того рыжие ресницы. " Как хорошо!" - подумала Мотя, почувствовав аромат свежего чая и услышав мамины шаги, доносившиеся с кухни." Всё просто замечательно: солнечное весеннее утро, шум прибоя за окном, радостное пение птиц...Вот только папа должен сегодня уходить в море.Жаль!" - Мотя натянула на правую ногу чулок, ещё раз потянулась, позавидовав олеськиной беспечности...
        Через пять минут она уже была одета.Она специально встала пораньше, чтобы помочь отцу собраться и проводить его до дверей. Мотя делала так всегда, даже когда была совсем маленькой. Ей нравилось, когда отец - этот большой, нет, огромный мужчина (он был  высок ростом), брал её на руки и целовал в щёку, говоря на прощание ласковые и нежные слова. Вот и сейчас, войдя в кухню и увидев хлопочущую по хозяйству мать и сидящего за столом отца, девочка, пожелав всем доброго утра, спросила:" Пап, а когда вернёшься?". "Да к вечеру, наверное, будем",- ответил густым басом отец. Попив сладкого, пахнущего яблоневым цветом, душистого чая, Мотя начала собирать для папы незатейливый обед - горячие пирожки с капустой и с повидлом, которые только что были приготовлены мамой, и куски жареной рыбы. Всё это, включая ржаной хлеб, она положила в постоянную спутницу отцовских отъездов в море - корзинку и укрыла обед полотенцем: так лучше сохранится.
        Отец ушёл, как всегда напоследок поцеловав Мотю и ещё дремлющую Олеську в щёки. " Папа, мы будем ждать тебя на берегу",- сказала ему Мотя на прощание.  "Хорошо, только потеплее оденьтесь. К вечеру становится прохладнее",- уходя, заметил отец.
        Вскоре проснулась Олеська. Её босые ноги прошлёпали сначала в ванну, а потом на кухню - и вот  уже её заливистый смех раздавался во всех уголках дома. То она учила собачку Лайку, как вести себя за столом, то дразнила на улице ворчливого петуха, то приставала к маме с разными вопросами, типа: почему соседская курица пёстрая, а цыплята у неё желтые,  или почему одни звёзды большие, а другие маленькие, а ещё  есть ли у облаков крылышки и где они расположены... Мотя вместе  мамой еле успевали реагировать на всё то, что проделывала эта маленькая проказница.
        Неожиданно по радио передали, что надвигается шторм. Мама побежала к соседке: она всегда так делала, когда сильно волновалась за отца,попросив Мотю присмотреть за Олеськой, пока она не узнает у соседки что да как.Муж соседки был папиным коллегой, словом, - женщины обменивались новостями и помогали друг другу  и словом, и делом.
        Мотя загнала Олеську домой. Пока мама была у тёти Веры, Мотя и Олеська достали краски и альбомы и начали рисовать. Мотя любила рисовать природу и свой дом, бревенчатый, немного старый, но очень родной и милый сердцу.Изгородь дома была покрыта диким виноградником, и в лето он обвивал колья забора плотно- плотно. Мотя плохо могла рисовать людей и очень сетовала, что не может изобразить их дружную семью. Но для того чтобы показать обитателей дома, она рисовала посредине главной стены огромное распахнутое окно и в нём четыре лица - мамы, папы, её и маленькое олеськино личико - все улыбающиеся. Ведь в их доме не было места ни злости, ни гневу, ни обидам, ни сквернословию. Потому что он был построен для добрых людей и добрыми людьми. А такие способны только уважать и любить.
         Олеська тоже любила рисовать природу, но пока у неё это получалось не совсем умело. Но зато каждую деталь своего художественного полотна она подробно комментировала, так что ценителям её таланта становилось понятно, что нарисовал начинающий художник.
        Мама вернулась от соседки и сказала, что девочкам нужно прибраться в своей комнате и пора пообедать. После обеда Мотя  взяла книгу с любимыми олеськиными сказками: Олеське требовался дневной сон, и чтобы она быстрее заснула, мама или Мотя читали ей что-нибудь интересное.От своего речитатива Мотя начала закрывать глаза,и она решила, что и ей не мешает чуть-чуть поспать.
        Часов в пять девочки пробудились от звонкого крика соседского петуха, который, видимо, чем-то был сильно встревожен.Мама приготовила им на столе полдник, а сама чем-то была занята в огороде. Ветер чуть стих и не так уже бил по окнам ветками деревьев. После полдника Олеська выпросила у мамы часок на погулять в огороде. " Мне нужно подышать воздухом, а то мои легкие совсем разучатся работать", - сказала она маме, думая, что именно это может заставить маму дать согласие...   
        Мотя, надев на себя тёплые гамаши и завязав коричнево-оранжевую мамину косынку, пошла во двор звать неугомонную Олеську домой. Надо было собираться. День клонился к вечеру, и папа должен был скоро вернуться. " Вот только бы с ним ничего не случилось!" - думала Мотя,  одевая Олеську в тёплую курточку и тёплые колготки. " Нет, всё будет хорошо! Был шторм - и нет шторма! всё когда-нибудь проходит, -Мотя ещё раз критически посмотрела на сестрёнку.-Можно идти."
        Через несколько минут она с Олеськой уже сидели на берегу на корме лодки и, пытаясь увидеть причаливающий катер с папой на борту, пристально смотрели в даль моря, ещё вздымающего свои пенистые волны, но уже смирившегося с тем, что вечером всем надо отдыхать, спать, и им тоже.
        Прошёл час долгого , томительного ожидания, прежде чем девочки увидели маленькую приближающуюся точку. Она всё росла, и росла - и вот уже их волнующему взору предстал знакомый силуэт катера. С палубы скинули трап. Ещё несколько мгновений - и Мотя снова увидит своего отца. Большого и сильного человека, которого она всегда будет вот так же, как  и сегодня, ждать.Ждать его возвращения с моря. А вечером - рассказы, чай впятером, включая собаку Лайку, которую Олеська так и не научила галантным манерам.