Именные тамги русского дворянства 1 ч

СОБАКИНЫ
**********************
Собакины — русский дворянский род, из которого происходила царица Марфа Собакина.

Наряду с Нагими, Сназиными, Свибловыми и некоторыми другими тверскими дворянами производил себя от баснословной фигуры — «датского выходца» Ольгерда Преги (Гедеминовичи), прибывшего якобы в 1294 году в Тверь. Один из его потомков, Даниил Григорьевич, боярин тверского князя, носил прозвище Собака и дал, по семейной традиции, начало роду Собакиных.

Внук его, Иван Васильевич Собакин, был боярином при Великом князе Василии III Ивановиче. Из сыновей и племянников последнего трое были боярами, а двое окольничими. Марфа Васильевна Собакина (умерла в 1571 году) была третьей женой Ивана Грозного. Однако Марфа Собакина быстро ушла из жизни, поэтому большинство её родственников не успели получить высокие должности при дворе.

Сергей Степанович Собакин (умер в 1625 году) был стольником и воеводой в Переяславле-Рязанском, а его сын Никифор (умер в 1656 году) — окольничим и воеводой в городе Пскове (1650). Сын последнего Василий (ум. 1677) и внук Михаил (ум. 1714) были окольничими. Внук Михаила, Михаил Григорьевич (1720—1773) — тайный советник, сенатор.

Наряду с Нагими, Сназиными, Свибловыми и некоторыми другими тверскими дворянами производил себя от баснословной фигуры — «датского выходца» "мужа честна" Ольгерда Преги, прибывшего якобы в 1294 году в Тверь к великому князю Михаилу Ярославовичу Тверскому. Получив титул боярина, женился на дочери великого князя Ярославне Ярославовне[2][3]. Один из его потомков, Даниил Григорьевич, боярин тверского князя, носил прозвище Собака и дал, по семейной традиции, начало роду Собакиных[4].


О.И. Хоруженко. ИМЕННЫЕ ТАМГИ РУССКОГО ДВОРЯНСТВА_
201
Собакины (потомство фоминских князей,
роды Ольгерда Преги и дьяка Семейки Собакина),
Собаковы и тамга «Доезжай»
Прозвище Собака было на Руси очень распространено. Равным
образом были многочисленными и роды Собакиных.
Древнейший из них был ветвью фоминских князей. Одного из
четырех сыновей князя Федора Красного Большого Константиновича
Фоминского звали Иван Собака. От старшего сына И.Ф. Собаки, Семена
Травы, пошли Травины. У младшего, Василия Ивановича Собакина,
был один бездетный сын Михаил. Таким образом, этот род насчитывал
92
всего два поколения и угас в первой половине XVI в.
Другой известный род Собакиных производил себя от датского
выходца, «мужа честна» Ольгерда Преги, в крещении Дмитрия, выехав-
шего будто бы в 1294 г. к великому князю Михаилу Ярославичу Тверско-
му. Великий князь выдал за него свою сестру Ярославу Ярославну. Пра-
внук Ольгерда-Дмитрия (по счету поколений это невероятно) Данила
Григорьевич Собака перешел в 1495 г. на службу в Москву. Потомки
Д.Г. Собаки служили в боярах и стольниках. Праправнучка тверского
боярина, Марфа Васильевна, была царицей, третьей женой Ивана Гроз-
ного. Брак состоялся 28 октября 1571 г.; 13 ноября того же года царица
скончалась. К.С. Собакин вскоре был пожалован в кравчие, B.C. Соба-
кин в бояре, ГС. Собакин в окольничие. Однако Иван IV заподозрил
Собакиных в заговоре и племянники B.C. Собакина были казнены. Пред-
ставители этого рода Собакиных в первой трети XVII в. владели вотчи-
нами в Вяземском, Коломенском, Пошехонском, Юрьевском уу, позднее
приобрели вотчины в Арзамасском, Бежецком, Галичском, Кашинском,
Каширском, Московском, Переяславском, Романовском, Ростовском, Ря-
93
занском, Шуйском, Ярославском уу. Этот род пресекся в 1837 г Был
внесен в шестую часть родословной книги Московской губернии.
Из этого рода происходил стольник второй половины XVII в.
Алексей Афанасьевич Собакин, печать которого (1687 г.) опубликовал
П.И. Иванов. Она содержит инициалы «Щечать] А[лексея] Афанасьеви-
ча] С[обакина]», помещенные в геральдическом щите вместо фигуры.
Щит окружен обыкновенным гербовым антуражем; в нашлемнике -
94
конь .
Герб Собакиных потомства Ольгерда Преги был утвержден в
1799 г. в следующем виде: четверочастный щит с щитком в центре, на
котором изображен всадник, вооруженный мечем. В первой части в се-
ребряном поле черный коронованный орел, во второй в красном поле
коронованный золотой лев, в третьей в красном поле серебряная собака,
95
в четвертой в серебряном поле красная крепость .
Наконец, третий род Собакиных шел от дьяка Семена (Семейки)
Васильевича Собакина (ум. в 1632 г.), пожалованного за московское
96
осадное сидение в 1608 г. вотчиной в Суздальском уезде . Подробные
97
сведения о его службе собраны СБ. Веселовским . В этом роду были
стряпчие и стольники.
Отметим, что отдельные лица с прозванием или фамилией Соба-
кин, упоминаемые источниками, не встречаются в родословных ни одно-
го из трех родов Собакиных, упомянутых выше. В 1598 г. на Тулу, Деди-
лов и Крапивну был послан жилец Алексей Собакин «про... государев
приход сказать и воевод, и голов, и всех ратных людей о здоровьи спра-
98
шивати» . Собакиными именовались несколько дьяков (Иван Дорофеев,
Степан, Юрий) конца XVI - середины XVII в."
По опубликованным росписям неясно, в каком родстве состояло
с другими Собакиными семейство, избравшее своим некрополем Тро-
ице-Сергиев монастырь. Некий Семен Васильев сын Собакин в 1590 и
1615 гг. делал вклады в Троицу. Он может быть отождествлен с дьяком
и суздальским помещиком, основателем третьего, по нашему счету, рода
Собакиных. В таком случае это дает целый ряд лиц, неизвестных родо-
словной росписи, но упоминаемых монастырской вкладной книгой в
качестве родни СВ. Собакина. В первый раз (1590 г.) СВ. Собакин
вместе со своим братом Матвеем дали вклад по другому брату Андрею,
погребенному в стенах монастыря. Андрея Васильева сына Собакина
вкладная книга Троице-Сергиева монастыря называла ранее, 13 апреля
1588 г., когда он давал вклад по отцу Василию Собакину. Василий Соба-
кин был в тот же день погребен в монастыре. Матвей Васильевич Соба-
кин скончался в 1598 г.; 25 мая этого года по нем дала вклад его вдова
Екатерина. Второй раз (1615 г.) СВ. Собакин с братом Афанасием давали
100
вклад по брату Ивану
.
Таким образом, некрополь и владная книга Троицы добавляют к
родословной росписи Собакиных четверых братьев дьяка СВ. Собаки-
на: Андрея, Матвея, Ивана и Афанасия. М.В. Собакин оставил сыновей
Ивана и Семена. Иван Матвеев сын Собакин 2 марта 1611 г. дал вклад
по своем племяннике Борисе Семенове сыне; последний, как свидетель-
ствовало надгробие, умер 19 февраля 1611 г. Он был погребен в монас-
тыре подле супруги, Феодосии Ивановны, урожденной Головкиной (ум.
22 ноября 1610 г.). Наконец, 10 мая 1632 г. по СВ. Собакину дали вклад
его сыновья Иван и Василий, известные родословной (Василий Семе-
нович - стряпчий в 1636 и 1640 гг., дворянин московский в 1656 г., ум.О.И. Хоруженко. ИМЕННЫЕ ТАМГИ РУССКОГО ДВОРЯНСТВА
203
в 1677 г.), и вдова Анна Дмитриева дочь Жедринского. Это совпадает с
датой смерти дьяка Семейки Собакина, что подтверждает правильность
отождествления. В 1726 г. постриглась в монахини Александра Афанась-
евна, вдова майора Ивана Алексеевича Собакина (ум. 17 июня 1744 г.).
И.А. Собакин неизвестен среди потомков дьяка Семейки Собакина, но
мог быть его правнуком, сыном стряпчего (1692 г.) Алексея Васильевича
(ум. в 1736 г.). Вотчины потомства Семейки Собакина располагались в
101
Дмитровском, Суздальском и Шуйском уездах
.
В.Н. Татищев, скорее всего, имел в виду наиболее знатный и из-
вестный род Собакиных, к которому принадлежала царица Марфа Ва-
сильевна. Понятно, что в этом случае тамга «Доезжай», как родовой знак
Собакиных, могла существовать с начала XVI в. Официально утвержден-
ный герб Собакиных потомства Ольгерда Преги не содержит эмблем,
которые можно было бы истолковать как геральдизированную тамгу.
Отметим, что существовал еще род дворян Собаковых, известный
с 1616 г. Их герб, вошедший в Общий гербовник, представлял собой
«щит, разделенный горизонтально на две части, из коих в верьхней в
красном поле изображен золотой серп и под ним серебряная стрела,
летящая в правую сторону; в нижней части в голубом поле собака нату-
102
ральнаго цвета»
. Лаконичная в графическом отношении фигура верх-
него поля дает некоторые основания видеть в ней измененную тамгу.
Впрочем, неясно, мог ли источник Татищева путать роды Собакиных и
Собаковых?
Звучание тамги «Доезжай» напоминает глагол в повелительном
наклонении. Возможно, название она могла получить от отечественного
аналога боевого клича-урака. Во всяком случае, мы не знаем ни одного
лица из Собакиных с таким прозвищем.
О.И. Хоруженко. ИМЕННЫЕ ТАМГИ РУССКОГО ДВОРЯНСТВА
гизских степях и Туркестанском крае // Зап. РГО по отделению этнографии.
1880 Т. 6 СПб. С. 33
65
Книга, глаголемая Козмография, сиречь описание сего света земель и госу-
дарств великих. СПб., 1881 С. 345
66
Акты времени Лжбдмитрия 1-го (1603-1606 гг.). М., 1918 С. 107; РГАДА.
Ф. 127 Оп. 2 Д. 25 Л. 8
67
Акты времени междуцарствия (1610 г., 17 июля - 1613 г.). М., 1915 С. 20;
РГАДА- Ф- 127 Оп. 1 1586 г. Д. 3 Л. 3
68
РГАДА. Ф. 127 1628 г. Д. 1 Л. 104, 107
ь<>
Златкин И.Я. История Джунгарского ханства. 1635-1758. М., 1983 С. 82,
83; Памятни ки дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Пер-
сией. Т. 2 СПб., 1892 С. 169
70
РГАДА. Ф. 127 Оп. 1 1626 г. Д. 1 Л. 29-30.
71
См., напр.; Там же. 1614 г. Д. 3 Л. 56; Акты времени правления царя
Василия Шуйского (1606 г. - 17 июля 1610 г.). М., 1914 С. 178; Акты времени
междуцарствия. С. 33
72
Дополнения к Дворцовым разрядам // ЧОИДР. М., 1883 Кн. 4 С. 815
73
Буканова Р.Г. Закамская черта XVII века: Автореф. дис. ... канд. ист. наук.
Воронеж, 1981 С. 10
О.И.
ХОРУЖЕНКО
ИМЕННЫЕ ТАМГИ РУССКОГО ДВОРЯНСТВА
У В.Н. Татищева имеется известие, представляющее значитель-
ный интерес для изучения истории дворянского сословия и русской ге-
ральдики. К сожалению оно очень кратко, подано в широком контексте
и трудно интерпретируется.
Вначале историк говорит о тамговых знаках татар; «В татарской
истории о роде Чингиз хана написано, что он всем знатным родом раз-
давал троякие знаки: 1) птица, 2) дерево, 3) ясак. Ханская птица - кре-
чет». «И оные, - продолжает Татищев, - они доднесь хранят и называют
тамга. Но приняв закон магометанской, который животных изображать
запрещает, изображают свои тамги нимало подобным тому знаки». Далее
автор обещает: «А о ясаках, у нас бывших, ниже упомяну».
Действительно, ниже Татищев говорит уже о русских дворянах и
о неких наследственных знаках, которые автор также называет «ясака-
1
ми» . Приводим этот отрывок полностью: «А фамильных («ясаков». -
О.Х.) несколько сот имею, яко: Авросимовых - Кадуй, Аладиины - Базу-
лук, Бахметев - Порывай, Бутурлины - Соловей, Воейков - Рычан, Вель-яминов -Лошак, Гагарины - Благодать, Голицыны - Гамар, Долгоруков
- Сургут, Давидовых - Минчак, Ромодановских - Гамаюн, Салтыковых
- Салтык, Сабакин - Доезжай, Трубецкой, Татищев - Нуздай, Хрущов
- Касуй, Черкаских - Кабарда, Шереметев - Шеремет, Юсупов - Аргу-
2
тап. У поляк, мню, сии же ясаки за имяна гербам приложены» .
Первым и, насколько нам известно, единственным исследовате-
лем, который решился прокомментировать этот отрывок, был А.Б. Лаки-
ер. Впрочем, он лишь посетовал, что «Татищев смешал польские, прусс-
кие и наши отечественные знамена с татарскими ясаками, существова-
ние которых несомненно... Бесспорным остается то, - отметил автор, -
3
что татарские роды могли принести в Россию свои ясаки» .
Такой итог историографического освоения данных Татищева уст-
роить не может. По сложившимся в геральдической литературе представ-
лениям, устойчивые («фамильные») дворянские эмблемы возникли в
России в последней четверти XVII в. в заимствованной из Запада гербо-
вой форме. Мы находим их, в основном, на печатях того времени. Ранее
представители дворянских родов пользовались случайными штемпеля-
ми, часто античными геммами, которые, как правило, не наследовались.
Если Татищев был прав, то это в значительной мере меняет наши пред-
ставления об истории складывания русской дворянской символики. По-
этому необходима попытка более углубленного изучения сведений Тати-
щева, не исходящая от посылки, что ученый что-то «смешал» и напутал.
4
В.Н. Татищеву, проявлявшему интерес к вопросам геральдики ,
были доступны редкие, уже утраченные источники, в том числе из архи-
5
вохранилищ Казани, Астрахани и Сибири . Попытаемся подойти к дан-
ным Татищева с доверием и подробно разобрать приведенный выше
отрывок из «Истории Российской».
Прежде всего, полемика Лакиера с Татищевым представляется
преждевременной. Очевидной ошибкой историографа было предполо-
жение о том, что ставшие ему известными названия дворянских тамг
закрепились в польской геральдике в качестве названий гербов. Дейст-
вительно, из приведенных Татищевым девятнадцати названий (если счи-
тать, что у Трубецких была тамга, одноименная их фамилии) только
«Солтык», тамга Салтыковых, имеет созвучную польскую эмблему. Это,
разумеется, не гарантирует графического совпадения двух композиций.
С известной натяжкой можно предположить некую связь тамги Бах-
метевых «Порывай» с польской эмблемой «Порай». Впрочем, как «Сол-
тык», так и «Порай» совершенно расходятся с нашим представлением
о тамгах как о лаконичных в изобразительном отношении знаках. «Сол-
тык» (Soltyk) представляет собой «в правую сторону обращенного чер-ного орла с короною на голове и поднятыми вверх крыльями. В правой
лапе он держит меч, на который надета княжеская корона» (рис. 1).
«Порай» (Рогау)
- «в красном поле белая в полном цвету роза» (рис. 2).
Что же касается фразы Лакиера о том, что в приведенном Татищевым
списке имеются названия прусских и российских гербов, то она вызыва-
ет недоумение. Вряд ли такие названия существовали вообще.
Лакиер был согласен с Татище-
вым в том, что существование татарс-
ких «ясаков» несомненно, и что «татар-
ские роды могли принести в Россию
свои ясаки». Действительно, факт бы-
тования у тюркских родов или кланов
лично-родовых знаков, имевших собст-
венные названия, общеизвестен. На
первой стадии своей эволюции тамги
Рис. 1 Польский герб «Солтык»
символизировали тотемное животное
(Из кн.: Гербовник AT. Князева.
племени. В это время существовала
СПб., 1912 С. 134).
прямая связь между тотемом, этнони-
мом (поскольку племя носило имя тотема), графикой тамги и ее назва-
нием. На второй стадии эволюции тамговых знаков их связь с тотемами
и этнонимами утрачивается. Племена принимают имя своего предводи-
теля, либо название местности, где
они обитали, либо усваивают наи-
менование доминирующего племе-
ни. Иногда названием племени ста-
новится эпитет, характеризующий
8
образ его жизни или род занятий .
Тамги начинают символически
изображать предметы быта и орудия
труда, что и дает им наименова-
ния, скажем, «шугуш» (молоток),
9
«клиш» (меч), «камчи» (хлыст) .
Нет ничего невероятного в
том, что татарские роды и их от-
дельные представители, прибывая
на Русь, сохраняли свои родовые
Рис
2
тамги
Некоторые из них могли
-
- Польский герб «Порай»
„
(Рис. ПИ. Нарбута из кн.:
позднее и геральдизироваться. По-
Лукомский
в
добные процессы наблюдались в
Малороссийский гербовник. СПб..
Великом княжестве Литовском,
1914ИСТОРИЯ ОТЕЧЕСТВА В ПАМЯТНИКАХ ПИСЬМЕННОСТИ
что стало предметом специального исследования СВ. Думина. Автор
проследил процессы адаптации татар в дворянском сословии литовского
княжества и складывания своеобразной литовско-татарской геральдики.
Думин вполне обоснованно полагает, что «эмблемы литовско-татарских
печатей восходят к родоплеменным эмблемам предков этих семей,
употреблявшимся до выезда в В[еликое] к[няжество] Л[итовское]» .
Эти эмблемы (тамги), подобно упомянутым Татищевым, имели
собственные названия, закрепившиеся затем и за литовско-татарскими
гербами (рис. 3).
•
1
6
РИС. 1 —
Рис. 26
Рис. 3 Эмблемы на печатях литовских татар XVI-XVIII вв.
{Думин СВ. Геральдика литовско-татарского дворянства
XVI-XX вв. //Гербовед. М„ 1996 № 10 С. 15).Следует подчеркнуть, что Татищев назвал, помимо выезжих татар-
ских, роды исконно русского и литовского происхождения. Собственно,
из девятнадцати только четыре (Бахметевы, Давыдовы, Черкасские и
Юсуповы) достоверно происходили из исламской среды. Можно пред-
положить, что их геральдическая традиция на определенном этапе скла-
дывалась подобным же образом, что и у их соплеменников в Литве:
прибывшие на Русь татары оставили в употреблении свои тамги, сооб-
щив их и ближайшим потомкам. Представители же русских и литовских
родов либо усвоили татарские тамги, либо придумали оригинальные.
Татищев, как явно видно из приведенного отрывка, обладал не
отрывочными сведениями, а некой систематизированной подборкой дан-
ных. Дворянские фамилии даны им в алфавитном порядке. Автор про-
изводил подсчеты этой своей подборки. Кстати, количество собранных
им названий эмблем («несколько сот») обескураживает. Это означает,
что по меньшей мере значительная часть русских дворян пользовалась
именными тамгами (вспомним, что в конце XVII в. немногим более
500 дворянских семей, часто принадлежавших к одному роду, подали
свои росписи в Разряд). В геральдической же литературе, за исключени-
ем данных Татищева, на настоящий момент неизвестно ни одного назва-
ния русской родовой тамги. Тамгообразные фигуры иногда встречаются
на дворянских печатях XVII в." Порой они имеют уже геральдизирован-
ный вид. На печати воеводы Федора Васильевича Боборыкина 1623 г.
сложная тамга изображена в геральдическом антураже - на вырезном
гербовом щите со щитодержателями .
Заметим, что источником для Татищева вряд ли мог служить сфра-
гистический или другой изобразительный материал. Из него можно бы-
ло бы извлечь рисунок тамги, но не название. Скорее всего, выборка
Татищева была составлена на основе какого-то одного, ныне утраченного
письменного памятника.
Эта посылка позволяет сделать следующее предположение: источ-
ник Татищева зафиксировал единовременное использование тамг девят-
надцатью дворянскими родами. Появляется возможность выяснить как
его дату, так и время бытования татарских или подобных им эмблем в
русской дворянской среде. Отдельные дворянские роды могли пользо-
ваться именными тамгами в довольно широкий период - с начала XV в.
до второй половины XVII в., когда усилилось влияние польской гераль-
дики. Однако, если исходить из нашего предположения, то источник
Татищева отразил существование данной практики в конце XVI - первой
половине XVII в., когда упомянутые им дворянские роды существовали
одновременно (см. таблицу).Время возникновения дворянских родов, упомянутых
В.Н. Татищевым в качестве владельцев именных тамг
№
Фамилия
Начало рода
Тамга
втор. пол. XV в.
Базулук
Аладьины-Монастыревы
Аладьины
кон. XV в.
Кадуй
Офросимовы
перв. пол. XV в.
втор, пол XVI в.
Афросимов
Порывай
Бахметевы
втор. пол. XV в.
Бутурлины
нач. XV в.
Соловей
Лошак
Вельяминовы-Протасьевы
сер. XV в.
Вельяминовы-Зерновы
сер. XV в.
Рычан
Воейковы
нач. XV в.
Благодать
Гагарины, кн.
втор. пол. XV в.
Гамар
Голицыны, кн.
кон. XVI в.
Минчак
Давыдовы
нач. XV в.
Долгоруковы, кн.
кон. XV в.
Сургут
Гамаюн
нач. XVI в.
Ромодановские, кн.
Салтык
втор. пол. XV в.
Салтыковы-Морозовы
Салтыковы-Травины
кон. XV в.
Доезжай
Собакины
нач. XVI в.
Нуздай
Татищевы
кон. XV в.
Трубецкой
,
.
нач. XVI в.
Трубецкие кн
Касуй
сер. XVI в.
Хрущовы
Хрущовы-Фатьяновы
кон. XVI в.
Хрущовы-Григорьевы
нач. XVII в.
Кабарда
втор. пол. XVI в.
Черкасские, кн.
Шеремет
Шереметевы
кон. XV в.
Аргутап
Юсуповы, кн.
кон. XVI в.
сер. XIV в.
Исуповы  Историческая ситуация этого времени выступает как вполне ор-
ганичный контекст для заимствований татарских правовых и культурных
явлений. К рубежу XVI и XVII в. многие мусульманские соседи Руси
пали. Русские стали активно осваивать Поволжье, Сибирь. Татарские и
ногайские иммигранты - «служилые татары» - вливались в русское слу-
жилое сословие. Это стало благоприятной почвой для взаимопроникно-
вения двух культур.
Нет никаких оснований полагать (впрочем, как и отрицать), что
все лица, принадлежавшие к упомянутым Татищевым родам, употребля-
ли соответствующую тамгу. Дворянские роды, объединенные общим
фамильным прозванием, как правило, ветвились, насчитывая в тот или
иной период несколько семей. Скажем, восьмое поколение от оболен-
ского князя Константина Юрьевича насчитывало шестнадцать князей
Долгоруковых в четырех линиях рода, причем отдельные линии были
представлены двоюродными и троюродными братьями, т.е. разветвились
13
далее . Одна из ветвей князей Гагариных успела угаснуть в XVI в., а
три оставшиеся были представлены пятнадцатью лицами, причем внут-
ри каждой ветви они находились в двоюродном и троюродном родстве .
Понятно, что сведения Татищева могут относиться лишь к одной из
семей того или иного рода, где тамга передавалась от отца к сыну в двух-
трех поколениях, приходившихся на конец XVI - середину XVII в.
Теперь подробнее остановимся на истории дворянских родов, упо-
мянутых Татищевым, их генеалогии и геральдической традиции. Мы
также попытаемся объяснить названия тамг и сделать предположения
об их внешнем виде.


Гагарины и тамга «Благодать»
Князья Гагарины представляли собой отрасль Стародубских кня-
зей. Они получили свое прозвание от потомка Рюрика в XVII колене
Михаила Ивановича Гагары. Следующее поколение после Гагары, т.е.
собственно князья Гагарины, должно было жить во второй половине
XV - начале XVI в. С этого времени могла бытовать тамга «Благодать»
как принадлежность рода Гагариных. Представители этого рода в XVI в.
думных чинов не выслуживали, в 1550-1580-х гг. несли службу в составе
государева двора. Старых родовых вотчин в Стародубском стане Суз-
дальского уезда князья Гагарины уже к началу XVII в. не сохранили.
От начала XVII в. осталась печать воеводы князя Никиты Ники-
тича Гагарина (1620 г.). Штемпелем ее служил антик с изображениями
51
человеческой головы, фигуры человека в полный рост и орла .О.И. Хоруженко. ИМЕННЫЕ ТАМГИ РУССКОГО ДВОРЯНСТВА
189
Рис. П. Печати князей Гагариных. (Гербовник
А.Т. Князева. С. 31-32. № 89(24), 91(24)).
На протяжении XVIII в. Гагарины использовали оригинальный
герб, центром которого был придуманный ими символ былого удела
предков - Стародуба Ряполовского. Эта фантастическая территориаль-
ная эмблема представлялась в качестве коронованного княжеской шап-
кой «старого» дуба с выходящей из ветвей вооруженной мечем рукой.
Под дубом изображался медведь, видимо, ищущий желуди. Эта компози-
ция была и гласной («старый» дуб = Старо дуб) и символически насыщен-
ной.
Ряд представителей рода князей Гагариных XVIII в. пользовался
этой эмблемой в качестве единственной фигуры, помещенной в одно-
польном щите. Такой герб содержат опубликованные А.Т. Князевым
печати действительного тайного советника шталмейстера Сергея Ва-
сильевича Гагарина (ум. в 1782 г.), генерал-майора Матвея Алексеевича
Гагарина (1725-1793
52
53
гг.) , Петра Ивановича Гагарина (рис. 11). Другие
Гагарины заимствовали дополнительные эмблемы из гербов однород-
цев. Так, действительный тайный советник князь Гавриил Петрович
Гагарин (1745-1808 гг.) употреблял на своей печати пятипольный герб.
В первом его поле изображалась вооруженная мечем рука в латах, во
втором дерево, в третьем крепость, в четвертом дерево с идущим от
него медведем, в щитке стародубская эмблема. Герб дополнен девизом
«Labore Exaltatur»54. Впоследствии именно этот вариант без каких-либо
изменений (кроме опущенного девиза) был утвержден в составе Общего
55
гербовника (рис. 12).
Авторитет утвержденного герба был достаточно высок. Без изме-
нений он использовался представителями рода Гагариных на протя-ИСТОРИЯ ОТЕЧЕСТВА В ПАМЯТНИКАХ ПИСЬМЕННОСТИ
Рис. 12 Герб князей Гагариных. (ОГ. Т. 1 № 14).
жении XIX в. При этом князья Гагарины оставляли за собой право до-
56
полнять этот герб понравившимися им девизами .
Понятно, что известный сфрагистический материал XVII-XVIII вв.
не позволяет судить о внешнем виде тамги «Благодать». Ее название
идет, возможно, подобно некоторым тюркским тамгам, от русского ана-
лога урака, боевого клича Гагариных, либо является переводом тюркс-
Голицыны (князья из рода Гедимина
и рязанские дворяне) и тамга «Гамар»
Потомки Гедимина князья Голицыны получили имя от Михаила
Ивановича Голицы Булгакова (уп. с 1510 г. -ум. в 1558 г.). Однако сыно-
вья М.И. Голицы назывались еще Булгаковыми-Голицыными. Первым
из этого рода стал писаться Голицыным князь Иван Иванович Шпака
57
. с 1592 г., ум. в 1607 г.) . Таким образом тамга «Гамар» могла принад-
лежать князьям Голицыным с конца XVI - начала XVII в.
Татищев не титулует владельцев тамги «Гамар» князьями. В этой
связи следует отметить, что существовал также род Голицыных, не об-
ладавших княжеским титулом. Он происходил от рязанцев Девятого иНеждана Елизаровичей Голицыных (уп. в 1628 г.) через их внуков
Аммоса Венедиктовича, Ивана Ивановича и Федора Ивановича. Этот
род был записан в шестую часть родословной книги Рязанской губернии.
В источниках и литературе (включая и труд Татищева) не исключена
путаница с двумя однофамильными родами. Действительно, писцовые
и межевые книги XVII в. называют загадочных для родословия князей
Голицыных стольника Дементия Михайловича, владевшего землями в
Московском уезде в 1699 г., стольника Бориса Александровича, вотчин-
58
ника в Мещовском, Московском и Новосильском уездах .
В XVII—XVIII вв. Голицыны пользовались гербом с изображением
эмблемы своей родины Литвы - «Погони». Иногда «погоня» помещалась
в верхней части трехчастного герба, в правой нижней его части помещал-
ся новгородский герб, в левой - либо польский герб «Корибут», либо
двуглавый орел, либо крест с раздвоенными концами, имеющий в центре
59
одноглавого или двуглавого орла (см. рис. 13). В последнем варианте
60
герб Голицыных был утвержден официально в конце XVIII в. Ни одна
из эмблем, входивших в герб князей Голицыных, не может быть призна-
на геральдизированной тамгой.
Геральдическая традиция дворянского рода Голицыных не
отражена в известных на сегодня источниках.
Происхождение названия родовой тамги «Гамар» неясно.
Возможно, источник Татищева исказил его написание.
__' ^ Л
Рис. 13 Печати князей Голицыных.
4.L'k iv•*
,
\
Гербовник А.Т. Князева.
T ' ^ w
j
с
3 5
3 6
№
9 8 ( 2 6v
^
-
-
-
) ' " ( 2 6 ) ' Ю0(26),
'V.-O-'
/
101(27), 102(27), 103(27)).Долгоруковы (князья и дворяне) и тамга «Сургут»
Князья Долгоруковы обособились от князей Оболенских с конца
XV в., когда сыновья князя Ивана Андреевича Долгорукого Оболенского
стали называться князьями Долгоруковыми. Тамга «Сургут» как родовой
знак князей Долгоруковых могла фигурировать лишь с этого времени.
С конца XVI в. князья Долгоруковы входили в состав думных чинов.
Представители этого рода переводились из стольников в бояре, минуя
чин окольничего. Древние родовые вотчины Долгоруковых располага-
лись в Оболенском уезде.
За период XVIII в. осталось достаточное количество источников,
позволяющих судить о геральдической традиции этого рода. В Оружей-
ной палате хранится ружье с гербом в овальном щите, окруженном це-
пью датского ордена Слона. Оно принадлежало князю Василию Лукичу
61
62
Долгорукову . В.К. Лукомский датировал его 1721-1722 гг. Это - наи-
более ранний из известных на сегодня вариантов герба. Эмблемы распо-
ложены здесь в следующей последовательности: 1) «знамя» чернигов-
ское; 2) «знамя» киевское; 3) рука, выходящая из облака, держащая стре-
лу; 4) крепость. Точно такой порядок соблюден во всех известных нам
изображениях XVIII в. Без изменений герб князей Долгоруковых был
внесен в Общий гербовник.
Ни в одном из гербов черниговских князей, кроме Долгоруковых,
вооруженная стрелой рука, выходящая из облаков, не встречается. Нет
никакого сомнения, что это эмблема «гласная», созвучная их фамилии
- «долгая рука». Помимо своего прямого значения - указания на фами-
лию владельца герба - изображение руки могло нести и дополнительную
смысловую нагрузку. В геральдике петровской эпохи подобные фигуры
(руки, вооруженные мечем, саблей, булавой) были популярны. Они, ве-
роятно, соотносились с библейскими текстами, где говорится о божьем
наказании врагам, о вмешательстве Творца в земные дела на стороне
праведников. В условиях Северной войны образ десницы божьей, пора-
жающей врага, приобретал известную актуальность.
Изображение крепости в гербах черниговских князей помимо кня-
зей Долгоруковых встречается только у Щербатовых. В источниках и
литературе имеются различные трактовки этой фигуры.
Согласно А.Б. Лакиеру, крепость в гербах князей Долгоруковых и
Щербатовых «может означать здесь не иное что, как владение го<род>-
ами» -'. Такую трактовку принять трудно. Владение городами не есть
отличительная черта в истории двух родов. С.Н. Тройницкий отказался
разделить мнение А.Б. Лакиера и считал значение этой эмблемы не уста-64
новленным . Более интересной была версия М.М. Щербатова. Подавая
прошение о внесении его рода в родословную книгу Московской губер-
нии, историк дал обстоятельный комментарий своему гербу. Он конста-
тировал происхождение своего рода от князей Киевских, их отрасли
князей Черниговских и, наконец, от ветви последних - князей Тарусских.
Рассуждая совершенно последовательно, М.М. Щербатов характеризо-
вал фигуру орла в щитке как герб Чернигова, ангела в первом и четвертом
полях - как герб Киева, а «серебряной град с бойницею, зубцами и воро-
тами со означением камней черных» -эмблемой «в память переселения
65
в Тарусу» его предков .
Щербатов не стал называть эту фигуру гербом Тарусы. Такая осто-
рожность понятна. 10 марта 1777 г. был высочайше утвержден герб этого
города, не имеющий ничего общего с фигурой на гербах Долгоруковых
и Щербатовых: «серебряный щит с голубою полосою сверху вниз». Но
и в качестве неофициальной (или забытой старой) эмблемы Тарусы кре-
пость вряд ли приемлема. Князь Юрий Михайлович Тарусский был или
считался предком ряда княжеских родов - Барятинских, Репниных, Лы-
ковых, Оболенских, Волконских и т.д. - но изображения крепости в
гербах этих родов нет.
Вероятное происхождение данной эмблемы, на наш взгляд, тако-
во. В первой четверти XVIII в. кто-то из князей Долгоруковых, составляя
свой герб, располагал печатью стольника и воеводы князя Григория Да-
ниловича Долгорукова. П.И. Иванов зафиксировал ее на документе
1658
66
г. Печать изображает крепость, над которой более мелкая и, воз-
можно, непрочтенная составителем герба фигура орла, несущего в лапах
змею. Князья Щербатовы заимствовали эту эмблему у Долгоруковых,
посчитав ее территориальной и необходимой на своем гербе вследствие
происхождения от одного с Долгоруковыми предка - князя Андрея Кон-
стантиновича Оболенского. Таким образом, крепость стала на ту пору
своеобразным символом его удела. Отметим, что герб города Оболенска,
кажется, не был утвержден вообще.
В 1845 г. дворянский диплом, выданный императором Николаем I,
закрепил герб за побочным сыном («воспитанником») князя Петра Яков-
левича Долгорукова, капитаном Александром Петровичем, ставшим ос-
нователем дворянской ветви Долгоруковых. Из княжеского герба в но-
вую композицию перешла «долгая рука», помещенная в верхней части
щита. В нижней части была изображена зажженная граната в память о
67
службе А.П. Долгорукова в артиллерии .
Название тамги «Сургут» соотносится с рядом топогидронимов.
Так называется один из протоков р. Оби в нынешней Тюменской облас-ти, давший в 1594 г. имя острогу. Здесь в 1599 г. был воеводой князь
Федор Тимофеевич Долгоруков. В Самарской области протекает река
Сургут, левый приток Сока. В Красноярском крае на Енисее имеется
селение Сургутиха. Имя тюменского Сургута связывают с языком ханты,
переводя его как «богатая рыбой пойма реки». Н.К. Фролов считает,
что основу указанных топогидронимов составило название племени сур-
гут. Для нас несущественна первичность гидронима или этнонима. Важ-
но, что племя Сургут существовало, обладало элементами племенной
организации, в том числе и тамгой. По какому поводу князья Долгоруко-
вы ее усвоили и каков был ее внешний вид, сейчас неизвестно.
Давыдовы (род Минчака Касаева, тверские
дворяне Давыдовы) и тамга «Минчан»
По подсчетам В.В. Руммеля, к концу XVII в. насчитывалось сем-
надцать дворянских (к ним следует прибавить один княжеский) родов
с фамилией Давыдовы. Однако нет никакого сомнения, что тамгой
«Минчак» мог пользоваться только род Давыдовых потомства Минчака
Касаева (иначе - Давыдовы-Минчаковы) и те Давыдовы, которые пре-
тендовали на родство с ним. Мурза Минчак выехал в Москву в начале
XV в. и по крещении принял имя Симеон. От старшего сына Минчака
Давыда Симеоновича пошел род Давыдовых. Одна из ветвей Давыдовых
унаследовала в XIX в. фамилию и титул графов Орловых (графы Орло-
вы-Давыдовы). От других сыновей Минчака-Симеона пошли Оринки-
ны, Злобины, дворяне и графы Уваровы.
Сыновья и внуки Давыда Симеоновича Минчакова, первые Давы-
довы, хорошо знакомы источникам первой трети XVI в. В поземельном
отношении они были связаны с Дмитровским, Рузским и Коломенским
уездами, с начала XVII в. - с Арзамасским уездом.
Существовал и другой род Давыдовых, происходящий из Тверс-
кого уезда. Для «улучшения» своего происхождения тверские Давыдовы
приписались к Давыдовым-Минчаковым, наделив Давыда Симеоновича
Минчакова четвертым сыном Иваном. Именно эти Давыдовы подали в
68
Родословную палату в конце XVII в. роспись за весь род Давыдовых .
Основатель рода Давыдовых Минчак Касаев мог иметь свою соб-
ственную тамгу, закрепившуюся у его ближайших потомков. Известие
о том, что род Давыдовых пользовался фамильной тамгой с названием
«Минчак» вызывает доверие к сообщению Татищева в целом.
Сфрагистический материал, относящийся к представителям рода
Давыдовых-Минчаковых, не дает представления о их родовой тамге.
Известна печать писца Федора Григорьевича Давыдова, правнука Мин-чака, датированная 1561 г. Печать текстовая, содержит только надпись
69
«Федора Давыдова» .
Другие печати Давыдовых относятся ко второй половине XVIII в.;
они были зарисованы А.Т. Князевым. На печатях уже сложившиеся ге-
ральдические композиции. Герб Ивана Ивановича Давыдова (род. в
1726 г., генерал-поручик в 1773 г., отставлен в 1781 г.) был четверочаст-
ным со щитком в центре. В первой и четвертой частях изображался
орел, вылетающий из облака и обращенный к центру щита, с мечем в
каждой лапе; во второй и третьей частях натянутый лук со стрелой,
направленной к краю щита, с тремя звездами над ним. В щитке поме-
щался польский герб «Корибут»: полумесяц, обращенный рогами вниз,
сверху которого крест, снизу звезда. Щит помещался на мантии с дворян-
ской короной, поддерживался орлом, был окружен трофеями. В точности
70
повторяла этот герб печать Льва Денисовича Давыдова (1743-1801 гг.)
(рис. 14). Лев Денисович принадлежал к потомству Александра Давыдо-
вича, старшего внука Минчака; Иван Иванович был потомком другого
внука Минчака - Григория Давыдовича. Их ветви разделились в начале
XVI в., что не помешало проявить консолидированный подход к выра-
ботке родовой эмблемы.
Рис. 14 Печати дворян Давыдовых. (Гербовник
А.Т. Князева. С. 41 № 116(31), 118(31)).
При внесении в Общий гербовник герб дворян Давыдовых под-
вергся небольшим изменениям. Исчезло облако, из которого вылетал
орел (части 1 и 4), орлу же оставили только один меч. Герб снабдили
шлемом с дворянской короной и наметом, убрав мантию и щитодержа-
71
теля (рис. 15).
Официальное утверждение герба Давыдовых не помешало его
дальнейшему развитию. Герб на надгробии Л.Д. Давыдова в МосковскомИСТОРИЯ ОТЕЧЕСТВА В ПАМЯТНИКАХ ПИСЬМЕННОСТИ
Рис. 15 Герб Давыдовых-Минчаковых. (ОГ. Т. 2 № 51).
Донском монастыре во второй, третьей частях и щитке совпадает с вари-
антом Общего гербовника. Орлу же в первой и четвертой частях вернули
второй меч. Внизу щита была помещена лента, подобная девизной, с
княжеской короной на ней (рис. 16).
Рис. 16 Герб с надгробия
Л.Д. Давыдова.
Некрополь Московского Донского
монастыря. (Прорись).В 1890 г. был утвержден новый герб дворян Давыдовых для по-
томков обер-церемониймейстера Николая Евдокимовича и его брата Ва-
силия. В этом варианте был изменен цвет поля в первой и четвертой
частях (с красного на золотой), добавлены нашлемник (орел с мечем),
72
щитодержатели (два русских витязя) и девиз «Богу и государю» .
Однородцы Давыдовых графы и дворяне Уваровы имели в своем
73
гербе лишь одну общую с ними деталь - «Корибут» в щитке . Вероятно,
он воспринимался в качестве эмблемы общего прародителя, Минчака
Касаевича. Но предположение о том, что былая тамга Минчак эволюци-
онировала в фигуру, совпавшую в результате с «Корибутом», было бы
слишком смелым. Вероятно здесь имеет место прямое заимстование из
польской геральдики, или из гербов влиятельных соотечественников -
князей Голицыных, Куракиных, Дашковых, имевших в своих гербах
эту фигуру.
Наименование фамильной тамги Давыдовых по имени основателя
рода точно соответствует практике, бытовавшей у тюрков. Добавим,
что Минчак -распространенное у тюркских народов мужское имя, про-
74
изводное от «мунчак» - бусы, ожерелье из драгоценных камней
.
СБ. Веселовский фиксирует слово «Минчак» в качестве различных эле-
ментов именной формулы. Он упоминает-переяславского бортника Мин-
чака (конец XV в.), Семена Васильевича Минчака Стуришина (1582 г.),
75
подьячего Пушкарского приказа Елисея Минчакова (1623 г.) .
Князья Ромодановские и тамга «Гамаюн»
Первыми князьями Ромодановскими, которые могли употреблять
тамгу «Гамаюн», были дети князя Василия Федоровича Ромодановского
Стародубского, жившие в начале XVI в.
Родовые вотчины князей Ромодановских в первой трети XVII в.
76
располагались в Стародубском стане Суздальского уезда . За счет пере-
дачи в вотчину поместий Ромодановские к последней четверти XVII в.
стали владеть новыми вотчинами, в том числе (отметим это отдельно)
77
и в Калужском уезде .
В XVI-XVII вв. князья Ромодановские пользовались печатями с
ненаследуемыми изображениями. На печати стольника и воеводы Ва-
78
силия Григорьевича Ромодановского (1623 г.) был изображен грифон ;
печать стольника и воеводы Ивана Ивановича (1644 г.) содержала дво-
79
рянский герб со львом в щите ; князь Петр Борисович Ромодановский
(1558
80
г.) использовал штемпель с фигурой девы с веретеном .
Наиболее ранним вариантом герба князей Ромодановских следует
считать композицию, помещенную на печати костромского наместни-ка, киевского воеводы и ближнего боярина князя Михаила Григорьевича
Ромодановского, датированной 1689 г. Этот герб представляет собой
изображение дуба с желудем на нем и идущим к дубу медведем. Печать
имеет круговую надпись: «Печать ближнего боярина и воеводы киев-
ского, намесника костромского князя Михаила Григорьевича Ромоданов-
ского Стародубского». В.В. Румянцева, вновь опубликовавшая эту пе-
чать, анализирует ее, явно путая Стародуб, уездный город Чернигов-
ской губернии, со Стародубом Ряполовским на Клязьме, древней вотчи-
81
ной князей Ромодановских . По ее мнению, черниговский Стародуб,
будучи уделом Стародубских князей, отразил в своем городском гербе
геральдические традиции этого рода.
На самом же деле Стародуб на Бабинце (ныне - районный цент р
Брянской области) был уделом князя Семена Ивановича Можайского.
Впоследствии Стародубское княжество перешло к Василию III. Предки
же М.Г. Ромодановского-Стародубского владели уделом с центром в
г. Стародуб Ряполовский, располагавшимся по течению р. Клязьмы ни-
же Владимира. Понятно, что у этих городов, помимо названия, мало
общего и путать их не следует.
В первой четверти XVIII в. герб князей Ромодановских представлял
собой уже сложную, многопольную композицию, представлявшую со-
бой, вероятно, своеобразный синтез сфрагистического материала XVII в.
Парадный вариант герба князей Ромодановских известен по печа-
ти младшего «князь-кесеря» Ивана Федоровича Ромодановского, сохра-
нившейся в виде оттиска на черном сургуче в письме к А. Д. Меншикову
82
от 5 июня 1727 г. Герб состоял из шести полей и одного круглого щитка.
Эмблемы здесь расположены следующим образом: 1,6 - дерево; 2 -
зверь (собака или лев), обращенный геральдически влево; 3,4 - рука с
мечем; 5 - князь; 7 (щиток) - медведь, идущий вправо к дубу. Три шлема
покрыты княжескими шапками, имеется намет и щитодержатели - мед-
веди. Вокруг щита обведена цепь ордена св. Андрея Первозванного.
Последнее обстоятельство позволило С.Н. Тройницкому датировать герб
И.Ф. Ромодановского временем между 1726 г., когда был получен этот
орден, и 1730 г., когда князь скончался. На самом деле точная датировка
печати 5 июня 1727 г. оставляет за скобками дату смерти И.Ф. Ромода-
новского.
Когда-нибудь репрезентативная подборка печатей князей Ромода-
новских за XVII - начало XVIII в. позволит установить прообраз для
каждого поля этого герба. Очевидно, что фигура щитка восходит к печати
М.Г. Ромодановского или к ее протографу. Фигура второго поля (зверь),
по не лишенному оснований предположению С.Н. Тройницкого, пере-кликается с грифоном на печати 1623 г. князя Василия Григорьевича
Ромодановского. Этот же гриф, согласно Тройницкому, послужил прооб-
разом и для орла, содержащегося в гербе князей Гундоровых. Что же
касается дважды повторенных в щите фигур дерева (вероятно - дуба) и
83
вооруженной руки , то они, скорее всего являются фрагментами искус-
ственно разбитой композиции - коронованного княжеской шапкой дуба
с выходящеей из ветвей вооруженной руки. Как очевидный символ Ста-
родубского удела эта композиция в цельном виде содержится в гербах
однородцев Ромодановских, князей Гагариных и Хилковых. Наконец,
что касается фигуры пятого поля, описываемой обычно как «стародубс-
кий князь в княжеской мантии и шапке с посохом в руке», то это, скорее
всего, плохо прочтенное с печати «знамя» киевское. В гербе князей Гун-
доровых эта фигура в своем неискаженном виде (т.е. - ангел с мечем)
занимает то же место (пятое поле), что и «стародубский князь» в гербе
Ромодановских.
8 апреля 1798 г. выморочные титул и фамилия князей Ромоданов-
ских по высочайшему указу были переданы сенатору, действительному
тайному советнику Николаю Ивановичу Лодыженскому, внуку по женс-
кой линии князя Андрея Михайловича Ромодановского. При составле-
нии герба князей Ромодановских-Лодыженских Герольдия располагала
84
уже утвержденным гербом дворян Лодыженских и упомянутой выше
печатью князя И.Ф. Ромодановского. Из последней в герб новых князей
вошли все фигуры щита, а также три дворянских шлема, покрытые кня-
жескими шапками, намет и щитодержатели - медведи. На эти атрибуты
князья Ромодановские, строго говоря, не могли претендовать, не будучи
жалованными дворянами. Тем не менее они были оставлены в гербе
Ромодановских-Лодыженских, которые с учетом указа от 8 апреля 1798 г.
могли с некоторой натяжкой считаться жалованными князьями.
Достоверность известия Татищева о том, что князья Ромоданов-
ские пользовались тамгой «Гамаюн», следует оценить высоко. Леса кня-
зей Ромодановских в Калужском уезде носили название «Гамаюнщина»,
возможно в память о межевых метках хозяина или о его прозвании .
Г.В. Ражнев считает, что тамга Ромодановских не только называлась,
86
но и изображала птицу Гамаюн . Это предположение излишне смелое
- детальное изображение птицы слишком расходится с нашим представ-
лением о тамгообразных знаках. Возможно, что «Гамаюн», если и было
прозванием одного из Ромодановских, восходило не к сказочному персо-
нажу, а к имени Великого могола середины XV в. Хумаюну, в русском
варианте принявшего форму Гамаюн.Салтыковы (потомство фоминских
князей и потомство Михаила Игнатьевича
Салтыка) и тамга «Салтык»
Салтыковых существовало два крупных рода. Первый, Салтыко-
вы-Морозовы, назвавшие впоследствии своим родоначальником «мужа
честна» Михаила Прушанина, шел от Михаила Игнатьевича Салтыка
Морозова (середина XV в.). Второй род Салтыковых, потомство фомин-
ских князей, происходил от воеводы Ивана Ивановича Салтыка Травина
(уп. в 1469-1489 гг.)87. Соответственно, Салтыковы-Морозовы могли
употреблять тамгу «Салтык» со второй половины XV в., а Салтыковы-
Травины - ближе к концу XV в. Однако последний род не удержал фами-
лию Салтыковых и стал именоваться просто Травины.
Салтык в русском языке означал «лад, склад, образец» («переде-
88
лать на свой салтык») . Популярное в русской дворянской среде проз-
вание «Салтык», вероятно, было заимствовано от татарских соседей. В
тюркских языках это имя собственное, восходящее либо к saltaq (прихра-
мывающий), либо к saltyq (нравственый), либо к salt atty (всадник) .
На Русь могли дойти известия о могущественном Салтуке, князе Эрзе-
румском (XII в.).
На печати боярина Льва Андреевича Салтыкова (1564 г.) был изо-
90
бражен лев, вооруженный мечем .
В Речи Посполитой существовал дворянский род Солтык, пользо-
вавшийся одноименным гербом (мы описали его выше). Это было по-
томство Ивана Никитича Ера Салтыкова из рода Морозовых, выехав-
шего в 1612 г. в Польшу и там принявшего католичество. Обычно рус-
ские дворяне заимствовали польские гербы у родов с созвучными фами-
лиями. Однако герб «Солтык», судя по всему, наоборот, был заимствован
поляками у русской ветви рода в XVIII в.
Ранние кодификаторы польского гербового материала «Солтыка»
не знали. О нем молчал не только современник И.Н. Ера Салтыкова
Бартош Папроцкий, но и геральдисты второй половины XVII в. - Войцех
Коялович и Шимон Окольский. Первым герб «Солтык» описал Каспар
Несецкий . При этом он обошелся без обычных легенд, «удревнявших»
историю герба, отметив лишь, что в России гербом «Солтык» пользуют-
ся Салтыковы, родственники императрицы Анны Иоанновны. Прихо-
дится признать, что польский герб «Солтык» не имел собственной исто-
рии в Польше до принятия его русскими Салтыковыми.
Наименование тамги по имени основателя рода соответствует
обычаям тюркских племен. Что до внешнего ее вида, то мы не распола-
гаем источниками, позволяющими об этом судить.Князья Трубецкие и тамга «Трубецкой»
Источники не знают других лиц с этой фамилией, кроме князей
Трубецких, потомков Гедимина. Они перешли на службу московскому
103
государю весной 1500 г.
Думается, что бытование тамги (по Татищеву,
одноименной их роду), совпадает скорее с московским этапом истории
Трубецких, а не с литовским, коль скоро этот род упоминается в ряду
русских дворян. Будем считать, что ее использование могло иметь место
с начала XVI в.
Герб князей Трубецких был утвержден в составе Общего гербов-
ника в следующем виде: «Щит разделен на четыре равные части, в кото-
рых изображены: в первой в золотом поле - два грифа, держащие лапам и
княжескую корону; во второй части в голубом поле - белый одноглавыйорел с распростертыми крыльями; в третьей части в красном поле -
всадник, на белом коне скачущий, имеющий в руке шпагу, вверх подъ-
ятую; в четвертой части с серебреном поле - бычачья голова. Щит по-
104
крыт мантиею и шапкою, принадлежащими княжескому достоинству»
.
На протяжении всего XVIII в. именно эта композиция использо-
валась в качестве герба представителями рода Трубецких Мы видим ее
на печатях князей Дмитрия Юрьевича (ум. 1792 г.) и Николая Никитича
(1744-1821 гг.)105. Впрочем, гербовый экслибрис сенатора князя Петра
Никитича, датированный 1778 г., содержал другой герб. Здесь изображе-
на «погоня» без каких-либо дополнений, сопровожденная девизом «Nee
temere пес timide»106. «Погоня» в чистом виде, обозначая на языке гераль-
дики старшинство среди потомков Гедимина, в этом случае является,
конечно, памятником тщеславия владельца герба. Трубецкие уступали
в старшинстве целому ряду родов в России и Польше.
Устойчивость композиции герба Трубецких говорит, по-видимому,
о вполне осмысленном его применении, отсутствии спорных трактовок
его символики. В настоящее же время символика герба раскрывается с
трудом. Герб Трубецких в утвержденном варианте содержит несколько
загадочных эмблем, не получивших комментариев в научной литературе.
Это, во-первых, грифы в первом поле щита, во-вторых, голова быка в
четвертом. Помещенные среди явно территориальных эмблем (польский
орел, литовская «погоня»), данные фигуры должны, вероятно, нести
аналогичную смысловую нагрузку.
Для брянского краеведа Н.Г. Тихонова здесь никакой загадки нет:
«Символика герба означает: грифы - соединение силы и быстроты; орел
- олицетворение власти, прозорливости, великодушия; бык (тур)- пло-
107
дородие земли; всадник - знак воинской доблести»
. Какое же отно-
шение имеет «плодородие земли» к князьям Трубецким? Кто из них
отличался такой выдающейся «быстротой», что память о ней потребова-
лось закрепить в родовом гербе?
Фигура, помещенная в первой, заглавной, четверти щита («в золо-
том поле два грифа, держащие передними лапами княжескую корону»)
должна была, очевидно, обозначать главный былой удел Трубецких -
г. Трубчевск. Позже он был уездным городом Орловского наместничест-
ва (ныне в Брянской области). Официально герб этого города был утвер-
жден только 16 августа 1781 г. - «В золотом поле три натурального цвета
дули, каковыми плодами сей город славится». Как видно, составители
городского герба не знали или игнорировали вариант Трубецких.
Рассуждая тем же образом, следует предположить, что бычья голо-
ва в четвертом поле также является территориальной эмблемой, относя-щейся к другому уделу этого княжеского рода. Такой удел действительно
был - это уже упоминавшаяся выше область Важа. Нам, правда, неиз-
вестна официально признанная символика, относящаяся к этой террито-
рии. Между тем, данная эмблема может вести происхождение и от «Ко-
рибута», употреблявшегося однородцами Трубецких. Этот герб, повер-
нутый на 180° (так он мог быть сориентирован на печатях), возможно,
читался как некая рогатая фигура, трансформированная составителем
герба в более понятный ему образ.
По-видимому, ни один элемент из гербов князей Трубецких не
может быть признан остатком тамгообразного знака. Что до названия
тамги, то ее одноименность с родом владельца точно соответствует прак-
тике тюрков.
Татищевы и тамга «Нуздай»
Татищевы хотели видеть себя потомками смоленских князей. Имя
роду дал дмитровский землевладелец Василий Юрьевич, современник
не то великого князя Василия Дмитриевича, не то Ивана III (в последнем
случае - явный пропуск в два поколения, коль скоро он выдавался потом-
ками за праправнука князя Святослава Глебовича). Прозвище Василия
Юрьевича было Татищ. Оно должно было означать «его искусство рас-
крытия преступлений при судебном разборе; Татьищ, т.е. разыскиватель
108
похитителей»
. Вероятнее, что прозвищем основателя рода скорее было
«Татище», т.е. не «разыскиватель», а собственно «похититель» в превос-
ходной степени, «ворище». Дети Василия Юрьевича, современники Ва-
силия III, должны были жить в конце XV - первой половине XVI в. Под
1556 г. разрядные книги фиксируют рынду Игнатия Петровича Тати-
щева. С этого времени можно говорить о роде Татищевых, а значит и о
тамге «Нуздай», ему принадлежавшей.
Родословная легенда Татищевых, как она была изложена при сос-
тавлении Бархатной книги, стала нововведением по сравнению с Госуда-
ревым родословцем. Против признания Татищевых потомками смоленс-
109
ких князей протестовали князья Дашковы и Кропоткины
.
В утвержденном варианте герба Татищевых верхнюю часть щита
110
занимает «в красном поле белое знамя, имеющее древко золотое»
.
По мнению П.Н. Петрова (1886 г.) эта фигура «означает доблести рода
Татищевых, не щадивших себя в войнах за отечество в качестве счастли-
1
вых предводителей ополчений» ". Тем самым автор опроверг здравое
суждение А.Б. Лакиера (1855 г.) о том, что это - «прежний смоленский
112
герб»
. С.Н. Тройницкий вернулся (1912 г.) к трактовке Лакиера. Онсправедливо считал данную фигуру смоленским гербом, как он изо-
бражался в традициях польской геральдики.
А.Т. Князев к 1785 г. срисовал три гербовые печати представите-
лей рода Татищевых. На двух из них в качестве смоленской эмблемы
изображено знамя. Это печати действительного статского советника Евг-
рафа Васильевича Татищева (1717-1781 гг.) и действительного статского
советника, правителя Казанского наместничества Ивана Андреевича Та-
3
тищева (1740-1789 гг.)" . На печати же Якова Афанасьевича Татищева
(1729-1806 гг.), серпуховского уездного предводителя дворянства, ис-
пользовалась более привычная смоленская эмблема - птичка на пушке.
Объясняя эту двойственность, С.Н. Тройницкий предположил,
что две ветви рода Татищевых - первая, от Степана Лазаревича, и вторая,
от боярина Михаила Юрьевича (ум. в 1655 г.) - выработали самостоя-
тельные геральдические традиции. Возникновение первой Тройницкий
относит к беспрецедентно раннему для русской дворянской геральдики
1610 г., когда С.Л. Татищев был в составе Великого посольства Боярской
думы к польскому королю Сигизмунду III под Смоленском. Здесь, по
предположению ученого, С.Л. Татищев мог ознакомиться с польскими
формами дворянской геральдики и с польским же вариантом смолен-
ского герба. Это и привело к появлению первой редакции герба Татище-
вых. Версия Тройницкого представляется излишне смелой. Вряд ли есть
достаточно оснований для предположения о том, что возникновение
этой редакции следует отнести ко времени до Андрусовского договора
1667 г., после которого Смоленск перешел к России. Составитель герба
мог иметь в своем распоряжении какие-то ранние источники, либо
современные ему польские материалы, где традиция изображать смолен-
скую эмблему в виде знамени могла сохраняться в пику России. Таким
образом, вопрос о дате появления остается открытым.
При этом наблюдение Тройницкого о том, что первая редакция
герба Татищевых использовалась преимущественно потомками Степана
Лазаревича, представляется нам ценной. К этому нужно добавить, что
надгробия Аграфены Федоровны (1741-1789 гг.) и Натальи Васильевны
(1723-1784 гг.) Татищевых, супруги и дочери коллежского советника
Василия Ивановича Татищева, на Лазаревском кладбище в Санкт-Петер-
114
бурге
также содержат гербы в этой же редакции, в варианте Евграфа
Васильевича (вырезной щит, древко из левого верхнего в правый нижний
5
угол, дворянский шлем, намет, княжеская корона" ).
По поводу второй редакции татищевского герба Тройницкий выс-
казывает предположение о том, что его владельцем мог быть Михаил
Юрьевич Татищев, посетивший Смоленск в 1662 г. (т.е. до Андрусовс-кого договора). Он также «взял себе герб, но уже не польский, а тот,
который существует до сих пор - пушку с сидящей на ней птицей».
Непонятно, почему С.Н. Тройницкий считал, что обязательным услови-
ем составления герба был визит его владельца на родину предков. К
тому же М.Ю. Татищев пребывал в Смоленске до Андрусовского пере-
мирия и значит, по логике автора, должен бы взять себе смоленский
герб в его еще польской версии.
Неоспоримо то, что во второй половине XVIII в. разные ветви
рода Татищевых пользовались двумя разными редакциями герба, из ко-
торых одна подавала смоленское «знамя» в польском, а другая - в рус-
ском варианте.
Воедино обе редакции были слиты при внесении герба Татище-
вых в Общий гербовник. Щит здесь поделен горизонтально. Верхнюю
часть занял польский вариант смоленского герба, нижнюю - русский.
Все дворянские «жалованные» атрибуты (щит, намет) были сняты, а
присвоены княжеские - мантия, корона.
При возведении в 1801 г. в графское достоинство генерала от ин-
фантерии Николая Алексеевича Татищева (1730-1823 гг.) в этот герб
116
был внесен знак императорской милости - орел - и графская корона
.
Понятно, что известные источники не отражают архаичную эмб-
лему рода. Загадочным остается и этимология тамги «Нуздай». Наиболее
вероятно, что это повелительное наклонение русского глагола «нуздать»
(взнуздывать), каковое могло быть оригинальным «ураком» Татищевых
или переводом с тюркского.
Хрущовы и тамга «Касуй»
Хрущевыми назывались несколько дворянских родов, возможно
и не связанных между собой родством.
Древнейший из них производит себя от польского выходца Ивана
Ивановича Хруща, прибывшего в Москву в 1493 г. Согласно СБ. Весе-
117
ловскому, прозвище И.И. Хруща - русское («хрущ» - майский жук)
.
М.Н. Хрущов считал, что прозвище его предка происходило от литовс-
кого «хруще» (крупнее). Он якобы был так «назван народом вследствие
своего атлетического сложения сравнительно с младшим братом». Этот
же автор связал выезд И.И. Хруща с присоединением Северско-Литов-
118
ской области после сражения при Дорогобуже, сдвинув его на 1503 г.
Дворяне Мясоедовы, претендовавшие на родство с Хрущевыми, называ-
ли датой выезда И.И. Хруща и его брата Якова Мясоеда 1464
119
г.
Из
родословной росписи Хрущовых следует, что до выезда «Хрущовы слу-
120
жили в Ческой земле и в каруне Польской в честех и дан им герб»
.Не вызывает сомнения реальность сыновей И.И. Хруща (родо-
словная роспись называет восемь их имен). Хрущевы конца XVI - нача-
ла XVII в. были мелкими тульскими, тарусскими и московскими поме-
щиками. Их выдвижение было связано с успешной дипломатической
службой Александра Васильевича, Лукьяна Борисовича, Бориса Лукича
и Петра Лукича Хрущевых.
Стольник и воевода Федор Григорьевич Меньшой Хрущов в
1678 г. пользовался печатью с изображением льва, вооруженного пали-
цей. Печать содержит инициалы «Г. X.», что говорит о ее принадлежнос-
121
ти отцу Ф.Г. Хрущова
.
В 1686 г. Хрущовы подали в Родословную палату свою роспись
и свидетельство польских послов о шляхетском происхождении
росписи было приложено описание фамильного герба: «Животное тон-
кое и малое, скорпии много подобное, не совершенно желтым цветом
одеянное, живет огнем, который вся смертная снедает, во огни бо живет
саламандра, а в сем гербе на огне сидящая саламандра - свиреп зверок
с распростертыми крылами, пишется на короне хвост павлинов»
че говоря, к 1686 г. Хрущовы, если у Татищева речь шла об этом роде,
окончательно отказались от своей архаичной эмблематической традиции
и присвоили себе польскую эмблему «Саламандра». Этот выбор не был
случайным: Хрущовы были вдохновлены фактом существования в Че-
хии рода Chrancovii герба «Саламандра», упоминаемого С. Окольским.
Созвучие имен давало возможность приписаться к этому роду.
В дальнейшем потомство И.И. Хруща пользовалось в качестве
герба исключительно эмблемой «Саламандра». Она присутствует, в част-
ности, на гербовых печатях высецкого воеводы в 1764-1765 гг. Николая
Семеновича Хрущова (ум. до 1798 г.) и секунд-майора Ивана Фомича
Хрущова (ум. после 1779 г.). Этот же герб был официально утвержден
за потомством Петра Васильевича Хрущова 11 марта 1911 г. К эмблеме
«Саламандра» в утвержденном варианте были добавлены щитодержате-
124
ли-львы и девиз «Силой и храбростью»
.
Потомки И.И. Хруща были внесены в шестую часть родословной
книги Тульской, Орловской, Тамбовской, Курской, Московской и Харь-
ковской губерний.
Кроме этого рода существовали потомки Фатьяна Хрущова, испо-
мещенного в Тарусском уезде в 1572 г. Представители этого рода не
смогли возвыситься до московских чинов, оставаясь до петровских пре-
образований провинциальными городовыми дворянами.
Хрущевыми назывались также потомки Григория Хрущова, жало-
ванного поместями в Рязанском уезде в 1622 г. Как и тарусские Хрущовы,
они не достигли в XVII в. заметного положения.В литературе существует путаница с последними двумя однофа-
мильными родами. В Общий гербовник внесен герб рода Хрущовых,
«жалованных поместьями в 1622-м и других годах». Это следует отнести
к рязанцам, потомкам Григория Хрущева. Однако ряд авторов считают
данный герб принадлежностью тарусцев, потомства Фатьяна Хрущо-
125
.
Утвержденный в составе Общего гербовника герб Хрущовых сос-
тоял из трех частей. В первой были «изображены два золотые креста и
между ими серебряная подкова» (польский герб «Любич»); во второй
«стрела, летящая въверх, сопровождаемая по сторонам двумя золотыми
звездами шестиугольными» (польский герб «Сас»); в третьей «лев с се-
ребряною стрелою, выходящий из стены» (возможно, несколько изме-
126
ненный польский герб «Правдич»)
.
Отставной ротмистр Михаил Николаевич Хрущов, занимавшийся
историей своего рода (он происходил из потомства Ивана Хруща), уве-
рял, что фамилия Хрущовых принадлежала только одному дворянскому
роду. Прочие однофамильцы, по его мнению, происходили от крепост-
ных крестьян его предков. Непонятно, было ли это выпадом в сторону
тарусских и рязанских Хрущовых, или наоборот, признанием общности
их происхождения. Последнее вполне вероятно в отношении тарусцев,
близких в поземельном отношении к потомству Ивана Хруща. М.Н. Хру-
щов не знал или игнорировал герб «Саламандра» и воспринимал герб,
вошедший в Общий гербовник (рязанских Хрущовых), как собствен-
ность своего рода. Вдохновленный наличием в нем польских эмблем,
этот автор «улучшил» родословную легенду, назвав И.И. Хруща потом-
127
ком одной из ветвей литовских князей
.
Название тамги Хрущовых «Касуй» следует возвести к собствен-
ному имени. Касуй или Касай - русифицированный вариант татарского
имени Касим, употреблявшееся наряду с правильным вариантом. Это
имя было широко распространено и сейчас трудно судить, по какому
поводу и от кого именно Хрущовы заимствовали название, а возможно
и изображение своей тамги.Черкасские и тамга «Кабарда»
В российской истории фигурировало по меньшей мере четыре
одноименных княжеских рода, выезжих из Кабардинской (Черкасской)
земли и взаимно не признававших родства.
Наиболее известный род князей Черкасских происходил от кабар-
динского князя Темрюка, тестя Ивана Грозного. Братья царицы Марии
Темрюковны Черкасской, мурзы Мамстрюк, Домалук и Султанкул (вкрещении Михаил, ум. в 1572 г.), а также ее двоюродные братья, пере-
селились вместе с ней на Русь. Этот род принадлежал к высшему в
служебном и поземельном отношении слою дворянства. Его представи-
тели производились в бояре из стольников, минуя чин окольничего. Сво-
им предком эти князья Черкасские хотели видеть египетского султана
Инала.
Князья Ахамашуковы-Черкасские были потомством воеводы в
Казанском походе 1544 г. князя Ивана Ахамашуковича Черкасского. Этот
род продолжался в трех поколениях и угас в 1652 г. со смертью внука
И. А. Черкасского, окольничего и воеводы князя Василия Петровича Аха-
машукова-Черкасского.
Князья Егуповы-Черкасские происходили от современника Ивана
Грозного, крещенного мурзы Чугупа (Ивана) Егуповича. Его сын, князь
Никита Иванович Курица Егупов-Черкасский, был стольником при вен-
чании на царство Михаила Федоровича, воеводой в Ливнах (1618 г.) и
Томске (1632 г.). Этот род пресекся в XIX в.
Самый поздний род, носивший эту фамилию - потомство деятеля
петровского времени Александра Бековича Черкасского (до крещения
- Девлет-Киздень-мурза), лица загадочного происхождения.
П.В. Долгорукий отметил еще двенадцать лиц, именовавшихся
князьями Черкасскими, но не вошедшими в родословные росписи упо-
мянутых четырех родов. Вероятно, все они были принявшими крещение
кабардинскими мурзами, не обязательно состоявшими в родстве с семь-
128
ями, поставлявшими раздробленной Кабарде «старших» князей
.
Тамга «Кабарда», одноименная одному из горских племен, как
принадлежность черкесских владетелей, могла существовать издавна.
В России же она должна была стать известна после выезда тех или иных
черкесских мурз, ориентировочно - с середины XVI в.
Князья Черкасские «потомства Инала» к концу XVIII в. имели
пятичастный герб: 1) в красном поле всадник с копьем на плече; 2) в
голубом поле между трех шестиконечных серебряных звезд две скре-
щенные серебряные стрелы концами вверх, на которых помещен крас-
ный щит с серебряным на нем полумесяцем (титульный герб «Черкас-
ских и горских князей»; 3) в серебряном поле лев, держащий в лапе лук
со стрелой; 4) в золотом поле две перевившиеся змеи; 5) (щиток) золотая
держава в горностаевом поле.
Возможно, какие-то из фигур этого герба являются геральдизиро-
ванной тамгой «Кабарда».Шереметевы и тамга «Шеремет»
Шереметевы происходили от боярина Андрея Константиновича
Шеремета Беззубцева-Кошкина, потомка Андрея Ивановича Кобылы.
Его сыновья Иван, Василий и Борис именовались Шереметевыми. Они
129
упоминаются в источниках конца XV - первой половины XVI в.
Зна-
чит ранее тамга «Шеремет» как родовой знак Шереметевых появиться
В своей статье к новому родословию Шереметевых мы отметили
несостоятельность традиционной трактовки герба Шереметевых и их
. Общая для этих гербов эмблема - два креста с короной
над ними - понимается геральдистами совершенно единогласно. Это -
городской герб Данцига (Гданьска). Его присутствие на гербах Кобыли-
ных объясняется родословной легендой. Согласно ей, Кобылины были в
родстве с прусским королем Прутено, который, уступив в 305 или 373 г.
от Рождества Христова престол своему брату Вейдевуту, удалился в жре-
цы (отсюда - кумиропоклонный дуб в щитах и в нашлемниках Кобыли-
ных). Четвертым сыном Вейдевута был Недрон, владетель Судовии, Са-
могитии, Литвы «и других стран». Его потомок, Гланда Камбила Диво-
нович, теснимый Тевтонским орденом, выехал на Русь к Александру
Невскому, где после крещения получил имя Иоанн. Сыном этого Иоанна
131
и был Андрей, прозванный «по просторечию» Кобылой
.
Мы подчеркнули, что оформление этой легенды было связано с
творчеством первого русского герольдмейстера Степана Андреевича Ко-
лычева. 20 августа 1722 г. он закончил составление рукописного сбор-
ника о происхождении Андрея Ивановича Кобылы, где впервые было
упомянуто имя Гланды Камбилы Дивоновича. Книга герольдмейстера,
а возможно и сама легенда о родстве с Гландой Камбилой, долгое время
оставалась достоянием семьи Колычевых. Рукопись имеет владельчес-
кую запись: «А сия книга дому капитана Ивана Иванова сына Колычева».
Именно из этого семейства, точнее - от М.П. Колычевой, она поступила
в распоряжение Н.П. Шереметева в 1797 г., который принял на себя
132
хлопоты о внесении гербов Кобылиных в Обший гербовник
. Во всяком
случае сведения о Гланде Камбиле не нашли отражение в генеалогичес-
кой литературе XVIII
133
в. Молчат о нем Феофан Прокопович
, П. Крек-
134
135
шин, автор «Родословия высочайшей фамилии»
, Ф.О. Туманский
и
др. При внесении гербов Кобылиных в Общий гербовник, по большей
части уже сложившихся к середине XVIII в., впервые была принята
трактовка эмблем, соответствующая вновь обретенной версии проис-хождения.Данная трактовка неубедительна. Город Гданьск (Данциг) в тер-
риторию, заселенную пруссами, не входил. Центром герцогства Прус-
сии, образованного в XV в. и занимавшего земли древних пруссов, был
Кенигсберг. Столицей Прусского королевства, объединившего в 1701 г.
курфюршество Бранденбурги герцогство Пруссию, стал Берлин. Захват
же Пруссией Гданьска относится лишь к 1793 г. - тогда он и получил
свое германизированное имя. Таким образом, в конце XVII - начале
XVIII в. находившийся в Польше Гданьск вряд ли воспринимался в каче-
стве прусского города, тем более в качестве некоей столицы пруссов.
Соответственно и его герб вряд ли мог олицетворять происхождение от
«прусских королей» или какую-то иную связь с ними.
Герб Шереметевых возник к 1695 г. В то время у ее автора не
было причин связать этот род с городом Гданьском. Мы пришли к вы-
воду, что два креста под короной в гербе потомства Кобылы является
оригинальной эмблемой, исполненной самостоятельного значения. Ве-
роятно она возникла в то время, когда на счету Б.П. Шереметева было
два военных подвига - бой с татарами в Черной долине в 1689 г. и взятие
им Карг-Керменя в 1695 г. Возможно два креста под короной следовало
читать как «две славные победы христианского военачальника над не-
верными». Терлецкий, панегирист Б.П. Шереметева, писал: «Месяца
мая, в день святого Константина, ты начал работу на Марсовой жатве -
разве тысячью тысяч раз ты не удивишься? Поистине, родовые твои
знаки должны были быть явлены на российском небе с такою надписью:
In hoc signo vinces!». Это - обращение к легенде о видении императора
Константина, которому явился в небе крест с надписью «Hoc vince»
(т.е. «Сим победишь»). Прообраз этой эмблемы мог быть взят из одного
136
из «эмблемовников»
. Связь же ее со старой тамгой «Шеремет» по
имеющимся источникам установить невозможно.
От XVI в. сохранилась печать боярина Ивана Васильевича Ше-
реметева (1559 г.), изображающая охотника с колчаном за спиной и со-
137
бакой в ногах (богиня Диана?)
. Боярин Борис Петрович Шереметев,
будущий граф и генерал-фельдмаршал, как и большинство русских дво-
рян в XVII в., поначалу не вполне четко понимал презентативную функ-
цию печати. В 1690 г. он пользовался случайным штемпелем западного
происхождения. Он был вырезан явно для романтической переписки и
изображал в цветочном венке два сердца, на которых сидело по голубку,
138
целующих друг друга
.
Тамга Шереметевых могла получить свое названия по принципу
закрепления за ней имени первого владельца. Шеремет, согласно СБ. Ве-
139
селовскому, в переводе с турецкого - «человек львиной храбрости»Более вероятным кажется происхождение этого прозвания от турецкого
же эпитета, часто применявшегося к лошади; его значение - «живой,
140
скорый»
. В роду, к которому принадлежал основатель Шереметевых,
были распространены «лошадиные» прозвания: Кобыла, Шевляга, Же-
ребец, Лошак. Это имя было популярным в середине XVI в. СБ. Весе-
ловский упоминает Шеремета Шеметова сына Мотякина (1551 г.), Шере-
141
мета Григорьевича Хлуденева (середина XVI в.)
.